Николай Ге. Тайная вечеря. 1863 г. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.

силуэтом Иуды. Фигуры апостолов освещены снизу и отбрасывают на стену огромные тени; поднялся по­трясённый Пётр, страдание написа­но на лице юного Иоанна, нахму­рился возлежащий Христос.

Создавалась эта работа основа­тельно, в ней чувствуется убеди­тельность деталей. Картина была восторженно встречена в России.

Вернувшись на родину, Ге обра­тился к русской истории и на первой же выставке передвижников показал картину «Пётр I допрашивает царе­вича Алексея Петровича в Петерго­фе» (1871 г.). По одну сторону сто­ла сидит Пётр, в простой одежде, без парика, в высоких сапогах; лицо его, обращённое к сыну, искажено гневом. По другую — стоит царевич, бледный, долговязый, нескладный, с опущенным взором. В облике Петра подчёркнута энергия, сила, правота, в лице и фигуре Алексея — робость, тщедушие, безволие. Художник стре­мился к психологической и истори­ческой достоверности, к точности и простоте.

«Всякий, кто видел эти две простые, вовсе не эффектно постав­ленные фигуры, должен будет со­знаться, что он был свидетелем од­ной из… потрясающих драм…» — так оценил картину писатель Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин.

Ге был отличным портретистом; ещё в Италии он создал портрет пи­сателя и философа Александра Ива­новича Герцена (1867 г.), одно из лучших своих произведений. Сам писатель назвал его шедевром. И в портретах, написанных в России в последующие годы, художнику уда­лось передать сложность, напря­жённость душевной жизни своих героев — историка Николая Ива­новича Костомарова (1870 г.), писа­телей М. Е. Салтыкова-Щедрина (1872 г.), Л. Н. Толстого (1884 г.) и многих других. Художник и историк искусства Александр Николаевич Бенуа писал: «Его портреты так му­чительно думают и так зорко смот­рят, что становится жутко, глядя на них. Не внешняя личина людей, но… самая изнанка — загадочная, мучи­тельная и страшная — вся в них от­крыта наружу».

В 80-х гг. Ге пережил серьёзный духовный кризис. На несколько лет он совсем отошёл от творчества, по­селился на украинском хуторе, за­нимался хозяйством, размышлял,

Николай Ге.

Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе. 1871 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва.

* Алексей Петрович (1690—1718) —сын Петра I. Он примкнул к оппозиции Петровским реформам, бе­жал за границу, был возвра­щён и осуждён на казнь. Умер в тюрьме.

370

ИВАН АЙВАЗОВСКИЙ

(1817—1900)

Иван Константинович Айвазовский, сын купца из города Феодосии на побережье Чёрного моря, закончил Санкт-Петербургскую академию художеств с Большой золотой медалью. Ещё студентом он выбрал основной темой сво­его творчества морской пейзаж. К двадцати пяти годам Ай­вазовский приобрёл европейскую славу, в двадцать семь лет стал живописцем Главного Морского штаба, в двадцать девять — профессором.

Художник написал около шести ты­сяч картин, объездил Европу, Америку, Восток, стал чле­ном академий разных стран, обладателем многих наград. Ему пожаловали дворянство. Друзьями Айвазовского были живописцы, литераторы, адмиралы, сам царь часто посе­щал его мастерскую.

В тридцать один год Айвазовский поселился в Феодосии, в доме возле моря. Здесь он создал лучшие произведения, самое известное среди которых — «Девятый вал» (1850 г.).

Громадная волна бушующего моря готова обрушиться на об­ломки корабля с горсткой людей. Это зрелище страшно и одновременно прекрасно: грозная стихия воды с удивитель­ным искусством передана тончайшими оттенками цвета.

Выдающаяся работа Айвазовского — «Чёрное море» (1881 г.). Одну половину картины занимает небо, другую — волнующаяся вола. Здесь показаны не только форма и цвет волн, но и бег облаков, поэтическая тоска одиночества, уси­ленная крошечным парусом, исчезающим на горизонте.

Художник часто писал по памяти и мог создать карти­ну за два часа.

Айвазовский любил широкие панорамы на огромных холстах, сияющие краски, необыкновенные све­товые эффекты. Всю жизнь он оставался верен романти­ческому идеалу прекрасной одухотворённой природы.

Айвазовский обладал талантами архитектора, музыкан­та, поэта, археолога. Раскопанными им в Крыму античны­ми драгоценностями до сих пор гордится Эрмитаж в Санкт-Петербурге. Разбогатев, он помогал всем, кто нуждался, и превратил Феодосию из захолустья в цветущий город.

Иван Айвазовский. Девятый вал. 1850 г. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.

371

Николай Ге.

Голгофа. 1893 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва.

читал. Вернувшись к живописи, ху­дожник опять обратился к евангель­ской теме. Теперь его полотна похо­дили на страстную проповедь.

На картине «Что есть истина?» (1890 г. ) измученный Христос, сто­ящий со связанными руками перед Понтием Пилатом, римским прави­телем Иудеи, угрюм и сосредоточен. Он только что произнёс в ответ: «Я на то родился и на то пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине». Пилат усмехается в ответ. Этот рим­лянин с мощной фигурой и свобод­ными движениями уверен в себе, его жест выглядит издевательским. Дра­матический конфликт выражен от­чётливо, резко и психологически убедительно.

В центре недописанной картины «Голгофа» (1893 г.) — Христос и два разбойника. Сын Божий в отчая­нии закрыл глаза, откинул назад голову. Слева от Него нераскаявший­ся преступник со связанными рука­ми, расширенными от ужаса глазами, полуоткрытым ртом. Справа юный раскаявшийся разбойник, печально отвернувшийся. Все фигуры на полотне неподвижны. Широкими маз­ками написаны лиловая одежда Христа и тёмно-жёлтая — раскаявше­гося разбойника, белая плоская вер­шина Голгофы, синие тени.

Ге нередко упрекали, что он пре­небрегал формой: злоупотреблял контрастами красок, света и тени.

Возможно, это были поиски новой формы, способной выразить страсть, которая вела художника: «Я сотрясу все их мозги страданием Христа… Я заставлю их рыдать, а не умиляться…». При этом идея, которая воодушевля­ла Ге, была нравственной, а не рели­гиозной. Он, по словам А. Н. Бенуа, видел Христа «скорее каким-то упря­мым проповедником человеческой нравственности, погибающим от рук дурных людей и подающим людям пример, как страдать и умирать, нежели пророком и Богом». До кон­ца жизни Николая Ге вдохновляла на­дежда на то, что с помощью искусст­ва человек может прозреть, а мир — исправиться.

