Молнии над Кремлем читать онлайн Вадим Тарасенко

Вадим Тарасенко

Молнии над Кремлем

Часть 1

ПРЕДГРОЗЬЕ

Глава 1

В ту ночь бушевала сильная гроза. Белые росчерки молний раскалывали черное небо, а неизбежно следовавшие за ними удары грома вспарывали воздух гулкими залпами. На несколько мгновений воцарялась тишина, потом вновь следовала яркая вспышка, а за ней протяжный удар, сотрясающий окна домов и тревожащий дремлющую сигнализацию машин. И все это под незатейливый аккомпанемент ливня, тоннами воды молотящего землю. И вновь короткий взмах ослепительно-белой «дирижерской палочки» — и опять вступают «ударные» небесного оркестра.

Огромный мегаполис стоически и терпеливо переносил порку обезумевшей стихии. Вспышки молний на миг выхватывали насупленные громады небоскребов, чернеющие провалами окон, отражались в черной как деготь реке, терялись в сомкнутых кронах деревьев парков и скверов. Победоносно пылали во мраке стихии пять кремлевских рубиновых звезд и бился на ветру непромокающий российский триколор над зданием кремлевской резиденции президента.

В ту ночь бушевала очень сильная гроза. Яркий, ослепительно-белый жгут, чуть ли не параллельно земле перечеркнул черное, без звезд, небо. Рывком, только сверкнули пять золотых куполов, из мрака была выдернута белая громада храма Христа Спасителя. А миллионы ампер воздушного пробоя неслись дальше, оставляя за собой причудливый зигзагообразный след. На миг, отпечатавшись в зеркале Москвы-реки, они ударили по возникшему на их пути препятствию. Вспышка! И через секунду накрывающий всё удар грома. И кажущаяся оглушающей после этого взрыва тишина, нарушаемая шорохом льющейся сверху воды и испуганными, приглушенными расстоянием и ливнем воплями автомобильных сигнализаций.

И тут же близнец-разряд вновь сверкнул от храма Христа Спасителя в сторону Кремля. Ему повезло больше. Небольшое возвышение над одной из крыш зданий Кремля он даже не заметил, испепелив на ходу. А дальше, никем не остановленный, он пронесся над древней цитаделью российской власти и, на миг озарив мрачную мраморную глыбу Мавзолея, растворился в воздухе.

В ту ночь, когда с неприятным треском от удара молнии взорвалась звезда над Водовозной башней, которая, словно нос гигантского корабля, почти уперлась в Москву-реку, и был сожжен флаг над зданием администрации президента, над Москвой бушевала очень сильная гроза…


* * *

Солнце, наконец, оседлало зенит и, не прекращая поливать землю своими, не по-весеннему жгучими лучами, начало медленно спускаться вниз. В маленькой летней кафешке, примостившейся на одной из аллей Екатерининского парка, было пустынно. Лишь двое посетителей, спрятавшись под огромным зонтом, обезображенным пестрой пивной рекламой, о чем-то говорили, лениво делая глотки из пивных бокалов.

— С вашего разрешения, Иннокентий Аркадьевич, я включу диктофон. — Молодой, около тридцати лет, массивный мужчина с пышной шевелюрой вьющихся крупными кольцами черных волос, делающих его похожим на Пушкина, положил на столик черную коробочку диктофона. Схожесть с поэтом усиливало и то, что его также звали Александром Сергеевичем. Правда, фамилия у него была другая: Донцов.

Его собеседник был постарше. В его короткой шкиперской бородке, переходящей в густые бакенбарды, отчетливо пробивалась седина, теснящая ее природный рыжий цвет. «Шкипер» чуть шевельнул кистями рук, лежащими на столе, что в такую жаркую погоду должно было обозначать разрешение.

— Вы, Александр… простите, забыл отчество…

— Просто Александр, можно Саша.

— Александр, вы заплатили мне за информацию и вправе делать с ней, что хотите. Записывать на диктофон, в записную книжку, публиковать в газете или выкладывать в Интернете. Мое условие одно — моя фамилия не должна быть названной.

— Я вас в статье буду называть хорошо осведомленным источником. Знаете, как часто пишут: «От хорошо осведомленного источника нам стало известно…»

— Согласен. Хорошо осведомленный источник информации звучит намного лучше, чем «лицо, пожелавшее остаться неизвестным». Звучит как-то… некрасиво. Вы не находите, Саша? — Мужчина улыбнулся, вопросительно глядя на своего собеседника.

— Дело вкуса, — коротко ответил тот. — Итак, я вас слушаю, Иннокентий Аркадьевич.

Человек со шкиперской бородкой бросил короткий взгляд на Александра, улыбка исчезла с его лица, сменившись жесткой складкой в уголках рта.

— Та ночь была душной. Сильный ливень, шедший накануне, так напитал землю влагой, что когда пригрело солнце, мы очутились в парилке. Дежурство было спокойным. Больные не беспокоили, и я прилег на диван в своем кабинете дежурного врача. Чуть слышно работал кондиционер, и я, набегавшись днем по душному городу, честно говоря, вздремнул. Проснулся я около трех часов ночи.

— Отчего? Вас что-то побеспокоило?

Иннокентий Аркадьевич вновь бросил короткий взгляд на своего собеседника. Тяжело вздохнул.

— Я скажу. Вы заплатили неплохие деньги, а я человек честный… стараюсь им быть. Поэтому эти деньги надо отработать… Да, меня побеспокоило. Нет, вызова из палат не было. На пульте вызовов все лампочки горели зеленым светом. Я проснулся от страха. Знаете, такого липкого страха, когда под мышками вдруг становится потно, а в тебя вселяется паника. Казалось бы, все нормально. Все как обычно. Телефон, телевизор, холодильник, пульт вызовов — все на месте, ничего необычного, в кабинете, кроме меня, никого, а тебе страшно, очень страшно.

За столиком воцарилась тишина.

