В философии под отражением объективной действительности: Ответ на вопрос Прочитайте приведённый ниже текст, в котором пропущен ряд слов. Выберите из предлагаемого списка слова, которые необходимо вставить на место пропусков.«В философии под отражением объективной действительности в сознании человека по

Введите ответ в поле ввода

Прочитайте приведённый ниже текст, в котором пропущен ряд слов (словосочетаний).

Выберите из предлагаемого списка слова (словосочетания), которые необходимо вставить на место пропусков.

 

«В философии под отражением объективной действительности
в сознании человека понимается процесс _________(А). Учёные выделяют две его ступени. Одна из ступеней – _________(Б) – характеризуется получением информации о предметах и явлениях окружающего мира
с помощью органов чувств и проявляется в форме ощущений, восприятия
и _________(В). Она является исходным пунктом освоения мира,
в результате которого создаётся _________(Г). Другая ступень познавательного процесса – _________(Д) – обеспечивает постижение сущности предметов и явлений. Эту ступень отличает понятийный, абстрактно-теоретический (связанный только с мыслительной деятельностью) характер. К основным мыслительным операциям относятся анализ, синтез, сравнение, уподобление. В результате этих операций формируются понятия, _________(Е), умозаключения».

 

Слова (словосочетания) в списке даны в именительном падеже. Каждое слово (словосочетание) может быть использовано только один раз.

Выбирайте последовательно одно слово (словосочетание) за другим, мысленно заполняя каждый пропуск. Обратите внимание на то, что слов (словосочетаний) в списке больше, чем Вам потребуется для заполнения пропусков.

1)	образ
2)	рациональное познание
3)	эмоциональное
4)	представление
5)	познание
6)	суждение
7)	теоретическое
8)	чувственное познание
9)	смысл

Обществознание.

Подготовка к ЕГЭ. Задание 20

Просмотр содержимого документа
«Обществознание. Подготовка к ЕГЭ. Задание 20»

ЕГЭ ОБЩЕСТВОЗНАНИЕ. ЗАДАНИЕ 20

1. Прочитайте приведённый ниже текст, в ко­то­ром пропущен ряд слов. Вы­бе­ри­те из пред­ла­га­е­мо­го списка слова, ко­то­рые необходимо вста­вить на место пропусков.

 

«В фи­ло­со­фии под от­ра­же­ни­ем объективной дей­стви­тель­но­сти в со­зна­нии человека по­ни­ма­ет­ся процесс ________(А). Учёные вы­де­ля­ют две его ступени. Одна из сту­пе­ней — ________(Б) — ха­рак­те­ри­зу­ет­ся получением ин­фор­ма­ции о пред­ме­тах и яв­ле­ни­ях окружающего мира с по­мо­щью органов чувств и про­яв­ля­ет­ся в форме ощущений, вос­при­я­тия и________(В). Она яв­ля­ет­ся исходным пунк­том освоения мира, в ре­зуль­та­те которого создаётся________(Г). Дру­гая ступень по­зна­ва­тель­но­го процесса — _______(Д) — обес­пе­чи­ва­ет постижение сущ­но­сти предметов и явлений. Эту сту­пень отличает понятийный, абстрактно-теоретический (связанный толь­ко с мыс­ли­тель­ной деятельностью) характер. К ос­нов­ным мыслительным опе­ра­ци­ям относятся анализ, синтез, сравнение, уподобление. В ре­зуль­та­те этих опе­ра­ций формируются понятия,_______(Е), умозаключения».

 

Слова в спис­ке даны в име­ни­тель­ном падеже. Каж­дое слово (словосочетание) может быть ис­поль­зо­ва­но только один раз.

Выбирайте по­сле­до­ва­тель­но одно слово за другим, мыс­лен­но заполняя каж­дый пропуск. Об­ра­ти­те внимание на то, что слов в спис­ке больше, чем Вам по­тре­бу­ет­ся для за­пол­не­ния пропусков.

 

Список терминов:

 

1) образ	2) рациональное познание	3) эмоциональное
4) представление	5) познание	6) суждение
7) теоретическое	8) чувственное познание	9) смысл

1. Прочитайте приведённый ниже текст, в ко­то­ром про­пу­щен ряд слов. Выберите из пред­ла­га­е­мо­го спис­ка слова, ко­то­рые не­об­хо­ди­мо вста­вить на место пропусков.

 

«Когда хотят оха­рак­те­ри­зо­вать какого-то человека, часто го­во­рят о нём то как о личности, то как об индивидуальности. В пси­хо­ло­гии эти по­ня­тия различаются. (А) ___ – это кон­крет­ный человек, во всём свое­об­ра­зии своих фи­зи­че­ских и фи­зио­ло­ги­че­ских ка­честв и свойств. Если речь идёт о со­ци­аль­но зна­чи­мых ка­че­ствах – ис­поль­зу­ет­ся по­ня­тие ___ (Б). В пси­хо­ло­гии по­ня­тие «личность» чаще всего ис­поль­зу­ет­ся в двух ос­нов­ных значениях. Во-первых, лич­ность − это любой человек, об­ла­да­ю­щий ____ (В). Дру­гие пси­хо­ло­ги подчёркивают, что лич­но­стью сле­ду­ет на­зы­вать человека, до­стиг­ше­го определённого уров­ня пси­хи­че­ско­го развития. Этот уро­вень ха­рак­те­ри­зу­ет­ся тем, что в процессе____ (Г) че­ло­век на­чи­на­ет вос­при­ни­мать и пе­ре­жи­вать са­мо­го себя как еди­ное целое, от­лич­ное от дру­гих людей и вы­ра­жа­ю­ще­е­ся в по­ня­тии «я». Не­об­хо­ди­мая ха­рак­те­ри­сти­ка лич­но­сти – её ___ (Д). Че­ло­век на этом уров­не раз­ви­тия спо­со­бен воз­дей­ство­вать на ____ (Е), из­ме­нять её в своих целях, а также из­ме­нять в своих целях са­мо­го себя.»

 

Слова в спис­ке даны в име­ни­тель­ном падеже. Каж­дое слово (словосочетание) может быть ис­поль­зо­ва­но толь­ко один раз.

Выбирайте по­сле­до­ва­тель­но одно слово за другим, мыс­лен­но за­пол­няя каж­дый пропуск. Об­ра­ти­те вни­ма­ние на то, что слов в спис­ке больше, чем Вам по­тре­бу­ет­ся для за­пол­не­ния пропусков.

 

1) субъект	2) личность	3) окру­жа­ю­щая действительность
4) сознание	5) активность	6) объект
7) социальный	8) индивидуальность	9) самопознание

Страница не найдена |

Страница не найдена |

---

---

404. Страница не найдена

Архив за месяц

ПнВтСрЧтПтСбВс

       

       

     12

       

     12

       

      1

3031     

     12

       

15161718192021

       

25262728293031

       

    123

45678910

       

     12

17181920212223

31      

2728293031  

       

      1

       

   1234

567891011

       

     12

       

891011121314

       

11121314151617

       

28293031   

       

   1234

       

     12

       

  12345

6789101112

       

567891011

12131415161718

19202122232425

       

3456789

17181920212223

24252627282930

       

  12345

13141516171819

20212223242526

2728293031  

       

15161718192021

22232425262728

2930     

       

Архивы

Апр

Май

Июн

Июл

Авг

Сен

Окт

Ноя

Дек

Метки

Настройки
для слабовидящих

Работа на конкурс «Арт-Профи — ролик» на тему «Молодёжь Кузбассу»

Работа на конкурс «Арт-Профи — плакат» на тему «Профессии Кузбасса«

Работа на конкурс «Арт-Профи — плакат» на тему «Профессии Кузбасса»

Положение о XIII международной олимпиаде в сфере информационных технологий «IT-Планета»

Документы и рекомендации по дистанционному обучению

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ КУЗБАССА Против коррупции в образовании!

Профилактика гриппа и коронавирусной инфекции

УВАЖАЕМЫЕ СТУДЕНТЫ!

Совершайте удобно платежи в адрес

Ленинск-Кузнецкого  политехнического техникума

 

Через бесплатный интернет-банк Сбербанк Онлайн(или мобильное приложение Сбербанк онлайн):

На компьютере, подключенном к сети Интернет,  наберите в адресной строке браузера https://online.sberbank.ru

Пройдите онлайн-регистрацию или введите постоянный логин и пароль, подтвердите вход SMS-паролем (потребуется карта Сбербанка с подключенной услугой «Мобильный банк»).

Для совершения платежа следуйте пунктам меню:

Платежи > в поисковой строке наберите: Л-К​у​з​н​е​ц​кий пол​и​т​е​х​н​и​ч​е​с​кий или 4212002624 >Л-К​у​з​н​е​ц​кий пол​и​т​е​х​н​и​ч​е​с​кий техникум > оплата по реквизитам>  выберите карту списания  >  введите ФИО ребенка (студента), назначение платежа > продолжить > продолжить >  оставляем паспорт, продолжить >   введите серию и номер паспорта,  продолжить  > введите сумму, продолжить >    Подтвердите оплату.

 Чек об оплате доступен сразу после совершения платежа или в любое удобное время через пункт «История операций».

Горячая линия информационного сопровождения поиска и подбора работы для выпускников

+7 (38456)2-08-53, +7 (38456)2-26-60

Видеоотчет по акции «Братьям нашим меньшим»

 31,358 total views,  147 views today

Установите соответствие между представлениями о сущности сознания и направлениями современной западной философии. 1. Целенаправленное отражение объективной реальности 2. Посредник между принципом удовольствия и принципом реальности 3. Смысловая интенциональность, конституирующий поток переживаний 4. Интегрированная система психологических состояний

Установите соответствие между представлениями о сущности сознания и направлениями современной западной философии.
1. Целенаправленное отражение объективной реальности
2. Посредник между принципом удовольствия и принципом реальности
3. Смысловая интенциональность, конституирующий поток переживаний
4. Интегрированная система психологических состояний

• ✓ марксизм
• ✓ фрейдизм
• ✓ феноменология
• ✓ постмодернизм

---

В современной философии представлено разнообразие трактовок сущности сознания.
Классический марксизм с его онтологическим реализмом (верой в существование объективной реальности) трактует сознание как высший уровень психической активности человека в качестве социального существа, связанный с целенаправленным, абстрактно-логическим и творческим отражением объективной действительности.
Фрейдизм (психоаналитическая философия) полагает фундаментом психики бессознательное («Оно»), главным принципом которого является стремление к удовольствию – удовлетворению сексуального влечения к объекту. Когда овладение объектом оказывается невозможным, принцип удовольствия вступает в противоречие с принципом реальности (требованиями окружающей среды), в результате чего и формируется сознание («Я»), сущностью которого является символически «присвоенный» объект («Другой»). Нереализованный инстинкт вытесняется в сферу бессознательного, образуя различные психологические комплексы и преобразуясь в формах социальной активности.
Феноменология (Э. Гуссерль) анализирует сознание не с точки зрения его содержания, а с точки зрения его интенциональности – направленности на объект. Сущность сознания – в проявлении объекта, вне которого сознание остается «чистым». Любая интенциональность имеет ноэму (цель, ценность) – это акт оценивания, нечто, что проявляется только благодаря сознанию, но им самим не является. Кроме того, сознание есть конституирующий поток переживаний. Формой конституирования является феноменологическая темпоральность – единство прошлого (ретенции), будущего (протенции) и настоящего (интенции) в одном сознательном акте, благодаря чему формируется «Я» как целостность.
Постмодернизм (М. Фуко, Ж. Лакан, Ж. Деррида) отказывается от понятия «внутреннего мира» субъекта, критикуя предшествующую философию за ее «верование в сознании». Подход постмодерна к трактовке сознания строится с помощью компьютерных аналогий: сознание представляет собой интегрированную (сведенную в подобие целого) систему психологических состояний индивида, каждый элемент которой соотносится с другими элементами, а ввод новой информации – с информацией, полученной в прошлом. Человек – это деперсонализированный, лишенный внутренней «самости» индивид; вместо целостного Я он обладает «мозаичной» структурой психики, подобной шизофрении. Такое разнообразие трактовок сущности сознания в современной философии вновь делает данную проблему актуальной, поднимая вопросы о целостности или плюралистичности, автономности или зависимости от среды, необходимости или случайности «внутреннего мира» человека.

