Неравенство, лишающее людей шансов на выход из бедности, ведет к дискриминации — Зорькин | Российское агентство правовой и судебной информации

Все «прелести» философии постмодерна — от геноцида в Руанде и бомбардировки Югославии до сирийского конфликта и кризиса в Венесуэле. Принципы международного права, в прямом смысле прописанные кровью, вспоминаются и применяются только тогда, когда это выгодно определённым акторам международных отношений. Это разрушение международного правопорядка. Бесперспективен и внутренний правопорядок, когда соотношение доходов 10% наиболее и 10% наименее обеспеченного населения устойчиво и намного превышает пороговые значения. Таковы тезисы традиционной, уже шестой лекции председателя конституционного суда РФ Валерия Дмитриевича Зорькина, которые он читает на Петербургском международном юридическом форуме.

Для выхода из кризиса требуются не социальные — неравноправные, а правовые — равноправные принципы, приверженность верной философии права, которая позволяет творить добро и справедливость.

Один из возможных выходов — концепция метамодерна, которая была заявлена её авторами как реакция на вызовы времени с его надвигающимися кризисами в области экологии, финансов, геополитики. По мнению Зорькина, метамодернистская философия содержит в себе потенциал для преодоления того одностороннего, европоцентричного подхода к пониманию ценностей права и правовой демократии, который при желании легко трансформируется в циничную постмодернистскую практику.

Логику размышлений невозможно вырвать из контекста, и как обычно, мы публикуем полный текст лекции председателя Конституционного суда РФ.

Право метамодерна: постановка проблемы

Метамодерн как новая парадигма юридического мышления

Лейтмотивом нынешнего юридического форума, тема которого — «Право как искусство», являются слова великого римского юриста Пу́блия Юве́нтия Цельса: «Jus est ars boni et aequi».

Это уже ставшее «крылатым» выражение широко известно благодаря Кодексу Юстиниана, где оно процитированы из «Институций» Домиция Ульпиана (между прочим, бывшего в свое время, как и Цельс, префектом – такие вот были префекты в Римской империи!). Я хочу продолжить эту цитату из трудов Ульпиана, с которой начинается первый титул Дигестов, названный «De iustitia et iure». Автор сравнивает здесь юристов со жрецами: ведь мы, говорит он, отправляем правосудие и распространяем знание о добром и справедливом, «отделяя правое от неправого, различая дозволенное от недозволенного, … придерживаясь верной философии, а не мнимой» [1].

Хочу обратить внимание на последний, очень важный, фрагмент этого высказывания: о верной, а не мнимой философии. Именно приверженность верной философии права и позволяет творить добро и справедливость, поэтому от глубины философско-правового осмысления напрямую зависит правовое качество юридической практики. Очевидно, что к современной практике это относится никак не в меньшей степени, чем к античной.

Размышляя под этим углом зрения о теме нашего форума, я вышел на проблематику, связанную с таким новым подходом к осмыслению культуры, как философия метамодерна, импульс к формированию которой (как и в ситуации с философией постмодернизма) был получен из сферы искусства. Мне показалось целесообразным порассуждать об актуальных правовых проблемах в контексте парадигмы метамодерна, которая, по-видимому, верно уловила какие-то новые тенденции в философском осмыслении социальных явлений. Такая постановка проблемы на юридическом форуме требует пояснения и обоснования, поскольку юристы, как известно, — народ консервативный и не очень любят подобные концептуальные нововведения. 

Понятие метамодерна появилось недавно. Оно запущено в научный оборот в 2010 году двумя молодыми нидерландскими философами [Тимотеус Вермюлен, Робин ван ден Аккер «Заметки о метамодернизме», 2010]. В это понятие, как это всегда бывает поначалу, сейчас вкладывают разный смысл.

Я хотел бы воспользоваться этим обстоятельством и предложить свое видение этого концепта, применив его к области права. Здесь важно отметить, что речь идет пока что не о теории метамодерна, а скорее о концепте, т.е. об идее, содержащей некий замысел нового взгляда на мир. Суть этого нового взгляда или, говоря словами авторов (представителей нового поколения философов), идеи новой «культурной логики современности» [2] — в стремлении подняться над крайностями модернизма и постмодернизма и увидеть мир в единстве его многообразия. 

Метамодерн был заявлен его авторами как реакция на вызовы времени с его надвигающимися кризисами в области экологии, финансов, геополитики. Этот тройной кризис, пишут они, «в буквальном смысле слова накаляет культурные дебаты и провоцирует расшатывание догматов»[3]. Если не оспаривать предложенную авторами «кризисную триаду», то кризис права и демократии следует рассматривать в контексте геополитического кризиса. Но прежде чем перейти к этой теме, которая будет центральной в моем докладе, хочу пояснить значение предлагаемого метамодернистского подхода для правовой теории и прежде всего для понимания права, лежащего в ее основе. Именно в этой области требуется, как мне кажется, «расшатывание догматов», потому что без преодоления устоявшихся теоретических стереотипов невозможно противостоять кризису в правовой сфере. При этом в метамодернистском подходе привлекает идея синтеза различных типов правопонимания, развивающихся в рамках модерна, постмодерна и даже премодерна как особых парадигм мышления.

В течение многих веков в правовой мысли конкурировали два принципиально разных подхода к пониманию права: юридический позитивизм, выводящий нормы морали за рамки права, и юснатурализм (философия естественного права), трактующий право и мораль как сущностно единые, взаимодополняемые феномены. Во второй половине прошлого века эти подходы объединились путем позитивации в законодательстве прирожденных и неотчуждаемых прав человека, которые в рамках юснатурализма рассматриваются как выражение общезначимых моральных ценностей.

Такое решение проблемы позволило существенно облегчить правовую практику, поскольку у юристов появились четкие критерии оценки правового качества законодательной и правоприменительной деятельности, позитивированные в общепризнанных принципах и нормах международного права и в национальных Конституциях. Но при этом утратилась глубина каждого из конкурировавших прежде типов правопонимания. 

Так, юснатурализм в таком соединении с позитивизмом потерял присущую ему внутреннюю связь с социокультурным контекстом той конкретной среды, в которой право создается и функционирует в тесном взаимодействии с общественной моралью конкретного социума. При позитивации моральных норм акцент был сделан на их универсальности, которая в силу ряда причин получила европоцентричную интерпретацию. Между тем нормы национального права складываются под влиянием исторического опыта, факторов морального и религиозного характера, социальных традиций, геополитических и прочих особенностей развития той или иной страны. Формулирование нормы права каждый раз требует не только формальной логики, но и творческого осмысления всего этого разнообразного контекста. Того осмысления, в котором, собственно, и проявляется искусство законодателя. Правовая норма в качестве особого артефакта, попадая затем в сферу правореализации (включая правоприменение), также требует к себе в идеале отношения как к произведению искусства с учетом всего многообразия конкретного контекста ее действия. 

Что же касается позитивизма, то и он в связке с юснатуралистским подходом растерял тот глубинный смысл, который присущ его некоторым современным интерпретациям. Например, если обратиться к неопозитивистской теории права Г. Кельзена, которую можно рассматривать как образец модернизации классического юридического позитивизма, то надо отметить, что приверженцы логической строгости его чистой теории права нередко забывают, что в основе кельзеновского нормативно-правового порядка лежит Grundnorm — основная норма, главным признаком которой является ее социальная действенность, т.

е. ее способность устанавливать устойчивый порядок в конкретных социальных условиях. Из этой идеи выросли доктрины «базовой структуры», применяемой Верховным Судом Индии, «основные законы» Верховного Суда Израиля, «неизменяемые конституционные положения» Федерального Конституционного Суда ФРГ и многих других подобных подходов, предполагающих, что в конституции страны содержатся особые нормы, выражающие квинтэссенцию ценностей конкретного общества. Ценностей, которые не могут быть изменены без утраты национальной идентичности. 

Теоретическая одномерность современного правопонимания, отрывающая право от социокультурного контекста обществ с иной, неевропейской (точнее – не-западной) исторической судьбой, стала одним из факторов нынешнего кризиса права и правовой демократии. Решение проблемы следует, как мне представляется, искать на пути смены все еще доминирующей модернисткой парадигмы правовой теории с ее ярко выраженным европоцентризмом, которая (как это ни парадоксально, на первый взгляд) порождает постмодернистскую правовую практику с ее циничными двойными стандартами. Внутренняя взаимосвязь между модернизмом теории и постмодернизмом практики выглядит парадоксальной только на первый взгляд. Именно в силу жесткости теоретических конструкций, присущих европейскому праву модерна, приверженцы такого правопонимания легко отказывают в правовом характере иным типам культуры. И допускают применительно к ним практику двойных стандартов и силового давления под флагом доктрин «гуманитарной интервенции», «ответственности по защите» и т.п. 

Эту постмодернистскую практику не надо, конечно, путать с современными подходами к пониманию права, развивающимися в рамках постмодернистской парадигмы, которые в силу присущего им конкретно-ситуационного подхода несут в себе более многомерный взгляд на право. Концепт права метамодерна, поднимающийся и над правом модерна и над постмодернистскими типами правопонимания, предлагает более емкое осмысление правовых ценностей. Он, конечно же, должен вобрать в себя представления о человеке как о высшей ценности. Но это должен быть не абстрактный индивид как носитель абстрактных идей свободы, равенства и братства, а живой конкретный человек, являющийся представителем конкретного социума, члены которого соединены общей судьбой на своей земле. 

В философию метамодерна заложена возможность учета в том числе познавательного потенциала исторической школы права, которую можно отнести к своего рода премодерну. Представители этой школы в свое время убедительно критиковали чрезмерный рационализм естественно-правовых доктрин, их оторванность от исторического контекста и глубинных корней народной жизни, формирующих традиции и обычаи народа, питающих духовный опыт его поколений. Именно из этого подхода в теорию правовой мысли пришли глубокие аналогии между правом и таким культурным феноменом, как язык народа, в котором (как и в праве) находит свое отражение народный дух, особенности его менталитета, его культурные традиции и т.д. К праву в таком его понимании в полной мере могут быть отнесены слова Умберто Эко о языке как о «социальной сокровищнице», вбирающей в себя не только грамматические правила или лексикографические определения, но и всю совокупность знаний и опыта, через который прошла та или иная культура [4]. 

С учетом тех вызовов, которые стоят сейчас перед человечеством в целом, процитированные мною слова об общности судьбы на своей земле, содержащиеся в Преамбуле российской Конституции, приобретают общепланетарное значение. Если попытаться выразить эту мысль в тех образах, которыми оперирует искусство, то я бы сформулировал ее в виде следующего вопроса: не пора ли человечеству, явно уставшему и от классической строгости модерна, и от какафонии постмодерна, попробовать настроиться на восприятие более глубокой, сдержанной и тревожной мелодии, выражающей духовный опыт русской религиозной философии с ее, по выражению российского философа А.В. Гулыги (1921–1996), «предчувствием общей беды и мыслью о всеобщем спасении»? Думаю, что те экзистенциальные по своему значению вызовы, которые стоят сейчас перед человечеством, требуют именно такого философско-правового осмысления.

В идее метамодерна мне видится возможность правового развития именно в этом направлении. В любом случае важно, что метамодернистская философия содержит в себе потенциал для преодоления того одностороннего, европоцентричного подхода к пониманию ценностей права и правовой демократии, доставшегося нам в наследство от эпохи модерна, который при желании так легко трансформируется в другую крайность — в циничную постмодернистскую практику. Только на пути такого широкого и в этом смысле — метамодернистского подхода к осмыслению права, позволяющего аккумулировать в себе эвристический потенциал самых разных типов правопонимания, возможно преодоление кризиса права и правовой демократии, который уже очевиден для любого не ангажированного наблюдателя. 

Кризис права в условиях постмодернистского релятивизма

В нынешней глобализованной, информационно перенасыщенной и глубочайшим образом взаимосвязанной реальности фактически сделана заявка на полное отрицание тех правовых принципов жизни человечества, которые принесла эпоха модерна и которые мы привыкли считать столь же неотъемлемым условием нашего существования, как воздух, которым дышим. 

Современный кризис права, углубляющийся на наших глазах, имеет свои корни в тех вариантах философствования, который предъявляет постмодерн. В философии постмодерна нет места таким базовым правовым понятиям, как истинность, объективность, справедливость. В этой философии все мнения имеют право на существование, все одинаково правильны и неправильны, все необязательны не только для других, но и для того, кто эти мнения высказывает.

Подобное размывание нормативности и принципов гуманизма, лежащих в основе цивилизации права, происходит не только на международном уровне. Ничем не ограниченный плюрализм культурных и моральных норм, которые все настойчивее укореняются в социальной практике большинства развитых стран мира, неуклонно хаотизируя общественную жизнь, имеет то же «постмодернистское» происхождение. А хаос вовсе не ведет к свободе. Ведь свобода возможна лишь в четко очерченных правовых рамках. Хаос же, как учит история, всегда чреват произволом и насилием.

Особенно опасна хаотизация общественной жизни в таких странах, как Россия, которая в прошлом веке испытала несколько кардинальных сломов правовой традиции. В том числе очень болезненный недавний слом в период перехода из советской в постсоветскую эпоху. Я, как правовед, не могу не понимать, что социально-государственная или международная система, закосневшая в своей самодовольной неизменности, обречена на загнивание, вырождение и гибель. Но одновременно я не менее хорошо понимаю, что новизна бывает разная. Знаю, что если поток новизны не вводится в берега продуманными и своевременными правовыми мерами, то практически неизбежно наступает хаос. Хаос смуты, войн, революций. И что этот хаос вселяет в социальные массы такой ужас, что эти массы готовы принять любой — пусть даже тоталитарный — порядок, который будет способен прекратить хаос. 

В последнее время многие специалисты говорят о том, что эпоха постмодерна как особого культурного явления закончилась. Возможно, это и так, но я пока не вижу, какая новая эпоха пришла на смену. По-моему, при всех декларируемых разочарованиях в постмодернизме, мы все еще живем в условиях господства если и не самой этой идеологии, то уж точно — релевантных ей социальных практик. Это влияние философии постмодерна особенно наглядно проявляется сейчас в сфере действия международного права, где мы можем наблюдать все «прелести» постмодернистского подхода с его отрицанием иерархий, иронией и сарказмом в качестве основного онтологического метода, деконструкцией основ и тотальным взаимным недоверием, заменой правды на постправду и т.д. Данный подход уже привел к тому, что принципы международного права, в прямом смысле прописанные кровью, вспоминаются и применяются только тогда, когда это выгодно определённым акторам международным отношений. А это, по сути, и есть разрушение международного правопорядка. О каком праве как искусстве добра и справедливости можно всерьез говорить здесь?!

Иллюстраций к сказанному из современной нам политической и правовой реальности можно найти много. Возьмём, к примеру, область международного публичного права. Устав ООН, принятый в 1945 году, чётко определяет, что именно Организация Объединённый Наций «поддерживает международный мир и безопасность и с этой целью принимает эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира и проводит мирными средствами в согласии с принципами справедливости и международного права улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира» (часть первая статьи 1). При этом «для обеспечения быстрых и эффективных действий Организации Объединенных Наций ее Члены возлагают на Совет Безопасности главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности и соглашаются в том, что при исполнении его обязанностей, вытекающих из этой ответственности, Совет Безопасности действует от их имени» (часть первая статьи 24). 

Казалось бы, всё предельно ясно: для того, чтобы избежать ситуаций незаконного применения силы, развязывания вооружённых конфликтов и в целом способствовать мирному разрешению споров, у ООН есть чётко определённый орган и набор специальных правовых механизмов. Однако на практике всё происходит совершенно иначе. В 1999 году произошла бомбардировка Югославии, двадцатилетие которой в марте этого года стало подходящим поводом обсудить итоги той операции и её последствия, которые чувствуются до сих пор. Применённая доктрина гуманитарной интервенции в обход Совета Безопасности стала не первым, но крайне ярким примером отхода от требований Устава ООН. И что особенно важно в контексте настоящего обсуждения, — релятивизмом применения принципов международного права из второй статьи того же Устава ООН, когда союзники по коалиции НАТО произвольно выбирали, какой из принципов международного права является более важным: принцип суверенитета и территориальной целостности или принцип уважения прав человека. И хотя выбор был сделан как бы в пользу прав человека, однако бенефициаром такого выбора стала конкретная группа людей, а сотни других людей, погибших при бомбардировках Белграда, были лишены даже права на жизнь. Это, что называется, постмодернизм в действии.

Далее были операция в Ираке в 2003 году в обход Совета Безопасности ООН, бомбардировки Ливии, где Резолюция Совета, хотя и была получена, но интерпретирована крайне вольно. Наконец, — сирийский конфликт. Очевидно, что всё идёт к подобному же сценарию в ситуации с политическим кризисом в Венесуэле. Подчеркнём — политическим кризисом, вопросом внутреннего управления и внутренней борьбы за власть в суверенном государстве. Уже сейчас раздаются голоса о том, что необходимо осуществить акцию так называемой «ответственности по защите» («responsibility to protect») в Венесуэле. 

Постмодернизм в связи с приведенными примерами проявляется ещё и следующим выразительным образом. В 2019 году (и тоже весной) напомнил о себе другой мрачный юбилей — геноцид в Руанде. Почему же тогда, когда сотни тысяч человек погибли за считанные недели, ведущие державы не осуществили гуманитарную интервенцию, не реализовали свою доктрину «ответственность по защите»? Почему ситуация с беженцами рохинья в Мьянме, обострившаяся в 2016-2017 гг., интересует лишь гуманитарные организации и Верховного комиссара ООН по правам человека? 

Есть еще один, совсем недавний, пример из серии постмодернистского релятивизма. Постановления палаты Европейского Суда по правам человека от 12 марта 2019 года по делу «Дрелингас против Литвы»[5], которое демонстрирует уже совершенно иной подход к трактовке понятия геноцида. В данном постановлении помимо предположительного нарушения принципа nullum crimen sine lege, закреплённого статьёй 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ЕСПЧ рассмотрел в более широком контексте проблему «советского геноцида», поднимаемую балтийскими государствами, а также исследовал содержание понятия «защищаемая группа». Заявитель по делу — бывший сотрудник КГБ СССР, принимавший участие в репрессиях против литовских партизан и осуждённый в 2014 году «за участие в совершении геноцида». При этом ранее Конституционный суд Литвы, проверяя нормы об ответственности за геноцид по национальному уголовному праву на соответствие Конституции, отметил, что привлекать к подобной ответственности можно только в том случае, если политическая или социальная группа, в геноциде которых обвиняется лицо, составляла часть защищаемой национальной или этнической группы (что необходимо в соответствии с нормами международного права). В своём постановлении ЕСПЧ признал законность привлечения заявителя к ответственности, сославшись по существу на два основания: 1) ЕСПЧ не может перепроверять анализ фактических обстоятельств, проведённый национальными властями и 2) решение Верховного суда в деле заявителя было обосновано исходя из международных обязательств Литвы. В своём выводе палата ЕСПЧ отошла от вывода Большой палаты Суда, которая в 2015 году в mutatis mutandis схожих обстоятельствах по делу Василиаускаса [6] установила нарушение прав заявителя. С большой долей вероятности дело будет направлено для пересмотра в Большую палату Суда, где остаётся шанс, что очевидное необоснованно активистское толкование международного права будет пересмотрено. 

В итоге, устав от многочисленных проявлений подобного релятивизма постмодернистского политически-волатильного права, целый ряд государств приходит к осознанию того обстоятельства, что без учета социокультурной ценностно-нормативной специфики, которая была исторически была заложена в основу той или иной национальной правовой системы, никакое правовое развитие невозможно. Ответом на вызовы постмодернистского права стала доктрина национальной идентичности, которая в разных правовых системах называется по-разному, но в своей основе сводится к осознанию значимости ценностно-нормативного фундамента конституционной системы того или иного государства. 

При поверхностном взгляде на ситуацию может показаться, что доктрины национальной конституционной идентичности — это ретроградные попытки остаться в прошлом, сохранить сложившийся status quo. Однако мы видим, что право глобализации, казавшееся средством разрешения всех проблем современного общества, не только приводит к новым проблемам, прежде не виданным, но и расшатывает основы создаваемых веками национальных рубежей защиты от вызовов эпохи. А это приводит к мысли о том, что нельзя (т.е. очень опасно и опрометчиво) игнорировать конституционную идентичность разных государств, недооценивать разницу в культуре, ценностях, общественных укладах и т.д., пытаться брать отовсюду понравившиеся фрагменты, чтобы произвольным образом компоновать из них своего рода «правовые коллажи». 

Правовые системы государств бывшего социалистического лагеря в 90-е годы в полной мере испытали на себе все недостатки такого подхода. Многим тогда казалось, что, пересадив на национальную почву правовые институты, хорошо зарекомендовавшие себя в других государствах, можно будет с лёгкостью преодолеть негативное прошлое и оказаться в правовом государстве. Однако жизнь показала, что когда правовой феномен вырван из своего контекста и перенесен в новые социальные условия, в новую культуру, новый геополитический контекст, тогда автоматически происходит существенная (зачастую не сразу осознаваемая) трансформация его содержания. К настоящему времени эти иллюзии в основном развеялись под влиянием, с одной стороны, того сильного «сопротивления среды», с которым столкнулись «правовые транспланты» на национальной почве постсоциалистических государств. А с другой — под воздействием все более очевидного кризиса международного права, заставляющего государства возвращаться к проверенным инструментам правовой защиты.

Кризис правовой демократии

События последних лет убеждают нас в том, что современное глобальное общество столкнулось не только с кризисом права, но и кризисом демократии, основанной на верховенстве права. Некоторые специалисты в последнее время говорят о «синдроме усталости от демократии»[7]. Симптомы такой усталости мы можем найти во многих частях света, в различных государствах. Например, нельзя не отметить, что избрание президента Трампа, состоявшееся вопреки обычной логике избирательного процесса, стало своего рода бунтом избирателей против одних и тех же персонажей политического истеблишмента. Другой пример — попытка Соединённого Королевства выйти из состава Европейского Союза. К апрелю 2019 года неопределённость в связи с дальнейшими действиями правительства, неурегулированность вопросов пограничного режима с Ирландией, возможные экономические потери и так далее — все это свидетельствует о том, что никто из заинтересованных сторон, включая правящую консервативную партию, уже не хочет никакого Брексита. Но как пойти на попятную или вернуть всё обратно, сохранив лицо, никто из политической элиты не знает. Как и в случае с избранием Трампа, Брексит, скорее всего, явился реакцией на усталость от существующего политического класса. Представляется, что граждане Соединённого Королевства в большинстве своём не до конца понимали, что такое Брексит, едва ли его хотели на самом деле, но, что кажется бесспорным — они хотели быть услышанными. 

Подобные примеры могут быть найдены во многих европейских государствах. Это и результат выборов 2018 года в Италии, где победила популистская коалиция, одной из сторон которой являлось движение «Пять звёзд», позиционировавшее себя как «антипартийную партию». Это и заметная поддержка партий «Фидес» в Венгрии и «Право и справедливость» в Польше. Электоральная поддержка указанных партий сохраняется вопреки попыткам давления со стороны Европейского Союза и постоянным протестам определенной части общества. Абстрагируясь от идеологии этих партий, мы должны отдавать себе отчёт в том, что эти не самые принятые с точки зрения либеральной демократии режимы сложились как ответ населения Венгрии и Польши на бездействие своих правительств. Эти прежние правительства не могли прийти к консенсусу, а главное — не смогли предложить гражданам никакой позитивной повестки. 