— Иннокентий Аркадьевич, продолжайте, — мягко сказал Александр.

— Я вскочил, включил свет. Но страх не исчез, он, по-моему, только усилился. Я почувствовал, что еще несколько секунд, и я закричу. У меня мелькнула мысль, что надо увидеть хоть какое-то знакомое лицо — и тогда я успокоюсь. Я распахнул дверь и последним усилием воли заставил себя не выбежать, а выйти в коридор. Слева от двери кабинета дежурного врача стоит столик дежурной медсестры. В ту ночь вместе со мной дежурила Евгения Александровна, опытный работник, работающий у нас со дня открытия клиники. Но ее за столом не было. Горела настольная лампа, на столе лежала какая-то открытая книга, а Евгении Александровны не было! Да, вы сейчас можете сказать, ну и что. Мало ли куда может отлучиться дежурная медсестра. Например, в тот же туалет. Но тогда я этого не понимал. Уже в полуобморочном состоянии я подскочил к ее столику и нажал кнопку вызова Но звонка не последовало!

По Иннокентию Аркадьевичу было видно, что, вспоминая события той ночи, он сильно волнуется. Несмотря на то что двое мужчин сидели под большим зонтом, полностью накрывавшим их своей тенью, и в парке гулял небольшой, приятно освежающий ветерок, у врача на лбу выступили бисеринки нота. Он схватил бокал и сделал большой жадный глоток. Краем глаза Александр увидел, что ранее скучающая за стойкой официантка теперь удивленно и любопытно смотрит на них.

— Успокойтесь, Иннокентий Аркадьевич. Все уже позади. Вы еще пиво будете?

— Да… пожалуй, да.

Александр теперь открыто посмотрел на официантку. Та, застигнутая врасплох в своей наблюдающе-любопытной стойке, нисколько не смутившись, улыбнулась мужчине вызывающей улыбкой сорокалетней одинокой женщины.

— Еще бокал «Балтики семь», пожалуйста.

Выполнив заказ, официантка не спеша вернулась за стойку, лениво покачивая бедрами, стиснутыми черными джинсами.

Увидев, что его собеседник несколько успокоился, Александр произнес:

— Значит, вы говорите, что звонка не последовало?

— Да, не последовало! И тут я почувствовал какую-то опасность сзади. Я обернулся и…

Александр увидел, что его собеседник замер с полуоткрытым ртом. Его взгляд сосредоточился на одной-единственной точке за спиной собеседника. Служба в десанте, а затем работа журналистом, ведущим собственные расследования, в газете «Грязные тайны России», приучили к тому, что на некоторые вещи нужно реагировать мгновенно. Вид человека с полуоткрытым ртом, который не в силах закончить начатую фразу, и вдобавок с остановившимся взглядом, направленным куда-то за его спину, означал только одно — сзади опасность.

Александр пружинисто вскочил, резко развернувшись корпусом. В любом случае опасность лучше встречать стоя на ногах и глядя ей в лицо, а не спиной и сидя.

На площадку кафе входили двое — парень и девушка. Обычные молодые люди в джинсовых костюмах — девушка в белом, а парень в синем. Они спокойно, без всякого удивления или улыбки, посмотрели на растерянного Александра, застывшего в нелепой для этого места и ситуации позе — прижатые к бокам и сжатые в кулаки руки, ноги, расставленные на ширине плеч — и сели через два столика от Александра и его собеседника. К ним тут же подошла официантка, предварительно бросив на журналиста испуганный взгляд.

«Черт бы побрал этого Иннокентия Аркадьевича. Из-за него клоуном тут выступаю».

— Что случилось, Иннокентий Аркадьевич? — пересилив свой гнев, спросил Александр.

— Да нет… нет… просто мне вновь стало страшно… как тогда, в клинике.

«Да ему к психиатру надо. После того, что с ним случилось, у эскулапа, по всей видимости, сдали нервишки. Но это его проблемы. Мне надо из него выкачать всё, что он знает. Тем более что за это уплачена довольно неплохая сумма».

Мигранты читать онлайн Виктор Косенков (Страница 15)

Мария Оттовна говорила, что ночью хищники ходят. Волки. Те, кто уходил от дома в сумерках — исчезали. Животные были тому виной или нет, неизвестно.

Когда Игорь спросил, кто что думает о причинах случившегося, Мария Оттовна только рукой махнула, а пьяненький дядя Толя рассказал, что в соседнем доме есть профессор, мужик умный, который говорил, будто бы время в одну секунду ускорилось во много-много раз. Только непонятно, почему никто не состарился.

Еще ходили слухи, что всех людей похитили инопланетяне для опытов. Но никто не мог объяснить, где же тогда сами инопланетяне. Ну и, естественно, говорили про божью кару, апокалипсис, конец света. Здесь расходились детали: одни утверждали, что конец света уже наступил, а другие, что только готовится.

Одним словом, никто толком ничего не знал и не понимал. Все просто пытались жить и выживать. Как всегда…

Когда начало темнеть, Игорь вышел на улицу. Андрюшка выскочил за ним, схватил за руку, прижался.

В воздухе звенели комары. В небе застыли воздушные перистые облака, подсвеченные густым красным закатом.

Игорь присел, чтобы оказаться на одном уровне с сыном.

— Ну, как ты тут?

— Нормально, — детским басом прогудел мальчишка и пристроил голову Морозову на плечо. — Только грустно очень. И бабушки нет.

Игорь почувствовал, как немеет язык.

— Бабушки теперь нет.

— Что с ней случилось?

— Бабушка… — Морозов попытался подобрать слова. Но ведь Андрюшка, со слов Марии Оттовны, все видел. Врать не имело смысла. — Бабушка умерла.

— Совсем? — Андрюшка отодвинулся и посмотрел Игорю в глаза.

— Совсем, — ответил он.

Ребенок вздохнул и снова пристроился на плече. Пробубнил:

— А ты не умрешь?

— Я постараюсь не умереть.

— Ты постарайся.