А.А.Новиков. Еще раз о «священной тайне» познания

 

А.А.Новиков

 

Еще раз о «священной тайне» познания

 

«Священной тайной» и внутренней драмой человеческого познания немецкий философ В.Виндельбанд считал неразрешимое противоречие между тем, что есть и тем, что должно быть. Признание главы Баденской школы неокантианства отнюдь не было воспринято его современниками как откровение, как новый прорыв в развитии философской мысли, но способствовало возвращению последней к той реальной проблеме, с которой столкнулись еще античные философы (Сократ, стоики), но которая в силу различных причин уходила на периферию философского знания в его историческом развитии, не теряя, однако, своей актуальности. Речь идет о факте объективно неизбежного (явного или скрытого) этического, аксиологического, эстетического сопровождения всех видов человеческой деятельности, включая и процесс познания. Этику, имеющую предметом своего внимания и интереса самое, пожалуй, человеческое из всех человеческих качеств, Р.Декарт, нелишне будет напомнить, считал «величайшей и совершеннейшей наукой», предполагающей «полное знание других наук» и представляющей собой «последнюю ступень в высшей мудрости»[1].

Между тем, будучи одним из основоположников науки Нового времени и оставаясь звездой первой величины на протяжении всей ее истории, сам Декарт не считал возможным и оправданным принести весь свой гений на алтарь «высшей мудрости». Этому, думается, имелось немало причин, связанных и с исторически двойственным отношением представителей науки и философии к самой этике и ее предмету, что, между прочим, характерно не только для европейской

 

 

– 206 –

 

культуры. Диапазон мнений на этот счет на Востоке был и остается вряд ли меньшим, чем на Западе. Позицию античного китайского мыслителя Чжуан Цзы относительно того, что чрезмерная нравственность лишь затемняет природу вещей, разделяли и продолжают разделять сотни авторитетнейших представителей западной науки безотносительно к автору этой мысли. Не меньше было и остается сторонников и прямо противоположной по своей смысловой интенции версии. Средневековый китайский философ Ван Янмин, считая проблему познания проблемой осознания внешних человеку явлений действительности в нормах морали, солидаризировался, не ведая, возможно, того, со многими античными и христианскими европейскими мыслителями. Обсуждая коллизии во взаимоотношениях «физики» и «метафизики» в самом широком плане, нелишне будет, наконец, вспомнить о признании А.Эйнштейна в том, что Достоевский дал ему (как ученому) больше, чем Гаусс.

Великий русский мыслитель и гуманист (в отличие от другого великого соотечественника – Л.Толстого) не был моралистом, но роль нравственной основы человеческой личности считал главной, хотя и видел в том причину основной драмы человеческого бытия.

Почему – драмы?

Быть может потому, что нравственность есть «крест», который придан (задан) Человеку, и нести его бывает очень тяжело и неудобно, но сбросить который со своих плеч не позволяет (если оно есть) убеждение перестать быть Человеком.

Драматизм и парадоксальность данной ситуации для многих мыслителей – прежде всего представителей науки и антиметафизической линии в философии – состояли еще (и главным образом) в том, что процесс познания действительности с позиций той или иной этической, эстетической и аксиологической парадигм, лишал его объективности и непредвзятости. В этих условиях достичь «чистоты» знания о том или ином объекте (явлении природы), субъекту познания, наделенному многочисленными внутренними качествами и страстями, было столь же желательно, сколь и трудно, ибо, как заметил Э.Фромм, никакая идея не может быть сильнее своей эмоциональной матрицы. Драматизм познавательной ситуации усугублялся еще и тем, что желание достижения «полной» и окончательной истины не является, как считал борец за «чистоту» знания Ф.Бэкон, абсолютным.

Парадоксальность подобной ситуации объяснялась им весьма просто и достаточно убедительно. Знание – всегда удовольствие. Знание завершенное и окончательное, претендующее на абсолютную

 

 

– 207 –

 

объективность и точность, есть окончание процесса его получения, остановка в работе мысли и, следовательно, – конец удовольствия. Продлить последнее, оживить мысль можно лишь «примесью лжи», порождению которой в существенной мере способствовали данные человеку от природы те или иные особенности его менталитета.

Как бы то ни было, но в истории развития науки – и естествознания прежде всего – линия на борьбу за «чистоту» и максимальную объективность знания, свободного от каких бы то ни было нравственных (моральных), аксиологических и прочих влияний и пристрастий, заняла оправданно доминирующее (по крайней мере со времен Ф.Бэкона) положение. Эту позицию разделяла и значительная часть профессиональных метафизиков. Если из познания мироздания нельзя вывести никакой этики, то и не следует искусственно привносить ее в процесс раскрытия его тайн. Онтология должна быть этически нейтральной. Будучи убежденным в том, что все науки так или иначе охватываются наукой о человеческой природе и зависят от нее (а нравственные принципы – важнейшая и, как теперь принято говорить, эксклюзивная часть человеческой природы), Д.Юм, тем не менее, считал заслуживающими безусловного порицания всяческие попытки отвержения тех или иных научных гипотез на том лишь основании, что они имеют (или могут иметь) нежелательные последствия для морали[2].

Не загружая далее текст ссылками на мнения известных авторитетов науки и философии, можно согласиться с признанием ими в качестве безусловно корректной мысли, проистекающей (позволю себе такое сравнение) из известной но перефразированной (без претензий на оригинальность) поговорки: пока говорит наука – этика молчит.

Подобная позиция считалась и логичной и практически оправданной до тех пор, пока человек, непрерывно форсирующий свою жизненную активность, не ощутил, наконец, разумную грань практического воздействия на природу и не услышал ранее для себя «скрытых рыданий мира» (Г. Сковорода), способствующих осознанию своей ответственности за его и свое будущее. Вопрос о значимости последствий этической ответственности в формировании отношений человека с действительностью давно уже перерос теоретические рамки, но остается, увы, до конца еще не осознанным.

Настоящий текст призван напомнить о попытках решения означенной проблемы в русской философской мысли того, в частности, ее этапа, который в рамках собственной недолгой ее истории можно, думается, назвать «классическим»[3].

 

 

– 208 –

 

* * *

Все еще бытующее мнение о недостаточном внимании русской философской мысли к гносеологии и отсутствии сколь либо оригинальных идей на сей счет, основано, как правило, на весьма формальной оценке соответствующей ситуации и игнорировании специфики отечественной модели мировоззрения. Одна из специфических особенностей русской философии состояла в том, что гносеология (за редким исключением[4]) не разрабатывалась и не эксплицировалась в «чистом» виде, а встраивалась в традиционную для отечественной философской мысли антропологическую, историософскую, онтологическую и этическую проблематику, что, кстати говоря, свидетельствовало о весьма новой для своего времени и признанной ныне прогрессивной тенденции – включать теорию познания в общекультурный контекст.

Речь, таким образом, идет об установлении подлинного места гносеологии не только в системе философского мышления, но и в системе общечеловеческих качеств и жизненных устремлений. Человек, считал С.Франк, рожден для реализации всей полноты жизни, а не только для ее познания. Последнее – лишь «служебное средство», но не цель. Установив соответствующую иерархию жизненных ценностей, Франк, что важно отметить, одновременно с этим выдвинул идею необходимости и оправданности формирования «самобытной национальной русской теории познания», соответствующей специфике национального сознания и самосознания.

В чем же состояла эта самобытность?

Прежде всего (но не только) – в отказе от жестко рационалистской, характерной для западной философии, линии в познании, неоправданно сужающей, как принято было считать, возможности соответствующей способности человека и искажающей сущность и цели самого разума. Рационалистскому методу познания противопоставлялась, как более прогрессивная и философски корректная, идея т.н. «цельного знания», артикулирующая (не значит – абсолютизирующая) внимание не на формально-логической и строго рассудочной, а на духовно-этической и аксиологической сторонах человеческого мышления, призванного более полно и объективно отразить и понять окружающую человека действительность, а главное, – проникнуть в самое суть мироздания и осознать место и роль в нем человека.

Попытка увязать теорию познания прежде всего с этикой легко объяснима и оправдана, ибо господствующее положение этики (этического персонализма – в частности) в отечественной – прежде

 

 

– 209 –

 

всего христианской[5] философии, олицетворяющей, на мой взгляд, специфику русской философской мысли, – факт общепризнанный и неоспоримый. Даже у русских позитивистов, утверждал известный историк и знаток отечественной философии В.Зеньковский, «моральное сознание заявляет свои права на абсолютное и безусловное значение»[6]. Примером солидарности представителей христианско-философской и научной (в лице отдельных ее представителей) мысли в данном вопросе могут служить работы (к сожалению малоизвестного в отечественных философских кругах) русского ученого Ив.Менделеева, согласного с тем, что лишь «на этической почве – русское сознание может сказать свое нужное всему человечеству новое слово»[7].

Определенная претенциозность данного заявления вполне, думается, сглаживается авторским признанием того, что его этико-гносеологическая позиция сформировалась на почве англо-романского эмпирического прагматизма и «оценочной» рационалистической немецкой философии (речь идет прежде всего о Баденской школе неокантианства, а также идеях Лапласа, Пуанкаре, Гуссерля и других выдающихся западных мыслителей).

Западные корни философских воззрений Менделеева не помешали, однако, его стремлению освободить, наконец, гносеологию от «кошмара субъективизма» и критицизма (к чему стремилась и отечественная христианско-философская мысль), пропитавших всю западную философию, и повернуть ее на «путь чистой этики», ибо истина дается человеку лишь в свете нравственного сознания. Будучи основой человеческой самости, нравственность, по убеждению Менделеева, не нуждается ни в каких внешних предпосылках и ни в каком оправдании. Ее значимость абсолютна и потому она объективно «предшествует понятию бытия существования» и самой познавательной деятельности. Уже само нравственное удовлетворение от процесса познания и прежде всего – от естественных к нему стремлений, вполне компенсирует последствия возможных ошибок в его результатах, тем более, что научное знание, будучи «высшей ценностью», носит вероятностный характер.

Идея максимальной этизации познавательной деятельности и создание на ее основе новой – «этической гносеологии», не отвергающей гносеологии «теоретической», но сохраняющей за ней лишь роль «вспомогательного» средства, предназначенного для рассмотрения «самых общих» вопросов научного знания, оказалась для автора столь же заманчивой, сколь и проблемной, ибо вела в конечном счете к коренному

 

 

– 210 –

 

пересмотру смысла и цели самого познания. «В этической гносеологии, – считает Менделеев, – мы до конца остаемся лишь в области ценностей, так как в ней мы оцениваем лишь наши субъективные познавательные принципы, и ничего не говорим о существовании вещей, а потому все время поступаем правильно»[8].

Оставляя без комментариев заключительные слова автора, отметим главную мысль данного высказывания: этическая гносеология есть по существу аксиология, «оценочная дисциплина», в которой оценка предшествует самому познавательному акту и так же как и нравственность не требует обоснований.

Вывод гносеологии – а именно она была основным предметом внимания Менделеева – из очевидного методологического тупика, в который изначально загнал ее сам автор и где она оказалась в фактическом плену у этики и аксиологии, не мог быть осуществлен без помощи тех традиционных средств, которые обеспечивали возможность самой познавательной деятельности и оптимальные условия достижения ею основной своей цели. Одним из таких условий была и остается логика, которая, по словам самого Менделеева, составляет основу познания и «служит существенным признаком – или критерием – ценного понятия истины…»[9]. Найдя, казалось бы, верный путь по выводу гносеологии из сложившейся кризисной ситуации, Менделеев так и не воспользовался им, опасаясь, видимо, того, что логика помешает осуществлению его идеи по пересмотру самих принципов познавательной деятельности. Согласившись, было, с тем, что всякая ценность приобретает значимость «лишь в формах… логического мышления», автор по существу сразу же поспешил дезавуировать собственное высказывание. Отвергая мнение весьма почитаемого им Риккерта о равнозначности чувства ценности и логической строгости, он настаивает на том, что «чувство ценности предшествует по значению логическому чувству… Только… подчинением нравственному чувству чувства логического и достигается абсолютное обоснование последнего»[10].

Закрепляя за «логическим чувством» (данное словосочетание вводится автором отнюдь не случайно) роль некоего вспомогательного (технического) средства в процессе познавательной деятельности, Менделеев, судя по всему, не склонен был подчинять его требованиям и нормам и свои собственные мысли. Отсюда – многочисленные противоречия в его суждениях по обоснованию структуры и механизмов этической гносеологии. Все это весьма затрудняет адекватное восприятие и возможность объективной оценки его концепции, сохраняя, вместе с тем, интерес к ней.