Ге Николай Николаевич



Ге Николай Николаевич

1831-1894

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ


XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА
Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ

Николай Николаевич Ге

Ге Николай Николаевич (1831-1894), русский живописец. Один из основателей Товарищества передвижников. Уже ранние произведения Ге свидетельствовали о его стремлении к преодолению академизма. Глубиной реалистических характеристик и психологизмом отмечены его портреты Н. А. Некрасова, Л. Н. Толстого, М. Е. Салтыкова-Щедрина. Идеи патриотизма и понимания национальных ценностей, близкие художнику, отличают его картины “Петр I допрашивает царевича Алексея” и “Пушкин в селе Михайловском”. Нравственным исканиям Л. Н. Толстого созвучны драматические композиции позднего Ге на религиозно-этические темы “Что есть истина?” (1890) и “Голгофа” (1893).

 

Николай Ге. Что есть истина?

ГЕ Николай Николаевич (1831—1894) — российский деятель культуры, живописец. Один из членов-учредителей Товарищества передвижных художественных выставок. В творчестве особое внимание уделял историческому жанру («Петр I допрашивает царевича Алексея», 1871) и евангельским сюжетам («Тайная вечеря», 1863; «Вестники воскресения», 1867; «Что есть истина?», 1890; «Голгофа», 1893). Его картины наполнены глубоким драматизмом, правдиво передают движение чувств и внутреннюю жизнь действующих лиц. Созданные им портреты (А. И. Герцена, 1867; Л. Н. Толстого, 1884 и др.) отличаются строгостью цветовых решений, интимной композицией, позволяющей передать богатство и сложность духовной жизни портретируемого.

Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 113.

Ге Н.Н. Портрет писателя А.И. Герцена. 1867.
Из коллекции Третьяковской галереи.
Репродукция с сайта www.agniart.ru

Николай Николаевич Ге (1831-1894). Николай Николаевич Ге родился 15 февраля 1831 года в Воронеже. Когда ребенку было три месяца, умерла его мать. Вскоре отец — отставной офицер — вместе с семьей переехал в Киев, а затем в Подольскую губернию, где купил село. Здесь и прошло детство Ге. Воспитанием мальчика занимались бабушка и крепостная няня. Уже в детстве формируется добрый, мягкий характер, который всегда привлекал к художнику людей.

 С 1841 года Ге шесть лет учится в Киеве, сначала в частном пансионе, затем в гимназии, и здесь начинает серьезно увлекаться рисованием. В 1847 году он поступает в Киевский университет на математический факультет, а через год переводится в Петербургский. Пробыв там два года, Ге оставляет университет и поступает в Академию художеств, серьезно убежденный в своем призвании. Благоговейно относясь к Академии как к храму искусства, он, однако, критикует академические методы обучения. Среди профессоров Ге выделяет К. II. Брюллова, ценя его за большую самостоятельность творчества и стремление отойти от принятых канонов. Восторженно воспринимает Ге картину Брюллова «Последний день Помпеи». Влияние этого произведения чувствуется в ряде ранних полотен молодого художника и, в частности, в его дипломной работе на библейскую тему «Саул у Аэндорской волшебницы» (1856, ГРМ). 

Художник изобразил Саула в ужасе поверженным на землю перед грозной тенью пророка Самуила, предсказавшего гибель царю Израиля. Передавая драматическую сцену, Ге использует типичные академические приемы середины века: утрированные жесты, яркий локальный цвет. Картина свидетельствует, что Ге полностью овладел мастерством академической композиции, рисунком, лепкой формы. За это произведение он получил Большую золотую медаль и право заграничного пенсионерства.

В 1857 году художник уезжает за границу. Побывав в Германии, Швейцарии, Франции, он поселяется в Италии, серьезно увлекается античной историей и пишет несколько эскизов с остро-драматическим сюжетом — «Смерть Виргинии», «Любовь весталки» и т. д. Однако вскоре он осознает, что события и герои, которых он изображал, ему далеки. По твердому убеждению художника писать можно только то, что «действительно дороже всего и что Вы храните в Вашем сердце, как самое дорогое, самое святое».

Свою тему Ге находит в картине «Тайная вечеря» (1863, ГРМ). Известный евангельский сюжет он трактует по-новому — как человеческую, жизненную драму. Христос изображен в глубоком раздумье. Трагически переживает он отступничество своего ученика. Взволнованы и окружающие Христа апостолы, им художник дает индивидуальную психологическую характеристику: благородный, утонченный Иоанн и грубоватый темпераментный Петр; монолитная группа Христа и учеников противостоит одинокой, мрачной фигуре предателя Иуды Искариота, покидающего бывших друзей. Идея борьбы добра и зла выражена не только в композиции. Она звучит в контрасте света и тени. Вместе с тем этот контраст придает напряженность сцене, которая усиливается «огненным» колоритом, построенным на соотношении пятен зеленого и красного. В «Тайной вечере» Ге выступил как продолжатель А. Иванова, его философско-нравственного направления в русском искусстве. Оба художника были идеалистами. Христианство рассматривалось ими как путь к установлению справедливости на земле, путь к нравственному совершенствованию человека. В легенде о Христе обоих интересовала моральная сторона.

Для Ге характерен своеобразный метод работы. Он не писал предварительного эскиза, а сразу, в воображении, представлял всю сцену в целом и затем искал натуру, перерабатывая ее в соответствии с замыслом. Для Христа была использована фотография Герцена, для Иоанна позировала жена художника А. П. Забела, Петра художник писал с себя (удивительно, что в 32 года он увидел себя таким, каким стал через три десятилетия).

Реакционная печать отнеслась к картине враждебно, однако прогрессивные деятели встретили ее восторженно. И. Е. Репин писал: «Не только у нас в России, можно смело сказать — во всей Европе, за все периоды христианского искусства не было равной этой картине, на эту тему. Если картина была интересна для просвещенной публики, то еще более она была поучительна для художников новизной искусства, смелостью композиции, выражением великой драмы и гармонией общего. Вещь эту можно смело повесить рядом с самыми великими созданиями искусства живописи». За это произведение Ге был избран действительным членом Академии художеств.

После краткого пребывания в Петербурге он снова возвращается во Флоренцию и еще шесть лет продолжает работать над евангельскими темами. Наиболее оригинальны из этих работ «Вестники Воскресения» (1867, ГТГ) и «Христос в Гефсиманском саду» (1868, ГРМ).

В Италии Ге пишет ряд пейзажей: «Перевозка мрамора» (1868, ГРМ), «Мраморная пильня в Карраре» (1868, Гос. музей русского искусства, Киев). Для этих пейзажей характерны интерес к световоздушной среде, чистота и насыщенность цвета, любовь к передаче яркого освещения через сопоставление контрастных цветов. Однако Ге понимает пейзаж как подсобный жанр, необходимый для изучения природы, но не имеющий самостоятельного значения.

