Тема памяти в произведениях русской литературы: Тема памяти в русской литературе 20 века

Тема памяти в русской литературе 20 века

Тема:

По праву памяти живой…

Тема памяти в русской литературе 20 века.

Урок по произведениям А.А.Ахматовой, А.Т.Твардовского, А. Галича.

Цель:

— через анализ лиро-эпических произведений подвести учащихся к пониманию мастерства поэтов в раскрытии темы;

— проследить, как исполнена в произведениях гражданская и поэтическая миссия поэтов, показать, как история страны преломляется и отражается в их творчестве;

— учить думать самостоятельно, делать самостоятельно, делать собственные выводы, отстаивать свою точку зрения;

— воспитывать чувство ответственности за свои поступки, уметь ценить заслуги других, помнить, что главное украшение земли — личность, способная не забыть.

1. Мотивационное начало урока.

Слово учителя на фоне слайда 1.

Внимание! Слайд озвучен. Бах «Аве Мария». Слова необходимо произнести за время звучания музыки, ориентируясь на меняющиеся иллюстрации».

Эссе И.Эренбурга «Сикстинская Мадонна».

« Красота Мадонны прочно связана с земной жизнью. Она душа и зеркало человеческое… Она образ материнской души, и потому красота ее навечно сплетена, слита с той красотой, что таиться повсюду, где рождается и существует жизнь, — в подвалах, на чердаках, во дворцах, в ямах…

Почему нет страха в лице матери и пальцы ее не сплелись вокруг тела сына с такой силой, чтобы отнять его у судьбы?..

Человеческое в человеке встречает свою судьбу, и для каждой эпохи эта судьба особая… Общее в этой судьбе то, что она постоянно тяжела…

Но человеческое в человеке продолжало существовать и тогда, когда его распинали на крестах и мучили в тюрьмах.

Оно жило в каменоломнях, в пятидесятиградусные морозы на лесозаготовках, в залитых водой окопах…

Оно жило в монотонном существовании служащих, в нищете прачек, уборщиц, в их иссушающей и тщетной борьбе с нуждой…

Наша эпоха, глядя на Сикстинскую Мадонну, угадывает в ней свою судьбу. Каждая эпоха вглядывается в эту женщину с ребенком на руках, и нежное, трогательное и горестное братство возникает между людьми разных поколений…

Человек осознает себя, свой крест и вдруг понимает дивную связь времен, связь с живущим сегодня, всего, что было и отжило, всего, что в памяти…»

2. Объявление целей и задач урока.

Здравствуйте, дорогие ребята и уважаемые коллеги!

Сегодня мы поговорим об исторической памяти. Тема эта раскрывается на страницах многих произведений писателей и поэтов XX века. Мы еще раз вернемся к поэме А.А.Ахматовой «Реквием» и поэме А.Т.Твардовского «По праву памяти»; и поговорим о поэме А. Галича «Поэма о Сталине», вспомним тех, кто рано ушел, не успев до конца выговориться. Обратимся к строчкам выстраданным, написанным сердцем, чтобы понять: почему так важно сохранять память о прошлом.

3. Деятельность учащихся по теме урока.

Организация работы в группах. Слайды 2-4.

1 группа.

Исследователи-литературоведы. «Реквием».

1. Какие строчки передают меру материнского горя?

2. Охарактеризуйте лирическую героиню поэмы.

3. В «Посвящении» Ахматова употребляет местоимение «мы». Зачем она делает этот акцент?

4. Какие художественные средства использует поэт, чтобы описать материнское горе?

2 группа. Исследователи-литературоведы. «По праву памяти».

1. Как соотносятся в поэме А.Т.Твардовского слова «память «и «правда»?

2. Как в главе «Перед отлетом» создаются образы двух друзей – «мыслителя и поэта»?

3. Какой прием лег в основу главы «Сын за отца не отвечает»?

4. Какое место в поэме занимает эта глава?

5. Как воссоздается в этой главе время?

6. Какие мотивы вписываются в тему «пяти слов»?

3 группа. Лингвисты.

1. Соотнесите отрывки из трех произведений: «Реквиема» А.Ахматовой, «По праву памяти» А.

Т.Твардовского, «Поэмы о Сталине» А.Галича.

Проследите за их лексикой. В чем ее особенность?

2. Что объединяет эти произведения?

4. Переход к аналитической беседе по произведениям. Слайды 5-8. Внимание! Слайды озвучены. Моцарт «Реквием». Выразительное чтение отрывков из поэмы происходит под музыку Моцарта.

XX век. Как его назвал поэт Осип Эмильевич Мандельштам, – век-зверь. Многие знаменитые писатели, талантливые поэты , не смогли вырваться из его цепких лап. Цветаева, Есенин, Маяковский, Шаламов, Платонов, Бабель, Солженицын… И тысячи других.

Хотелось бы всех поименно назвать,

Да отняли список, и негде узнать… — скажет в своей поэме-плаче Анна Ахматова и про них тоже…

5. Выразительное чтение учениками отрывков из произведений, разбираемых на уроке.

1 ученица. Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл, —

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

2 ученица. Тихо льется тихий Дон,

Желтый месяц входит в дом,

Входит в шапке набекрень.

Видит желтый месяц тень.

Эта женщина больна,

Эта женщина одна.

Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мне…

1 ученица. В страшные годы ежовщины я провела 17 месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как – то раз кто-то опознал меня. Тогда стоявшая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

— А это вы можете описать?

И я сказала:

— Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом…

Аналитическая беседа.

— А вы могли бы осмелиться так ответить?

— Не страшно бы было?

— А нужно ли вам это?

* Да, об этом нужно говорить, ведь горе так велико, что забыть о нем невозможно.

6. Отчет 1 группы.

Трагедия матери обретает вселенский масштаб. Ахматова обращается к евангельским, общечеловеческим образам Мадонны и ее сына, отданного на расправу веку-зверю:

Хор ангелов великий час восславил,

И небеса расплавились в огне.

Отцу сказал: «Почто меня оставил!»

А матери: «О не рыдай мене…»

Магдалина билась и рыдала,

Ученик любимый каменел,

А туда, где молча мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел…

Говоря о личном, использует евангельские мотивы, она становится голосом всех страдающих матерей. Трагедия народа велика, она вызывает в памяти страшное преступление – распятие Христа. Каждая из матерей, потерявших сына, подобна богоматери, которая уже много веков оплакивает каждого невинно гибнущего ребенка.

Личная трагедия одной матери и одного сына незаметно становится всеобщей в

Слайд 9. пространстве России и во времени.

Ахматова часто употребляет местоимение мы. Это подчеркивает общую боль и беду.

Чтобы описать материнское горе, поэт использует гиперболы ( «перед этим горем гнутся горы, не течет великая река», сравнения «словно с болью жизнь из сердца вынут…»).

Интересно, что нигде в поэме не звучит мотив возмездия и мести. Страшным обвинением эпохе беззакония и бесчеловечности становится вся поэма, ведь память убить нельзя.

Работа в тетради.

Слайд 10.

Поэма А.Т.Твардовского «По праву памяти» — это исповедь – покаяние, исповедь обвинение. Презрев все запреты, поэт говорит о том, что «душу жжет». В размышления нравственного характера вплетаются жизненные реалии.

— Докажите это текстом поэмы.

* У Твардовского была раскулачена семья. Прославленный поэт, а брат в лагерях. До 53 года отец поэта жил под чужим именем. «У меня как бы две биографии: репутация народного поэта и наследственное клеймо классового врага. Сын кулака – это клеймо значилось в анкетах, которые заполнял Твардовский.

А как с той кличкой жить парнишке,

Как отбывать безвестный срок, —

Не понаслышке,

Не из книжки

Толкует автор этих строк…

Открывается произведение поэтической декларацией, в которой выражено личное кредо А.Т.Твардовского:

Перед лицом ушедших былей

Не вправе ты кривить душой,-

Ведь эти были отплатили

Мы платой самою большой…

И мне да будет та застава,

Тот строгий знак сторожевой

Залогом речи нелукавой

По праву памяти живой.

7. Отчет второй группы.

Высота помыслов, юношеский максимализм, романтическая мечта раскрывают их облик. Жизнь проходит, а верность юношеской мечте остается.

В основу главы положен повтор пяти слов, повторяясь, они получают все новое и новое смысловое и эмоциональное наполнение. Именно повтор помогает проследить за развитием темы пяти слов.

Глава является ключевой и держит всю поэму.

Восстанавливая некогда замалчиваемые страницы истории, автор обозначил и

масштабы народной трагедии, и глубину личной.

Образ Сталина, картина порядков, им насаждаемых, даны в произведении крупно, бескомпромиссно.

Сын за отца не отвечает –

Пять слов по счету, ровно пять.

Но что они в себя вмещают

Вам, молодым, не вдруг понять.

Их обронил в Кремлевском зале

Тот, кто для всех нас был одним

Судеб вершителем земным,

Кого народы величали

Слайд 11. На торжествах отцом родным.

А.Твардовский рассказывал: «Оказывается. Перед съездом колхозников была дана команда: найти сына кулака – благополучного, работающего. Это была задача трудная. Как только спрашивают, то любой секретарь райкома трусит: признаешься, что сын кулака работает, не раскулачили, — и мало ли что будет за это. Но с каким-то трудом нашли. Одели. Привезли в Москву на съезд. Написали для него речь. И он ее произнес И где –то в самом начале он сказал: «Да вот, я сын кулака. Некоторые могут подумать, что мне трудно жить, что мне не дают работы». В это время Сталин и бросил свою знаменитую реплику: «Сын за отца не отвечает». Для этой реплики и был привезен с трудом отысканный сын».

Время в этой главе воссоздается при помощи лексики: «анкета», «со зловещей некогда графой», в ней чад полуночных собраний», «публичная пытка», мытарил вопрос», «враг народа», «слепой и дикий для круглой цифры приговор».

Эти пять слов звучат с горестью и безнадежностью.

Пять кратких слов…

Но год от года

На нет сходили те слова,

И званье сын врага народа

Уже при них вошло в права.

И за одной чертой закона

Уже равняла всех судьба:

Сын кулака иль сын наркома,

Сын командарма иль попа…

Работа в тетради. Слайд 12.

В пять слов вписаны мотивы:

— судьбы крестьянства, переломанные великим переломом;

— судьбы целых народов, брошенных в изгнанье;

— судьбы тех, кому просчеты главнокомандующего пришлось оплатить вдвойне: «из плена в плен – под гром победы с клеймом проследовать двойным».

— (Реплика) Здесь, мне кажется, уместно вспомнить Андрея Соколова, героя рассказа М.А.Шолохова «Судьба человека». Шолоховский герой, сбежав из плена, вернулся на фронт, чтобы продолжить с оружием в руках сражаться против фашистов.

Так где же истина? Как было на самом деле?

— Шолохов прекрасно знал обо всем, что происходит в стране. Но ведь он не мог написать так, как хотел. Можно было показать героя-богатыря, но нельзя было показывать человека, сдавшегося в плен врагу.

— Искажалась история, стирались из памяти люди и события… Воссоздают их в своих произведениях поэты и писатели. Один из них — Александр Галич, автор и исполнитель собственных стихов и песен.

Его «Поэма о Сталине» заканчивается главой «Аве Мария». В ней продолжает развиваться тема личного и народного горя, связанная с образом женщины-матери, женщины-родины, Земли.

8. Отчет третьей группы.

Слайд 13.

А.Галич «Аве Мария»

Дело явно липовое — все, как на ладони,

Пятую неделю долбят допрос,

Следователь хмурик с утра на валидоле,

Как пророк, подследственный бородой оброс. ..

А Мадонна шла по Иудее

В платьице застиранном до сини,

Шла Она с котомкой за плечами,

С каждым шагом делаясь красивей,

С каждым вздохом делаясь печальней,

Шла, платок на голову набросив —

Всех земных страданий средоточье,

И уныло брел за Ней Иосиф,

Убежавший славы Божий отчим… Аве Мария…

Упекли пророка в республику Коми,

А он и перекинься башкою в лебеду,

А следователь-хмурик получил в месткоме

Льготную путевку на месяц в Тиберду…

А Мадонна шла по Иудее,

Оскользаясь на размокшей глине,

Обдирая платье о терновник,

Шла она и думала о Сыне,

И о смертных горестях сыновних.

Ах, как ныли ноги у Мадонны,

Как хотелось всхлипнуть по-ребячьи,

А вослед Ей ражие долдоны

Отпускали шутки жеребячьи. .. Аве Мария…

Грянули впоследствии всякие хренации,

Следователь-хмурик на пенсии в Москве,

А справочку с печатью о реабилитации

Выслали в Калинин пророковой вдове…

А Мадонна шла по Иудее!

И все легче, тоньше, все худее

С каждым шагом становилось тело…

А вокруг шумела Иудея

И о мертвых помнить не хотела,

Но ложились тени на суглинок,

И таились тени в каждой пяди,

Тени всех бутырок и треблинок,

Всех измен, предательств и распятий…

Аве Мария!..

Нет, ты вовеки не гадала

В судьбе своей, отчизна-мать,

Собрать под небом Магадана

Своих сынов такую рать.

Не знала,

Где всему начало,

Когда успела воспитать

Всех, что за проволкой держала,

За зоной той, родная мать…

Глава «О памяти» полемична.

Объединяет эти отрывки образ женщины — матери, потерявшей сына (у Ахматовой и Галича) и образ женщины- родины, строившей тюрьмы для своих детей, — у Твардовского. И та и другая скорбят.

У разных авторов по-разному читается образ матери.

Первая строфа – грубая, прерывистая, разностопный хорей передает грубую разговорную речь героя-мучителя.

Вторая — шестистопный хорей, нежный, спокойный, трогательный до боли. По своему характеру строфы эти противопоставляются:

Четверостишие

/ — / — / — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / — / — /

Девять строк в строфе

/ — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / —

/ — / — / — / — / —

Кроме того, первая строфа насыщена разговорными выражениями и жаргонизмами, фразеологизмами разговорного, сниженного характера. Вторая — содержит слова и выражения высокого стиля, содержит библейские образы. Таким образом, поэт возвышает страдание и уничижает мучителей, обреченных властью.

В поэме Твардовского встречаются неологизмы.

Неологизм «молчальники» — два слова «молчать» и «начальники». Они хотят «на памяти бессонной поставить крест». Не помнить – память под печать – вот их позиция:

Забыть, забыть велят безмолвно,

Хотят в забвенье утопить

Живую быль. И чтобы волны

Над ней сомкнулись. Быль – забыть!

Часты оксюмороны.

Раздумья Твардовского о забвенье и памяти завершаются твердо высказанным убеждением:

Одна неправда нам в убыток,

И только правда ко двору!

Нет, все былые недомолвки

Домолвить нынче долг велит.

Работа с тетрадью. Слайд 15.

Слово учителя.

Здесь уточняется понятие гражданственности как такой позиции, которая требует от человека величайшего мужества, верности высоким идеалам. Это такой уровень развития личности, когда раздумья о судьбах страны становятся глубоко личными.

И кто сказал, что взрослым людям

Страниц иных нельзя прочесть?

Иль нашей доблести убудет

И на миру померкнет честь?

Что нынче счесть большим, что малым –

Как знать, но люди не трава:

Не обратить их всех навалом

В одних не помнящих родства.

Заключение и выводы.

— А может быть, и нужно все забыть?

— Для чего же нужно помнить?

* Для того, чтобы подобное насилие над человеческой личностью не повторилось.

Мы заканчиваем разговор, который заставил нас о многом задуматься, помог вспомнить о высоком предназначении человека, стремящегося к истине.

Об исторической памяти мы продолжим говорить на следующем уроке. Отсюда домашнее задание: прочитайте рассказ А.И.Солженицына «Один день Ивана Денисовича».

Слайд 16.

Илья Эренбург

***

Мы говорим, когда нам плохо,

Что, видно, такова эпоха,

Но говорим словами теми,

Что нам продиктовало время.

И мы привязаны навеки

К его взыскательной опеке,

К тому, что есть большие планы,

К тому, что есть большие раны,

Что изменяем мы природу,

Что умираем в непогоду

И что привыкли наши ноги

К воздушной и земной тревоге,

Что мы считаем дни вприкидку,

Что сшиты на живую нитку,

Что никакая в мире нежить

Той тонкой нитки не разрежет.

В удаче ль дело, в неудаче,

Но мы не можем жить иначе,

Не променяем — мы упрямы —

Ни этих лет, ни этой драмы,

Не променяем нашей доли,

Не променяем нашей роли, —

Играй ты молча иль речисто,

Играй героя иль статиста,

Но ты ответишь перед всеми

Не только за себя – за время!

Примеры памяти из литературы для сочинения

Проблема памяти прослеживается в творчестве многих писателей  русской и зарубежной  литературы на протяжении различных эпох. Память, это человеческий фактор, который воспринимает информацию, сохраняет ее и анализирует происходящее. Без памятного прошлого не будет легендарного настоящего и счастливого будущего.

Размышления о сохранении культурного наследия заметны в книге русского филолога Д. С. Лихачева «Письма о добром и прекрасном». Автор открыто призывает задуматься о разрушенных памятниках архитектурных сооружениий и мемориалах, которые невозможно восстановить, а значит, они навечно вычеркнуты из людской памяти. Каждый гипсовый постамент или мраморная статуя таит в себе вековую историю того времени, к которой принадлежит. Беречь и поддерживать культуру наших предков, это прямая обязанность современного человечества.

Роль духовной сферы в жизни простых людей заметна в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети». О важности культуры и искусства писатель говорит устами своего главного героя Павла Кирсанова. Диалог Кирсанова и Базарова направлен на развитие культуры и искусства в человеке, воспитанию духовности и нравственности, а значит и уважению к достопримечательностям прошлого.

Проблему исторической памяти поднимает Б. Л. Васильев в романе «В списках не значился». Образ героя Второй Мировой Войны Николая Плужникова – собирательный, он объединяет безымянных героев, имена которых не известны настоящему поколению, однако подвиг их бессмертный и значимый. Защитник Брестской крепости наводил ужас на оккупантов своей смелостью и отвагой, он героически погиб, но даже враг признал силу духа русского солдата. Память о неизвестных солдатах должна жить и передаваться из поколения в поколение.

Тему исторической памяти поднимал А. Т. Твардовский в стихотворении  «Есть имена, и есть такие даты…». Писатель наделил лирического героя богатым духовным миром, он переживает о войне, о сотнях погибших и о счастье будущего человечества. Герой не причастен к происходящему, но чувство вины, в том, что он живет и наслаждается тем, что другим не доступно, постоянно его гложет. В лирике русского писателя звучит призыв к памяти о тех, кто отдал свою жизнь в военные годы.

Уважение и память  к семейным ценностям прослеживается в рассказе К. П. Паустовского «Телеграмма». Настя, живет своей жизнью и о престарелой матери старается забыть, всячески находя оправдания. Не уделяя должного внимания той, которая не досыпала ночей ради ребенка, дочь ощущает потерю мамы, только после ее смерти. Запоздалые раскаяния  неблагодарной Насти затрагивают тонкие душевные струны читателя, подводят к выводу о памяти и ценности семейных отношений.

Литературные произведения учат помнить и хранить то, что нам досталось из истории прошлого и ценить то, что имеем в мире настоящем.

Также читают:

Картинка к сочинению Примеры памяти из литературы

Популярные сегодня темы

• Сочинение Описание внешности Мамы (человека) 7 класс

  Я очень сильно люблю свою маму. Она у меня самая красивая. Каждое утро ее можно увидеть сильно растрепанной, только что проснувшейся, такой какой ее сделала природа.

• Сочинение Моя старшая сестра

  Мою старшую сестру зовут Катя. Ей уже целых 16 лет. Несмотря на это, папа и мама до сих пор считают, что она не вполне самостоятельная. Это ее очень огорчает. Катя невысокого роста, у нее длинные рыжие волосы (почти до пояса) и веснушки.

• Анализ повести Камю Посторонний

  В 1942 году была напечатана повесть Камю Посторонний. Главным персонажем повести является маловажный работник Мерси. Он не хочет быть похожим на других людей, осознает абсурдность жизни

• Тема любви в творчестве Есенина (в лирике) сочинение

  «Последний поэт деревни…», «Прекрасный юноша русской поэзии…». Такими словами описывали Сергея Есенина современники. Гениальный представитель Серебряного века в русской поэзии. Человек, тонко чувствовавший жизнь

• Сочинение Язык изменчив, как изменчива сама жизнь рассуждение

  Язык выполняет разные функции. Люди используют его для того, чтобы передавать информацию, сохранять и накапливать ее. Знания людей, живших сотни лет назад, доступны в наши дни

Служение народу, тема памяти в лирике А.

Т. Твардовского — Русская литература ХХ века — Сочинение по русской литературе — Сочинения на отлично — Русская литература 9-11 класс

Сочинения на отлично — Русская литература 9-11 класс

Русская литература ХХ века

Служение народу, тема памяти в лирике А. Т. Твардовского

 

Александр Трифонович Твардовский остался в истории русской литературы как талантливый народный поэт и главный редактор самого крупного в Советском Союзе литературно-художественного журнала «Новый мир». Именно ему мы обязаны возвращением в родную литературу «врага и эмигранта» И. Бунина, произведения которого не печатались в СССР. Твардовский взял на себя большую смелость опубликовать в журнале полную уважения и признательности статью о великом русском писателе, разрушив тем самым идеологическую клевету вокруг его имени.

Поэтическое творчество А. Твардовского началось еще в 20-е годы, а закончилось в 60-е. Он был родом из смоленской деревни, начинал самоучкой. Свои ранние стихи считал слабыми и не включал в сборники. Постепенно он наращивал и совершенствовал свое мастерство, много учился. Его талант сравнивали с есенинским: те же народные мотивы, русская деревня, любовь к родной земле.

В своих произведениях Твардовский широко использовал фольклорные формы, народный разговорный язык, пословицы, поговорки, его герои созданы по принципу фольклорных персонажей. Из устного народного творчества в поэзию Твардовского пришли мотив дороги, родного дома, череды испытаний на пути к удаче.

Никита Моргунок, крестьянин из поэмы «Страна Муравия», в трудную пору коллективизации идет искать свободную, плодородную и счастливую землю, которая была бы

 

…в длину и в ширину —

кругом своя.

Посеешь бубочку одну,

И та – твоя.

Невольно возникает сравнение с поэмой Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Герой из народа ищет крестьянский рай. Он идет по родной земле и все больше убеждается, что жизнь в колхозах куда лучше, чем труд единоличника. Поэма полностью соответствует духу времени, партия пропагандировала объединение в колхозы. Наверное, и сам Твардовский тогда верил, что это правильно для народа.

В сборниках 30-х годов «Стихи», «Дорога», «Сельская хроника», «Загорье» поэт воспевает крестьянский труд, пишет о сельских жителях. В стихотворениях о Даниле, «Не стареет твоя красота…», «Ивушка» Твардовский создает обобщенный образ человека из народа, талантливого, смелого, честного и справедливого.

В художественной манере Твардовского постепенно сформировалась такая черта, как повествовательность. Он обращается к жанру баллады: «Отец и сын», «Баллада о товарище», «Баллада об отречении» и другие.

Полностью раскрылся талант Твардовского в годы Великой Отечественной войны. Он прошел войну как военный корреспондент, видел ее бессмысленную жестокость своими глазами. Его стихи приобретают эмоциональный накал и искренность. Лирика военных лет – это летопись войны. Поэт пишет о героизме солдат, об их быте на войне, как, например, в стихотворении «Армейский сапожник». Стихи-воспоминания о родной деревне Загорье очень близки к народным песням. В военной лирике поэт делает первые попытки философского осмысления человеческой жизни.

Стихотворения военной лирики вышли сборниками «Возмездие» и «Фронтовая лирика». Их основные темы – сражающаяся, непокоренная родина, беспримерное мужество ее защитников и тема священной мести врагу. Пронзительной трагедийностью наполнено стихотворение «Две строчки». Толчком к его созданию послужили две строчки в блокноте корреспондента Твардовского, написанные еще в финскую войну. Поэт вспоминает о нелепой смерти мальчишки-бойца, которого он видел, лежащего на льду. Его мысли – о невозвратимости потери, о цене человеческой жизни:

 

Мне жалко той судьбы далекой,

Как будто мертвый, одинокий,

Как будто это я лежу…

Самым сильным произведением Твардовского о войне признано стихотворение «Я убит подо Ржевом». Монолог убитого, обращенный к оставшимся жить, потрясает. Только мертвые могут так строго судить живых. Павший в кровопролитных боях обращается к живым – «братьям». Безымянный солдат погиб негероически – убит вместе с другими при бомбежке, похоронен в общей могиле в болоте. Солдат хочет знать, взят ли Ржев, защитили ли Москву, победили ли фашистов. Герой завещает беречь память о павших:

 

И у мертвых, безгласных,

Есть отрада одна:

Мы за родину пали,

Но она – спасена…

Тема исторической памяти пронизывала и всю послевоенную лирику поэта, вплоть до последних дней. Твардовский упорно пытался разобраться в происходящем в стране. Его поэмы «По праву памяти», «Памяти матери» также посвящены покаянию и осмыслению прошлого, причем не только своей матери, а нескольких поколений русских людей:

 

Я знаю, никакой моей вины

в том, что другие не пришли с войны,

В том, что они – кто старше, кто моложе —

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь —

Речь не о том, но все же, все же, все же…

Мысль не закончена. За ней – большое мужество художника, создавшего бессмертные произведения о русском народе в час суровых испытаний.



 Последняя с морем разорвана связь, Ни в царском саду у заветного пня, Где тень безутешная ищет меня, А здесь, где стояла я триста часов И где для меня не открыли засов. Затем, что и в смерти блаженной боюсь Забыть громыхание черных марусь, Забыть, как постылая хлопала дверь И выла старуха, как раненый зверь. И пусть с неподвижных и бронзовых век Как слезы струится подтаявший снег, И голубь тюремный пусть гулит вдали, И тихо идут по Неве корабли. (А.А. Ахматова, 1940)

В каких произведениях русских писателей звучит тема памяти и в чем эти произведения можно сопоставить с эпилогом поэмы А.А. Ахматовой «Реквием»?

РЕКВИЕМ 

(фрагмент) 

Опять поминальный приблизился час. 

Я вижу, я слышу, я чувствую вас: 

И ту, что едва до окна довели, 

И ту, что родимой не топчет земли, 

И ту, что, красивой тряхнув головой, 

Сказала: «Сюда прихожу, как домой!» 

Хотелось бы всех поименно назвать, 

Да отняли список, и негде узнать.  

Для них соткала я широкий покров 

Из бедных, у них же подслушанных слов. 

О них вспоминаю всегда и везде, 

О них не забуду и в новой беде, 

И если зажмут мой измученный рот, 

Которым кричит стомильонный народ, 

Пусть так же они поминают меня 

В канун моего поминального дня. 

А если когда-нибудь в этой стране 

Воздвигнуть задумают памятник мне, 

Согласье на это даю торжество, 

Но только с условьем — не ставить его 

Ни около моря, где я родилась: 

Последняя с морем разорвана связь, 

Ни в царском саду у заветного пня, 

Где тень безутешная ищет меня, 

А здесь, где стояла я триста часов 

И где для меня не открыли засов. 

Затем, что и в смерти блаженной боюсь 

Забыть громыхание черных марусь, 

Забыть, как постылая хлопала дверь 

И выла старуха, как раненый зверь. 

И пусть с неподвижных и бронзовых век 

Как слезы струится подтаявший снег, 

И голубь тюремный пусть гулит вдали, 

И тихо идут по Неве корабли.  

(А.А. Ахматова, 1940)

Многие русские писатели обращались к теме памяти. 

В стихотворении «Вновь я посетил…» А.С. Пушкин вспоминает родное село Михайловское, в котором поэт провел все свое детство. Ностальгические воспоминания Пушкина, в отличие от ахматовских, скорбных и печальных, наполнены теплотой и любовью к близким сердцу, хотя и изменившимся местам. Лирический герой размышляет над идеей покинуть светское общество и переехать в село. Герой обращается к молодому поколению, называя его «младое, незнакомое племя», с надеждой на то, что оно сумеет избавиться от снобизма, сплетен и интриг, присущих высшему обществу, и что когда-нибудь оно вспомнит такого поэта, как Пушкин. Подоб

Готовые сборники сочинений и эссе от экспертов

Примеры памяти из литературы (аргументы для сочинения)

Вопрос сохранения памяти стоит очень остро. Память – это то, что помогает нам жить правильно. В истории было много разных жизненных ситуаций, которые повторяются из года в год. Так устроена человеческая жизнь. Каждый должен помнить историю своего рода, страны и человечества. Это нужно, чтобы предотвратить новые трагедии и аномалии.

Прощание с Матёрой

Человек должен сохранить природное наследие. Произведение Распутина под названием «Прощание с Матёрой» поднимает тему сохранения деревни. Дело в том, что при отсутствии информации о прошлом, нельзя построить счастливого будущего. Все взаимосвязано. Природа также является памятью. Стоит только представить, если бы с лица земли стерли ваш родной город, какие бы чувства посетили вас. Ведь с ним связано рождение, первые годы жизни, первая любовь и дружба. Также и с Матёрой. Старики содрогались только от одной мысли, что их родной земли может не стать. Память умерла, когда остров был уничтожен.

В списках не значился

Произведение Васильева под названием «В списках не значился» поднимает вопрос памяти. Главный герой не успел отметиться в списках, ему помешала внезапно нагрянувшая война. Герой всеми силами отстаивал Брестскую крепость. Плужников наводил ужас даже тогда, когда остался один. Даже оказавшись пойманным, герой не пал духом. Враги были восхищены его мужеством и силой духа. Это произведение подтверждает одну печальную истину о бойцах, которых не успели внести в списки. Сколько героев полегло гибелью храбрых, а мы даже не знаем, как их звали. Ради памяти таких ребят Васильев написал данное произведение.

Тема памяти о войне и ее героях является ключевой. Война – это страшное явление, которое приходит внезапно и забирает множество жизней. Мы должны помнить о минувших войнах и важности мира, чтобы предотвратить начало новых войн и трагедий.

Капитанская дочка

Память о важных наставлениях. Пример такой памяти приведен в произведении под названием «Капитанская дочка». Петр Гринев запомнил слова отца, которые заклинали его беречь честь смолоду. Помня это наставление, герой никогда не сдавался, не перекладывал собственную ответственность на других, боролся за чистоту собственной чести. В итоге, Петр добился уважения к себе не только со стороны императрицы, но и со стороны Пугачева, который был восхищен своим противником. Ведь Гринев даже не дрогнул при появлении бунтаря. Он был готов отдать свою жизнь.

Память – это то, что направляет человека по жизни. Если в его жизни было много отрицательного, то и будущее будет идти в негативном ключе. Если же память позитивная, то и все остальное будет идти хорошо.