Подобные примеры (а их в реальности гораздо больше) говорят нам не только об усталости от демократии в ее постмодернистских вариациях, но и о кризисе политической эффективности, с которым столкнулись современные демократии. Такой кризис проявляется в ряде характерных черт. В их числе: 

— Чрезвычайно длительный процесс политических переговоров о создании партийных коалиций, об учёте тех или иных интересов и так далее. Например, Бельгия жила 500 дней без правительства, в ФРГ после выборов 2017 года с трудом удалось сформировать большую коалицию; 

— Все большее давление на партии: в современном государстве партиям подчас просто невозможно сохранять свою традиционную идеологическую базу. Если, скажем, пятьдесят лет назад было понятно, что консервативные партии будут всегда выступать за понижение налогов на бизнес, меньшие социальные гарантии, приоритет традиционных и семейных ценностей, в то время как социалистические партии придавали большое значение социально-экономическим правам, выступая за прогрессивную шкалу налогообложения, то сегодня нередко консервативные партии ратуют за либерализацию семейного законодательства, а социалистические партии требуют ограничить внешнюю миграцию. 

— Замедление государственного управления. Данная характерная черта прямо связана со сложностями переговорного процесса и нежеланием политических акторов прийти к согласию. Следствием этого становится невозможность реализации крупных инфраструктурных проектов и в целом — отсутствие стратегического мышления.

— Проблема новых медиа, бросающих вызов привычной системе политических отношений. В XXI веке автором средств массовой информации, которые, несомненно, являются и средствами политического влияния, может стать любой человек, у которого есть доступ к смартфону. Это обстоятельство дает индивиду практически безграничные возможности для донесения своей позиции и поиска единомышленников, то есть для преодоления атомизации постиндустриального общества. Но это порождает и новые вызовы. Такие, например, как «фейкньюс», на распространение которых в 2019 году вынужден был отреагировать и российский законодатель. Другой пример — ответственность обычных людей за высказывания в интернете и ответственность площадок, которые не разглядели вовремя разжигающие ненависть высказывания, призывы к экстремизму и прочие незаконные явления. Примером может служить громкое дело Европейского Суда по правам человека «Делфи против Эстонии» [8], палатное решение по которому вынесено в 2014 году, а решение Большой палаты в 2015. В этом деле эстонский суд решил, что новостной портал «Делфи», который является крупнейшим сайтом подобного рода в стране, должен был предотвратить публикацию на своём интернет-сайте оскорбительных комментариев. Европейский Суд отметил, что вопросом в данном деле не является природа самих комментариев: проблема состоит в том, в какой мере гражданско-правовая ответственность, к которой был привлечён заявитель, оказалась непропорциональным вмешательством в защищаемое Конвенцией право на свободу выражения мнения. Далее Европейский Суд проанализировал содержание самой статьи, вызвавшей комментарии, и пришёл к выводу, что хотя сама статья была «сбалансированной» и «освещала общественно-значимый вопрос», портал «Делфи» должен был осуществлять особенный контроль в отношении содержания комментариев, так как при достаточной степени осмотрительности заявитель мог предупредить возникновение оскорбительных комментариев. Таким образом, Европейский Суд не нашел в действиях эстонских властей нарушения статьи 10 Европейской Конвенции [9].

Расширение политического пространства под влиянием новых массмедиа приводит к тому, что политики обречены становиться не только телевизионными звездами, но и звездами Инстаграма, вынуждены гнаться за популярностью у избирателя на новых информационных площадках. При этом массовому избирателю, скорее всего, интересны не хорошо разработанные и глубокие программы политических партий или кандидатов, но броские лозунги или цепкие образы из социальных сетей. Естественно, такая гонка за популярностью не даёт сосредоточиться на работе и на эффективном выполнении задач по управлению государством. 

Проблема эффективности связана и с такой серьезной особенностью современных политических систем, как кризис легитимности, наиболее выразительными проявлениями которого являются: 

— Абсентеизм избирателей. Всё меньше людей заинтересованы в участии в выборах и в реализации своего активного избирательного права. Многие полагают, что их голоса ничего не решают, что выбор в итоге делают лоббисты, корпорации, какие-то группы влияния во власти. 

— Отсутствие у избирателей политических предпочтений, определённой ценностной или идеологической базы, с которой они могли бы себя ассоциировать. 

— Отсутствие приверженности политическим партиям. Особенно сильно эта тенденция проявляется в посткоммунистических государствах, где историческая память народа служит своего рода прививкой от идеологической связанности граждан с определенной политической партией — вот ещё один негативный подарок советского прошлого.

Проблема социальной справедливости

Одно из наиболее болезненных проявлений кризиса права и демократии эпохи постмодернизма — обострение проблемы социальной справедливости. Ярким образом это проявляется в росте социального расслоения как внутри многих государств, так и в глобальном масштабе — между разными регионами мира. Глубокая внутренняя связь демократии с социальной политикой очевидна: ведь социальная политика государства — это итог борьбы широких слоев населения за свои социально-экономические права. Так почему же трудящиеся массы в самых разных, в том числе и экономически развитых, странах столь очевидным образом утрачивают способность эффективно отстаивать свои социально-экономические права? Причины такого положения дел, как, впрочем, и большинства иных современных тенденций, следует искать, прежде всего, в главном тренде современности — в глобализации. 

Британский политолог Дэвид Хелд еще несколько лет назад в своем интервью немецкой газете «Die Zeit» («Время»)[10], отвечая на вопрос журналистов о причинах наблюдающейся с начала финансового кризиса стагнации социальной политики в странах-локомотивах мировой экономики, заметил, что идеология и практика государства всеобщего благосостояния, сформировавшиеся в свое время в результате своего рода «общественного договора» между трудом и капиталом, сейчас фактически подорваны процессами глобализации. Стороны этого «общественного договора» утратили то состояние баланса сил, которое придавало их отношениям характер правового равенства. «Если рабочая сила и далее связана с государством, — говорит Хелд, — то капитал с ним больше ничего не связывает…., за последние 30–40 лет соотношение сил сильно изменилось. При таком положении дел неудивительно, что социальная справедливость и общественное благосостояние не являются главными приоритетами государства» [11].

К сказанному следует добавить, что на ослабление социальной политики государств очень мощно работает сейчас и другой ведущий тренд современности, связанный с резким ускорением научно-технологического развития. В результате автоматизации, информатизации и роботизации производства миллионы людей выталкиваются из сферы производственной деятельности, пополняя ряды прекариата. Понятие «прекариат» (от англ. precarious — случайный, нестабильный), введенное когда-то для обозначения сезонных работников, сейчас относится к огромному слою людей (до 30% работающих в развитых странах). Этот, как считает ряд специалистов, зарождающийся новый класс охватывает самые разные слои населения: от творческой элиты, представители которой имеют большие, но не гарантированные заработки, до безработных и иных обездоленных. Речь идет о людях, исключенных или самостоятельно вышедших из «общественного договора» между трудом и капиталом, заключаемого в рамках национального государства и обеспечиваемого этим государством. А это значит, что с точки зрения права, речь идет о людях, обладающих сильно урезанным правовым статусом. И здесь есть большая проблема, требующая серьезного внимания со стороны юридического сообщества.

Все эти опасные тенденции современности в полной мере проявляются и в России. Так, по данным Росстата, децильный коэффициент у нас (т.е. соотношение доходов 10% наиболее и 10% наименее обеспеченного населения) устойчиво и намного превышает пороговые. При этом официальные и неофициальные данные на этот счет существенно разнятся (от 17 – до 35 крат и более). Недавно аналитики Высшей школы экономики и Института исследований и экспертизы Внешэкономбанка впервые опробовали иные критерии оценки социального расслоения: они оценили степень концентрации финансовых активов и сбережений в руках 3% самого обеспеченного населения России, которое обычно выпадает из статистических и социологических исследований. Хотя средние доходы этой группы с 2013 по 2018 год снижались, доля принадлежащих им финансовых активов и сбережений в экономике росла. В 2018 году на эти 3% населения приходилось 89% всех финансовых активов, 92% всех сумм срочных вкладов и 89% всех наличных сбережений. На 20% самого бедного населения приходилось 6%, 4% и 3% соответственно [12]. 

На этом фоне особенно тревожным выглядит тот факт, что у нас огромная доля работающего населения фактически находится за чертой бедности или около неё (доля таких работников по разным оценкам варьируется от 25 до 30% от всех работающих [13]). В итоге мы получаем неприемлемую с точки зрения права ситуацию ограниченного доступа широких слоев населения к социальным услугам, социальным благам (и прежде всего к таким, как медицина и образование), социальным лифтам, социальной защищенности и т.д. А ведь все это, в свою очередь, способствует раскручиванию спирали еще большего социально-экономического неравенства. 

Неравенство в таких масштабах, которое лишает людей шансов на то, чтобы вырваться из бедности (ведь бедность, как говорят в народе, и мудрого смиряет) — такое неравенство ведет к дискриминации. А это уже не только экономическая, но и правовая проблема, и я хочу здесь, выступая перед юристами, обратить внимание на эту проблему.

Должен сказать, что подобный подход к проблеме дискриминации отнюдь не является общепризнанным. Возьмем, к примеру, такого популярного в нашей стране автора, как Фридрих Август фон Хайек — известный экономист, получивший Нобелевскую премию, в том числе и за его анализ взаимозависимости экономических, социальных и институциональных явлений. Обосновывая несовместимость понятий «правовое государство» и «социальное государство» в своей работе с выразительным названием «Конституция свободы», он, в частности, писал: «Социальное государство превращается в государство-семью, в котором патерналистская власть контролирует большую часть доходов общества и распределяет средства между людьми в тех формах и в тех количествах, в каких они, по его мнению, нуждаются или заслуживают» [14]. Последовательная реализация этой идеи, считал он, ведет к «индивидуализированному патерналистскому воздействию со стороны наделенных дискреционными полномочиями органов, имеющих право осуществлять дискриминацию между людьми» [15]. Таким образом, мы видим здесь совсем иное понимание сути дискриминации.

Тем не менее сегодня едва ли найдется правопорядок, отрицающий совместимость принципов социального и правового государства и сомневающийся в необходимости и возможности судебной защиты социально-экономических прав. Российская Конституция здесь не является исключением.

Какое время показывают часы российской истории?

В данной связи не могу не сказать о том, что процитированные мною ранее слова об усталости от демократии никак не подходят для России, которой еще предстоит многое сделать на пути утверждения правовых демократических основ государственной и общественной жизни, важнейшим фактором формирования которых является равенство всех перед законом и судом, равноправие, политическая конкуренция, соревнование политических партий за голоса избирателей, преодоление вопиющего социального неравенства. Именно в этом моменте, пожалуй, сфокусированы для нас все главные сложности перехода от одного исторического времени к другому.

Наша страна, ещё в начале XX века бывшая аграрной с подавляющим большинством сельского населения, где индустриализация и техническая революция только начинались, а миллионы людей жили средневековым укладом натурального хозяйства, после революций 1917 года попыталась за короткие отрезки пятилеток преодолеть технологическое отставание и стать одним из локомотивов современности — рационализованного модерна. А в общественной жизни, руководствуясь коммунистической утопией, СССР попытался и вовсе перешагнуть все известные границы и построить невиданное ранее идеальное рациональное общество, то есть воплотить идеал модерна в его коммунистической версии.

Эта попытка построить общество модерна осуществлялась неправовыми методами. Она началась революцией, то есть свержением прежней правовой системы и системы государства. Она продолжилась террористическим правлением первой половины пятидесятых годов (в смысле политического террора и террора против победившего класса – террора, которому советская власть во многом училась у Великой французской революции). Эта попытка впоследствии свернула в коррупционно-номенклатурном направлении и закончилась полным развалом и крахом утопической идеи в конце восьмидесятых годов.

Крах советской системы стремительно включил Россию в глобализующийся мир, а такой мир уже вступил в эпоху постмодернизма с его релятивизмом и отказом от «больших идей». Здесь и проявилась в полной мере цивилизационная проблема российского общества, которое, не став полностью современным, т.е. не став обществом модерна, не взяв правовый барьер, столкнулось с новой — постмодернисткой парадигмой устройства общественной жизни (и государственно-правовой жизни, как её части). Правовое сознание населения и его элиты, которым пренебрегали предыдущие 70 лет, вновь было подвергнуто испытанию, только на этот раз противоположному: испытанию безыдейности, потребительством, слепым подражательством.

Обращаясь к метафоре часов, можно сказать, что Россией была сделана попытка перескочить с «зимнего» исторического времени на «летнее», сделав вид, что целого часа этого времени не существует. Таким образом, был «разрушен до основания старый мир», но «наше новое» современное модерное общество, то есть общество рациональное и основанное на правовых началах равенства и справедливости, построено не было.

Нам предстоит в короткие сроки сделать это на руинах социализма и буквально прорваться в правовое будущее. Исторического времени для этого нам отмерено совсем немного. Мы должны постараться успеть.

[1] Дигесты Юстиниана. М., 1984. С. 23.

[2] Тимотеус Вермюлен, Робин ван ден Аккер. Что такое метамодернизм? // Двоеточие. № 23. 19.06.2014 (см.: Википедия).

[3] Там же.

[4] Umberto Eco. Confessions of a Young Novelist. 2011.

[5] Drėlingas v. Lithuania App. No. 28859/16 (ECtHR: 12 March 2019) [Fourth Section].

[6] Vasiliauskas v. Lithuania App. No. 35343/05 (ECtHR: 20 October 2015) [GC].

[7] Давид ван Рейбрук. Против Выборов. М.: «Ад Маргинем Пресс», 2018.

[8] Delfi AS v. Estonia App. no. 64569/09 (ECtHR, 13 October 2014).

[9] Часть 1 статьи 10 Конвенции гласит: «Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий».

[10] Die Zeit. 17.02.2011.

[11] Хэлд. Д.Будущее социальной справедливости // socialistinfo.ru›apriori/621.html

[12] Шаповалов А. Все, кто нажили непосильным трудом. Богатые граждане владеют фактически всеми финансовыми активами и сбережениями в РФ // Коммерсантъ.  № 65. 12.04.2019. С. 1.

[13] Там же.

[14] Хайек Ф. Конституция свободы. М., 2018. С. 339–340.

[15] Там же. С. 341.

404 Not Found

Выберите город

Симферополь Севастополь Абакан Анадырь Архангельск Астрахань Барнаул Белгород Биробиджан Благовещенск Брянск Великий Новгород Владивосток Владикавказ Владимир Волгоград

Вологда Воронеж Горно-Алтайск Грозный Екатеринбург Иваново Ижевск Иркутск Йошкар-Ола Казань Калининград Калуга Кемерово Киров Кострома Краснодар

Красноярск Курган Курск Кызыл Липецк Магадан Магас Майкоп Махачкала Мурманск Нальчик Нижний Новгород Новосибирск Омск Орел Оренбург

Пенза Пермь Петрозаводск Петропавловск-Камчатский Псков Ростов-на-Дону Рязань Салехард Салехард Самара Санкт-Петербург Саранск Саратов Сахалинская область Смоленск Ставрополь

Сыктывкар Тамбов Тверь Томск Тула Тюмень Улан-Удэ Ульяновск Уфа Хабаровск Ханты Мансийск Чебоксары Челябинск Черкесск Чита Элиста

Якутск Ярославль


Журнал российского права

Баев В. Г., заведующий кафедрой трудового и предпринимательского права Юридического института Тамбовского государственного технического университета, доктор юридических наук, профессор
392000, Россия, г. Тамбов, ул. Советская, 106
E-mail: [email protected]

Крамской В. В., доцент кафедры гражданского права и процесса Юридического института Тамбовского государственного технического университета, кандидат юридических наук
392000, Россия, г. Тамбов, ул. Советская, 106
E-mail: [email protected]

Авторы анализируют книгу известного экономиста Оксфордского университета Пола Коллиера, посвященную миграции — пожалуй, самой актуальной проблеме современности. Но рассматривают ее через призму права, поскольку рецензируемое исследование не относится только к разряду экономической, политической или даже юридической науки. Вдумчивый читатель гуманитарного толка найдет рассыпанные зерна рациональности на полях раскинувшегося научного поля применительно к его сфере интересов: будь то прикладные исследования народного хозяйства в мировом и локальном масштабах или изыскания исторического уклона, этнографической направленности, правового и культурного содержания.
Книга многогранна, как и сама миграция, имеющая всесторонний характер. В рассуждениях о миграции права авторы отмечают движение правовых идей из одной правовой общности в другую посредством взаимодействия их субъектов. В их роли могут выступать как сами публично-правовые образования, так и частные лица определенной правовой принадлежности с активной гражданской позицией, не обязательно наделенные правом законодательной инициативы. Существенная разница между миграцией права и правовой имплементацией проходит по той границе, где переносимым компонентом правовой имплементации служит правовая норма, а элементарной частицей миграции права — правовая идея. Что касается семантического наполнения понятия «миграция права», можно отметить его более широкий характер в сравнении с правовой имплементацией, ввиду чего последняя выступает частным проявлением миграции права. Более того, авторы считают возможным вести разговор о том, что правовая имплементация — это один из возможных сценариев развития программы миграции права в пространстве, одна из ее конечных стадий. Не всякая правовая идея в итоге обретает форму правовой нормы.

Ключевые слова: миграция, правовая идея, имплементация, правопонимание, правовая идентичность.

DOI: 10.12737/article_59522f98c73907.62690357

  Полный текст статьи

Естественное право | Энциклопедия Первой поправки

Средневековый философ Фома Аквинский был среди тех, кто пришел к выводу, что созданный человеком закон действителен только постольку, поскольку его содержание соответствует содержанию естественного закона. Следовательно, несправедливый закон на самом деле не является законом. Это дает людям, которые считают, что законы несправедливы, возможность противостоять им. Религиозные убеждения уже давно используются в качестве оправдания неповиновения законам.Д-р Мартин Лютер Кинг-младший использовал естественное право, выступая против расовой сегрегации. (Общественное достояние)

Естественный закон относится к законам морали, устанавливаемым человеческим разумом. Философы-моралисты постулировали, что такие законы предшествуют положительному, созданному руками человека закону и не зависят от него. Понимание естественного права разнообразно и сложно, в зависимости от роли, которую мораль играет в определении авторитета правовых норм и правил. Отношения между естественным правом и Первой поправкой столь же сложны.В общем, естественный закон как «высший» закон образует основу, на которой зиждется Первая поправка.

Естественное право — основа правовых традиций

Как философия права, естественное право составляет основу и основы правовых традиций. Как термин политики и юриспруденции, естественное право — это совокупность правил, предписываемых властью, превосходящей власть государства. Он предназначен для защиты индивидуальных прав от нарушения со стороны других лиц, национальных государств или политических порядков.

Естественное право как защита социальных практик и норм распространяется не только на государства и правительства, но и на отдельных людей. Он предоставляет этический набор правил для управления людьми в их взаимодействии друг с другом, основанный на идее, что позитивные или искусственные законы — это просто артикуляция ранее существовавших норм, социальных практик и идей, закрепленных в рамках естественного права. Хотя естественный закон дает людям указания в их стремлениях и отношениях, он не ведет к всеобщему согласию.Более того, люди не всегда действуют на основе рационального и дедуктивного мышления.

Фома Аквинский пришел к выводу, что закон, созданный руками человека, действителен только в том случае, если он соответствует естественному закону

Средневековый философ Фома Аквинский был среди тех, кто пришел к выводу, что созданный человеком закон действителен только постольку, поскольку его содержание соответствует содержанию естественного закона. Следовательно, несправедливый закон на самом деле не является законом. Это дает людям, которые считают, что законы несправедливы, возможность противостоять им. Религиозные убеждения уже давно используются в качестве оправдания неповиновения законам.Д-р Мартин Лютер Кинг-младший использовал естественное право, выступая против расовой сегрегации.

Локк считал, что если правитель пойдет против естественного закона, государство может быть свергнуто

Теоретики, такие как английский философ Джон Локк, считали, что если правитель идет против естественного закона и не может защитить «жизнь, свободу и собственность», то люди вправе свергнуть существующее государство. Локк и его последователи часто ссылались на «естественные права», а не на «естественный закон», таким образом несколько секуляризируя более раннюю концепцию, хотя и признавая Творца. Томас Джефферсон сформулировал эту философию в Декларации независимости, заявив, что «все люди созданы равными» и что «их Создатель наделил их определенными неотъемлемыми правами», среди которых он включил «жизнь, свободу и стремление к жизни». счастья.»

Мэдисон считал, что государство не может вмешиваться в отношения человека с Богом

Джеймс Мэдисон считал, что отношения человека с Богом существовали еще до его или ее вступления в общество; люди несли прямую ответственность перед Богом, и государство не имело права вмешиваться в эти отношения.Право на свободное исповедание религии будет поддерживаться за счет сохранения отделения церкви от государства. В то же время правительство не имело права подавлять право выражения мнения, с которым связана религиозная и политическая свобода.

Первая поправка является формой естественного права

В некоторых отношениях положения Первой поправки во многом похожи на естественный закон: оба являются формой «высшего» закона, превосходящего законы, которые могут издавать правительства. Сила гарантий Первой поправки, несомненно, была усилена готовностью Верховного суда обеспечить соблюдение ее положений.

Даже в то время как ученые продолжают спорить о том, в какой степени судьи должны стремиться просто обеспечить соблюдение конституционного текста и в какой степени они могут также обеспечивать соблюдение неустановленных принципов естественного права справедливости, естественное право предоставляет постоянные средства, с помощью которых люди могут обжаловать решения помимо правительственных действий. и даже судебные решения высшему суду.

Эта статья была первоначально опубликована в 2009 году. Дейл Минешима-Лоу — управляющий редактор Центра международных отношений, исследователь и младший преподаватель кафедры политики и географии Лондонского университета Биркбека, а также преподаватель политики и История в City Lit, колледже для взрослых в центре Лондона.

Отправить отзыв об этой статье

Critical Race Theory // Purdue Writing Lab

Critical Race Theory (1970-е годы по настоящее время)

Резюме:

Этот ресурс поможет вам начать процесс понимания теории литературы и школ критики и того, как они используются в академии.

Введение

Critical Race Theory, или CRT, представляет собой теоретический и интерпретативный метод, который исследует проявление расы и расизма в доминирующих культурных способах выражения.Принимая этот подход, ученые CRT пытаются понять, как на жертв системного расизма влияет культурное восприятие расы и как они могут представлять себя, чтобы противостоять предрассудкам.

Тесно связанный с такими областями, как философия, история, социология и право, исследования CRT прослеживают расизм в Америке через национальное наследие рабства, Движение за гражданские права и недавние события. При этом он опирается на работы таких писателей, как Соджорнер Трут, Фредерик Дуглас, У.Э. Дюбуа, Мартин Лютер Кинг-младший и другие, изучающие право, феминизм и постструктурализм. CRT превратилась в свою нынешнюю форму в середине 1970-х годов благодаря таким ученым, как Деррик Белл, Алан Фриман и Ричард Дельгадо, которые отреагировали на то, что они назвали опасно медленным прогрессом после Гражданских прав в 1960-х.