К этому времени относится и работа над портретами. Чаще всего художник пишет близких ему людей. Выделяются «Портрет жены с сыном» (1859, ГРМ) и, особенно, «Портрет А. И. Герцена» (1867, ГТГ), высокочтимого и духовно родственного художнику человека, написанный с большой симпатией к писателю. Произведение глубоко психологично, композиционно просто: на темном фоне акцентировано ярко освещенное лицо Герцена. Оно привлекает сложностью внутренней жизни, умом, затаенной грустью. Это полотно художник тайно привез в Россию.

Живя за границей, Ге был хорошо осведомлен о художественной жизни России. В 1867 году он познакомился с Г. Г. Мясоедовым. У художников возникает мысль о создании Товарищества. В 1869 году Ге возвращается в Россию и живет в Петербурге. Здесь он активно занимается организацией Товарищества передвижных выставок вместе с Крамским. В эти годы творчество Ге наиболее близко демократическому реализму передвижников. Это выразилось, например, в создании картины на тему национальной истории «Петр I допрашивает царевича Алексея» (1871, ГТГ; повторение — в ГРМ). Картина глубоко психологична. Драма раскрывается исключительно через характеристику персонажей. Действие происходит в Монплезире. За столом — Петр, в его фигуре — собранность, решительный и гневный взгляд обращен на виновника; Алексей стоит перед отцом, беспомощно опустив голову. «Всякий, кто видел эти две простые, вовсе не эффектно поставленные фигуры, — писал Салтыков-Щедрин, — должен будет сознаться, что он был свидетелем одной из тех потрясающих драм, которые никогда не изгладятся из памяти».

 

Ге Н.Н. Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе.

В этой картине Ге обнаруживает понимание диалектики исторического развития борьбы реакционного и прогрессивного. Драма отца и сына переросла рамки личных отношений. Художник, сталкивая мировоззрение обоих, их отношение к жизни, раскрывает смысл этой бурной, переломной эпохи. Образ Петра художник связывает с идеей своего времени — готовностью жертвовать личным во имя интересов общества.

Ге стремится к достоверной передаче исторической обстановки, специально едет в Петергоф и оттуда, по его словам, «в памяти приносит весь фон картины». Он изучает портреты Алексея и Петра в Эрмитаже, работает также над судебными материалами по делу царевича. Подобный метод работы над исторической темой был новым для русского искусства. Ге стал одним из основоположников реалистической исторической живописи.

В 70—80-е годы художник работает над портретом. Его цель — запечатлеть для потомства выдающихся людей своего времени. Живописца не интересует временное состояние человека, он передает присущие модели постоянные качества. Художника привлекает в людях собранность, ум, энергия. Основой характеристики является выразительность лица, композиции портретов отличаются ясностью, простотой, колорит — строгостью цветовой гаммы. Таковы портреты М. Е. Салтыкова-Щедрина (1872, ГРМ) и Л. Н. Толстого (1884, ГТГ).

В последующие годы у Н. Н. Ге появляются разногласия с передвижниками. Как и они, художник считал, что основой искусства является протест против уродливых форм действительности, против угнетения человеческой личности, но задачей искусства для него было стремление выразить идеал, совершенство. Значение искусства Ге видит в том, что оно может показать «разницу между тем, чем мы должны быть, и тем, что мы есть». Истины, которые проповедует искусство, по мысли Ге, должны быть вечными, а не связанными с определенным конкретным моментом. Часто для передвижников оказывались непонятными искания Ге и в области формы.

В 1875 году Ге в связи с материальными затруднениями навсегда покидает Петербург и с этого времени живет на хуторе в Воронежской области. Последний период творчества художника почти исключительно связан с евангельскими темами. Он ищет более острой выразительности образного языка, повышенной эмоциональности звучания произведения.

В работе «Что есть истина?» (1890, ГТГ) философский смысл произведения — вечное столкновение добра и любви с черствостью и равнодушием — выражен более прямолинейно. Картина строится на внешнем контрасте фигуры толстого самодовольного Пилата и замученного, одетого в рубище Христа.

В последних работах Ге происходит эволюция образа Христа. Ге хочет потрясти людей страданиями Христа, заставить думать о важных вопросах жизни, моральных проблемах. Характерен выбор сюжетов: «Суд Синедриона» (1892, ГТГ), «Голгофа» (1892, ГТГ), «Распятие» (1894, ГТГ).

Исключительной силой выражения страдания отличается небольшое полотно «Голгофа». Темпераментная широкая живопись, фрагментарная композиция, обобщенная форма, резкая линия создают повышенную экспрессивность образа. Последними работами Ге прокладывает пути новому искусству конца XIX — начала XX века.

В 1882 году художник познакомился и подружился с JI. Н. Толстым. Взгляды писателя, его понимание христианства во многом совпадали с мыслями Ге. Однако влияние толстовского «непротивления злу насилием» на живопись Ге оказалось незначительным. Страстный, активный характер творчества художника не соответствовал проповеди кротости и смирения. В его произведениях всегда звучат протест против угнетения личности, глубокая вера в человека. «Я лучше человека ничего не знаю и буду всегда верить: все, что моя радость, мое счастье, мое знание — все от людей», — говорил художник.

Умер Ге в 1894 году на своем хуторе в Воронежской губернии.

Материалы из книги: Дмитриенко А.Ф., Кузнецова Э.В., Петрова О.Ф., Федорова Н.А. 50 кратких биографий мастеров русского искусства. Ленинград, 1971, с. 136-141.

Ге Н.Н. Портрет писателя Льва Николаевича Толстого. 1884.
Из коллекции Третьяковской галереи.
Репродукция с сайта www.agniart.ru

Далее читайте:

Художники (биографический справочник).

Ге Пётр Николаевич (1859-1939), статский советник, сын Николая Петровича.

 

 

 

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ



ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,
Редактор Вячеслав Румянцев
При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС

Гамлет, Акт 3, Перевод Сцены 1

Гамлет, Акт 3, Перевод Сцены 1 | Шекклира, LitCharts

Также ознакомьтесь с нашим подробное резюме и анализ этой сцены

Посмотрите наш резюме и анализ этой сцены

Оригинал

Перевод

Входят КЛАВДИЙ, ГЕРТРУД, ПОЛОНИЙ, ОФЕЛИЯ, РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНШТЕРН.

Входят КЛАВДИЙ, ГЕРТРУД, ПОЛОНИЙ, ОФЕЛИЯ, РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНШТЕРН.

КЛАВДИЙ

И не можешь ли ты по ходу разговора Узнать от него, почему он напускает на себя эту путаницу, Так жестоко скрежетая все свои тихие дни Бурным и опасным сумасшествием?

КЛАВДИЙ

И вы двое так и не смогли понять, почему он ведет себя так странно, с опасным безумием, которое так сильно отличается от его прежнего спокойного и тихого поведения?

РОЗЕНКРАНЦ

Он признается, что чувствует себя рассеянным. Но по какой причине он ни в коем случае не скажет.