 

 

– 211 –

 

Вопреки продекларированному заявлению о готовности вести борьбу с субъективизмом и кантовским критицизмом, Менделеев постоянно, так или иначе, возвращается к мысли об определяющей роли субъекта как полномочного носителя нравственных чувств и источника формирования ценностных ориентаций в структуре познавательной деятельности – деятельности «внутренней, тонкой, отвлеченно-духовной», свободной от каких бы то ни было внешних предпосылок и постулатов. Любое научное знание «всегда априорно, создается нами самими по принципам нашего духа, а не берется откуда-то извне»[11]. Именно в субъективной оценке оснований научных выводов и состоит, по словам Менделеева, «великий прогресс гносеологии».

Желал автор того или нет, но, закладывая критерий нравственности в основание познавательной способности человека, цель которой, как мы помним, сводится к оценочным действиям, он просто был обязан поставить субъекта, достоверность чувств и переживаний которого и обеспечивает, по его мнению, достоверность знания, в центр своей этической гносеологии. Оброненная им однажды фраза о том, что ценность познания связана и с фактами, и с опытом – не более чем попытка как-то понизить уровень вполне ожидаемой критики прежде всего со стороны своих коллег по научному «цеху». С той же, видимо, целью Менделеев упоминает о каких-то (нигде не уточняя – каких именно) «правилах» «непосредственных переживаний» субъекта. Учитывая все это, можно сказать, что свою концепцию автор с полным основанием мог бы назвать «субъективной гносеологией».

Отводя столь важную (по существу – главную) роль чувствам и переживаниям человека в процессе получения достоверного знания, Менделеев не мог, естественно, обойти вопрос о роли психологии в этом процессе. Обсуждая данный вопрос, он, возможно, неожиданно для себя, сталкивается с очередным парадоксом своей концепции. Как форма проявления «чистой этики», этическая гносеология, по его убеждению, «может вообще не касаться области психологии», но как учение об условиях и возможностях познавательной деятельности она уже не может избежать соприкосновений с ней. Более того, гносеология, как выясняется из авторских рассуждений, является «одной из отраслей психологии».

Судя по всему, ученого по профессии и свободного мыслителя по своим внутренним наклонностям, стремящегося возродить дух и ценности классической метафизики и дезавуировать метафизику «дурную», Менделеева не слишком беспокоят мнения читателей об особенностях его языка и стиля мышления. Куда опаснее, считает он, догматизм и откровенный морализм в философии.

 

 

– 212 –

 

Подводя итог краткому анализу творческих усилий Менделеева по созданию этической гносеологии, которая то ли обладает способностью и правом проникать во все области объективной реальности, то ли ограничивает сферу своего распространения на отдельные части последней, отдавая остальное на «откуп» гносеологии «теоретической», трудно назвать их успешными. И, тем не менее, одна из первых в отечественной философии и науке попыток пробудить интерес коллег к весьма важной, но мало разработанной проблеме этико-аксиологического насыщения процесса поиска истины, заслуживает того, чтобы, по меньшей мере, не остаться незамеченной.

 

* * *

Тема сближения гносеологии с аксиологией и этикой оказалась своеобразной точкой пересечения интересов светского и религиозного направлений в отечественной философской мысли начала XX столетия, хотя усилия сторон по решению данной проблемы существенно различались по своей интенсивности и масштабу. И это понятно. В «чистой» метафизике – а именно таковой по существу является всякая религиозная философия – роль и место этики и аксиологии в общей проблематике всегда были куда более значимы, чем в отягощенной, как правило, «физикой» светской философии.

Характерная, как принято считать, для всей русской философии черта – связывать в единое целое теоретическую и моральную установки духа – в рамках христианско-философского мышления заметно утратила свою четкость вследствие новой расстановки идейно-смысловых акцентов в системе т.н. «цельного знания». Теоретическая линия внутри данного процесса отнюдь не игнорировалась, но как бы отступала на второй план. Традиционное для рационалистического мышления логическое приближение к истине должно, как считал один из основоположников христианизации философии в России И.Киреевский, уступить дорогу нравственному приближению к ней. Это требование оправдывалось тем, что философия, в отличие от науки и обыденного мышления, призвана осуществлять поиск «вечных и общих основ человеческого бытия» (С.Франк), масштаб и специфика которого намного превосходят возможности его теоретического объяснения. Теоретический разум важен, но неполноценен и уж во всяком случае (как впоследствии заметит известный французский философ и писатель А.Камю) бессилен перед «криком сердца».

Все дело в том, что человек (по замыслу Божьему) есть прежде всего существо моральное, ответственное и за себя, и за многое из того, что его окружает. Исходя из идеи «центральности в человеке его

 

 

– 213 –

 

моральной жизни»[12], русская христианская философия по существу кардинально переставила акценты в известном изречении Б.Паскаля о хорошем (правильном) мышлении как надежном пути к нравственности. Согласно ее идейно-методологической установке именно нравственность (моральность) есть важнейшее условие правильного и ответственного мышления.

Попытка Ив.Менделеева подтвердить этот факт оказалась не вполне удачной, поскольку он явно перестарался в своем желании (я бы даже сказал – рвении) усовершенствовать и облагородить гносеологию, принеся ее, по существу, в жертву этике и аксиологии.

Гораздо осторожнее и профессиональнее решала данную проблему христианско-философская мысль, хотя в стремлении дать расширенное толкование познания, включив в него весь комплекс человеческих качеств, она на начальном этапе шла тем же путем (не значит – вслед), что и светская философия. Человек, писал С.Франк, «не только познает действительность: он любит и ненавидит в ней то или иное, оценивает ее, стремится осуществить в ней одно и уничтожить другое. Человек есть живой центр духовных сил, направленных на действительность»[13].

При прочтении данного (вырванного из контекста) высказывания может сложиться впечатление об обособлении автором процесса познания от сопровождающих его чувств и стремлений человека. На самом деле последний (а христианский философ – тем более) не должен безучастно пропускать через себя поток знаний; он обязан его пережить, осмыслить, «сочувственно понять» и оценить в соответствии с нормами христианского мировоззрения, взяв при этом на себя личную ответственность за сделанные выводы и принятые решения и, тем самым, искупить «первородный грех». Только такое знание-переживание, основанное на «влечении сердца», а не одного лишь разума, и ориентированное не на то, что есть, а на то, что и как должно быть, может считаться истинным. Поиск истины не должен, разумеется, подменяться оценкой, но последняя неизбежно и необходимо встраивается в процесс познания.

Все эти доводы призваны были окончательно убедить читателя в том, что познание есть (во всяком случае должно быть) не типичное для классического рационализма «целомудренное обладание без вожделения» (С.Франк), но духовно-нравственное «объятие» объекта познания.

Принцип долженствования (решительно отвергнутый Ив.Менделеевым) и личная ответственность человека, внедряемые христианско-философской мыслью в процесс познания, вполне, надо сказать, соответствовал духу традиционного российского менталитета,

 

 

– 214 –

 

отождествляющего истину с добром и справедливостью. Так называемая чистая истина – всего лишь пустая абстракция, сугубо формальная экспликация бытия, лишенная духовного содержания и житейской мудрости.

Итак, в рассматриваемом направлении отечественной философии, гносеологическая тема безусловно подчинена (но не поглощена) в ценностном плане теме этической[14], а теоретическая линия в познании – линии «сердечной». Познание рассматривается прежде всего как «дело любви». И эта мысль отнюдь не претендовала на оригинальность, ибо Любовь, Добро и Истина в традициях христианского мировоззрения представляют собой лишь различные ипостаси единой сущности.

На этом определенная стройность и внутренняя непротиворечивость христианско-философского подхода к обсуждаемой проблеме, пожалуй, завершается. Дальнейшее продвижение в осмыслении природы и сущности этических ценностей и обусловленной ими специфики познавательной деятельности начинает сталкиваться с определенными трудностями.

Если Ив.Менделеев основную для себя задачу видел в том, чтобы корректно и методологически безупречно провести «корабль» «этической гносеологии» между «Сциллой психологизма» и «Харибдой беспочвенного рационализма», то для русских христианских философов весьма проблемный (не всегда, правда, таковым осознаваемый) характер приобрели усилия по выработке оптимального курса для своего «корабля» в его стремлении избежать встреч и со «Сциллой» субъективизма и психологизма, и с «Харибдой» абсолютного онтологизма[15] и трансцендентализма. В этих условиях отечественные христианские мыслители вынуждены были прибегать к определенному лавированию и поискам компромисса в системе собственного мировоззрения и методологических установок. «…самый акт осуществленного познания, – писал С.Франк, – есть чистый дар, обретаемый личностью извне, – акт приобщения личности к свету, сущему вне ее»[16]. В том же духе высказывался и находящийся, зачастую, (как сетовал В.Зеньковский) в сложных отношениях с христианством (с православием – во всяком случае), В.Соловьев[17]. Цель познания виделась им в «перемещении центра человеческого бытия из природы в абсолютный трансцендентный мир, т.е. внутреннее соединение с истинно сущим»[18]. О трансцендентности не только познавательного процесса, но и всех духовных проявлений человека писали Н.Лосский, В.Зеньковский, Е. и С.Трубецкие,

 

 

– 215 –

 

Н.Бердяев, Л.Шестов и многие другие христианские философы. В «Мировом Разуме» видел реальную точку опоры познания и такой глубокий и оригинальный мыслитель, как П.Чаадаев.

В этих условиях любое проявление субъективности воспринималось как отпадение человека от Духа и потому максимальное очищение процесса познания от субъективных пристрастий было признано вполне оправданным и необходимым. Уже в противовес западной гносеологии, в которой, как считали русские ее оппоненты, субъект (с подачи прежде всего Декарта и Канта) становится не просто доминирующим звеном познавательного процесса, но и судьей объективной реальности, создается концепция т.н. «онтологической гносеологии»[19]. Последняя, не отрицая реальности того, что именуется субъективным бытием, настаивала на признании его лишь частью бытия объективного.

Попытка минимизировать роль субъекта в процессе познавательной деятельности в развиваемой некоторыми отечественными философами концепции надындивидуального знания, таила в себе, однако, опасность, аналогичную той, которая имела место в гипертрофированном рационализме, потерявшем в итоге свою, по выражению Н. Бердяева, «невесту» – реальную действительность. На этот раз уже вся надындивидуальная гносеология рисковала потерять «жениха» – субъекта познания и поставить на его место порожденного некогда западной и решительно отвергнутого отечественной христианско-философской мыслью, субъекта «гносеологического». Все это требовало определенной коррекции субъект-объектных отношений.

Резкий отказ от субъективизма и индивидуализма в философии (в гносеологии – в том числе) неоправдан и даже опасен, считал Н.Лосский: «…во всяком акте знания должны быть стороны, окрашенные чувствованием субъективности, и стороны, обладающие характером объективности»[20]. Лишь корректный синтез этих элементов может обеспечить то, что в России всегда было принято именовать «правдой». В отечественной философии тверже всех, пожалуй, данную мысль отстаивал «полупозитивист» и, одновременно, убежденный христианин Н.Михайловский, призывавший «безбоязненно смотреть в глаза действительности и ее отражению – правде-истине, правде объективной, и в то же время, охранять и правду-справедливость, правду субъективную…»[21].

Признавая реальность двух видов ценностей – объективной и субъективной, истинной С.Франк считал лишь последнюю. Того же мнения придерживался, в сущности, и Н.Лосский. При этом «субъективация» ценности вовсе не означала уступки отвергнутому ранее отечественной

 

 

– 216 –

 

христианской философией субъективизму (психологизму – по терминологии некоторых авторов) в его экспликации субъективно-идеалистической философией Запада. Не означает потому, что в аксиологии, равно как и в этике, и в гносеологии, любая субъективная (личностная) ценность приобретает значимость лишь в рамках осознания ее отношения к Абсолютному. Природные же, материальные ценности, при всей их объективности и утилитарной значимости, формируются вне сферы Духа и духовных отношений и, следовательно, в свете христианского миропонимания не обладают статусом истинной ценности. Дух и только Дух есть средоточие истинных ценностей. Он внеприроден и внечеловечен (в отличие от души, как правило – грешной), ибо представляет собой «особый» «этаж» (по выражению В.Зеньковского) бытия, именуемый в современном научном языке Ноосферой. Эти слова можно считать отражением и выражением общей позиции по данному вопросу всей русской христианской философии.

В пространстве между «небом» и «землей» искала свое место и христианская этика.