Выдающиеся ученые ЭЛТ, такие как Кимберли Креншоу, Мари Мацуда и Патрисия Уильямс, разделяют интерес к признанию расизма повседневным компонентом американской жизни (проявляющимся в текстовых источниках, таких как литература, кино, право и т. Д.).Поступая таким образом, они пытаются противостоять убеждениям и обычаям, которые позволяют расизму сохраняться, и в то же время бросают вызов этой практике, стремясь освободиться от системного расизма.

Таким образом, стипендия CRT также подчеркивает важность поиска способов для разных людей поделиться своим опытом. Тем не менее, исследователи CRT не только определяют личность человека и его восприятие мира в его или ее расовой идентификации, но также и его принадлежность к определенному классу, полу, нации, сексуальной ориентации и т. Д.Они читают эти разнообразные культурные тексты как доказательство институционализированного неравенства, с которым ежедневно сталкиваются расовые группы и отдельные лица.

Как объясняют Ричард Дельгадо и Жан Стефанчич во введении к третьему изданию книги Critical Race Theory: The Cutting Edge : «Наш социальный мир с его правилами, практиками и назначением престижа и власти не является фиксированным; скорее, мы конструируем с его помощью слова, истории и тишину. Но нам не нужно мириться с несправедливыми и односторонними договоренностями.Писая и выступая против них, мы можем надеяться внести свой вклад в лучший и более справедливый мир »(3). В этом смысле ученые CRT стремятся к осязаемым, реальным целям через интеллектуальную работу, которую они выполняют. Это способствует тому, что многие ученые CRT делают упор на социальную активность и трансформируют повседневные представления о расе, расизме и власти.

Совсем недавно CRT внесла свой вклад в отколовшиеся группы, сосредоточенные на расовом опыте американцев азиатского, латиноамериканского и индийского происхождения.

Общие вопросы
  • Какое значение имеет раса в современном американском обществе?
  • Где, каким образом и с какой целью раса появляется в доминирующей американской культуре и формирует способы нашего взаимодействия друг с другом?
  • Какие типы текстов и других культурных артефактов отражают представления господствующей культуры о расе?
  • Как ученые могут заявить, что расизм — это проблема, которая затрагивает всех членов общества?
  • Как расизм продолжает действовать как стойкая сила в американском обществе?
  • Как мы можем бороться с расизмом, чтобы обеспечить равное представительство всех членов американского общества и доступ к основным правам?
  • Как мы можем точно отразить опыт жертв расизма?
Зачем нужен этот подход?

Как мы видим, принятие подхода CRT к литературе или другим формам культурного самовыражения включает в себя гораздо больше, чем просто определение расы, расизма и расовых персонажей в художественных произведениях. Скорее, он (в широком смысле) подчеркивает важность изучения и попытки понять социокультурные силы, которые формируют то, как мы и другие воспринимаем, переживаем и реагируем на расизм. Эти ученые рассматривают литературу, юридические документы и другие культурные произведения как свидетельства коллективных ценностей и убеждений американской культуры. При этом они рассматривают расизм как теоретический и исторический опыт, который затрагивает всех членов сообщества, независимо от их расовой принадлежности или идентичности.

Большинство стипендий CRT пытаются продемонстрировать не только то, что расизм продолжает быть распространенным компонентом во всем доминирующем обществе, но также и то, почему этот стойкий расизм проблематично лишает людей многих конституционных свобод, которые они обещали в руководящих документах Соединенных Штатов. Это позволяет ученым определить, как тексты развиваются в культурном контексте и через него, что еще раз демонстрирует, насколько широко распространен системный расизм. Ученые CRT обычно сосредотачиваются как на доказательствах, так и на истоках расизма в американской культуре, стремясь искоренить его в корнях.

Кроме того, поскольку CRT защищает различные компоненты, формирующие индивидуальную идентичность, она предлагает ученым возможность понять, как раса взаимодействует с другими идентичностями, такими как пол и класс. Как показали такие ученые, как Креншоу и Уильямс, стипендия ЭЛТ может и должна быть приспособлена к принятию и адаптации теорий из смежных областей, таких как женские исследования, феминизм и история. Таким образом, CRT эволюционировала за последние десятилетия для решения различных проблем, с которыми сталкиваются люди, затронутые расизмом.

Интересно, что стипендия CRT не только привлекает внимание и решает проблемы отдельных лиц, затронутых расизмом, но и тех, кто совершает и, по-видимому, не подвержен расовым предрассудкам. Такие ученые, как W.E.B. Дюбуа, Пегги Макинтош, Шерил Харрис и Джордж Липсиц обсуждают привилегии белых и понятия белизны на протяжении всей истории, чтобы лучше понять, как американская культура концептуализирует расу (или кажущееся отсутствие расы).

Важные термины
  • Привилегия белых: Обсуждалось Липсицем, Ли, Харрисом, Макинтошем и другими исследователями CRT, привилегия белых относится к различным социальным, политическим и экономическим преимуществам, которые получают белые люди по сравнению с небелыми гражданами в зависимости от их расовой принадлежности .Эти преимущества могут включать как очевидные, так и тонкие различия в доступе к власти, социальном статусе, опыте предубеждений, возможностях получения образования и многом другом. Для исследователей CRT понятие привилегий белых предлагает способ обсудить тенденцию доминирующей культуры к нормализации опыта белых людей и игнорированию опыта небелых. В таких областях, как ЭЛТ и исследования белизны, особое внимание уделяется концепции привилегий белых, чтобы понять, как расизм влияет на белых людей.
  • Микроагрессии : Микроагрессии относятся к кажущимся незначительными, часто бессознательными, банальными примерами предрассудков, которые в совокупности способствуют расизму и подчинению расовых людей доминирующей культурой. Пегги Дэвис обсуждает, как юридический дискурс участвует в микроагрессиях и может противодействовать им.
  • Институционализированный расизм : Эта концепция, широко обсуждаемая Камарой Филлис Джонс, относится к системным способам, которыми доминирующее общество ограничивает доступ к возможностям расового человека или группы.Это неравенство, которое включает в себя доступ индивида к материальным условиям и власти, не только глубоко укоренилось в правовых институтах, но и до такой степени впиталось в американскую культуру, что зачастую незаметно или легко игнорируется.
  • Социальное строительство : В контексте CRT, «социальное строительство» относится к представлению о том, что раса является продуктом социальной мысли и отношений. Это предполагает, что раса не продукт ни биологии, ни генетики, а скорее социальное изобретение.
  • Интерсекциональность и антиэссенциализм : Эти термины относятся к понятию, что один аспект личности человека не обязательно определяет другие категории членства. Как объясняют Дельгадо и Стефанчич, «у всех потенциально конфликтующие, пересекающиеся идентичности, привязанности и привязанности» ( CRT: An Introduction 10). Другими словами, мы не можем предсказать личность, убеждения или ценности человека на основе таких категорий, как раса, пол, сексуальность, религия, национальность и т. Д .; вместо этого мы должны признать, что люди способны претендовать на принадлежность к множеству различных (и часто кажущихся противоречивыми) категорий и систем убеждений, независимо от того, какую идентичность им пытаются навязать посторонние.
Процитированные работы

Дельгадо, Ричард и Жан Стефанчич. Теория критических рас: введение . 2 nd изд. Нью-Йорк: Издательство Нью-Йоркского университета, 2012.

.

Дельгадо, Ричард и Жан Стефанчич, ред. Теория критических рас: передний край. 3 рд изд. Филадельфия: Temple University Press, 2013. Печать.

Рекомендуемые источники для дополнительных исследований

Белл, Деррик А.»Кто боится теории критической расы?» Обзор права Иллинойского университета 4 (1995): 893-910.

Креншоу, Кимберле, Нил Готанда, Гэри Пеллер и Кендалл Томас, ред. Теория критической расы: ключевые сочинения, сформировавшие движение. Нью-Йорк: Новая пресса, 1995

Дэвис, Пегги. «Закон как микроагрессия». Йельский юридический журнал 98 (1989): 1559-1577.

Гейтс, Генри Луи. Означающая обезьяна: теория афроамериканской литературной критики .Нью-Йорк: Oxford University Press, 2014.

.

Харрис, Шерил. «Белизна как собственность». Harvard Law Review 106,8 (1993): 1707-1791.

крючки, раструб. Феминистская теория: от окраин к центру. Boston: South End Press, 1984.

Липсиц, Джордж. Собственные инвестиции в белизну: как белые люди извлекают выгоду из политики идентичности . Филадельфия: Temple University Press, 1998.

Spillers, Гортензия. «Mama’s Baby, Papa’s Maybe: American Grammar Book».» Diacritics 17.2 (1987): 64-81.

Уильямс, Патрисия. Увидеть будущее для дальтоников: парадокс расы. Нью-Йорк: Noonday Press, 1998.

Восстановление законности посредством справедливой, гуманной и действенной иммиграционной системы

Для получения дополнительной информации и обновлений по этой теме см. Серию CAP: «Переосмысление иммиграционных дебатов».

Введение и резюме

Дебаты об иммиграции в Америке сегодня почти так же разорваны, как и сама иммиграционная система страны.Слишком много лет разговор строился на ложной дихотомии, согласно которой Америка может либо чтить свою историю и традиции как нация иммигрантов, либо жить в соответствии со своими идеалами как нация законов, применяя нынешнюю иммиграционную систему. Получив такой выбор, сторонники иммиграции — люди, которые осознают ценность, которую иммигранты несут для американского общества, его культуры и экономики, а также важную роль, которую иммигранты играют в дальнейшем процветании нации, — традиционно взяли на себя мантию защиты. Америка как нация иммигрантов.Делая это, однако, вместо того, чтобы бросить вызов самой дихотомии, сторонники уступили мощную риторическую основу сторонникам ограничений иммиграции, которые счастливы маскироваться под единственных защитников Америки как нации законов. Основная проблема этих дебатов состоит в том, что Америка была и всегда была нацией иммигрантов и нацией законов. Дебаты по поводу либеральной иммиграционной политики фактически предшествуют возникновению самой нации; они повлияли на разработку конституции США, основополагающего документа Америки.

Подписаться на

InProgress

Действительно, именно потому, что эти два видения страны переплетаются, Америка не может быть нацией законов, если эти законы противоречат ее истории и идеалам как нации иммигрантов. Другими словами, иммиграционная система США может и должна признавать как необходимость передвижения, так и необходимость определенных границ; он должен иметь четкие указания, но также и четкие ограждения; и он должен жить в соответствии с лучшими достижениями прошлого страны, работая для ее настоящего и будущего.

В этом отчете излагается структура иммиграционной политики, которая объединяет два видения Америки с целью построения справедливой, гуманной и хорошо функционирующей иммиграционной системы, в которой будет восстановлено верховенство закона. Кроме того, это объясняет, почему сторонники иммиграции могут и должны вернуть повествовательную структуру верховенства закона от иммиграционных ограничителей, которые часто неправильно используют этот термин для проведения политики правопорядка, которая демонизирует сообщества иммигрантов и сообщества цветных и только усугубляет дисфункциональность и жестокость текущая система.

Отчет начинается с описания того, что такое верховенство закона, как оно искажается противниками иммиграции, и в какой степени нынешняя иммиграционная система высмеивает американскую историю и идеалы — Америку, которая одновременно является нацией. законов и нации иммигрантов. Затем в отчете описывается возникновение в течение многих лет внелегальной иммиграционной системы, которая существует сегодня. Далее он показывает, что в рамках этой сломанной системы иммиграционная политика колебалась между двумя полюсами: с одной стороны, она все больше полагалась только на административное усмотрение, чтобы спасти систему от самой себя, а с другой стороны, полагаясь на максимальное соблюдение «законов о книги без извинений », — сказал бывший У.Сказал исполняющий обязанности директора иммиграционной и таможенной службы (ICE) Томас Хоман.

Неадекватность первого и ужасающая жестокость последнего способствовали растущему мнению среди некоторых политиков, а также многих сторонников иммигрантского сообщества, что необходимо раскрутить весь аппарат принуждения. Безусловно, реформы правоприменения необходимы, как объясняется в следующих разделах этого отчета. Но движение к полному отказу от правоприменения — даже теоретически — только усиливает призывы к максимальному правоприменению, которые затем усиливают призывы к отмене до бесконечности.Пора разорвать этот порочный круг крайностей и построить работоспособную и гуманную иммиграционную систему, которая, по общему мнению, может и должна быть обеспечена с помощью справедливых и справедливых правил.

Этот отчет не предназначен для того, чтобы дать все ответы. Скорее, он создает основу для анализа, в рамках которого последуют дополнительные публикации. В частности, этот отчет призывает к видению иммиграционной политики, которое включает, как минимум, следующие руководящие принципы и политические рекомендации:

  • Создайте щедрую и хорошо функционирующую легальную иммиграционную систему, которая может реагировать на меняющиеся потребности страны. Это будет включать в себя реалистичные и независимые, основанные на фактах способы иммиграции, которые позволят семьям оставаться вместе, а предприятиям — получить нужных им работников, при одновременном расширении прав всех работников на справедливую и повышающуюся заработную плату, безопасные условия труда и возможность совместного процветания. . Правила такой системы должны быть разработаны с учетом того факта, что единственный способ иметь работающую иммиграционную систему — это более тесно согласовывать спрос и предложение, а не заставлять систему придерживаться искусственных ограничений, не привязанных к реальности и только пересматриваемых. в лучшем случае раз в поколение.Важно отметить, что если бы иммиграция была успешно направлена ​​через функционирующую регулирующую систему, ресурсы правоохранительных органов можно было бы вместо этого направить на предотвращение въезда людей в страну за пределами этой системы и на соответствующие правоприменительные меры, необходимые для поддержания целостности этой системы и границ США, которые остаются центральными. к самому понятию национального суверенитета.
  • Создать гуманную систему предоставления убежища и беженцев , которая уважает историческое обязательство страны быть местом убежища, а также обеспечивает справедливое и эффективное рассмотрение их жалоб без ущерба для надлежащей правовой процедуры.
  • Соблюдайте соразмерность, подотчетность и надлежащую правовую процедуру при иммиграционном обеспечении. Это покончит с нынешним универсальным подходом, при котором изгнание из страны является единственной санкцией, а возможности для облегчения немногочисленны, и вместо этого предусматривают ряд потенциальных наказаний, соответствующих правонарушению. и человек. Точно так же такая система будет иметь реальную надлежащую правовую процедуру; управляться через независимые иммиграционные суды, которые рассматривают дела с конечной целью обеспечения справедливых и справедливых результатов; и включить важные аспекты верховенства закона, давно существующие в США.S. Система уголовного правосудия, включая понятие о том, что санкции должны подлежать сроку давности.
  • Создать путь к гражданству для иммигрантов без документов и других лиц, долгое время проживающих в стране. Это позволит людям заявить о себе, зарегистрироваться в правительстве, пройти проверку биографических данных и получить постоянное место жительства и возможное гражданство. Создание функционирующей иммиграционной системы, как описано выше, будет иметь большое значение для того, чтобы в будущем людям больше не приходилось въезжать в страну вне закона или оставаться вне закона.Однако это никак не повлияет на 10,5 миллиона человек, уже находящихся здесь без статуса, которые в среднем прожили в Соединенных Штатах почти 15 лет. Это не поможет более чем 1 миллиону лиц, которые сейчас защищены отсроченными действиями в отношении прибытия детей (DACA), временным защищенным статусом (TPS) или отложенным принудительным выездом (DED), у которых нет возможности для постоянного проживания и которые живут в страхе, что их временная отсрочка может скоро быть отменена. Если наша коллективная цель — создать политику, поддерживающую верховенство закона в США.Южная иммиграционная система — где мы все живем по справедливой и гуманной системе правил, которая прозрачна, последовательна и соответствует повседневным реалиям — не может быть никаких сомнений в том, что нация должна предоставить путь к постоянному правовому статусу для тех, кто уже здесь. Они являются полноправными членами американских сообществ и вносят свой вклад, воспитывая семьи, платя налоги и обогащая общество множеством способов.

Целью тех, кто поддерживает и признает ценность иммиграции и иммигрантов, должно быть построение иммиграционной системы с четкими правилами; есть легальные и доступные пути для въезда и пребывания людей в Соединенных Штатах; и наказания за нарушение правил — если применимо — справедливы и справедливы.Такая система поддерживала бы верховенство закона, уважая долгую историю Америки как нации иммигрантов и как нации законов, и была бы гуманной и функциональной. Короче говоря, это была бы система, которой все американцы могли бы гордиться, и система, которую все американцы могли бы видеть ценность защиты и принуждения.

Что означает «верховенство закона»?

Широко используемый термин «верховенство закона» относится к пониманию того, что нация управляется набором законов, которые понятны людям, которые работают, являются в основе своей справедливыми и которые, по мнению людей, можно и нужно соблюдать.Идея о том, что Соединенными Штатами должно править «правительство законов, а не людей», по формулировке Джона Адамса, лежит в основе конституционной традиции страны. Эта концепция, восходящая к Аристотелю, впервые была названа верховенством закона английским профессором права XIX века А.В. Рискованный. Как объясняют более современные ученые-правоведы, система, которая придерживается верховенства закона, должна, как минимум, быть:

  • Предполагаемый результат: Наказание или другие правовые последствия должны вытекать из должным образом и ранее принятого закона; Наказания постфактум за действия, предшествующие закону, запрещены.
  • Общественный: Законы создаются в ходе регулярного общественного процесса, и общественность знает, что такое законы, и может согласовывать с ними свое поведение; судебные решения по предполагаемым нарушениям также проводятся публично, а не в специальном или частичном суде.
  • Общее: Никто в силу богатства или политического положения не может быть выше закона или подчиняться иному закону.
  • Стабильно: Изменения в законодательстве, особенно в судах, развиваются с течением времени в соответствии с системой прецедентов, а не произвольными отклонениями.

Более подробные определения верховенства закона дополнительно включают концепции, относящиеся к «основным правам, демократии и / или критериям справедливости или права».

Важно проводить различие между верховенством закона, который представляет собой нормативный идеал, включающий такие ценности, как фундаментальная справедливость, равенство и порядочность, и «закон и порядок», представляющий собой видение общественного контроля с усилением правоприменения, которое обычно используется в качестве собачьего свистка с расовой кодировкой. Как сказал профессор права Майкл С.Дорф говорит об этом, когда президент Дональд Трамп называет себя «кандидатом от правопорядка», на самом деле он имеет в виду, что он «будет использовать закон, чтобы навести порядок в отношении« них »(иммигрантов без документов, афроамериканцев, протестующих против работы полиции на расовой почве, Мусульман), чтобы защитить «нас» (белых американцев) ». Это полная противоположность тому, что предлагается в этом отчете, когда в нем обсуждается восстановление верховенства закона в иммиграционной системе и возвращение нарратива верховенства закона от рестрикционистов, которые незаконно присвоили его, чтобы служить своей антииммигрантской программе.

Как показано в следующих подразделах, иммиграционная система Соединенных Штатов уже давно не соответствует принципам верховенства закона. В частности, во время администрации Трампа были приняты политики, которые нарушают букву и дух закона, часто без возможности для общественного контроля или комментариев, и часто приводят к серьезным юридическим последствиям для иммигрантов в результате поведения, которое, конечно, задолго до отмены закона. введен новым охранником.

Администрация Трампа подрывает верховенство закона, нарушая закон

Одна из основных целей этого отчета — изучить способы, которыми не удалось существенно реформировать U.Южная иммиграционная система — и просто продолжающееся усиление соблюдения этой сломанной системы — подрывает верховенство закона. Но поскольку рестрикционисты долгое время руководствовались не приверженностью верховенству закона, а, скорее, желанием жестко ограничить иммиграцию в страну и максимизировать депортации, добиваясь своих целей, они часто подрывают верховенство закона, нарушая закон. Вот несколько недавних примеров таких усилий администрации Трампа:

  • Разлучение семей: В июне 2018 года федеральный суд предварительно признал неконституционным разлучение администрацией тысяч детей-мигрантов с их родителями на границе.Ничто в законе не требовало от администрации Трампа разлучения семей — это был осознанный политический выбор. Суд охарактеризовал поведение правительства как вероятное «настолько вопиющее, столь возмутительное, что справедливо можно сказать, что оно шокирует совесть современников», и «настолько« жестокое »и« оскорбительное », что оно [не] соответствует традиционным представлениям о честной игре. и порядочность ». Узнав, что правительство не проинформировало суд и адвоката истцов о том, что тысячи дополнительных детей могли быть разлучены со своими родителями до периода, предусмотренного предыдущими постановлениями суда, суд расширил класс детей, охваченных иском.Он также отклонил аргумент правительства о том, что было бы слишком обременительным, если бы суд потребовал от правительства отчитаться о еще большем количестве детей, разлученных принудительно.
  • Потрошение законов о предоставлении убежища: В 2018 году в США. Генеральный прокурор Джефф Сешнс поручил иммиграционным судьям и Апелляционному совету по иммиграционным делам отказывать в предоставлении убежища почти во всех случаях, связанных с преследованием на основании домашнего насилия или деятельности банд. В декабре федеральный судья навсегда признал эту директиву «произвольным и произвольным» нарушением нескольких иммиграционных законов.Два месяца спустя, вопреки четкой формулировке закона, требующей, чтобы лицу было разрешено подавать заявление о предоставлении убежища «независимо от того, прибудет» мигрант в «указанный порт прибытия», администрация Трампа издала временное окончательное правило и президентское заявление вместе пытались сделать убежище недоступным для всех, кто заходил между назначенными портами. Отдельный окружной суд незамедлительно издал запретительный судебный приказ, чтобы заблокировать этот явно незаконный запрет, и Апелляционный суд США 9-го округа и США.S. Верховный суд отказался восстановить его на том основании, что эта политика, вероятно, нарушает как материальное иммиграционное право, так и Закон об административных процедурах. Профсоюз, представляющий национальных сотрудников по вопросам убежища, недавно подал заявление amicus в поддержку судебного разбирательства, оспаривающего еще одну попытку незаконно сделать защиту лиц, ищущих убежища, недоступной. В записке, оспаривающей так называемые протоколы защиты мигрантов, которые вынудили тысячи просителей убежища месяцами ждать в отчаянных и опасных условиях в Мексике, эта политика называется «в корне противоречащей моральным устоям нашей страны» и «нарушением. международных договорных и внутренних юридических обязательств.И когда этот отчет был отправлен в печать, администрация следовала еще одному временному окончательному правилу, призванному эффективно уничтожить всю систему убежища вдоль юго-западной границы, снова в нарушение четких приказов Конгресса.
  • Прекращение отсроченных действий для детей, прибывших: Каждый суд, который выносил решение о том, нарушила ли администрация закон при прекращении действия DACA, включая два в системе Апелляционного суда США и три окружных суда США, ввел предварительный судебный запрет, блокирующий администрации от прекращения инициативы.Эти суды постановили, что администрация, вероятно, нарушила Закон об административных процедурах, прекратив инициативу «произвольно и капризно», по крайней мере, частично из-за того, что администрация не признала или не рассмотрела, в какой степени получатели DACA стали полагаться на продолжение этих защит. Хотя несколько окружных и окружных судов еще не приняли решения по незавершенным делам, касающимся рассматриваемых вопросов, и в настоящее время не существует разделения судов низшей инстанции, Верховный суд в июне согласился пересмотреть и объединить три решения судов низшей инстанции.
  • Нападение на так называемые города-убежища: По крайней мере пять федеральных судов предписали администрации Трампа удерживать федеральные гранты правоохранительных органов у местных юрисдикций, которые отказываются соответствовать незаконной иммиграционной практике администрации или выходят за рамки требований закона. в порядке сотрудничества.
  • Игнорирование фактов и закона для прекращения временного охраняемого статуса: В октябре окружной суд предварительно приказал администрации прекратить действие определенных обозначений TPS, которые защищают примерно 300 000 граждан четырех стран.Признавая трудности, которые незаконное прекращение статуса может создать для этих иммигрантов и их семей, суд постановил, что Министерство внутренней безопасности США (DHS), вероятно, нарушило Закон об административных процедурах — а также, возможно, нарушило Закон об иммиграции и гражданстве — когда он принял «существенное и последующее изменение в практике… для того, чтобы реализовать и оправдать предопределенный результат», а именно депортацию этих иммигрантов.