Некоторое время они молча смотрели на погружающиеся в темноту дома и дворы. Там и тут горели костерки. Люди готовили еду, грелись. На ближайшей крыше виднелась одинокая фигурка часового: местная банда наблюдала за окрестностями.

— Мы с тобой завтра уйдем, — сказал Игорь тихонько.

— Куда?

— В больницу. Там много людей, хороших и добрых. Я там буду работать. А ты будешь играть с другими детьми.

Андрюшка помолчал.

— Ты уедешь?

— Куда? — удивился Игорь.

— Не знаю. Работать.

— А… — Морозов догадался, что для ребенка слово «работать» означало только одно: папа уезжает. — Нет-нет, я буду рядом работать.

— Тогда хорошо. — Андрюшка зевнул.

Игорь привалился спиной к стене, посадил сына на колени. Мальчик сложился в уютный клубочек, поджал ноги, устроил голову у Морозова на груди.

Оба молчали.

Через некоторое время ребенок заснул, дыхание сделалось спокойным, ровным. Боясь его разбудить, Игорь сидел не шевелясь. Спина затекла и ныла.

Выбравшийся на улицу дядя Толя накинул на обоих старое дырявое одеяло, пахнущее сыростью. Морозов благодарно кивнул.

— Эх. — Дядя Толя пристроился рядом. Сунул в рот травинку. — Куришь?

Игорь мотнул головой.

— А я вот мучаюсь. — Дядя Толя сложил пальцы, будто бы держа воображаемую сигарету, поднес к губам. Втянул воздух. — Эх и хочется курить. Курил бы и курил… По водке не так скучаю, как по куреву. Раньше с Марьей бродил по полям, махорку дикую искал или коноплю. Так не растет, кудрявая.

— Сигареты могли сохраниться, если запечатанные, — сказал Игорь.

— Какое там… Я первым делом ларек рванул потрошить. Труха. И бумага и табак, все вперемешку. Собрал, конечно. Да толку-то.

— А водка? Тоже в труху?

Дядя Толя крякнул.

— Не, водку расхватали раньше. Там такая суматоха была, что не подойти. У кого пистолеты были — размахивали. — Он засмеялся хриплым, квохчущим смехом. — Боялись сначала все, а когда стало ясно, что пульки отсырели, этих стрелков недоделанных тут же по асфальту раскатали.

— Да уж… — Игорь прикинул, что несчастных владельцев огне- стрела убивали с особым цинизмом. За страх. — Пульки, значит, отсырели.

— Ага, там же хранить по науке надо. И все такое прочее. — Дядя Толя покрутил пальцами в воздухе, изображая, видимо, это самое «прочее». — А там и механизм ржавый, и порох того… Помню, сержант наш так и говорил, вы, мол, все такое прочее и не думайте…

— Дядь Толь!

— А?

— Ты ж не служил.

— Ну, — он пожал плечами, — может, и не служил, что ж с того?

Игорь усмехнулся.

— А может и хорошо, что пульки отсырели, а? Как думаешь, дядь Толь?

— Оно, конечно, лучше. Стрельба-пальба, грохот. К чему это все? Вот еще б и ножи сгнили, так вообще хорошо было бы.

— Палки останутся.

— Да. Палки, кулаки. А если руки за спиной связать, так будут кусаться. Вот человек — скотина, а?

Игорь не ответил.

На руках у него спал ребенок. И несмотря на все ужасы мира, грязь, мерзость и человеческую злобу, не хотелось думать о том, что этот мальчик с возрастом превратится в жестокую скотину. Не может так случиться… Не должно!

Морозов закрыл глаза.

— А помнишь, ребята в подвале магазин держали? — Дядя Толя пользовался возможностью поболтать.

— Это которые?

— Компьютеры у них были. Ходили, такие патлатые…

Игорь смутно припомнил, что в соседнем дворе действительно обитали асоциальные элементы, в подвал к которым все окрестные бродяги тащили всякий электронный хлам, найденный или украденный. «Патлатые», как назвал их дядя Толя, этот хлам ремонтировали или разбирали, а то и просто кидали в общую кучу. Потом продавали. Тем и жили. Ребята были идейные, днюющие и ночующие в своем электронном подвальчике.

— Припоминаю, — признался Морозов.

— Во! — Дядя Толя показал большой палец, видимо, характеризуя таким образом историю, которую хотел рассказать. — Когда стало ясно, что электричество кончилось, один сгинул, а второй головой заболел. Все свое барахло — а там полный подвал был — втащил на девятый этаж, а оттуда на крышу. Орал, телевизорами швырялся, компьютеры кидал вниз. А следом и сам сиганул… Так-то. Представляешь?

Игорь промолчал.

Он представлял. История была жуткая, как, впрочем, и всё вокруг.

Дядя Толя тоже замолк. Сообразил, наверное, что радоваться тут совершенно нечему.

Так они и сидели, пригорюнившись. На небе загорались звезды. По-деревенски яркие, колкие, чистые. Городской смог больше не мешал им мерцать. Не мешал и погибший свет фонарей.

Закат еще теплился большим бордовым костром, а из-за горизонта уже медленно наплывали пузатые темные тучи.

— Я, пожалуй, спать, — пробурчал дядя Толя. Поднялся на ноги, поежился, встряхнулся и ушел в подвал.

А Игорь все сидел, глядя вверх и прислушиваясь к тихому сопению ребенка на руках. Андрюшке стало жарко, он разметался, выпростал из-под одеяла руку. Морозов хотел было поправить, но мальчишка заворочался, что-то замычал во сне.

В конце концов, Игорь тоже прикрыл глаза, чувствуя, как уплывает в бездонную пропасть мир…

Ему снилась Лена. Та, прежняя. В прошлом мире, где машины ездили по улицам, а сами улицы не были похожи на заброшенные лесные тропы. Они вместе с ней бежали куда-то, но не прятались, не спасались, а просто так, от радости и счастья. Смеялись, держась за руки. И все бежали, бежали. А потом запрыгнули на ходу в большой оранжевый автобус, который, надсадно рыча двигателями, пополз в гору — такую крутую, что стоять на полу стало совершенно невозможно. Игорь и Лена, смеясь, вывалились из распахнутого окна и полетели…

Когда случилась беда, Морозов спал.