РОЗЕНКРАНЦ

Он признает, что чувствует себя немного сумасшедшим, но не хочет говорить о причине.

ГИЛЬДЕНШТЕРН

Мы также не находим его вперед, чтобы быть озвучены. Но с лукавым безумием сторонится, Когда мы хотим привести его к какому-нибудь признанию В его истинном состоянии.

ГИЛЬДЕНШТЕРН

И он не хочет, чтобы его допрашивали. Его безумие хитрое и умное, и он ускользает от наших вопросов, когда мы пытаемся заставить его рассказать нам о своих чувствах.

ГЕРТРУД

Он вас хорошо принял?

ГЕРТРУД

Он хорошо с тобой обращался?

РОЗЕНКРАНЦ

Самый настоящий джентльмен.

РОЗЕНКРАНЦ

Да, он относился к нам как джентльмен.

ГИЛЬДЕНШТЕРН

Но с большим напором его характера.

ГИЛЬДЕНШТЕРН

Но также как будто он должен заставить себя действовать таким образом.

РОЗЕНКРАНЦ

Скупой вопрос, но наши требования Самый свободный в своем ответе.

РОЗЕНКРАНЦ

Он не задавал много вопросов, но подробно отвечал на наши вопросы.

ГЕРТРУД

Вы пробовали его?Какое-нибудь времяпрепровождение?

ГЕРТРУД

Вы пытались заставить его сделать что-нибудь веселое?

РОЗЕНКРАНЦ

Сударыня, так вышло, что некоторые игроки Мы заблудились по дороге. Об этом мы рассказали ему, И, казалось, в нем была какая-то радость Услышать об этом. Они о дворе, И, как я думаю, уже приказали В эту ночь играть перед ним.

РОЗЕНКРАНЦ

Мадам, по пути сюда мы пересеклись с некоторыми актерами. Когда мы упомянули о них Гамлету, он, казалось, почувствовал какую-то радость. Они сейчас в суде, и я думаю, им сказали выступить перед ним сегодня вечером.

ПОЛОНИЙ

Это совершенно верно, И он умолял меня умолять ваши величества Выслушать и увидеть дело.

ПОЛОНИЙ

Это правда, и он просил меня просить вас обоих, ваши величества, прийти и посмотреть.

КЛАВДИЙ

Всем сердцем, и мне очень приятно Слышать, что он так склонен. Добрые джентльмены, дайте ему еще преимущество И направьте его цель на эти удовольствия.

КЛАВДИЙ

От всего сердца рад слышать о его интересе. Джентльмены, постарайтесь развить в нем этот интерес и сосредоточьте его на этих развлечениях.

РОЗЕНКРАНЦ

Мы будем, милорд.

РОЗЕНКРАНЦ

Мы будем, милорд.

РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНШТЕРН уходят.

РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНШТЕРН уходят.

КЛАВДИЙ

Милая Гертруда, оставь и нас, Ведь мы послали за Гамлетом сюда, Чтоб он, как бы случайно, Здесь Офелию оскорбил. Мы с ее отцом (законные шпионы) Так одарим себя, что, увидев невидимое, Мы сможем откровенно судить об их столкновении И собрать по нему, как он себя ведет, Не является ли несчастье его любви или нет, Что он так страдает. для.

КЛАВДИЙ

Дорогая Гертруда, иди пожалуйста. Мы послали за Гамлетом, чтобы он мог встретиться с Офелией, по-видимому, случайно. Ее отец и я, шпионя по уважительным причинам, расположимся так, чтобы нас не было видно, но сможем наблюдать за встречей и судить по поведению Гамлета, является ли любовь причиной его безумия.

ГЕРТРУД

Я буду подчиняться вам. А с твоей стороны, Офелия, я желаю, Чтоб красота твоя стала счастливой причиной Гамлетову буйства. Так что я надеюсь, что ваши добродетели Приведут его на свой обычный путь, К обеим вашим почестям.

ГЕРТРУД

Я сделаю, как ты просишь.

[Офелии] Что касается тебя, Офелия, я надеюсь, что твоя красота — причина безумного поведения Гамлета. Я также надеюсь, что ваши добродетели вернут его к нормальной жизни ради обеих ваших выгод.

ОФЕЛИЯ

Мадам, я бы хотел.

ОФЕЛИЯ

Я тоже на это надеюсь, мадам.

ГЕРТРУД уходит.

ГЕРТРУД уходит.

ПОЛОНИЙ

Офелия, проводи тебя сюда. [Клавдию] Милостивый, пожалуйста, Мы отдадим себя. [обращаясь к ОФЕЛИИ] Прочтите в этой книге Эта демонстрация такого упражнения может окрасить Ваше одиночество. — Мы часто виноваты в этом, Слишком уж доказано, что благочестивым ликом И благочестивым делом мы слащаем Самого дьявола.

ПОЛОНИЙ

Офелия, иди сюда.

[К КЛАВДИУСУ] Ваше Величество, если вы согласны, давайте спрячемся.

[Офелии] Прочитайте этот молитвенник, чтобы ваше одиночество казалось естественным. Вы знаете, на самом деле это то, за что людей можно обвинять все время — вести себя так, как будто они религиозны и преданы Богу, чтобы скрыть свои плохие дела.

КЛАВДИЙ

[в сторону] О, это правда! Какой сильный удар эта речь наносит моей совести! Щека блудницы, украшенная искусством штукатурки, Не безобразнее для того, что ей помогает, Чем мой поступок для моего самого нарисованного слова. О тяжелое бремя!

КЛАВДИЙ

[Про себя] О, это правда! Его слова как кнут по моей совести! Безобразная щека шлюхи, только сделанная красивой с помощью макияжа, не более ужасна, чем то, что я сделал и скрыл красивыми словами. О, какая вина!

ПОЛОНИЙ

Я слышу, как он идет. Отходим, милорд.

ПОЛОНИЙ

Я слышу, как он идет. Быстро, спрячемся, милорд.

КЛАВДИЙ и ПОЛОНИЙ прячутся.

КЛАВДИЙ и ПОЛОНИЙ прячутся.

Входит ГАМЛЕТ.

Входит ГАМЛЕТ.