Дебаты об иммиграции в этой стране глубоко искажены тем фактом, что люди, которые наиболее последовательно прикрываются риторикой верховенства закона, регулярно сами нарушают закон.Восстановление верховенства закона в иммиграционной системе США вслед за политикой администрации Трампа начинается с прекращения этих беззаконных действий, но это должен быть лишь один шаг к созданию справедливой и гуманной иммиграционной системы, которая работает так, как задумано.

Сегодняшние проблемы имеют давний характер

Значительные части иммиграционной системы Америки долгое время не могли воплотить ни одну из черт справедливой, гуманной и хорошо функционирующей системы, которая ответственно управляет миграцией и поддерживает верховенство закона.Невероятно, но политики не изменили легальные пути иммиграции в Соединенные Штаты почти 30 лет. Если заглянуть еще дальше, американские политики не столкнулись ни с реальным спросом на труд иммигрантов, ни с жизненными реалиями самих иммигрантов. На протяжении десятилетий страна полагалась на иммигрантов, чтобы восполнить нехватку рабочей силы, особенно в таких отраслях, как сельское хозяйство. Но, не сумев создать легальные пути для въезда таких иммигрантов в страну и получения возможности остаться, политики — и общество в целом — встроили несанкционированную иммиграцию и несанкционированную занятость в саму систему.Как метко выразился Ричард Лэнд, бывший президент Комиссии по этике и религиозной свободе Южной баптистской конвенции, на протяжении десятилетий «у нас было две таблички на границе. … Никакого вторжения и помощи не требуется ».

Аналогичным образом, поскольку Конгресс в Законе об иммиграции и гражданстве 1965 года работал над продвижением равенства и прекращением явной дискриминации системы квот по национальному происхождению, он также заложил основу для нового неравенства. Поскольку ограничения по странам, включенные в этот закон, предоставляют не более определенного количества виз ежегодно гражданам любой данной страны, U. Граждане S. и законные постоянные жители регулярно вынуждены терпеть невероятно долгие периоды ожидания, чтобы воссоединиться с членами семьи из таких стран, как Китай, Мексика, Индия и Филиппины, просто из-за их места рождения.

Короче говоря, иммиграционная система долгое время не отражала реальных потребностей американского общества, американского бизнеса и американских семей. Как и следовало ожидать, возникла внелегальная иммиграционная система, чтобы заполнить дыры, на которые все в Соединенных Штатах полагаются или в которых участвуют прямо или косвенно.Ясно, что существует противоречие между законами в книгах и реальностью на местах.

Важно отметить, что эта напряженность со временем только усилилась, усугубляемая неспособностью политиков в течение многих лет принять модернизированный и правильный подход к иммиграции, который отражает и усиливает ее преимущества. Политики также не смогли обеспечить путь к постоянному правовому статусу и возможному гражданству для примерно 10,5 миллионов человек, которые сегодня живут в стране без законного статуса, в основном из-за того, что иммиграционная система долгое время была дисфункциональной.Конгресс и различные администрации неоднократно накладывали на эту сломанную систему дополнительные инструменты и ресурсы принуждения, которые приводили к участившимся арестам, задержаниям и депортациям, часто давних жителей и уважаемых членов семей и сообществ.

Сегодняшняя иммиграционная служба перегружена. В 2018 финансовом году Конгресс выделил на иммиграционную бюрократию на 34 процента больше — 24 миллиарда долларов — чем на все другие федеральные правоохранительные органы вместе взятые, включая ФБР, Управление по борьбе с наркотиками, Секретную службу, США.Служба S. Marshals и Бюро по алкоголю, табаку, огнестрельному оружию и взрывчатым веществам. Это в значительной степени развилось как реакция на крупные события, в первую очередь на теракты 11 сентября, которые продолжают оставаться в центре дебатов по иммиграционной политике. Возможно, в связи с этим чрезмерное финансирование и зачастую исключительное внимание к обеспечению соблюдения также объясняются тем, что политики — и американская общественность — недооценивают тот факт, что иммиграционная система нарушена не потому, что законы недостаточно соблюдаются, а потому, что их невозможно обеспечить в полной мере без серьезного ущерба. в саму страну.

Конечно, дискреционные полномочия являются важным элементом управления любой функционирующей правовой системой и обеспечения ее соблюдения; Осмотрительность, большая и маленькая, в иммиграционной системе США можно найти на протяжении всей истории. Но столкнувшись с постоянным бездействием Конгресса, предыдущие администрации временами проявляли все более широкие возможности по своему усмотрению, пытаясь частично устранить огромные недостатки устаревшей иммиграционной системы. Усилия администрации Обамы по формированию политики на основе дискреционных полномочий начались с руководства прокуратуры по усмотрению в 2011 году, которое в 2014 году было заменено новым руководством, ориентированным на людей, осужденных за серьезные преступления и недавно пересекавших границу.В 2012 году администрация Обамы выступила с инициативой DACA — отчасти из-за неспособности Конгресса решить проблему, которую американская общественность уже выразила подавляющей поддержкой, — а в 2014 году она попыталась расширить DACA и одновременно создать отложенное действие для Инициатива родителей американцев (DAPA). DACA и DAPA были разработаны, чтобы позволить определенным лицам, не имеющим приоритета в принудительном исполнении, обратиться с просьбой о временной защите.

Но свобода действий, хотя и является законной и существенной частью любого режима принуждения, имеет свои пределы.Хотя он может, а иногда и уменьшал часть вреда, который причиняет сломанная иммиграционная система Соединенных Штатов, он не может исправить саму систему. Более того, дискреционные действия по самой своей природе эфемерны и зависят от прихотей политиков и общественного мнения. Возможно, одним из наиболее ярких примеров этого недостатка, а также того, как администрация Трампа оторвалась от предыдущих администраций обеих сторон, когда дело доходит до использования дискреционных полномочий, является указ, изданный президентом Трампом всего через несколько дней после вступления в должность, который дает каждый человек, не имеющий документов или иным образом потенциально подлежащий депортации, имеет равный и высокий приоритет для высылки из страны.Другие примеры включают решения о систематическом устранении многих предшествующих проявлений дискреционных полномочий на политическом уровне, в первую очередь DACA и защиты сотен тысяч давних жителей с помощью TPS и отложенного принудительного выезда.

Более того, важно признать, что некоторые действия по усмотрению — неточно, но точно так же — называются некоторыми как невыполнение законов в том виде, в каком они написаны. По этой причине, полагаясь в течение многих лет на все более решительные действия по усмотрению, чтобы эффективно спасти сломанную иммиграционную систему от самой себя, питает антииммигрантский нарратив, согласно которому только максимальное обеспечение соблюдения демонстрирует уважение к верховенству закона.Противники DACA и DAPA провели несколько слушаний в Конгрессе и подали иски, в которых выдвигалось крайне неправдоподобное утверждение о том, что обе инициативы нарушают конституционную обязанность президента «позаботиться о добросовестном исполнении законов». В первые дни правления администрации Трампа бывший пресс-секретарь Белого дома Шон Спайсер называл упразднение директивы по усмотрению прокуратуры как «снятие оков» с сотрудников ICE, а тогдашний исполняющий обязанности директора ICE Томас Хоман, который сейчас занимает должность По слухам, президент Трамп был выбран в качестве «пограничного царя», но несколько месяцев спустя он также похвалил Трампа за то, что тот снял «наручники с правоохранительных органов».”

Слишком долго мы, проиммигрантское сообщество, позволяли рестрикционистам диктовать искаженные условия дебатов. И сегодня мы рискуем позволить им ошибочно определить нас как сторонников политики открытых границ, а не системы правил, адаптированных к потребностям и интересам страны и которые можно реалистично и гуманно соблюдать и обеспечивать. Мы не смогли ни указать на фундаментальные недостатки их утверждений о том, что они соблюдают верховенство закона, ни четко заявить, что верховенство закона может быть восстановлено в иммиграционной системе только в том случае, если политики построят хорошо функционирующую систему, которая отражает традиции Америки как нации законов и нации иммигрантов.Не участвуя в дебатах на этих условиях и не агрессивно и обоснованно возвращая нарратив верховенства закона в иммиграционных дебатах, мы позволили аргументации верховенства закона выдвигаться исключительно рестрикционистами, в частности Дональдом Трампом, которые сами в значительной степени ответственны за деградацию верховенства закона в иммиграционной системе сегодня.

Требуя максимально и безжалостно обеспечить соблюдение существующего закона и еще больше ограничить возможности для легальной иммиграции в страну, рестрикционисты постоянно блокируют двухпартийные и народные усилия по реформированию и исправлению иммиграционного законодательства Соединенных Штатов.Многолетний опрос Gallup показал, что от трех пятых до двух третей американцев поддерживают предоставление гражданам страны без статуса. По сути, рестрикционисты увековечили нынешнюю внелегальную иммиграционную систему. Более того, когда их влияние достигло пика во время нынешней администрации, стало ясно, что их собственные политические предписания обычно нарушают закон, даже если они утверждают, что соблюдают его, а также общее понимание справедливости и порядочности.Такие предписания включают разделение семей и различные варианты запрета на право ходатайствовать о предоставлении убежища или въезжать в Соединенные Штаты из страны с преимущественно мусульманским населением.

Понимание внелегальной иммиграционной системы

Не секрет, что иммиграционные законы не работают. Из-за численных ограничений, установленных несколько десятилетий назад, для большинства категорий иммигрантов существуют нереально большие и длинные очереди на въезд в Соединенные Штаты. В настоящее время 3.7 миллионов человек ожидают семейной иммиграционной визы; многие из них уже ждали от 10 до 20 лет и могут ожидать гораздо дольше, прежде чем номер визы станет доступным. Возьмем крайний, но реальный пример: гражданин США, подающий прошение на иммиграционную визу от имени своего брата или сестры в Мексике, сегодня может ожидать получения визы более 160 лет.

Аналогичные проблемы существуют и в сфере занятости. В различных отраслях промышленности США миллионы рабочих без документов занимают рабочие места, которые традиционно считаются низкоквалифицированными, и у них часто возникают проблемы с поиском рабочей силы для заполнения вакансий и развития своего бизнеса, особенно в период исторически низкого уровня безработицы.Несмотря на эту реальность, нынешняя иммиграционная система предоставляет этим «другим работникам» только 5 000 постоянных виз ежегодно. Он также предоставляет ограниченные возможности — и, в лучшем случае, недостаточную защиту — для лиц, которые хотят временно въехать в Соединенные Штаты для такой работы.

Даже для тех, кого обычно называют высококвалифицированными работниками, длительное и неравномерное время ожидания иммиграционных виз оставляет людей с низкой мобильностью и большой неопределенностью для себя и членов своей семьи.Из-за произвольных ограничений для каждой страны, которые ограничивают общую иммиграцию из любой отдельной страны в конкретный год, гражданин Индии, который в настоящее время подает заявку на получение грин-карты из Соединенных Штатов в рамках категории занятости, обычно доступной для них, может ожидать примерно за 119 лет до того, как зеленая карта станет доступной Ранее в этом месяце Палата представителей США на жесткой двухпартийной основе приняла Закон о справедливости для высококвалифицированных иммигрантов от 2019 года HR 1044, который отменит ограничение для каждой страны для иммиграционных виз по найму и повысит его с От 7 до 15 процентов для семейных иммиграционных виз.

Проблемы с устаревшей иммиграционной системой Соединенных Штатов помогают объяснить, почему иммигранты, в отсутствие реформ, описанных в этом документе, несомненно, будут продолжать въезжать в страну за пределами законных каналов и оставаться за пределами этих каналов, а также почему миллионы иммигрантов, уже находящихся сегодня в стране, так долго жили и работали здесь без статуса. Вопреки распространенному мнению, не существует единой «очереди», по которой потенциальный иммигрант мог бы пройти, чтобы дождаться своей очереди на иммиграционную визу.Подавляющее большинство не имеющих документов иммигрантов, которые сейчас находятся здесь, не имеют реальной возможности прибыть в Соединенные Штаты на законных основаниях, не имеют возможности получить законный статус внутри страны и имеют мало средств защиты от депортации в случае их задержания, если таковые имеются. Они попали в ловушку кафкианской системы, которая одновременно рассчитывает на их вклад в общее процветание страны и отказывается предоставить им возможность делать это в рамках закона, что непоследовательно и непредсказуемо угрожает перевернуть всю их жизнь с ног на голову и изгнать они из страны, в которой они живут, часто в политических целях.

Для студентов, изучающих историю, все это не ново. В своем решении 1982 года по делу Plyler v. Doe Верховный суд признал конституционное право всех детей, независимо от иммиграционного статуса, на бесплатное государственное образование, отметив, что «сочетание политики правительства привело к« существованию большое количество нанятых нелегальных иностранцев … чье присутствие терпимо, чья занятость, возможно, даже приветствуется ». Ограничения и внелегальные обходные пути, которые слишком часто приносили пользу только иммигрантам европейского происхождения, в то же время ставя в невыгодное положение цветных иммигрантов, являются важной частью история иммиграции в Америку.Вот лишь несколько примеров таких политик:

  • Исключение китайцев: Начиная с 1875 года Конгресс начал выстраивать систему исключения китайцев. Однако законы об исключении не только не прекратили китайскую иммиграцию в Соединенные Штаты или каким-то образом перенаправили спрос экономики на рабочую силу, но и привели к первой волне внелегальной иммиграции. Китайские мигранты, которые въехали в Соединенные Штаты до принятия законов, остались в стране, даже несмотря на то, что им было запрещено получать гражданство, и способствовали последующим раундам внелегальной миграции: десятки тысяч граждан Китая продолжали въезжать, удовлетворяя потребности рынка труда за счет лазейка, которая позволила ранее прибывшим китайским мужчинам вернуться домой и вернуться со своими сыновьями и дочерьми.
  • Программа bracero: С 1942 по 1964 год Соединенные Штаты разрешили примерно 5 миллионам мексиканских сельскохозяйственных рабочих въехать в рамках программы bracero. Кроме того, Служба иммиграции и натурализации (INS) предприняла шаги в течение этого периода, чтобы разрешить производителям работать в на юго-запад, чтобы удержать многих своих рабочих без документов, позволив им просто пересечь мексиканскую границу одной ногой и вернуться в качестве брацерос или контрактных рабочих — в лучшем случае бюрократическая фикция. Однако СИН также значительно активизировало усилия по борьбе с предполагаемыми иммигрантами без документов.Это усиление правоприменения приняло форму широкомасштабных рейдов на рабочих без документов, а также серию принудительных действий под названием Operation Wetback, которая началась в 1954 году и привела к депортации более миллиона человек за чуть более чем год. Рассматривая доказательства, Майкл Клеменс и его коллеги из Центра глобального развития пришли к выводу в прошлом году, что сочетание «новых и широких путей законной миграции в сочетании со стимулами против несанкционированной миграции посредством усиленного правоприменения» привело к замене несанкционированной миграции санкционированной миграцией. миграция.Но когда программа bracero закончилась, а спрос на рынке труда не исчез, отсутствие адекватных легальных каналов для въезда рабочих-мигрантов в страну снова привело к предсказуемому увеличению несанкционированной миграции и снижению правоприменения.
  • Техасское соглашение: С Законом об иммиграции и гражданстве 1952 года политики еще больше укрепили систему квот на национальное происхождение, которая давала привилегии иммигрантам из Северной и Западной Европы, при этом строго ограничивая выходцев из Южной и Восточной Европы и эффективно предотвращая иммиграцию из большей части Азии и других стран. Африка.Политики также попытались создать систему наказаний против любого, кто ввозит в Соединенные Штаты иммигрантов без документов или иным образом укрывает их, но в окончательный законопроект ведущий спонсор сенатор Пэт Маккарран (штат Невада) помог включить положение, известное как Техасское положение: разъясняя, что наем иммигрантов без документов не противоречит закону. Как указали такие ученые, как Дэниел Тиченор, эта двойственность — стойких сторонников иммиграционных ограничений, таких как Маккарран, также работающих над тем, чтобы держать дверь открытой для нелегальной миграции, — многое говорит об основах современной или внелегальной иммиграционной системы.

Размышляя о том, как бы выглядели Соединенные Штаты без этой внелегальной иммиграционной системы — как системы, которая предсказуемо привлекает неавторизованных иммигрантов для въезда и пребывания в стране, так и сети политик и практик, формальных и неформальных, с которыми давно уже сталкивались Эта реальность, часто если смотреть в другую сторону перед лицом такого поведения, дает понять, почему эта система была необходима в отсутствие хорошо функционирующей легальной иммиграционной системы.

Во-первых, рабочие без документов полностью интегрированы в экономическое процветание страны.В 2016 году Центр американского прогресса опубликовал исследование, в котором говорится, что увольнение всех рабочих без документов из состава рабочей силы «немедленно снизит национальный ВВП на 1,4 процента, а в конечном итоге на 2,6 процента и сократит совокупный ВВП за 10 лет на 4,7 триллиона долларов». В некоторых отраслях произойдет сокращение рабочей силы почти на 20 процентов, а долгосрочные потери валового внутреннего продукта составят десятки миллиардов долларов.

Иммигранты, как зарегистрированные, так и незарегистрированные, также вдохнули новую жизнь в сельские общины по всей стране, некоторые из которых переживают сокращение численности населения более двух десятилетий.Недавнее исследование CAP показало, что почти в 4 из 5 сельских населенных пунктов с 1990 по 2012–2016 годы иммигранты помогли уменьшить эти потери. А в тех сельских районах, где наблюдался рост населения за тот же период, иммигранты несли полную ответственность за рост более чем в 1 из 5 мест. В этих областях иммигранты открывают малые предприятия, предоставляют основные медицинские услуги, предотвращают закрытие школ, а также заполняют и создают рабочие места, которые стимулируют местную экономику.Они также вносят свой вклад в свои продукты питания, музыку, культуру и языки и все чаще участвуют в деятельности местных органов власти.

Во-вторых, с иммигрантами связано не только настоящее страны, но и ее будущее. Большинство иммигрантов приезжают в Соединенные Штаты в лучшие трудовые и репродуктивные годы. И по мере того, как в ближайшие годы на пенсию выходит все больше бэби-бумеров, иммигранты будут не только непропорционально много работать в качестве своих врачей, медсестер и помощников по уходу на дому, но иммигранты и их дети также будут выполнять львиную долю работы по заполнению огромных дыр в рабочей силе .Согласно недавнему исследованию Национальной академии наук, инженерии и медицины, иммигранты и их дети составят практически весь прирост населения трудоспособного возраста США в текущем десятилетии; без иммигрантов и их детей эта возрастная группа уменьшится более чем на 7 миллионов человек в ближайшее десятилетие. Взносы рабочих-иностранцев в виде налогов на фонд заработной платы также укрепляют систему социальной защиты страны на долгие годы и помогают гарантировать, что страна сможет выполнить обязательства, взятые ею на пожилых американцев, которые теперь обращаются к этим программам за поддержкой.

Убытки для страны из-за отсутствия этой внелегальной иммиграционной системы вышли бы за рамки этих экономических последствий. Как профессор права Hiroshi Мотомура отмечает в своей книге Иммиграционной Вне закона , то «широкий, если спорный, попустительство в несанкционированной миграции» может быть главным образом связано с важной ролью, которую нелегалы ​​играют в составе рабочей силы США, но «со временем они создавать жизни, семьи и сообщества ». По словам Мотомуры, тот факт, что в Америке уже давно существует де-факто «национальная политика согласия, означает, что несанкционированные мигранты прибывают в Соединенные Штаты в рамках негласной договоренности, которая является взаимовыгодной.Но, будучи во многих отношениях взаимовыгодными, жизнь вне закона во власти долговечности негласных, а не формальных договоренностей сопряжена со значительными рисками для отдельного человека и общества в целом. Американцы не должны довольствоваться ветхой правовой системой, которая не может причинить максимальный вред своей стране только за счет широкого использования дискреционных полномочий и общего согласия в значительной степени смотреть в другую сторону.

Продолжающаяся законодательная инерция оставляет только два ошибочных варианта

Текущий U.Иммиграционная система S. принципиально не может действовать на своих собственных условиях. Это долгое время зависело от продолжения существования внелегальной иммиграционной системы и ее терпимости, от обходных путей и предохранительных клапанов. В отсутствие существенных законодательных реформ в этой системе остается только два варианта, оба из которых глубоко ошибочны: расчет только на усмотрение для спасения системы или максимальное усиление правоприменения и исчезновение дискреционных полномочий.

Рассчитывать только на усмотрение, чтобы спасти систему от самой себя

Как и в любой системе правоприменения, дискреционные полномочия прокуратуры, осуществляемые как в отдельных случаях, так и в разных категориях дел для отражения меняющихся приоритетов, долгое время играли важную роль в управлении делами U.S. иммиграционное законодательство. Но перед лицом длительного бездействия Конгресса по устранению основных недостатков в иммиграционной системе администрация Обамы широко использовала дискреционные полномочия — особенно в последние годы — приняв серию мер по рационализации предохранительных клапанов и обходных путей, а в некоторых случаях , чтобы создать новые обходные пути для трудноразрешимых проблем. Самая известная из этих политик относилась к серии меморандумов о дискреционных полномочиях прокуратуры, в которых содержались общие указания относительно приоритезации ограниченных ресурсов при обеспечении соблюдения гражданских иммиграционных законов, а также конкретные указания, лишающие приоритет правоприменения в отношении определенных категорий людей.Меморандумы, выпущенные в 2011 и 2014 годах ICE и DHS, соответственно, являются яркими примерами первого, и они построены на долгой истории руководящих указаний агентства по использованию дискреционных полномочий прокуратуры, начиная с 1976 года.

Отчасти из-за неспособности относительно небольших усилий решить проблему масштабов дисфункции в системе, однако в 2012 году DHS создало DACA, которое сегодня позволило более 800000 молодых иммигрантов остаться в стране и на законных основаниях работать на возобновляемые источники энергии. , двухлетние периоды времени.В 2014 году DHS попыталось расширить DACA, чтобы подать заявление на лиц из более широкого класса людей, которые приехали в Соединенные Штаты в детстве; он также попытался создать инициативу DAPA, чтобы обеспечить аналогичную защиту примерно 3,7 миллионам родителей граждан США, не имеющих документов, и законных постоянных жителей, которые сами долгое время проживали в Соединенных Штатах.