Спал и Андрюшка, прижавшись к отцу.

Спала Мария Оттовна, спал дядя Толя.

Спали дома, дворы, районы…

Проснулись все в один момент, когда огромный, напряженный пузырь вдруг лопнул с оглушительным грохотом и озарил набежавшие низкие тучи ярким пламенем!

Игорь вздрогнул. Подскочил. Прижал к себе вскрикнувшего ребенка и заметался в поисках укрытия. Спросонья он совершенно не понимал, что происходит, не знал, куда бежать. Ему казалось, что грохот наваливается отовсюду, разрастается, длится невероятно долго — будто он вдруг случайно оказался рядом со стартующим реактивным самолетом.

На самом деле ахнуло только один раз. Сильно, мощно, зло! Вдалеке, за домами, к небу взметнулся столб пламени и дыма с пылью.

Вокруг закричали люди. А потом началось что-то уж совсем невообразимое… Издалека, оттуда, где рвануло, донеслось стрекотание. Автоматная стрельба. В мире, где верхом оружейного дела была обрезанная наискосок труба, где вооруженный тесаком человек мог считать себя господином всея и всех, этот звук был чем-то из области фантастики. Ведь пульки-то, черт их дери, отсырели!

Ан нет! Не отсырели у кого-то пульки. И сейчас этот кто-то щедро рассыпал их, будто ядовитые семена чудовищного растения.

Снова бухнуло. Но уже глуше, чем в прошлый раз.

И снова, и еще…

Будто бы в ответ на эту наглую, беспардонную стрельбу, откликнулось небо. Белая, ослепительная молния перечеркнула потемневший в одно мгновение мир. Как отрезала! А следом за ней с шипением и грохотом разорвались тучи, и на ошарашенных людей обрушился гром, одним ударом перекрывший все прочие звуки.

Шарахнуло совсем близко…

Игорь видел, что Андрюшка кричит, но не слышал. В ушах стояла невероятная, звенящая тишина! И, как в театре абсурда, в этой тишине он прижимал к себе ребенка, глядя как выбегают из домов люди, как сталкиваются друг с другом в темноте. Как люди мечутся, куда-то бегут. Несут факелы, и пламя отражается в безумных глазах.

А небо снова и снова наискось перечеркивает все творящееся на земле.

Слепит, глушит и давит.

Кто-то потрясает ржавыми железками, мня их в глупости своей за оружие, кто-то истово крестится неведомо на что.

Но небу наплевать на эту суету. Оно все лупит и лупит из своих орудий.

И вот сквозь этот, казалось бы, непроницаемый грохот начинает вновь пробиваться злая, рваная автоматная канитель…

Как и началось, кончилось всё в один миг.

Замерла гроза. Взяли передышку гром и молния. Стихла стрельба. А на землю обрушился тяжелыми каплями проливной дождь.

Игорь с Андрюшкой спустился в подвал. Мария Оттовна сидела в углу, крестилась и бормотала себе под нос. Дядя Толя растерянно глядел на Морозова со своей лежанки. А Колька с Олегом, растирая по чумазым лицам слезы, кинулись к Андрюшке.

Игорь обнял всех троих. Усадил на трубы.

Мальчишки дрожали, а Морозов что-то говорил. Успокаивающее, монотонное, во что сам не верил, но знал, что так принято говорить, когда разговариваешь с перепуганными детьми.

Это сработало. Ребятишки успокоились и теперь просто сидели рядом, как цыплята на жердочке.

В подвал с журчанием текла дождевая вода.

— Вас вообще не топит? — просто потому, что надо было что-то сказать, спросил Игорь.

— Хрен его знает, — ответил дядя Толя. — Раньше не топило. А как сейчас, хрен его знает.

— Вот и проверим, — кисло улыбнулся Морозов.

Внезапно на него набросилась Мария Оттовна. Резко и беспощадно.

— Проверяльщик нашелся! Что ты приперся? Что ты тут сидишь?! Иди давай! В клинику свою! К черту на кулички! И нечего на меня пялиться! Дырок не выглядишь, здоровей видали! Забирай своего и дуй на все четыре стороны! Заботничек нашелся! Проверяльщик! Томит, не топит! Даже если топит, наше все, понятно? Чужих не звали!

— Да ты чего, Марья? — попытался остепенить взбесившуюся женщину дядя Толя, но та ничего не желала слышать, а все орала и орала, словно выплескивала мутную черную желчь, накопившуюся за всю жизнь.

Андрюшка испуганно прижался к отцу. Коля и Олег отбежали в дальний угол.

Сам Игорь терпел сколько мог. Потом набрал в грудь побольше сырого воздуха и гаркнул так, будто кричал что-то своему напарнику на соседнюю крышу:

— Да заткнись ты, дура!

Вмиг стало тихо. Даже дождь, казалось, стал барабанить не так зло.

— Не засижусь я у вас, — сбавив обороты, сказал Игорь. — Завтра и уйдем. Понятно?

Соседка хмуро пробурчала что-то. То ли соглашаясь, то ли все еще злясь. Игорь ее понимал. Сейчас, наверное, не было в Таллине человека, на которого не давил бы страшный гнет происходящего абсурда.

— Всё, спать давайте, — решил Игорь устало.

Он лег, где сидел, на трубы. Примостил рядом на свернутое одеяло сына. И вскоре задремал…

Всю ночь барабанил дождь, к утру сменившись мелкой, нудной моросью.

В этом сыром тумане расплывались контуры домов и деревьев, все казалось зыбким, нереальным. Люди не спешили выползать из убежищ…

Игорь проснулся и долго сидел, пытаясь согреться и прийти в себя. На своей лежанке глухо храпел дядя Толя. Марии Оттовны в подвале не было, ушла куда-то засветло. Ее мальчишки спали, обнявшись под большим покрывалом. Андрюшка тоже спал.