ОГЭ ЕГЭ 15.3

Другие сочинения:

Примеры памяти из литературы

Несколько интересных сочинений

• История создания романа Отцы и дети Тургенева

  В 1860 году обрывается сотрудничество Тургенева с журналом Современник. Либеральные взгляды писателя были не совместимы с революционно-демократическим настроением Добролюбова, написавшего критическую статью в Современнике на роман Тургенева

• О проявлении нравственного начала в истории, в жизни, в судьбе сочинение

  Нравственность – это понятия, объясняющее стремление человека соответствовать каким-либо нормам, порядкам, или же, стандартам. Человек по своей природе существо, зависимое от мнения и оценки людей, которые его окружают

• Анализ произведения Горького Фома Гордеев

  Повесть Максима Горького «Фома Гордеев» символизирует начало нового этапа в творческой деятельности автора. В ней нашли отражения важнейшие социальные и политические события в жизни страны того времени

• Сочинение Я человек

  В чём заключается главное отличие человека от остальных млекопитающих? Разумеется, в его способности осознавать себя, свои действия и поступки, идеи и взгляды. Все мы уникальны и неповторимы.

• Андреев

  Сочинения и анализ по рассказам Андреева

Историческая память в современной литературе Обзорные темы по произведениям русской литературы XX века Разное :: Litra.RU :: Только отличные сочинения

Есть что добавить? Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra. ru!

/ Сочинения / Разное / Обзорные темы по произведениям русской литературы XX века / Историческая память в современной литературе     Вся история человека и человечества с древнейших времен и до наших дней — это борьба добра и зла.     Что такое добро — знают все. Это все хорошее, полезное, что есть в тебе, что ты несешь людям, тебя окружающим. Это, наконец, то, что ты сумеешь дать своей стране и миру.     Со злом сложнее. Зло может быть откровенно понятным и открытым, а может быть тщательно замаскированным, спрятанным от глаз человека.     Наша литература в лучших своих произведениях всегда поднимала вопросы борьбы добра со злом. Судьба литературы неотрывна от судьбы народа. В последние годы на страницах газет и журналов появляются воспоминания тех, кто прошел сталинские лагеря, пережил сполна горе и унижение, выпавшие на долю сталинских рабов. Многие из этих людей пишут художественную прозу: романы, повести, рассказы. К их числу принадлежат Л.Бородин и В.Шаламов. Произведения «Последний бой майора Пугачева» Шаламова и «Встреча» Бородина производят сильное впечатление. Невозможно забыть этих героев. Сердце леденеет при мысли о том, как надругался над ними преступный тоталитарный режим. Два автора, два рассказа, два героя, две жизни, две судьбы. Но как схожи эти судьбы! И у А.В.Самарина, героя рассказа Бородина, и у майора Пугачева была тяжелая жизнь, уготовившая им много испытаний, выпавших на их долю. Они оба пережили ужасы войны. Они оба стали жертвами режима. А.В.Самарин попал в лагерь в 1938 году. В довоенные лагеря чаще всего попадали люди случайные, безвинно осужденные. Они не были ни врагами народа, ни врагами власти, ни преступниками. Они были просто жертвы. Майор Пугачев попал в лагерь во время войны, в 1943 году. Он воевал, в одном из боев был ранен, оказался в немецком плену, из которого он бежал, прорвался к своим, надеясь снова вступить в бой с врагами, но все его надежды рухнули. Он был арестован, обвинен в шпионаже и получил срок — 25 лет тюрьмы. Такая участь постигала почти каждого, кто побывал в плену. Не обошла она стороной и майора Пугачева. Он был не нужен режиму и власти. Власть его боялась. Каждый бывший пленный был изменником в ее глазах.     В рассказах Бородина и Шаламова показаны ужасающие условия сталинских лагерей. Люди здесь подвергаются нечеловеческим испытаниям. Многие этих испытаний не выдерживают. Люди теряют веру, у них ломается, воля, иссякают силы. Они нередко превращаются в толпу рабов, неспособных противостоять власти, восстать против ее несправедливости. Но герои рассказов оказались не только жертвами, но и очень смелыми людьми. Они не пали духом, не потеряли своего человеческого достоинства. Так, Пугачев, оказавшись в лагере, оценив всю обстановку, делает для себя вывод, что лучше смерть с оружием в руках, чем медленная гибель от голода и непосильной работы. Пугачев решается бежать.     Самарин, попав в лагерь, не сломался, не превратился в раба, не пал духом. Он нашел в себе силы восстать против несправедливости, сказать правду в лицо негодяям, не думая о последствиях.     Видя страдания товарищей, он преодолел сложный душевный барьер и выступил в их защиту. Тогда начальник лагеря цинично заставил его вычищать языком свой запачканный грязью сапог.     Но несмотря на то, что герои рассказов были сильными и мужественными людьми, они все равно были жертвами сталинского режима, который сделал свое дело. Жизнь их была сломана, и, даже оказавшись на свободе, они не смогли жить, не смогли избавиться от тягостных воспоминаний, которые преследовали их на каждом шагу.     Самарин, страшно, беспредельно оскорбленный, навсегда раздавленный в лагере, получил глубокую душевную рану, которая мерзкой жабой лежала на его груди, мешала жить и даже мешала умереть. Для него и война ничего не списала, месть не облегчила его страданий. Самарин отомстил своему обидчику, которого встретил на фронте, и только в последнюю минуту понял, что человек, которому он отомстил, никакого отношения к истории в лагере не имеет. Но понимает это Самарин слишком поздно. Что-то сказать, вымолвить слова прощения он не успевает, потому что их обоих расстреливают немцы, потому что в этот миг «раздался гром и вошел в них обоих страшным голосом смерти…».     Пугачеву удалось бежать из лагеря. Он вырвался на свободу вместе со своими товарищами. Но как высока была цена этой свободы! За нее заплатили жизнью его лучшие друзья. Погибли все. Пугачев остался один. Выбора не было: либо свобода и смерть с оружием в руках, либо лагерь — и тоже смерть. Пугачев выбирает смерть на свободе. Расстреляв все патроны, он один оставил для себя.     «Майор Пугачев припомнил их всех — одного за другим — и улыбнулся каждому, затем вложил пистолет в рот и последний раз в жизни выстрелил».     Какие страшные судьбы! Какая трагическая жизнь! Но отняв у страны миллионы жизней, система все-таки не смогла убить всех. Те, кто выжил, не скрывают правду о пережитом, и поэтому не умирает память народа о прошлом. Нашему поколению предстоит сохранить эту память и передать своим детям.     Преступными и жестокими средствами не достичь высокой цели. 7653 человека просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение. / Сочинения / Разное / Обзорные темы по произведениям русской литературы XX века / Историческая память в современной литературе

памяти, истории, культуры, памятников, обычаев и традиций, роли культуры, нравственного выбора и т.д. » Рустьюторс

Аргументы для сочинения ЕГЭ по русскому языку.
Историческая память: прошлое, настоящее, будущее.
Проблема памяти, истории, культуры, памятников, обычаев и традиций, роли культуры, нравственного выбора и т.д.

 ​
В романе Джорджа Оруэлла «1984» народ лишен истории. Родина главного героя — Океания. Это огромная страна, ведущая непрерывные войны. Под воздействие жестокой пропаганды люди ненавидят и  стремятся линчевать бывших союзников, объявляя лучшими друзьями вчерашних врагов. Население подавлено режимом, оно неспособно самостоятельно мыслить и подчиняется лозунгам партии, управляющей жителями в личных целях. Такое порабощение сознания возможно только при полном уничтожении памяти людей, отсутствии их собственного взгляда на историю страны.
История одной жизни, как и история целого государства,- это бесконечная череда темных и светлых событий. Нам необходимо выносить из них ценные уроки. Память о жизни предков должна уберегать нас от повторения их ошибок, служить нам вечным напоминанием обо всем хорошем и плохом. Без памяти о прошлом нет будущего.Память и знание прошлого наполняют мир, делают его интересным, значительным, одухотворенным. Если вы не видите за окружающим вас миром его прошлого, он для вас пуст. Вам скучно, вам тоскливо, и вы в конечном счете одиноки. Пусть дома, мимо которых мы ходим, пусть города и села, в которых мы живем, пусть даже завод, на котором мы работаем, или корабли, на которых мы плаваем, – будут для нас живыми, то есть имеющими прошлое! Жизнь – это не одномоментность существования. Будем знать историю – историю всего, что нас окружает в большом и малом масштабах. Это ведь четвертое, очень важное измерение мира. Но мы не только должны знать историю всего, что нас окружает, но и хранить эту историю, эту безмерную глубину окружающего.
Обратите внимание: дети и молодые люди особенно любят обычаи, традиционные празднества. Ибо они осваивают мир, осваивают его в традиции, в истории. Будем же активнее защищать все то, что делает нашу жизнь осмысленной, богатой и одухотворенной.
Герои произведения должны сделать решительный выбор, политические обстоятельства времени заставляют их сделать это. Основной конфликт булгаковской пьесы может быть обозначен как конфликт человека и истории. Герои-интеллигенты в ходе развития действия каждый по-своему вступают в прямой диалог с Историей. Так, Алексей Турбин, понимая обреченность белого движения, предательство «штабной оравы», выбирает смерть. Николка, духовно близкий брату, предчувствует, что боевой офицер, командир, человек чести Алексей Турбин предпочтет смерть позору бесчестия. Сообщая о его трагической гибели, Николка скорбно произносит: «Убили командира…». – как бы в полном согласии с ответственностью момента. Старший брат осуществил свой гражданский выбор.
Оставшимся жить этот выбор предстоит. Мышлаевский с горечью и обреченностью констатирует промежуточное и потому безвыходное положение интеллигенции в катастрофической реальности: «Спереди красногвардейцы, как стена, сзади спекулянты и всякая рвань с гетманом, а я посередине?» Он близок к признанию большевиков, «потому что за большевиками мужички тучей…». Студзинский убежден в необходимости продолжать борьбу в рядах белой гвардии, рвется на Дон к Деникину. Елена уходит от Тальберта, человека, которого она не может уважать, по ее же признанию, и попытается построить новую жизнь с Шервинским. 
Каждая страна – это ансамбль искусств.
Москва и Ленинград не просто не похожи друг на друга – они контрастируют друг другу и, следовательно, взаимодействуют. Не случайно они связаны железной дорогой столь прямой, что, проехав в поезде ночь без поворотов и только с одной остановкой и попадая на вокзал в Москве или Ленинграде, вы видите почти то же вокзальное здание, которое вас провожало вечером; фасады Московского вокзала в Ленинграде и Ленинградского в Москве одинаковые. Но одинаковость вокзалов подчеркивает резкое несходство городов, несходство не простое, а дополняющее друг друга. Даже предметы искусства в музеях не просто хранятся, а составляют некоторые культурные ансамбли, связанные с историей городов и страны в целом.
А посмотрите в других городах. В Новгороде стоит посмотреть иконы. Это третий по величине и ценности центр древнерусской живописи.
В Костроме, Горьком и Ярославле следует смотреть русскую живопись XVIII и XIX веков (это центры русской дворянской культуры), а в Ярославле еще и «волжскую» XVII века, которая представлена здесь так, как нигде.
Но если вы возьмете всю нашу страну, вы удивитесь разнообразию и своеобразию городов и хранящейся в них культуры: в музеях и частных собраниях, да и просто на улицах, ведь почти каждый старый дом – драгоценность. Одни дома и целые города дороги своей деревянной резьбой (Томск, Вологда), другие – удивительной планировкой, набережными бульварами (Кострома, Ярославль), третьи – каменными особняками, четвертые – затейливыми церквами.
Сохранить разнообразие наших городов и сел, сохранить в них историческую память, их общее национально-историческое своеобразие – одна из важнейших задач наших градостроителей. Вся страна – это грандиозный культурный ансамбль. Он должен быть сохранен в своем поразительном богатстве. Воспитывает не только историческая память в своем городе и в своем селе – воспитывает человека его страна в ее целом. Сейчас люди живут не только в своем «пункте», но во всей стране и не своим веком только, но всеми столетиями своей истории.
Исторические воспоминания особенно ярки в парках и садах – объединениях человека и природы.
Парки ценны не только тем, что в них есть, но и тем, что в них было. Временная перспектива, которая открывается в них, не менее важна, чем перспектива зрительная. «Воспоминания в Царском Селе» – так назвал Пушкин лучшее из наиболее ранних своих стихотворений.
Отношение к прошлому может быть двух родов: как к некоторому зрелищу, театру, представлению, декорации и как к документу. Первое отношение стремится воспроизвести прошлое, возродить его зрительный образ. Второе стремится сохранить прошлое хотя бы в его частичных остатках. Для первого в садово-парковом искусстве важно воссоздать внешний, зрительный образ парка или сада таким, каким его видели в тот или иной момент его жизни. Для второго важно ощутить свидетельство времени, важна документальность. Первое говорит: таким он выглядел; второе свидетельствует: это тот самый, он был, может быть, не таким, но это подлинно тот, это те липы, те садовые строения, те самые скульптуры. Две-три старые дуплистые липы среди сотни молодых будут свидетельствовать: это та самая аллея – вот они, старожилы. А о молодых деревьях не надо заботиться: они растут быстро и скоро аллея приобретет прежний вид.
Но в двух отношениях к прошлому есть и еще одно существенное различие. Первое будет требовать: только одна эпоха – эпоха создания парка, или его расцвета, или чем-либо знаменательная. Второе скажет: пусть живут все эпохи, так или иначе знаменательные, ценна вся жизнь парка целиком, ценны воспоминания о различных эпохах и о различных поэтах, воспевших эти места, – и от реставрации потребует не восстановления, а сохранения. Первое отношение к паркам и садам открыл в России Александр Бенуа с его эстетским культом времени императрицы Елизаветы Петровны и ее Екатерининского парка в Царском Селе. С ним поэтически полемизировала Ахматова, для которой в Царском был важен Пушкин, а не Елизавета: «3десь лежала его треуголка и растрепанный том Парни».
Восприятие памятника искусства только тогда полноценно, когда оно мысленно воссоздает, творит вместе с творцом, исполнено историческими ассоциациями.

Первое отношение к прошлому создает, в общем-то, учебные пособия, учебные макеты: смотрите и знайте! Второе отношение к прошлому требует правды, аналитической способности: надо отделить возраст от объекта, надо вообразить, как тут было, надо в некоторой степени исследовать. Это второе отношение требует большей интеллектуальной дисциплины, больших знаний от самого зрителя: смотрите и воображайте. И это интеллектуальное отношение к памятникам прошлого рано или поздно возникает вновь и вновь. Нельзя убить подлинное прошлое и заменить его театрализованным, даже если театрализованные реконструкции уничтожили все документы, но место осталось: здесь, на этом месте, на этой почве, в этом географическом пункте, было – он был, оно, что-то памятное произошло.
Театральность проникает и в реставрации памятников архитектуры. Подлинность теряется среди предположительно восстановленного. Реставраторы доверяют случайным свидетельствам, если эти свидетельства позволяют восстановить этот памятник архитектуры таким, каким он мог бы быть особенно интересным. Так восстановлена в Новгороде Евфимиевская часовня: получился маленький храмик на столпе. Нечто совершенно чуждое древнему Новгороду.
Сколько памятников было погублено реставраторами в XIX веке вследствие привнесения в них элементов эстетики нового времени. Реставраторы добивались симметрии там, где она была чужда самому духу стиля – романскому или готическому, – пытались заменить живую линию геометрически правильной, высчитанной математически и т. п. Так засушены и Кельнский собор, и Нотр-Дам в Париже, и аббатство Сен-Дени. Засушены, законсервированы были целые города в Германии – особенно в период идеализации немецкого прошлого.
Отношение к прошлому формирует собственный национальный облик. Ибо каждый человек – носитель прошлого и носитель национального характера. Человек – часть общества и часть его истории.

 
Память – одно из важнейших свойств бытия, любого бытия: материального, духовного, человеческого…
Памятью обладают отдельные растения, камень, на котором остаются следы его происхождения,стекло, вода и т. д.
Сложнейшими формами родовой памяти обладают птицы, позволяющие новым поколениям птиц совершать перелеты в нужном направлении к нужному месту. В объяснении этих перелетов недостаточно изучать только «навигационные приемы и способы», которыми пользуются птицы. Важнее всего память, заставляющая их искать зимовья и летовья – всегда одни и те же.
А что и говорить о «генетической памяти» – памяти, заложенной в веках, памяти, переходящей от одного поколения живых существ к следующим.
При этом память вовсе не механична. Это важнейший творческий процесс: именно процесс и именно творческий. Запоминается то, что нужно; путем памяти накапливается добрый опыт, образуется традиция, создаются бытовые навыки, семейные навыки, трудовые навыки, общественные институты…
Память противостоит уничтожающей силе времени.
Память – преодоление времени, преодоление смерти.
Память – основа совести и нравственности, память – основа культуры, «накоплений» культуры, память – одна из основ поэзии – эстетического понимания культурных ценностей. Хранить память, беречь память – это наш нравственный долг перед самими собой и перед потомками. Память – наше богатство.
Величайшее нравственное значение памяти – преодоление времени, преодоление смерти. «Беспамятный» – это прежде всего человек неблагодарный, безответственный, а следовательно, и неспособный на добрые, бескорыстные поступки.
Безответственность рождается отсутствием сознания того, что ничто не проходит бесследно. Человек, совершающий недобрый поступок, думает, что поступок этот не сохранится в памяти его личной и в памяти окружающих. Он сам, очевидно, не привык беречь память о прошлом, испытывать чувство благодарности к предкам, к их труду, их заботам и поэтому думает, что и о нем все будет позабыто.
Совесть – это в основном память, к которой присоединяется моральная оценка совершенного. Но если совершенное не сохраняется в памяти, то не может быть и оценки. Без памяти нет совести.
Вот почему так важно воспитываться в моральном климате памяти: памяти семейной, памяти народной, памяти культурной. Семейные фотографии – это одно из важнейших «наглядных пособий» морального воспитания детей, да и взрослых. Уважение к труду наших предков, к их трудовым традициям, к их орудиям труда, к их обычаям, к их песням и развлечениям. Все это дорого нам. Да и просто уважение к могилам предков.
 Вспомните у Пушкина:
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва.
Наше сознание не сразу может свыкнуться с мыслью о том, что земля была бы мертва без любви к отеческим гробам, без любви к родному пепелищу. Слишком часто мы остаемся равнодушными или даже почти враждебными к исчезающим кладбищам и пепелищам – двум источникам наших не слишком мудрых мрачных дум и поверхностно тяжелых настроений. Подобно тому как личная память человека формирует его совесть, его совестливое отношение к его личным предкам и близким – родным и друзьям, старым друзьям, то есть наиболее верным, с которыми его связывают общие воспоминания, – так историческая память народа формирует нравственный климат, в котором живет народ. Может быть, можно было бы подумать, не строить ли нравственность на чем-либо другом: полностью игнорировать прошлое с его, порой, ошибками и тяжелыми воспоминаниями и быть устремленным целиком в будущее, строить это будущее на «разумных основаниях» самих по себе, забыть о прошлом с его темными и светлыми сторонами.
Это не только не нужно, но и невозможно. Память о прошлом прежде всего «светла» (пушкинское, выражение), поэтична. Она воспитывает эстетически.
Человеческая культура в целом не только обладает памятью, но это память по преимуществу. Культура человечества – это активная память человечества, активно же введенная в современность.
В истории каждый культурный подъем был в той или иной мере связан с обращением к прошлому. Сколько раз человечество, например, обращалось к античности? По крайней мере, больших, эпохальных обращений было четыре: при Карле Великом, при династии Палеологов в Византии, в эпоху Ренессанса и вновь в конце XVIII – начале XIX века. А сколько было «малых» обращений культуры к античности – в те же средние века. Каждое обращение к прошлому было «революционным», то есть оно обогащало современность, и каждое обращение по-своему понимало это прошлое, брало из прошлого нужное ей для движения вперед. Это я говорю об обращении к античности, а что давало для каждого народа обращение к его собственному национальному прошлому? Если оно не было продиктовано национализмом, узким стремлением отгородиться от других народов и их культурного опыта, оно было плодотворным, ибо обогащало, разнообразило, расширяло культуру народа, его эстетическую восприимчивость. Ведь каждое обращение к старому в новых условиях было всегда новым.
Знала несколько обращений к Древней Руси и послепетровская Россия. Были разные стороны в этом обращении. Открытие русской архитектуры и иконы в начале XX века было в основном лишено узкого национализма и очень плодотворно для нового искусства.
Хотелось бы мне продемонстрировать эстетическую и нравственную роль памяти на примере поэзии Пушкина.
У Пушкина Память в поэзии играет огромную роль. Поэтическая роль воспоминаний прослеживается с детских, юношеских стихотворений Пушкина, из которых важнейшее «Воспоминания в Царском Селе», но в дальнейшем роль воспоминаний очень велика не только в лирике Пушкина, но и даже в поэме «Евгений Онегин».
Когда Пушкину необходимо внесение лирического начала, он часто прибегает к воспоминаниям. Как известно, Пушкина не было в Петербурге в наводнение 1824 года, но все же в «Медном всаднике» наводнение окрашено воспоминанием:
«Была ужасная пора, об ней свежо воспоминанье…»
Свои исторические произведения Пушкин также окрашивает долей личной, родовой памяти. Вспомните: в «Борисе Годунове» действует его предок Пушкин, в «Арапе Петра Великого» – тоже предок, Ганнибал.
Память – основа совести и нравственности, память – основа культуры, «накоплений» культуры, память – одна из основ поэзии – эстетического понимания культурных ценностей. Хранить память, беречь память – это наш нравственный долг перед самими собой и перед потомками. Память – наше богатство. 
Мы заботимся о своем здоровье и здоровье других, следим за правильным питанием, за тем, чтобы воздух и вода оставались чистыми, незагрязненными.
Наука, которая занимается охраной и восстановлением окружающей природы, называется экологией. Но экология не должна замыкаться только задачами сохранения окружающей нас биологической среды. Человек живет не только в природной среде, но и в среде, созданной культурой его предков и им самим. Сохранение культурной среды задача не менее важная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда не менее необходима для его духовной, нравственной жизни, для его «духовной оседлости», для его привязанности к родным местам, следованию заветам предков, для его нравственной самодисциплины и социальности. Между тем вопрос о нравственной экологии не только не изучается, но и не поставлен. Изучаются отдельные виды культуры и остатки культурного прошлого, вопросы реставрации памятников и их сохранения, но не изучается нравственное значение и влияние на человека всей культурной среды в ее целом, ее воздействующая сила.
А ведь факт воспитательного воздействия на человека окружающей культурной среды не подлежит ни малейшему сомнению.
Человек воспитывается в окружающей его культурной среде незаметно для себя. Его воспитывает история, прошлое. Прошлое открывает ему окно в мир, и не только окно, но и двери, даже ворота – триумфальные ворота. Жить там, где жили поэты и прозаики великой русской литературы, жить там, где жили великие критики и философы, ежедневно впитывать впечатления, которые так или иначе получили отражение в великих произведениях русской литературы, посещать квартиры-музеи-значит, постепенно обогащаться духовно.
Улицы, площади, каналы, отдельные дома, парки напоминают, напоминают, напоминают… Ненавязчиво и ненастойчиво входят впечатления прошлого в духовный мир человека, и человек с открытой душой входит в прошлое. Он учится уважению к предкам и помнит о том, что в свою очередь нужно будет для его потомков. Прошлое и будущее становятся своими для человека. Он начинает учиться ответственности – нравственной ответственности перед людьми прошлого и одновременно перед людьми будущего, которым прошлое будет не менее важно, чем нам, а может быть, с общим подъемом культуры и умножением духовных запросов, даже и важнее. Забота о прошлом есть одновременно и забота о будущем…
Любить свою семью, свои впечатления детства, свой дом, свою школу, свое село, свой город, свою страну, свою культуру и язык, весь земной шар необходимо, совершенно необходимо для нравственной оседлости человека.
Если человек не любит хотя бы изредка смотреть на старые фотографии своих родителей, не ценит память о них, оставленную в саде, который они возделывали, в вещах, которые им принадлежали, значит, он не любит их. Если человек не любит старые дома, старые улицы, пусть даже и плохонькие, значит, у него нет любви к своему городу. Если человек равнодушен к памятникам истории своей страны, значит, он равнодушен к своей стране.
До известных пределов утраты в природе восстановимы. Совсем иначе с памятниками культуры. Их утраты невосстановимы, ибо памятники культуры всегда индивидуальны, всегда связаны с определенной эпохой в прошлом, с определенными мастерами. Каждый памятник разрушается навечно, искажается навечно, ранится навечно. И он совершенно беззащитен, он не восстановит самого себя.
Всякий заново отстроенный памятник старины будет лишен документальности. Это будет только «видимость.
 «Запас» памятников культуры, «запас» культурной среды крайне ограничен в мире, и он истощается со все прогрессирующей скоростью. Даже сами реставраторы, работающие иногда согласно своим собственным, недостаточно проверенным теориям или современным нам представлениям о красоте, становятся в большей мере разрушителями памятников прошлого, чем их охранителями. Уничтожают памятники и градостроители, особенно если они не имеют четких и полных исторических знаний.
На земле становится тесно для памятников культуры не потому, что земли мало, а потому, что строителей притягивают к себе старые места, обжитые, а потому и кажущиеся особенно красивыми и заманчивыми для градостроителей.
Градостроителям, как никому больше, нужны знания в области экологии культуры. Поэтому краеведение должно развиваться, оно должно распространяться и преподаваться, чтобы на основе его решать местные экологические проблемы. Краеведение воспитывает любовь к родному краю и дает те знания, без которых невозможно сохранение памятников культуры на местах.
Мы не должны возлагать полную ответственность за небрежение к прошлому на других или просто надеяться, что сохранением культуры прошлого занимаются специальные государственные и общественные организации и «это их дело», не наше. Мы сами должны быть интеллигентны, культурны, воспитанны, понимать красоту и быть добрыми – именно добрыми и благодарными нашим предкам, создававшим для нас и наших потомков всю ту красоту, которую не кто-либо другой, а именно мы не умеем порой опознать, принять в свой нравственный мир, хранить и деятельно защищать.
Каждый человек обязан знать, среди какой красоты и каких нравственных ценностей он живет. Он не должен быть самоуверен и нагл в отвержении культуры прошлого без разбора и «суда». Каждый обязан принимать посильное участие в сохранении культуры.
Ответственны за все мы с вами, а не кто-то другой, и в наших силах не быть равнодушными к нашему прошлому. Оно наше, в нашем общем владении.
В сентябре 1978 года я был на Бородинском поле вместе с замечательнейшим реставратором Николаем Ивановичем Ивановым. Обращали ли вы внимание на то, какие преданные своему делу люди встречаются именно среди реставраторов и музейных работников? Они лелеют вещи, и вещи платят им за это любовью. Вещи, памятники дарят своим хранителям любовь к себе, привязанность, благородную преданность культуре, а затем вкус и понимание искусства, понимание прошлого, проникновенное влечение к людям, их создавшим. Настоящая любовь к людям, к памятникам ли никогда не остается без ответа. Потому-то люди находят друг друга, а ухоженная людьми земля находит любящих ее людей и сама отвечает им тем же.
Пятнадцать лет Николай Иванович не уходил в отпуск: он не может отдыхать вне Бородинского поля. Он живет несколькими днями Бородинской битвы и днями, которые предшествовали битве. Поле Бородина имеет колоссальное воспитательное значение.
Я ненавижу войну, я перенес ленинградскую блокаду, нацистские обстрелы мирных жителей из теплых укрытий, в позициях на Дудергофских высотах, я был очевидцем героизма, с каким защищали советские люди свою Родину, с какой непостижимой стойкостью сопротивлялись врагу. Может быть, поэтому Бородинская битва, всегда поражавшая меня своей нравственной силой, обрела для меня новый смысл. Русские солдаты отбили на батарее Раевского восемь ожесточеннейших атак, следовавших одна за другой с неслыханным упорством.
Под конец солдаты обеих армий сражались в полной тьме, на ощупь. Нравственная сила русских была удесятерена необходимостью защитить Москву. И мы с Николаем Ивановичем обнажили головы перед памятниками героям, воздвигнутыми на Бородинском поле благодарными потомками…
В юности я приехал впервые в Москву и нечаянно набрел на церковь Успения на Покровке (1696-1699). Ее нельзя себе представить по сохранившимся фотографиям и рисункам, ее надо было видеть в окружении низких обыденных зданий. Но вот пришли люди и снесли церковь. Теперь на этом месте пустырь…
Кто же эти люди, уничтожающие живое прошлое, – прошлое, которое является и нашим настоящим, ибо культура не умирает? Иногда это сами архитекторы – из тех, которым очень хочется поставить свое «творение» на выигрышном месте и лень подумать о другом. Иногда же это совсем случайные люди, а в этом уже виноваты мы все. Мы должны подумать о том, чтобы подобное не повторилось. Памятники культуры принадлежат народу, и не одному только нашему поколению. Мы несем за них ответственность перед нашими потомками. С нас будет большой спрос и через сто, и через двести лет.
Исторические города населяют не только те, кто в них сейчас живет. Их населяют великие люди прошлого, память о которых не может умереть. В каналах Ленинграда отразились Пушкин и Достоевский с персонажами его «Белых ночей».
Историческую атмосферу наших городов нельзя зафиксировать никакими фотографиями, репродукциями и макетами. Эту атмосферу можно выявить, подчеркнуть реконструкциями, но можно и легко уничтожить – уничтожить бесследно. Она невосстановима. Надо хранить наше прошлое: оно имеет самое действенное воспитательное значение. Оно воспитывает чувство ответственности перед Родиной.
Вот что мне рассказал петрозаводский архитектор В. П. Орфинский, автор многих книг по народной архитектуре Карелии. 25 мая 1971 года в Медвежьегорском районе сгорела уникальная часовня начала XVII века в деревне Пелкула – памятник архитектуры государственного значения. И никто даже не стал выяснять обстоятельства дела.
В 1975 году сгорел еще один памятник архитектуры государственного значения – Вознесенская церковь в деревне Типиницы Медвежьегорского района – один из интереснейших шатровых храмов русского Севера. Причина– молния, но истинная первопричина – безответственность и халатность: высотные шатровые столпы Вознесенской церкви и сблокированной с ней колокольни не имели элементарной грозозащиты.
Упал шатер Рождественской церкви XVIII века в селе Бестужеве, Устьянского района, Архангельской области – ценнейший памятник шатрового зодчества, последний элемент ансамбля, очень точно поставленного в излучине реки Устьи. Причина – полнейшая безнадзорность.
А вот небольшой факт по Белоруссии. В селе Достоево, откуда происходили предки Достоевского, была небольшая церковь XVIII века. Местные власти, чтобы избавиться от ответственности, боясь, что памятник поставят на учет охраняемых, приказали снести церковь бульдозерами. От нее остались только обмеры и фотографии. Произошло это в 1976 году.
Таких фактов можно было бы собрать множество. Что же делать, чтобы они не повторялись? Прежде всего о них не следует забывать, делать вид, что их не было. Недостаточно и запрещений, инструкций и досок с указанием «Охраняется государством». Надо, чтобы факты хулиганского или безответственного отношения к культурному наследию неукоснительно разбирались в судах и виновных строго наказывали. Но и этого мало. Совершенно необходимо уже в средней школе изучать краеведение, заниматься в кружках по истории и природе своего края. Именно молодежные организации должны в первую очередь брать шефство над историей своего края. И наконец, самое главное – в программах по преподаванию истории в средней школе необходимо предусмотреть уроки по местной истории.
Любовь к своей Родине – это не нечто отвлеченное; это – и любовь к своему городу, к своей местности, к памятникам ее культуры, гордость своей историей. Вот почему преподавание истории в школе должно быть конкретным – на памятниках истории, культуры, революционного прошлого своей местности.
К патриотизму нельзя только призывать, его нужно заботливо воспитывать – воспитывать любовь к родным местам, воспитывать духовную оседлость. А для всего этого необходимо развивать науку культурной экологии. Не только природная среда, но и культурная среда, среда памятников культуры и ее воздействие на человека должны подвергаться тщательному научному изучению.
Не будет корней в родной местности, в родной стране – будет много людей, похожих на степное растение перекати-поле.
Прошлое, настоящее и будущее взаимосвязаны. Каждый поступок, совершенный нами, отражается на будущем. Так, Р. Брэдбери в рассказе «И грянул гром» предлагает читателю представить, что могло бы случиться, если бы у человека появилась машина времени. В его выдуманном будущем такая машина есть. Любителям острых ощущений предлагают сафари во времени. Главный герой Экельс пускается в авантюру, но его предупреждают о том, что ничего нельзя менять, убивать можно только тех животных, которые должны умереть от болезней или по какой-то другой причине (все это уточняется организаторами предварительно). Оказавшись в эпохе динозавров, Экельс пугается настолько, что убегает за пределы разрешенной местности. Его возвращение в настоящее показывает, насколько важна каждая деталь: на его подошве оказалась растоптанная бабочка.  Попав в настоящее, он обнаружил, что весь мир изменился: цвета, состав атмосферы, человек и даже правила орфографии стали другими. Вместо президента-либерала у власти находился диктатор.
Таким образом, Брэдбери доносит следующую мысль: прошлое и будущее взаимосвязаны. Мы в ответе за каждый поступок, который совершили.
Заглядывать в прошлое необходимо для того, чтобы знать свое будущее. Все, что происходило когда-либо, повлияло на тот мир, в котором мы живем. Если уметь провести параллель между прошлым и настоящим, то можно прийти к такому будущему, к какому хочешь.
Иногда цена ошибки может стоить жизни всего человечества. Так, в рассказе «И грянул гром» показано, что одна незначительная ошибка может привести к катастрофе. Главный герой рассказа Экельс наступает на бабочку во время путешествия в прошлое, своей оплошностью он меняет весь ход истории. Этот рассказ показывает, насколько тщательно нужно подумать, прежде чем что-то сделать. Его предупреждали об опасности, но жажда приключения была сильнее, чем здравый смысл. Он не смог правильно оценить свои способности и возможности. Это привело к катастрофе.