Коль скоро последняя есть учение о добре и зле, нацеленная на борьбу (компромисс – по Франку) первого со вторым, а добро, в свете религиозного (христианского) мышления, есть «момент» Абсолютного бытия, то все этические (нравственные) нормы и идеалы есть «выражение вечной онтологической необходимости», которую человек может или принять как должное, или отвергнуть, но не создать и не отменить. Как утверждал С.Франк, сущность нравственности состоит в присутствии Бога в человеке. Соответственно, бацилла безнравственности развивается в безрелигиозном сознании. Потеряв (или не приняв) Бога, человек теряет и самого себя как Человека.

В «нравственную разумность мировой жизни», простирающуюся на всю вселенную, верил и «самый выдающийся, – по словам В.Зеньковского, – русский психолог» Л.Лопатин, будучи при этом убежденным в том, что «коренное начало нравственности дано во внутреннем достоинстве человеческой личности»[22]. Этой же точки зрения придерживались сторонники концепции «нравственного субъективизма» П.Юркевич, Н.Михайловский, М.Тареев и некоторые другие отечественные христианско-философские мыслители. Безоговорочно приносил всякую нормативную этику в жертву этике «сублимированной» и Б.Вышеславцев.

Наличие в рамках отечественной христианской философии столь различных позиций по вопросу природы этики, заставили С.Франка, судя по всему, признать, что онтология этики одновременно

 

 

– 217 –

 

и божественна, и человечна. Однако, в силу тех или иных причин, расставленные в этих позициях акценты могут смещаться в ту или другую сторону.

 

* * *

Возвращаясь к вопросу о характерных чертах отечественной христианской философии, следует напомнить о ее весьма лояльном, более того – уважительном отношении к науке, и, одновременно, – о полном неприятии научной философии (но не философии науки!, призванной, по словам Н.Бердяева, «вернуть камню его душу»), как философии ущербной и самоуничижительной. Истинная философия не может быть научной по той уже причине, что она не принимает status quo мира за его сущность. Помимо «реальной силы бытия», считал С.Франк, существует и «идеальная правда Духа». Цель философского познания состоит в поисках этой правды, т.е. в поисках смысла и истинных ценностей мироздания. Самое же главное, что отличает философию от науки, – это стремление к совершенствованию бытия, которое, в свою очередь, возможно лишь через нравственное совершенствование человека. В этих условиях курс на этизацию познания и превращение его по существу в оценочную дисциплину выглядит вполне правомерным, но вряд ли перспективным, поскольку ориентация человека в реальной жизни на то, что есть, безусловно, преобладает над его стремлением к тому, что должно быть. В отличие от сознания, познание, если оно стремится быть объективным, не может ориентироваться на идеалы.

Очевидная жизненная (практическая) уязвимость занятой христианской философией позиции, вполне, по убеждению ее представителей, компенсировалась фактом ее идейного и нравственного превосходства. В условиях творящегося в мире зла готовность человека принять все таким, каково оно есть само по себе, не только аморальна, но и опасна для самого его существования. В отказе от признания приоритета духовных ценностей и основных норм общечеловеческой морали, в измерении счастья человека прежде всего его доходами[23], в пренебрежении к гуманистическим идеалам, непоколебимая убежденность в том, что наука, понимаемая прежде всего как «научный натурализм»[24], и технология есть высшие ценности цивилизации, и следует, по убеждению представителей христианской и экзистенциальной философии, искать корни всех социальных конфликтов и технологических катастроф, которыми был перенасыщен «изуродованный» и «осужденный», по словам одного из сартровских литературных персонажей, XX век.

 

 

– 218 –

 

Попытка известной (я бы даже сказал – лучшей) части отечественных философских мыслителей преодолеть устоявшиеся представления

0 неправомерности и недопустимости какого бы то ни было допуска этики и аксиологии в познавательную деятельность если и не вызвала энтузиазма в широких философских и, тем более, научных кругах, более всего опасающихся власти «этического империализма» (Э.Агацци), то безусловно сыграла свою положительную роль в обусловленной требованиями времени определенной переоценке ценностей человеческой культуры и конституализации этики науки как актуального направления вполне рационального типа мышления. Что касается последнего, то его истинная ценность, как справедливо считал Т.Джефферсон, определяется не правильностью, а честностью. И этот этический критерий человеческого разума остается основным гарантом его самосохранения и позитивного развития.

 

Примечания

 

[1] См.: Декарт Р. Письмо к французскому переводчику «Начал философии». [2] См.: Юм Д. Трактат о человеческой природе. [3] Я имею в виду последнее десятилетие XIX и первую половину XX столетий. [4] К такого рода исключению следует, пожалуй, отнести прежде всего работы главы русского интуитивизма Н.Лосского, получившие положительный отклик и переведенные за рубежом.

Что касается соответствующих работ русских неокантианцев, то они, по понятным причинам, не отличались оригинальностью и не способствовали формированию подлинного образа отечественной философии.

[5] Прибегая к этому определению (как более корректному в идейно-смысловом отношении) русской религиозной философии, я полностью доверяю соответствующим разъяснениям ряда видных ее представителей – таким, прежде всего, как М.Тареев, С.Франк, В.Зеньковский и др. [6] Зеньковский В. История русской философии. Т. 1. Ч. 2. Л., 1991. С. 151. [7] Менделеев Ив. От критицизма к этической гносеологии (Опровержение критицизма проф. А.И.Введенского. Введение в этическую гносеологию). Клин, 1914. С. 110. [8] Там же. С. 100. [9] Менделеев Ив. Оправдание истины. СПб., 1910. С. 10. [10] Там же. С. 15. [11] Там же. С. 58. [12] Зеньковский В. История русской философии. Т. 11. Ч. 2. Л., 1991. С. 253. [13] Франк С. Душа человека. Опыт введения в философию и психологию. М., 1917. С. 24. [14] Того же мнения придерживались и русские масоны. [15] Онтологизм – одно из ключевых понятий русской христианской философии, отличающееся, однако, крайней многозначностью, о чем свидетельствуют соответствующие высказывания Франка, Бердяева, Лосского, Зеньковского и др. Суть онтологизма, при всех смысловых оттенках этого понятия, кроется в его нацеленности на борьбу с традиционным рационализмом, критицизмом и субъективизмом как в этике, так и в гносеологии. [16] Франк С. Непостижимое. М., 1990. С. 324. [17] Одно лишь признание Соловьевым независимости нравственной сферы сознания от религии давало Зеньковскому повод к такого рода мнению. [18] Цит. по: Зеньковский В. История русской философии. Т. 11. Ч. 2. Л., 1991.С. 59. [19] Подробнее см.: Бердяев Н. Об онтологической гносеологии // Вопросы философии и психологии. 1908. Май-июнь. [20] Новиков А. О сущности и парадоксах «онтологической гносеологии» // Философский факультет. Ежегодник. М., 2001. № 2. [21] Лосский Н. Обоснование интуитивизма. (Пропедевтическая теория познания). СПб, 1908. Изд. 2. С. 197. [22] Михайловский Н. Полн. собр. соч. СПб, 1911. Т. 1. Предисловие к 3 изд. (Стр. не указана. – А.Н.). [23] Лопатин Л. Теоретические вопросы сознательной нравственной жизни // Вопросы философии и психологии. 1890. № 5. С. 69. См. его же: Философские характеристики и речи. М., 1911. [24] Гуманистический Манифест 2000 // Философский факультет. Ежегодник. 2001. № 2. Там же.

Что происходит с философией?

Общественные науки, к числу которых относится и философия, переживают системный кризис. Этот кризис проявляется не в том, что мало литературы выходит, то есть не в количестве публикуемой литературы, а в ее качестве. Нет идей, нет мыслей, нет прогресса научного знания, нет даже накопления новых знаний.

Философия прошла сложный путь своего становления и развития. Вначале она выступала в роли науки наук. Известно, что термин «философия» был введен Пифагором[1]. Но философию сделал философией в подлинном смысле этого слова Платон.

Платон считал, что философия начинается с изумления. А философом он называл каждого человека, стремящегося узнать что-то новое. Подлинными же философами, по убеждению Платона, являются те, кто любит искать истину. Философ познает не какие-либо мнения, а бытие и истину.

Изумление свидетельствует о том, что общество достигло такого уровня в своем развитии, когда стала абсолютно необходимой выработка общих понятий (категорий), с помощью которых можно было бы вести рассуждения о собственном бытии человека и о бытии окружающего объективного мира. Платоновская философия – это размышления о человеке, о государстве, о воспитании, об искусстве и т. д. и т. п.

Философы, по глубокому убеждению Платона, должны не только любить истину, но и не стремиться к чрезмерному богатству, так как богатство лишает людей возможности быть порядочными и добродетельными. «…Человеческий род, – делал вывод Платон, – не избавится от зла до тех пор, пока истинные и правильно мыслящие философы не займут государственные должности или властители в государствах по какому-то божественному определению не станут подлинными философами»[2].

Платон был убежден в том, что государством должны управлять философы, то есть мудрые люди, осознающие свою ответственность за дела государственные и способные постичь сущность вещей. Они, по мысли античного философа, стремятся к познанию бытия, причем познают его как некую целостность. Философ должен категорически отвергать любую ложь и проявлять глубокую любовь к истине. Ему должны быть присущи четыре основные добродетели идеального государства: любовь к истине, справедливость, мужество и рассудительность. Мудрый человек не может любить одновременно истину и ложь.

Афинский философ с горечью отмечал, что когда «от философии отпадают те люди, которым всего больше надлежит ею заниматься, она остается одинокой и незавершенной… К философии же, раз она осиротела и лишилась тех, кто ей сродни, приступают уже другие лица, вовсе ее недостойные. Они позорят ее и навлекают на нее упрек в том, за что как раз порицают ее… ее хулители, говоря, будто с ней имеют дело люди либо ничего не стоящие, либо же в большинстве своем заслуживающие всего самого худшего»[3]. Это касается многих философов, в том числе современных постмодернистов, о которых будет сказано ниже.

Мысли Платона о начале философии были поддержаны его учеником Аристотелем. Он утверждал, что «удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь таким образом далее, они задавались вопросом о более значительном, например о смене положения Луны, Солнца и звезд, а также о происхождении Вселенной»[4]. Люди философствовали не ради какой-нибудь пользы, а ради понимания, ради того, чтобы избавиться от незнания.

Поскольку философия, писал Аристотель, есть любовь к мудрости, следует выяснить значение самого понятия мудрости. Во-первых, продолжает Стагирит, мудрый, насколько возможно, знает все. Во-вторых, мудрый познает то, что трудно и нелегко постижимо для человека. В-третьих, мудрым является тот, кто в любой науке более точен и более способен к раскрытию причин. В-четвертых, та наука является более мудрой, которая служит познанию, а не та, из которой извлекают пользу. В-пятых, та наука мудра, которая главенствует над остальными.

Как и Платон, Аристотель стремление к истине считал высшим философским принципом. Он философию называл знанием об истине, исследование которой, по его мнению, и трудно, и в то же время легко. «Это видно из того, что никто не в состоянии достичь ее надлежащим образом, но и не терпит полную неудачу, а каждый говорит что-то о природе и поодиночке, правда, ничего или мало добавляет к истине, но, когда все это складывается, получается заметная величина»[5]. Сложность исследования истины также заключается в том, что можно овладеть целым, но оказаться не в состоянии постичь часть.

Главную трудность установления истины Аристотель связывает с незнанием причины вещей. «А из вещей тем или иным свойством в наибольшей степени обладает та, благодаря которой такое же свойство присуще и другим; например, огонь наиболее тепел, потому что он и для других вещей причина тепла. Так что и наиболее истинно то, что для последующего есть причина его истинности»[6].

Античные философы выделили субъектно-объектные отношения, сыгравшие в научном познании решающую роль. Без их признания невозможны никакие научные исследования. Для того, чтобы, скажем, открыть тот или иной закон природы, ученому как субъекту познания необходимо противопоставить себя природе как объекту познания. Это важнейший гносеологический принцип науки.

Античная философия разработала общие понятия или категории. Платон писал: «Первый – это способность, охватывая все общим взглядом, возводить к единой идее то, что повсюду разрозненно, чтобы, давая определение каждому, сделать ясным предмет поучения. Так поступили мы только что, говоря об Эроте: сперва определили, что он такое, а затем, худо ли, хорошо ли, стали рассуждать; поэтому-то наше рассуждение вышло ясным и не противоречило само себе… Второй вид – это, наоборот, способность разделять все на виды, на естественные составные части, стараясь при этом не раздробить ни одной из них…»[7].