Морозов наклонился к нему, прошептал на ухо:

— Я отойду и вернусь, хорошо?

Ребенок что-то пробурчал и завозился под одеялом, но вскоре успокоился.

Игорь накинул плащ, порадовавшись, что у этой брезентовой бандуры есть капюшон. Вышел на улицу. Противная влажная взвесь тут же охватила его, стала сочиться за ворот и в рукава. Неприятно постреливал нерв под глазом, голова после ночной канонады была тяжелой, мутной. Казалось, что туман, опустившийся на город, прятал в себе не только улицы и остовы машин, но и мысли, и чувства. Туман притуплял эмоции.

Игорь огляделся и пошел туда, где вчера взрывалось и горело. В животе было пусто, но не от голода, а от предчувствия какой-то неминуемой, страшной беды.

Он пробирался мимо дворов, которые было не узнать в утренней мгле. Испуганно шарахался от уродливых корявых теней, в которые туман превратил редких прохожих.

Но даже эта мокрая простыня не могла заглушить запаха…

Гарь. Тяжелая, душная, несмотря на прохладу.

А еще пахло чем-то забытым. Резкий запах будто впитался в туман, пронизал его и теперь разъедал ноздри.

Чем ближе приближался Игорь к центру ночной шумихи, тем сильнее становилась вонь. Туман сменился дымом…

Здесь не было людей. Даже тех редких прохожих, что встречались у их дома. Тут будто вымерло все.

Разбежались? Убиты?

Морозов сознательно свернул с дороги, зашел осторожно во двор. Увидел давно прогоревшее кострище на том месте, где когда-то была песочница.

Тут жили.

— Эгей! — крикнул Игорь. — Эй! Есть кто живой?

В тумане его крик прозвучал глухо.

Где-то тихо капала вода.

Игорь подошел к кострищу. Под ногу попался брошенный котелок. Какие-то тряпки. Хорошо сохранившиеся высокие ботинки с крепкой шнуровкой, по нынешним временам — сокровище.

— Эгей!

Снова нет ответа. Морозов подобрал ботинки, связал шнурки, перекинул через плечо. Направился к ближайшему подъезду.

— Эг…

Крик застрял в горле.

В белесой пелене наметился темный силуэт. Руки, ноги… И нелепо свесившаяся на бок голова.

Игорь зажмурился, стиснул зубы так, что хрустнуло в челюсти.

Подошел ближе.

Повешенный был мужчиной. Вывалившийся язык, выпученные глаза. Его повесили на петле-удавке, самой простой и самой мучительной. Наверное, долго хрипел, царапая горло и дрыгая ногами…

С дерева с карканьем сорвалась ворона. Игорь вздрогнул. Мертвец медленно повернулся вокруг оси, словно отворачиваясь от Морозова.

— Твою мать…

Игорь сделал несколько шагов к подъезду, но там столкнулся с еще одним трупом.

Женщина. Ворох юбок, грязные босые ноги неестественно подвернуты под себя. Лица не видать.

Преодолевая ужас и отвращение, Игорь наклонился. Со странным, уродливым чувством облегчения он понял, что рана ножевая, широкая. Кровь была свежая, еще не запекшаяся. Убийство произошло этой ночью. Глядя на убитую, Морозов осознал, почему от души отлегло при виде резаных ран. Он страшно боялся увидеть аккуратные пулевые отверстия.

Ему очень хотелось, чтобы ночная стрельба оказалась галлюцинацией. Выпили, могло и почудиться. А что дымом несет, так это, простите, дело обычное. Пожары никто не отменял. А уж что там полыхало, что могло взорваться… Может, баллоны с каким газом?

Внутрь дома Игорь не пошел. И без того было ясно, что этот двор мертв.

Почему и кто напал на этих людей? Куда делись остальные?

Кто знает…

Морозов отступил, пятясь и не решаясь повернуться к мертвецам спиной. Только у песочницы он резко развернулся и пошел прочь.

Двигаться в тумане было нелегко. То перегородит дорогу машина, то распахнется уродливой круглой пастью канализационный люк…

Кто с упорством маньяка выдирал тяжелые крышки, Морозов понять так и не сумел.

Постепенно туман начал редеть, таять. Поднялся легкий ветерок. Видимость улучшилась, но морось не прошла.

Игорь спешил. Он сам себе не хотел признаваться в том, чего больше всего боялся. В этом дурном городе, в этом каменном кошмаре было только одно место, за которое Игорь действительно боялся, которое стало ему по-настоящему дорого. И которое, по закону подлости, должно было обязательно попасть под удар.

Морозов гнал гадкие мысли прочь, но они возвращались. Он и не заметил, как с быстрого шага перешел на бег.

Вот впереди показалась «канава». Еще немного…

Игорь вылетел из-за многоэтажки на площадь и замер.

На месте клиники дымились развалины.

Площадь перед торговым центром была усеяна телами. Там и тут лежали люди в белых халатах, а на одном из столбов висел… Врач. С табличкой на груди. Надпись на куске фанеры, видимо, была нанесена кровью: буквы стерлись под дождем, не разобрать.

Лицо Хендрика было спокойным, даже равнодушным. Так не умирают от удушья…

Подойдя ближе, Игорь разглядел несколько пулевых отверстий в заляпанном грязью и кровью белом халате.

Хендрика повесили тут в назидание остальным. Как символ, как… знак.

— Что ж вы, суки, творите-то! — закричал Морозов.

Площадь не ответила ему.

На ней, смрадно чадя химией, догорала его надежда…

Среди мертвых были и бандиты, игравшие роль охраны, и врачи, и пациенты. Давешний мужик, что стоял в дверях и вычислял симулянтов, лежал с простреленной головой.