ГАМЛЕТ

Быть или не быть? Вот в чем вопрос — Что благороднее в душе терпеть Пращи и стрелы яростной судьбы Или с оружием в руках против моря бед И, противодействуя, покончить с ними? Умереть, уснуть — Хватит — и сном сказать, что мы покончим с Душевной болью и тысячей естественных потрясений, Которым наследует плоть, — это завершение, которого искренне желают! Умереть, уснуть. Спать, быть может, мечтать — да, вот в чем загвоздка, Ибо в этом сне смерти какие сны могут явиться, Когда мы вырвемся из этой бренной спирали, Должны дать нам паузу. Есть уважение, Которое превращает столь долгую жизнь в бедствие. Ибо кто вынесет кнуты и насмешки времени, Неправду угнетателя, оскорбление гордого человека, Муки презренной любви, медлительность закона, Наглость власти и поношение, Которое терпит терпеливая заслуга недостойного, Когда он сам мог бы его тихий сделать С голым кинжалом? Кто бы носил фардели, Чтобы хрюкать и потеть под утомительной жизнью, Но страх перед чем-то после смерти, Неизвестная страна, из которой Ни один путник не возвращается, смущает волю И заставляет нас скорее терпеть те беды, которые у нас есть, Чем лететь к другим, что мы не знаем? Таким образом, совесть всех нас делает трусами, И поэтому родной оттенок решимости Блекнет бледным оттенком мысли, И предприятия великого размаха и стремительности Из-за этого их течения извращаются И теряют имя действия. — Мягкая ты теперь, прекрасная Офелия! — Нимфа, в молитвах твоих Вспоминай все мои грехи.

ГАМЛЕТ

Жить или умереть? Вот в чем вопрос. Что благороднее: терпеть все ужасы, подбрасываемые судьбой, или бороться со своими бедами и тем самым покончить с ними окончательно? Умереть, уснуть — потому что это все умирание — и под сном я подразумеваю конец всей сердечной боли и тысяче ран, которым мы подвержены — это конец, которого можно желать! Умереть, уснуть. Спать, может быть, мечтать — да, но вот в чем подвох. Потому что сны, которые могут прийти во сне смерти — после того, как вы покинете свое смертное тело — вызывают у вас тревогу. Это соображение заставляет нас так долго страдать от жизненных бедствий. Ибо кто вынесет все испытания и невзгоды времени — угнетение сильных мира сего, обиды от высокомерных людей, муки неразделенной любви, медлительность правосудия, неуважение к людям, занимающим должность, и повальное издевательство над добрыми людьми со стороны плохо — когда можно было просто погасить все свои долги, используя только обнаженный кинжал? Кто стал бы нести его бремя, хрюкать и потеть в утомительной жизни, если бы не боялись того, что может случиться после смерти, этой неизведанной страны, из которой не возвращается ни один посетитель, о которой мы удивляемся и которая заставляет нас предпочесть знакомые нам беды. вместо того, чтобы лететь, чтобы встретиться с теми, кого мы не знаем? Таким образом, страх смерти делает всех нас трусами, а наша природная готовность действовать ослабевает из-за чрезмерного размышления. Действия большой срочности и важности сбиваются с курса из-за такого мышления и вообще перестают быть действиями. Но подождите, вот и прекрасная Офелия!

[Офелии] Красавица, прости все мои грехи в своих молитвах.

ОФЕЛИЯ

Добрый мой господин, Как ваша честь за столько дней?

ОФЕЛИЯ

Господи, как ты поживаешь в последние несколько дней?

ГАМЛЕТ

Покорнейше благодарю вас. Так так так.

ГАМЛЕТ

Спасибо, что спросили. Так так так.

ОФЕЛИЯ

Милорд, у меня есть воспоминания о вас, Которые я так долго и долго хотела вернуть. Молю вас сейчас получить их.

ОФЕЛИЯ

Милорд, у меня есть несколько ваших сувениров, которые я давно хотела вернуть вам. Пожалуйста, верните их.

ГАМЛЕТ

Нет, не я. Я никогда тебе ничего не давал.

ГАМЛЕТ

Нет, это был не я. Я никогда не давал тебе ничего.

ОФЕЛИЯ

Мой достопочтенный господин, вы хорошо знаете, что сделали, И с ними слова так сладкое дыхание составлено, Что сделало вещи более богатыми. Их аромат потерялся, Возьмите их снова, ибо для благородного ума Богатые дары становятся бедными, когда дарители оказываются недобрыми. Вот, мой лорд.

ОФЕЛИЯ

Мой досточтимый лорд, вы прекрасно знаете, что сделали. И вместе с этими дарами вы писали письма с такими милыми словами, что от них дары казались еще более ценными. Но теперь радости, которую они мне приносили, больше нет, поэтому, пожалуйста, заберите их обратно. Красивые подарки теряют свою ценность, когда дарители оказываются недобрыми. Вот, мой лорд.

ГАМЛЕТ

Ха-ха, ты честный?

ГАМЛЕТ

Ха-ха, ты чистый?

ОФЕЛИЯ

Милорд?

ОФЕЛИЯ

Простите?

ГАМЛЕТ

Ты честный?

ГАМЛЕТ

Ты красивый?

ОФЕЛИЯ

Что значит, ваша светлость?

ОФЕЛИЯ

Что ты имеешь в виду?

ГАМЛЕТ

Что, если ты будешь честен и справедлив, твоя честность не позволит говорить о твоей красоте.

ГАМЛЕТ

Что если ты чист и прекрасен, твоя чистота не должна быть связана с твоей красотой.

ОФЕЛИЯ

Может ли красота, милорд, иметь лучшую торговлю, чем честность?

ОФЕЛИЯ

Но, милорд, может ли красота быть связана с чем-то лучше, чем чистота?

ГАМЛЕТ

Да, право, ибо сила красоты скорее превратит честность из того, что она есть, в сводню, чем сила честности превратит красоту в его подобие. Когда-то это было парадоксом, но теперь время подтверждает это. Я любил тебя когда-то.

ГАМЛЕТ

Да, определенно, потому что сила красоты с большей вероятностью превратит хорошую девушку в шлюху, чем сила чистоты превратит красивую девушку в девственницу. Раньше это была отличная головоломка, но теперь я ее решил. Я любил тебя.

ОФЕЛИЯ

Действительно, милорд, вы убедили меня в этом.

ОФЕЛИЯ

Да, милорд, вы заставили меня поверить.

ГАМЛЕТ

Вы не должны были мне верить, потому что добродетель не может так привить наш старый род, но мы будем наслаждаться этим. Я не любил тебя.

ГАМЛЕТ

Не надо было мне верить. Как бы мы ни старались быть добродетельными, наша природная греховность всегда в конце концов выйдет наружу. Я не любил тебя.

ОФЕЛИЯ

Чем больше я был обманут.

ОФЕЛИЯ

Тогда я попалась на твою уловку.

ГАМЛЕТ

Отправляйся в женский монастырь. Зачем тебе быть воспитателем грешников? Я сам безразлично честен, но все же я мог бы обвинить меня в таких вещах, что лучше бы моя мать не рожала меня. Я очень гордый, мстительный, честолюбивый, в моем распоряжении больше обид, чем у меня есть мысли, чтобы выразить их, воображение, чтобы придать им форму, или время, чтобы действовать. Что должны такие люди, как я, ползать между землей и небом? Мы все отъявленные мошенники. Не верьте никому из нас. Иди в монастырь. Где твой отец?