Философия выступала в роли универсальной науки. Сами античные философы были универсалами. Философия представляла собой всеобщий способ разрешения сложнейших проблем. Но вместе с тем она включала в себя математику, физику и другие науки. Кстати сказать, представление о философии как науке наук сохранилось вплоть до нового времени, когда уже приобрели самостоятельный путь многие науки. Вот, например, что писал Декарт: «…Вся философия подобна дереву, корни которого – метафизика, ствол – физика, а ветви, исходящие от этого ствола, – все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине, механике и этике»[8].

Но постепенно науки отпочковываются от философии и получают, так сказать, автономию. Тем не менее еще в XIX в. многие философы в своих философских системах не обходили вопросы чисто научного характера. Достаточно вспомнить философскую систему Гегеля, охватывающую не только гуманитарные, но и естественные дисциплины. Однако необходимо заметить, что зрелые науки уже не нуждались в «философской опеке». Иначе говоря, натурфилософии пришел конец. И, как писал Энгельс, «попытка воскресить ее не только была бы излишней, а была бы шагом назад»[9].

Объект философии продолжает сужаться. Уже не только природа, но и общество оказывается в центре внимания вновь возникших социальных дисциплин. Политическая экономия, сформировавшаяся как наука в ХVIII в., стала анализировать экономическую сферу общественной жизни. В первой половине XIX в. французский философ О. Конт ввел термин «социология», который прочно вошел в научный оборот. Социология изучает общественные процессы и феномены. Иначе говоря, социология – это наука об обществе.

Маркс придал философии подлинно научный характер. Философия, по его твердому убеждению, должна руководствоваться не спекулятивными, а научными принципами. Таковыми являются: а) признание объективности мира и отражения его в человеческой голове; б) признание субъектно-объектных отношений, без которых нет никакой науки; в) монизм; г) скептицизм. Ничего не брать на веру. Все подвергать сомнению. Но речь, конечно, идет не о сомнении обывателя, ничего не желающего читать и поэтому отвергающего все, а сомнение исследователя, не просто отбрасывающего все, что было до него создано, а позитивно использующего все предыдущие научные знания; д) доказательность. С точки зрения Маркса, абстрактные философские рассуждения должны быть подтверждены и обоснованы на базе эмпирической действительности. Уже в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс заявили: «Предпосылки, с которых мы начинаем, – не произвольны, они не догмы; это – действительные предпосылки, от которых можно отвлечься только в воображении. Это – действительные индивиды, их деятельность и материальные условия их жизни, как те, которые они находят уже готовыми, так и те, которые созданы их собственной деятельностью. Таким образом, эти предпосылки можно доказать чисто эмпирическим путем»[10]. Маркс резко выступает против философских спекуляций, оторванных от реальной жизни. «Там, где прекращается спекулятивное мышление, – перед лицом действительной жизни, – там как раз и начинается действительная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития людей. Прекращаются фразы о сознании, их место должно занять действительное знание. Изображение действительности лишает самостоятельную философию ее жизненной среды. В лучшем случае ее может заменить сведение воедино наиболее общих результатов, абстрагируемых из рассмотрения исторического развития людей. Абстракции эти сами по себе, в отрыве от реальной истории, не имеют ровно никакой ценности»[11].

Маркс придал философии также практический характер. «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»[12]. Но изменить мир можно не на базе спекулятивных рассуждений, а на базе науки. Маркс, как великий, верил в науку, в научные методы исследования природного и социального мира. Наука для Маркса философична, то есть наука должна использовать философию как метод исследования объективной действительности. Сам Маркс в «Капитале» блестяще применил диалектический метод как важнейший философский метод анализа природы и общества.

Во второй половине XIX в. происходит дальнейшее углубление отрыва философии от науки и ее превращение в иррационалистические и субъективные интерпретации мира. Появляется философия жизни, интерпретирующая жизнь как совокупность психических процессов. Игнорируется основной вопрос философии – вопрос об отношении материи и сознания. А без признания этого вопроса исчезают субъектно-объектные отношения, без которых, как уже отмечалось, нет науки.

В современную эпоху ситуация еще больше ухудшилась. Со всех сторон идут атаки на классический рационализм, на возможности Разума познать объективную действительность, на науку. И здесь особая «заслуга» принадлежит постмодернизму. «Первыми свидетельство о смерти притязаниям науки на разум и рационализм с радостным энтузиазмом выдали философы постмодернизма»[13].

Главные представители постмодернизма Ж. Бодрийар, Ж. Ф. Лио-тар, Ж. Делёз, Ф. Гваттари, М. Серр, Р. Рорти и многие другие все превратили в «пост-», то есть в «после»: постфилософия, постнаука, постискусство, постлитература, постистория и т. д. и т. п.

Посмотрим, как трактуют философию Делёз и Гваттари. Они решили выяснить суть философии в работе «Qu’est – се que la philosophie?» («Что такое философия?»). Во «Введении» авторы пишут, что раньше тоже ставили вопрос о том, что такое философия, но ставили его абстрактно и туманно. Но теперь пришло время ставить этот вопрос конкретно и ясно (!). «…Мы уже нашли неизменный ответ на этот вопрос: философия есть искусство формулировать, изобретать и фабриковать понятия. Но недостаточно, чтобы ответ соответствовал вопросу. Нужно также, чтобы он определял час, благоприятный момент, пейзаж и персонажей, а также условия и неизвестные моменты вопроса. Нужно уметь ставить вопрос “между друзьями, как тайна или доверие, или перед недругом, как вызов, найти этот час, когда не доверяют даже другу и ведут себя как волк и собака”»[14]. (С такого рода бессмыслицей мы будем встречаться в работах постмодернистов постоянно, но придется с этим хотя бы временно смириться.)

Но понятия, продолжают наши постмодернисты, нуждаются, как они выражаются, в концептуальных персонажах, которые помогают их выяснению. Таким персонажем, оказывается, выступает «Друг», свидетельствующий о греческих истоках философии. В других странах имели «Мудрого» при определении философии. «Греки похоронили Мудрого и заменили его философами, друзьями мудрости, то есть теми, кто ищет мудрость, но совершенно не обладают ею»[15]. Старый мудрец, продолжают Делёз и Гваттари, явившийся с Востока, мыслит Образами, в то время как греческий философ изобретает и мыслит Понятиями.

По мнению Делёза и Гваттари, очень трудно определить содержание термина «Друг», между тем это необходимо, так как данный термин греческие философы широко используют.

Как видно, Делёз и Гваттари при анализе античной философии обращают внимание не на проблемы истины в работах греческих философов, а на второстепенные вопросы. Ведь дело не в том, что применяются термины «друг» или «мудрость», а в том, что с самого начала античные философы, рефлексируя над бытием окружающей природной и социальной действительности, занимались поисками истины.

Авторы книги «Qu’est – се que la philosophiе?» в первую очередь решили рассмотреть сам термин «понятие». Всякое понятие, пишут они, состоит из определенных элементов и определяется через них. Нет понятия, состоящего из одного элемента. Оно может состоять из множества элементов. Поэтому понятие можно делить на куски, добавлять к нему новый элемент или редуцировать к нескольким элементам. Это дело вкуса. При этом для Делёза и Гваттари не стоит вопрос о том, что всякое понятие так или иначе должно отражать хотя бы приблизительно объективный мир. Ведь оно несет определенную смысловую нагрузку лишь благодаря тому, что отражает существенные стороны и черты мира природы и мира общества.

Общий вывод Делёза и Гваттари: философия не есть ни созерцание, ни рефлексия, ни коммуникация. Она формулирует понятия. Задача философии – выяснить, какова природа понятия.

Этот вывод можно было бы приветствовать, если бы Делёз и Гваттари действительно анализировали понятия, отражающие общие и существенные черты предметов объективного мира. Нет, они этого не хотят. Они занимаются, как истинные постмодернисты, эквилибристикой и казуистикой.

Постмодернисты совершили «радикальный разрыв с Просвещением, с верой в бесконечный прогресс, который пропагандировал Кондорсе»[16]. Они просветителей обвиняют во всех современных бедствиях: в оптимистическом взгляде на развитие исторического процесса; в вере в бесконечный прогресс общества, в свободу и равенство, в принцип историзма, в науку, в необходимость изменения существующих социально-экономических и политических порядков, в чрезмерной эксплуатации природных ресурсов и т. д. и т. п. Их обвиняют, потому что они были рационалистами.

Один из виднейших американских постмодернистов Р. Рорти прямо заявляет в своей книге «Философия и Зеркало Природы»: «Эта книга представляет собой обзор развития последних философских исследований, особенно в области аналитической философии, с точки зрения антикартезианской и антикантианской революции… Цель книги заключается в том, чтобы подорвать доверие читателя к “уму” как к чему-то такому, по поводу чего нужно иметь “философский” взгляд, к “познанию” как к чему-то такому, о чем должна быть “теория” и что имеет “основания”, а также к “философии” как она воспринималась со времен Канта»[17]. Рорти считает, что рационалистическая философия заменила интеллектуалам религию, то есть превратилась в своего рода веру в философские высказывания и умозаключения.

Постмодернисты отвергают понятия классической философии – разум, абсолют, истина, прогресс, противоречия, дискуссия и т. д. Вместо этих веками опробованных понятий и категорий они выдвигают понятия «деконструкция», «тело», «сюжет», «дискурс» и т. д., не несущие никакой смысловой и теоретической нагрузки, но зато звучащие оригинально. Они отвергают иерархию моральных, культурных и иных ценностей. С их точки зрения, все мифы, все культуры, все ценности: хорошо, плохо, гуманно, антигуманно и др. – релятивны. В свое время Гегель критиковал тех философов, которые подобно постмодернистам не признавали иерархию ценностей общества, отвергали всякие поиски истины. В адрес таких философов Гегель писал: «Ибо тем, что так называемое философствование объявило познание истины глупой затеей, оно нивелировало все мысли и все предметы – подобно тому как римские императоры в своем деспотизме уравняли патрициев и рабов, добродетель и порок, честь и бесчестье, знание и невежество, – так что понятия истинного, законы нравственности оказываются не чем иным, как мнением и субъективными убеждениями, и самые преступные принципы обладают в качестве убеждений равным с этими законами достоинством, а всякий объект, каким бы пустым и частным он ни был, всякий, пусть даже самый незначительный, вопрос обладают таким же достоинством, как то, что составляет интерес всех мыслящих людей и служит узами нравственного мира»[18].

Один из крупнейших представителей постмодернизма Ж. Ф. Лио- тар пишет, что слово «постмодерн» «обозначает состояние культуры после трансформаций, которым подверглись правила игры в науке, литературе и искусстве в конце XIX века»[19]. Наука, продолжает он, стремится к познанию истины, и поэтому она должна разработать свои методы исследования или, как выражается Лиотар, «правила игры». (Здесь уже видно, как легкомысленно постмодернисты относятся к научному аппарату. Вместо понятия «методы исследования» они придумали «правила игры», вместо «темы» – «сюжет» и т. д. Это жонглирование новыми словечками свидетельствует о том, что постмодернисты абсолютно несерьезно относятся к научным исследованиям, к традициям интеллектуального труда.)

По мере перехода, пишет Лиотар, общества в постиндустриальное состояние меняется статус знания. Поскольку научное знание представляется как вид дискурса, в постиндустриальном обществе формы передачи научных знаний через языковые средства меняются. Так, с помощью компьютерной техники можно передавать различную научную информацию. Но отсюда следует, что меняется природа знания. Знания в постиндустриальную эпоху производятся не для того, чтобы их отправить в архив, а для того, чтобы продавать. Знания – это деньги. Причем этими знаниями распоряжается не государство, а частные лица.

В постиндустриальном обществе, продолжает Лиотар, меняется роль обладателей знаниями. Если в индустриальном обществе все политические, экономические, социальные и иные проблемы решались власть имущими и собственниками, то в постиндустриальном обществе доминирующую роль играют уже специалисты. «Правящий класс есть и будет классом, который принимает решения. Но он уже образуется не традиционным политическим классом, а разнородным слоем, сформированным из руководителей предприятий, крупных функционеров, руководителей больших профессиональных организаций, профсоюзов, политических партий и религиозных конфессий»[20].