Огромное здание торгового центра было в нескольких местах повреждено взрывами. Крыша почти полностью обвалилась. Внутри что-то чадило, из окон поднимался к небу черный дым.

Тут были запасы еды, медикаментов. Тут работали люди… Настоящие, хорошие — те, кто делал в этом мире хоть что-то нужное и важное.

И все они погибли.

Игорь брел между мертвецами. Скользил взглядом по бледным лицам и никак не мог поверить…

На другом конце площади возникло движение.

Показалось?

Морозов всмотрелся. Нет! Там кто-то рылся в развалинах…

Игорь быстро зашагал в ту сторону.

Среди трупов стояла Полина. На ней была длинная изорванная рубашка, через дыры виднелись худые, грязные, исцарапанные ноги. Во всклокоченных волосах застряли колючки.

Полина держала что-то обеими руками и жадно ела. Увидев приближающегося Игоря, она отскочила, спрятала еду под рубаху. Подол задрался до бедер, но ее, похоже, это не сильно беспокоило.

Девушка зарычала.

Игорь остановился.

— Полина… Полина, это я. Игорь… — Он вспомнил, что не называл ей своего имени. — То есть… Ну, помнишь, мы с тобой сюда шли? Ты бултыхнулась… Я тебе помог, Полина, помнишь?

Она наклонила голову и посмотрела на него как собака, которая пытается понять, что говорит ей хозяин.

— Полина… Я тебя не обижу, не бойся… — Морозов попробовал подойти ближе. Но девушка тут же отпрыгнула. — Всё-всё, не уходи. Я стою…

Ему показалось, что она успокаивается.

Lightning — Устрашающая сила в небе! — ОНЛАЙН-БИБЛИОТЕКА Сторожевой башни

Молния — огромная сила в небе!

ПРЕДСТАВЬТЕ, если хотите, одно из самых удивительных проявлений необузданной силы в мире — удар молнии! Большинство людей в тот или иной момент испытали на себе грозу со всеми ее пугающими аспектами: потоки дождя, ослепляющие вспышки света, грохот грома и тревожное ожидание следующего удара.

Хотите узнать больше о том, что вызывает это загадочное электрическое явление в небе? Что происходит во время грозы, которая порождает такие ужасающие, внушающие благоговение силы? Поскольку молния — это электрическое явление в атмосфере, нам нужно кое-что знать об электрических свойствах воздуха, чтобы понять, откуда берется молния.

Электрическая атмосфера

Обычно мы этого не осознаем, но атмосфера, в которой мы живем, сильно заряжена электричеством. Электрический потенциал атмосферы действительно поразительно велик. В ясную погоду у поверхности земли потенциал возрастает в среднем до 150 вольт на метр (45 вольт на фут). Воздух положителен по отношению к земле, и чем больше высота, тем больше напряжение.

Это означает, что если вы стоите на открытом воздухе, вдали от зданий и деревьев, воздух на уровне вашей головы может быть на 250 вольт выше, чем на уровне земли. Почему же тогда мы не чувствуем действия этого напряжения? Человек может быть поражен электрическим током при таком высоком напряжении при достаточном токе, но мы не чувствуем даже крохотной искры. Причина в том, что воздух является таким хорошим изолятором. Наша кожа является сравнительно хорошим проводником электричества и поддерживает наш потенциал тела на одном уровне. Атмосферный потенциал можно измерить только с помощью очень чувствительных приборов, тщательно изолированных и защищенных от других вещей, которые могут нести электростатический заряд.

Если потенциал продолжит расти с такой скоростью, всего на сто метров (328 футов), он составит 15 000 вольт. Есть, однако, предел потенциалу, налагаемому тем обстоятельством, что на больших высотах, над стратосферой, воздух становится проводником. В чем причина этой разницы — тот же самый воздух, который у земли так хорошо изолирует, становится хорошим проводником высоко в небе? Ответ кроется в явлении ионизации.

Молекулы воздуха, азота или кислорода, обычно нейтральны. Это означает, что положительный заряд каждого атомного ядра точно уравновешивается отрицательными зарядами электронов вокруг ядра. Но если один из электронов удалить со своей орбиты, он оставит молекулу с положительным зарядом. Тогда мы говорим, что молекула ионизирована. Или, короче, это ион.

Это действие ионизации может быть вызвано различными причинами, но в чистых нижних слоях атмосферы главным фактором являются космические лучи, бомбардирующие нас из космоса. Частицы высокой энергии ударяются о молекулы воздуха с такой силой, что электроны выбиваются, оставляя положительные ионы. Свободные электроны могут присоединяться к другим молекулам, образуя отрицательные ионы. На таких низких уровнях, как пятьдесят километров (30 миль), образуется достаточное количество ионов, чтобы сделать воздух хорошим проводником.

Мы называем этот проводящий слой воздуха электросферой. Иногда его включают в ионосферу, но это последнее название правильно применяется к более высоким слоям, выше ста километров (60 миль), которые отражают радиоволны.

Земля тоже хороший проводник. В этом случае ток переносится ионами в растворе в подземных водах. Любой минерал в растворе в воде находится в форме ионов. Таким образом, поваренная соль дает положительные ионы натрия и отрицательные ионы хлорида. Гипс образует ионы кальция и сульфат. Все подземные воды содержат более или менее растворенные минеральные вещества, и даже относительно сухая земля все же содержит некоторое количество влаги. Таким образом, даже если небольшой комок земли может не проводить большой ток, земная кора настолько обширна, что все вместе является отличным проводником.

Все части хорошего проводника должны иметь электростатически одинаковый потенциал. Если что-то произойдет, чтобы повысить потенциал в одной точке, ток будет течь оттуда к частям с более низким потенциалом, пока он не уравняется. Это верно для земли. Это верно и для электросферы. Но нижняя атмосфера является изолятором, который разделяет их. Это позволяет поддерживать большую разность потенциалов между ними. Фактически эта система образует гигантский электрический конденсатор, в котором земля отрицательна, а электросфера положительна. Потенциал в атмосфере составляет в среднем около 300 000 вольт. Она значительно колеблется от этой цифры от часа к часу в течение дня и от месяца к месяцу в течение года.