ГАМЛЕТ

Отправляйся в монастырь. Зачем тебе рожать грешников? Я ничуть не хуже человека, а ведь я мог бы обвинить себя в таких ужасных преступлениях, что лучше бы моя мать никогда не рожала меня. Я высокомерный, мстительный, честолюбивый, и у меня больше преступных желаний, чем у меня есть мысли или воображение, чтобы их реализовать, или времени, за которое их можно совершить. Почему таким, как я, позволено ползать между небом и землей? Мы все абсолютные преступники. Не верьте никому из нас. Отправляйся в монастырь. Где твой отец?

ОФЕЛИЯ

Дома, милорд.

ОФЕЛИЯ

Он дома, милорд.

ГАМЛЕТ

Пусть двери закроются перед ним, чтобы он не валял дурака где-нибудь, кроме как в своем собственном доме. Прощание.

ГАМЛЕТ

Пусть его запрут, чтобы он мог валять дурака только у себя дома. До свидания.

ОФЕЛИЯ

О, помогите ему, милые небеса!

ОФЕЛИЯ

О, Боже, пожалуйста, помоги ему!

ГАМЛЕТ

Если ты выйдешь замуж, я дам тебе эту чуму в качестве приданого. Будь целомудренной, как лед, чистой, как снег, ты не избежишь клеветы. Ступай в монастырь, иди. Прощание. Или, если тебе нужно жениться, выходи за дурака, потому что мудрые люди достаточно хорошо знают, каких чудовищ ты из них делаешь. В монастырь иди, и тоже быстро. Прощание.

ГАМЛЕТ

Если ты женишься, я дам тебе это проклятие в качестве свадебного подарка — даже если ты будешь чист, как лед, как снег, все равно будешь иметь дурную славу. Отправляйся в монастырь, сейчас же. До свидания. Или, если вы должны жениться, женитесь на дуре, потому что мудрые мужчины знают, что женщины в конце концов изменят им. До свидания.

ОФЕЛИЯ

Небесные силы, восстановите его!

ОФЕЛИЯ

Боже мой, сделай его снова нормальным!

ГАМЛЕТ

Я тоже достаточно хорошо слышал о ваших картинах. Бог дал вам одно лицо, а вы делаете себе другое. Ты плясишь и иноходишь, и сюсюкаешь, прозываешь божьими тварями и делаешь свою распущенность своим невежеством. Иди, я больше не буду. Это свело меня с ума. Я говорю, у нас больше не будет браков. Те, кто уже женат, все, кроме одного, будут жить. Остальное оставить как есть. В монастырь иди.

ГАМЛЕТ

И я знаю все о вас, женщинах, и о вашем макияже. Бог дает вам одно лицо, но вы используете косметику, чтобы придать себе другое. Вы танцуете и раскачиваетесь при ходьбе и мило разговариваете. Ты называешь божьи творения ласковыми именами и утверждаешь, что не осознаешь, что ведешь себя соблазнительно. Больше не надо. больше не позволю. Это меня разозлило. Я заявляю: у нас больше не будет браков. Из тех, кто уже женат, все, кроме одного человека, будут жить как пары. Всем остальным придется оставаться одинокими. Иди в монастырь.

ГАМЛЕТ уходит.

ГАМЛЕТ уходит.

ОФЕЛИЯ

О, какой благородный ум здесь повержен! — Придворный, солдат, ученый, взгляд, язык, меч, Ожидание и роза прекрасного государства, Зеркало моды и форма формы , Th’ заметили все наблюдатели, совсем, совсем вниз! И я, из женщин самых удрученных и несчастных, Что сосала мед его музыкальных клятв, Теперь вижу, что благородный и самый властный разум Как сладкий звенящий колокольчик, фальшивый и резкий; Эта непревзойденная форма и черты взорванной юности Взорвались экстазом. О, горе мне, я видел то, что видел, вижу, что вижу!

ОФЕЛИЯ

О, безумие одолело его великий разум! В нем была убедительность придворного, мужество солдата, мудрость ученого. Он был идеальной розой и большой надеждой нашей страны — образцом хороших манер, законодателем моды, центром внимания. Теперь он пал так низко! Я самая несчастная из всех женщин, которым когда-то нравилось слушать его сладкие слова. Когда-то благородный и дисциплинированный ум, который сладко пел, теперь стал резким и фальшивым. Непревзойденная красота, которая была у него в расцвете юности, была разрушена безумием. О, бедняжка, видеть Гамлета таким, каким он был, а теперь видеть его таким!

КЛАВДИЙ и ПОЛОНИЙ выходят вперед.

КЛАВДИЙ и ПОЛОНИЙ выходят вперед.

КЛАВДИЙ

Любовь? Его привязанности не так склонны. И то, что он сказал, хотя немного бесформенно, Не было похоже на безумие. Что-то есть в его душе, Над чем его меланхолия сидит на расплоде, И я сомневаюсь, что люк и разоблачение Будут представлять какую-то опасность, — которую, чтобы предотвратить, я в скорейшей решимости Так записал: он скоро отправится в Англию. За требование нашей забытой дани. Может быть, моря и страны разные С переменными предметами изгонят Это нечто, застывшее в его сердце, Что его мозг, еще бьющийся, Отдаляет его таким образом От образа самого себя. Что вы думаете об этом?

КЛАВДИЙ

Любовь? Его чувства не движутся в этом направлении. И его слова — хотя они и были немного неуместны — не были безумием. Нет, его печаль подобна птице, сидящей на яйце. И я думаю, что все, что вылупится, будет опасным. Чтобы предотвратить эту опасность, я принял быстрое решение: его отправят в Англию, чтобы попытаться вернуть дань, которую они нам должны. Будем надеяться, что море и все новое, что можно увидеть в другой стране, вытеснит эти мысли, которые каким-то образом укоренились в его сознании, сделав его чужим для себя прежнего. Что вы думаете?

ПОЛОНИУС

Все будет хорошо. Но все же я верю, что Происхождение и начало его горя Происходят из забытой любви. — Как теперь, Офелия? Вам не нужно рассказывать нам, что сказал лорд Гамлет. Мы все это слышали. — Милорд, делайте, что хотите. Но, если сочтете нужным, после спектакля Пусть его королева-мать в полном одиночестве умоляет его Выказать свое горе. Пусть она будет рядом с ним, И я буду помещен, пожалуйста, в ухо Всех их совещаний. Если она его не найдет, В Англию отправьте его или заключите туда, где Ваша мудрость лучше всего подумает.

ПОЛОНИУС

Должно работать. Но я все же думаю, что причиной его сумасшествия была безответная любовь.

[Офелии] Привет, Офелия. Вам не нужно рассказывать нам, что сказал лорд Гамлет. Мы все это слышали.