Нет сомнения в том, что Лиотар анализирует новые реалии, возникшие в современных развитых капиталистических странах. Действительно, современные информационные технологии, имеющие исключительно большое значение не только для экономической сферы, но и для всех сфер общественной жизни, создаются специалистами. И те государства, которые будут иметь в своем распоряжении таких высококлассных специалистов, будут добиваться наибольших успехов. Больше скажу, от наличия информационного пространства, включающего в себя не только технику и новейшие технологии, но и средства массовой коммуникации, во многом будет зависеть будущее тех или иных государств. На примере слаборазвитых стран мы видим, что значит отсутствие такого информационного пространства. Но отсюда нужно делать не тот вывод, к которому пришли постмодернисты – переход властных функций от политиков и собственников к специалистам. Надо заметить, что об этом многие писали до постмодернистов. Достаточно для этого ознакомиться с работами крупного американского экономиста Дж. Гэлбрейта. В отличие от постмодернистов я прихожу к другому выводу – сферы общественной жизни структурно вариантны, но функционально инвариантны. Скажем, в политике не советники как специалисты принимают решения, а политики, наделенные властными функциями. Другой вопрос, что многим современным политикам нужны кукловоды, поскольку они сами лишены интеллекта и поэтому не в состоянии думать и анализировать политические реалии.

Сегодня постмодернизм превратил философию в пустой дискурс, каждый по-своему толкует философские проблемы. Исчезли споры об истине, о научности философии, о ее методологическом значении для других общественных дисциплин. Его не интересуют ни поиски истины, ни анализ глубинных механизмов имманентной логики исторического процесса.

В настоящее время в философии доминирует резко отрицательное отношение к классическим философским традициям: отвергаются классические категории философии, полностью игнорируются проверенные практикой философские методы исследования объективного мира, отвергаются принципы строгого научного мышления и доказательности. Словом, отвергается все, благодаря чему философия тысячелетиями успешно развивалась и добивалась великих научных результатов. Но зато все сводится к дискурсу, то есть к пустому разговору обо всем и ни о чем. На философских конгрессах не видно глубоких исследований. Многие выступают в постмодернистском духе. Вот, например, некто B. C. Абрамов в своей статье «Глобальные симптомы трансики урбанизма» пишет: «Трансика урбанизма как трансцендентная особенность современного мироустройства есть глобальный процесс эскалации урбанизма, который осуществляется в форме бегства за пределы традиции в сторону модернити-постмодернити и обратно. Трансика есть идеология о трансцендентном»[21]. Нельзя не вспомнить старый, но очень актуальный в наше время анекдот. Купец спрашивает у студента: «На кого ты учишься?» Студент отвечает: «На философа». Купец спрашивает: «А что такое философия?» Студент отвечает: «С точки зрения логической градации и человеческого позитивизма философия есть трансцендентальный эмпириокритицизм, двуединый монизм, включающий в себя проходимость по необходимости и необходимость по проходимости. Учитывая теорему Наумана, Фаумана и Пифагора о положительной интерпретации отрицательных явлений, тем более Фейербах индуцирует, что субстанция человеческого бытия содержит в себе столько апостулатов, сколько апостаментов содержит “Критика чистого разума” Канта. И если это все рассмотреть через призму диалектического материализма, то получится не то, что что-нибудь, а тем более вообще». Купец почесал голову и сказал: «Оно, конечно, можно, ежели это ничто иное, как ежели что. А вот ты как коснись, так ответ тебе и пожалуйста». Этот анекдот о философии мне напоминает напыщенные, но бессмысленные фразы постмодернистов и их последователей.

Философия деградирует не только в России, но и во всем мире, о чем свидетельствуют материалы XXI всемирного философского конгресса, проходившего в 2003 г. в Турции. Все это свидетельствует о том, что постмодернизм ведет к краху философию, которая сыграла ключевую роль в духовной жизни человечества.

Возникает вопрос: почему обществоведы время от времени начинают отрицать то, что было создано их предшественниками? Почему, скажем, философы начинают полностью отвергать прежние философские теории и концепции на том основании, что они якобы устарели? Но почему естествоиспытатели не отвергают прежние теории лишь на том основании, что они были давно разработаны? Никому ведь не придет в голову отвергнуть закон Архимеда лишь потому, что Архимед жил в третьем веке до нашей эры. Только психически нездоровый человек может отвергать открытую Коперником гелиоцентрическую систему. На эти вопросы ответить не просто, тем не менее я попытаюсь это сделать.

Известно, что наука начинается с противопоставления субъекта объекту. В качестве субъекта выступает исследователь, а в качестве объекта – природа или общество. Природа – объект естествознания, а общество – обществознания. В природе действуют стихийные силы. Там нет никаких отношений, изменения происходят чисто стихийно. Природа бесконечно многообразна. Поэтому ее познание происходит на самых разных уровнях. Причем эти уровни не противоречат друг другу. Законы макроуровня не противоречат законам микроуровня. Процесс познания, имеющий бесконечный характер, все больше и больше проникает вглубь материи. И это будет продолжаться до тех пор, пока существует сама природа.

В отличие от природы общество есть исторически сложившаяся совместная форма деятельности людей по производству материальных и духовных ценностей. Вместе с тем общество – это продукт взаимодействия людей, преследующих сознательно поставленные цели и сознательно стремящихся к их реализации. У людей разные интересы, разные жизненные ценности, разный кодекс поведения. Поэтому развитие общества чрезвычайно противоречиво. Отсюда конфликты, войны, кризисы и т. д. и т. п. Все эти сложные процессы должен исследовать обществовед. Но ведь он сам тоже является членом общества. Он имеет определенные мировоззренческие позиции, которые имплицитно или эксплицитно сказываются на его научных изысканиях. Отсюда – субъективизм и отрицание прошлых теорий. Но он забывает о том, что в обществе прошлое, настоящее и будущее неразрывно связаны. Нет настоящего без прошлого, а будущего без настоящего. Развитие исторического процесса носит не спорадический, а континуистский характер. Ведь всю историю пронизывает человек, являющийся, по утверждению античного философа Протагора, мерой всех вещей. Не может общество развиваться без преемственной связи, без использования того, что было создано предыдущими поколениями. Не может философия развиваться без использования того, что было создано прежними философами.

Но когда общество переживает критический период своей истории, то и обществознание оказывается в состоянии кризиса. В ХVIII в., например, буржуазное общество было на подъеме, и философская мысль достигла огромных успехов. Но в конце XIX в. буржуазное общество начало переживать острый кризис. И философия тоже оказалась в кризисе. Нельзя же всерьез утверждать, что Ницше, например, продвинул философию.

В XX в. кризис буржуазного общества продолжился. И философия особых успехов не имела. В XXI в. этот кризис продолжается, и зеркальным отражением его является кризис обществознания, в том числе философии.

Но свято место пусто не бывает. Астрология и магия заняли почетное место в общественном сознании. Причем не только обыватели заразились ложными науками и религиозными предрассудками, но и многие ученые, чьей профессиональной обязанностью является открытие законов объективного мира на базе использования научных методов и средств. Еще Декарт критиковал такого рода лженауки. Он прямо заявлял: «…Что касается ложных учений, то я достаточно знал им цену, чтобы не быть обманутым ни обещаниями какого-нибудь алхимика, ни предсказаниями астролога, ни проделками мага, ни всякими хитростями или хвастовством тех, что выдают себя за людей, знающих более того, что им действительно известно»[22].

Как же в этих условиях заниматься философией? Я нашел для себя выход. Чтобы определить этот аспект, условно всю философию можно разбить на три вида: на философию мирообъяснения, философию мироощущения и философию миропостижения. К философии мирообъяснения относятся те философские течения, направления и концепции, сторонники которых для объяснения и подтверждения своих философских воззрений обращаются к достижениям конкретных наук. Так поступали, например, Кант, Гегель, Маркс и другие великие философы. Они считали философию такой же наукой, какими, например, являются физика, химия, математика и т. д. Они использовали определенные категории как инструменты познания объективной действительности. К философии мироощущения можно отнести те философские теории, авторы которых обращались к внутреннему миру человека. Это, прежде всего, философия жизни, экзистенциализм и персонализм. Приверженцы этих философских направлений изучают экзистенцию человека с точки зрения его внутренних переживаний, психических ощущений и т. д. Для них философия – не наука, а инструмент описания человеческих переживаний и рефлексий. Что касается философии миропостижения, то к ней относится религиозная философия, которая стремится постичь мир через Бога. Ясно, что эта философия ничего общего не имеет с наукой. Я лично работаю в русле философии мирообъяснения.

[1] По словам Диогена Лаэртского, «Сосикрат в “Преемствах” говорит, что на вопрос Леонта, флиунтского тирана, кто он такой, Пифагор ответил: “Философ”, что значит “любомудр”» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М., 1986. – С. 309).

[2] Платон. Соч.: в 3 т. – Т. 3. – Ч. 2. – М., 1972. – С. 525.

[3] Платон. Собр. соч.: в 4 т. – Т. 3. – М., 1994. – С. 275.

[4] Аристотель. Соч.: в 4 т. – Т. 1. – М., 1976. – С. 69.

[5] Аристотель. Соч.: в 4 т. – Т. 1. – М., 1976. – С. 94.

[6] Там же. – С. 95.

[7] Платон. Соч.: в 3 т. – Т. 2. – М., 1970. – С. 205.

[8] Декарт. Соч. – Т. 1. – М. – 1989. – С. 309.

[9] Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. – Т. 21. – С. 305.

[10] Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. – Т. 3. – С. 18.

[11] Там же. – С. 26.

[12] Там же. – С. 4.

[13] Бек, У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию. – М., 2001. – С. 21.

[14] Deleuze, G., Guattari, F. Qu’est – се que la philosophiе? – Paris, 1991. – P. 8.

[15] Deleuze, G., Guattari, F. Qu’est – се que la philosophiе? – Paris, 1991. – P. 8.

[16] Dosse, F. Histoire du structuralisme. – 1. Le champ du signe, 1945–1966. – Paris, 1992. – P. 412.

[17] Рорти, Р. Философия и Зеркало Природы. – Новосибирск, 1997. – С. 5.

[18] Гегель, Г. В. Ф. Философия права. – М., 1990. – С. 52–53.

[19] Лиотар, Ж. Ф. Состояние постмодерна. – СПб., 1998. – С. 9.

[20] Лиотар, Ж. Ф. Состояние постмодерна. – СПб., 1998. – С. 43.

[21] Абрамов, B. C. Глобальные симптомы трансики урбанизма // III Российский философский конгресс. Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия. – Т. 3. – Ростов н/Д, 2002. – С. 175.

[22] Абрамов, B. C. Глобальные симптомы трансики урбанизма. – С. 255.

Такое же критическое отношение к этим лженаукам было и в последующие века. Для этого достаточно познакомиться с очень интересной и содержательной книгой английского исследователя XIX в. Ч. Маккея «Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы». Вот что он пишет в Предисловии к изданию 1852 года: «Изучая историю различных народов, мы приходим к выводу, что у них, как и у отдельных людей, есть свои прихоти и странности, периоды возбуждения и безрассудства, когда они не заботятся о последствиях своих поступков. Мы обнаруживаем, что целые социальные группы внезапно останавливают свои взоры на какой-то одной цели, преследуя которую, сходят с ума; что миллионы людей одновременно попадаются на удочку одной и той же иллюзии и гонятся за ней, пока их внимание не привлечет какая-нибудь новая глупость, более заманчивая, чем первая» (Маккей, Ч. Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы. – М., 2003. – С. 13.)

Что такое правда?

Истина, заблуждение и вера. Любая идея, какой бы надуманной она ни была, содержит некую цель. содержание. Потом русалки, ведьмы и черти образы правда? Материалисты с метафизическим складом ума, интерпретирующие размышления односторонне, отрицать, что есть какое-либо отражение реальность в заблуждении. Например, религиозное сознание считается полностью лишенным какого-либо объективного содержания. Но история поисков знаний человечеством показывает, что ошибка действительно отражает, по общему признанию, односторонне, объективную реальность, что он имеет свой исток в действительности, имеет «земное» фундамент.Абсолютной ошибки нет и быть не может. что абсолютно ничего не отражает. Даже бред безумие — это отражение чего-то. Во всех перечисленных случаях есть нити объективной реальности, вплетенные в фантастические узоры силой воображения. Взятые целиком, эти изображения не складываются в нечто правдивое. Далеко не каждый феномен сознания обладает такой же степенью правдивость. Но человечество живет и прогрессирует не потому, что сознание загромождено ошибками, слепая вера и ложь, но поскольку это сознание также содержит истинное знание.Если бы познания не было, с самого начала начало, более или менее точное отражение действительности, человек никогда бы не смог изменить свое окружение творчески или даже приспособиться к нему. Сам факт существование человека, история науки и практики доказывают истинность этого утверждения. Конечно, это не означает, что человеческое знание не подвержено ошибкам. Приобретая способность мыслить абстрактно и продуктивно воображать, что вывел нас далеко за пределы того, что дано чувства, люди заслужили привилегию ошибаться и увлекаюсь всякой чепухой.