Ничто не является идеальным изолятором . С помощью достаточно чувствительных приборов крошечный ток можно обнаружить даже в нижних слоях атмосферы. Он обладает слабой проводимостью из-за небольшого количества космических лучей, проникающих на землю. Земля имеет избыток электронов, и они постоянно утекают из множества точек на поверхности. Такие точечные разряды возникают на концах листьев деревьев, на кончиках травинок и даже из острых углов на песчинках. Рукотворные конструкции, которые стоят выше в воздухе, сжимают электрическое поле вокруг своих вершин и углов крыш, и в таких точках концентрируется разряд электронов. По всей Земле эти крошечные разряды в сумме дают достаточный общий ток, чтобы полностью разрядить землю до электросферы менее чем за час. Значит, должен существовать какой-то зарядный механизм для поддержания избыточных электронов на Земле. И здесь в историю вступает молния.

Гроза как генератор

Мы видим в небе много видов облаков. Большинство из них более или менее плоские и горизонтальные. Но больше всего наше восхищение вызывают красивые белые кучевые облака, вздымающиеся высоко в голубое небо, как гигантские цветные капусты. При правильных погодных условиях большое кучевое облако продолжает расти, поднимаясь на тысячи метров в сторону стратосферы, в то же время расширяя свое основание. Таким образом, он становится кучево-дождевым, или грозовым. Когда он полностью развит, его вершина выдувается в шлейф, образующий знакомую головку наковальни. Вдалеке он по-прежнему прекрасен, но для того, кто находится ниже грозовой тучи, он теперь представляет собой темную, угрожающую облачную массу. Вскоре потоки дождя, иногда с градом, заливают землю внизу.

Это вид облака, из которого рождаются молнии и раскаты грома. Это похоже на гигантский электрический генератор в небе, возвышающийся от восьми до восемнадцати километров (от 5 до 11 миль) в высоту и занимающий площадь до 3000 квадратных километров (1150 квадратных миль). Внутри облака возникают сильные восходящие и нисходящие потоки, которые гонят капли воды и кристаллы льда со скоростью от сорока до ста километров (от 25 до 60 миль) в час. Бесчисленные частицы дождя, льда, мокрого снега и града поднимаются и опускаются, а облако извивается и крутится, вздымается и вздувается.

Конечно, гравитация продолжает тянуть воду и лед, и каким-то образом в результате возникающего трения электроны и ионы разрываются на части на границах между воздухом, водой и льдом. Обвинения разнесены порывистым ветром. Они несут положительные заряды к верхней части облака, а капли дождя с отрицательным зарядом скользят вниз. Разница потенциалов между верхом и низом продолжает увеличиваться по мере взросления облака. В итоге «трещит по швам» от колоссального переизбытка заряда. Облако безумно ищет способ избавиться от сотен миллионов вольт, которые оно накрутило внутри себя. Изолирующие качества воздуха могут выдерживать лишь определенное электрическое давление. В конце концов он ломается, и ослепляющая вспышка молнии резко снимает напряжение.

По оценкам, в любой момент времени на Земле бушует около 3000 гроз. Большинство из них происходят над землей.

Большая часть молний возникает внутри самого облака, но отрицательный заряд, накопленный в нижней части облака, настолько подавляет нормальный потенциал земли, что молнии также падают на землю, перенося электроны на землю. Когда облако рассеивается, положительный заряд в его вершине попадает в электросферу. Затем, в ясную погоду, положительные ионы просачиваются через атмосферу на землю, чтобы нейтрализовать ее отрицательный заряд, а отрицательные ионы поднимаются в электросферу, чтобы нейтрализовать ее. Итак, цикл завершен.

Как формируется молния

Молнию в облаке изучать трудно; это не очень комфортная среда для ученого и его тонких инструментов. Но молнии на земле можно увидеть и сфотографировать с помощью высокоскоростных камер, и благодаря этому ученые многое узнали о постепенном нарастании вспышки молнии. Вот такая картина получается.

Из лабораторных исследований электрического пробоя воздуха известно, что вспышка молнии начинается, когда электрическое поле достигает напряженности около трех миллионов вольт на метр (75 000 вольт на дюйм). Происходит следующее: те немногие электроны, которые всегда высвобождаются космическими лучами, при таком напряжении выталкиваются достаточно сильно, чтобы выбивать другие электроны из нейтральных молекул, с которыми они сталкиваются. Те, в свою очередь, ускоряются, сталкиваются с новыми молекулами и ионизируют их. Таким образом, образуется настоящая лавина электронов, удаляющихся от отрицательного заряда в облаке и оставляющих за собой шлейф из положительных ионов. Это ослабляет сопротивление воздуха и пробивает путь развивающемуся разряду молнии через изолирующее покрывало.

Камеры, предназначенные для остановки действия за время, измеряемое миллионными долями секунды (микросекунды), показывают, что это пошаговое действие. «Ступенчатый лидер» вырывается из облака в точке, где сопротивление воздуха на мгновение ослабевает, и электронная лавина продвигается примерно на пятьдесят метров (160 футов). Затем он, так сказать, «задыхается» и на мгновение останавливается, пока потенциал накапливается на его кончике. Через какие-то пятьдесят микросекунд он снова прорывается, возможно, в другом направлении, в зависимости от местного сопротивления ионизированного воздуха. Таким образом, шаг за шагом сменяющие друг друга лидеры открывают к земле путь сильно ионизированного воздуха шириной от одного до десяти метров (от 3 до 30 футов).