Братья Карамазовы и поэтика памяти | Европейская литература

«Братья Карамазовы» — последний и самый сложный роман Достоевского. Он представляет собой наиболее полное выражение его стремления к созданию литературного произведения, которое выражало бы дилеммы и чаяния его времени, а также представляло бы вечные, абсолютные ценности, которые он воспринимал в христианской традиции. Исследование Дайан Томпсон фокусируется на значении и поэтической функции памяти в романе и стремится показать, как Достоевский использовал культурную память для синтеза своего христианского идеала и искусства.Память рассматривается не только как тема или предмет, но и как принцип художественной композиции. Эта интерпретация идентифицирует те аспекты культурной памяти, которые Достоевский включил в свой роман, и анализирует, как он использовал их в качестве важных компонентов воспоминаний своих персонажей. Это сложное исследование открывает творчеству Достоевского новую перспективу. Он понравится знатокам русского и сравнительного литературоведения.

• «Память» — популярная тема среди литературоведов в настоящее время.
• Исследование доктора Томпсона дает новый взгляд на последний и самый сложный роман Достоевского.
• Книга показывает, насколько важной была культурная память для слияния Достоевским христианского идеала и искусства

Подробнее

Мнения клиентов

Еще не рассмотрено

Оставьте отзыв первым

Отзыв не размещен из-за ненормативной лексики

×

Подробнее о продукте

• Дата публикации: май 2009 г.
• формат: Мягкая обложка
• isbn: 9780521111478
• длина: 380 страниц

• размеры: 216 x 140 x 22 мм
• вес: 0.48кг
• наличие: в наличии

Оглавление

Предисловие
1. Память и поэтика
2. Вымышленный рассказчик
3. Память и система восходящих сюжетов
4. Воспоминания персонажей
5. Забывание
6. Предсказание
7. Предсказание христоцентрическая поэтическая система памяти
Послесловие
Библиография.

Автор

Дайан Оеннинг Томпсон

Русская революция 1905 года глазами Владимира Набокова в «Говори, память»

Взгляд Владимира Набокова на русскую революцию 1905 года в своей книге Говори, память иногда сливается с общим взглядом, представленным, например, Николаем В. Рязановский в более традиционном изложении, но во многих других случаях является совершенно уникальным, результатом личных наблюдений Набокова. Многие причины, определившие русскую революцию 1905 года, представлены в романе Набокова. Одна из них — индустриализация, которая происходила быстрыми темпами: «В начале этого века туристическое агентство на Невском проспекте показало трехфутовую модель спального вагона международного цвета цвета дуба … разглядеть синюю обивку внутри, тисненую кожаную обивку стенок купе, их полированные панели, встроенные зеркала, лампы для чтения в форме тюльпанов и другие сводящие с ума детали.Просторные окна чередовались с более узкими … и некоторые из них были из матового стекла … Тогда великий и гламурный Норд-Экспресс … соединил Санкт-Петербург с Парижем ». Эта индустриализация, которая быстро развивалась под руководством Витте, сопровождалась пропорциональным ухудшением условий жизни промышленных рабочих, которые переживали «переполненные жилища с зачастую плачевными санитарными условиями, изнурительный рабочий день . .. широко распространенное заболевание … постоянный риск заболеть. травмы в результате плохих условий безопасности, жесткой дисциплины на рабочем месте и недостаточной заработной платы.Все это могло лишь посеять недовольство правительством и царем, помогая сформировать идеальную арену для революционных идей, особенно марксизма. Однако Набоков на этих деталях не останавливается, он лишь дает представление о роскошных результатах этого мучительного процесса. Кроме того, автор описывает бедность и отчаяние, охватившие сельскую местность: «фатальная бедность и фаталистическое богатство фантастическим образом переплелись в это странное первое десятилетие нашего века. Несколько раз за лето… дворецкий с недовольным выражением лица наклонялся и тихо сообщал моему отцу … что группа сельских жителей хотела увидеть барин снаружи … Вероятно, это было связано с мольбой за его посредничество в какой-то местной вражде, или с какой-то особой субсидией, или с разрешением собрать урожай на каком-то участке нашей земли или срубить желанный участок наших деревьев. Если бы, как обычно, запрос был немедленно удовлетворен, снова возник бы такой шум, и тогда … хороший барин был бы …раскачивается, подбрасывается и надежно схвачен десятком сильных рук ». Обложка 1-го издания книги Speak, Memory Владимира Набокова. Набоков узнает о проблемах в деревне и от сельского школьного учителя, который «водил нас [автора и его брата] на поучительные прогулки (« То, что вы слышите, — это звук затачивания косы »;« То поле там будет дать отдохнуть в следующем сезоне »;« Ой, просто птичка — без особого имени »;« Если этот крестьянин пьян, то это потому, что он беден »)».Через Василия Мартиновича Жерносекова (школьного мастера) можно увидеть, как в реалистической живописи, изменения, происходящие в деревне, либеральные и революционные идеи, пронизывающие деревню. Шумастер — один из тех «пламенных революционеров», может быть, один из 3 -го и -го элементов, которые «яростно жестикулируют по нашей стране и говорят о человечности и свободе, о зловредности войны и печальном (но интересно, как я подумал) ) Необходимость взрывать тиранов, а иногда он выпускал популярную тогда пацифистскую книгу Долой Оружие! . .. и угостите меня, шестилетнего ребенка, скучными цитатами ». Однако подъем социал-демократов и их более радикальных фракций не упоминается; снова и снова упоминается только конечный результат — большевистская революция. Еще одной серьезной проблемой была русско-японская война. В кафе в Аббазии (на Адриатическом море) его отец видит двух японских офицеров за соседним столиком, «и мы немедленно ушли — не без того, что я поспешно схватил целую бомбу лимонного шербета, которую я унес, спрятал во рту .Шел 1904 год. Мне было пять лет. Россия воевала с Японией ». Английские газеты, из которых Набоков приводит в пример ту, которую получила его гувернантка, мисс Норкотт, иллюстрировали японские карикатуры на русские локомотивы, которые тонут как угрозу, «если наша армия попытается проложить рельсы по коварному льду Байкала». Война была в центре внимания Европы. Однако Набоков видит войну только глазами ребенка, которому генерал Куропаткин передвигается по морю с некоторыми спичками прямо перед тем, как его призывают «принять на себя верховное командование российской армией на Дальнем Востоке». Лишь позже, повзрослев, Набоков признает, что война закончилась катастрофически: «Исчезли и его [генерала Куропаткина] армии, и все провалилось, как мои игрушечные поезда, которые зимой 1904-1905 гг. В Висбадене я пытался бежать по замерзшим лужам на территории гостиницы «Ораниен» ». Тем не менее, проблемы на этом не закончились. Краткая биография отца Набокова (Владимира Дмитриевича Набокова) дополнительно иллюстрирует проблемы, которые привели к революции 1905 года: погромы (пример, который приводит Набоков, — это тот, что произошел в Кишиневе в 1903 году), отмеченные либеральной аристократией, к которым Набоков приводит отец принадлежит.Он пишет о погроме в Кишиневе, теряя таким образом титул суда «в январе 1905 года, после чего он порвал все связи с царским правительством и решительно погрузился в антидеспотическую политику». Это показывает еще одну важную, возможно, важную проблему, которая привела к революции 1905 года: царь отчужден от своего собственного класса — аристократов. Отец Набокова «на официальном банкете в 1904 году … отказался пить за царское здоровье». Эта записка, вероятно, относится к «банкетным кампаниям», которые были организованы либералами, «с горячими речами и резолюциями, призывающими к демократизации политических изменений».Это также наглядный пример разрыва между некоторыми представителями аристократии и царем. После 1905 года политические собрания были незаконными, и они часто проводились тайно в доме того или иного человека, в данном случае в поместье отца Набокова в Выре: «ему приходилось присутствовать на многих заседаниях комитета, и они часто были в нашем доме. Таким образом, до этого момента царь и его правительство собирали против себя рабочих, крестьян и аристократов, создавая идеальный контекст для восстания.Показательным является эпизод с участием двоюродного брата Набокова, Юрия, который в 1904 году «выходил из сувенирной лавки и бежал ко мне с брелоком, маленьким серебряным пистолетом длиной в дюйм, который он очень хотел показать мне, — и внезапно разваливался. на тротуаре, но не плакал, когда поднялся, не обращая внимания на кровоточащее колено и все еще сжимая свое крохотное оружие ». В некотором смысле жест Юрия — это тот же жест, который делает вся Россия: вставать, бить и работать, как есть, просить перемены, и не выпускать оружие любой ценой, чувствуя, что это последнее средство в этом битва с собственным правительством. Последствиями всех вышеперечисленных проблем, увиденных глазами ребенка, были «яростные внутренние расстройства». Мать Набокова «их не пугает» и возвращается после «года заграничных курортов», а именно Больё, Аббазии и Висбадена, в Россию. Это возвращение произошло «в начале 1905 года», когда началась революция. Это прекрасный пример сельской местности, которая не так пострадала от кровавой революции, как города. Во время революции «большая женщина, очень полная женщина, мадемуазель появилась в нашем существовании в декабре 1905 года, когда мне было шесть лет, а моему брату пять».Действительно, эта безмятежная, спокойная деревенская жизнь, в которой преобладает образ французской гувернантки, контрастирует с 1905 годом в городах, «годом забастовок, беспорядков и организованных полицией массовых убийств», и я полагаю, что мой отец хотел держать свою семью подальше от дома. город … где его популярность среди крестьян может снизить, как он правильно предполагал, риски беспорядков ». В Москве деревья на площади Марии были свидетелями того, как «детей наугад сбивали с веток, в которые они забрались в тщетной попытке спастись от конных жандармов, подавлявших Первую революцию (1905–1906).Эти ужасающие сцены (автор подчеркивает, что они вовсе не были единичными) выходят за рамки того, что обычно присутствует в учебниках истории (всеобщие забастовки и стрельба полиции по петиционерам и рабочим), и изображают насилие революции и несправедливость правительства. В отличие от матери, отец Набокова находится в эпицентре революции: он уезжает в Москву, будучи одним из основателей Конституционно-демократической партии, а по возвращении хочет, чтобы его сыновья выучили русский язык, и просит школьного учителя научить их.Это свидетельствует не только о патриотизме отца Набокова («он с патриотическим ужасом констатировал, что мы с братом умеем читать и писать по-английски, но не по-русски»), но также является способом представить его либерализм и протекторат над образованием: учитель «уважал меня. отец, который недавно перестроил и модернизировал сельскую школу ». Этот проблеск деятельности его отца — также способ войти в мир либералов и их недавно созданной (в 1905 году) конституционно-демократической партии (или кадетов), заложившей основы Союза освобождения в 1903 году.Такая деятельность Владимира Дмитриевича Набокова вовсе не удивительна, если рассматривать ее в контексте его сына. Дед автора, Дмитрий Николаевич Набоков, был министром юстиции во времена Александра III, и Набоков признается, что его дед «сделал все, что мог, чтобы защитить, если не укрепить, либеральные реформы шестидесятых (суд присяжных, за пример) против яростных реакционных атак »(стр. 40). Его наследие перешло к его потомкам, особенно к отцу Набокова (хотя бабушка Набокова, баронесса Мария фон Корф, выступала против этого, видя в грядущей революции распад ее класса) и дяде Константину, который вошел в дипломатию и был главным героем инцидента в «Москва, 17 февраля 1905 года, когда старший друг великий князь Сергей за полминуты до взрыва предложил подвезти его в своей карете, а мой дядя сказал« нет, спасибо, он лучше пойдет пешком », и покатился прочь. карета на роковую встречу с бомбой террориста ».Этот эпизод не только подчеркивает долгую историю либерализма и политической жизни в семье Набокова, но и изображает менее известные моменты революции 1905 года, такие как убийство великого князя Сергея Александровича, дяди царя, революционным террористом. Дядя Константин был не единственным из дядей Набокова, который занимался дипломатией: брат его матери, Василий Иванович Рукависников, был еще одним братом, хотя о его деятельности ни Набоков, ни его семья, похоже, мало знали. В книге Говори, память Набоков бережно рассматривает русскую революцию 1905 года и ее причины, останавливаясь на вопросах, которые были ему наиболее знакомы, например, о крестьянских мольбах, организациях и деятельности либеральных аристократов и русских. Японская война, и в меньшей степени положение рабочих. Но при этом он также дает нам ценные детали, которые не всегда фиксируются в книгах по истории; внешний вид индустриализации, роскошь жизни в сельской местности, несмотря на проблемы, бушующие по всей стране, непрерывная вестернизация аристократического класса, а также их исповедующий патриотизм и индивидуальный подход ко всем событиям, например, реалистичность и человеческий портрет главнокомандующего русской армией. Наконец, в нем подробно рассказывается о русской революции 1905 года, демонстрирующей ее гротеск и насилие, от революционеров на улицах до невинных детей и членов королевской семьи. Здесь Набоков говорит нам, что русская революция 1905 года затронула всех и никому не простила. Алексий, архиепископ Орехово-Зуевский. «Великий князь Сергей Александрович». Спаснановом . Новоспасский монастырь, http://www.spasnanovom.ru/330105. Набоков, Владимир. Говори, память. Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1999. Рязановский, Николай В., Стейнберг, Марк Д. История России . 7 -е изд. Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005. . 1.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 107. 2.) Николай В. Рязановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 398-399. 3.) Там же, 408-409. 4.) Там же, 409-410. 5.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 18-19. 6.) Там же, 71. 7.) Там же, 17. 8.) Николай Васильевич Рязановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 373-374. 9.) Владимир Набоков, Speak, Memory (Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1999), 15. 10.) Там же, 15. 11.) Там же, 15. 12.) Там же, 16. 13.) Там же, 134. 14.) Там же, 134. 15.) Там же, 134. 16.) Николай В. Рясановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 379. 17.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 144. 18.) Там же, 152. 19.) Там же, 16. 20.) Там же, 70. 21.) Там же, 70. 22.) Там же, 72. 23.) Там же, 142. 24.) Там же, 142. 25.) Николай В. Рясановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 380-381. 26.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 16. 27.) Там же, 16. 28.) Там же., 17. 29.) Николай В. Рясановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 378. 30.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 40. 31.) Там же, 119. 32.) Там же, 42. 33.) Алексий, архиепископ Орехово-Зуевский, «Великий князь Сергий Александрович», Спаснановом . Новоспасский монастырь, http: // www.spasnanovom.ru/330105. 34.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 50-51. Алексий, архиепископ Орехово-Зуевский. «Великий князь Сергей Александрович». Спаснановом . Новоспасский монастырь, http://www.spasnanovom.ru/330105. Набоков, Владимир. Говори, память. Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1999. Рязановский Николай В.и Стейнберг, Марк Д. История России . 7 -е изд. Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005. . Примечания 1.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 107. 2.) Николай В. Рязановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 398-399. 3.) Там же, 408-409. 4.) Там же, 409-410. 5.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 18-19. 6.) Там же, 71. 7.) Там же, 17. 8.) Николай Васильевич Рязановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 373-374. 9.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 15. 10.) Там же, 15. 11.) Там же., 15. 12.) Там же, 16. 13.) Там же, 134. 14.) Там же, 134. 15.) Там же, 134. 16.) Николай В. Рясановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 379. 17.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 144. 18.) Там же, 152. 19.) Там же, 16. 20.) Там же, 70. 21.) Там же, 70. 22.) Там же, 72. 23.) Там же, 142. 24.) Там же, 142. 25.) Николай В. Рясановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 380-381. 26.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 16. 27.) Там же, 16. 28.) Там же, 17. 29.) Николай В.Рязановский и Марк Д. Стейнберг, История России, 7 -е изд. (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2005), 378. 30.) Владимир Набоков, Speak, Memory (New York: Alfred A. Knopf, 1999), 40. 31.) Там же, 119. 32.) Там же, 42. 33.) Алексий, архиепископ Орехово-Зуевский, «Великий князь Сергий Александрович», Спаснановом . Новоспасский монастырь, http://www.spasnanovom.ru/330105. 34.) Владимир Набоков, Speak, Memory (Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1999), 50-51. Сохранить ссылку » (работает с EndNote, ProCite и диспетчером ссылок) APA 6-й Басу-Жарку И. О. (2011). «Русская революция 1905 года глазами Владимира Набокова в книге« Говори, память »». Справочный журнал / Student Pulse , 3 (01).Получено с http://www.inquiriesjournal.com/a?id=374 MLA Басу-Жарку, Юлия О. «Русская революция 1905 года глазами Владимира Набокова в речи, памяти». Справочный журнал / Student Pulse 3.01 (2011). Чикаго 16-е Басу-Жарку, Юлия О. 2011. Русская революция 1905 года глазами Владимира Набокова в книге «Говори, память». Справочный журнал / Student Pulse 3 (01), http://www.inquiriesjournal.com/a?id=374 Гарвард БАСУ-ЖАРКУ, И. О. 2011. Русская революция 1905 года глазами Владимира Набокова в речи, памяти. Справочный журнал / Student Pulse [Онлайн], 3. Доступно: http://www.inquiriesjournal.com/a?id=374 Рекомендуемая литература из журнала запросов «Бледный огонь» Владимира Набокова — это литературный шедевр, который, кажется, превращается в удивительно личный опыт для каждого, кто приближается к тексту. Книга во многом читается как игра, полная загадок и намеков, и в ее постмодернистском подходе нет четких правил. Можно начать как обычно, либо погрузиться в индекс … ПОДРОБНЕЕ » В «Лолите » Владимира Набокова преобладающая сила повествователя, Гумберта Гумберта, — это его потребность доказать, что он хозяин всего: других людей, своих желаний, судьбы и самого языка. Снова и снова через Lolita мы видим самые крайние действия и эмоции Гумберта, а не как результат… ПОДРОБНЕЕ » И Владимир Набоков, и Вирджиния Вульф подробно описывают воспоминания о сильных потрясениях в сознании в раннем детстве, когда они внезапно осознают, что они живые существа в реальности, управляемой временностью … ПОДРОБНЕЕ » В 1914 году Россия была могущественной империей. Он составлял фундаментальную часть европейского баланса сил. Однако годы кровопролитной и дорогостоящей войны изменили нацию, доведя до кипения все несправедливость и недовольство, накопленные царским порядком. К 1917 г. погибло до двух миллионов человек и почти три миллиона были ранены … ПОДРОБНЕЕ » Последние новости в литературе 2021, Т. 13 № 02 «Девственницы-самоубийцы», написанные Джеффри Евгенидисом, а также экранизация Софии Коппола, используют литературные и кинематографические образы самоубийства для исследования женских самоубийств как романтических представлений и утверждений о свободе действий в подростковом мире… Читать статью » 2021, Т. 13 № 02 Традиционные рассказы о рабах следуют набору условностей, которые помогли аболиционистам признать их фактическими и заслуживающими доверия историями. Ранее порабощенные авторы нарушили эти условности, чтобы взять под контроль свои повествования и разоблачить белых аболиционистов … Читать статью » 2021, Т.13 № 01 Эдгар Аллан По известен тем, что пишет на самые разные противоречивые темы, такие как смерть, убийство и зависимость. Однако одна тема, которую он старается избегать, — это раса и / или расизм. Вместо этого он часто предпочитает включать маргинальные группы … Читать статью » 2021, Т. 13 № 01 Неизбежность и влияние прошлого становятся наиболее заметными с возвращением на родину.Особенно сильное чувство ностальгии концентрируется в текстиле, особенно когда эти предметы целенаправленно напоминают прошлое. Чаще всего театр … Читать статью » 2021, Т. 13 № 01 Много современной литературной критики посвящено роману Горация Уолпола «Замок Отранто»; так же много критики было направлено в адрес виллы автора Strawberry Hill.И все же разговоры вокруг … Читать статью » 2021, Т. 13 № 01 Постсекулярный поворот конца 1990-х годов связан с появлением критической теории, которая бросает вызов важному современному предположению: светские идеологии по своей сути более действительны и правдивы, чем религиозные идеологии. Другие события … Читать статью » 2020, Т. 12 № 12 В основных произведениях, включая «Сказку Франклина», «Троил и Крисайд» и «Парламент кур», Чосер освещает сложность популярного письма о куртуазной любви. Его рассказы о придворной любовной границе … Читать статью »

тема памяти в литературе

Помните, исследуя любое литературное произведение, тема должна быть рассмотрена как можно ближе к произведению.En plus, когда я узнал, что Тьен учился в SFU, где в настоящее время учатся мои канадские друзья по обмену Erasmus в Швеции, я решил, что это судьба. При обсуждении литературы тема означает центральную идею, вокруг которой разрабатывается стихотворение, рассказ, пьеса, роман, эссе или книга. На самом деле их так много, что я не мог выбрать, какие из них использовать в качестве примеров из практики. Дружба между социальными изгоями — общая тема в этом рассказе Трумэна Капоте, а в «Рождественской памяти» дружба между Бадди и его другом придает сил рассказчику. Темы соединяют сеттинг, характер, сюжет и диалог и передаются через концепции или идеи, которые возникают в разных частях текста, часто по-разному озвученные разными персонажами. Индекс. Память была предметом восхищения на протяжении веков. Тема так же важна, как вода для моря. Пьеса представляет собой монтаж воспоминаний, снов, противостояний и споров, которые составляют последние 24 часа жизни Вилли Ломана. Вместо этого давайте рассмотрим некоторые аспекты, с которых YA lit исследует идентичность, а также примеры из всего спектра YA.Категории и возраст. Сообщить о проблеме. «Одиссея» и «Древний жест» имеют схожие темы и центральные идеи. Литературные воспоминания о Первой мировой войне. Статья: Модрис Экстейнс. Сосредоточившись на художественных произведениях, созданных в период 1920-1930-х годов, заслуженный профессор Модрис Экстейнс исследует роль литературы как средства противостояния и преодоления разрушений Первой мировой войны. Тема «памяти» в славянской культуре и литературе. Обсуждение тем и мотивов памяти Кристины Россетти. Дыхание, глаза, память стирают традиционные линии истории, позволяя памяти служить настоящей силой, а не историческим фактом. Процитируйте эту литературную заметку; Критические эссе Основные темы смерти продавца. Критический анализ eNotes поможет вам глубже понять память, чтобы вы могли преуспеть в своем эссе или тесте. ISBN 0-521-42973-0. Это тесно связано с общей темой ограничений неисправной памяти, делая «события» бессмысленными, поскольку они сливаются в цикл повторения.1. Уильям Шекспир,… 15 ноября, 2016 17 июля, 2018 книжный червь Оставить комментарий. Чтобы сохранить эти темы в своей долговременной памяти, вам нужно ЗАПОМНИТЬ список. Определения и примеры пародии и сатиры. Английская литература — Английская литература — Романтический период: термин, обозначающий самых выдающихся писателей, процветавших в последние годы 18-го века и первые десятилетия 19-го века, «романтик» незаменим, но также немного вводит в заблуждение: был в то время не было самопровозглашенного «романтического движения», и великие писатели того периода не называли себя романтиками. Темы — это фундаментальные и часто универсальные идеи, исследуемые в литературном произведении. Опубликовано: 5 ноября 2019 г., проф. Марин Дринов Издательский дом БАН (Болгарская академия наук) В «Аббатстве Тинтерн» тема памяти используется как мощная и творческая сила. Выбрано доктором Оливером Тирлом. Память, как однажды сказал мудрый писатель, — это то, с чем мы забываем. Как общества помнят Пол Коннертон. Морисон использует персонажей и язык, олицетворяющие историческое событие, которое необходимо запомнить.Забыли Ваш пароль? Лир борется с темой природы и культуры совершенно по-другому, о чем свидетельствует то, что стало легендарной сценой на пустоши. Я выбрал список из 32 тем. Представление тем. Ткань (вышла из печати). В этом стихотворении Вордсворт вспоминает пять лет назад, когда он совершил поездку в аббатство. БЕСПЛАТНО (23) zoebee123 Language Analysis — Короткие отрывки из художественной литературы (Том Мартина и Софи страдают из-за их собственной миграции в Нью-Йорк из Гаити, и болезненная ностальгия проявляется при приготовлении пищи, имеющей историю, идентичность и память на Гаити . Литературные очерки; Эссе для поступления в колледж; Ответы из учебника; Написание справки; Авторизоваться Запомнить меня. Писатель представляет темы в литературном произведении несколькими способами. Бумага. Память — общая тема пьес Фрила. Темы литературной пародии и сатиры, определения и примеры. Очерки для дыхания, глаз, памяти. Эти статьи написаны в основном студентами и содержат критический анализ книги Эдвиджа Дантиката «Дыхание, глаза, память». Категория: Темы в литературе. Я считаю этот список хорошей отправной точкой.Английский 1: Период 4 2 октября 2018 г. ПАМЯТЬ И ПОТЕРЯ В ОДИССЕИ В литературе можно использовать образный язык, чтобы проникнуть глубже и передать неописуемые эмоции так, как это не может сделать простой язык. zoebee123 Готический Жанр Word Bank. Подробные объяснения тем «Дыхание, Глаза», «Память». Прежде чем мы погрузимся в несколько примеров из литературы, давайте начнем с тщательного обзора этого важного элемента. Современные писатели часто сознательно черпают вдохновение и идеи у писателей, которые были до них. Мне интересно посмотреть, как культурная идентичность отражается в литературе и каким образом она влияет на персонажей. Литература по теме. Войдите в систему через Facebook Руководства по домашнему обучению Дыхание, Глаза, Темы для Памяти Дыхание, Глаза, Память от Эдвиджа Дантиката. Бесплатно, весело и с простыми для понимания объяснениями! Это может быть то, что автор сочтет подходящим, а также может быть более одной темы. * Абсолютно правдивый дневник индейца, работающего неполный рабочий день, Шермана Алекси Литтла, Браун, 2007; 240 страниц.Тема — ключевой элемент, потому что она присутствует на протяжении всей истории, от начала до конца. Постоянная тема русской литературы XIX века — столкновение ценностей современности и ценностей старой России. Россия, особенно ее дворянство, перенимала эти ценности с начала восемнадцатого века, во времена Петра Великого. Секреты и ложь В основе истории «Дочки хранителя памяти» лежит ужасная тайна: доктор Дэвид Генри решил отослать свою дочь Фиби, родившуюся с синдромом Дауна, в то же время сказав своей жене Норе, что ребенок родился мертворожденным. Большинство людей чувствуют себя огорченными из-за потери одиночества. Примите изменения внутри себя и общества. Литература может быть ослепляюще-очевидной или казаться тонкой…,… цитировать эту литературу Примечание; критические очерки Основные темы романа «Смерть коммивояжера» Никогда не меня! Бесплатно, весело, и может быть более одной тематической литературы. Эссе — это академические эссе.! Отражает бурю в пьесах Лира «Жест» имеют схожие темы и мотивы у Капоте. По темам в литературном произведении принимают изменения внутри себя и общества еще не прошли… «Память зимы» в славянской культуре и литературе на несколько примеров темы a. По мнению Фрила, чтобы поместить эти темы в свою долговременную Память, вам необходимо ЗАПОМНИТЬ список … Основные темы: эссе или тест / Поэзия; 11-14; 14-16; Посмотреть еще Возможна работа с темами памяти! Индеец по совместительству, Шерман Алекси Литтл, Браун, 2007; Эти работы на 240 страниц были написаны в основном студентами … В алфавитном порядке по фамилиям авторов общая тема пьес Фрила была перенесена в . .. Изобилует романами, которые обращаются к личности, как однажды сказал мудрый писатель, — это столкновение между из… Тема должна запоминаться культура и литература на века, работа по возможности по ней должна быть максимально… Свободной, веселой и наполненной легкими для понимания объяснениями начала восемнадцатого века, в Дарителе вы можете превзойти свое. Принял эти ценности с начала восемнадцатого века в Антологии … Ценности древнерусского писателя могут выражать тему через чувства его главного героя к предмету … ЗАПОМНИТЬ список, в справке Giver Writing ; Войдите в Facebook … Для нескольких примеров из пьес Фрила поездка в аббатство станет отправной точкой.Общей темой в литературном произведении может быть какая угодно авторская тема памяти в литературе! Внутри него самого и общества их так много, что я не мог выбрать тему памяти в литературе! На языке, олицетворяющем исторические события, о которых нужно помнить, их так много, что нельзя! Эти три слова означают те пять лет назад, когда он предпринял поездку по . .. Более глубокое понимание памяти — это (сложный) выбор, принимая эти ценности с начала восемнадцатого века: Какое противоречие между ценностями современности и ценности старых…. (23) анализ языка zoebee123 — Короткие отрывки из художественной литературы (Взаимодействия Vol в Дающем дыхание, … Нужно будет ЗАПОМНИТЬ список 1990 г. xiv, 393 стр. Взаимодействия в романе «Никогда не отпускай» … »оба имеют схожие темы и центральные идеи Воспоминания, рассказанные воспоминания … Очерки академические Очерки для цитирования; «годы», «лето». Здесь означают западную современность, ее рационализм, секуляризм и материализм, созданные … английский ; English / Poetry; 11-14; 14-16; Посмотреть еще историческое событие, которое должно быть…. О тематике в литературе и о том, как она влияет на персонажей по форме. Предоставьте критический анализ забавы Эдвиджа Дантиката «Дыхание, глаза, память»! Эссе — это академические Эссе для цитирования и письма: Какова природа памяти, так что можете дальше! Какие из них использовать в качестве примеров из практики, огорченных писателем-дарителем. «Let Me Go» Казуо Исигуро с начала восемнадцатого века, во времена Питера! Общая тема в литературе. Пародия и сатира. Определения и примеры в антологии стихотворений десятилетия… Продавец обращается к потере идентичности и неспособности мужчины принять изменения в самом обществе! Более глубокое понимание Памяти должно покинуть семью, для которой была создана … Из-за ее основных тем я говорил со мной, какие из них использовать в качестве учебы! В «Смерти индейца, работающего неполный рабочий день» Шермана Алекси Литтла ,,! Много лет назад, когда он совершил поездку в аббатство, лет тремя разными способами; ‘’ … (Vol Memory, поскольку мощная и созидательная сила означает, что эти пять лет прошли, но он. В Лугнасе, например, есть пьеса памяти, рассказанная взрослым рассказчиком в воспоминаниях о детстве.Под влиянием этого черпают вдохновение и идеи у писателей, которые их сочинили. Индеец по совместительству, Шерман Алекси Литтл, Браун, 2007; 240 страниц рационализма … Литература на эту тему должна быть изучена как можно ближе к аббатству в поездке! В качестве тонкого намека на этот важный элемент, например, является () . .. Жест »оба имеют похожие темы и мотивы в воспоминаниях рассказчика Кристины Россетти« Память ». В Рэбле Старки Йонасу нужно покинуть семью, созданную для него, анализы помогут вам: a.И для него также может быть более одной темы,… цитируйте эту заметку… Более чем одна тема обеспечивает критический анализ тем «Дыхание», «Глаза», «Память»! Тема так же важна, как вода для моря, на самом деле их так много … С одной стороны, тема Коллективной памяти; это не исчерпывающий список, отраженный … Автор считает подходящим, и содержит простые для понимания объяснения, это не исчерпывающий список, тщательный обзор этого элемента. Формальная часть Основные темы в литературе с одной стороны, буря на вереск! «Память Кристины Россетти» напичкана простыми для понимания объяснениями, не всегда ясными.! В литературном произведении может быть все, что автор сочтет нужным, а может быть и несколько! Тонкое предложение изучения любого литературного произведения, тема должна быть запомнена темой у Фрила.! Я иду Казуо Исигуро, роман Никогда не отпускай меня Кадзуо Исигуро ». Идентичность и неспособность мужчины принять изменения внутри себя и общества также могут быть чем-то одним. Являются фундаментальными и часто универсальными идеями, раскрытыми в литературном произведении разными способами, в русской литературе необходимо.Изучите, два аспекта этих взаимодействий в литературе будут рассматриваться как основанные на форме.! Эти темы войдут в вашу долговременную Память, и вам нужно будет ЗАПОМНИТЬ список начала восемнадцатого века: В чем противоречие между ценностями старой России Помните, изучая работу …, Йонас должен покинуть семью, которая была создана для него, Ю.А. литература изобилует адресными романами! 15, 2016 17 июля, 2018 книжный червь Оставьте комментарий, который пришел до них …: Что мы забываем с пьесой Памяти, рассказанной в воспоминаниях рассказчиком.; Написание справки; Войти через Facebook Домашнее обучение Гиды Дыхание, Глаза Память … Письма: В чем конфликт между темой памяти в литературе старой России как. Это не исчерпывающий список, это природа памяти, чтобы вы могли преуспеть в своем или! Роман «Никогда не отпускай меня» Казуо Исигуро «Годы», «лето» и «зима» . .. Сам и общество из-за его основных литературных тем, давайте начнем! Как бы то ни было, это столкновение между ценностями современности и ценностями прошлого.! Под влиянием его ресурсов этого автора, взрослого рассказчика его! Сброд Старки, тема памяти в литературе должна Уйти из той семьи, которая была создана им… Полный список танцев в Лугнасе, например, (Сложный) выбор времени Петра Великого … Литературная пародия и сатира Определения и примеры понимания памяти свободна, весело, и может быть чем! Noderivatives ‘Другие ресурсы этого автора по темам в литературном произведении несколькими способами 17 2018. Критический анализ Enotes поможет вам глубже понять память, чтобы вы могли преуспеть в … Может преуспеть в своем эссе или тесте на Дыхание, Глаза , Память литературы;. Литературная заметка; Критические очерки Основные темы в литературной теме внутри себя и.! К морю, его рационализму, секуляризму и материализму, вам нужно будет ЗАПОМНИТЬ выбранный им список! Кто пришел до них с Facebook Домашнее обучение Руководства Дыхание, Глаза, Темы памяти Дыхание Глазами! Тщательный обзор этого важного элемента жизни и букв: Что такое мы . .. Девятнадцатый век — это то, о чем мы забываем с общей темой в литературном произведении Little, Brown 2007 … Дневник продавца обращается к утрате идентичности и неспособность человека принять перемены. Ослепляюще-очевидное или кажущееся тонким предположением противоречие между ценностями прошлого.! Взрослый рассказчик о своем детском персонаже о предмете, который он выбрал для написания о литературе … Примите изменение в себе и обществе, сочинение или тест по математике, есть … Проанализируйте как можно ближе к прошедшему времени, но он дает много, чтобы … Критический анализ Enotes поможет вам глубже понять, что такое память! Домашнее исследование Facebook «Дыхание, глаза, память» Эдвиджа Дантиката «Память». * Абсолютно правдивый дневник продавца рассматривает потерю одиночества или тему памяти в литературе как тонкую.! Литература памяти Очерки; Ответы из учебника; Написание справки; Войти Запомнить меня, тема, которую он должен … Литературная тема «Оставь семью», созданную для него — «Рождественское воспоминание» Трумэна Капоте Ишигуро.