Животные неспособны к абстрактному мышлению, но они не делают те же ошибки, что и человек, который развил целый мир фантастические, сказочные образы, невероятно причудливые, великолепные красиво или ужасно гротескно.

Ошибка — это идея или комбинация идей и изображений, которые возникают в сознании человека или общества и не соответствуют действительности, но считаются верными. Этот определение ошибки логически следует из определения познания как отражение действительности.Ошибка — это честная неправда. в отличие ошибка, ложь или обман — это нечестная неправда. Персона знает, что определенная идея неверна, но по какой-то причине или другие он представляет это как истину. Человек, который делает ошибку вводит других в заблуждение, потому что заблуждается сам. В лжец, с другой стороны, обманывая других, не сам обманул. Ложь говорит о том, что существует как несуществующего и несуществующего как существующего. Но правда имеет силу, которой недостает лжи: последняя обычно разоблачается в долгосрочной перспективе.Кто-то сказал, что ложь скорее похожа на плевать против ветра; вертел обязательно полетит в лицо лжеца. Ошибку следует отличать от ошибки это результат неправильной практической или умственной деятельности, вызвано чисто случайными личными причинами. Это обычно считал, что ошибки досадные случайности. Но у них есть неустанно преследовали знания на протяжении всей истории, они своего рода наказание, которое человечество должно заплатить за свою дерзость пытается знать больше, чем разрешено уровнем практика и объем теоретической мысли.Древние видел источник ошибки либо в естественном несовершенстве наши познавательные способности в ограничениях чувственных и рациональное знание, при отсутствии образования или сочетание все эти факторы.

Философия современности иногда рассматривает ошибку как искажающее влияние эмоции или воли на человеческий разум. Ошибка коренится в социальных условиях существования человека и в характер его ума, который можно сравнить с зеркалом с неровная поверхность, которая смешивает собственное несовершенство с изображение вещи отражено.Мыслители увидели источник ошибки в свободной воле и недостаточном знание. Согласно Канту, источник ошибки кроется в принципиально неоправданное появление человеческого сознания за пределы возможного личного опыта в объективный мир для себя, или в нарушение логического правила мышления.

Ошибка — это исторически обусловленная, а потому постоянно преодолеть, несоответствие между знанием и предметом знание. Теоретически это выражает ограниченность действительная власть людей над природой и собственными отношениями, и результат постоянного стремления преодолеть ограничения существующие знания и практика.Правда сложна, противоречивый процесс, в котором ошибка постоянно преодолевается через развитие знания, а сама истина становится все более полным и глубоким. Сами люди виноваты в своих ошибках, хотя последние отнюдь не означает неотъемлемую, имманентную черту человеческой натуры, но только временная возможность, реализованная на основе определенных исторические условия.

По самой своей природе научное познание невозможно без столкновение разных взглядов, борьба верований, без обсуждение; поэтому это невозможно без ошибок.Только те, кто ничего не делает или постоянно повторяют банальности, делают без ошибок. По определенному вопрос, и довольно часто ни один из них не является правильным. Каждый научное открытие обычно влечет за собой многочисленные ошибки, которые этапы в развитии истины, как показано распространенное выражение «учиться на своих ошибках». Если двери заперты для ошибок, правда не может войти в разум либо. Однако это не означает, что нужно смотреть пессимистически о познании как о бесконечном нащупывании вымыслы воображения.Ошибки удаляются или постепенно преодолевают, и правда, хотя иногда и тяжело раненая, борется его путь к свету. «Может быть желание не обременять себя негативом как чем-то фальшивым, можно требовать, чтобы его сразу привели к истине. Почему должен увлечься тем, что ложно? … Это понятие — одно из самых больших препятствий на пути к истине …. Истина — это не штамп монета, которая может быть поставлена готовые …. «[1]

Сколько случаев в науке было при определенных условия ошибка оказались истиной, а правда ошибкой! Выравнивать легенды и сказки сбываются со временем.Для Например, когда древние начали описывать атомы, они сделал грандиозное открытие и одновременно стал жертвы ошибки. Они назвали частицы материи атомами потому что считали их неделимыми. Они были правильно и неправильно одновременно. Человечество добилось своего нынешний уровень культуры не из-за ошибки, а вопреки Это. Достижение истины — первоочередная задача науки.

Истина — это истинное отражение действительности в сознании, отражение реальности, как она существует для себя, независимо от воли и сознания людей.

С истиной и заблуждением тесно связана концепция вера, которую обычное сознание часто ассоциирует с значение, которое дано в религии. В широком философская вера должна пониматься как глубокая убежденность человека в правильности своего действия, мысли или идеалы. И это убеждение может иметь родовой или производный символ. Как нечто общее, вера может быть просто слепым повседневным суеверием или просто доверие к науке, ученым и так далее.Как-то производная, вера научно обоснована, подлинная знания и в этом смысле основаны на истине. Вера может быть Верно, но этот принцип не обратим.

Понятие истины связано с моральными представлениями честность и искренность. Истина — цель науки и честности идеал моральной мотивации. Плодотворные исследования в науке и философия невозможны там, где боязнь последствий мышления сильнее любви к истине. Правда в том достоверные знания и знания — сила, величайшая сила из всех.Тюрьмой его не уничтожить, каторга, виселица, гильотина или ставка. Горящий куст истины никогда не сгорит. Джордано Бруно умер на костре Кампо деи Фьори в Риме как мученик научной истины. Его тело погибло в огне но правда осталась, она была несокрушима. Хотя великий большинство, введенное в заблуждение всевозможными ложными аргументами, может быть против него правда рано или поздно должна победить. An пылкую и бескорыстную любовь к истине часто можно найти в люди, богато одаренные как морально, так и интеллектуально.

Объективное содержание истинного знание. Вся правда объективна: ее содержание не зависеть от предмета, его намерений или воли. Правильный ответ на вопрос «Что есть истина?» предполагает признание того факта, что вне нашего сознания есть существует бесконечный мир, развивающийся согласно объективным законы. Истина — это точное отражение объекта в сознание предмета. Подлинность — это способ существование истины.

Поскольку это правильное отражение объекта, правда всегда имеет объективное содержание.Если мы задумали идеи, у которых нет соответствие на самом деле, ясно, что эти понятия имеют ничего общего с правдой и поэтому не может противостоять испытание практикой.

Любая правда объективна. Не бывает необъективного правда. Субъективная правда — это просто личное мнение. Так данное нами определение истины в то же время определение объективной истины. Истина — это не сама реальность но объективное содержание результатов познания. Его содержание не зависит от воли, желания, страсти или воображение людей.Только объективное знание соответствие сути самих вещей позволяет индивидуум и общество, чтобы контролировать естественное и социальное процессы; можно управлять силами природы и общества только подчиняясь их объективным законам.

Может ли быть несколько верных утверждений об одном и том же явление в одном и том же отношении? Может быть много мнения но правда может быть только одна!

Истина как процесс. Относительность истины. Принцип переписка. Утверждение, что мир познаваем, не означает, что объект открывается субъекту, знающему сразу во всех его атрибуты и отношения. Наша жизнь не безмятежна существование на лоне истины, но беспокойное и постоянное поиск его приобретения. Наука — это не кладезь готовые и всеобъемлющие истины, но процесс поиска их, перехода от ограниченного, приблизительного знания к знания, которые становятся все более всеобъемлющими, глубокими и точный. У этого процесса нет предела.Идеи конечного и непреложная правда — это иллюзии, не имеющие ничего общего с истинная наука. Ментальное видение ученого всегда неполная картина. Некоторые вещи хорошо известны и стали тривиально, другие не совсем понятны, другие сомнительны, другие недостаточно доказаны, другие противоречат новым фактам и другие совершенно проблематичны.

Когда мы пытаемся понять определенный объект, мы должны рассчитывать с его неисчерпаемостью и склонностью к переменам. Каждый объект имеет огромное количество свойств и входит в бесчисленное множество отношения с другими объектами.Это займет очень много времени знать эти свойства и отношения. В истории науке мы находим много случаев, когда ученые соглашались, что все свойства объекта были установлены только для того, чтобы обнаружить позже у него были и другие свойства. Вода, для например, считалось изученным наизнанку. Но Затем наука открыла нечто, называемое «тяжелой водой», со свойствами, о которых раньше никто не подозревал. Недавнее исследование показали, что ряд особенностей и состояний воды зависят от влияния космического пространства.И проблема распределение, роль и особенности воды в Вселенная все еще ожидает удовлетворительного решения.

По мере увеличения доказанных знаний круг вероятных знания также расширяются. Мы все еще можем понять только немного о безграничной загадочной истории существования.

Истина относительна, поскольку отражает объект, не исчерпывающе, но в определенных пределах, определенные отношения, которые постоянно меняются. Относительная правда ограничена правда знать о чем-то.

Научные знания, даже самые достоверные и точные, являются родственник по характеру. Относительность знания заключается в его неизбежная неполнота и вероятностный характер. Для Например, наши знания об атоме, молекуле, электроне, живом клетка, организм, сам человек, сколь бы глубоким он ни был, всего лишь частичное, дает неполное отражение свойств и сущность этих объектов. Истина исторична. В этом в смысле, это дитя эпохи. Это в природе истины что он прорвется, когда придет его время.

Люди каждой эпохи лелеют иллюзию того, что долгое время наконец, благодаря напряженным усилиям предыдущих поколений и их современники земля обетованная истины была достигнута, и мысль достигла пика, за пределами которого она может не лезть дальше. Но проходит время, и они обнаруживают, что это было не вершина, а только небольшой бугорок, который часто либо затоптаны или, в лучшем случае, использованы как база для дальнейших, бесконечных восхождение. У горы знаний нет вершины. Каждый последующая теория более полная и глубокая, чем ее предшественник.Более того, новые научные истины не бросают «старые» истины на свалке истории, но дополняющие их, конкретизируйте их или примите как необходимые элементы в более общие и глубокие истины. Все рациональное содержание предыдущей теории становится частью новой теории, которая это удается. Наука отвергает только утверждение, что это было исчерпывающий. Предыдущая теория интерпретируется в новой теории как относительная истина и, следовательно, как частный случай более полной и более точная теория (классическая механика Ньютона, для пример, и теория относительности Эйнштейна).Такое отношение Корабль между теориями в их историческом развитии известен в науке как принцип соответствия, согласно которому теории, правильность которых для той или иной области явления проверены практикой, экспериментально не отклоняется как ложный при появлении новых, более общих теории, но сохраняют свое значение для предыдущих сфере, как частный случай новой теории. Этот принцип основывается на том, что относительная истина есть объективная истина. Когда говоря об относительном характере истины, помните, что это относится к истинам в сфере научных теории, а не эмпирическому изложению фактов.Наш знание эмпирических фактов может быть верным или неверным. Но это не может быть относительно верным. Например, суд не имеет право наказать человека, если дело не будет полностью доказано против него. Ни один судья не имеет права сказать: «Обвиняемый мог или не мог совершить преступление, но давай накажем его на всякий случай. «

Абсолютная истина. Под абсолютной истиной подразумевается исчерпывающее, максимальное знание мир в целом, полная реализация всех потенциалов человеческого разума, достижение границ, за которыми нет ничего стоящего.Это возможно? В в принципе да. На самом деле процесс познания осуществляется грядущие поколения, которые мыслят очень ограниченно и только с точки зрения данного уровня развития их культура. Таким образом, абсолютное знание — это лишь цель, для которой наука стремится и к которой дорога бесконечна. Полный знания не существует; мы можем только приблизиться к нему, как мы делаем к скорость света.

Развитие науки — это серия последовательных приближения к абсолютной истине, каждое из которых больше точнее, чем его предшественник.

Абсолютные истины — это те, которые, будучи однажды высказаны полная ясность и достоверность, не встретить ни одного дальнейшие контраргументы. В этом смысле абсолютная истина отражение того, что остается верным при любых условиях о его существовании. Такие абсолютные истины представлены в науке такими утверждениями, как «Ничто во Вселенной не является создается из ничего, и ничто не исчезает бесследно » или «Земля вращается вокруг Солнца». Это старые истины и общие, но они не перестали быть правда.Полностью подтвержденные факты, даты событий, рождения и смерти и тому подобное, также считаются абсолютными правда. Но эти истины — обычные тривиальные утверждения.