Но ни одно из усилий 2014 года так и не дало результата, поскольку Техас привел к тому, что ряд штатов подал иск в Окружной суд США Южного округа Техаса, чтобы заблокировать их.Штаты получили предварительный судебный запрет, который был поддержан разделенным Апелляционным судом США для группы 5-го округа и оставлен безразличным к разделению 4-4 в Верховном суде США. Хотя в то время Техас не оспаривал законные полномочия администрации на создание DACA, с тех пор штат подал такой иск, который в настоящее время находится на рассмотрении того же федерального судьи, который заблокировал DAPA и расширение DACA. В своих возражениях против DACA и DAPA Техас утверждал, что администрация Обамы нарушила Закон об административных процедурах двумя способами: создавая инициативы без прохождения процесса создания правил уведомления и комментариев и якобы превышая законодательные и конституционные власть исполнительной власти.Штат также утверждал, что широкое использование отложенных действий в рамках инициатив представляет собой нарушение обязанности президента в соответствии с разделом 3 статьи 2 Конституции «заботиться о добросовестном исполнении законов». Подобные аргументы часто приводились в Конгрессе во время слушаний по DACA и DAPA, а также в рамках законодательных усилий по прекращению DACA и блокированию DAPA, которые были приняты Палатой представителей, контролируемой республиканцами. Хотя верно то, что обе инициативы, хотя и не беспрецедентные, были надежным проявлением дискреционных полномочий прокуратуры, значительный масштаб инициатив отложенных действий можно понимать только как функцию масштаба проблемы, с которой сегодня сталкиваются сообщества иммигрантов, иммиграционные правоохранительные органы, и страна.

Важно отметить, что какими бы правильными и значительными ни были и DACA, и DAPA, ни одно из них не должно было стать постоянным решением, и легализация в сочетании с законодательными реформами для построения функционирующей иммиграционной системы, несомненно, будет намного предпочтительнее. Это не означает, что дискреционные полномочия прокуратуры могут или должны быть устранены; во всех ситуациях правоприменения крайне важно сохранять дискреционные полномочия прокуратуры, чтобы избежать явной несправедливости и установить разумные приоритеты. Но прокурорское усмотрение всегда будет зависеть от прокурора.Хрупкость программ эпохи Обамы, когда они оставлены в руках администрации Трампа, со всей очевидностью продемонстрировала, что такой подход к устранению неотъемлемых законодательных недостатков недостаточен и обязательно непостоянен. Создавая легальную иммиграционную систему, которая может обеспечить иммиграцию, которая долгое время существовала вне закона, в хорошо функционирующую правовую основу, и путем проведения необходимых реформ механизмов обеспечения соблюдения этой системы, которые необходимы для поддержания ее целостности, внешнего вида, хотя и неоправданного — беззакония из-за жесткого использования дискреционных полномочий прокуратуры можно было бы лучше избежать.

Максимальное усиление правоприменения и исчезновение свободы усмотрения

Администрация Трампа приняла кардинально иной подход к иммиграционной системе, который долгое время поддерживался рестрикционистами, маскирующими свою массовую депортацию, нативистскую повестку дня за призывами просто обеспечить соблюдение законов в том виде, в каком они написаны. Одним из первых действий президента Трампа на посту было издание указа, призывающего к «добросовестному исполнению иммиграционных законов Соединенных Штатов в отношении всех перемещаемых иностранцев» и предписывающего иммиграционным офицерам относиться практически ко всем как к приоритетной для высылки.Отказавшись от директивных указаний прокуратуры по усмотрению, а также защиты более 1 миллиона человек с помощью DACA, TPS и DED, администрация децентрализовала дискреционные решения для отдельных ICE, таможни и пограничной службы США, а также служб гражданства и иммиграции США ( USCIS) линейные офицеры и агенты. Этот шаг не только сделал действия по усмотрению менее прозрачными, последовательными, надежными и доступными — ключевыми факторами в системе, поддерживающей верховенство закона, — но также эффективно укрыл свободу усмотрения от общественного контроля и позволил администрации сохранить свою ложную, но четкое сообщение о том, что она соблюдает верховенство закона, еще раз соблюдая законы на бумаге.

В результате такого подхода при администрации Трампа более одной трети всех арестов ICE приходятся на нелегальных иммигрантов, у которых не было криминального прошлого; действительно, количество задержанных гражданами иммигрантами без криминального прошлого увеличилось почти на 40 процентов. В то же время количество задержанных лиц с наиболее тяжкими уголовными преступлениями сократилось на 17 процентов. В 2017 году тогдашний исполняющий обязанности директора ICE Томас Хоман объяснил Конгрессу, почему агентство в рамках своей политики перестало уделять внимание задержанию людей, осужденных за серьезные преступления, заявив, что каждый иммигрант без документов «должен смотреть через [свое] плечо». , »Поскольку агентство« не должно ждать, пока они станут преступниками.”

Важное объяснение того, почему этот внезапный сдвиг в политике принуждения был встречен таким ожесточенным сопротивлением населения, состоит в том, что он сигнализировал о резких изменениях в молчаливом соглашении, которое более или менее существовало долгое время. В статье Immigration Outside the Law Motomura говорит об этом с точки зрения справедливости: «[Когда] правительство меняет законы или политику, справедливость требует, чтобы оно учитывало, как эти изменения отрицательно влияют на любого, кто действовал в соответствии с предыдущим положением вещей. . » Это понятие доверия и предсказуемости в равной степени является центральным для верховенства закона, основной принцип которого состоит в том, что люди не должны подвергаться наказанию постфактум за поведение, которое было разрешено ранее.

По данным Gallup, еще в 2006 году от трех пятых до двух третей взрослых в стране последовательно поддерживали создание пути к гражданству для нелегальных иммигрантов, проживающих в то время в стране. И согласно анализу CAP, средний нелегальный иммигрант в стране сегодня прожил в Соединенных Штатах почти 15 лет. Принимая во внимание эти две точки данных, становится ясно, что многие из лиц без уголовных или относительно незначительных или старых уголовных судимостей, которые были арестованы или депортированы в последние годы, вероятно, являются теми же людьми, которых общественность считала более десяти лет назад. шанс получить законный статус и остаться здесь навсегда.За прошедшие годы эти люди только укрепили свои связи с этой страной и со своими сообществами — покупая дома, создавая семьи, открывая бизнес — получая больше акций, чтобы остаться.

В предыдущих разделах этого отчета были рассмотрены некоторые способы, которыми администрация Трампа подрывает верховенство закона, так часто нарушая закон. Однако более важным моментом может быть то, что, все чаще угрожая арестом и депортацией давно проживающих и хорошо оседающих людей, которых многие в обществе просто не считают, что их следует депортировать, администрация Трампа ставит под угрозу нормативное содержание, наделяющее законы их властью. в обществе, которое ценит верховенство закона.При этом, даже когда закон не нарушается, можно наблюдать деградацию уважения к самому закону, а также к учреждениям и отдельным лицам, отвечающим за исполнение и исполнение законов. Аналогичным образом, заменяя четкие и прозрачные дискреционные действия на политическом уровне, которые предназначены для устранения очевидных пробелов в существующей системе, специальными, частными и в значительной степени недоступными действиями по усмотрению линейным персоналом, администрация больше не осуществляет дискреционные полномочия в той или иной манере. что соответствует принципам верховенства закона или помогает поддерживать справедливость и функциональность системы в целом.

Во многих смыслах призыв «отменить ICE» в прошлом году появился как в ответ, так и в результате этой растущей деградации верховенства закона со стороны администрации Трампа. В течение нескольких месяцев 2018 года Abolish ICE, казалось, возникла из ниоткуда и внезапно появилась повсюду. Но стоит отметить, что это движение имеет сходство с предыдущими кампаниями, более основанными на традиционных низовых сообществах защиты интересов. Например, кампания # Not1More, которая началась как проект Сети организации национальных рабочих дней в 2013 году и стала независимой в 2015 году, призывает «не уничтожить еще одну семью, ни одного человека, оставленного позади, ни одной безразличной реакции на страдания, ни одна депортация.”

Некоторые из так называемых политик убежища, продвигаемых через кампании, такие как # Not1More, обеспечили некоторую подлинную защиту от депортации для многих давних жителей определенных штатов и сообществ. Они также успешно боролись с незаконными усилиями федерального правительства по принуждению штатов и местных юрисдикций к участию в усилиях по обеспечению соблюдения гражданских иммиграционных норм. Интересно, что само понятие убежища возникло из аналогичного периода 1980-х годов, когда федеральные власти изменяли и нарушали законы, отказывая в защите лицам, ищущим убежища.

Рост усилий, таких как # Not1More — даже после исполнительных действий администрации Обамы в отношении иммиграции, которые включали создание DACA и обнародование первоначального меморандума об осуществлении дискреционных полномочий при исполнении — иллюстрирует неадекватность такого усмотрения прокуратуры в отношении лицо гораздо более крупной системы дисфункции. Поэтому неудивительно, что в эпоху Трампа, когда многие люди считают, что иммиграционная практика США все чаще характеризуется бессмысленной жестокостью, призывы прекратить депортации и «Отменить ICE» стали громче.

Унижение верховенства закона посредством официальных актов жестокости

В поддержку кампании страха, проводимой администрацией в течение последних 2,5 лет, иммигрантов арестовывали, когда они:

  • Добросовестно приходите на регулярную плановую регистрацию в ICE. В течение пяти лет Хосе Эскобар и его жена Роуз регулярно проверяли офис ICE в Хьюстоне в рамках предыдущего решения агентства приостановить его депортацию. Хотя Хосе выполнил требования агентства и не должен был быть приоритетным для высылки — он приехал в страну много лет назад в детстве и не имел криминального прошлого — он был арестован во время проверки в администрации Трампа, разлученный с ним. жена, и вскоре после этого депортирован в Сальвадор.
  • Примите участие в обычном собеседовании по поводу брака с грин-картой в USCIS. Оскар Эрнандес и его жена Мария Эухения Эрнандес, гражданка США, отправились в офис USCIS в Майами на стандартное брачное собеседование в рамках процесса получения грин-карты. Но в середине интервью Марию попросили покинуть комнату, и только позже она узнала, что сотрудники ICE арестовали ее мужа по приказу о депортации 14-летнего ребенка. Оскар является кормильцем семьи, поддерживает свою жену и сына, оба страдают рассеянным склерозом.
  • Обратиться в суд с просьбой о выдаче охранного судебного приказа как жертве домашнего насилия. Ирвин Гонсалес, трансгендерная женщина, обратилась в здание суда округа Эль-Пасо, чтобы запросить судебный приказ о защите от жестокого обращения со своим бывшим парнем. Но вскоре после окончания слушания Ирвин был арестован прямо у зала суда сотрудником иммиграционной службы, который присутствовал на ее слушании и которому, возможно, сообщил о ее местонахождении ее обидчик.
  • Проехать через контрольно-пропускной пункт пограничного патруля на машине скорой помощи по пути в больницу для оказания неотложной помощи. Роза Мария Эрнандес, 10 лет, находилась в задней части машины скорой помощи, направлявшейся в детскую больницу Дрисколл в Корпус-Кристи, штат Техас, для срочной операции на желчном пузыре, когда ее скорая помощь была остановлена ​​на контрольно-пропускном пункте пограничного патруля. После заключения о том, что у Розы Марии, страдающей церебральным параличом, нет документов, агенты проследовали за машиной скорой помощи в больницу, ждали за пределами ее комнаты и арестовали ее всего через два дня после выздоровления.
  • Найдите укрытие от опасно низких температур. В конце опасно холодной ночи Оскар Рамирес выходил из убежища от переохлаждения, расположенного в церкви Объединенной методистской миссии «Восходящая надежда» в Александрии, Вирджиния, когда агенты ICE окружили его и группу других латиноамериканцев. Хотя Оскару, держателю грин-карты, разрешили уехать, несколько других мужчин, которые искали убежище в церковном убежище, были арестованы.
  • Публично высказаться против усилий по отмене DACA. минут спустя после выступления на пресс-конференции в Джексоне, штат Миссисипи, о своем страхе перед депортацией, Даниэла Варгас, получатель DACA, приехавшая в Соединенные Штаты 15 годами ранее в возрасте 7 лет, была арестована офицерами ICE. Всего за две недели до этого ICE арестовала отца и брата Даниэлы в своем доме, но Даниэле разрешили остаться на свободе из-за того, что ее заявление о продлении DACA было на рассмотрении.
  • Приводят детей в школу. Когда Сайед Ахмед Джамал, преподаватель химии в нескольких колледжах Канзас-Сити, готовился отвести свою дочь в школу, агенты ICE прибыли к нему домой и арестовали его. Трое детей Сайеда — 14, 12 и 7 лет — все являются гражданами США, и он является активным членом своего сообщества, который регулярно проверяется ICE более пяти лет.

Новости регулярно пишутся о сообществах, которые шокированы, когда один из их собственных — уж точно не один из «плохих гомеров», о которых говорил тогдашний кандидат Трамп, — арестован и депортирован, оторван от семьи и сообщества, которое они помогли построить и выдержать. Хотя некоторые из этих принудительных действий сами по себе не могут быть незаконными, нет никаких сомнений в том, что они нанесли вред и разрушили социальную ткань и идеалы Америки. То же самое можно сказать и о появляющихся сообщениях о детях и семьях, которых заставляли находиться в опасных и антисанитарных условиях на объектах пограничного патрулирования, что, по всей видимости, привело к гибели нескольких детей.Есть причина, по которой так много влиятельного эссе Адама Сервера о культурном и риторическом значении политики администрации Трампа «Жестокость — это главное» сосредоточено вокруг жестокости, лежащей в основе антииммигрантской программы администрации Трампа.

Руководящие принципы и предложения по политике: построение справедливой и гуманной иммиграционной системы, которая работает

Давно пора признать, что дисфункция нынешней иммиграционной системы порождает только дальнейшую дисфункцию.Невыносимая жестокость сегодняшних решений и механизмов иммиграционной политики показывает, насколько велик разрыв между законами о книгах и реальностью, существующей в общинах, на рабочих местах, в школах и в домашних хозяйствах по всей стране. Но формальные и неформальные обходные пути, которые использовались администрацией Обамы и предыдущими администрациями для устранения этого пробела, — хотя сами по себе в значительной степени недостаточны для решения этой задачи — теперь были уничтожены. Это проблема, жаждущая реального решения.

Страна должна перейти к системе, которая отвечает реальным потребностям американцев и может удовлетворить эти потребности, работая в соответствии с задумкой. Признавая, что законодательные реформы иммиграционных законов, по-видимому, в лучшем случае являются делом поколений, система должна быть щедрой в ожидании растущей потребности в приеме большего числа иммигрантов в страну. Он также должен реагировать на потребности нации по мере их изменения. Такая реформа будет включать четыре части: изменение правовых путей въезда в Соединенные Штаты; возвращение к разумной и гуманной политике в отношении беженцев и убежища; восстановление надлежащей правовой процедуры в иммиграционной системе для достижения справедливых и справедливых результатов; и легализация здесь лишенных статуса.

Изменения в законных путях въезда в США

Соединенные Штаты должны иметь реалистичные, основанные на доказательствах возможности для легальной иммиграции, которые позволят семьям воссоединиться, а предприятиям — получить рабочих, в которых они нуждаются, при одновременной защите прав всех рабочих. Иммиграционная система США должна признать и вознаградить тот дух предпринимательства, который долгое время помогал строить эту страну — на что часто ссылается член палаты представителей Зои Лофгрен (D-CA), когда она говорит об иммигрантах как о людях, у которых «достаточно» подъема. and-go ‘вставать и идти.”

Хотя последний план Белого дома по так называемой иммиграционной системе, основанной на заслугах, не содержит деталей, одним из достоинств является его призыв к резкому увеличению количества грин-карт, доступных каждый год для определенных людей, желающих приехать, или навсегда. оставаться в Соединенных Штатах для работы или открытия бизнеса. К сожалению, план достигает этого увеличения только за счет сокращения или полного устранения других существующих путей для людей въехать в страну на законных основаниях, включая те, которые позволяют U.Граждане С. воссоединятся с близкими родственниками за границей. Кроме того, похоже, что это никак не расширяет возможности миграции для традиционно считающихся менее квалифицированными людьми, которые, тем не менее, играют важную роль в рабочей силе США. Кроме того, в плане не признается, что многие квалифицированные и высокообразованные иммигранты уже приезжают в страну как по семейным каналам, так и по каналам многообразия.

Вместо того, чтобы придерживаться искусственной и негибкой позиции, исключающей количественный рост иммиграции и открывающей новые возможности только тогда, когда существующие закрываются, директивным органам следует принять план, достаточно надежный и гибкий, чтобы отвечать реальным потребностям страны и экономики: тот, который признает, что заслуги бывают разных форм.Более 10 лет назад Институт миграционной политики (MPI) рекомендовал Конгрессу создать независимую и постоянную постоянную комиссию по рынкам труда, экономической конкурентоспособности и иммиграции для выработки рекомендаций по корректировке путей иммиграции на основе занятости на основе реальных данных и анализа. В 2009 году Независимая целевая группа по иммиграционной политике США, созванная Советом по международным отношениям и возглавляемая Джебом Бушем и Томасом Ф. Макларти III, одобрила предложение MPI и высоко оценила идею о том, что президенту будет предоставлено право вносить коррективы на основе рекомендации постоянной комиссии с учетом возможности отмены Конгресса.В том же году Рэй Маршалл из Института экономической политики предложил аналогичную идею о создании независимой комиссии по адаптации иностранных рабочих. Недавнее исследование показало, что помимо гибкости реагирования на типы работников, необходимые на рынке труда, семейные сети способствуют успешной интеграции и экономическому и социальному благополучию новых иммигрантов, привнося в них свои унаследованные достоинства. Центральная роль, которую единство семьи долгое время играла в иммиграционной системе, не только выделяет Америку в мире, но и связывает ее с мировым сообществом, укрепляя страну посредством разнообразия.Учитывая многочисленные свидетельства того, что Конгресс неспособен своевременно вносить изменения в иммиграционную политику в ответ на меняющиеся потребности страны, следует серьезно подумать о создании независимого и основанного на данных юридического лица, которое помогло бы определять основанную на фактах политику в отношении США. иммиграционная система.

Создание функционирующей легальной иммиграционной системы будет поддерживать верховенство закона как путем направления будущей иммиграции через эффективную систему регулирования, так и за счет использования правоприменительных ресурсов на границах страны и внутри страны для поддержания целостности этой системы и США.С. границы. Они также смогут лучше сосредоточить свои усилия на обеспечении национальной безопасности и укреплении общественной безопасности. Выступая перед Подкомитетом по иммиграции, гражданству, беженцам, безопасности границ и международному праву Судебного комитета Палаты представителей в 2007 году, тогдашний начальник пограничного патруля Дэвид Агилар объяснил, что исправление правовой иммиграционной системы США для сокращения незаконной миграции через границы страны « позволить нашим сотрудникам правоохранительных органов сконцентрироваться на угрозах, исходящих в этой стране, с точки зрения людей, желающих причинить нам вред… [и] быть огромным умножителем силы для мужчин и женщин пограничного патруля, чтобы продолжать защищать эту страну.”

Разумная и гуманная политика в отношении беженцев и убежища

Америка, как страна и как идея, уже давно играет огромную роль на мировой арене. В течение многих лет страна была лидером в защите беженцев во всем мире, успешно сотрудничая с некоммерческими организациями по всей стране, чтобы успешно расселить беженцев и интегрировать их в сообщества США. Целевой показатель приема беженцев, который превышал 100 000 ежегодно в течение первой половины 1990-х годов и составлял в среднем 76 000 с 1999 по 2016 финансовый год, вырос к концу правления администрации Обамы до 110 000 в 2017 финансовом году.Решение администрации Трампа сократить прием беженцев — снижение целевого показателя 2018 финансового года до 45 000, но падение более чем на 50 процентов с точки зрения фактического приема и снижение целевого показателя на 2019 финансовый год еще больше до 30 000 — уничтожило большую часть приема беженцев инфраструктуры по всей стране, нанесли ущерб общинам, которые процветали, предоставляя убежище беженцам, и не смогли побудить другие страны переселить больше беженцев сами. Уход Америки с мировой арены ложится тяжелым бременем на ее союзников и страны первого приема, лишь увеличивая риск усиления нестабильности во всем мире.Америка должна снова показать пример и повысить целевые показатели приема беженцев в ответ на растущую потребность в переселении во всем мире.

Странам также необходимо восстановить свои обязательства по защите беженцев, которые прибывают к ее порогу с просьбой о предоставлении убежища. Основным предметом дебатов в Конгрессе, начавшимся по крайней мере с 2014 года, когда число несопровождаемых детей-мигрантов, прибывающих на юго-западную границу, и постоянное воздержание нынешней администрации, является то, что законы о предоставлении убежища являются просто «лазейкой».Но система защиты убежища в стране не только не лазейка, но и важна для выполнения юридических обязательств в соответствии с законодательством США и международного права по обеспечению защиты тем, кто сталкивается с угрозой пыток, преследований и смерти.

Это не означает, что каждому человеку, обращающемуся за защитой, должно быть разрешено оставаться в Соединенных Штатах на неопределенный срок, и не означает, что это единственный ответ страны на крайнее насилие, бедность и климатические изменения, происходящие в Северной и Южной Америке — в первую очередь, в странах Центральной Америки, таких как Гватемала, Гондурас и Сальвадор, — через иммиграционную систему. Но основная предпосылка законов США о предоставлении убежища должна заключаться в том, что люди, нуждающиеся в гуманитарной защите, должны получать справедливое и эффективное рассмотрение их требований без ущерба для надлежащей правовой процедуры. И хотя обсуждение того, как будет выглядеть адекватный и надежный ответ на вызовы миграции в Северной и Южной Америке, выходит за рамки этого отчета, более подробно оно обсуждалось в другом месте. Одним из предложений, которое могло бы поддержать приверженность Америки защите беженцев и облегчить большую часть бремени, которое в настоящее время ощущается вдоль юго-западной границы, могло бы стать создание программы для беженцев в Центральной Америке, подобной той, которая описана в H.R. 3524, Закон о Северном треугольнике и стабилизации границ, внесенный в Палату представителей в прошлом месяце. Другая рекомендация заключалась бы в рассмотрении дополнительных мер гуманитарной защиты, которые могли бы быть предложены лицам, спасающимся от опасных для жизни опасностей, которые не подпадали под защиту в соответствии с законодательством США о предоставлении убежища, такими как серьезное отсутствие продовольственной безопасности в результате изменения климата.

Надлежащая правовая процедура, соразмерность и подотчетность при исполнении

Важная цель реформирования У.С. Иммиграционная система — и ключевой аспект восстановления верховенства закона в такой системе — должна заключаться в разработке системы, которой, по общему мнению, можно и нужно следовать. Но этого недостаточно. Чтобы построить систему, отражающую принципы верховенства закона, правила, защищающие эту систему, должны поддерживать четкое, последовательное и справедливое исполнение. В нынешних социальных и политических условиях может быть сложно провести обстоятельную дискуссию о том, как должно выглядеть иммиграционное право, в основном потому, что нынешняя система не заслуживает защиты.Более того, существующие сегодня механизмы правоприменения часто не обеспечивают должной правовой процедуры и не учитывают соразмерность при наложении санкции. Тем не менее, принуждение важно для защиты целостности любой системы. В следующих параграфах излагаются некоторые начальные шаги по реформированию правоприменения и усилению подотчетности в таких агентствах, как ICE и Таможенно-пограничная служба, которые находятся на передовой этого правоприменения.