В одних местах воздух более ионизирован, чем в других, и стремительный путь лидера извивается и извивается, чтобы воспользоваться любым благоприятным вариантом. Именно так молния приобретает знакомый раздвоенный вид, так как она вырывается то в одну, то в другую сторону, исследуя различные ответвления, всегда ища самый легкий путь к земле. Когда он подходит ближе чем на пятьдесят метров (160 футов) к своей цели, стример поднимается из благоприятной точки на земле, чтобы встретить его. Теперь цепь завершена! У облака есть трубопровод, через который можно сбросить невыносимое бремя избыточных электронов.

Сначала прорываются те электроны, которые находятся в ближайшем к земле канале, а затем сразу же те, что давят выше. Таким образом, обратный удар, теперь ярко светящийся, достигает облака со скоростью, приближающейся к скорости самого света. В то время как лидерам могло потребоваться 20 000 микросекунд, чтобы достичь земли, обратный ход совершает путешествие всего за семьдесят микросекунд. Теперь, возможно, в течение сорока микросекунд облако разряжает ток от 10 000 до 20 000 ампер и более. За этот краткий миг она вырабатывает мощность в тысячи миллионов киловатт — больше, чем все электростанции на Земле вместе взятые. Воистину, это потрясающая демонстрация силы!

Штрих быстро затухает, но это редко заканчивается действием. Путь молнии в воздухе остается, все еще сильно ионизированным. Другие части облака, которые все еще сильно заряжены, вспыхивают в область, которая разряжена, и это продолжается вниз по каналу, все еще открытому к Земле. Таким образом, обычно бывает три или четыре последовательных удара, повторяющихся так быстро, что они кажутся одной вспышкой. Иногда требуется более дюжины ударов, чтобы слить облако заряда.

Теперь, всего за одну пятую секунды, вспышка молнии завершила свою работу. «Все кончено, кроме крика», как говорится. Крик в данном случае — это гром. Вы можете услышать хлопок, перекат или грохот, в зависимости от того, насколько далеко вы находитесь от молнии. Узкий извилистый цилиндр воздуха толщиной всего в несколько сантиметров (около дюйма) на пути молнии нагрелся до более чем 30 000 градусов по Цельсию (55 000° F). Как только ток затухает, этот перегретый столб воздуха взрывообразно расширяется со сверхзвуковой скоростью. Ударная волна от этого расширения создает гром, который можно услышать на расстоянии до двадцати пяти километров (15 миль).

Вы можете задаться вопросом, почему Создатель счел нужным создать молнию в облаках. Это приносит пользу? Действительно так. Он играет первостепенную роль в круговороте азота в природе. Азот необходим для жизни, и в атмосфере его огромное количество. Но живые существа не могут использовать его напрямую. Однако в молнии сильный жар расщепляет молекулы азота и кислорода на атомы, и по мере их охлаждения многие из них объединяются, образуя оксиды азота. Эти соединения растворяются в дожде и переносятся в почву. Там, превращаясь в нитраты, они обеспечивают жизненно важное удобрение для растущих растений. Это основной процесс естественной фиксации азота. Подсчитано, что сотни миллионов тонн нитратов ежегодно выбрасываются грозами.

Жизнь с Молнией

У вас действительно есть причины чувствовать себя неловко, когда молния на свободе. Обладает огромным разрушительным потенциалом. Молнии расщепляют деревья и телефонные столбы, пробивают дыры в крышах и стенах, вызывают многочисленные лесные и строительные пожары. Часто в дереве электрический ток настолько силен, что мгновенно испаряет влагу в древесине, а перегретый пар буквально разносит дерево на куски.

Очевидно, молния тоже может убить. Животные, ищущие укрытия под деревом во время грозы, часто получают удар током, когда в дерево ударяет молния. Людей часто преследует та же участь, особенно на пляжах и полях для гольфа. Одинокие деревья в таких местах представляют собой вероятные цели для молнии. Если вы попали в грозу, не ищите убежища под одиноким деревом. В лесу держитесь подальше от высоких деревьев. И избегайте проволочных заборов, трубопроводов и железнодорожных путей. Вы в большей безопасности в долине, чем на вершине холма.

Если вы живете в районе, где часто бывают грозы, вам может быть целесообразно защитить свой дом громоотводами. Чтобы быть эффективными, они должны быть хорошо заземлены. Заостренные стержни, соединенные толстой проволокой (изолированной от здания) с хорошо зарытым металлическим кабелем или пластиной, будут притягивать молнию и безвредно отводить ее в землю. Телевизионные антенны и линии электропередач, ведущие в дом, могут быть защищены грозозащитными разрядниками.

Если вы находитесь в автомобиле или поезде во время грозы, вам не о чем беспокоиться. Металлический корпус автомобиля вокруг вас распределяет электрический ток и проводит его на землю. Точно так же пассажиры самолета защищены от молнии. Нередко в самолеты попадают удары, иногда с небольшими отверстиями, пробитыми в металлической обшивке, но не было зарегистрировано ни одного случая крушения самолета, вызванного непосредственно ударом молнии. Конечно, сильная турбулентность ветра во время грозы представляет собой опасность, от которой лоцман благоразумно обходит стороной.

Соблюдая эти меры предосторожности, в следующий раз, когда на вашу территорию обрушится гроза, вы сможете расслабиться и насладиться этим великолепным проявлением силы Создателя. И знание того, как работает молния, должно повысить вашу оценку этой удивительной силы в небе.

[Таблица на стр. 20]

Типичная молния

Длина: 3 мили (5 км)

Ударов на молнию: 3 или 40104 Напряжение: 100 000 000 вольт

Пиковая мощность: 2 000 000 000 киловатт

Продолжительность: 1/5 Второй

[Диаграмма на стр. 17]

(для полностью форматированного текста, см. Публикация)

Земля-атмосф, Электрик.

Электронный цикл проточного цикла

Сильно положительный (дефицит электронов)

сильно отрицательно (избыток электронов)

Lightning

Справедливая погода Ионовый ток

слегка положительный (электроны отталкивают облаком)

СЛЕГКА ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ (ИЗБЫТОК ИЛИ ЭЛЕКТРОНОВ)

Молния: ослепляющая, опасная и смертельная