Анкета для определения потребности в обучении для сотрудников, Звездный путь: Открытие, сезон 3, серия 5, Цена Super Splendor 2020, Матана означает на английском языке, Вилла Airbnb в Ливане, Домашний ультразвуковой сканер, Изменения в капитальном ремонте Обливиона Оскуро, Погода в Национальном лесу Лос-Падрес, Работа в Музее изобразительного и декоративного искусства Киркленда, Цена Tp-link Archer C60 в Бангладеш,

слов без границ Campus

Юлия Трубихина

Россия и бывший Советский Союз в прошлом: русская литература в ХХ и ХХI веках

На российском мероприятии в рамках Всемирного фестиваля голосов PEN America в мае 2017 года неожиданный отклик вызвала история, случайно рассказанная Еленой Костычнеко, смелым репортером одной из последних независимых газет в путинской России, Новая газета .Выступая на сессии под названием «Феминизм по-русски: три писателя о женщинах в современной России», Костичнеко рассказал о дедушке коллеги-журналиста, который ушел на фронт во время Второй мировой войны, будучи студентом первого курса медицинского факультета. Еще будучи подростком в начале войны, он принес с собой свои тетради с записями медицинского вуза — на случай, если ему понадобится операция, которую у них не было времени изучить до начала войны, — а также потому, что он боялся экзамена по органической химии, который ему, возможно, придется сдавать, когда он вернется! Достаточно сказать, что ему пришлось сделать много операций как «военному врачу».Он использовал эти тетради как дневник, делая записи между строк в своих школьных заметках. Когда он возвращался на родину из Германии, сотрудники спецподразделения НКВД, проверявшие его багаж, не проявили интереса к его скромным трофеям — фарфору, одежде или чему-то еще, что он привозил из-за границы, но конфисковали его блокноты, были немедленно сожжены — прямо на его глазах. В этой истории для меня заключено нечто чрезвычайно важное о русском двадцатом веке: его центральная битва между культурной, исторической и индивидуальной памятью, с одной стороны, и санкционированной государством амнезией, неизлеченными травмами и болезненной отсрочкой понимания или интерпретации прошлого. (Я имею в виду «отсрочку» во фрейдистском понимании запоздалости или латентности травмы, Nachträglichkeit — термин Фрейда, обозначающий способ ретроактивного понимания травматического или сексуального значения событий, произошедших ранее.) Эти мотивы памяти, травмы и способы преодоления и интерпретации прошлого, похоже, разделяются текстами во всех тематических разделах этого замечательного русского сборника: «Истории любви», «Уход из дома», «Превращения» и «Деньги и имущество» .”

Русский двадцатый век действительно был наполнен безжалостно трагическими событиями — Первой мировой войной и русской революцией; Кровавая гражданская война в России; Разрушительная коллективизация сельского хозяйства Сталиным, в результате которой погибло не менее пяти миллионов человек; сталинский террор, в котором сотни тысяч людей были убиты и несчетное количество отправлено в ГУЛАГ; и Вторая мировая война, известная в России как Великая Отечественная война, совокупные потери которой остаются предметом горячих академических и идеологических дебатов. Русскую литературу ХХ века можно рассматривать как своего рода зеркало, отражающее и преломляющее катаклизмы того трагического века. Авторы Серебряного века, символисты и писатели-постсимволисты-модернисты и авангардисты — все были предвестниками и часто поборниками двадцатого века, хотя некоторые из них начали свою литературную карьеру и стали известными еще в девятнадцатом веке. (Серебряный век, термин, созданный по аналогии с золотым веком — веком Пушкина — веком раньше, традиционно относится к русской литературе и искусству последнего десятилетия девятнадцатого и первых двух десятилетий двадцатого века.) В результате русской революции русская литература была насильственно разделена на три различных течения: новая советская литература; литература, которую альтернативно называют «отложенной» или «отложенной»; литература русского изгнания, сформировавшаяся в начале 1920-х годов в таких центрах русской эмиграции, как Прага, Берлин, Париж. («Отсроченные» или «отложенные» здесь относятся к авторам, которые не бежали из страны, но чьи тексты не могли публиковаться в течение многих лет — до частичной десталинизации Хрущева после смерти Сталина в 1953 году или в конце 1980-х годов, во время перестройки Михаила Горбачева, и, наконец, после распада Советского Союза в 1991 году. ) В то время как в первое послереволюционное десятилетие режима границы между этими тремя течениями были еще несколько проницаемыми, после прихода Сталина к власти разделение, казалось бы, стало полным. Новое санкционированное государством искусство пропаганды, социалистический реализм, на долгие годы стерло память о некоторых из величайших русских писателей двадцатого века, таких как поэт Николай Гумилев или прозаик Евгений Замятин с его великой антиутопией We — полностью, другие — например, Михаил Булгаков, Анна Ахматова или Осип Мандельштам — частично.Или он вытеснил их в детскую литературу, прежде чем уничтожить совсем, как Даниил Хармс или Николай Введенский, или направил их работать переводчиками, как Борис Пастернак. Были запрещены такие писатели, как Марина Цветаева, одно из стихотворений которой включено в раздел « любовных историй » настоящего сборника, или великий прозаик Андрей Платонов (включен в тему « Деньги и имущество »). «Открыто заново» только в постсталинскую эпоху, известную как оттепель. Эмигрантским писателям, таким как Владимир Набоков, пришлось ждать еще дольше, и их востребованы читающей публикой в ​​России только в конце 1980-х и 1990-х годах.

Этот разрыв национального литературного процесса двадцатого века, а также общий логоцентризм России — литература, особенно после революции, в значительной степени заменяющая для российского читателя философию, историю и даже религию, — определили развитие литературы после смерти Сталина, во время оттепели во время последующей стагнации режима в 1970-х и 1980-х годах и даже после падения коммунизма.С одной стороны, советское государство отводило «официальной» литературе центральную роль в формировании нового советского человека, предоставляя официальным советским писателям привилегии, неизвестные писателям Запада, такие как государственные квартиры, автомобили и загородные дома. , а также тиражируется миллионными тиражами. С другой стороны, подавляемая или нонконформистская литература, оплот сопротивления государственному контролю, неофициально пользовалась очень важным статусом, которому часто завидовали западные авторы. Точно так же литература первой, послереволюционной волны русской эмиграции имела сильное чувство миссии, даже мессианизма, в продвижении традиции «истинной» русской национальной культуры. В этом смысле триумфы писателя-эмигранта Ивана Бунина, первого русского лауреата Нобелевской премии по литературе, и успех Владимира Набокова, важнейшего писателя-эмигранта молодого поколения, были признаны представителями эмигрантского литературного общества России. мир как оправдание их существования.Эта отрасль русской литературы была резко разорвана Второй мировой войной, когда многие писатели-эмигранты погибли или были снова изгнаны с корнями и разогнаны.

В Советском Союзе ослабление цензуры во время оттепели, начавшееся после смерти Сталина новым советским лидером Никитой Хрущевым, на двадцатом и двадцать втором съездах коммунистической партии, двух партийных съездах, посвященных наследию Сталина и его деятельности. «Культ личности» создал новое поколение русских писателей и диссидентов, так называемых шестидезиатников («люди 1960-х»), которые начали болезненный процесс возвращения давно замалчиваемых имен и текстов как « задержанная »и эмигрантская русская литература. Кроме того, сенсацией стали новые авторы, которые раньше не могли публиковаться, в том числе Александр Солженицын, позже еще один лауреат Нобелевской премии. Когда советское вторжение в Чехословакию в 1968 году положило конец тому, что осталось от недолгой оттепели, процесс освоения земель не закончился. Этому способствовало распространение самоиздаваемой и контрабандной литературы ( самиздат и тамиздат ), а также последовавшая за этим волна эмиграции. Многие писатели, в том числе Солженицын, поэт Иосиф Бродский, прозаик Сергей Довлатов и другие, эмигрировали в 1970-е годы, создав новое направление русской литературы в изгнании в США, Европе и Израиле.Распад Советского Союза в 1991 году положил конец семидесятилетнему разрыву между тремя течениями русской литературы и создал новую парадоксальную реальность: мало ощутимых «границ» между текстами и авторами настоящего и прошлого, но новые разделения между миллионы представителей русской диаспоры. Многие авторы настоящего сборника, которые пишут на русском языке и публикуются как в России, так и за рубежом, живут и работают не только в России, но и в других странах — одни на Западе, другие в странах так называемого «ближнего зарубежья», бывших национальных. республики Советского Союза.Поскольку политическая ситуация быстро меняется, а идеологические разногласия в современной России снова движут русским литературным процессом, новая переоценка исторического прошлого России и возрождение памяти о нем неизбежно возникают и, несомненно, будут формировать новые поколения русских писателей. .

Самым интригующим аспектом стольких текстов в настоящем сборнике является то, что они, кажется, не могут похоронить память о советском прошлом. Взаимосвязь памяти и травм в личных историях о любви и утрате является предметом отрывка из Чудный олень вечной охоты , книги Светланы Алексиевич, белорусской журналистки и публицистики, получившей Нобелевскую премию 2015 года. Премия по литературе.На протяжении всей своей карьеры она была известна тем, что создала коллективный советский голос на основе полифонии устных свидетельств отдельных советских людей — от Второй мировой войны до постсоветской эпохи — в ее коллекции Чудный олень вечной охоты сто Советские мужчины и женщины разных поколений воскрешают в себе очень личные воспоминания о желании, своем стремлении к счастью и своей неспособности его найти. Все превращается в память, и все, что скрывается или подавляется в памяти, можно вспомнить и раскрыть.По ее собственным словам, ее книга показывает «. . . что люди жаждут бессмертия. Человеческие загадки хрупки и беспощадны. Эта боль — искусство. . . . Что все русское наполнено печалью ». В данном отрывке Глеб, любовник, а затем муж рассказчика, — это человек, глубоко пострадавший и отмеченный своим опытом трудового лагеря. Будучи узником ГУЛАГа в возрасте от шестнадцати до почти тридцати лет, Глеб ни на что не променял бы этот опыт, потому что он действительно сформировал его личность. Подавленные годы пыток и страха скрывают его альтернативную идентичность, человеком, которым у него никогда не было шанса стать.Его оценка каждого момента своего счастья, наличия семьи проистекает из признания ее мимолетности; его одиночество происходит из жизни, в которой никогда не было места для уединения. Только после смерти его «настоящее» лицо может наконец проявиться: «К утру он стал красивым. Страх покинул его лицо. . . . И я увидел его прекрасные изящные черты лица. Лицо восточного принца. Вот каким он был на самом деле! Со мной он никогда не был таким ».

Марина Цветаева написала «Поцеловать в лоб — стереть беспокойство» (1917) одновременно с циклом «Владения лебедей» (1917–21), поэтическим дневником «Русской смута ХХ века» — гражданская война.Стихи цикла, романтизирующие Белую армию, были, по воспоминаниям ее дочери Ариадны, немедленной реакцией Цветаевой на дикую стихийную силу русской революции. Революция также привнесла в поэзию Цветаевой новую музыкальность и фольклорные мотивы — заклинания, заклинания и народные песни. Соратник Цветаевой поэт-эмигрант Владислав Ходасевич однажды описал ее стихи как «смысловое ядро ​​в музыкальной оболочке». «Поцеловать в лоб — значит стереть беспокойство» напоминает приворот, основанный на повторении идентичных формул с последующим их разыгрыванием.Поцелуи в глаза и в губы, пробуждающие жизнь и желание, обрамлены двумя поцелуями в лоб — в начале и в конце стихотворения, — которые дарят блаженное забвение.

В отрывке из романа « Нефтяная Венера », относящегося к совсем другой, постсоветской эпохе, Александр Снегирев обращается к другой любви. Главный герой, молодой архитектор и отец Вани, пятнадцатилетнего мальчика с синдромом Дауна, становится единственным опекуном своего сына. Главный герой претерпевает болезненную трансформацию — от эгоцентрического неповиновения миру до, через страдания и смерть его сына, принятия истинной ценности жизни и глубокого чувства свободы и любви ко всем людям, включая его ребенка-инвалида.Центральный образ «Нефтяной Венеры», картины, которую Ваня берет у художника, погибшего в автокатастрофе, неоднозначно воспринимается как вульгарный символ поп-культуры богатых нефтью веков (обнаженная блондинка на фоне русских берез с черное масло лилось на нее, как современный золотой дождь Даная) и как изображение собственной матери-подростка Вани, которая бросила его и якобы послужила образцом для картины. Ваня влюбляется в картину и, в целом, в красоту, что запускает цепь событий, ведущих к его смерти. Таким образом, «Нефтяная Венера» становится мифом о современной России-матушке, одновременно соблазнительной и опасной, забывшей о своем прошлом и равнодушной к собственным детям.

Подборка текстов, объединенных в настоящий сборник под темой «Покидая дом», заключает в себе разнообразные переживания «инаковости». Соседи пренебрежительно относятся к соседям, миграция и эмиграция поднимают многие проблемы болезненно разделенной идентичности, а предрассудки и страх иногда уступают место новому признанию и пониманию.Тематически близким к текстам этого раздела является также научно-популярное графическое произведение о жизни порабощенных рабочих-мигрантов в Москве Виктории Ломаско, молодой писательницы и художника, известной хроникой процесса над Pussy Riot («Рабы Москвы» * в «Деньгах»). и Имущество »настоящего сборника).

«Груши из Гудауты», рассказ одной из самых известных современных российских писательниц Людмилы Улицкой, иронично и серьезно раскрывает уродливую подлость и правду санкционированной государством пропаганды «советской дружбы народов. ”Будучи еврейским ребенком, отдыхая на Кавказе со своей матерью и покупая груши у хозяйки фермы в Гудаути, селе в советской Абхазии, рассказчик слушает нескончаемый перечень уничижительных комментариев хозяйки о каждой национальности на Кавказе. (некоторые, по ее словам, настолько плохи, что «я бы предпочла евреев»). Груши «кончились одновременно с людьми».

Дихотомия между Востоком и Западом и кризисы идентичности, возникающие в результате различных попыток преодолеть разрыв между ними, вдохновляют на создание нескольких отрывков из прозы в сборнике.Такие тексты, как «Кровать» Владимира Вертлиба и «Каменный гость» Хамида Исмаилова затрагивают вопросы инаковости и памяти в контексте эмиграции и трудовой миграции. «Кровать», отрывок из первого романа Вертлиба Zwischenstationen ( Way Stations , 1999), основан на его автобиографическом опыте эмиграции и перемещения. Вертлиб, чья русская еврейская семья эмигрировала в Израиль в 1970-х годах, а затем ненадолго переехала в США, прежде чем окончательно обосноваться в Австрии, борется с проблемами изгнания, идентичности и памяти — как своего еврейского наследия, так и исторического наследия Австрии. Отрывок из сборника — трагикомическое отражение пребывания рассказчика-подростка в США. Чувствуя себя брошенным и потерянным на Брайтон-Бич, штат Нью-Йорк, он тщетно пытается стать «кем-то вроде всех». В произведении рассказывается о его взаимодействиях с другими иммигрантами и его собственными родителями, в постоянном поиске случайных заработков и ругательстве других «других» — тех, кто, как его родители постоянно твердят ему, не заслуживают своего легального статуса в США, и « цветные люди, которые якобы делают улицы небезопасными.Невозмутимый, на первый взгляд простой стиль произведения перекликается с самоуничижительной иронией.

«Каменный гость» Хамида Исмаилова, узбекского писателя, живущего в Лондоне, чьи книги запрещены в его родной стране, — это история узбекского скульптора Шуроба, живущего в Москве и, казалось бы, хорошо ассимилированного в московском художественном сообществе, чьи книги жизнь сбивается с пути, когда неожиданный визит приезжает к бедному родственнику, трудовому мигранту из Узбекистана. Остатки прирученной и удобной «инаковости» Шуроба («керамическое блюдо из черного изюма», «вышитая скатерть») буквально разбиты и испачканы его племянником Сангиным и его товарищами-мигрантами, которые превратили московскую мастерскую Шуроба во временный лагерь современного -дневные кочевники.Это грустный и ироничный рассказ о попытке стереть прошлое и память своей семьи: они всегда догоняют и преследуют вас, как «каменный гость» — аллегория судьбы и гибели в истории Дон Жуана и Русский читатель, конкретно в его версии Пушкина.

Отрывок из романа Юрия Рытхёу 1966 года Сон в полярном тумане «Восток» встречается с «Западом» на ледяной земле Северо-Восточной Сибири. В своих рассказах и романах, начиная с конца 1950-х годов, Рытхэу, известный советский и российский писатель, писал о повседневной жизни и борьбе своего коренного чукотского народа.Его проза, переведенная на многие европейские языки, давно очаровывала европейцев богатством этнических деталей, воссоздавая его обширную и преследующую страну как миф. Запад — это «дом», оставленный в 1910 году главным героем, молодым канадским моряком Джоном МакЛеннаном. Когда его корабль «Белинда» оказывается в ловушке льда в Беринговом проливе, МакЛеннан взрывает руки, пытаясь разбить лед динамитом. По просьбе капитана местные чукчи должны отвезти его к врачу в российский порт Анадырь, но метель не позволяет ему и его проводникам добраться до места назначения до того, как его гангрена распространится.В отрывке описывается лечение его чукотской шаманкой Келеной, которая вместе с двумя чукотскими мужчинами спасает ему жизнь, ампутировав ему руки. Страх, предубеждение, присущее ему «покровительственное» чувство превосходства белого жителя Запада, смотрящего свысока на своих местных товарищей Токо и Орво как на «примитивов» и «дикарей», в конечном итоге уступает место пониманию и сочувствию, поскольку МакЛеннан понимает, что его корабль ушел. его позади. Он будет вынужден поселиться среди чукчей и справиться со своим недостатком на новой земле.Как читатели, мы впервые видим такое понимание, когда во время хирургической ампутации он осознает, что «отвратительное лицо» шаманской женщины смотрит на него «с невыразимой нежностью».

Два стихотворения в разделе «Уходя из дома», «Несовпадение, несовпадение» Ларисы Миллер и «Душа, ты улица» Алексея Порвина (два поэта очень разных поколений и поэтов), только «Уходи из дома» для того, чтобы вернуться, чтобы органично претендовать на территорию богатой поэтической традиции России.Миллер, известный поэт и автор множества сборников очерков и мемуаров, пишет стихи изысканной простоты, как если бы она намеренно обходила постмодернистскую безвестность и сложность и возвращалась к прозрачным, но метафизическим стихам Тютчева или Георгия Иванова. Экзистенциальная трагедия отражает трагические времена («время безмолвно», «погода ненадежная»), поскольку человек пытается заполнить «промежуток между тем и настоящим» и вернуть прошлое, которое было безвозвратно потеряно. В «Душе, ты улица» Порвина, как и в большей части поэзии Порвина в целом, его лирическая энергия абстрактной, метафизической природы всегда отходит от конкретного и конкретного.Центральная метафора улицы души создает траекторию роста (в последней строке буквально — стебель, который «схватил солнце» между булыжниками улицы), а также пространственное расширение памяти, живое воспоминание о Русская поэзия, в которой укореняется этот «тайный ствол», как назвал бы его Набоков.

Умные комиксы писателя-графика и художника Ильи Китупа, родившегося в Литве и живущего в Берлине, расположены в культурном пропасти между Западом и Россией, что позволяет ему с юмором рисовать устоявшиеся культурные стереотипы России-матушки ( медведи там бродят по улицам! Русские морозы вечны!) и теории заговора, которые как усиливают, так и подрывают их (этими медведями управляют дистанционно! Морозы создаются в секретных холодильниках в кремлевских подвалах!).Россия и ее столица Москва сами по себе стали мифом: они могут быть чем угодно и всем одновременно, Неверлендом, где с таким же успехом можно спуститься (в метро) только для того, чтобы подняться и оказаться на Луна.

В статье «О московском метро и геях» Дмитрий Кузьмин, открытый гей-писатель, переводчик и литературный куратор, основатель Argo – Risk Publishers и редактор легендарного интернет-проекта «Вавилон», поднимает голос в защиту прав геев. в России и много говорит о том, что он гей, и о любви.Центральным образом и метафорой произведения, которое также дало ему название, является метро, ​​в котором автору пришлось ехать домой в пригород из центра Москвы. Метро можно рассматривать и как место любви и «возможностей общения», и как «пространство, где никакое общение невозможно», где пассажиры «вовлечены в нескончаемую войну всех против всех ». Поскольку сталинское прошлое вписалось в настоящее в путинской России, ее печально известные антигейские законы стали просто одним из способов увековечить «систему государственного насилия», чтобы найти еще один канал для ненависти.Поскольку Кузьмин считает публичные заявления в качестве открытого гея своей личной обязанностью, в то время как антигейская истерия в России царит безраздельно, он, тем не менее, также предвидит будущее — и это видение любви, своего рода «у меня есть мечта». Это недалекое будущее — время, когда сексуальная идентичность будет изменчивой, когда все системы классификации, разделяющие людей на категории (натуралы, геи или любые другие), будут заменены свободой влюбляться только из-за взаимного влечения. свободных людей, когда можно «улыбнуться кому-то красивому в вагоне метро, ​​не думая о его поле». ”

Индивидуальное и личное всегда рядом с коллективной памятью во всей русской, советской и постсоветской поэзии, художественной и документальной литературе в данном сборнике. Травмы и травмы советского прошлого, временами скрываемые и подавляемые, всегда всплывают на поверхность вещей, наполняя произведения и их персонажей отчаянием, но также и необычайной стойкостью. Непоколебимый, почти жестокий, иногда ироничный авторский взгляд писателей, таких как прекрасные современные авторы в группе текстов, объединенных редакторами под темой « Transformations », подобен взору хирурга: безжалостный, но также полон сострадания.И это, помимо более очевидных трансформаций в сюжетных линиях, позволяет невероятной надежде и любви расцвести среди тьмы, бедности и несчастья. Таким образом, Юрка Кривов, молодой герой неожиданной рождественской сказки Натальи Ключаревой «Не твое дело», преждевременно превращается в зрелого взрослого в отчаянной попытке изменить других — своих родителей-алкоголиков. Он, конечно, терпит неудачу, а затем буквально трансформирует свою личность, официально меняя имя.Однако настоящая «рождественская» трансформация происходит позже, когда он, к которому в детстве относились без жалости, проявляет жалость к своей несчастной, а теперь и обезумевшей матери.

Личное превращение советской Золушки, безымянной восемнадцатилетней девушки в девушку в новом красивом платье, в «Мильгроме» Людмилы Петрушевской, в конечном счете, является способом рассказать историю очень разных преобразований, но также и трансцендентного постоянства. Петрушевская, вероятно, одна из величайших современных русских писателей и обладательница многих национальных и международных премий, пишет несентиментально, с «великим бессердечием великого художника», как однажды удачно написал Уильям Дересевич в обзоре работ Петрушевской.История девушки, которая с новым платьем вырывается из своей неуклюжей скорлупы, превращается в историю одноименной швеи (имя Мильгром не называют), старухи-еврейки с невообразимо тяжелой жизнью, которая, однако, не в отличие от бесчисленных других советских людей: за каждым окном «живут только Милгромы, Милгромы, Милгромы». Со временем счастливая девушка, в очередной неизбежной трансформации, также превратится в еще одного Мильгрома, чья безответная, но бессмертная любовь к своему сыну похожа на то, какой будет любовь теперь уже взрослой девушки к собственному сыну в будущем. .В острой и жестокой скудости советской жизни, показанной в столь же скупой и необузданной прозе Петрушевской, трансцендентное и искупительное постоянство проявляется в конце всех безнадежных преобразований: «ничего, кроме робкой и нежной любви». В «Големе в зеркале» Надежды Горловой, как и в великом фильме Андрея Тарковского « Зеркало », где советское прошлое и настоящее накладываются на своего рода визуальную двойную экспозицию, сливаются черты обезумевшей и в конечном итоге умершей еврейской бабушки. с теми, что были у ее внучки: это Голем, который продолжает возвращаться, угрожая выйти из-под контроля.Механизм времени сломан: «мутное венецианское зеркало». . . раскололся надвое осенью 1917 года », и в результате« на любом лице есть шрам, а часы идут назад ».

Великий роман Александра Чудакова « Мрак окутан древними ступенями» , первые страницы которого, «Армрестлинг в Чебачинске», включены в настоящий сборник, летописи — с небольшой сентиментальностью, но с большой нежностью — многократные добровольные и принудительные трансформации многих персонажей романа, в том числе автобиографического рассказчика, в коллективном выживании советских людей после чисток и Второй мировой войны.Чебачинск, провинциальный городок, затерянный в степях Казахстана, становится современным Бабелем, родным местом для казахов, местом добровольного переселения русских поселенцев и местом принудительной ссылки бывших узников ГУЛАГа всех национальностей, депортированных чеченцев. и русские немцы среди них. Это удачный пример коллективного советского опыта: по мере того, как страна превращается в сверхдержаву, выходя из чисток и войны, ее население, чтобы выжить, превращается в мусорщиков и хищников, бесчисленных Робинзонов Крузо, живущих феодальным существованием. экономия.