Во-первых, иммиграционные законы США должны предусматривать ряд возможных санкций, которые могут применяться к людям, нарушающим закон.В иммиграционной системе сегодня нет возможности учитывать концепцию соразмерности, то есть соответствует ли наказание правонарушению. На каждом слушании в иммиграционном суде иммиграционный судья должен решить первый вопрос: можно ли выселить человека из страны. Если судья сочтет, что это так, изгнание и все вытекающие из этого последствия — это единственный вариант на столе, несмотря на то, что он является самым суровым, наиболее экзистенциальным наказанием, которое только можно представить в таком судебном разбирательстве.Только после установления возможности удаления человек может запросить любую доступную ему форму освобождения от удаления. С годами — и особенно в результате иммиграционных законов 1996 года — обстоятельства, при которых у человека могли быть основания для освобождения от высылки, значительно сузились.

Поскольку ставки для иммигрантов в процедурах высылки — которые, по сути, являются процедурами депортации — настолько высоки, а возможности иммиграционных судей оценивать справедливые и соразмерные результаты настолько низки, система оказывает непосильное давление на дискреционные решения со стороны сотрудникам иммиграционных правоохранительных органов о том, следует ли в первую очередь привлекать человека к процедуре высылки и, когда выдается окончательный приказ о высылке, выполнять ли его.Опять же, усмотрение необходимо на каждом этапе каждой правоохранительной системы, но когда система обычно полагается на усмотрение для смягчения своих очевидных недостатков, несправедливые, непредсказуемые и противоречивые результаты будут расти, а доверие общества к этой системе исчезнет.

Иммиграционным судам следует предоставить ряд санкций, которые они могут наложить, за исключением высылки из страны. Если высылка может быть уместной — хотя и суровой — санкцией, иммиграционные судьи должны быть наделены полномочиями вершить правосудие, принимая во внимание индивидуальную справедливость каждого дела.Десять лет назад профессор Джульетта Штумпф написала на эту тему в обзорной статье под названием «Соответствующее наказание». Она утверждала, что:

[A] соразмерная система санкций за иммиграционные нарушения должна учитывать: (1) серьезность нарушения, принимая во внимание характер нарушения и любые последствия, (2) выгоду для Соединенных Штатов от введения предлагаемой санкции и и, наоборот, любой ущерб Соединенным Штатам, негражданину или другим лицам, возникший в результате его введения, и (3) заинтересованность негражданина в том, чтобы оставаться в этой стране.

Хотя депортация останется потенциальной санкцией в такой системе — особенно за уголовные приговоры, свидетельствующие о пренебрежении к общественному порядку или повторных или грубых нарушениях правил США, — заинтересованность правительства в поощрении законного поведения и сохранении целостности иммиграционной системы часто могут быть отбыты более тщательно продуманными наказаниями. И это лишь некоторые из них: законы должны дать иммиграционным судьям право устанавливать условия испытательного срока или надзора; денежные штрафы; или штрафы, которые приостанавливают или задерживают привилегии, предоставляемые иммиграционным законодательством, такие как принуждение законного постоянного жителя к перезапуску часов непрерывного проживания перед подачей заявления на натурализацию или временное приостановление возможности человека подавать прошения на иммиграционную визу для члена семьи.

Во-вторых, как и в системе уголовного правосудия США, в которой законодательные органы регулярно устанавливают сроки давности для обеспечения справедливости, окончательности и ясных ожиданий, а в качестве меры защиты от необоснованных прокурорских задержек иммиграционные законы, как правило, должны подлежать срокам давности. Поскольку они почти полностью отсутствуют в иммиграционном законодательстве США, в прошлом году ICE удалось арестовать, задержать и почти депортировать Дэйна Фостера — 36-летнего отца четверых детей, женатого на инвалиде У.Ветеран армии США, получивший грин-карту в возрасте 11 лет на основании двух обвинительных приговоров за хранение марихуаны в 2000-х годах и одного приговора, вынесенного четырьмя годами ранее в 2014 году.

Эта идея не нова в иммиграционном законодательстве: в Законе о реестре 1929 года Конгресс создал положение, известное как реестр, которое разрешало иммигрантам, находившимся в стране определенное количество лет, — первоначально тем «честным законопослушным иностранцам [ s], которые могут находиться в стране по чисто техническим причинам »с 1921 года, — для того, чтобы явиться, пройти проверку биографических данных и приспособиться к законному постоянному месту жительства.Конгресс продвигал дату регистрации — то есть дату, до которой человек должен проживать в стране, чтобы иметь возможность изменить свой статус в соответствии с положением, — несколько раз на протяжении многих лет, хотя и застрял на 1 января. , 1972 г., после принятия Закона 1986 г. о реформе иммиграции и контроле. Пришло время обновить дату регистрации и изменить положение, чтобы оно могло служить благотворным функциям, которые срок давности выполняет в системе уголовного правосудия.Также пора установить надлежащие сроки давности для потенциально подлежащих депортации правонарушений, например, тех, которые вытекают из старых или более низких уголовных приговоров.

Наконец, чтобы восстановить уважение к верховенству закона в иммиграционной системе США, что обязательно должно включать восстановление уважения к соблюдению правил этой системы, иммиграционная судебная система должна быть реформирована, чтобы действовать как настоящий суд и наделять иммиграционных судей такой же независимостью и приверженностью отправлению правосудия, как и настоящие судьи.В настоящее время, когда люди обращаются в иммиграционный суд, они предстают перед судьями по иммиграционным делам, которые подчиняются непосредственно генеральному прокурору США, и поэтому им не хватает самых элементарных элементов беспристрастности и судебной независимости. При нынешней администрации иммиграционные судьи сталкиваются с постоянной угрозой дисциплинарных мер, если они не будут поддерживать нереалистичные цели завершения дела, которые требуют незамедлительного отказа от соблюдения процессуальных прав лиц, предстающих перед ними.

Кроме того, хотя каждый человек в иммиграционном суде имеет право на надлежащую правовую процедуру в соответствии с Пятой поправкой к U.S. Конституция, действующий закон позволяет даже трехлетнему ребенку появляться без адвоката, если только этот ребенок не может нанять адвоката — самостоятельно — без каких-либо затрат для правительства. Из иммигрантов, которые никогда не содержались под стражей, одна треть не имеет представительства, несмотря на то, что те, у кого есть адвокаты, в пять раз чаще, чем те, у кого нет адвокатов, выигрывают свои дела. Лишь 14 процентов иммигрантов, содержащихся под стражей, получают юридическое представительство, хотя иммигранты с представительством в четыре раза чаще, чем иммигранты без представительства, будут освобождены из-под стражи после слушания дела о заключении под стражу, а также более чем в два раза шансы получить освобождение от депортации.

Действительно, то, как сейчас многие люди в иммиграционном суде защищают адвоката, является примером обходных путей, используемых в настоящее время для защиты населения, политиков и самой системы от фундаментальной несправедливости, лежащей в основе иммиграционной судебной системы. Сегодня адвокат часто предоставляется иммигрантам при высылке только через некоммерческие организации; обширные сети pro bono и так называемые low bono; и представительские инициативы, финансируемые правительством штата и местными властями.Эти инициативы и сети делают свою работу, чтобы гарантировать, что, когда лицо предстает в федеральном иммиграционном суде перед федеральным иммиграционным судьей и против федерального судебного поверенного ICE, у этого человека есть обученный поверенный, готовый защищать свои основные юридические вопросы. права и гарантировать, что они не будут разлучены с семьей или возвращены, чтобы столкнуться с преследованием, пытками или даже смертью. Но не следует требовать, чтобы гражданское общество взяло на себя бремя надлежащей правовой процедуры в справедливом обществе, управляемом верховенством закона.Всем иммигрантам, предстающим перед иммиграционным судом, должно быть гарантировано право на адвоката, назначаемого, в случае необходимости, за счет государства. И, учитывая важные интересы свободы, система также должна гораздо меньше полагаться на окончательные приказы об удалении, изданные сотрудниками правоохранительных органов без значимого вмешательства суда.

Путь к гражданству для находящихся в стране без статуса

По оценкам, сегодня в стране около 10,5 миллионов иммигрантов без документов, которые находятся здесь в среднем почти 15 лет; сами родители 6 детей.7 миллионов детей-граждан США; и платить вместе с другими членами своей семьи 125,5 млрд долларов ежегодно в виде федеральных, государственных и местных налогов. По многим причинам, рассмотренным выше, поскольку легальная иммиграционная система в течение многих лет предоставляла неадекватные возможности для людей, желающих приехать в Соединенные Штаты или остаться здесь, возникла внелегальная система, которая состоит как из самой несанкционированной миграции, так и из формальных и неформальных политик, направленных на то, чтобы не нарушать в целом взаимовыгодные договоренности.

Замена этой внелегальной иммиграционной системы правовой системой, которая действительно работает так, как задумано, необходима для восстановления уважения к верховенству закона, но этого никогда не будет достаточно, если она оставит миллионы американских жителей во втором классе. Сегодняшние иммигранты без документов в стране должны иметь возможность заявить о себе, зарегистрироваться в правительстве, пройти проверку биографических данных и получить возможность постоянного проживания и возможного гражданства. Принятие H. R.6, Закона об американской мечте и обещании, в результате чего 2.5 миллионов мечтателей и обладателей TPS и DED на пути к гражданству — это был бы хороший первый шаг, но восстановление верховенства закона требует расширения пути к гражданству для более широких слоев населения, не имеющего документов.

Заключение

Америка — нация иммигрантов и нация законов, и ей нужна система, отражающая эту реальность. Нежелательно иметь легальную иммиграционную систему, которая плохо приспособлена к потребностям и ценностям страны и которая предсказуемо побуждает людей приезжать в страну или оставаться здесь в нарушение закона.Неустойчиво иметь иммиграционный аппарат, не пользующийся поддержкой населения; действует без самых элементарных характеристик справедливости, подотчетности и соразмерности; и все чаще подвергается угрозе задержания и депортации людей, которые были частью американских сообществ на протяжении десятилетий и которым подавляющее большинство американцев долгое время считало, что им следует предоставить возможность оставаться здесь навсегда.

Из-за значительных и длительных неудач в U.S. иммиграционной системы, политики долгое время были вынуждены полагаться исключительно на проявление дискреционных полномочий для устранения наихудшей несправедливости и во избежание нарушения молчаливого понимания того, что внелегальная иммиграционная система укрепляет страну, даже если она обходится семьям иммигрантов и общинам значительными расходами. , и общество в целом. Но также нецелесообразно — после десятилетий бездействия законодательства — продолжать полагаться только на усмотрение правоохранительных органов, поскольку масштабы проблем растут, а люди со всех сторон проблемы становятся все более недоверчивыми к системе.Страна не может больше ждать реформы американского иммиграционного законодательства, потому что только путем реформы можно восстановить веру в систему и восстановить уважение к верховенству закона.

Об авторе

Том Джавец — вице-президент по иммиграционной политике Центра американского прогресса. До прихода в Центр он работал главным юрисконсультом Иммиграционного подкомитета Судебного комитета Палаты представителей. В этом качестве Явец разработал и реализовал стратегии для слушаний, связанных с иммиграцией, и внесения наценок в Судебном комитете Палаты представителей, а также законодательные акты в Палате представителей.До своей работы в Судебном комитете Явец работал поверенным по вопросам содержания под стражей иммигрантов в Национальном тюремном проекте, входящем в состав Американского союза гражданских свобод. Ранее он представлял просителей убежища в судебных и административных разбирательствах в Вашингтонском комитете юристов по гражданским правам и городским делам и работал клерком у окружного судьи США Кимбы М. Вуд из окружного суда США в Южном округе Нью-Йорка.

Благодарности

Автор благодарит Филипа Э.Волгину и Скотту Шучарту за помощь в составлении и редактировании этого отчета. Кроме того, он благодарит Ахилана Аруланантама, Сэма Бергера, Терезу Кардинал Браун, Рути Эпштейн, Клаудию Флорес, Лукаса Гуттентага, Дональда Кервина, Андреа ЛаРю, Джесси Ли, Стива Легомского, Хироши Мотомура, Сесилию Муньос, Навин Наяк, Криса Ньюмана, Лию Парада. , Лорелле Праэли, Анжелике Салас, Фрэнку Шарри, Николь Прчал Свайленка, Нира Танден и Шоба Сивапрасад Вадхия за их полезный обзор и комментарии на протяжении всего процесса.

Примечания

Некоторые размышления о контекстуалистском подходе к этико-правовым текстам Корана в JSTOR

Abstract

«Контекстуалистическое» чтение Корана становится все более популярным, особенно среди мусульман, которых называют «прогрессивными иджтихадистами». Одна из основных проблем этого прочтения заключается в том, что для понимания и интерпретации этико-правового содержания Корана и соотнесения этого содержания с меняющимися потребностями и обстоятельствами сегодняшних мусульман важно подходить к тексту на разных уровнях, давая высокая степень акцента на социально-исторический контекст текста. В классическом тафсире этот акцент на социально-историческом контексте не считался важным, особенно в интерпретации этико-правовых текстов, несмотря на частое использование литературы асбаб ан-нузул. В этой статье я исследую, как прогрессивный джтихади принимают контекстуалистическое прочтение этико-правовых текстов Корана. Чтобы проиллюстрировать это, я воспользуюсь одним или двумя такими текстами (стихами) и их интерпретациями прогрессивными иджтихадистами и постараюсь продемонстрировать контуры этого подхода и выделить некоторые проблемы, с которыми он сталкивается.

Информация о журнале

Вестник Школы востоковедения и африканистики является ведущим междисциплинарный журнал по Азии, Африке, Ближнему и Среднему Востоку. Это несравненный охват языков, культур и цивилизаций этих регионов с древних времен до наших дней. Публикация статей, обзорные статьи и сообщения высочайшего академического уровня, а также имеет обширный и влиятельный раздел обзоров. Объем Бюллетень имеет широкий географический охват и охватывает следующий спектр дисциплины: антропология; археология; искусство; история; история науки и лекарственное средство; лингвистика; литература; музыковедение; философия; религиозный исследования.

Информация для издателей

Cambridge University Press (www.cambridge.org) — издательское подразделение Кембриджского университета, одного из ведущих исследовательских институтов мира и лауреата 81 Нобелевской премии. В соответствии со своим уставом издательство Cambridge University Press стремится максимально широко распространять знания по всему миру. Он издает более 2500 книг в год для распространения в более чем 200 странах. Cambridge Journals издает более 250 рецензируемых научных журналов по широкому спектру предметных областей в печатных и онлайн-версиях.Многие из этих журналов являются ведущими научными публикациями в своих областях, и вместе они составляют одну из наиболее ценных и всеобъемлющих областей исследований, доступных сегодня. Для получения дополнительной информации посетите http://journals.cambridge.org.

Обзор

— Конвенция и связанные с ней соглашения

В июле 1990 года Генеральный секретарь г-н Хавьер Пре де Куллар выступил с инициативой созыва неофициальных консультаций, направленных на достижение универсального участия в Конвенции Организации Объединенных Наций о праве моря.Генеральный секретарь подчеркнул важность обеспечения общей принятие Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву, инструмент, который представлял собой многолетние переговоры и который уже внесла значительный вклад в международно-правовой морской порядок. Он указал, что, хотя он будет продолжать поощрять все государства, которые сделано не для ратификации Конвенции или присоединения к ней, необходимо признать что были проблемы с некоторыми аспектами глубоководной разработки морского дна положения Конвенции, которые препятствовали некоторым государствам ратифицировать или присоединение к Конвенции.

Он отметил, что за восемь лет, прошедших с Конвенцией были приняты определенные существенные политические и экономические изменения произошло, что оказало заметное влияние на режим глубоководного морского дна. добыча полезных ископаемых, содержащихся в Конвенции. Перспективы промышленной добычи глубоких минералы морского дна отступили в следующее столетие, что не было предусмотренных в ходе переговоров на Третьей Конференции Организации Объединенных Наций по Морское право.Общий экономический климат изменился как результат изменения восприятия ролей публики и частный сектор. Произошел заметный сдвиг в сторону более ориентированной на рынок экономия. Кроме того, Генеральный секретарь упомянул о появлении новый дух международного сотрудничества в решении нерешенных проблем региональные и глобальные проблемы. Эти факторы должны были быть учтены в рассмотрение проблем, связанных с глубоководной разработкой морского дна.1/

Так началась серия неофициальных консультаций в рамках под эгидой Генерального секретаря по нерешенным вопросам, касающимся глубинных положения о разработке морского дна Конвенции Организации Объединенных Наций о праве Море.

Эти неофициальные консультации проходили в 1990–1994 гг., В ходе которых было проведено 15 заседаний. 2 / Они могут быть удобно разделить на две фазы. Первый этап был посвящен определение вопросов, вызывающих озабоченность у некоторых государств, и подход, который необходимо использовать в их изучении и поиске решений.Во второй фазе больше была дана точность достигнутым результатам; дополнительные баллы были вынесен на рассмотрение, и участники обратили внимание на изучение сводных текстов, воплощающих эти решения, и о процедура, посредством которой они могут быть приняты.

Первая очередь

На начальном этапе этого этапа консультации определила девять проблем как представляющие трудности: расходы для государств стороны; предприятие; принятие решений; Обзорная конференция; передача технология; ограничение производства; компенсационный фонд; финансовые условия договор; и экологические соображения.После изучения различных подходов, которые можно было бы предпринять при изучении этих вопросов, было общее согласие по подходу, который позволил участникам изучить все нерешенные вопросы с целью их решения и решения с теми, которые могут остаться нерешенными.

Затем участники приступили к рассмотрению всех этих вопросов. серийный. Этот обзор основан на информационных записках, составленных Секретариат, содержащий справочную информацию, вопросы, которые необходимо рассмотрены и возможные подходы к решению этих вопросов.

В ходе шести неофициальных консультаций, проведенных в 1990 и 1991 гг. участники завершили рассмотрение всех нерешенные вопросы, касающиеся положений Соединенных Штатов о глубоководной разработке морского дна. Конвенция Наций по морскому праву. Можно справедливо сказать, что некий По этим вопросам складывалась мера общего согласия.

Результаты неофициальной встречи Генерального секретаря консультации, проведенные в 1990 и 1991 годах, изложены в резюме неофициальных консультации, проведенные Генеральным секретарем по морскому праву во время 1990 и 1991 гг. От 31 января 1992 г. и в информационной записке от 26 мая 1992 г.Эти результаты подпадают под две категории. Сначала казалось, что общее согласие были достигнуты относительно подробные решения по следующим вопросам: расходы государств стороны, Предприятие, принятие решений, Обзорная конференция и передача технология. Во-вторых, что касается ограничения производства, компенсация фонд и финансовые условия контракта было принято решение, что это было нет необходимости или разумно формулировать новый набор подробных правил для эти предметы.Соответственно, по этим позициям в информационной записке излагаются общие принципы, которые должны применяться при коммерческой добыче полезных ископаемых глубоководного морского дна был неизбежен.

Вторая очередь

В 1992 году Генеральный секретарь г-н Бутрос Бутрос-Гали продолжил неофициальные консультации, инициированные его предшественник. На этом этапе консультации были открыты для всех делегаций. На этих встречах присутствовало от 75 до 90 делегаций. В первых трех раундах на этом этапе были рассмотрены девять вопросов, чтобы дать большая точность результатов, достигнутых на данный момент в консультациях.Дополнительный на рассмотрение вынесены баллы по следующим вопросам: затраты на Государства-участники; предприятие; принятие решений; Обзорная конференция; и передача технологии. В ходе этих консультаций было решено удалить вопрос об экологических соображениях из перечня вопросов, поскольку он больше не считалось спорным вопросом в контексте глубоких разработка морского дна.

На неофициальных консультациях 28 и 29 января. 1993 г., участники в целом считали, что стадия достигнута. когда текст, основанный на более оперативном подходе, должен быть подготовлен в форме что могло бы быть основанием для соглашения.

В соответствии с данным запросом информационная записка от 8 апреля 1993 г. Данная информационная записка состояла из двух частей:

(a) Часть A касается различных процедурных подходов в отношении использовать результаты консультаций. Четыре подхода можно резюмировать следующим образом:

(i) Договорный инструмент, такой как протокол о внесении изменений в Соглашение;

(ii) Соглашение о толковании, состоящее из понимания толкование и применение Конвенции;

(iii) Соглашение о толковании создания первоначального Власть и первоначальное предприятие во временном режиме сопровождали процедурой о созыве конференции для установления окончательный режим для коммерческой добычи глубоководного дна полезные ископаемые, когда такая добыча стала возможной;

(iv) Дополнительное соглашение к Конвенции, предусматривающее переход между начальной фазой и окончательным режимом, в в частности, Управлению будет поручено разработать решения для вопросы, связанные со вступлением Конвенции в силу, все еще не решены;

(b) В части B излагается оперативно ориентированная формулировка результатов достигнуто на консультациях.Он был разделен на две части:

(i) договоренности после вступления в силу Конвенции;

ii) проекты текстов, касающихся окончательного режима глубоководной разработки морского дна.

Процедурные подходы были рассмотрены в ходе консультации, состоявшиеся 27 и 28 апреля 1993 года. Появились некоторые основные элементы из обзора этих подходов. По общему мнению, как бы то ни было подход может быть принят, он должен носить юридически обязательный характер.Это также указал, что следует избегать двойственности режимов. Наконец, как позиция государств, ратифицировавших Конвенцию или присоединившихся к ней, должна быть уважаемый, было сочтено полезным изучить роль, которую понятие подразумеваемое или молчаливое согласие может сыграть роль в защите их позиций.

Для следующего раунда консультаций, проводимых с 2 по 6. Август 1993 г. была распространена информационная записка от 4 июня 1993 г., в которой обновленные части A и B (i) информационной записки от 8 апреля 1993 г., чтобы отразить наблюдения, сделанные в ходе предыдущего раунда консультаций.В течение в ходе этого раунда консультаций документ от 3 августа 1993 г., подготовленный представители нескольких развитых и развивающихся стран были разосланы среди делегаций в качестве вклада в процесс консультаций. Это было понято, что бумага, которая была широко известна как «лодка документ «, не обязательно отражал позицию любого из делегаций, но это было сочтено, чтобы обеспечить полезную основу для Переговоры.

После этого при решении основных вопросов в информационной записке от 4 июня 1993 г. перекрестные ссылки на соответствующие части «лодочной бумаги». Который документ был разделен на три части: (i) проект резолюции для принятия Генеральная Ассамблея; (ii) проект Соглашения о выполнении Часть XI Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву; и (iii) два приложения.Приложение I содержит согласованные выводы Генерального секретаря консультации, а приложение II озаглавлено «Последующие корректировки».

На последнем раунде консультаций 1993 г. (8-12 Ноябрь) перед участниками были три документа: информационная записка. от 4 июня 1993 г ​​.; новая версия консолидирующей «лодочной бумаги» два приложения к исходному документу в одно; и статья под названием «Соглашение о выполнении Части XI и Приложений III и IV к Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву «, представленная делегация Сьерра-Леоне.На этой ноябрьской встрече участники завершили обзор всех пунктов информационной записки от 4 июня 1993. Завершив рассмотрение этих вопросов, делегации приступил к повторному рассмотрению вопроса «Затраты государств партии и институциональные механизмы «, но на этот раз основанные на на «лодочной бумаге».