[Клавдию] Милорд, делайте что хотите. Но, если вы считаете, что это хорошая идея, пусть после спектакля его мать, королева, оставит его наедине и упросит разделить источник его горя. Она должна быть с ним резкой. Между тем, если вы думаете, что все в порядке, я спрячусь и послушаю, что они говорят. Если она не сможет найти источник его сумасшествия, отправьте его в Англию или заточите там, где сочтете нужным.

КЛАВДИЙ

Так и будет. Безумие в великих не должно оставаться без присмотра.

КЛАВДИЙ

Вот что мы сделаем. За безумием важных людей нужно внимательно следить.

Все уходят.

Все уходят.

Предыдущий

Акт 2, Сцена 2

Далее

Акт 3, Сцена 2

«Смирение, исповедание и верность» — Луки 15:1-10; Псалом 51 — Вторая пресвитерианская церковь Ричмонда, Вирджиния

Проповедь пастора Алекса Эванса

Вторая пресвитерианская церковь, Ричмонд, Вирджиния

Воскресенье, 11 сентября 2022 г.

Тексты: Луки 15:1-10; Псалом 51

«Смирение, исповедание и верность»

Есть сильная цитата, которой я уже делился. Эта цитата принадлежит немецкому профессору, философу и общественному критику XIX века Фридриху Ницше и звучит так:0003

«Покажи мне, что ты искуплен, и я поверю в твоего Искупителя».

Если вы посмотрите цитаты Ницше, у него много хороших:

«Стань тем, кто ты есть».

«Без музыки жизнь была бы ошибкой».

«Тот, у кого есть зачем жить, может вынести почти любое как».

«Те, кого видели танцующими, считались сумасшедшими теми, кто не мог слышать музыку».

И еще вот это: «То, что нас не убивает, делает нас сильнее».

Но первое утверждение — «покажи мне, что ты искуплен, и я поверю в твоего Искупителя». Эта цитата Ницше давно не дает мне покоя.

Отражают ли наши жизни, что мы искуплены?

Замечают ли другие то, ради чего мы живем?

Одной из регулярных практик нашей веры и жизни для христиан является ИСПОВЕДЬ. Мы стремимся в еженедельном богослужении и в повседневной жизни быть честными с теми, кто мы есть, и искренними в своих недостатках и неудачах. Мы делаем это не для того, чтобы ругать или корить себя, не для того, чтобы зацикливаться на своих грехах, а для того, чтобы иметь более полную, богатую и более здоровую жизнь с Богом и для Бога.

Наше второе место Писания сегодня, из Псалмов, не просто призывает нас к исповеди. Этот псалом – 51 – показывает нам человека, действительно практикующего исповедь перед Богом. Мы не просто получаем приглашение на исповедь, мы видим важность исповеди для верной жизни. И человек, практикующий исповедь, не просто какой-то неизвестный псалмопевец; Традиция говорит, что это не кто иной, как царь Давид — центральная фигура очень полной библейской истории.

Послушай теперь Псалом 51:

1 Помилуй меня, Боже, по Твоей неизменной любви;

по великой милости Твоей изгладь беззакония мои.

2 Тщательно омой меня от беззакония моего и очисти меня от греха моего.

3Ибо я знаю преступления мои, и грех мой всегда предо мною.

4 Против тебя, тебя одного, я согрешил и сделал злое в очах твоих, так что ты оправдан в приговоре твоем и непорочен в суде твоем. 5Воистину, я родился виновным, грешным, когда зачала меня мать моя. 6 Ты желаешь истины во внутреннем существе; поэтому научи меня мудрости в моем тайном сердце. 7 Окропи меня иссопом, и буду чист; омой меня, и я стану белее снега. 8 Дай мне услышать радость и веселье; пусть возрадуются кости, которые ты сокрушил. 9Сокрой лице Твое от грехов моих и изгладь все беззакония мои. 10 Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух новый и правый вложи во мне. 11 Не отвергни меня от лица Твоего и духа святого Твоего не отними от меня. 12 Возврати мне радость спасения Твоего и поддержи во мне дух готовности. 13 Тогда Я научу беззаконников твоим путям, и грешники обратятся к тебе. 14 Избавь меня от кровопролития, Боже, Боже спасения моего, и язык мой воспоет о Твоем избавлении.

15 Господи, отверзи уста мои, и уста мои возвестят Твою хвалу.

16Ибо вы не любите жертвы; если бы я принес всесожжение, вы не были бы довольны. 17Жертва, угодная Богу, есть сокрушенный дух; сердца сокрушенного и сокрушенного Ты, Боже, не презришь. 18По своему благоволению делайте добро Сиону; восстановите стены Иерусалима, 19 и тогда будете довольны правильными жертвами, всесожжениями и всесожжениями; тогда быки будут предложены на ваш алтарь.

            Это Слово Господа. Слава Богу.

            Если я спрошу вас, что вы знаете об истории Давида в Библии, держу пари, вы назовете два имени, связанных с царем Давидом. Люди, в остальном неграмотные в Священном Писании, связывают Давида с двумя именами: одно имя, которое связано с Давидом, — великан Голиаф; другое имя женщины – Вирсавия.

Физические формы этих двух людей — Голиафа и Вирсавии — не могли бы быть более разными: Голиаф — уродливый, жестокий воин-гигант; Вирсавия – красивая, чувственная, молодая женщина. (См. Э. Петерсон, Прыжок через стену, стр. 181)

            История Давида и Голиафа происходит рано, когда Давид был маленьким мальчиком.

            История Давида и Вирсавии происходит в зрелые годы Давида, когда он был в расцвете сил, мужественным лидером и мудрым царем Божьего народа.

Возникает Псалом 51, изображающий практику исповеди, центральную часть верной жизни, согласно традиции, из истории Давида и Вирсавии.

            Эта история разворачивается следующим образом: Давид, царь Израиля, обладает властью, авторитетом и славой. Однажды днем, прогуливаясь по крыше дворца так, чтобы он мог видеть дворы внизу, Дэвид видит женщину, лежащую на солнце. Она необычайно красива. Он посылает за ней, берет ее в свою постель (он король), а затем отправляет домой. Ее зовут Вирсавия. Ее муж Урия сражается в армии Давида против врагов Давида.

Примерно через месяц Вирсавия узнает, что беременна, и сообщает Давиду: «Я беременна». Все это есть во 2 Царств 11. 

Давид, умеющий справляться с проблемами, считает, что ему лучше вернуть Урию домой с поля битвы, чтобы скрыть проступки царя; Итак, царь устраивает для Урии отпуск на один месяц. Но когда Урия возвращается домой, Урайе не нравится спать в своей постели с женой, когда его сослуживцы все еще сражаются. Он спит на крыльце дворца Давида. Новая проблема для короля! Давид решает эту проблему, отправляя Урию обратно в бой с особым приказом своему генералу — отправить Урию на передовую, в самую гущу сражения. Что происходит. Дэвид узнает, что на следующий день Урия убит в бою. После подходящего времени траура Давид посылает за Вирсавией и женится на ней.