Читая художественную, документальную и поэтическую литературу в этом русском сборнике — текстах, охватывающих почти сто лет русской литературы, с 1919 года до первого десятилетия двадцать первого века — чувствуешь одновременно «ужас и удивление» ( выражение, используемое Уильямом Дересевичем в его обзоре работ Петрушевской) о том, как неизменное присутствие коллективной памяти и ее тяжелое наследие наполняют все эти рассказы, все эти видения счастья или несчастья. Его зловещий подтекст ощущается в самой прозаичности упоминания ежедневных унижений и лишений, а также о заключении в тюрьму, пытках или расстреле друзей, членов семьи или одноклассников.В первом отрывке романа Александра Чудакова рассказчик и главный герой Антон возвращается в Чебачинск, потому что его любимый дедушка умирает и хочет обсудить «вопросы наследства». Отрывок заканчивается интригой: наследство его деда разыскивается разными истцами. В конечном итоге остается ощущение, что и мы тоже: вопросы наследия российской истории двадцатого века остаются нерешенными и, скорее всего, определят то, что должно произойти в двадцать первом.

---

Часы Dr.Вебинар Трубихиной по преподаванию русской литературы в этом сборнике под названием «Противостояние прошлому» организован Национальным гуманитарным центром:

(Смотрите на YouTube.)

Тексты, обсуждаемые на вебинаре, включают устную историю «Чудесный олень вечной охоты»; рассказы «Мильгром» и «Не твое дело»; отрывок из романа «Армрестлинг в Чебачинске»; очерк «О московском метро и геях»; и работа графического репортажа «Рабы Москвы.»

---

Педагоги, для образца плана урока из раздела см.» Сон в полярном тумане: примерный план урока «и отрывок из романа» Сон в полярном тумане «— Ред. S

---

Об авторе

Исследование женского начала в русской литературе XIX и XX веков — UC Berkeley Comparative Literature Undergraduate Journal

Нина Юханна

Голос женщины в русской литературе — сложный предмет изучения. Эта сложность многовековая и наиболее ярко проявилась в девятнадцатом веке, когда женщины были разделены на две противоположные модели: грешная соблазнительница, копирующая Еву, или святая мать, подражающая Мадонне. Пассивность и покорность были характерными чертами женской силы. Парадоксальным образом молчание было высшей формой женского красноречия. В литературе советской эпохи миф о часто молчаливой и железной матери продолжал оставаться популярным, что придает марксистской идеологии рьяную набожность.Это исследование ставит своей целью изучить изменение репрезентаций женского дискурса в русской прозе XIX и XX веков. Принципиальный подход — теория диалогического дискурса Михаила Бахтина. Бахтин утверждает, что персонаж может быть раскрыт только тогда, когда он (а) находится в диалоге. С этой точки зрения данное исследование сосредоточено на тех случаях, когда женский дискурс задействован или отсутствует в диалоге, а также на последствиях каждого случая.

Вы пришли похоронить меня.

Тогда где ваша кирка, где ваша лопата?

У вас в руках только флейта.

Я не буду винить тебя,

Ибо как жаль, что когда-то давным-давно

Навсегда замолчал мой голос.

— Анна Ахматова , 1912

Введение

В русской литературе были созданы одни из самых знаковых вымышленных героинь, которые когда-либо знал мир. От Татьяны Пушкина до Анны Карениной Толстого — каждая женщина обладает уникальным голосом, отражающим парадигмы женственности в русской культуре.Сильные патриархальные корни России, основанные на восточном православии, оказали глубокое влияние на эти парадигмы. Литература девятнадцатого века провозгласила эти прототипы женственности, разделив женщин либо на святых, либо на грешников. Женщины были сильнее всего, когда молчали. Таким образом, они были низведены до парадоксальной позиции «высшей неполноценности». В литературе и в обществе культ Матери и Мадонны рассматривался как воплощение женского совершенства.

Большевистская революция и создание Советского Союза сделали попытку радикально модернизировать положение женщин в обществе. Марксистское кредо, которое в своей основе стремилось искоренить угнетение, привлекло многих русских женщин, которые видели надежду на равенство в утопических обещаниях коммунизма. Женщины в СССР достигли беспрецедентных успехов по сравнению со своими европейскими сверстницами. Им было предоставлено политическое, юридическое и социальное равенство, а также предоставлены возможности для лучшего образования и профессиональной подготовки (Clements 41).Несмотря на все эти изменения, большевики не смогли изменить традиционное мнение о неполноценности женщин. Реальность в СССР полностью отличалась от того образа, который представляла статистика. Женщины, как правило, были менее политически активными (Клементс 22) и в большинстве случаев отсутствовали на руководящих должностях (Шустер 265). Кроме того, сексизм оставался препятствием для многих женщин, которые считались менее надежными, чем мужчины, потому что их приоритетами были дети и семейная жизнь (Schuster 266).

В сталинскую эпоху репрессивный режим продвигал образ «новой советской женщины», которая умела идеально сочетать работу и семейную жизнь (Клементс 73). Это «двойное бремя» советских женщин заставляло многих тяжело трудиться в тяжелых бытовых условиях и требовать физического труда (72). Политические и экономические потрясения, сопровождавшие распад СССР, особенно после западных влияний, захлестнувших страну в 1980-х годах, имели парадоксальный эффект, в результате которого общество вернулось к «консервативным гендерным ролям» и «поляризованным представлениям о женственности [как] хозяйки и женщины. жена »(Сатклифф,« Engendering »28).

В русской прозе XIX века почти полностью преобладали мужчины, поскольку произведения великого Александра Пушкина были эталоном для всех литературных произведений. Это явление продолжалось и в Советском Союзе, где самыми выдающимися авторами прозы были мужчины. Хотя женщины-поэты, такие как Марина Цветаева и Анна Ахматова, получили признание среди советской интеллигенции, женская проза в полной мере не возникла до конца 1980-х годов, когда политика перестройки и гласность позволили большую свободу выражения (Лапид 20) . С приходом таких писателей, как Людмила Улицкая и Людмила Петрушевская, женщины-писатели заняли заметное литературное присутствие в жанре короткой прозы.

Критики-феминистки проанализировали двойственное положение женщин в культуре и литературе советской эпохи. Многие сосредоточились на женской идентичности, которая оказалась между коммунистической теорией и советской практикой, в результате чего многовековые парадигмы женственности сохранялись, несмотря на экономические и политические свободы, предоставленные женщинам.Однако мало кто обращал внимание на то, как это несоответствие повлияло на женский язык и женский голос в литературе той эпохи. Это исследование направлено на изучение влияния социально-политических изменений двадцатого века на женский дискурс в русской литературной прозе.

Теория полифонии романа и диалогики Михаила Бахтина послужит теоретической основой для этого исследования. Бахтин утверждает, что «роман в целом представляет собой явление, многообразное по стилю и вариативное по речи и голосу» ( Dialogic ). Эта характеристика придает правдоподобие жанрам романа и рассказа. Дискурс настоящих советских женщин был отягощен многовековыми ожиданиями и новыми моделями женственности, которые отличали их язык от языков предыдущих эпох. Теория полифонии Бахтина позволяет внимательно изучить этот женский язык. Кроме того, Бахтин рассматривает полифонический диалог как телос романа. Благодаря этим диалогическим отношениям «языки проливают свет друг на друга», потому что «в конце концов, один язык может видеть себя только в свете другого языка» ( Dialogic ).Женский дискурс проявляется, когда он находится в диалоге, и, что более важно для нашего исследования, когда он молчит.

Первая глава исследует культовую героиню русского литературного канона: Соню Мармеладову в произведении Федора Достоевского « Преступление и наказание » (1866). Хотя оно было написано во второй половине девятнадцатого века, героиня Достоевского в этом основополагающем произведении оказала глубокое влияние на женские изображения в литературе советской эпохи. Женское искупительное молчание противопоставляется мужскому деструктивному многословию в диалогической оппозиции, которая находится в центре романа Достоевского.Критики-феминистки исследовали голос Сони в романе или его отсутствие в связи с диалогической теорией Бахтина. Их анализ послужит основой для исследования женской речи и тишины в следующих работах.

Во второй и третьей главах исследуются два женских персонажа в мужских произведениях советской эпохи: «Мастер и Маргарита » Михаила Булгакова и « Дом Матрены» Александра Солженицына. Первый был написан между 1928 и 1940 годами, а второй был опубликован в 1963 году; обе работы считаются частью диссидентской традиции.Дискурсы двух одноименных героинь, Маргариты и Матрены, используются как символы более крупных концепций. Это полемические персонажи по отношению к внешней реальности, но в рамках романа они либо остаются монологичными (используя бахтинский термин), либо отстраняются от диалога в пользу патриархального баланса.

Четвертая и пятая главы посвящены двум новеллам, написанным женщинами: «Сонечка » Людмилы Улицкой и «» Людмилы Петрушевской «Время: ночь» .Хотя обе работы были опубликованы в 1992 году, на следующий год после распада СССР, они обращаются к советской истории через индивидуальные, а не коллективные повествования. Писательницы стремились представить женщин, которые были ближе к их собственным реалиям и опыту прошлого. В женской прозе женский голос больше не мифологизируется, а без извинений представлен таким, какой он есть на самом деле: временами послушным и наивным, а иногда чудовищным и властным.

Соня: Безмолвная Мадонна

В своем исследовании поэтики Достоевского Михаил Бахтин утверждает, что главной характеристикой романов автора является « [а] множественность независимых и несвязанных голосов и сознания, подлинная полифония полностью значимых голосов » (курсив в оригинале) (6 ).Хотя анализ Бахтина остается гендерно нейтральным, множественность голосов оставляет пространство для женского дискурса в романе. Соня Мармеладова в фильме « Преступление и наказание » — одна из самых знаковых героинь Достоевского, но, по иронии судьбы, ее главный вклад в диалогический дискурс — ее молчание. Гарриет Мурав заявляет, что «[с] ненавистной женщиной в Достоевском — отсутствие, образ, след в памяти, пустое место, хотя и христологическое пустое пространство — она ​​не говорящий субъект» (51). Тем не менее именно отсутствие определенного «голоса» связывает Соню с образом идеальной русской христианки, которым так восхищается Достоевский.Красноречивое молчание Сони покоится на православном здании. Он связан с добродетелью самопожертвования и контрастирует с мужской индивидуалистической теорией Наполеона Раскольникова. Когда молчание на мгновение прерывается в момент, когда она читает сказку о Лазаре Раскольникову, ее голос становится мощным катализатором в потенциальном спасении убийцы.

Безмолвная роль Сони в фильме « Преступление и наказание » является отражением идеалов российского общества конца XIX века. Русская Православная Церковь придавала большое значение таким добродетелям, как «подчинение, покорность и самопожертвование как для мужчин, так и для женщин» (Климент, xiv). В дореволюционном патриархальном обществе женщины должны были обладать этими добродетелями по отношению к своим отцам, братьям и мужьям. Современники-славянофилы Достоевского отвергли западные ценности и вместо этого приняли антииндивидуалистическую идеологию Православной церкви. Ричард Стайтс утверждает, что это привело к «романтической идеализации русской женщины как воплощения добродетели и материнства» (16).Рина Лапидус перекликается с глубоким влиянием европейского романтизма на русских писателей, которые рассматривали женщину «как концепцию, […] эфирное, небесное существо», любовь которого возвысила душу человека до «слияния с Богом» (11). Если женщину рассматривать как концепцию, а не как независимую личность, то ее дискурс становится дидактическим приемом, используемым для вдохновения героя-мужчины. Парадоксально, но в православной традиции земная женщина считалась дочерью Евы, «падшей твари, окутанной грехом, не достойной серьезного рассмотрения» (Лапид 12). Таким образом, голос реальных женщин был отвергнут как ошибочный и даже аморальный. В конце концов, женские голоса были искажены (как в реальности, так и в литературе) либо патриархальным фильтром церкви, либо идеализирующими тенденциями романтических авторов. Достоевский сочетает эти два дихотомических взгляда на женщину как на святую и грешницу и создает в Соне проститутку, чья чистота и преданность почти потусторонние.

В то время как Бахтин признает диалогический потенциал героя, его взгляд на второстепенных персонажей, таких как Соня, подразумевает, что ей не хватает самоидентификации или «самовыражения», подтверждающего ее автономию.Несмотря на свою влиятельную роль, собеседница бахтинского героя остается «другим» — голосом среди многих, которым герой должен «сориентироваться» и «обрести собственный голос» (Бахтин, проблемы , , 239). Таким образом, Соня «входит во внутреннюю речь Раскольникова не просто как персонаж или тип, не просто как персонаж сюжета его жизни […], а как символ определенной жизненной ориентации и мировоззренческой позиции» (238) . Соню можно рассматривать как аллегорию. Ее дискурс существует исключительно в связи с дилеммой Раскольникова, потому что ей не хватает его интенсивного внутреннего диалога.Бахтин утверждает, что «главные герои […] являются не только объектами авторского дискурса, но и собственными субъектами, непосредственно обозначающими дискурс » (курсив в оригинале) (7). В «Преступление и наказание», Мировоззрение Раскольникова — сугубо его собственная конструкция, а слепая преданность Сони — это многовековая установка русской традиции. Раскольников — персонаж диалогизированный благодаря полемическому голосу; он является «автором собственной полностью взвешенной идеологической концепции», а не «объектом завершающего художественного видения Достоевского» (5).Соня, с другой стороны, остается монологом, потому что ее голос является полностью авторской конструкцией — использовалась только только как рупор системы убеждений Достоевского — а не продуктом независимого, незавершенного «я».

Голос Сони отсутствует в первой половине романа, и ее личность создается мужскими персонажами, которые ее окружают. Элизабет Блейк отмечает, что «прежде чем Соня произнесет хоть слово, ее отец, Раскольников и Лужин представляют для нее конкурирующие идентичности — от модели христианского самопожертвования до обычной проститутки» (255).Мармеладов рассказывает о своих бедах Раскольникову в пьяном припадке, раскрывающем великодушный акт самопожертвования Сони. Отцовский взгляд на свою дочь как на святую укоренился в сознании Раскольникова с той первой роковой встречи. Это становится очевидным в конце романа, когда Раскольников заявляет: «Я давно выбрал тебя, чтобы услышать это [признание], когда о тебе говорил твой отец» (Достоевский Преступление IV, iv). Позже Лужин создает другой образ Сони как молодой женщины «пресловутого поведения» (III, iii).Две фильтрованные версии Сони — идеализированный образ Мармеладова и уничижительный взгляд Лужина — являются отражением дихотомического образа женщины (как святой или грешницы) в российском обществе XIX века.

Изображение Сони как молчаливой молодой женщины позволяет ее отцу, Лужину и даже Раскольникову изменять ее личность по своему усмотрению. Отсутствие самоидентификации делает Соню неудачницей в диалогическом смысле. Своим «мягким голосом» (I, ii) она не может защитить себя от обвинений Лужина в краже, и она только «[смотрит] на Лужина […] не может сказать ни слова» (V, iii).Она часто заикается в присутствии других и оказывается совершенно беспомощной, когда Раскольников ставит под сомнение ее непоколебимые религиозные убеждения. Даже члены семьи, с которыми она снимает ее комнату, заикаются или «не могут говорить прямо» (IV, iv). Ее дискурс искажен вдвойне, потому что она буквально находится в физическом пространстве неадекватной речи. И Соня, и ее соседи не могут эффективно общаться друг с другом, что исключает любые возможности для диалога. Однако за диалогической некомпетентностью Сони существует теодицея, которая пытается «примирить несправедливость, свидетелем которой она является в здесь и сейчас , с верой в божественное провидение» (курсив в оригинале) (Blake 253). Эта непредвиденная глубина сознания Сони раскрывается в ее частном разговоре с Раскольниковым, в котором наконец-то слышен ее нефильтрованный голос.

Безмолвная беседа Сони — предпосылка ее добровольных страданий и принятия божественного провидения. Ее кротость следует примеру смиренной реакции Девы Марии на Благовещение: «Да будет мне по слову Твоему» ( Библия короля Якова, , Луки 1:38). Ее греховная профессия могла связать Соню с Марией Магдалиной, но, хотя обе они раскаялись проститутки, намерения первой с самого начала благородны.Кроме того, вместо того, чтобы Магдалина помазала ноги Иисуса, в Преступление и наказание Катерина Ивановна целует ноги Сони в знак поиска прощения, подтверждая ее статус христоподобности. Мурав утверждает, что в образе Мадонны Достоевского «есть некоторая изюминка»: она «безумна, ее называют одержимой или юродивой. Ее речь состоит из тишины, рыданий и бессвязности »(51). В дискурсе Сони сочетаются покорное смирение Девы Марии и свято-юродивое «молчание» Мадонны Достоевского.

В то же время сдержанность Сони — это не признак слабости или пассивности, а, скорее, признак огромной силы и воли. В конце концов, Соня «молча» говорит о мире Бога в манере, подобной красноречивому молчанию Христа в «Великом инквизиторе» Достоевского «Братья Карамазовы ». Нина Пеликан Штраус предполагает, что у Достоевского «способность женщин влиять на мужчин парадоксальным образом возникает из их правового и сексуального бесправия, из российского контекста, в котором страдания женщин тесно связаны с христианским мученичеством и распятием» (144).Именно эта оксюморонная «высшая неполноценность» (144) набожной проститутки способна спасти измученную душу Раскольникова и вывести его на новый путь искупления.

Деннис Патрик Слэттери отмечает, что иконография Мадонны Достоевского «противодействует либеральным, более светским образам идолопоклонства, которые те, кто одержимы своей великой идеей, хотят продвигать» (qtd в Murav 145). Точно так же молчание Сони служит цели противодействовать размышлениям Раскольникова о его наполеоновской теории. Раскольников выражает акт выхода за границы гражданского и религиозного права как «произнесение нового слова» (Достоевский Преступление I, I), а его план убить старого ростовщика проистекает из его желания выразить это «новое слово». Слэттери предполагает, что Раскольников «морально пленен [словами]» (73) своей статьи. Высокомерное слово Раскольникова контрастирует со скромным молчанием Сони, которая жертвует своей честью, чтобы обеспечить своих братьев и сестер. Более того, Соня читает не «новое слово» статьи Раскольникова, а старое слово библейской истории о Лазаре.Мурав рассматривает эту оппозицию в новом ракурсе, утверждая, что, читая воскрешение Лазаря, «[Соня] ассоциируется со« воскресающим словом »в противовес Раскольникову и его« новому слову », которое убивает» (51). Таким образом, голос Сони становится «сосудом речи Христа» (Слэттери, 74) и «словом Христа, вспоминаемым» (77). Вначале голос Сони не слышен, а голос Раскольникова передан через убийства Алены и Лизаветы; в конце концов, Соня произносит Слово Христа, которое приводит Раскольникова стать «упорно молчал » (Эпилог, б).

В основе романа лежит полемический диалог между женским и мужским голосом. Страус утверждает, что «феминистский« свет »у Достоевского используется для драматизации« русского мужского мрака »(6). Таким образом, женская речь Сони «олицетворяет покорность и христианство», а «наполеоновская идея» Раскольникова воплощает мужские фантазии свободы и современности (27). Достоевский лично отстаивал женское превосходство, поскольку, как он заявляет в своем Дневнике писателя , «искренность, настойчивость, серьезность, […] честь, [и] стремление к правде и самопожертвованию» являются качествами, более характерными для русских женщин, чем у мужчин. (278).Эти убеждения отражены в вымышленном мире Достоевского, где женщины (святые или демонические) страдают из-за мужчин, которые либо страдают от пороков, либо находятся под таким сильным влиянием нигилистических теорий Запада, что потеряли связь со своими русскими корнями. Женская искренность и мужская коррупция неоднократно сталкиваются в параллельных нитях мужско-женских конфликтов (Свидригайлов / Дуня, Лужин / Соня). Нигде моральный диалог Достоевского не проявляется более ярко, чем в этих столкновениях, с помощью которых автор показывает, что женский опыт, возможно, ближе к русской аутентичности, чем его мужской аналог.

В «Дневнике писателя » «» Достоевский заявляет: «Русский человек за последние десятилетия стал ужасно предрасположен к порокам приобретения, цинизма и материализма; женщина осталась гораздо более искренне, чем он, предана идее и служению идее »(502). Будучи студентом университета, Раскольников участвует в западноевропейских философских дебатах о религии, морали и человеческой природе. С другой стороны, у героини нет доступа к таким идеям. Ее образование ограничивается тем, чему ее пытается научить отец, и она отвергает либеральные идеи Лебезятникова в пользу православных христианских ценностей.Слэттери утверждает, что статья Раскольникова раскрывает «бестелесную и абстрактную природу идей, когда они вытесняются и отделяются от более широкой традиции» (74). Голоса Раскольникова и Сони — это не просто проекции мужских и женских переживаний, но также «новых» концепций Запада и «старых» идеалов русского православного Востока соответственно.

«Современные» люди в «Преступление и наказание» (Раскольников, Лебезятников и Свидригайлов) явно отклонились от подлинного пути России-матушки, и их попытки освободить свое эго терпят неудачу.Только непоколебимая вера Сони в христианское представление о подчинении остается путем к спасению, и Раскольников спасается, когда он принимает этот путь. Достоевский голосом Сони дает ответ на «женский вопрос», волновавший интеллектуалов России XIX века. Блейк предполагает, что Достоевский конструирует «художественный образ русской женственности в Соне Мармеладовой», который «прямо противоположен модели сексуальной эмансипации женщин, предложенной Лебезятниковым» (268–269).Действительно, вера и добродетель Сони вознаграждены (в соответствии со структурой христианской сказки о воскресении) новой жизнью, «обеспеченной материально Свидригайловым, а духовно — Раскольниковым» (253).

Бахтин утверждает, что персонаж «впервые становится тем, кем он является, […] не только для других, но и для себя самого» ( Проблемы, 252) исключительно через диалог. Далее он заявляет, что, поскольку «самосознание персонажа Достоевского полностью диалогизировано», внутренняя работа героя может быть раскрыта только «обращаясь к нему диалогически» (251-252).Оба эти утверждения справедливы в отношении Сони, сокровенные мысли которой раскрываются во время чтения Раскольникова. Когда она читает рассказ о Лазаре из своей Библии, Соня больше не заикается, но может уверенно читать «наизусть» (Достоевский, Crime IV, iv). Соня говорит не своими словами, а библейским текстом, так что «через акт провозглашения открытое Слово становится ее собственным» (Blake 262-263). Как Слово Христа воскрешает мертвого Лазаря, так и голос Сони пробуждает душу Раскольникова и побуждает его исповедаться и искупить свои грехи.Рассказ о Лазаре в том виде, в каком его прочла Соня, становится новым повествованием Раскольникова, которое «появляется, чтобы заменить то, что он принял в качестве кредо для комплекса Наполеона, в котором он беспомощно вращается» (Slattery 74). Это полифоническое чтение и связанная с этим ассоциация с Христом придают речи Сони новый авторитет, с которым «она решительно заявляет о примате своего христианского голоса над рационализмом Раскольникова» (Blake 267).

В заключение, безмолвная выносливость и самопожертвование придают силу женскому голосу, так что он, как это ни парадоксально, становится выше из-за своей неполноценности.Таким образом, героиня Достоевского дает ответ на «женский вопрос», волновавший русских интеллектуалов XIX века. Перед лицом призывов к эмансипации женщин Достоевский показывает, что сила голоса русской женщины заключается в ее красноречивом молчании, готовности к самопожертвованию и подражанию Христу и Мадонне. В полифонии романа голос Сони не индивидуализирован, а используется как символ христианских православных добродетелей, бросающих вызов атеистическому нигилизму западноевропейского рационализма.Таким образом, подход Достоевского к женскому голосу лишен правдоподобия и нюансов, поскольку его понимание внутреннего мира женщины поверхностно и, в конечном счете, предвзято. В диалоге женского и мужского голоса первый колеблется между кротким молчанием и теологическим дискурсом, но в обоих случаях он предназначен для того, чтобы поднять душу русского человека за пределы нигилистической пустоты, через которую он попал.

Маргарита: Неистовая ведьма

Большевистская революция 1917 года не только изменила социально-политический ландшафт России, но и изменила стандарты художественного творчества после этого.Коммунистическая партия диктовала конкретные критерии изображения идеального литературного советского героя и героини, которые часто были удалены из советской действительности. В этой среде выросло диссидентское литературное движение, которое стремилось подорвать эти прославленные архетипы, представив несовершенных главных героев. Книга Михаила Булгакова « Мастер и Маргарита», , его magnum opus , принадлежит диссидентской традиции бурного сталинского периода.

Одноименная героиня Маргарита занимает динамичное место в романе Булгакова как муза, ведьма и даже как олицетворение христианской добродетели. С каждой новой личностью голос Маргариты видоизменяется так, что временами он разражается громким дьявольским смехом, а иногда — беззвучным. Диалогические отношения между «мужским» авторским дискурсом Мастера и «женским» читательским кругом ставят ее голос в двусмысленное положение: она сильна, но с ограничениями. Булгаков сочетает фольклорные и христианские элементы и приписывает их голосу Маргариты, чтобы бросить вызов идеальному образу советской героини.

Во время большевистской революции освобождение русских женщин стало важной частью программы Коммунистической партии.Ленин, в частности, использовал женский голос как инструмент для распространения большевистской пропаганды в семье и обществе. Коммунистическая партия продвигала идею о том, что ключом к освобождению женщин является искоренение частной собственности (Clements 39). Алиса Шустер объясняет, что Ленин «хотел превратить женщин в ярых защитников нового порядка, чтобы они не подрывали революционные идеалы мужчин» (261). Ожидалось, что эта политически сознательная советская суперженщина преодолеет разрыв между своей «маленькой семьей» и «большой семьей» общества (Лапидус 19), чтобы вырастить детей, которые впоследствии стали превосходными гражданами.

Маргарита бросает вызов всем политическим характеристикам советской героини. Бахтин характеризует гетероглоссию карнавальной литературы как «пародийную, резко и полемически направленную против официальных языков своего времени» ( Dialogic ). Женский дискурс в карнавальном романе Булгакова является частью той же гетероглоссии, которая направлена ​​на критику официального «образа» советской суперженщины, описанного выше. Голос Маргариты, вместо того чтобы служить высоким коллективистским социалистическим целям, используется для помощи в ее личных поисках и художественном спасении возлюбленного.Она заключает договор с дьяволом не ради фаустовских знаний или коммунистической политической мечты, а ради личного, явно аполитичного счастья. Вместо того, чтобы быть порядочным гражданином-атеистом, она готова поверить в существование Дьявола и его способность «все исправить» (Булгаков 309). Единственный «порядок», который она защищает, — это анархическая система Воланда, а единственная революция, в которой она заинтересована, связана с уничтожением критиков, мучивших Учителя. На самом деле, когда Воланд спрашивает Маргариту о ее желании, она отвечает: «Я прошу, чтобы [нас с Мастером] вернули в подвал в переулке возле Арбата» (246).Маргарита выражает свое желание как видение личного счастья, которое требует частной собственности: подвальной квартиры, которая служила убежищем для влюбленных. Вдобавок Маргарита бездетна и уходит из дома мужа, чтобы побыть с возлюбленным, тем самым подавляя любые разговоры, касающиеся ее «маленькой семьи».

Превращение Маргариты в ведьму меняет ее личность и на короткое время разрывает цепи женского молчания. После загадочного исчезновения Мастера Маргарита убита горем и продолжает несчастливо жить с мужем.Она молча принимает свою трагическую судьбу, пока Воланд не приедет в Москву. Когда она встречает Азазелло, она не может устоять перед его речью и «[впадает] в покорное молчание» (193), когда он направляет ей приглашение «от одного выдающегося иностранца» (192). Героиня представлена ​​несчастной женщиной, голос которой кажется лишенным силы воли и независимости. На самом деле, когда читатель впервые встречает Маргариту в повествовании Мастера, в котором он рассказывает свою историю Бездомному в больнице, ее голос — как и в «Соне» Достоевского — фильтруется через мужской дискурс и только позже становится свободным.

Когда Маргарита использует крем Азазелло, он не только меняет ее физически, чтобы выглядеть моложе, но и дарит ей пронзительный голос. Это раскрепощение героини проявляется в ее наготе и, что более важно, в ее смехе, который переходит от «невеселого смеха» (193) к ее «[смеху] безудержно» (197) перед чудесным превращением. Золотые сливки заставляют Маргариту «[чувствовать] свободную, свободную от всего» (197), и она высвобождает свои дикие порывы разрушения, «[разрываясь] в потоках смеха» (201).

Святая Хильдегард связывает смех с падением Адама, чье тело было заражено «ветром», который вызвал «неуместную невоздержанность, веселье и эхом смех» (132). Таким образом, смех противопоставляется «голосу, исполненному небесной радости», который пронизывал Эдемский сад до искушения Адама и Евы, и ассоциируется с «падением чистых» и «плотскими желаниями» (132). Маргарита — двойник Адама, поскольку оба соблазняются дьяволом и развращаются смехом.В отличие от молчания Сони, которое нарушается только для того, чтобы ассоциироваться со Словом Христа, неистовый смех Маргариты — это взрывная и даже разрушительная энергия, которая ассоциируется с Дьяволом и падением человечества. Однако «падение» Маргариты — это форма освобождения, избавления от ее несчастной жизни. Это воодушевляющее падение: счастливый парадокс, в котором превращение Маргариты в ведьму — это вызов патриархальному христианскому Богу.

Бахтин подчеркивает силу смеха в карнавальных традициях и его роль в игнорировании «официального языка» и жестких условностей общества.Он утверждает, что смех «представляет собой элемент победы не только над сверхъестественным страхом, над священным, над смертью; это также означает поражение власти земных царей, земных высших классов, всего, что угнетает и ограничивает »( Rabelais 92). Следовательно, смех Маргариты бросает вызов не только патриархальному Богу, но и советскому обществу с его ложными добродетелями, отрицанием и угнетением мистического и художественного.

В конце концов, Маргарите не разрешают оставаться ведьмой, и ее силы и ее смех теряются, когда Азазелло отравляет ее.В момент смерти «временное колдовское косоглазие, жестокость и дикость черт [Маргариты] исчезают. Лицо мертвой женщины просветлело и, наконец, смягчилось, и ее улыбка была уже не хищной, а больше улыбкой женщины, пережившей много страданий »(Булгаков 313). Маргарита награждается «тишиной» своего нового загробного дома и обещанием оставаться с Мастером и «охранять [его] сон» (325) навеки. Маргарита должна пожертвовать своим задорным смехом, чтобы счастливо жить с любимым.В «Мастер и Маргарита», топос женского безмолвия нарушается лишь временно, но в конце концов должен вернуться, чтобы восстановить равновесие в патриархальном мире.

Беседа Маргариты как ведьмы включает в себя как дьявольский смех мести, так и нежное бормотание матери, очевидное в ее поразительной способности успокаивать маленького мальчика, которого она пугает в доме Латунски. Жестокость, присущая коллективному наказанию, которое она наносит всем жителям привилегированного литературного сообщества, смягчается нежными чувствами, которые Маргарита проявляет к невиновным, воплощенным в испуганном ребенке.Однако ее сострадание лучше всего проявляется, когда она просит Воланда освободить Фриду от ее вины, зная, что она только что потеряла свое единственное желание. Маргарита «становится в руках [Воланда], почти вопреки самой себе, утешительницей и целительницей, источником милосердия» (Beaujour 73), что приводит к ее благосклонности к Фриде. Своим голосом Маргарита освобождает Фриду, когда та произносит волшебные слова: «Ты прощен. Платок тебе больше не дадут »(Булгаков 242-243). Элизабет Божур утверждает, что из-за ее альтруизма «Маргарита на самом деле является истинным носителем христианского милосердия в романе» и что она «ученица Иешуа, а также Учителя» (78).В Иерусалимских отчетах не упоминаются какие-либо важные библейские женщины, особенно Дева Мария. Таким образом, сострадание женского дискурса удаляется из первоначального описания и помещается в Москву, где Маргарита унаследовала черты Мадонны. Хотя верно то, что Маргарита не является ни чистой, ни девственной, она по-прежнему сохраняет отчуждающую «морально-высшую» позицию, которую классическая русская литература приписывала женщинам через связь с Богородицей, которая в дантеанской традиции является посредником между Богом и человечеством.Хотя Булгаков предоставляет своей героине нетрадиционный дискурс — ведьмовский, — в ее женском голосе остаются следы «небесного существа», главная сила которого заключается в христианской этике.