16 ноября 1993 г. Sea получила шестидесятую ратификационную грамоту или документ о присоединении, что означает что в соответствии с его условиями (статья 308) он вступит в силу 16 ноября 1994 г.Сама Генеральная Ассамблея предложила всем государствам участвовать в консультациях и активизировать усилия по достижению универсального участие в съезде как можно раньше. 3 / Неизбежный въезд вступление в силу Конвенции внесло неотложный характер в неформальные консультации.

В первом туре 1994 г. (31 января-4 Февраль), на консультациях изучили доработанный вариант «лодки». бумага », датированная ноябрем 1993 года.В этой редакции учтены обсуждения, состоявшиеся во время неофициальной встречи Генерального секретаря консультации состоялись в ноябре 1993 года. Работа текущего раунда консультации по ключевым вопросам:

(а) Принятие решений, в частности, вопрос взаимоотношений между Властью и Советом, а также вопрос о том, какая группа Государства в Совете следует рассматривать как палаты для целей принятие решений в Совете;

(b) Должны ли административные расходы Управления покрываться начисленные взносы его членов, в том числе временных членов Орган или через бюджет Организации Объединенных Наций;

(c) Вопрос о временном применении Соглашения и временное членство в Органе.

В ходе этого раунда консультаций был достигнут прогресс по двум последним вопросы. Пересмотренная версия документа, представленная делегацией Сьерра-Леоне была представлена ​​на этот раунд консультаций.

Второй раунд неформальной встречи Генерального секретаря консультации в 1994 г. проходили с 4 по 8 апреля. Перед встречей был далее обновленная версия «лодочной бумаги» под названием «Проект резолюция и проект соглашения относительно выполнения части XI Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву 1982 года «от 14 Февраль 1994 г.

Участники провели постатейный обзор проект Соглашения. Затем внимание было сосредоточено на двух наиболее важных вопросы, стоящие перед консультациями: принятие решений в Совете и Предприятие. Эти вопросы, которые лежали в основе консультаций, доказали, что самый трудный для решения. С самого начала консультаций было очевидно что эти проблемы могут быть решены только на заключительных этапах этого процесса, когда появилась более четкая картина результатов консультаций.С В отношении принятия решений дискуссия была направлена ​​на систему камерной голосование, в частности, независимо от того, категории или группы государств, в основном развивающиеся государства должны рассматриваться как палаты для принятия решений в совете. Обсуждение Enterprise было сосредоточено на типе механизм, который инициирует начало его операций, а также его функции.

В проект Соглашения внесены изменения с учетом дебатов по различным вопросам.Фактически это была уникальная особенность этот раунд консультаций, отражающий безотлагательность ситуации. В изменения, связанные с временным применением Соглашения; предварительный членство в Органе; лечение зарегистрированного пионера инвесторы; и производственная политика.

На основе этих изменений проект постановления и проект Соглашение об осуществлении Части XI Организации Объединенных Наций Конвенция по морскому праву была полностью пересмотрена, а в новой редакции текст был опубликован 8 апреля 1994 г., в последний день собрания.

В ходе этого раунда консультаций, по мнению многих делегациями был достигнут значительный прогресс. Оказалось, что решения были обнаружены несколько важных вопросов, включая принятие решений, Предприятие и обращение с зарегистрированными первоначальными вкладчиками. Однако не Все вопросы были решены в ходе этого раунда консультаций.

Последнее заседание Генерального секретаря консультации проводились с 31 мая по 3 июня 1994 года.Основная цель этого Заключительным раундом консультаций стало согласование текста в различных языковые версии проекта резолюции и проекта Соглашения, касающихся Осуществление Части XI Конвенции Организации Объединенных Наций 1982 г. море. На заседании были представлены проект постановления и проект Соглашения. от 15 апреля 1994 г., который был пересмотрен на основе обсуждений в предыдущий раунд консультаций и исправление к документу от 23 мая. 1994 г.Два документа (SG / LOS / CRP.1 и SG / LOS / CRP.2), содержащие предлагаемые поправки редакционного характера, подготовленные Секретариатом, также были представлены на встречу, чтобы облегчить процесс согласования языковые версии текста.

Первая часть встречи была посвящена основным проблемы, которые все еще не решены, и для некоторых из них были найдены решения вопросы. Однако делегации продолжали поиск решений по вопросам. относящиеся, в частности, к обращению с зарегистрированными первоначальными вкладчиками и вопрос о представительстве в Совете.Вторая часть встречи была посвящена задаче согласования языковых версий проекта Постановление и проект Соглашения. В заключительной части обсуждались решения, которые будут принято в связи с созывом возобновленной сорок восьмой сессии Генеральная Ассамблея принимает проект резолюции и проект Соглашения.

В конце встречи были представлены делегации. с пересмотренным текстом (SG / LOS / CRP.1 / Rev.1) от 3 июня 1994 г.Этот документ вызвало несколько редакционных замечаний, которые отражены в тексте проекта резолюция и проект соглашения относительно выполнения части XI Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву от 10 декабря 1982 г., содержится в приложении I к настоящему докладу. Предлагаемое решение вопрос о представительстве в Совете должен быть найден в неофициальная договоренность, содержащаяся в приложении II.

По завершении неофициальных консультаций Делегация Российской Федерации выступила с заявлением, в котором резюмировала свою позицию ввиду того, что ряд внесенных им предложений не был отражено в проекте Соглашения.В ответ было указано, что все предложения, внесенные делегациями или группами, были тщательно изучены без исключение, но было невозможно принять все из них.

Консультации затем показали, что государства-члены пожелал созвать возобновленную сорок восьмую сессию Генеральной Ассамблеи Организация Объединенных Наций с 27 по 29 июля 1994 года для принятия резолюции. Они также пожелали, чтобы после принятия резолюции Соглашение будет немедленно открыт для подписи.

Целью консультаций было достижение более широкого участие в Конвенции крупных промышленно развитых государств с целью чтобы достичь цели универсальности. Консультации привели к результату, который лег в основу общего согласия по вопросам, которые были предмет консультаций.

Банкноты

1 / См. A / 45/721 и A / 46/724.

2 / Неофициальные консультации проводились в следующие даты: 19 июля 1990 года; 30 октября 1990 г .; 25 марта 1991 г .; 23 июля 1991 г .; 14 и 15 октября 1991 г .; 10 и 11 декабря 1991 г .; 16 и 17 июня 1992 г .; 6 и 7 августа 1992 г .; 28 и 29 января 1993; 27 и 28 апреля 1993 г ​​.; 2-6 августа 1993 г ​​.; 8-12 ноября 1993 г ​​.; 31 января-4 Февраль 1994 г .; 4-8 апреля 1994 г .; и 31 мая — 3 июня 1994 года.

3 / Резолюция 48/28 Генеральной Ассамблеи.

Об оригинализме в толковании конституции

Оригинализм — это теория толкования юридических текстов, в том числе текста Конституции. Оригиналисты считают, что тексту конституции следует придать первоначальное общественное значение, которое он имел бы в то время, когда он стал законом. Первоначальное значение конституционных текстов можно определить из словарей, грамматических сборников и других юридических документов, из которых этот текст может быть заимствован.Это также можно сделать из исходных юридических событий и публичных дебатов, которые привели к конституционному положению. Первоначальное значение конституционного текста — это объективная правовая конструкция, такая как стандарт разумного человека в деликтном праве, который судит о действиях человека на основе того, сочтет ли их нормальный человек их разумными в данной ситуации. Он существует независимо от субъективных «намерений» тех, кто написал текст, или «исходных ожидаемых применений», которые, по мнению создателей конституционного текста, могли иметь его.

Оригинализм как теория конституционной интерпретации обычно противопоставляется Живому конституционализму. Живые конституционалисты считают, что значение текста конституции меняется со временем, по мере изменения общественного мнения, даже без принятия официальной конституционной поправки в соответствии со статьей V Конституции. Живые конституционалисты считают, что расовая сегрегация была конституционной с 1877 по 1954 год, потому что общественное мнение поддерживало ее, и что она стала неконституционной только в результате решения Верховного суда по делу Brown v.Board of Education (1954) — дело, в котором, по их мнению, Верховный суд изменил и улучшил Конституцию. Напротив, оригиналы считают, что Четырнадцатая поправка всегда запрещала расовую сегрегацию — с момента ее принятия в 1868 году до ошибочного решения Верховного суда, поддерживающего сегрегацию в деле Plessy v. Ferguson (1896), до решения по делу Brown в 1954 году, вниз. до наших дней. Живые конституционалисты считают, что расовый апартеид может снова стать конституционным, если общественное отношение к расе изменится.Оригиналисты не согласны и считают, что расовая дискриминация всегда будет неконституционной, если четырнадцатая поправка не будет отменена.

Оригинализм основан на двухвековом движении к конституционализму и стоит за самой Конституцией США. Рассмотрим следующие десять целей, лежащих в основе Конституции США. Важно то, что все эти высказывания высказываются в пользу оригинальной, а не живой конституционалистской интерпретации текста Конституции, которая на каждом шагу подрывала бы достижение этих целей.

1. Учреждение или создание институтов национального правительства — Первой целью, которая явно лежит в основе Конституции США как исторический вопрос, было создание или создание институтов национального правительства. До 1789 года не было президента, сената или палаты представителей, а также верховных или нижестоящих федеральных судов. Создав ex nihilo этих институтов, Основатели действительно запустили конституционную политику, как признают живые конституционалисты, но они также сделали немного больше, чтобы ограничить и направить начатую ими конституционную политику.Основатели в 1787 г. назначили влиятельных институциональных субъектов, которые должны были стать толкователями конституции, и установили правила о том, когда и как эти субъекты могут быть выбраны. Решение Основателей в 1787 году установить шестилетний избирательный цикл с выборами палаты представителей каждые два года, президентскими выборами каждые четыре года и выборами в Сенат каждые шесть лет, при которых одна треть Сената будет передаваться через двухлетние интервалы, полностью формирует наша общественная жизнь по сей день. Это базовое правило избирательной системы гарантирует, что у нас не будет одних выборов, в которых победитель получает все в США.С. примерно каждые пять лет, как это делает Великобритания. Он гарантирует, что для того, чтобы политическое движение победило в национальном масштабе, оно должно выиграть не один раз. Чтобы заменить большинство в Верховном суде, политическим движениям в США, возможно, придется выиграть от трех до шести выборов за период от шести до двенадцати лет. В Великобритании или Канаде, напротив, конституционные изменения могут произойти после победы только на одних выборах. Даже когда политическое движение получает большинство в Верховном суде, как это делали сторонники расовой дискриминации Джима Кроу в период с 1877 по 1954 год, подлинный первоначальный смысл Конституции не меняется.Вместо этого Верховный суд какое-то время решает дела неконституционным образом.

Избирательные правила, выбранные Основателями, задают ритм нашей политике и продвигают постепенные и бурковские изменения, а не изменения французского революционного стиля. В этом отношении мы думаем, что лучшая метафора Конституции, чем каркас, — это морской якорь. Морской якорь — это большой парашют, наполненный водой, который волочится за лодкой и сильно замедляет ее движение в любом направлении, даже если якорь никогда не касается дна.Следовательно, его можно использовать посреди океана, где вода слишком глубока для нормального якоря. Первая цель Конституции США состоит в том, чтобы настроить избирательный цикл так, чтобы он медленно менялся, как морской якорь посреди океана.

Шестилетний избирательный цикл, установленный Конституцией, служит другим целям, а также замедляет изменения. Это гарантирует, что выборка народной воли в США будет осуществляться не на одних выборах каждые пять или около того лет, а на нескольких выборах, проводимых каждые два года в течение шестилетнего цикла.Американский метод выборки народной воли превосходит британский метод точно так же, как ежедневный трекинговый опрос превосходит разовый опрос. Множественные выборки приводят к большей точности. Тот факт, что выборка популярного в США будет происходить в географически разных округах Конгресса — штатах (для Сената) и нации (для президентства), — добавляет точности нашей системе.

2. Разделение и распределение власти — Вторая очевидная цель Конституции — разделить и распределить власть четырьмя различными способами.Во-первых, Конституция делит и распределяет власть между Мы, Народ, который является суверенным, и правительством, которому даны только ограниченные и перечисленные полномочия. Во-вторых, Конституция горизонтально разделяет власть между Конгрессом, Президентом и федеральными судами. В-третьих, Конституция вертикально разделяет власть между национальным правительством и штатами. И, наконец, Конституция защищает некоторые перечисленные и не перечисленные права личности от вмешательства правительства на всех уровнях.

Эта функция разделения и распределения власти множеством различных способов снова выходит за рамки простого создания скелетной структуры или начала политики. Конституция Создателей привела в движение целую ньютоновскую систему планет, вращающихся вокруг солнца суверенного народа, каждая из которых оказывает гравитационное воздействие друг на друга. Мэдисонская система сдержек и противовесов, как описал ее Майкл Каммен, «машина, которая пойдет сама по себе». Конечно, в структурном конституционном праве есть надстройки.На периферии судебная власть президента, конгресса и федерального правительства конкретизировалась на практике. Невозможно понять президентскую власть во внешней политике, или доктрину политического вопроса, или ограничение случая и разногласий, не обращаясь к практике. Но опять же, основные разделения и распределения власти, сделанные в период между 1787 и 1791 годами, по-прежнему регулируются жизненно важными дополнениями к Конституционным поправкам Реконструкции и Прогрессивной Эры, принятым в процессе внесения поправок, изложенных в исходном документе.

3. Служить правилом кляпа — Третья цель, которой служит Конституция, состоит в том, что она действует как правило кляпа: она снимает определенные темы с стола обсуждения в обычной политике. Создатели Конституции намеревались сделать это на национальном уровне, когда они запретили создание общенациональной церкви, защитили свободное исповедание религии и запретили религиозные испытания для пребывания в должности. Эти три запрета предназначались для предотвращения повторения английских гражданских войн семнадцатого века, взяв тему религии и полностью исключив ее из обычной политики.Усилия Основателей увенчались полным успехом. Значительно уменьшилась религиозная рознь. Авторы поправок к реконструкции, возможно, вдохновленные успехом Основателей, попытались снять тему расовой дискриминации, запретив законы, разделяющие граждан по расе.

4. Сдерживать страсти момента — Четвертая цель Конституции исторически заключалась в том, что она предназначалась для сдерживания страстей момента. Привязаться к конституционному тексту означало походить на Улисса, который привязывается к мачте своего корабля, чтобы он мог слушать манящие и смертоносные песни сирен, но не прислушиваться к ним.Основатели сознательно разработали мэдисонскую систему сдержек и противовесов, чтобы не дать временным страстям, которые могут поглотить политическое тело, незамедлительно закрепиться в законе. Это гарантировало, что изменение будет медленным и постепенным. В этом отношении Конституция США оказалась весьма успешной. Это одна из причин, по которой у нас был такой большой экономический рост и свобода по сравнению с другими демократическими странами по всему миру.

5. Структура для частного заказа — Пятая цель, которой служит Конституция, состоит в том, что она служит основой для продвижения частного заказа, поскольку она делает все виды изменений медленными и постепенными.Это происходит не только из-за мэдисонской системы сдержек и противовесов, а также из-за разделения и распределения власти, о которых говорилось выше, но и потому, что статья V очень затрудняет внесение поправок в Конституцию, в то время как преступник Сената (наращивание) делает трудно принимать даже обычные законы. Конечный результат — то, что Соединенные Штаты имеют очень устоявшуюся правовую систему: не просто сложно внести поправки в Конституцию; Также очень сложно принять обычный закон. Таким образом, правовая система США очень укоренилась, и у людей остается много места для самостоятельного выбора с точки зрения экономики и личных свобод.Одна из целей конституции — надежно гарантировать, что если вы напишете книгу сегодня, вас не будут привлекать к ответственности за то, что вы в ней сказали, через двадцать лет. Точно так же, если вы начнете бизнес или построите завод сегодня, его не отнимут у вас без выплаты справедливой компенсации через двадцать лет. Конституция США выполняет эти цели по продвижению частного заказа, потому что так трудно принимать законы и еще труднее вносить поправки в Конституцию. Вот почему Соединенные Штаты — самая свободная и процветающая нация на земле.Создатели не так часто говорили, что хотят продвигать частный заказ, но они ясно дали понять, что хотят защитить жизнь, свободу и собственность. Очевидно, им удалось превзойти их самые смелые ожидания.

6. Система законотворчества из поколения в поколение — Шестая цель Конституции — это та, на которую Разработчики могли только надеяться, а не ожидать: успешное создание реальной работающей системы законотворчества из поколения в поколение. Закон может создать в людях свободу или силу, которых не было бы, если бы их не было.Это понимание лежит в основе договорного права. Отказавшись от «свободы» нарушать свои контракты, граждане получают возможность принимать более определенные меры в будущем, что способствует их свободе и процветанию. По иронии судьбы, возможно, согласие на обязательства по контракту расширяет возможности.

Та же форма законотворчества из поколения в поколение встречается и в конституционном праве. Есть некоторые проблемы, которые настолько велики, что ни одно поколение не может и не должно решать их в одиночку. Так, например, U.Правительство С. заняло много денег у будущих поколений, чтобы выиграть Вторую мировую войну и Холодную войну. Поколения, выигравшие эти войны, не смогли бы выиграть их, не взяв взаймы из будущего. И имело смысл брать взаймы у будущих поколений, потому что эти самые будущие граждане сами выиграют от победы в войнах, о которых идет речь. Конституция аналогичным образом позволяет нам в обмен на отказ от нашей свободы отказаться от нее, уверенность в том, что мы будем связаны некоторыми довольно разумными правилами, которые сохраняются более двухсот лет.Согласившись быть связанными Четырнадцатой поправкой наших прапрабабушек и дедушек, мы также получаем возможность связать наших праправнуков какой-либо новой поправкой. Таким образом, конституционный оригинализм признает, что настоящее имеет обязательства как перед прошлым, так и перед будущим, и что так же, как каждый человек не является островом сам по себе, каждое поколение не является островом само по себе. Мы уважаем наших родителей, когда даем их законам презумпцию действительности, оставляя за собой средства для их изменения на основе консенсуса.

7. Содействие верховенству закона — Седьмая цель Конституции — способствовать верховенству закона, а не отдельных мужчин или женщин. Как говорится в «Правилах порядка» Роберта с самого начала, «там, где нет закона и где каждый делает то, что ему кажется правильным, там минимум реальной свободы». Первоначальная Конституция представляет собой гениальную попытку продвинуть верховенство закона, потому что, как объяснил Джеймс Мэдисон в книге The Federalist No. 51 , , она не полагается только на пергаментные барьеры для обеспечения соблюдения, а вместо этого запускает механизм, посредством которого амбиции созданы, чтобы противодействовать амбициям.В конечном итоге Мы, Суверенный Народ, обеспечиваем соблюдение Конституции в течение шестилетнего избирательного цикла.

8. Содействовать демократии — Восьмая цель Конституции — способствовать демократии. Как бы они ни верили в систему сдержек и противовесов и говорили о них, основатели были полны решимости создать демократическую систему правления, а не монархию или аристократию в английском стиле. Конституция предусматривает всенародную ратификацию и всенародные выборы представителей, сенаторов и, косвенно, президентов.Судьи, избираемые не из народа, выбираются президентом и сенатом и, таким образом, косвенно народом. Даже шестилетний избирательный цикл, описанный выше как серия опросов, проводимых раз в два года, — это попытка определить, чего на самом деле хотят люди, а не то, за что они могут импульсивно проголосовать на одних выборах.

9. Уверенность в письменном изложении — Девятая цель Конституции — облегчить поиск закона путем его письменного изложения.Основатели выросли на британской неписаной конституции, и они, очевидно, считали очень важным изложить конституционные ограничения в письменной форме, чтобы устранить неопределенность в отношении закона и, по словам Джефферсона, сковать правительственных чиновников цепями Конституции. Разработчики скептически относились к способности людей соглашаться по неписаным конституционным указаниям, и этот скептицизм кажется вполне обоснованным. Письменность Конституции отражает стремление Создателей конкретизировать смысл нашего основного закона.

10. Привести к хорошим последствиям — Десятая и последняя цель Конституции является желательной и последовательной. Сама Конституция желательно и последовательно описывает свои цели в Преамбуле. Создатели утверждают, что цели Конституции включают формирование более совершенного Союза, установление справедливости, обеспечение домашнего спокойствия, обеспечение общей защиты и обеспечение Благословений свободы нам и нашим потомкам. Конституция стремится способствовать достижению этих целей, чтобы иметь хорошие последствия, а в Преамбуле содействие достижению этих целей описывается как цель документа.

1.2 Социологические взгляды на социальные проблемы

Цели обучения

  1. Определите социологическое воображение.
  2. Объясните, что подразумевается под убеждением в том, что жертва обвиняется.
  3. Обобщите наиболее важные убеждения и предположения функционализма и теории конфликтов.
  4. Обобщите наиболее важные убеждения и предположения символического интеракционизма и теории обмена.

Социологическое понимание социальных проблем во многом опирается на концепцию социологического воображения .Мы обсудим эту концепцию довольно подробно, прежде чем обратиться к различным теоретическим перспективам, которые обеспечивают дальнейший контекст для понимания социальных проблем.

Социологическое воображение

Многие люди лично сталкиваются с одной или несколькими социальными проблемами. Например, многие люди бедны и безработны, у многих плохое здоровье, у многих есть семейные проблемы, они употребляют слишком много алкоголя или совершают преступления. Когда мы слышим об этих людях, легко думать, что их проблемы принадлежат только им, и что они и другие люди с такими же проблемами полностью виноваты в своих трудностях.

Социология использует другой подход, поскольку она подчеркивает, что индивидуальные проблемы часто коренятся в проблемах, проистекающих из аспектов самого общества. Это ключевое открытие послужило основой для классического различия Ч. Райта Миллса (Mills, 1959) (Mills, 1959) между личными проблемами и общественными проблемами. Личные проблемы относятся к проблеме, затрагивающей людей, которую пострадавший, а также другие члены общества обычно винят в личных и моральных недостатках человека.Примеры включают такие разные проблемы, как расстройства пищевого поведения, развод и безработица. Общественные выпуски , источником которых являются социальная структура и культура общества, относятся к социальным проблемам, затрагивающим многих людей. Таким образом, проблемы в обществе помогают объяснить проблемы, с которыми сталкиваются люди. Миллс чувствовал, что многие проблемы, обычно считающиеся частными, лучше всего понимать как общественные, и ввел термин «социологическое воображение» для обозначения способности ценить структурную основу индивидуальных проблем.

Чтобы проиллюстрировать точку зрения Миллса, давайте воспользуемся нашим социологическим воображением, чтобы понять некоторые современные социальные проблемы. Начнем с безработицы, о которой говорил сам Миллс. Миллс писал, что если бы только несколько человек остались без работы, мы могли бы разумно объяснить их безработицу, сказав, что они ленивы, не имеют хороших рабочих привычек и т. Д. Если так, их безработица была бы их личной проблемой. Но когда миллионы людей остаются без работы, безработицу лучше всего понимать как общественную проблему, потому что, как выразился Миллс (Mills, 1959), «рухнула сама структура возможностей.Как правильная постановка проблемы, так и набор возможных решений требуют, чтобы мы учитывали экономические и политические институты общества, а не только личную ситуацию и характер отдельных людей ».