            Кто может сказать, что Библия скучна? Звучит как последняя драма Netflix со всеми ингредиентами — красота и сила, похоть и секс, интриги и сговор, ложь и сокрытие, убийства и зловещие действия — и все надеются, что в конце концов все сойдется вместе. Но история не закончена.

            Все в этой истории о Давиде и Вирсавии меняется, когда появляется Натан, пастор Давида, и произносит проповедь царю. Когда приходит Натан, Давид не знает, что слушает проповедь. Его нет ни в церкви, ни в синагоге. Там нет кафедры или скамьи. Здесь нет явных ссылок на Бога, нет призывов к изменению или благословения. Натан просто рассказывает Дэвиду историю о богатом человеке с большим стадом овец, которому нужен ягненок на обед, который он устраивает. Но вместо того, чтобы богатый человек взял ягненка из своего стада, он высокомерно забрал любимого ягненка у бедняка, живущего дальше по улице. Богатый человек заколет ягненка бедняка и подаст его своим гостям. Дэвид, вовлеченный в историю, возмущен черствостью и жестокостью. Дэвид говорит, что этот человек должен быть приговорен к смертной казни за такое вопиющее преступление. Затем Натан произносит одно из самых пронзительных и сильных предложений в Писании — прямо Царю: «Ты — мужчина!» (2 Цар. 12:7).

            Вот что важнее: библейские истории не только о библейских персонажах, таких как Давид и Вирсавия; они о нашей жизни. Библейские истории — это не просто истории, которые развлекают и вдохновляют нас. Они — линза, через которую мы должны видеть себя — и двигаться к большей вере, большей целостности, большему согласию с Богом.

(См. Peterson, Leap, p. 184)

            Легко и просто позволить посланию библейских историй раствориться в общих заявлениях или благочестивых целях. Вот что случилось с Давидом, когда он слушал Нафана: кто-то другой поступает неправильно, и мы все волнуемся из-за чужого греха или чьего-то тяжелого положения. Это религия самодовольства, или религия морального суждения, или упрека, никогда не позволяющего посланию коснуться наших сердец.

            Но когда Давид услышал, как Нафан сказал: «Ты мужчина!» – вероятно, была глубокая пауза – и главный Духовный момент. И вскоре Давид говорит Псалом 51: Помилуй меня, Боже, по Твоей неизменной любви;

по великой милости Твоей изгладь беззакония мои.

2 Тщательно омой меня от беззакония моего и очисти меня от греха моего.

3Ибо я знаю преступления мои, и грех мой всегда предо мною.

4 Против тебя, тебя одного, я согрешил и сделал злое в очах твоих, так что ты оправдан в приговоре твоем и непорочен в суде твоем. . . . . 7 Окропи меня иссопом, и буду чист; омой меня, и я стану белее снега. . . . . 10 Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух новый и правый вложи во мне. 11 Не отвергни меня от лица Твоего и духа святого Твоего не отними от меня. . . . 15 Господи, отверзи уста мои, и уста мои возвестят Твою хвалу.

            Дэвид перестает оправдываться и становится на колени.

Дэвид перестает высказывать мнение о жизни других людей и открывает свое сердце Богу.

Он перестает думать, что он главный – и знает, что подотчетен только Богу.

Он перестает вести себя так, будто может все контролировать, и стремится связать свою жизнь с жизнью Бога.

Юджин Петерсон формулирует это следующим образом: На протяжении всей истории Давида и Вирсавии Бог отступал на задний план, а Давид был впереди и в центре. Чем больше Давида, тем меньше Бога. Чем меньше Давид обращал внимание на Бога, тем больше он вел себя так, как если бы он был Богом, вел себя так, будто мог все контролировать, втягивая Вирсавию в свою орбиту, действуя как бог по отношению к Урии и определяя его судьбу.

Давид не чувствовал себя грешником, когда посылал за Вирсавией — он чувствовал себя любовником — а что может быть лучше этого? Давид не чувствовал себя грешником, когда посылал за Урией, он чувствовал себя царем, а что может быть лучше этого? Но где-то на этом пути он отошел от честной жизни, жизни поклонения Богу и жизни служения Богу. Все стало о нем самом — о его стремлениях, его страстях, его планах — одержимость собой взяла верх. (Петерсон, стр. 187)

Ницше говорит: «Покажи мне, что ты искуплен, и я поверю в твоего Искупителя».

Друзья, мы продолжаем преодолевать трудности глобальной пандемии. Мы снова пытаемся понять, что значит быть церковью, гражданским обществом и полным надежд миром. Вчера некоторые из нас были на важном богослужении — оплакивании, исповеди, покаянии и новом обязательстве, связанном с привилегиями и превосходством белых. Это было сложно и трогательно, честно и тяжело. Нам предстоит проделать большую работу, но она начинается с признания расистского и проблемного наследия, которое принадлежит нам как белым людям, и стремления к лучшему пути вперед.

Мы знаем о возрождении общественного превосходства Белых, противоречащего пророческому движению за жизни черных. Мы по-прежнему наблюдаем, как гиперпартийность тормозит наше политическое воображение. У нас есть растущие проблемы с насилием с применением огнестрельного оружия, изменением климата, абортами и другими серьезными проблемами.

Псалом 50 и история Давида напоминают нам о том, что наша жизнь должна основываться на смирении, исповедании и верности.

Мы так хороши — и так склонны — думать и действовать так, как будто мы главные — без смирения — что наши пути — лучшие пути, что наши планы — лучшие планы. В псалме сказано: «Помилуй нас, Боже, по непрестанной любви Твоей». Смирение и исповедание всегда направляли нас на лучший путь.

Где в вашем сердце и жизни подобная пауза могла бы помочь больше всего? Жизнь проживается с Богом и перед Богом. Когда мы знаем, что нуждаемся в Божьих очищающих путях, когда мы знаем, что нам не хватает Божьих намерений, когда мы живем восприимчивыми к Божьей благости, у нас есть другой и верный фокус.

Смирение, исповедание, верность далеки от высокомерия, уверенности и эгоизма, которые мы так часто видим в наши дни.

Смирение, исповедь, верность – вот наше призвание. Мы не можем устать от всего, что ранит наши сердца и отравляет наш мир. Мы помним, кому мы принадлежим. Мы знаем, что всегда несем ответственность перед Богом. Наша жизнь всегда прожита с Богом и перед Богом. И у нас много работы, чтобы исправить так много ошибок, распространять Божью любовь, служить нуждам других, делиться тем, что нам дано, чтобы сделать мир более мирным и благодатным.