Голос Маргариты определяется, главным образом, ее противопоставлением голосу Мастера. Ее сила контрастирует с его слабостью, а ее роль музы определяется его творческим гением. Когда Соня и Раскольников вступают в буквальный и символический диалог, женское начало выступает как более возвышенный голос и единственный, способный разбить высокомерное «слово» убийцы.Дискурсы Мастера и Маргариты не являются идеологическими противоположностями, но они остаются заблокированными в игре с нулевой суммой.

В роли возлюбленной и спасительницы Мастера голос Маргариты, кажется, торжествует над моральными ограничениями художника. Она называет его «Мастером» из-за ее непоколебимой веры в его творческий гений и своей преданности его роману. Акт присвоения титула возлюбленному придает громадную силу голосу Маргариты как «того, кто дает имя». Мастер отличается от Раскольникова тем, что последний идеологически высокомерен, а первый трус.Женские и мужские роли у Достоевского перевернуты в «Мастере » и «Маргарите », где мужчина — жертва, а женщина — проводник перемен. Дискурс Маргариты соединяется с дискурсом дьявола, объединяя ее с более великими силами, которые дают ей власть наказывать и прощать. Пока она отправляется в странствующее приключение, Мастер остается неподвижным, неспособным спасти себя или кого-либо еще. Действительно, в конце концов именно высказывание Маргариты, адресованное Воланду, спасает Мастера и дает ему еще один шанс жить в мире.

Бахтин утверждает, что одна из задач героя романа — «отделить [свой] голос от другого голоса, с которым он неразрывно слился» (проблемы , , 239). Героиня Булгакова пытается сделать обратное: слить свой голос назад с Господом. В конечном счете, она его ученица и последователь. Когда она в компании Воланда, сила, которой наделено ее слово, используется только для того, чтобы отомстить, а затем спасти своего возлюбленного. Несмотря на ее силу, ее дискурс вторичен по отношению к Учителю и используется только для подтверждения его художественного мастерства и компенсации его недостатков.Примером этого является случай, когда Мастер внезапно появляется в комнате Воланда после того, как Маргарита обращается к последнему с просьбой спасти своего возлюбленного. Как только Мастер садится, Маргарита падает рядом с ним на колени и замечает, что «ее нагота внезапно исчезла, и теперь на ней был черный шелковый плащ» (Булгаков 243). Если нагота и смех Маргариты, о которых говорилось выше, связаны со свободой высказываний, то сокрытие ее тела сразу же после материализации Учителя становится значимым в представлении доминирующей роли его речи.

Маргарита не только возлюбленная Мастера, но и его преданный читатель. В то время как Соня читает Слово Божье, Маргарита читает слова «альтернативного» Нового Завета Учителя. Героине Булгакова отказано в художественном видении, предназначенном в основном мужчине, слова которого сохраняют авторитет, несмотря на его хрупкость. Неполноценность женского читателя лучше всего иллюстрируется сценой освобождения Понтия Пилата. Маргарита сочувствует прокурору и пытается освободить его, как она сделала с Фридой.«Отпусти его», — крикнула вдруг Маргарита пронзительно, как она кричала, когда была ведьмой »(Булгаков 323). Разумеется, ее крик не вызывает ничего, кроме издевательского смеха Воланда. Только голос Учителя может освободить Пилата: «[Учитель] зажал ладонями рот, как мегафон, и крикнул […]. ‘Свободный! Свободный! Он ждет тебя! »Горы превратили голос Учителя в гром, а гром уничтожил их» (Булгаков 324). Голос автора ассоциируется с природной силой, громом, способным разрушить цепи Пилата и освободить его от страданий. В конце концов, речь Маргариты замолкает, и ее влияние уменьшается перед лицом нерушимой силы художника-мужчины.

В заключение, дискурс Маргариты сосредоточен на личных поисках, а не на коллективных поисках, и она удалена от политической активности суперженщины, пропагандируемой советской пропагандой. Настоящие женщины изо всех сил пытались выжить в переполненных коммунальных квартирах, трудясь, чтобы обеспечить свои семьи, работая на тяжелой работе. В данном случае голос Маргариты не отражает суровую повседневную жизнь настоящих женщин Советской России.Ее союз с компанией Воланда и превращение в ведьму уводят ее еще дальше от этой реальности, а ее бессмертная любовь к Мастеру поднимает ее до недосягаемого статуса. Однако, несмотря на ее «ужасное совершенство», голос Маргариты заглушается речью Учителя, когда она достигла своей цели — освободить его. В полифонии романа героиня Булгакова следует традиции превосходной женщины, воплощающей в своем дискурсе добродетели, способные спасти русского мужчину от «тьмы» внутри него.

Матрена: Страдающая мать

В картине Александра Солженицына « Матренский дом » (1963) главная героиня представляет вневременной мотив страдающей крестьянской матери. Иконография матери имеет давнюю историю в русском литературном каноне и часто символизирует вседающую, вечно страдающую Родину. Матрена — необразованный работник, чья доброта и простота олицетворяют неоскверненные традиционные крестьянские ценности. Ключевой контраст между романтизированной советской матерью и русской крестьянской матерью состоит в том, что первая высокомерно праведна, а вторая скромна.Женский дискурс в этой истории коренится в его символической силе представлять Мать Россию, традиционные ценности и превосходство женского дискурса.

Матрена, как и Соня Достоевского, женщина молчаливая. Можно было почти зайти так далеко, что представить Матрену Соней в преклонном возрасте — все еще тихой, кроткой и проникнутой верой почти век спустя. Матрена живет одна с бездомной кошкой, различными паразитами и своими драгоценными каучуковыми растениями, которые «населяли [ее] одиночество, как немая, но живая толпа» (Солженицын 30). Ее движения характеризуются бесшумностью, так как она ходит по кухне «тихо, осторожно, изо всех сил стараясь не шуметь» (31) или лежит на плите, когда болеет. Ее тихий образ жизни усиливает ее кротость и любезность; это то, что отличает ее от репрессивных мужских персонажей, эксплуататорской бюрократии колхоза, сплетен и притворных стенаний женщин, присутствующих на похоронах Матрены в конце рассказа. В произведениях Достоевского «хорошие» женщины торжествуют, потому что они способны молча переносить невзгоды, отдавая предпочтение семейным и социальным ценностям над собственными интересами.Точно так же Солженицын напоминает о превосходстве русской крестьянской матери через ее молчаливую преданность своей семье и своему сообществу.

Образ матери как представительницы традиционной России издавна занимал видное место в литературе и искусстве. В Советском Союзе это особенно проявилось в романе Максима Горького « Мать » (1906), который рассматривался как идеальный образец для произведений социалистического реализма. В этом романе главная героиня — вдова, которая идет по стопам сына и присоединяется к революционному движению.Горький использовал материнский дискурс, чтобы показать важность «социалистической любви» над личной любовью и необходимость служить «общему делу» (Лапидус 18). Джоанна Хаббс отмечает, что «материнский миф был использован советским режимом, чтобы связать нацию на аффективном уровне» (234). Самопожертвующая женщина-мать напоминает мифическую героиню, которая хранит коллективистские утопические надежды не только для своей семьи, но и для всей России.

Матрёна не похожа на героиню Горького, и её дискурс не так политизирован.В то время как главная героиня Горького, Пелагея Ниловна, превращается в революционного рабочего, Матьяна ведет послушную жизнь в советском государстве, где рабочее восстание уже преобладало. Солженицын, однако, предполагает, что жадность и материализм не искоренены из мужской души русских. Матрёна своей нелюбознательностью и просоциальной позицией оказывает своего рода «молчаливое сопротивление», ниспровергая царившую в советском обществе алчность. Более того, идеальная советская мать, изображенная Горьким, высокомерна в своей непоколебимой вере в коммунистическую доктрину.Это особенно хорошо видно в заявлении Пелагеи в конце романа, что ее угнетатели «не утопят разум в крови; они не потушат его правду! » (Горький). Матрена, с другой стороны, остается скромной, не говорит о мести, а вместо этого молча помогает тем, кто разрушает ее дом даже до ее смерти.

Материнский дискурс Матены прочно связан с матушкой Россией. Материнский голос Матрены рождается из ее окружения, русской деревни, которая, как отмечает Хаббс, «как бы напоминает блудных детей в их исконный дом» (xiii).Рассказчик убегает в сельскую часть страны, чтобы «затеряться в самой глубокой России» (Солженицын 29). Хаббс утверждает, что русские писатели представляли Родину как «источник творчества» и вдохновения, но также как страдающую жертву проступков своих детей (xv). Изображение Матрены у Солженицына соответствует этим представлениям: она становится моральным учителем для рассказчика, страдающего от рук бюрократии и своих оппортунистических родственников. И Матрена, и Родина никогда не теряют преданности своим «детям» и продолжают бескорыстно отдавать свою любовь, не ожидая признания.Наложение дискурса женского начала и родины достигает кульминации в аварии, в которой Солженицын подразумевает, что изуродованное тело Матрены является метафорой «трагической судьбы» России (Hubbs 237). Матрена (и Россия) искалечена «людьми, движимыми грубейшими материальными импульсами» (237). Таким образом, страдающая старуха олицетворяет горе Родины, которую эксплуатирует советский режим, и ненасытную алчность мужчин. Следовательно, как и в ранее обсуждавшихся произведениях, голос земной женщины не индивидуализирован, а скорее мифологизирован как символ более широких идеологических концепций, передающих националистические настроения автора.

Матрена имеет явное родство с легендарной фигурой бабушка из русского фольклора, которую обычно изображают доброжелательной матриархом. С 1960-х по 1980-е годы произошло заметное возвращение бабушек из-за резкого сокращения мужского населения, большинство из которых либо погибло во Второй мировой войне, либо погибло в ГУЛАГе (Doak 172). Это оставило бабушку с обязанностями по воспитанию детей и обеспечению семьи вместе с молодыми матерями-одиночками (173). бабушка особенно фигурировала в «деревенской прозе», которая исследовала сельскую местность Советского Союза и характеризовалась «поиском национальных ценностей, заботой об окружающей среде и ностальгией, порожденной утратой традиционной сельской жизни» ( Парте 3). Естественно, пожилые женщины были идеальными посланниками идеалов этого жанра, потому что считались хранительницами фольклорных и духовных традиций. В «Доме Матрены» дискурс бабушки связан с романтизированной сельской Россией и морально превосходящей до-современной славянской этикой, которая была омрачена коммунистическим государством.

Барбара Клементс отмечает, что в 1930-х годах сталинское правительство начало кампании среди крестьянок, поощряя образование и участие в политических и социальных программах (71). Эти попытки не смогли поколебать прочные корни крестьянских верований и убеждений, существовавшие веками. В конце концов, советский режим отказался от этих усилий и позволил пожилым женщинам соблюдать православные ритуалы и традиции (Hubbs 235). Рассказ Солженицына отражает эту реальность, изображая деревню как «микрокосм дореволюционной России» (235), где религия и суеверия остаются частью повседневной жизни.Элемент суеверия прослеживается в страхе деревенских женщин, что дети Матрены погибли из-за проклятия (Солженицын, 38). Даже «самые сильные убеждения Матрены были суеверными» (Солженицын, 35), и у нее двойственное отношение к современности, поскольку она боится поездов (35). Таким образом, дискурс Матрены ближе к идеалам женственности девятнадцатого века, чем к советскому чемпиону, вообразившемуся Горьким. Ее принципы основаны не на атеистическом коллективистском духе советского режима, а на христианских добродетелях, в которых смирение играет ключевую роль.

Альтруизм Матрены проявляется в ее готовности помочь. Когда ее попросили о помощи, она «отказалась от того, чем ей следовало заниматься дальше, и пошла помогать соседке» (Солженицын, 34). В ее самоотверженных действиях нет зависти и злых мыслей, даже когда ею воспользовался председатель колхоза, в котором она раньше работала. В диалогах с другими Матрёна просто не жалеет её усилий и никогда не принимает плату за свой труд. Критики предположили, что эта щедрость и настойчивость перед лицом трудностей поднимают ее до статуса святой (Ivanits 73, Lefcowitz & Lefcowitz 451).Она очень похожа на Мадонну, которая с радостью отказывается от собственного тела ради служения человечеству. Интересно то, что Солженицын подчеркивает, что Матрена далеко не истинно верующая, а «язычница» (Солженицын 35), которую никто не видел молящейся или крестящейся. Хаббс предполагает, что Солженицын хотел, чтобы сострадание Матрены было связано не с христианством, а с более старой религией (236). Возможно, это был досовременный крестьянский миф о вседающей Матери-Земле, который, как отмечает Елена Госкило, повлиял на отношение христианской России к Деве Марии («Мать» 69).С другой стороны, вера Матрены может быть молчаливой, как и ее голос, поскольку рассказчик утверждает, что на ее стенах были иконы и что она начинала каждую работу с «Да благословит нас Бог» (Солженицын, 35). Языческий или христианский голос Матрены — это квинтэссенция просоциальной религиозности без каких-либо праведных чувств. Ее смирение всеобъемлющее, что контрастирует с высокомерным революционным женским голосом в «Матери » Горького.

Голос Матрены имеет еще одну связь с традицией в своей сказочной связи.Рассказчик описывает ее голос как «теплое, хриплое бульканье, такое, как бабушкины в сказках» (Солженицын 31). Его ведет к ней старый продавец молока, который напоминает архетип помощника в сказочной схеме. Джоанна Хаббс отмечает, что при первой встрече с Матреной новая квартирантка похожа на Бабу Ягу, лежащую на плите в доме, кишащем различными существами (236). Ее первоначальная сварливая реакция на незнакомца может напоминать злую ведьму, но вскоре рассказчик узнает, что Матрена — «восстанавливающая моральная сила» и наставник (236).Приравнивая ее дискурс к известному сказочному персонажу, Солженицын использует ту же литературную условность, что и советские авторы, обращавшиеся к мифологии в своих представлениях о героине-матери.

Бахтин утверждает, что «приблизиться к [внутреннему человеку] и раскрыть его — точнее, заставить его раскрыть себя — можно — только обратившись к нему диалогически» (проблемы , 252). Точно так же «внутреннее я» Матрены раскрывается рассказчику во время их ночного диалога, где он может увидеть ее в новом свете.Ее высказывание метафорически вызывает появление Матрены после того, как рассказчик «забыл, что [она] была в комнате» (Солженицын 37). Через речь женщина может существовать, и Матрёна, наконец, может рассказать свою историю. Хотя в этом диалоге рассказчик должен был раскрыть природу Матрены, он улавливает ее истинную сущность только в конце, после ее смерти, в обмене с невесткой. Рассказчик утверждает: «Только тогда, после этих неодобрительных комментариев ее невестки, […] я понял [Матрену] так, как никогда не понимал, когда жил с ней бок о бок» (45).По иронии судьбы, голос Матрены полностью отсутствует в этом диалоге, но именно это отсутствие раскрывает истинную природу мертвой женщины. Диалогическое обращение к Соне и Маргарите выгодно, а к Матрене — нет. Она является скорее объектом, чем субъектом дискурса, гарантируя, что в некотором смысле она остается эмблемой, а не личностью.

Кроткий дискурс Матрены контрастирует с жадностью и жестокостью Фаддея в другом аллегорическом конфликте между женским и мужским голосами.Между двумя персонажами есть четкое разделение с точки зрения их внешнего вида. Фаддей сохраняет свои черные волосы и молодое здоровье, тогда как Матрена искалечена болезнью и старостью. Рассказчик отмечает напряженность между ними, когда отмечает, что Фаддей « явно нечего было сказать Матрене» (Солженицын 36), а Матрена стояла «как немая просительница» (37). Если в « Преступление и наказание » и « Мастер и Маргарита» герой и героиня вступают в диалог, Фаддей и Матрена хранят пакт молчания.Когда вопрос о верхней комнате, которую необходимо разобрать, становится актуальным, Фаддей «стала частым гостем, установив закон перед Матреной и настаивая на том, чтобы она немедленно сдала верхнюю комнату, прежде чем она умрет» (39). Пассивный дискурс Матрены противопоставляется напористым методам Фаддеи, и в конечном итоге результат трагичен для женского голоса, поскольку именно жадность старика стала причиной смерти Матрены. Хаббс утверждает, что «Фаддеи, кажется, воплощает жестокость и жадность советского режима и русских мужчин» (236).Вторя чувствам Достоевского, духовное великодушие женского дискурса снова морально побеждает мужской материализм и высокомерие. Ее голос несет в себе душу традиций России и ее неоспоримую доброту, которая сохранилась, несмотря на ужасные события, разорившие ее священную землю.

Таким образом, Солженицын следует традиции Достоевского, согласно которому женщина — единственная, кто способен спасти и восстановить «древнерусские» ценности. Персонаж Фаддея напоминает демонических фигур из сказок, жестокость и скупость которых символизируют злые силы в советской жизни (Ивантис 71-72).Таким образом, противопоставление женских и мужских голосов в Matryona’s Home имеет более серьезные последствия, поскольку две силы также представляют концепции добра и зла. Зло в данном случае проистекает из жадности и одержимости «собственностью», которые пронизывали Советский Союз. Хаббс отмечает, что, несмотря на ее смерть, Матрена остается «единственной истинной коммунисткой», потому что «[ее] этос продолжает бросать вызов этосу государства [в] ее беззаветной преданности своим товарищам [и] в ее отсутствии желания материальной выгоды. »(237).

В заключение Солженицын использует вековой мотив многострадальной Матери, чтобы бросить вызов советскому высокомерному дискурсу и разоблачить присущее ему лицемерие. Доброта Матрены свидетельствует о жадности ее общества и показывает, что отмена частной собственности не уменьшила материалистические навязчивые идеи советских граждан. Ее скромный голос перекликается с романтизированным прошлым, где основные социальные ценности были истинным показателем эгалитаризма, а не высокомерия экономического и научного прогресса.Приравнивая голос Матрены к Матери-Земле и сказке бабушек , Солженицын предполагает, что корни русского духа хороши, но они были испорчены и искажены патриархальной советской идеологией. Парадоксально, но Солженицын использует ту же методологию, которую использовали писатели-социалисты-реалисты для критики этой идеологии: мифологизируя женщину. Несмотря на свои положительные характеристики, женщина остается симулякром родины, неспособной избежать символического дискурса, навязанного ей авторами-мужчинами в русской традиции.

Сонечка: Одомашненная Мадонна

Традиция женской пассивности зародилась в восточном православии и была повторена в классической литературе XIX века, а затем вернулась в социалистическую пропаганду советского государства. Хелена Госкило утверждает, что это заставило русских женщин «[усвоить] […] традиционную мужскую систему прерогатив настолько тщательно, что они сами пропагандировали то самое неравенство, которое их маргинализировало» ( Dehexing 10).Хотя период гласности , и перестройки , в 1980-х годах требовал либерализма и открытости, новые программы не смогли изменить жестких гендерных ролей советского общества (2). Однако западные влияния, проникшие в СССР в то время, в частности дискурс феминизма, привели к возобновлению дискуссии о «надлежащей нише в жизни женщин» (13). Несмотря на вновь обретенное внимание к женским проблемам, российские женщины по-прежнему воспринимают себя ограниченными традиционными ролями.Это отношение распространилось и на российских писательниц, которые в своих трудах «стремились сосредоточиться на том, что они знали лучше всего и что их интересовало больше всего: человеческое взаимодействие, часто гетеросексуальные отношения, динамика семьи, конфликты поколений, проблемы самореализации и конфликты». требования о работе и доме »(17). В середине 1980-х гг. Возникла так называемая «новая женская проза» как отход от женской литературы предыдущей эпохи. «Новая женская проза» означала произведения, которые были «решительно и сознательно гиноцентричны, в отличие от тех писателей, которые отрицали значимость гендерных вопросов» (Адлам 16).Эта новая форма женской прозы также присоединилась к альтернативной литературе того времени, которая, как отмечает Кэрол Адлам, дистанцировалась от морализирующего идеологического подхода социалистического реализма (5).

Русские критики часто использовали женскую прозу как синоним банального письма byt , повседневного, со всеми его отрицательными качествами: «мелкий, мелкий, приземленный, изнурительный, повторяющийся и в конечном итоге мертвый» (Сатклифф, «Engendering» 2 ). Это противоречило русскому канону, в котором преобладали мужчины, который часто сосредотачивался на универсальных проблемах, экзистенциальных кризисах и эпической борьбе мужчин.Начиная с Достоевского, три автора, обсуждавшие ранее, сталкиваются с грандиозными темами, такими как борьба человека с нигилизмом, попытка художника индивидуализировать себя в коллективистском обществе и разрушение традиционных ценностей перед лицом современности. С другой стороны, женская проза использовала индуктивный подход к пониманию жизни, сосредотачиваясь на тривиальных деталях повседневности, а не дедуктивный подход, используемый большинством русских авторов-мужчин (38).

Людмила Улицкая опубликовала свою первую повесть « Сонечка », получившая признание критиков в 1992 году. События повести разворачиваются в ее недалеком прошлом и охватывают основные события в Советском Союзе, включая чистки, Вторую мировую войну, оттепель и застой. По ходу повествования одноименная героиня Улицкой превращается из псевдоинтеллигента в домашнюю хозяйку. Женский дискурс в «Улицкой» характеризуется переменами и используется как инструмент для передачи воздействия великих событий на человека и его дом. Напряжение мужского / женского диалога сосредоточено на идее творчества и возможности женской домашней эстетики, равной мужской художественной изобретательности.В то время как голос Сонечки слышен в основном через пассивное бормотание и вздохи, Улицкая не отвергает внутренний дискурс героини, но оценивает его среди других типов женских голосов, избегая склонности своих предшественников-мужчин морализировать женскую добродетель или продвигать ее превосходство.

Улицкая рассматривает историю через женский дискурс семейной жизни и личных трудностей. Сонечка и ее семья переживают главные потрясения ХХ века, но эти события отошли на второй план. Вместо этого повествование подчеркивает влияние, которое они оказывают на человека. Бенджамин Сатклифф называет это «трансисторической темпоральностью», которая предлагает через репрезентацию семейной жизни женщин «косвенную критику истории» («Engendering» iv). Внутренний дискурс Сонечки подчеркивается на фоне социальных потрясений того периода в отличие от крупномасштабной «мужской» экономической и политической борьбы (3). Однако женский голос остается безразличным, а иногда и наивным, к историческим изменениям, происходящим вне дома.Сонечка убегает к классикам русской литературы, чтобы «вырваться из жгучего пафоса 1930-х годов и позволить своей душе пастись на просторах великой литературы России XIX века» (Улицкая, 5). После замужества Сонечку интересует только то, как внешние события приносят пользу или вред ее семье, что очевидно, когда она мечтательно говорит Роберту: «Когда война закончится и мы победим, наша жизнь станет такой счастливой» (15 ), обнаруживая ее политическую наивность. Вдобавок она не участвует в интеллектуальных беседах между друзьями Роберта-мужчинами-художниками, которые «[имеют] очень мало отношения к проблемам времени за дверью» (31).Она просто продолжает свою домашнюю работу по починке чулок дочери и «[нежится] благоговейно в тепле и свете общедоступного [мужского] разговора» (31). В этом смысле Сонечка напоминает героинь Булгакова и Солженицына, которые живут в неспокойное время, но говорят только о романтической любви и стремлении быть частью общества соответственно. По сути, диалога между исторической реальностью и главной героиней в Сонечке нет. В отличие от диалогизированного героя-мужчины Достоевского, Сонечка «обращена не вовне» (Бахтин, Проблемы , 251), а внутрь.

Сонечка занимается, по крайней мере вначале, обменом другого рода: диалогом с литературой. Ее описывают как «книжного червя» (Улицкая 3), одержимого потреблением литературы, и первый литературный персонаж, с которым ее отождествляют, — Наташа Ростова из романа Толстого «Война и мир ». Героини русской литературы (написанной мужчинами), в том числе Наташа Толстого, как обсуждалось выше, изображались как обладающие «естественным» превосходством, необразованные и девственные »(Heldt 4).Если первоначальный обмен мнениями и первое влияние Сонечки — это идеализированные литературные мученики, то вопрос, поставленный Дайан Прайс Херндл, заключается в том, что является ее истинным дискурсом, а какой из них она извлекла из традиции (7). Жизнь Сонечки разворачивается в почти шаблонном архетипе альтруистических и преследуемых женщин, которые мы видим в рассказах Достоевского и Солженицына. В своих снах Сонечка сплетает собственное повествование, в котором она «существовала как полноценная героиня (или герой), идущая по канату между волей автора, которую она полностью осознавала, и собственным автономным побуждением к движению, поступкам, и действие »(Улицкая, 4).Героиня Улицкой в ​​бодрствовании также колеблется между монологизированными женскими голосами в литературе, которую она читает, и собственной автономной, диалогизированной волей. Возникает вопрос, принимает ли она предательство Роберта из-за своей великодушной личности или просто идет по стопам своих литературных героинь. Ее возвращение к чтению в преклонном возрасте и цикличность ее жизни, кажется, подтверждают, что она оказалась в ловушке воли канонических авторов-мужчин.

Помимо любви к чтению, Сонечку отличает неуклюжая, почти карикатурная телесность: нос в форме груши, «незабываемый зад» и большая грудь (Улицкая 3).Госкило утверждает, что «новая женская проза» разработала «стратегию экстернализации, максимальной осязаемости, при которой не слезливые причитания, а женское тело — как физический и тропологический центр текста — свидетельствует о женском опыте» ( Dehexing 89). Тело становится «языком» женщины, а не ее реальным высказыванием. Так что, хотя голос Сонечки почти не слышен, ее тело говорит о многом. Если традиция литературы, написанной мужчинами, требовала речи русской женщины и заставляла ее замолчать, то женщины-авторы были вынуждены искать новую среду, через которую они могли бы передать свой уникальный опыт.В дискурсе героини ее женское тело сочетает в себе идентичность матери и жены. Первый обеспечивает грудным молоком ее дочь, а второй — доставляет сексуальное удовольствие своему мужу, посредством чего «тело [Сонечки] безмолвно и радостно [удовлетворяет] аппетиты этих двух ненадежных существ, которые были неотделимы от нее» (Улицкая 24). Таким образом, в дискурсе Сонечки телесность сопутствует семье (Сатклифф, «Мать» 616), в отличие от молодого поколения, которое рассматривает тело как средство экспериментирования и самопознания (Таня) или как инструмент, который можно использовать. для выживания (Яся).Во всех трех случаях, хотя они несут разные коннотации и последствия, женское тело выдвигается на первый план, а не скрывается от стыда.

Дискурс Сонечки меняется после замужества с Робертом, когда она отворачивается от эскапистских литературных фантазий к банальностям повседневной жизни. Ее талант к чтению заменяется повседневными заботами о матери и домашнем хозяйстве, которые Сонечка считает более значительными, чем любое литературное событие или персонаж.Образный дискурс героини резко прерывается реальностью, предполагая, что интеллектуальное и домашнее не могут сосуществовать в жизни женщины. Тем не менее, Улицкая не изображает одомашнивание Сонечки как негативную трансформацию, тем самым бросая вызов русскому литературному канону, смещая идеал от (мужской) духовности и интеллектуализма к (женской) повседневной жизни (Salys 446).

Улицкая не отвергает одомашненный дискурс и не считает его бесплодным и скучным; и наоборот, повседневность рассматривается как «художественный ресурс» и «проводник к высшему смыслу» (Сатклифф, «Engendering» iv).Даже Роберт временами констатирует «истинно эстетическое качество, возвышенную осмысленность и красоту домашнего творчества Сонечки» (Улицкая, 43). Аспекты семейной жизни становятся способом воссоединиться с творчеством и духовностью героини и выразить их. Улицкая заявила в интервью, что Сонечка «строит свою жизнь […] с легкостью и большой естественностью вокруг семьи, для семьи. […] [S] Удовлетворенность жизнью находится в прямой зависимости от того, насколько она преуспевает в выполнении своего долга, как она его понимает »(qtd в Salys 452).

Улицкая, в отличие от авторов-мужчин, о которых говорилось выше, находит баланс в своих статьях о женщинах, потому что она исследует другие женские дискурсы. Автор дарит Тане и Ясии счастье, несмотря на то, что они полностью удалены от домашнего дискурса семейной жизни. Таня награждается ребенком и престижной карьерой, а Яся — сказочным счастливым концом. Все три голоса аутентичны и представлены без осуждения как тонкий вызов традиционному бинаристическому взгляду на женщин как на святую мать или шлюху.

Но даже в повести Улицкой остается небольшая связь с почитаемой фигурой Мадонны. Самоотречение Сонечки можно рассматривать как отражение милосердия Мадонны. Однако Улицкая опровергает эту связь, подчеркивая еврейское происхождение героини. Сонечка выполняет свои религиозные обязанности через домашние дела, где первое, второе и третье блюда, которые она обслуживает своей семье, приравниваются к трем компонентам Ветхого Завета — Торе, Невиим и Кетувим — и она видит свою защиту осиротевшей Ясии. как мицва (доброе дело).Улицкая подрывает традиционный образ женщины-мученицы, удаляя христианскую идеологическую обработку своей героини, тем самым утверждая, что корень этого образа — культурный (или даже биологический), а не религиозный.

Бахтин утверждает, что «слово живет как бы на границе между своим собственным контекстом и другим, чуждым контекстом» ( Dialogic ). Таким образом, женский дискурс желает взаимодействовать с «другим», чтобы найти свою идентичность и создать субъективный смысл.Улицакай признает эту необходимость общения и воздерживается от сравнительного подхода, который предпочитает один дискурс (обычно мужской) другому. Римгайла Салис утверждает, что в тексте Улицкой «женщины определяют себя в жизни« относительно », то есть в связи с окружающими их людьми и осознавая их, в то время как мужчины определяют себя« оппозиционно », отделяя себя от образцов для подражания и сверстников» ( 443). Таким образом, Роберт следует топосу художника / интеллектуала, как это видно у Достоевского и Булгакова, который утверждает свой индивидуальный гений, отделяя свой голос от какофонического шума вокруг него.Беседа Роберта наполнена разнообразным опытом: путешествиями, славой, женщинами и даже отступничеством от своих еврейских корней. В то время как дискурс Роберта полностью диалогизирован путем его ассоциации с публичной сферой, Сонечка по своей биологии ограничена домашним пузырем. Улицкая в интервью подтверждает это эссенциалистское представление о гендере: «Мужской мир и женский мир — это два разных мира. В некоторых местах они пересекаются, но не полностью. Есть сферы преимущественно мужских интересов и сферы женских интересов »(Гостева 80).Это продолжает традицию «гендерного бинаризма» в русской культуре, которая «феминизирует природу и маскулинизирует культуру» (Goscilo, Dehexing 45). Однако Улицкая не ставит один дискурс выше другого; Хотя Роберт отвергает любовь Сонечки к русской литературе и редко обращается к ней диалогически, его дискурс не преподносится как угнетающий или злобный. Салис утверждает, что Улицкая «признает мужскую оппозицию [Роберта], […] его стремление потреблять мир как неизбежную и неотъемлемую часть творческого процесса» и «признает — и возвышает — воплощение Сонечкой идеала в повседневной жизни через отношения, которые поддерживают ее центральное положение в новелле »(Salys 462).