Когда только несколько человек остаются без работы, будет справедливо сказать, что их безработица является их личной проблемой. Однако, когда миллионы людей остаются без работы, как это было с момента начала экономического спада в 2008 году, эту массовую безработицу более точно рассматривать как общественную проблему.Как таковые, его причины кроются не в безработных, а, скорее, в экономических и социальных системах нашего общества.

Высокий уровень безработицы в США, вызванный серьезным экономическим спадом, начавшимся в 2008 году, является ярким примером того, о чем говорил Миллс. Миллионы людей потеряли работу не по своей вине. В то время как некоторые люди, несомненно, безработные, потому что они ленивы или не имеют хороших рабочих привычек, необходимо более структурное объяснение с упором на отсутствие возможностей, чтобы объяснить, почему так много людей остались без работы.В таком случае безработицу лучше всего рассматривать как общественную проблему, а не как личную проблему.

Другая социальная проблема — расстройства пищевого поведения. Обычно мы рассматриваем расстройство пищевого поведения человека как личную проблему, которая возникает из-за отсутствия контроля, низкой самооценки или другой личной проблемы. Это объяснение может быть приемлемым, но оно не помогает нам понять, почему у стольких людей есть личные проблемы, которые приводят к расстройствам пищевого поведения. Возможно, что более важно, это убеждение также игнорирует более широкие социальные и культурные силы, которые помогают объяснить такие расстройства.Например, большинство американцев с расстройствами пищевого поведения — женщины, а не мужчины. Это гендерное различие заставляет нас задаться вопросом: что такого особенного в том, чтобы быть женщиной в американском обществе, делает расстройства пищевого поведения более распространенным явлением. Чтобы начать отвечать на этот вопрос, нам нужно обратиться к эталону красоты для женщин, который подчеркивает стройное тело (Boyd, et. Al., 2011). Если бы этот культурный стандарт не существовал, гораздо меньше американских женщин страдали бы от расстройств пищевого поведения, чем сейчас. Поскольку он действительно существует, даже если бы все девушки и женщины с расстройствами пищевого поведения были излечены, их места заняли бы другие, если бы мы не смогли каким-то образом изменить этот стандарт.С этой точки зрения расстройства пищевого поведения лучше всего рассматривать как общественную проблему, а не только как личную проблему.

Обращаясь к идеям Миллса, Уильям Райан (1976) (Райан, 1976) указал, что американцы обычно думают, что социальные проблемы, такие как бедность и безработица, проистекают из личных неудач людей, испытывающих эти проблемы, а не из структурных проблем в обществе в целом. . Используя термины Миллса, американцы склонны рассматривать социальные проблемы как личные проблемы, а не как общественные.По словам Райана, они склонны обвинять жертву, а не систему.

Чтобы помочь нам понять идеологию обвинения жертвы, давайте рассмотрим, почему бедные дети в городских районах часто очень мало учатся в своих школах. По словам Райана, подход, основанный на обвинении жертвы, говорит о том, что родители детей не заботятся об их обучении, не учат их правильным учебным привычкам и не поощряют их серьезно относиться к школе. Такое объяснение, писал он, может применяться к некоторым родителям, но оно игнорирует гораздо более важную причину: печальную форму городских школ Америки, которые, по его словам, являются переполненными, ветхими зданиями, в которых хранятся старые учебники и устаревшие. оборудование.Он писал, что для улучшения школьного обучения детей в городских районах мы должны улучшать сами школы, а не просто пытаться «улучшить» родителей.

Как показывает этот пример, подход, основанный на обвинении жертвы, указывает на решения социальных проблем, таких как бедность и неграмотность, которые сильно отличаются от решений, предлагаемых более структурным подходом, обвиняющим систему. Если мы обвиняем жертву, мы потратим наши ограниченные доллары на устранение личных недостатков людей, страдающих от бедности, неграмотности, плохого здоровья, расстройств пищевого поведения и других трудностей.Если вместо этого мы обвиняем систему, мы сосредоточим свое внимание на различных социальных условиях (ветхие школы, культурные стандарты женской красоты и т. Д.), Которые являются причиной этих трудностей. Социологическое понимание предполагает, что последний подход в конечном итоге необходим, чтобы помочь нам успешно справиться с социальными проблемами, с которыми мы сталкиваемся сегодня.

Теоретические перспективы

Три теоретических взгляда направляют социологическое мышление по социальным проблемам: функционалистская теория , теория конфликта, теория и символическая интеракционистская теория .Эти точки зрения рассматривают одни и те же социальные проблемы, но по-разному. Взятые вместе их взгляды предлагают более полное понимание социальных проблем, чем может предложить любой из них по отдельности. Таблица 1.1 «Теоретический снимок» суммирует три точки зрения.

Таблица 1.1 Теоретический снимок

Теоретическая перспектива Основные допущения Взгляды на социальные проблемы
Функционализм Социальная стабильность необходима для сильного общества, а адекватная социализация и социальная интеграция необходимы для социальной стабильности.Социальные институты общества выполняют важные функции по обеспечению социальной стабильности. Медленные социальные изменения желательны, но быстрые социальные изменения угрожают общественному порядку. Социальные проблемы ослабляют стабильность общества, но не отражают фундаментальные ошибки в его структуре. Решение социальных проблем должно принимать форму постепенных социальных реформ, а не внезапных и далеко идущих изменений. Несмотря на свои негативные последствия, социальные проблемы часто также выполняют важные функции для общества.
Теория конфликта Для общества характерно повсеместное неравенство, основанное на социальном классе, расе, поле и других факторах. Необходимы далеко идущие социальные изменения, чтобы уменьшить или устранить социальное неравенство и создать эгалитарное общество. Социальные проблемы возникают из-за фундаментальных недостатков в структуре общества и одновременно отражают и усиливают неравенство, основанное на социальном классе, расе, поле и других измерениях. Успешное решение социальных проблем должно включать далеко идущие изменения в структуре общества.
Символический интеракционизм Люди конструируют свои роли по мере взаимодействия; они не просто изучают роли, которые общество определило для них. По мере того, как происходит это взаимодействие, люди согласовывают свои определения ситуаций, в которых они оказываются, и социально конструируют реальность этих ситуаций. При этом они в значительной степени полагаются на такие символы, как слова и жесты, чтобы достичь общего понимания своего взаимодействия. Социальные проблемы возникают в результате взаимодействия людей.Люди, которые проявляют социально проблемное поведение, часто учатся этому поведению от других людей. Люди также узнают свое восприятие социальных проблем от других людей.

Функционализм

Функционализм, также известный как функционалистская теория или перспектива, возник в результате двух великих революций восемнадцатого и девятнадцатого веков. Первой была Французская революция 1789 года, интенсивное насилие и кровавый террор которой потрясли Европу до глубины души.Аристократия по всей Европе опасалась, что революция распространится на их собственные земли, а интеллектуалы опасались, что социальный порядок рушится.

Промышленная революция девятнадцатого века усилила эти опасения. Промышленная революция, начавшаяся сначала в Европе, а затем в Соединенных Штатах, привела ко многим изменениям, включая рост и рост городов, когда люди покидали свои фермы, чтобы жить рядом с заводами. По мере роста городов люди жили во все более бедных, многолюдных и ветхих условиях, а преступность процветала.Это было дополнительное свидетельство разрушения общественного порядка, если оно было необходимо европейским интеллектуалам.

В ответ интеллектуалы начали писать, что сильное общество, примером которого являются прочные социальные связи, правила и эффективная социализация, необходимо для предотвращения распада общественного порядка. Они предупреждали, что без сильного общества и эффективной социализации социальный порядок нарушается, что приводит к насилию и другим признакам социального беспорядка.

Эта общая структура была реализована в трудах Эмиля Дюркгейма (1858–1917), французского ученого, в значительной степени ответственного за социологическую перспективу, как мы ее теперь знаем.Принимая точку зрения консервативных интеллектуалов о необходимости сильного общества, Дюркгейм чувствовал, что у людей есть желания, которые приводят к хаосу, если общество не ограничивает их (Durkheim, 1952). Он пишет, что это происходит с помощью двух связанных социальных механизмов: социализации и социальной интеграции. Социализация помогает нам узнать правила общества и необходимость сотрудничества, поскольку люди в конечном итоге соглашаются с важными нормами и ценностями, а социальная интеграция или наши связи с другими людьми и социальными институтами, такими как религия и семья, помогает нам социализировать и интегрироваться. нас в общество и укрепить наше уважение к его правилам.

Сегодняшняя перспектива функционализма вытекает из работ Дюркгейма и других консервативных интеллектуалов девятнадцатого века. Он использует человеческое тело как модель для понимания общества. В человеческом теле наши различные органы и другие части тела выполняют важные функции, для постоянного здоровья и стабильности нашего тела. Наши глаза помогают нам видеть, наши уши помогают нам слышать, наше сердце циркулирует кровь и так далее. Точно так же, как мы можем понять тело, описывая и понимая функции, которые его части выполняют для его здоровья и стабильности, мы можем понять общество, описывая и понимая функции, которые его части — или, точнее, его социальные институты — служат для постоянное здоровье и стабильность общества.Таким образом, функционализм подчеркивает важность социальных институтов, таких как семья, религия и образование, для создания стабильного общества.

Эмиль Дюркгейм был основателем социологии, и ему в значительной степени приписывают развитие функционалистской точки зрения.

Подобно взглядам консервативных интеллектуалов, из которых он вырос, функционализм скептически относится к быстрым социальным изменениям и другим крупным социальным потрясениям. Аналогия с человеческим телом помогает нам понять этот скептицизм.В нашем организме любые внезапные и быстрые изменения являются признаком опасности для нашего здоровья. Если мы сломаем кость в одной из ног, нам будет трудно ходить; если мы потеряем зрение на оба глаза, мы больше не сможем видеть. Медленные изменения, такие как рост наших волос и ногтей, — это нормально и даже нормально, но внезапные изменения, подобные только что описанным, явно доставляют беспокойство. По аналогии, внезапные и быстрые изменения в обществе и его социальных институтах доставляют беспокойство с точки зрения функционализма. Если человеческое тело развилось до своей нынешней формы и функций, потому что они имели смысл с эволюционной точки зрения, так и общество развилось до своей нынешней формы и функций, потому что они имели смысл.Таким образом, любые внезапные изменения в обществе угрожают его стабильности и будущему.

Как можно заключить из этих комментариев, функционализм рассматривает социальные проблемы как возникающие в результате естественной эволюции общества. Когда возникает социальная проблема, она может угрожать стабильности общества, но это не означает, что в обществе существуют фундаментальные недостатки. Соответственно, постепенная социальная реформа должна быть всем, что необходимо для решения социальной проблемы.

Функционализм даже предполагает, что социальные проблемы должны быть в некотором роде функциональными для общества, потому что в противном случае эти проблемы не существовали бы.Это, конечно, спорное предложение, но это правда, что многие социальные проблемы делают выполняют важные функции для нашего общества. Например, преступность — серьезная социальная проблема, но она также полезна для экономики, поскольку создает сотни тысяч рабочих мест в правоохранительных органах, судах и исправительных учреждениях, в сфере безопасности жилья и других секторах экономики, основная роль которых заключается в решении проблем. преступление. Если бы преступность исчезла, многие люди остались бы без работы! Точно так же бедность также является серьезной социальной проблемой, но одна из функций, которую выполняет бедность, заключается в том, что бедные люди выполняют работу, которую в противном случае невозможно было бы выполнить, потому что другие люди не хотели бы ее выполнять (Gans, 1972).Как и преступность, бедность также обеспечивает занятость для людей по всей стране, например, тех, кто работает в социальных службах, которые помогают бедным.

Теория конфликтов

Во многих отношениях теория конфликта противоположна функционализму, но, по иронии судьбы, она также выросла из промышленной революции, во многом благодаря Карлу Марксу (1818–1883) и его сотруднику Фридриху Энгельсу (1820–1895). В то время как консервативные интеллектуалы опасались массового насилия в результате индустриализации, Маркс и Энгельс сожалели об условиях, которые, по их мнению, были ответственными за массовое насилие, и капиталистическое общество, которое, по их мнению, несет ответственность за эти условия.Вместо того чтобы опасаться разрушения общественного порядка, который представляло массовое насилие, они чувствовали, что революционное насилие необходимо для устранения капитализма и бедности и страданий, которые они считали его неизбежными результатами (Marx, 1906; Marx & Engels, 1962).

Согласно Марксу и Энгельсу, каждое общество делится на два класса в зависимости от собственности на средства производства (орудия труда, фабрики и т. Д.). В капиталистическом обществе буржуазия , или правящий класс, владеет средствами производства, тогда как пролетариат , , или рабочий класс, не владеет средствами производства, а вместо этого угнетается и эксплуатируется буржуазией.Это различие создает автоматический конфликт интересов между двумя группами. Проще говоря, буржуазия заинтересована в сохранении своего положения на вершине общества, в то время как интерес пролетариата состоит в том, чтобы подняться снизу и свергнуть буржуазию для создания эгалитарного общества.

В капиталистическом обществе, писали Маркс и Энгельс, революция неизбежна из-за структурных противоречий, проистекающих из самой природы капитализма. Поскольку прибыль является основной целью капитализма, буржуазия заинтересована в максимальном увеличении прибыли.Для этого капиталисты стараются поддерживать как можно более низкую заработную плату и тратить как можно меньше денег на условия труда. Этот центральный факт капитализма, как говорили Маркс и Энгельс, в конечном итоге вызывает рост классового сознания или осознания причин их угнетения среди рабочих. Их классовое сознание, в свою очередь, приводит их к восстанию против буржуазии, чтобы устранить угнетение и эксплуатацию, от которых они страдают.

Взгляд Маркса и Энгельса на конфликт, возникающий из-за неравного положения членов общества, лежит в основе современной теории конфликта.Эта теория подчеркивает, что разные группы в обществе имеют разные интересы, обусловленные их разным социальным положением. Эти разные интересы, в свою очередь, приводят к разным взглядам на важные социальные вопросы. Некоторые версии теории коренят конфликт в разделениях, основанных на расовой и этнической принадлежности, поле и других подобных различиях, в то время как другие версии следуют за Марксом и Энгельсом в рассмотрении конфликта, возникающего из-за различных позиций в экономической структуре. В целом, однако, теория конфликта подчеркивает, что различные части общества способствуют продолжающемуся неравенству, тогда как теория функционализма, как мы видели, подчеркивает, что они способствуют продолжающейся стабильности общества.Таким образом, в то время как теория функционализма подчеркивает преимущества различных частей общества для постоянной социальной стабильности, теория конфликтов поддерживает социальные изменения для уменьшения неравенства.

Карл Маркс и его соратник Фридрих Энгельс были яростными критиками капитализма. Их работа вдохновила более позднее развитие теории конфликта в социологии.

Феминистская теория развивалась в социологии и других дисциплинах с 1970-х годов и для наших целей будет рассматриваться как конкретное приложение теории конфликта.В данном случае конфликт касается гендерного неравенства, а не классового неравенства, подчеркнутого Марксом и Энгельсом. Хотя существует множество вариаций феминистской теории, все они подчеркивают, что общество наполнено гендерным неравенством, так что женщины являются второстепенным полом во многих измерениях социальной, политической и экономической жизни (Lorber, 2010). Либеральные феминистки рассматривают гендерное неравенство как результат гендерных различий в социализации, в то время как марксистские феминистки говорят, что это неравенство является результатом подъема капитализма, который поставил женщин в зависимость от мужчин в плане экономической поддержки.С другой стороны, радикальные феминистки считают, что гендерное неравенство присутствует во всех обществах, а не только в капиталистических. В нескольких главах этой книги подчеркиваются точки зрения феминистских социологов и других социологов.

Теория конфликта в ее различных формах рассматривает социальные проблемы как следствие присущего обществу неравенства. В зависимости от того, какая версия теории конфликта рассматривается, неравенство, способствующее возникновению социальных проблем, основано на социальном классе, расе и этнической принадлежности, поле или каком-либо другом измерении иерархии общества.Поскольку любое из этих неравенств представляет собой фундаментальный недостаток общества, теория конфликта предполагает, что фундаментальные социальные изменения необходимы для решения многих социальных проблем общества.

Символический интеракционизм

Символический интеракционизм фокусируется на взаимодействии людей и на том, как они интерпретируют свое взаимодействие. Его корни лежат в работах американских социологов, социальных психологов и философов начала 1900-х годов, интересовавшихся человеческим сознанием и действием.Герберт Блумер (1969) (Blumer, 1969), социолог из Чикагского университета, на основе их работ развил символический интеракционизм — термин, который он ввел в употребление. Опираясь на работы Блюмера, специалисты по символическому взаимодействию чувствуют, что люди не просто учатся ролям, которые общество определило для них; вместо этого они конструируют эти роли по мере их взаимодействия. В процессе взаимодействия они согласовывают свои определения ситуаций, в которых они оказываются, и социально конструируют реальность этих ситуаций.При этом они в значительной степени полагаются на такие символы, как слова и жесты, чтобы достичь общего понимания своего взаимодействия.

Символический интеракционизм фокусируется на отдельных лицах, таких как люди, которые здесь разговаривают. Социологи, поддерживающие этот подход, исследуют, как и почему люди взаимодействуют, и интерпретируют значения своего взаимодействия.

Примером может служить знакомый символ рукопожатия. В Соединенных Штатах и ​​во многих других странах рукопожатие является символом приветствия и дружбы.Этот простой поступок указывает на то, что вы хороший, вежливый человек, с которым кому-то должно быть комфортно. Чтобы подчеркнуть важность этого символа для понимания небольшого взаимодействия, рассмотрим ситуацию, когда кто-то отказывается от пожать руку. Это действие обычно рассматривается как знак неприязни или оскорбления, и другой человек интерпретирует это как таковое. Их понимание ситуации и последующее взаимодействие будут сильно отличаться от понимания, возникающего при более типичном рукопожатии.Как подразумевает термин символический интеракционизм , их понимание этой встречи возникает из того, что они делают, когда они взаимодействуют, а также из их использования и интерпретации различных символов, включенных в их взаимодействие. Согласно символическим интеракционистам, социальный порядок возможен, потому что люди узнают, что означают различные символы (например, рукопожатие), и применяют эти значения к различным ситуациям. Если вы побывали в обществе, где протягивание правой руки для приветствия воспринималось как угрожающий жест, вы быстро узнали бы ценность общего понимания символов.

Символический интеракционизм рассматривает социальные проблемы как результат взаимодействия людей. Это взаимодействие имеет значение в двух важных отношениях. Во-первых, социально проблемные виды поведения, такие как преступность и употребление наркотиков, часто усваиваются в результате нашего взаимодействия с людьми, которые проявляют такое поведение; мы принимаем их отношение, которое оправдывает совершение такого поведения, и изучаем любые специальные методы, которые могут потребоваться для совершения такого поведения. Во-вторых, мы также узнаем свое восприятие социальной проблемы в процессе взаимодействия с другими людьми, чьи представления и убеждения влияют на наши собственные представления и убеждения.

Поскольку символический интеракционизм подчеркивает восприятие социальных проблем, он тесно связан с рассмотренным ранее социальным конструкционистским взглядом. Обе точки зрения подчеркивают субъективный характер социальных проблем. Поступая таким образом, они напоминают нам, что восприятие часто имеет не меньшее значение, чем объективная реальность при определении того, поднимается ли данное состояние или поведение до уровня социальной проблемы, и в типах возможных решений, которые различные стороны могут одобрить для конкретной социальной проблемы. проблема.

Применение трех перспектив

Чтобы объяснить вооруженное ограбление, символические интеракционисты сосредотачиваются на том, как вооруженные грабители решают, когда и где ограбить жертву, и на том, как их взаимодействие с другими преступниками усиливает их собственные преступные наклонности.

Чтобы помочь вам лучше понять различные взгляды на эти три теоретические точки зрения, давайте посмотрим, что они, вероятно, скажут о вооруженном ограблении , очень серьезной форме преступления, признавая при этом, что три точки зрения вместе обеспечивают более полное понимание вооруженного ограбления. чем любая точка зрения сама по себе.

Функционалистский подход может предполагать, что вооруженное ограбление на самом деле выполняет положительные функции для общества, например, функцию создания рабочих мест, упомянутую ранее в отношении преступности в целом. Он по-прежнему считает, что следует предпринять усилия для сокращения вооруженного разбоя, но также предполагает, что далеко идущие изменения в нашем обществе не будут разумными и необходимыми в рамках усилий по сокращению преступности.

Теория конфликта использует совершенно другой подход к пониманию вооруженного разбоя.Он мог бы отметить, что большинство уличных преступников бедны, и таким образом подчеркнуть, что вооруженное ограбление является результатом отчаяния и разочарования, вызванного жизнью в бедности и отсутствием работы и других возможностей для экономического и социального успеха. Таким образом, с точки зрения теории конфликта корни уличной преступности лежат в обществе, по крайней мере, в той же мере, в какой они лежат в лицах, совершающих такие преступления. Чтобы уменьшить вооруженные ограбления и другие виды уличной преступности, теория конфликта будет отстаивать далеко идущие изменения в экономической структуре общества.

Со своей стороны, символический интеракционизм будет сосредоточен на том, как вооруженные грабители принимают такие решения, как когда и где кого-то ограбить, и на том, как их взаимодействие с другими преступниками усиливает их собственные преступные наклонности. Также будет рассмотрено, как жертвы вооруженного ограбления ведут себя при столкновении с грабителем. Чтобы уменьшить вооруженное ограбление, он будет отстаивать программы, которые уменьшают возможности взаимодействия между потенциальными преступниками, например, внеклассные программы, которые заставляют молодых людей из группы риска заниматься «обычными» занятиями, чтобы у них было меньше времени проводить с молодыми людьми, которые может помочь им попасть в беду.

Основные выводы

  • Согласно Ч. ​​Райту Миллсу, социологическое воображение включает в себя способность осознавать, что личные проблемы коренятся в общественных и структурных проблемах.
  • Функционализм подчеркивает важность социальных институтов для социальной стабильности и подразумевает, что далеко идущие социальные изменения будут социально вредными.
  • Теория конфликта подчеркивает социальное неравенство и предполагает, что для построения справедливого общества необходимы далеко идущие социальные изменения.
  • Символический интеракционизм подчеркивает социальные значения и представления, которые люди извлекают из своего социального взаимодействия.

Для вашего обзора

  1. Выберите пример «частной проблемы» и объясните, как и почему она может отражать структурную проблему в обществе.
  2. На данном этапе вашего исследования социальных проблем, какая из трех социологических теоретических перспектив кажется вам наиболее привлекательной? Почему?

Список литературы

Блюмер, Х.(1969). Символический интеракционизм: перспектива и метод . Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Prentice Hall.

Бойд, Э. М., Рейнольдс, Дж. Р., Тиллман, К. Х., и Мартин, П. Ю. (2011). Расовый / этнический статус девочек-подростков, их идентичность и стремление к худобе. Исследования в области социальных наук, 40 (2), 667–684.

Дюркгейм, Э. (1952). Самоубийство (Дж. Сполдинг и Г. Симпсон, пер.). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Свободная пресса. (Оригинальная работа опубликована в 1897 г.).

Ганс, Х.Дж. (1972). Положительные функции бедности. Американский журнал социологии, 78 , 275–289.

Лорбер, Дж. (2010). Гендерное неравенство: феминистские теории и политика . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Маркс К. (1906). Капитал . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Random House. (Оригинальная работа опубликована в 1867 г.