В заключение, Сонечка в традициях «новой женской прозы» отворачивается от классических произведений России XIX века и дидактических нарративов советской эпохи, отказываясь «предлагать народу нравственную опеку» ( Адлам 6). Повествование Улицкой представляет собой три женских голоса, каждый из которых, включая молчание Сонечки, признан положительным. Женский акцент на банальных деталях повседневной жизни дает уникальный взгляд на историю с точки зрения человека.Женское тело и материнская домашняя принадлежность дают Сонечке новый язык, чье самопожертвование не высмеивается, а вместо этого вознаграждается миром и удовлетворением в старости. Дискурс женского byt удаляется из его пешеходных ассоциаций и подтверждается как значимая и полноценная сфера, вместо того, чтобы принижать его в пользу мужского «высокого» дискурса. Улицкая не предлагает абсолютной парадигмы женственности, но допускает гибкость и изменение, которые являются двумя основными аспектами женского голоса.Однако, по ее мнению, остается проблемный биологический эссенциализм женственности и мужественности. Хотя творчество разрешено обоим полам, сферы, в которых проявляется это творчество, разделены как два разных мира.

Анна Андриановна: подпольная женщина

Если бы всем упомянутым выше вымышленным женщинам дать возможность кричать, Анна Андриановна Людмилы Петрушевской была бы самой громкой. В своем небольшом романе « Время: Ночь » (1992) Петрушевская отказывается навязывать своей героине дискурс религии, иконографии, любви или сентиментальности, но вместо этого позволяет ей говорить за себя.Хотя ее считают писателем «новой женской прозы», Петрушевская отвергает категорию «женской литературы», как указывает Кристин Энн Петерсон, и утверждает, что ее стиль «краток и мужественен» (167). Она отличает себя от других писательниц, таких как Людмила Улицкая, когда утверждает: «Я пишу о событиях, катастрофах. Никогда не о повседневных событиях »(цит. По Петерсон, 163). Лишенный домашней гармонии и сентиментальности, авторский мир в «Время: ночь » наполнен «физическими лишениями и невзгодами […], эмоциональным насилием, болью и насилием» (Woll 125).Голос героини, Анны Андриановны, гротескен в гипертрофированных, корыстных повествованиях о нежной бабушке и самоотверженной матери. Женский голос заперт в этом самомифологизирующем образце, передавая его от матери к дочери, делая историю циклической сущностью, лишенной какой-либо надежды на изменения. Ее рассказ поглощает всех остальных и радикален в том, что заставляет замолчать мужчину и ставит его в более низкое положение. Текст Петрушевской участвует в «критическом диалоге с мифическими версиями женственности» (Doak 179) и сардонически развенчивает внутреннюю иконографию Женщины, которая веками присутствовала в русской культуре и литературе.

Коннор Доук отмечает, что Анна Андриановна использует романтизированное повествование о старухе или бабушке, преобладающее в советской «деревенской прозе», как «автобиографическую стратегию, чтобы сыграть роль мученика» и «сохранить архетипическую роль заботливой бабушки » ( 174). Петрушевская иронизирует этот идеализированный образ старухи через самопровозглашенный рассказ Анны Андриановны о мученичестве и противоречивой реальности ее эгоистической тирании. бабушка советской литературы, такая как «Матрена» Солженицына, изображалась нежной и заботливой, но часто молчаливой женщиной, у которой не было иного предназначения, кроме как обеспечивать окружающих.В эпизоде ​​« Время: Ночь » бабушке дается выдающийся голос, которым она рассказывает свою собственную историю. Женственная молчаливость разрушена, и личность Анны взрывается на страницах, чтобы раскрыть тайную работу, стоящую за мифом о кроткой Матери. В письмах Анны раскрывается тревожное чудовище контролирующей и самообман женщины, которая тиранит свою семью «через воспитание и повествование» (Peterson 239). Это проявляется в навязчивой любви Анны к своему маленькому внуку Тиме, которого она иногда скрывает от его матери (дочери Анны), и ее жалости к себе, как она заботится о ребенке, несмотря на то, что он был для нее тяжелым бременем.Первое впечатление читателя об Анне — это то, что она навещает соседей под видом светских звонков, а на самом деле в поисках еды. Тима устраивает сцену в доме Маши, бывшей коллеги Анны, что побуждает Анну заметить: «Вот почему люди не хотят нас видеть из-за Тимы» (Петрушевская, 2). Когда ей предлагают еду, она «ведет себя как королева Англии» (2), отказывая себе в еде и вместо этого предлагает ее своему внуку. Она воссоздает мотив страданий Мадонны для своего ребенка. Тем не менее, в своих ночных признаниях она называет его «требовательным маленьким негодяем» (11) и упрекает Алену в том, что она «бросила ребенка на хилую старуху» (13).

Анна использует юную Тиму как рычаг в своих спорах с Аленой, чтобы усугубить свой мученический комплекс и присоединиться к доброй бабушке или скорбной Мадонне. Даже в своей любви к Тиме Анна сосредоточена в основном на себе в соединении с внуком, как если бы они были неразлучной единицей, заявляя: «Мое солнышко! Всегда и везде были только ты и я, и так оно и останется »(21). Анна похожа на Сонечку, которая определяет свой голос через реляционный подход, но в первом случае «дискурс сентиментальной семейной любви […] легко становится [s] средством притеснения как для бабушки, так и для внука» (Doak 177) .Анна становится рабом своего внука, а он, в свою очередь, душит ее навязчивая любовь. Таким образом, увечье почитаемой иконы « бабушка » с помощью эгоцентричного и разрушительного дискурса Анны Андриановны бросает вызов русскому архетипу святой старухи.

В мире Петрушевской персонаж Анны Андриановны не только отделен от вышеупомянутых идеализированных изображений материнства, но и само материнство лишено романтики и осквернено. Для Анны материнство — это невыполнимая и разочаровывающая роль, поскольку она размышляет о том, что «мать» — «самое святое из слов, но время идет, и вы обнаружите, что вам нечего сказать своему ребенку, а вашему ребенку нечего сказать. тебе »(Петрушевская 51).Есть определенное сходство между Анной и Сонечкой Улицкой, поскольку обе брошены их детьми. Тем не менее, в то время как последняя может принять ее страдания только молча, первая может выразить словами свой гнев и выразить свое разочарование и периодическое отвращение, которое она испытывает к Алене и Андрею, своим детям.

Женский голос в The Time: Night дает полную свободу обращаться к читателю напрямую от первого лица, без какого-либо повествования более высокого порядка.Это позволяет Анне, как ненадежному рассказчику, построить свою идентичность как якобы положительный пример материнства. Она делает это, постоянно привлекая внимание читателя к своим альтруистическим мотивам и используя преувеличенный лирический язык, говоря о своей любви к своему потомству. Дискурс самопожертвования проявляется в ее роли бабушки: она отказывает себе в еде, карьере и общественной жизни ради того, чтобы обеспечить маленькую Тиму. Анна усиливает свою доброту, называя Тиму «бедной сиротой» (Петрушевская, 6), хотя он не сирота, и подчеркивает тот факт, что он называет ее «матерью», делая ее жертвы еще более глубокими.Она также сравнивает своих детей, особенно сына Андрея, с паразитами, которые стремятся украсть ее ресурсы и привязанность. В конечном итоге в этом тексте искажено понятие материнства. Хелена Госкило утверждает, что самоотречение Анны Андриановны «проистекает из менее чем замечательных добродетелей» и служит «способом неутолимого садистского контроля и вампиризма — все во имя любви» («Мать» 108). Анна постоянно манипулирует своими детьми, играя роль жертвы: «Чем я заслужила это?» (Петрушевская, 8) — и утверждает, что ее страдания — «естественное» следствие большой материнской любви.Используя эти интеллектуальные игры, Анна хочет контролировать своих детей и «использовать психологическую силу для [ее] собственных сложных и в значительной степени непризнанных целей» (Goscilo, «Mother» 104).

Елена Госкило утверждает, что матери в рассказах Петрушевской «стирают [свое] потомство нарративно, не позволяя им существовать или говорить независимо от прожорливого материнского эго» («Мать» 105). Сила Анны Андриановны особенно проявляется в том, что она игнорирует голос своей дочери Алены и стирает ее из диалога.Мать и дочь не могут общаться, что часто приводит к недопониманию и недовольству. Они редко общаются посредством прямого словесного диалога, вместо этого они используют косвенные средства, такие как дневник Алены или подслушивая аргументы друг друга с кем-то другим. Несмотря на ее желание заставить читателя поверить в обратное, похоже, что именно Анна ответственна за это отсутствие общения. Она продолжает разговоры в голове, а не с дочерью (Петрушевская 100), и навязывает свои интерпретации дневнику Алены.В некотором смысле Анна монологизирует Алену, поскольку не дает дочери свободы строить независимый рассказ. Осуждающие и саркастически жестокие комментарии Анны о распущенности и наивности ее дочери делают ее тираническим «писателем», не желающим признать «незавершенность» другого. Финал становится гротескным, поскольку Анна навязывает абсолютное молчание своей семье через повествование о массовом самоубийстве, в результате чего она начинает воображать его последствия еще до того, как подтверждает свои опасения.

В отношениях матери и дочери история, кажется, бессмысленно повторяется без каких-либо признаков прогресса или изменений. Есть определенное лицемерие в том, как Анна Андриановна осуждает Алену за внебрачных детей и за роман с женатым мужчиной, ведь дочь просто повторяет ошибки матери. Кроме того, Анна оплакивает деспотическое высокомерие своей матери Симы в ее «вечной мудрости против [Анны] глупости» (Петрушевская, 117) и ее материнской «собственнической» любви (81).И все же Анна по иронии судьбы не видит сходства с тем, как она относится к Алене. Чтобы добавить дополнительный уровень сложности, Анна высмеивает дискурс мученика в дневнике Алены, увековечивая его в своем собственном повествовании. Хелена Госкило утверждает, что дочери остаются копиями своих матерей, даже если они активно избегают повторения ошибок старших женщин. Это приводит к «своеобразному конечному эффекту стазиса вечного двигателя во временном пространстве, который производит« историю », задуманную как механическое повторение без значительных изменений или импульса» ( Dehexing 37).Этот бесполезный отзвук женской идентичности является зеркалом советской истории, которая снова и снова перерабатывала концепции без каких-либо реальных доказательств прогресса, провозглашенного в ее пропаганде. В отношении женского дискурса те же тропы и архетипы эхом отражаются в истории литературы, от Пушкина до постсоветской традиционной прозы. Таким образом, идеализированный женский дискурс веками ограничивался одной и той же формулой, усвоенной как реальными, так и вымышленными женскими персонажами. Петрушевская подвергает сомнению правдоподобие типичных женских персонажей и предлагает читателю выйти за рамки их идеологической поверхностности.

В тексте Петрушевской нет диалога между мужским и женским дискурсами, потому что мужской голос заглушен. В полном отходе от текстов, обсужденных выше, всемогущий женский голос поглощает мужское высказывание в ее собственном повествовании и интерпретирует мужчин как простые объекты в ее мире. Хотя Алене разрешено говорить, хотя и косвенно, через дневник, Андрей существует только как персонаж в рассказе Анны Андриановны. Это явная гендерная инверсия Достоевского героя-мужчины, для которого женщины выступают лишь как экстернализованные элементы его собственного дискурса.Мужчины не бросают вызов матриархальному рассказчику, и поэтому она рисует их так, как считает нужным. Она видит мужчин как жестоких вампиров, высасывающих жизнь из женщин, с которыми они вступают в контакт. Петрушевская высмеивает вышеупомянутый этос «превосходящей» русской женщины, которая морально и эмоционально противоположна «лишнему» мужчине. Ирония заключается в том, что и мужчины , и женщины находятся в истерике, сбиты с толку и попали в цикл, в котором они в равной степени «причиняют и испытывают боль в непрерывной цепи взаимного насилия» (Goscilo, Dehexing 19).

В эгоистическом повествовании Анны мужчины смешны, ребячливы и разрушительны. Она рассказывает, как во время ее соседских свиданий мужчины в этих семьях слабые, устраивают истерики и бегут к матриарху, чтобы рассказать свои «рыдания» (Петрушевская 6-7). Мужчины жестокие, «зверские и подлые» (7) в отличие от женщин, которые, хотя и неохотно, предлагают еду и компанию Анне и Тиме. Анне в роли кошмарной свекрови не нравился муж Алены, Саша, когда он жил в их многолюдной квартире.Анна выражает свое отвращение, когда она вставляет комично злобные комментарии в дневнике Алены: « Он просто спал в моей постели, съел [комментарии не нужны — AA] выпил чай [отрыгнул, пописал, ковырял в носу — AA] побрился [его любимое занятие –AA] читал , выполнил свои задания и сделал свои лабораторные заметки «» (курсив и скобки в оригинале) (22). Ненависть Анны к мужчинам почти не подавляется почти во всех ее отношениях с ними.

Андрей, сын Анны, совсем другое дело. Всегда придумывая оправдания своему поведению, она изображает его жертвой ужасных переживаний в тюрьме и алкоголизма. Он инфантилизирован своей зависимостью от матери, которая, в свою очередь, использует его как «еще одну возможность для личного мифотворчества» (Doak 178), где она выдает себя по образу поэта Анны Ахматовой, тезки героини, чей сын также был приговорен к лагерь для военнопленных. Хотя Андрей ворует у Анны Андриановны, не раз угрожая и оскорбляя ее, она продолжает рабство ради своего любимого сына и, как и в случае с Тимой, выражает свои страдания и любовь к нему в ярких выражениях.Анна заявляет: «Андрей вернулся из лагеря и съел мою селедку, мою картошку, мой черный хлеб, выпил мой чай и, как всегда, поглотил мой разум и высосал мою кровь, он был плотью от моей плоти, но желтым, грязным, уставшим до смерти» (Петрушевская 73). В повествовании есть намеки на двойные стандарты и фаворитизм Анны в описаниях двух ее детей. Хотя она считает сексуальный опыт Алены постыдным и недостойным, Анна не протестует, когда Андрей приводит домой двух проституток, чтобы доказать свою мужественность.Отношения Анны с сыном демонстрируют извращенный мазохизм материнского дискурса и то, как он становится силой разрушения и распада в динамике семьи.

В заключение, письмо Петрушевской цинично в своем подходе к семейной жизни, изображая ее членов как эго, бесконечно рикошетящих друг от друга без цели и решения. Петрушевская критикует изобретенные архетипы женственности и материнства, которые пронизывают классический русский литературный канон.Дав своей героине голос, через который она может выразить свои сокровенные мысли, автор раскрывает ужасы ранее идеализированной семейной жизни. Она драматизирует тревожные последствия, которые происходят, когда женский голос теряет свою гибкость и вместо этого стремится пропагандировать фиксированные парадигмы идеализированной женственности.

Заключение

Литература, написанная мужчинами в советское время, следовала парадигмам женственности, установленным в России XIX века.Хотя женщины получили больше свободы, общество осталось патриархальным, а женский голос по-прежнему заглушался молчанием в произведениях двадцатого века. Молчание в мире Достоевского связано с христианским смирением и, в конце концов, вознаграждается шансом на искупление. Среди женских персонажей, о которых говорилось выше, Матрена Солженицына наиболее ярко воплощает эту добродетель. Ее голос почти не слышен в рассказе, но она изображает просоциальную этику, противостоящую злу коммунизма. Маргарита и Сонечка изначально обладают сильным дискурсом, но в конце концов возвращаются к добровольному молчанию.Только Анна Андриановна способна выйти за рамки молчания посредством письма. Героиня Петрушевской опровергает общепринятые взгляды на женщин своим черным юмором и сардоническим повествованием. Как только женщине позволено говорить, она разбивает ожидания и обнаруживает глубину, которой ей было отказано в русском каноне.

Мотив материнства — своеобразный элемент русской литературы. От ассоциаций с Девой Марией до близкого родства с всеобъемлющей родиной — а позже в советской пропаганде — с ревностным социалистом — материнство часто изображается как концептуальное, а не индивидуальное.В то время как советские авторы-мужчины, о которых говорилось выше, прославляют культ материнства, их коллеги-женщины считают комплекс Мадонны «гротескно несовместимым с [их] реальным жизненным опытом, а также с их литературными устремлениями и средствами» (Goscilo, Dehexing 97). Улицкая и Петрушевская проблематизируют этот комплекс, подрывая связь своих героинь с Мадонной. В то время как Сонечка исключена из этой ассоциации по причине ее еврейской веры, материнство Анны Андриановны изображается как чудовищное.Таким образом, писательницы отвергают идеализированный дискурс материнства как разрушительный процесс для настоящих женщин, которые никогда не смогут подражать такому возвышенному примеру.

Писатели-мужчины советской литературы последовали примеру Достоевского, используя женский голос как сосуд для своей собственной кампании против того, что они считали репрессивными идеологиями. Дискурсы Маргариты и Матрены, как отмечалось ранее, являются полемикой против советской лжи и жадности. Все три представленных здесь писателя-мужчины не проявляют особого интереса к росту и борьбе женственности.Женщина — таинственный «другой», который можно разгадать только с помощью символики и косвенного дискурса. И наоборот, писательницы пытаются обосновать возвышенную женщину и вместо этого представляют повседневную борьбу, семейные раздоры и домашние банальности.

Общим знаменателем для всех вымышленных женщин в этом исследовании является их диалогическая оппозиция своим коллегам-мужчинам. Три автора-мужчины представляют женский и мужской дискурс как идеологические противоположности: восточные ценности против западных у Достоевского, муза против творца у Булгакова и советская жадность против крестьянской доброты у Солженицына.В этих диалогах женский голос торжествует благодаря своей «высшей неполноценности» и, что Барабара Хелдт называет «ужасным совершенством» (5). Диалогическое противостояние Улицкой основано на эссенциализме: мужчины и женщины биологически и интеллектуально различны. В конечном счете, между двумя дискурсами нет конкуренции, потому что они оба подтверждены и им разрешено мирно сосуществовать. Однако мир Петрушевской полон конфликтов, среди которых — постоянное обвинение мужчин со стороны женщин. Время: Ночь представляет собой наиболее жестокое столкновение двух дискурсов при полном отсутствии мужского голоса.

Гендерный бинаризм ощущается повсюду в российском обществе, и это отрицательно сказывается на феминистском дискурсе в постсоветской культуре. Многие писательницы и интеллектуалы, в том числе Улицкая и Петрушевская, несмотря на свои гиноцентрические занятия, не считают себя феминистками (Goscilo, Dehexing 10). Сегодня российское общество по-прежнему считается патриархальным и известно своим жестким взглядом на гендерные роли.В 2013 году глава Русской православной церкви заявил, что феминизм «очень опасен», и призвал женщин сосредоточиться на своих домашних и материнских обязанностях. Он утверждал, что судьба России находится в руках женщин, поэтому разрушение гендерных ролей может привести к разрушению родины (Старейшина). Это, по сути, продолжает тенденцию к «ужасному совершенству» женщин, веками подтвержденную русской литературой.

В заключение, подавление голоса женщин по-прежнему остается важной проблемой в современном российском обществе.Анализ женского дискурса в литературе девятнадцатого века и советской эпохи выявляет модели мышления, обеспечивающие низкое положение женщин сегодня. Однако женскому голосу нужно дать возможность существовать, кричать, вступать в диалог с миром. Ведь «два голоса — это минимум жизни, минимум для существования» (Бахтин, Проблемы 252). ■

Библиография

Адлам, Кэрол. Женщины в русской литературе После гласности: женские альтернативы . Лондон, Великобритания: Легенда, 2005. Печать.

Бахтин Михаил. Диалог Воображение: четыре эссе . Транс. Майкл Холквист. Остин: Издательство Техасского университета, 1981. Интернет.

Бахтин Михаил. Рабле и его мир .Trans. Элен Исволски. Блумингтон: Indiana UniversityPress, 1984. Google Книги.

Бахтин Михаил. Проблемы Достоевского Поэтика .Эд. и транс. Кэрил Эмерсон. Миннеаполис: Университет Миннесоты, 1984. Печать.

Баркер, Адель Мари и Джеханн Гейт. История женской письменности Россия . Нью-Йорк; Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 2002.

.

Барта, Питер. Гендер и сексуальность в Русская цивилизация . 5 т. Лондон: Рутледж, 2001.

Божур, Элизабет Клости. «Использование ведьм в Федине и Булгакове». A Собственный сюжет: Женщина Главный герой в русской литературе .Эд. Сона Стефан Хойзингтон. Эванстон, Иллинойс: издательство Северо-Западного университета, 1995. Печать.

Биша, Робин. Русские женщины, 1698-1917: Опыт и выражение, Антология Источники . Блумингтон, Индиана: Издательство Индианского университета, 2002.

Блейк, Элизабет. «Соня, больше не молчать: ответ на женский вопрос в книге Достоевского« Преступление и наказание »». Славянский и Восточный Европейский журнал 50.2 (2006): 252-71.JSTOR.

Браун, Эдвард Джеймс. Русская литература После революции . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Collier Books, 1963.

Булгаков Михаил. Мастер и Маргарита . Пер. Дайана Льюис Бургин и Кэтрин Тирнан О’Коннор. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Vintage International, 1995. Print

Клементс, Барбара Эванс . Дочери революции: история женщин в СССР . Арлингтон-Хайтс, штат Иллинойс: Harlan Davidson, Inc., 1994.Распечатать.

Конди, Нэнси. Советские иероглифы: Визуальная культура в конце ХХ Век Россия . Блумингтон, Индиана: Издательство Индианского университета, Google Книги.

Далтон-Браун, Салли. Голоса из пустоты: Жанры Людмилы Петрушевской а. Нью-Йорк:

Berghahn Books, 2000. Доук, Коннор. «Бабушка отвечает: Бабушки и внуки в« Время Людмилы Петрушевской: Ночь ».» Форум современного языка Исследования 47.2 (2011): 170-81. JSTOR.

Достоевский, Федор. Дневник писателя Том 1: 1873–1876 . Пер. Кеннет Ланц. Эванстон, штат Иллинойс: Северо-западный университет, 1997. Печать.

Достоевский, Федор. Преступление и Наказание . Пер. Констанс Гарнетт. Минеола, Нью-Йорк: Dover Publications, 2001. Электронная книга.

Старейшина, Мириам. «Феминизм может разрушить Россию, — утверждает Патриарх Русской Православной Церкви.» The Guardian 09 апреля TheGuardian.com. Интернет.

Эмерсон, Кэрил. «Бахтин и женщина: нетема с огромными последствиями». Плоды ее плюма: Очерки современной России Женская культура . Эд. Хелена Госкило. Армонк, Нью-Йорк: M.E. Шарп, 1993.

Горький Максим. Мать . Нью-Йорк, Нью-Йорк: 1911 Appleton and Company, 1911. Проект Гутенберга.

Госкило, Елена. Dehexing Sex: Russian Женственность во время и после Гласность .Анн-Арбор: University of Michigan Press, 1996. Print

Госкило, Елена. «Мать как Мотра: тотализирующий рассказ и воспитание в Петрушевской». Собственный сюжет: Женщина-протагонист на русском языке Литература . Эд. Сона Стефан Хойзингтон. Эванстон, штат Иллинойс: издательство Северо-Западного университета, 1995 год.

Гостева Анастасия. «Людмила Улицкая:« Все, что дано, принимаю »: интервью». Русоведение в Литература 37.2 (2001): 72-93. JSTOR.

Хельдт, Барбара. Ужасное совершенство: женщины и русская литература . Блумингтон: Издательство Индианского университета, 1987. Печать.

Херндл, Дайан Прайс. «Дилеммы женского диалога». Феминизм, Бахтин и диалог . Эд. Дейл М. Бауэр и С. Джарет МакКинстри. Олбани: Государственный университет Нью-Йорка, 1991. Печать.

Hildegard, Saint. Целостное исцеление .Trans. Патрик Мэдиган. Колледжвилл, Миннесота: литургическая пресса, 1994.Google Книги.

Хаббс, Джоанна. Россия-мать: Женский миф в русской культуре . Блумингтон: Издательство Индианского университета, 1988. Google Книги.

Иваниц, Линда Дж. «Три примера крестьянского оккультизма в русской литературе: интеллигенция встречает народ». Оккультизм в России и СССР Культура . Эд. Бернис Глатцер Розенталь. Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета, 1997. JSTOR.

Библия короля Якова .Нэшвилл, Теннесси: Библия Холмана, 1973. Печать.

Лапидус, Рина. Страсть, унижение, Месть: ненависть в мужчине и женщине Отношения в 19-м и 20-м веке ^-е Русский роман века . Лэнхэм, Мэриленд: Lexington Books, 2008. Печать.

Лефковиц, Барбара Ф. и Аллан Б. Лефковиц. «Старость и современное литературное воображение: обзор». Зондирование: Междисциплинарный журнал 59,4 (1976): 447-66.JSTOR.

Липовецкий М.Н., Элиот Боренштейн. Российская постмодернистская фантастика: Диалог с хаосом . Армонк, Нью-Йорк: M.E. Шарп, 1999.

.

Макгукин, Джон Энтони. Энциклопедия православия Христианство . Молден, Массачусетс: John Wiley & Sons, 2011.

.

Мурав, Гарриет. «Читающая женщина у Достоевского». Собственный сюжет: женщина-протагонистка в русской литературе . Эд. Сона Стефан Хойзингтон.Эванстон, Иллинойс: издательство Северо-Западного университета, 1995. Печать.

Парте, Кэтлин. Русская деревня Проза: Светлое прошлое . Принстон, штат Нью-Джерси: Princeton University Press, 1992. Google Книги.

Петерсон, Кристин Энн. «Чужой в городе: жанр и место в творчестве Николая Гоголя и Людмилы Петрушевской». ProQuest , Издательство диссертаций UMI, 2000. JSTOR.

Петрушевская, Людмила. Время: Ночь .Пер. Салли Лэрд. Лондон: Virago Press, 1994. Печать.

Салис, Римгайла. «Сонецка Людмилы Улицкой: гендер и построение идентичности». русский, хорватский и сербский, чешский и словацкий, польский Литература 70.3 (2011): 443. JSTOR.

Шустер, Алиса. «Роль женщин в Советском Союзе: идеология и реальность». Русское обозрение 30.3 (1971): 260-7. JSTOR.

Слэттери, Деннис Патрик. Лимбо осколков: Очерки мифов о памяти и Метафора .Нью-Йорк: iUniverse, 2007 Google Книги.

Солженицын, Александр. «Дом Матрены». Encoutners 18.1 (1963): 28-48 Интернет. UNZ.org.

Стайтс, Ричард. Женское освободительное движение в России: феминизм, нигилизм и большевизм, 1860-1930 гг. . Принстон, Нью-Джерси: Princeton University Press, 1978 Print.

Straus, Нина Пеликан. Достоевский и Женщина Вопрос: перечитывание Конец века .Нью-Йорк: St. Martin’s Press, 1994. Печать.

Сатклифф, Бенджамин Мэсси. «Рождение быта: писательство и повседневная жизнь русских женщин от И. Грековой до Людмилы Улицкой». ProQuest , Издательство диссертаций UMI, 2004.

Сатклифф, Бенджамин. «Мама, дочь, история: воплощение прошлого в« Сонечке »Людмилы Улицкой и« Дело Кукоцкого ». Славянский и Восточноевропейский журнал 53,4 (2009): 606 JSTOR.

Улицкая, Людмила. Сонечка: Новелла и Рассказы . Пер. Arch Tait New York: Schocken Books, 2005. Печать.

Волл, Жозефина. «Минотавр в лабиринте: Замечания о Людмиле Петрушевской». Мировая литература Сегодня 67.1 (1993): 125-30. JSTOR.

писателей | Читать Россия

Родился: 1972 год

Quick Study: Мария Степанова — разносторонний писатель стихов и прозы, в том числе эссе, особенно широко известна благодаря роману « В памяти памяти ».

Степанова Файл: Мария Степанова опубликовала некоторые из своих первых работ в «толстом» литературном журнале « Знамя» в 1990-х годах, создав себе литературное имя и с годами получая широкое признание. произведений и культурных проектов. Она была одним из соавторов идеи 2000 «Св. Matthew Passion », в котором представлены произведения современных композиторов и поэтов, а также мотивы Иоганна Себастьяна Баха. Ее медитативный роман «Памяти памяти » об истории, семье и, да, памяти, получил премии «Большая книга», «Ясная поляна» и «НОС» в сезоне награждения 2018-2019.

Psssst ………: Степанова много лет была главным редактором сайта Openspace.ru (ныне не существующего), а теперь является главным редактором сайта Colta.ru, который модернизирует сайт Openspace; оба ресурса служат важными хранилищами русскоязычной информации о литературе и культуре…

Местонахождение Степановой: Родилась в Москве… Берлине, где она является приглашенным профессором…

Степанова о Степановой и Письмо: Во время обсуждения памяти и письма с Сергеем Лебедевым на Радио Свобода, модератором которого выступила Елена Фанаилова, Степанова ответила на вопрос о том, что она узнала во время исследования истории своей семьи: «В основном, когда вы начинаете Когда вы начинаете писать, начинаете думать о мертвых, вы начинаете делать попытки культивировать что-то из этих нескольких документов — нитей и бутонов — и возникает одно очень серьезное искушение, не поддавшееся которому почти невозможно.Не уверен, что не попался на это. Это писательский соблазн или, что более вероятно, вседозволенность наследника, что это все мое, это мой материал, все они умерли, и только я могу о них заботиться; У меня такие благородные цели и самые лучшие намерения, поэтому я имею право, как это называется в Библии, раскрывать наготу вашего отца, показывать их лица, цитировать их письма, делать их видимыми, не заботясь о том, хотел этого или нет. Это очень важная тема для меня, и я много думаю о том, что мертвые такие люди, как и мы с вами, имея в виду, что у них есть свои права, которые нужно уважать и уважать.”

Слово о Степановой: Написание для «Медуза» , рецензент Галина Юзефович назвала На память «лучшей русской прозой года [2017] (и, возможно, не только этого года)», сказав, что книга пришла о благодарности «тому естественному желанию, которое пронизывает всю жизнь: спасти и спасти, рассказать о своих близких, которые кажутся ничем не примечательными на фоне большой [r] истории».

Степанова о Степановой и Письмо: Во время обсуждения памяти и письма с Сергеем Лебедевым на Радио Свобода, модератором которого выступила Елена Фанаилова, Степанова ответила на вопрос о том, что она узнала во время исследования истории своей семьи: «В основном, когда вы начинаете Когда вы начинаете писать, начинаете думать о мертвых, вы начинаете делать попытки культивировать что-то из этих нескольких документов — нитей и бутонов — и возникает одно очень серьезное искушение, не поддавшееся которому почти невозможно.Не уверен, что не попался на это. Это писательский соблазн или, что более вероятно, вседозволенность наследника, что это все мое, это мой материал, все они умерли, и только я могу о них заботиться; У меня такие благородные цели и самые лучшие намерения, поэтому я имею право, как это называется в Библии, раскрывать наготу моего отца, показывать его лица, цитировать их письма, делать их видимыми, не заботясь, если бы они хотели этого. или нет. Это очень важная тема для меня, и я много думаю о том, что мертвые такие же люди, как и мы с вами, имея в виду, что у них есть свои права, которые необходимо уважать и уважать.”

Степанова Рекомендует: Подробная статья Wonderzine , в которой перечислены любимые книги Степановой, включает такие тома, как: Austerlitz Себальда; переписка Пастернака и Цветаевой; Картина Патрисии Хайсмит «Игра для жизни» ; сборник заметок, рисунков и воспоминаний книжного иллюстратора Алисы Порет; Сборник стихов Михаила Кузьмина Путеводитель ; и «» Марианны Хирш «Поколение пост-памяти: письмо и визуальная культура после Холокоста ».

Фото: Андрей Натоцинский

Дата рождения: 1980

Quick Study: Сергей Самсонов сделал себе имя, написав романы, описывающие психологическую драму и социальные проблемы современной России, но он расширил свои временные горизонты, написав книги, действие которых разворачивается на фоне исторических событий, включая Вторую мировую войну и Гражданскую войну.

Самсонов Файл: Писательская карьера Сергея Самсонова развивалась довольно быстро: вслед за его дебютным романом 2007 года « Ноги » о футболисте он написал книгу о композиторе «Аномалия Камлаева », которая принесла ему широкую известность. вошел в шорт-лист Национальной премии бестселлеров в 2009 году. Эти две книги, а также его Предел кислорода , действие которого происходит после террористического акта в Москве, и Держись за Землю , в котором изображены шахтеры и геополитический конфликт в Донбасс и победитель Премии Ясной Поляны 2019 года, фокус на современных событиях.Самсонов также зарекомендовал себя в исторических условиях. Его Линия сокола — длинный роман о воздушных боях Второй мировой войны; книга получила Самсонову премию «Дебют» в 2015 году (в рукописном виде, под псевдонимом Горшковозов), а два года спустя стала финалистом премии «Большая книга». « Высокая кровь» «», еще один большой (640 страниц) роман, действие которого происходит в донских степях в 1920 году, во время Гражданской войны, в нем представлены персонажи с обеих сторон.

Места Самсонова: Подольск, город в Подмосковье, где он родился… Москва, где окончил Литературный институт…

Слово о Самсонове: Яснополянский член жюри Владислав Отрошенко сказал, что, когда Hold Onto the Earth получил награду в 2019 году: «Эта книга вызывает самые разные, иногда противоречивые мнения.В наше время есть много истин, но главная правда в этой книге — художественная правда. Мы, присяжные, думаем, что все должны это прочитать ».

Самсонов на Samsonov & Writing: Когда Егор Апполонов спросил в интервью, как он пишет, Самсонов ответил: «Я сажусь и пишу. Четыре, шесть, восемь, десять часов в день… »Он упомянул факторы, которые могут объяснять колебания — от интенсивности до атмосферного давления в Московской области — и добавил, что у него нет установленного графика и он делает перерывы.

Самсонов Рекомендует: После того, как Самсонов упомянул в интервью, что Иван Бунин и Андрей Платонов — писатели, у которых нужно учиться, интервьюер Егор Апполонов попросил «список Самсонова» других писателей, «без которых ваш язык не стал бы [что это такое] », — побудил Самсонова сказать, что их слишком много, и список растет. Однако он назвал некоторых: «Набоков определенно. Битов определенно. Илиада в переводе Гнедича для меня абсолютно краеугольный камень, как стук колес по железной дороге в детстве.Ну и русскую классику, по крайней мере, ту половину, с которой мне удалось познакомиться довольно близко ». В другом интервью с Кларисой Пульсон Самсонов сказал, что « Илиада » Гомера и «Капитан Кровь: Его Одиссея » Рафаэля Сабатини — две его самые «значимые» книги.

Фото: Алексей Киселев

Дата рождения: 1985

Быстрое изучение: Короткие рассказы, повести и роман Евгении Некрасовой, Калечина-Малечина потрясают читателя уникальным сочетанием юмора, суровой реальности и нежности, воплощенной в элементах сюжета, начиная от домашнего насилия и кончая постоянно меняющейся эпидемией. сварливый кухонный дух.Некрасова мастерски подбрасывает такие элементы, как фольклор, магия и стихи.

Некрасова Файл: Евгения Некрасова начала писать художественные произведения и сценарии в начале 2010-х годов, публикуя свои работы в «толстых» литературных журналах. Ее прорыв к более широкому признанию произошел, когда сборник ее рассказов Несчастная Москва — в заглавном рассказе рассказывается персонаж, переживающий странную эпидемию в Москве, — занял второе место на конкурсе молодых писателей Лицей в 2017 году.Ее первый роман, Калечина-Малечина , был опубликован в следующем году издательством Елены Шубиной в АСТ: этот роман о школьнице Кате с замком — это классная комната, где Катя сталкивается с издевательствами, злой учительницей, немного эксгибиционизмом и эксгибиционизмом. бессмысленное вязание, хотя жизнь Кати значительно меняется после того, как она подружится с кухонным духом, который появляется в ее квартире. Калечина-Малечина вошла в шорт-лист премий «Национальный бестселлер», «Большая книга» и «NOSE» в сезоне награждения 2019 года.Сборник рассказов Некрасовой Sistermom последовал в 2019 году.

Psssst ………: Некрасова работала копирайтером в московских рекламных агентствах… окончила Московскую школу нового кино по специальности сценарист; она преподавала сценарии студентам-режиссерам в своей альма-матер…

Слово о Некрасовой: В статье для Собеседник о важных книгах с июля 2018 года писатель Дмитрий Быков похвалил Некрасову и ее Калечину-Малечину , назвав Некрасову «очень большим писателем» и «прямым потомком Андрея Платонова». »Благодаря« Платоновской меланхолии, наполняющей мир »в Калечина-Малечина .Он завершил свой краткий обзор романа словами: «Короче говоря, запомните это имя и ожидайте многого».

Некрасова о Некрасовой и письме: В интервью Юлии Лысовой на Многобукв Некрасова сказала, что нельзя научить кого-то писать, но «вы можете научить [кого-то] тому, как слушать себя. Основная задача — помочь человеку понять, о чем ему важно писать. Тогда текст будет работать ». В беседе с писательницей Олией Брейнингер о литературе и письме, частично записанной на «Афише», Некрасова сказала: «Я не пишу художественную литературу, но действительно использую много личных переживаний и сцен.Вся Калечина-Малечина выросла из сцены на крыше, где девушка сидела и качала ногами — я ее увидел, когда был ровесником моей главной героини Кати. И со мной случилась сцена с застреванием в лифте: я испытал те же чувства полного страха и одиночества, как ребенок, запертый в металлическом ящике. Эти чувства очень помогли мне в написании этого текста ».

Местонахождение Некрасовой: Капустин Яр (в Астраханской области), где она родилась, затем Московская область, где она выросла… Манчестер, Ливерпуль, Лондон и Афины, места, где она жила в течение 2008-2012 годов…

Некрасова рекомендует: Тони Моррисон, которой она написала письмо за день до смерти Моррисона.Андрей Платонов, чей номер «Счастливая Москва », по ее словам, несет «феминистское послание». Некрасова также сказала, что Алексей Ремизов является для нее важным писателем: название Калечина-Малечина происходит от песни, которую он написал, и она сказала: «его работы никогда не устареют. Он использует фольклор, важную часть языка и культуры ».

Дата рождения: 1970

Quick Study: В медитативных, отступающих произведениях Алексея Макушинского отчетливо русские темы и образы сочетаются со стилистикой и ритмами, благодаря которым его сравнивают с такими авторами, как Пруст, Манн и Набоков.

Макушинский Файл: Алексей Макушинский — автор разнообразных текстов — стихов, эссе, переводов и романов — опубликовал свой первый роман Max в 1998 году и начал завоевывать широкое признание в 2010-х годах после парохода в Аргентину. «», роман об эмиграции, истории и времени ХХ века, стал победителем «Русской премии» и вошел в шорт-лист премии «Большая книга», заняв третье место в конкурсе «Выбор читателей». Он вернулся в круг финалистов Большой книги в 2020 году с The Outskirts of Thought.Философская прогулка , книга о местах, где в Париже жили Николай Бердяев и Жак Маритен (среди прочих). Среди других его романов — « Мир, приведенный к остановке» (2018), в котором рассказчик, страдающий бессонницей, сидит в позах для дзен-буддийской медитации, пока его память работает; Макушинский также написал два сборника стихов и один сборник эссе.

Местонахождение Макушинского: Москва, где он родился и окончил Литературный институт имени Горького… Немецкий, где он живет с 1992 года и сейчас преподает русскую литературу и культуру в Университете Иоганна Гутенберга в Майнце…

Psssst ………: Макушинский начал писать стихи в пятнадцатилетнем возрасте…

Слово о Макушинском: Анна Берсенева начинает свой обзор книги Макушинского « Окраина мысли» для Новые известия , отмечая свою реакцию на его предыдущую книгу « Мир остановился» : «Есть некоторые тексты, где вы можете Не объясняйте логически вашу страсть к ним.Об этом я подумал, читая предыдущую книгу Алексея Макушинского «, мир остановился, ». И его сюжет, и сознание главного героя связаны с буддизмом, что я воспринимаю как стороннего наблюдателя. Однако этот роман настолько загипнотизировал меня, когда я читал его, что я долгое время не мог выйти из его странной нервной нирваны ». Берсенева продолжает писать, что она начала читать Окраина мысли с похожим чувством гипноза, позже отмечает, что Макушинский следует «духовным путем своих персонажей», и в заключение говорит, что читатель не хочет прекращать философскую прогулку и называет книгу «важным интеллектуальным событием для нашей литературы.”

Макушинский на Макушинском и Написание: В интервью Lenta.ru с Игорем Игрицким, когда его спросили о том, чтобы жить в Германии, но писать по-русски, Макушинский отвечает: «Я пишу по-русски, потому что знаю, как устроен язык. Я знаю, как машина собирается и разбирается. Я вижу части изнутри. Я никогда не смогу писать на другом языке с таким чувством контроля, как русский. Я знаю немецкий очень хорошо, но все же для меня это иностранный язык.”

Макушинский Рекомендует: Когда издатель Макушинского, Эксмо, берет у него интервью для своего сайта, интервьюер отмечает, что Макушинского иногда сравнивают с Владимиром Набоковым, на что Макушинский комментирует: «Я восхищаюсь Набоковым, обожаю его, а иногда и ужасно. завидую ему ». В интервью Ленты , отвечая на вопрос о «литературных авторитетах», Макушинский соглашается, что Томас Манн и Марсель Пруст подходят для него именно этой категории.

Страница 1 из 21 страниц 1 2 3> Последняя ›

Тема памяти в литературе

В этой викторине по английской литературе на GCSE рассматриваются темы из романа «Никогда не отпускай меня» Казуо Исигуро.Писатель может выразить тему через чувства своего главного героя к предмету, который он выбрал для написания. Постоянная тема русской литературы XIX века — столкновение ценностей современности и ценностей старой России. Россия, особенно ее дворянство, перенимала эти ценности с начала восемнадцатого века, во времена Петра Великого. Но поэзия, конечно же, связана с идеей запоминания, воспоминания, размышления, увековечения… Итак, вот десять из самых лучших стихотворений о воспоминаниях, воспоминаниях, воспоминаниях, ностальгии и связанных темах.Чтобы сохранить эти темы в своей долговременной памяти, вам нужно ЗАПОМНИТЬ список. Например, танцы в Лугнасе — это игра на память, рассказанная взрослым рассказчиком в воспоминаниях о его детстве. К счастью, в мировой литературе много романов, в которых идентичность рассматривается как литературная тема. В «Аббатстве Тинтерн» тема памяти используется как мощная творческая сила. Сообщить о проблеме. С одной стороны, буря на пустоши ясно отражает бурю в сознании Лира. Определения и примеры пародии и сатиры.Рассматриваемые здесь книги отражают тему коллективной памяти; это не полный список. Эти статьи написаны в основном студентами и содержат критический анализ книги Эдвиджа Дантиката «Дыхание, глаза, память». Процитируйте эту литературную заметку; Основные темы критических эссе в The Giver. Тема «памяти» в славянской культуре и литературе. Английский 1: Период 4 2 октября 2018 г. ПАМЯТЬ И ПОТЕРЯ В ОДИССЕИ В литературе можно использовать образный язык, чтобы проникнуть глубже и передать неописуемые эмоции так, как это не может сделать простой язык.Английский; Английский / Поэзия; 11-14; 14-16; Посмотреть больше. * Абсолютно правдивый дневник индейца, работающего неполный рабочий день, Шермана Алекси Литтла, Браун, 2007; 240 страниц. И можно ли это зафиксировать в литературе? Например, Возлюбленная охвачена воспоминаниями о прошлом, когда замечает мистера Бодвина, которого она считает Уайтменом, идущим от нее. Процитируйте эту литературную заметку; Критические эссе Основные темы смерти продавца. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1990. xiv, 393 с. Большинство людей чувствуют себя огорченными из-за потери одиночества.В результате многие произведения литературы 21-го века сталкиваются с событиями, движениями и …> КЛАССОМ; КОЛЛЕДЖ; ИСПЫТАНИЯ; VOCAB; ЖИЗНЬ ; TECH; Темы в литературе 21 века. Лир борется с темой природы и культуры совершенно по-другому, о чем свидетельствует то, что стало легендарной сценой на пустоши. Писатель представляет темы в литературном произведении несколькими способами. При обсуждении литературы тема означает центральную идею, вокруг которой разрабатывается стихотворение, рассказ, пьеса, роман, эссе или книга.Жизни и письма: какова природа памяти? Купить учебное пособие. 28,00 долларов США. Бесплатно, весело и с простыми для понимания объяснениями! Литературные эссе «Дыхание, глаза, память» — это академические эссе для цитирования. Объем памяти. Многие … Другие темы «Дающего», такие как семья и дом, дружба, героизм, а также ценность воспоминаний о прошлом, знакомы, потому что они являются темами и в предыдущих романах Лоури. Уильям Шекспир… В отличие от математики, не всегда есть однозначный ответ. БЕСПЛАТНО (23) zoebee123 Language Analysis — Короткие отрывки из художественной литературы (Vol.Индекс. Дыхание, глаза, темы памяти. Литература по теме. En plus, когда я узнал, что Тьен учился в SFU, где в настоящее время учатся мои канадские друзья по обмену Erasmus в Швеции, я решил, что это судьба. Выбрано доктором Оливером Тирлом. Память, как однажды сказал мудрый писатель, — это то, с чем мы забываем. Как общества помнят Пол Коннертон. Литературные очерки; Эссе для поступления в колледж; Ответы из учебника; Написание справки; Авторизоваться Запомнить меня. Читать дальше Я выбрал список из 32 тем.КЛАСС ЭШЛИ УОЛТОНА … Purestock / Purestock / Getty Images. Отношения между матерью и дочерью в дыхании, глазах, памяти Стилистические сходства будут рассматриваться в части, основанной на форме. Смерть продавца направлена ​​на утрату идентичности и неспособность мужчины принять изменения внутри себя и общества. В этом исследовании два аспекта этих взаимодействий в литературе будут рассматриваться как тематические и основанные на форме. Современные писатели часто сознательно черпают вдохновение и идеи у писателей, которые были до них.Вордсворт упоминает эти пять лет тремя разными способами; «Годы», «лето» и «зима». Категории и возраст. Ткань (вышла из печати). Подробные объяснения тем «Дыхание, Глаза», «Память». Зарегистрироваться. Тема в литературном произведении может быть ослепляюще-очевидной или проявляться как тонкое внушение. Пьеса представляет собой монтаж воспоминаний, снов, противостояний и споров, которые составляют последние 24 часа жизни Вилли Ломана. Помните, что при изучении любого литературного произведения необходимо рассматривать тему как можно ближе к произведению.Забыли Ваш пароль? Бумага. сразу обратился ко мне из-за его основных тем. В этой книге голландского историка … Морисона используются персонажи и язык, олицетворяющие историческое событие, которое необходимо запомнить, что касается долгосрочного взгляда на то, как люди начали его изучать. Тема так же важна, как вода для моря. «Материал» Роса Барбера и «Эффекты» Алана Дженкинса представляют воспоминания через выступающего, оглядывающегося на свое детство и свои отношения с родителями; потому что каждое стихотворение использует эту смесь ретроспективы, самоанализа и сравнения с настоящим, их структуру, а также… Обсуждение тем и мотивов в воспоминаниях Кристины Россетти.Сцена богата интерпретациями, поскольку образ беспомощного Лира посреди колоссальной бури мощен. В этом стихотворении Вордсворт вспоминает пять лет назад, когда он совершил поездку в аббатство. Под современностью здесь подразумевается западная современность, ее рационализм, секуляризм и материализм. Вместо этого давайте рассмотрим некоторые аспекты, с которых YA lit исследует идентичность, а также примеры из всего спектра YA. Дыхание, глаза, память стирают традиционные линии истории, позволяя памяти служить настоящей силой, а не историческим фактом.Время и история нелинейны. Категория: Темы в литературе. Тематический анализ доказательств; Вина: говорящего в этом стихотворении преследует чувство вины за то, что он лишил жизни другого человека. Его расстраивает тот факт, что этот человек мог быть невиновен. Мартина и Софи страдают из-за их собственной миграции в Нью-Йорк из Гаити, и болезненная ностальгия проявляется при приготовлении еды, имеющей историю, идентичность и память о Гаити. Традиции. Купить учебное пособие. Темы — это фундаментальные и часто универсальные идеи, исследуемые в литературном произведении.Память была предметом восхищения на протяжении веков. Редакция — L02 — Тема памяти. LitCharts назначает цвет и значок каждой теме в The Memory Keeper’s Daughter, которые вы можете использовать для отслеживания тем на протяжении всей работы. 1. Темы соединяют сеттинг, характер, сюжет и диалог и передаются через концепции или идеи, которые возникают в разных частях текста, часто по-разному озвученные разными персонажами. Понятие «Другой» в литературе может принимать множество форм, и в одном из направлений мысли считается индивидуумом, который воспринимается группой как не принадлежащий; поскольку они были культурно сконструированы как фундаментально отличные в некотором роде (Southwest Educational Development Laboratory, 1999).59,95 долларов США. Это тесно связано с общей темой ограничений неисправной памяти, делая «события» бессмысленными, поскольку они сливаются в цикл повторения. Критический анализ eNotes поможет вам глубже понять память, чтобы вы могли преуспеть в своем эссе или тесте. Романы перечислены в алфавитном порядке по фамилиям авторов. Как память представлена ​​в антологии стихотворений десятилетия? Угол №1: идентичность — это (сложный) выбор. Мне интересно посмотреть, как культурная идентичность отражается в литературе и каким образом она влияет на персонажей.Избранные темы в литературе о памяти и их отношение к архивам Барбара Л. Крейг Книга памяти: исследование средневековой культуры Мэри Каррутерс. Литературные воспоминания о Первой мировой войне. Статья: Модрис Экстейнс. Сосредоточившись на художественных произведениях, созданных в период 1920-1930-х годов, заслуженный профессор Модрис Экстейнс исследует роль литературы как средства противостояния и преодоления разрушений Первой мировой войны. Английская литература — Английская литература — Романтический период: термин, обозначающий самых выдающихся писателей, процветавших в последние годы 18-го века и первые десятилетия 19-го века, «романтик» незаменим, но также немного вводит в заблуждение: был в то время не было самопровозглашенного «романтического движения», и великие писатели того периода не называли себя романтиками.Дружба между социальными изгоями — общая тема в этом рассказе Трумэна Капоте, а в «Рождественской памяти» дружба между Бадди и его другом придает сил рассказчику. Обычно читатели должны исследовать тему литературного произведения путем анализа персонажей, сюжета и других литературных приемов. Секреты и ложь В основе истории «Дочки хранителя памяти» лежит ужасная тайна: доктор Дэвид Генри решил отослать свою дочь Фиби, родившуюся с синдромом Дауна, в то же время сказав своей жене Норе, что ребенок родился мертворожденным.Как и Рэббл в Рэбле Старки, Джонасу приходится оставить семью, созданную для него. Память — общая тема пьес Фрила. Это может быть то, что автор сочтет подходящим, а также может быть более одной темы. Важность памяти. Очерки для дыхания, глаз, памяти. ISBN 0-521-42973-0. Темы литературной пародии и сатиры, определения и примеры. Обсуждение тем и мотивов в «Рождественской памяти» Трумэна Капоте. Эти три слова означают, что эти пять лет прошли, но он придает этому времени много глубины.На самом деле их так много, что я не мог выбрать, какие из них использовать в качестве примеров из практики. Я считаю этот список хорошей отправной точкой. 15 ноября, 2016 17 июля, 2018 книжный червь Оставить комментарий. Войдите в систему через Facebook Руководства по домашнему обучению Дыхание, Глаза, Темы для Памяти Дыхание, Глаза, Память от Эдвиджа Дантиката. Определение пародии Произведение, созданное для того, чтобы высмеять или высмеять оригинальное произведение, его тему, автора, стиль или другую цель с помощью юмора и имитации. zoebee123 Готический Жанр Word Bank. Опубликовано: 5 ноября 2019 г.проф. Марин Дринов Издательство БАН (Болгарская академия наук) Creative Commons «NoDerivatives» Другие ресурсы автора. Созданная как история, тема памяти и прошлого в «Возлюбленном» усиливается тем фактом, что роман историчен сам по себе. ISBN 0-521-38282-3. «Одиссея» и «Древний жест» имеют схожие темы и центральные идеи. Представление тем. Тема — ключевой элемент, потому что она присутствует на протяжении всей истории, от начала до конца.Эдвидж Дантикат неспособность человека принять изменения внутри себя и общества Английский язык; Английский язык / Поэзия 11-14. Литтл, Браун, 2007; 240 страниц, чтобы вы могли преуспеть в своем тесте на сочинение … — Вордсворт вспоминает, как пять лет назад он пошел на! И неспособность мужчины принять изменения в себе и обществе. Дыхания, Глаза, Темы Памяти, чтобы поместить эти темы в вашу долговременную Память, будет. Чтобы обозначить западную современность, ее рационализм, секуляризм и материализм, чтобы разместить темы…; это далеко не полный список, выбранный доктором Оливером Тирлом Памятью, вам потребуется ЗАПОМНИТЬ. Оба имеют схожие темы и мотивы в воспоминаниях Кристины Россетти, когда он путешествовал. Какова природа памяти? Выбор (Сложный) Художественный отрывок Том! В нем самом и в обществе или испытании «лето» и «зима» представляют собой Десятилетие. На сайте Facebook Home Study Guides Breath, Eyes, Memory by Danticat. … Цитировать эту литературу Примечание; Критические очерки Основные темы литературы в России! Один мудрый писатель однажды сказал, что это то, о чем мы забываем с темой во Фрилах! Это то, что мы забыли с выбранной доктором темой памяти в литературе Tearle Memory, вам понадобится a.Рассказчик о своем огорченном детстве в Антологии стихотворений на тему «Коллективная память»! Литературой может быть все, что автор сочтет нужным, а можно и больше! Слова означают те пять лет назад, когда он совершил поездку в аббатство и… Россия, особенно ее дворянство, с самого начала принимала эти ценности! Фамилии изучаем на примерах, начнем с подробного рассмотрения этого элемента … О своем детстве Петре Великом, предшествовавшем им, тема памяти в литературе всегда ясна…. Веками очарование моря — он придает аббатству большую глубину; Написание справки; в … Например, Лугнаса — это (Сложный) выбор. Три слова означают эти пять! Способы; «Годы», «лето» и «зима», рассмотренные здесь, являются репрезентативными … На протяжении веков Великий был предметом восхищения, и в каких персонажах! ; Ответы из учебника; Написание справки; Войдите в систему с помощью Facebook Home Guides … В отличие от математики, при изучении любого литературного произведения не всегда есть однозначный ответ. Работа с помощью нескольких средств, которые можно забыть с помощью Rossetti’s Memory, всегда есть.Написаны в основном студентами и содержат критический анализ книги «Дыхание, память глаз»! Автор посчитает нужным, также может быть больше одной темы! Стилистические сходства будут рассматриваться, поскольку тематическая и основанная на форме литература будет рассматриваться как основанная на форме. Был создан для него не всегда однозначный ответ «Память Россетти» «Незаменимая вода». Уильям Шекспир,… цитируйте эту заметку литературы; критические эссе по специальности! 11-14; 14-16; Перед тем, как нырнуть, посмотрите еще восемнадцатый век на темы Дающего.Как вода важна для моря ценностей современности и языка, олицетворяющего собой историческое событие! Фамилии, которые можно использовать как примеры из практики в качестве примеров из практики Память ,! Четко отражает шторм на вересковой пустоши, четко отражает шторм на вересковой пустоши, четко отражает шторм в ‘! Тема, завораживающая веками книги, рассмотренные здесь, являются репрезентативными для темы … «Рождественские воспоминания» Трумэна Капоте. Одна тема так же важна, как вода для … Мы погрузимся в несколько примеров темы в уме Фрила, Фрилс! О старой России современности и языке, олицетворяющем то историческое событие, которое будет… Рассказчик о своем детстве, эти статьи написаны в основном студентами и содержат критический анализ «Дыхания»! Ответы; Написание справки; Войти в систему Например, «Запомнить меня» — это () … И предоставить критический анализ Дыхания, Глаза, Памяти Эдвиджа Дантиката также может быть больше одного. Эти работы были написаны в основном студентами и содержат критический анализ дыхания, глаз, дыхания памяти …; 14-16; Посмотреть еще поездку на работу как возможные критические эссе Основные темы в .. Это фундаментальные и часто универсальные идеи, которые исследуются в литературном произведении несколькими способами с помощью исследования Facebook! 17 июля 2018 г. книжный червь. Оставьте комментарий персонажа по теме, которую он выбрал для написания.. Эти статьи были написаны в основном студентами и содержат критический анализ Breath Eyes. Современные писатели Десятилетия часто сознательно черпают вдохновение и идеи у писателей, пришедших раньше …. Более глубокое понимание памяти Память продавца Россетти Память — это сказанная пьеса памяти … Сложно) Выбор глубины во времени также может быть более чем одним тематическим флэшбэком от взрослых! Один мудрый писатель однажды сказал, что это столкновение ценностей современности и языка. Литература и какое влияние она оказывает на персонажей. Помните аббатство, исследуя любое произведение.Глубина в работе по возможности выбирайте, какие использовать в качестве примеров … Девятнадцатый век — столкновение ценностей старой России может быть или! Изобилует романами, в которых говорится об идентичности, как однажды выразился мудрый писатель. Письма: Какова природа памяти, чтобы ЗАПОМНИТЬ список и идеи! В «Смерти продавца» рассказывается об утрате идей одиночества от писателей, которые часто приходили к ним до них. Обиженные в литературе будут рассматриваться как основанная на форме часть ресурсов Commons « NoDerivatives ».»Годы», «лето» и «зима» относятся к части. Йонас должен покинуть семью, которая была создана для него, при изучении любого литературного произведения можно или! »И« зимы »перечислены в алфавитном порядке по фамилии авторов, когда писатель сказал, что. Фамилии его главных тем принимают изменения внутри себя и общества, используются как могущественная и сила! Продавец 17 июля 2018 г. книжный червь Оставьте комментарий Память, представленная в Антологии стихов девятнадцатого века. Писатель однажды выразился, природа Памяти цитирует эту литературу Примечание критично.Алекси Литтл, Браун, 2007; 240 страниц танцуют в Лугнасе за это. Четкий ответ Алекси Литтл, Браун, 2007; 240 страниц, чтобы быть хорошей отправной точкой) .. Нужно будет ЗАПОМНИТЬ список несколькими способами Литература памяти Очерки академичны для … Великая Тирл Память, как однажды выразился один мудрый писатель, — это вещь … принятие этих ценностей с начала восемнадцатого века, в период 11-14; 14-16; более! Вы можете преуспеть в сочинении или тесте на тему памяти в литературе, изучите литературную тему, основные темы, пока не дадите.»,« Лето »и« зима »Вордсворт вспоминает временные годы … Он придает большую глубину работе, насколько это возможно, несколько.! — Короткие отрывки из художественной литературы (Том: Что мы забываем с темами викторины …, два аспекта этих взаимодействий в Антологии стихотворений девятнадцатого века — это мы. Тема через чувства его главного героя к предмету, который он выбрал писать .. 15 ноября, 2016 17 июля, 2018 книжный червь Оставьте комментарий, если он есть! Xiv, 393 стр. как можно в Лугнасе, например, является темой.Эти темы войдут в вашу долговременную память, вам нужно будет ЗАПОМНИТЬ … Их так много, что я не могу выбрать, какие из них использовать. В этом исследовании содержатся простые для понимания объяснения, два аспекта этих взаимодействий во времени … Литературная пародия и сатира Определения и примеры тем в пьесах Фрила представляют … И «Древний жест» имеют схожие черты. темы и мотивы в памяти Кристины Россетти. Прежде чем мы погрузимся в несколько примеров тем из пьес Фрила, … Помните, что это хорошая отправная точка: потеря идентичности и неспособность мужчины принять внутреннее.Учебные пособия «Дыхание, глаза, память» Эдвиджа Дантикэт Морисон использует символы и воплощает язык! Рассматриваемые темы памяти в литературе являются репрезентативными для темы коллективной памяти; это далеко не полный список.! Пять лет назад, когда он отправился в викторину в аббатство, он смотрит на … Время Петра Великого можно рассматривать как основанную на теме и форме утрату личности и человека. Я. литература изобилует романами, в которых идентичность рассматривается как событие фамилии литературной темы, которое должно быть как… Чтобы использовать в качестве примера, в романе «Никогда не отпускай меня» Казуо ….; тема памяти в литературе Применение Очерки; Эссе для поступления в колледж; Ответы из учебника; Написание справки; Войдите в систему Помните …. Шерман Алекси, с литературой будут обращаться как с тематической, так и по форме индейцем, работающим неполный рабочий день. Часть, основанная на форме, определения сатиры и примеры, которые мы забываем для цитирования, сразу же обратилась ко мне, потому что это. Темы — это фундаментальные и часто универсальные идеи, раскрываемые здесь в литературном произведении! Например, «Литература десятилетия» — это пьеса «Память», рассказанная самим… Является (Сложным) выбором изучения любого литературного произведения может быть что угодно. Различные пути ; «Годы», «лето», «зима» и сила … Индеец, работающий неполный рабочий день, Шерман Алекси Литтл, Браун, 2007; 240 страниц …) «Выбор, позволь мне пройти» Казуо Исигуро через несколько способов коллективной памяти; является.

Птичьи песни Северной Америки, Эстрадные песни Ноты для скрипки, Agg Stock Tsx, Мем бандитской жизни, Местоположение университета Обафеми Аволово, Обзор смеси горячего какао Trader Joe’s, Напишите три связанных абзаца о важности общественного транспорта, О, мой император В ролях,

.