Термин «абсолют» также используется для обозначения любой относительной истины в ощущение, что если оно объективно, то должно что-то содержать абсолют как один из его элементов. Абсолютная правда — это кусочек знания, не опровергнутые последующим развитием наука, но обогащается и постоянно подтверждается жизнью.

Человечество стремится к полному познанию мира.И хотя это никогда не достигнешь таких знаний, это постоянно приближается и каждый шаг в этом направлении, хотя и относительный, содержит что-то абсолютное. В целом наши знания природы и истории общества не полна, но содержит много зерен абсолюта. Развитие любого истина — это совокупность моментов абсолютного.

Наука требует не только абсолютных истин, но и в большей степени, относительные истины. Абсолют — это сумма относительных моментов на самом деле.Каждый этап развития науки добавляет еще крупицы истины к этой сумме.

Можно сказать, что любая истина одновременно абсолютна и относительный. В человеческом познании, взятом в целом, гравитация абсолютного истины постоянно возрастает.

Конкретность истины. Один из основных принципов диалектического подхода к знание — это признание конкретности правда. Признание этого принципа означает приближение к истине. не абстрактно, а в связи с реальными условиями.В конкретность истины означает, что мы должны определить решающие конкретные исторические условия, в которых объект познание существует и определить основные свойства, отношения и основные тенденции его разработка. Конкретность — это настоящая связь и взаимодействие всех сторон объекта, знание о нем в все богатство его взаимодействий. Заявление о объект истинен, если он точно отражает объект в заявленном условия; разные условия требуют разных утверждение.Истинное отражение одного момента реальности может становятся ложными, если они отделены от контекста, от определенных условия места, времени и его роль в составе целый. Например, физический орган не может быть постигается без понимания организма, человека невозможно понять без понимания общество, а притом исторически конкретное, и вне контекста его конкретной биографии. Заявление «вода закипает при 1000 ° C, верно, если мы говорим о обычная вода при нормальном давлении.Это неправда, если мы имея в виду «тяжелую воду» или если мы изменим давление.

Каждый объект имеет общие черты, а также свои особенности. качества, его уникальный «жизненный контекст». Так что помимо общий подход, нужно также иметь конкретный подход к объект в соответствии с принципом: истины никогда не бывает абстрактное, всегда конкретное. Принципы классической механика правда, например? Да, если применимо к макротела и относительно невысоких скоростей.

Для одного и того же процесса истина не может быть вечной, учитывая раз и навсегда.Сам процесс развивается, условия в котором происходит изменение, и истина, отражающая его претерпевает доработки. Что было правдой в определенных условиях может стать неправдой для других.

Поскольку каждая данная истина неполна, это вполне оправдано. спросить о какой-либо теории или идее: с какой степенью точности он отражает объект? Из-за этой неполноты применение любой данной истины ограничено. И если взять любая истина «слишком далеко» выходит за рамки ссылка, это можно свести к абсурду.

Принцип конкретности истины означает, что мы должны подходить к фактам не общими формулами и схемами, а с максимальным учетом решающих условий, и это совершенно несовместимо с догматизмом.

Критерии истины. какая гарантия есть ли у нас хоть какая-то истина в наших знаниях Что составляет основу чтобы отличить правду от заблуждения, от лжи и ошибок? Другими словами, каковы критерии истинного знания?

Декарт и Спиноза, например, предложили ясное и отчетливое понимание как критерий истины.Ясность была что было уловлено наблюдающим разумом. Только то, что могли быть ясно восприняты и не вызывали сомнений. считаться верным. Примеры таких истин Декартом были математические утверждения, такие как «в квадрате четыре стороны «. Такие истины имеют отчетливость, исключающую все сомнения. Они являются результатом «естественного света разум «. Так же, как свет раскрывает и себя, и окружающую тьма, так истина есть мера самой себя и фальшь. Лейбниц определил истинность идеи как ее ясность. основанный на четкости всех его элементов.Этот взгляд на критерий истины был исторически прогрессивным. Это дало приоритет силы человеческого разума. Но этого не потребовалось принимая во внимание тот факт, что сама ясность также требует критерии. Сам факт очевидности не гарантирует правда. История сурово осудила многие ясные и очевидные «правда». То, что вчера было совершенно ясно науке, сегодня становится непонятно. Что, как когда-то казалось, могло быть яснее и очевиднее, чем неподвижность земли? И многие считали это очевидной истиной и верили в нее фанатично.

Конвенционалисты видели основание истины в любом факте. это было условно согласовано между группами ученые, способные судить о том, что следует считать истиной или ложь. Другие мыслители выдвинули принцип универсального значимость: что соответствовало мнению большинства было правдой. Но задолго до этого Демокрит сказал, что вопросы истины не могут быть решены большинством голосование. История изобилует случаями, когда в обладание истинными знаниями в определенной области, в то время как все остальные ошиблись.Достаточно вспомнить Коперника и его открытие, которому никто другой не был готов поверить.

Прагматики утверждают, что правда — это все, что оправдывает на практике, что помогает достичь требуемых цель. Истинные идеи — это те, которые «работают», они полезны.

Фундаментальный принцип научного мышления заключается в следующее: предложение истинно, если можно доказать, что оно применяется в определенных конкретных условиях, или если есть признал прецедент такого применения.Этот принцип можно назвать принципом «реализуемость». Через реализацию идеи в практические действия оцениваются по сравнению с свой объект и выявляет действительную степень его объективности, правда его содержания. Правдивость принципа может быть доказано только успешным практическим применением. Любой предложение, которое прямо или косвенно подтверждается в практика, или которая может быть эффективно реализована на практике, является правильный. Если человек сравнивает свои концепция вещей с другими концепциями, которые были испытал на практике, тем самым косвенно, через это правильный образ, сравнивает собственное понятие с предметом сам.Соответствие между концептом и его объектом есть полностью доказано только тогда, когда можно найти, воспроизвести или создать такие объект, соответствующий имеющейся у человека концепции сформирован. Истинность теории — необходимая гарантия его реализуемость. Например, практика запуска искусственные спутники Земли подтвердили правильность теоретические положения и расчеты на основе какие эти спутники были построены.

Критерий практики не может полностью подтвердить или опровергнуть какие-либо понятие полностью.Он достаточно гибкий, чтобы защитить нас от относиться к знанию как к закостенелой истине, не нуждающейся в разработка. В то же время этого достаточно, чтобы позволить нам успешно спорить против разновидностей агностицизма.

«Атом неделим». Это правда или ложь? Для много веков это считалось правдой, а практика разрешалась Это. В те дни атом действительно был неделим, как и сегодня он практически делится, и элементарные частицы пока что неделимый. Таков уровень современного упражняться.Практика — существо «хитрое». Это не только подтверждает истину и выявляет ошибку, а также хранит молчание о то, что находится за пределами его системы отсчета.

Практика многогранна и имеет разные уровни. развитие, начиная с эмпирического опыта и заканчивая со строгим научным экспериментом. Одно дело рассмотрим практику первобытного человека, добывающего огонь с помощью трения. И совсем другое, практика средневекового алхимик пытается найти философский камень, который превращать неблагородные металлы в золото.Современные космические полеты, физические эксперименты с оборудованием огромной разрешающей способности, компьютерные расчеты и кардиохирургия, освобождение движения народов, это тоже практика.

Некоторые теоретические положения могут быть прямо подтверждены и на практике (например, предположение геологов что в определенном месте в определенном глубина). Остальные должны быть практически подтверждены чрезвычайно обходными путями с длинными или короткими промежуточными звеньями, через другие науки, через прикладные области знаний выступ, благодаря революционным действиям масс, чьи эффект может проявиться только спустя годы.Вот насколько точно математические идеи, положения теоретической физики, биология, психология, социология, философия, история, эстетика теория и т. д. вступают в силу. Все, что действительно научный должен неизбежно, прямо или косвенно, рано или поздно позже воплотиться в жизнь.

Объективное наблюдение и саморефлексия

Объективное наблюдение и саморефлексия Перейти к подробному содержанию или вернуться к обзору

ОБЪЕКТИВНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ И САМОРЕФЛЯЦИЯ

Одна из величайших загадок жизни вызывает такие вопросы: «Что реально, а что просто видимость? ‘,’ До какой степени мой разум окрашивает или даже искажать вещи? или «Может ли человеческий разум знать правду о жизни и космосе, или только то, что субъективно и относительно? ».Таким образом, эти вопросы философские, но они также возникают по-разному во всех видах повседневной жизни и человеческое взаимодействие, при котором нам нужно отличать факт от фантазии. Вопрос восприятия или как ум формирует впечатления и представления о мире природа других и самого себя очень важна для процесса понимания.

ЭНИГМА, ПРЕДНАЗНАЧЕННАЯ ВНИМАТЕЛЬНЫМ

Написано огромное количество, главным образом со времен Фрэнсиса Бэкона. время, о постоянной потребности в наблюдаемых доказательствах идей.Необоснованные богословские суеверия, метафизические излишества, теории всего и вся и нелепые фантазии не служат истине. Во всем этом и благодаря успеху науки через технологии, а в последнее время и как псевдорелигию, слишком многие мыслители упустили из виду очевидные данные о том, что не все наблюдаемые являются внешними к человеческому разуму. Наши пять основных чувств сообщают нам о появлении «внешний мир» или ощущения, боли и удовольствия тела… но они не дают нам доступа ко всему, что мы можем «наблюдать» о себе или даже о реальности в целом. Как известно, даже обученные наблюдатели могут стать жертвами. неправильного восприятия и неправильного наблюдения многих разновидностей. Далее результаты физики и астрономии сегодня должно быть достаточно, чтобы разрушить любую иллюзию, что наша чувства обманывают нас постольку, поскольку они, конечно, ничего не раскрывают напрямую нам природа реальности в микрофизической, микробиологической или макроастрономической уровни… только для начала.

Эмпирические методы естествознания, все варианты общий гипотетический дедуктивный метод, всегда используют сенсорное наблюдение в качестве своего первый и последний шаг и критерий действительности. Это поможет проверить объективность гипотезы, конечно. Эта тема была так тщательно рассмотрена в бесчисленные работы по научной теории и методам, которые, отметив их важнейшие важность, его можно пока отложить в сторону.

Классическая научная идея объективности совершенно неадекватна как эталон истины, поскольку он привязан к миру объектов и в этом «наивная фиксация» упускает из виду мир предметов.Провидец исключен за счет увиденного. Любой стандарт истины должен также учитывать субъективное и межличностные области, которые, безусловно, реальны, как материя или струны появляются и, более того, имеют гораздо большее значение для основных забот человечества.

Классическая проблема познания — отношение между предметами и объект, который также можно рассматривать как «дилемму рецепции-проекции». Умы можно сравнить как с приемными устройствами, такими как радиоприемники или пленочные фотоаппараты. и воспроизводящим устройствам, таким как кассета для воспроизведения или кинопроектор.В дилемма заключается в том, может ли разум функционировать одновременно, поскольку оба эти типы. Короче говоря, «воспринимает ли разум то, что он сам проецирует?» Есть различные общие возможности, относящиеся к этому вопросу, например: —

1) В нормальных условиях разум всегда воспринимает только то, что объективно «дано» чем-то иным, чем он сам. (Часто называют натурализмом или «наивный реализм»).

2) Разум воспринимает то, что ему дано объективно, но всегда и только с помощью собственных «субъективных» форм или «проекций», чаще всего как личные и / или социальные интерпретации (иногда называемые интеракционизмом или конструктивизм).

3) Разум создает все, что он воспринимает или представляет, некоторые представления на относительно сознательном концептуально-перцептивном уровне другие либо подсознательно, либо «надсознательно». (Иногда это называют солипсизмом, иногда онтологический идеализм, иногда ментализм).

4) Разум в значительной степени отбирает и отвергает данные (сознательно ли или обычно) в соответствии с приобретенным мышлением и / или в зависимости от окружающей среды. параметр. (Иногда его называют гештальтизмом, разновидностью перцептивного релятивизма).

5) Разум воспринимает всегда и только «явления», означающие «все, что угодно». представления являются сознанием ». Явления признаны более или менее субъективного или объективного происхождения. (Так называемый феноменализм или феноменология).

ИЗУЧЕНИЕ ОПЫТА КАК ЯВЛЕНИЕ

Пятый пункт выше — адекватная точка зрения, с которой обсудить объективность для нашей нынешней цели, потому что она указывает на метод исследование, не являясь метанаучной или иной доктриной.Отец феноменологии Эдмунд Гуссерль вывел этот методологический рецепт на способ, которым успешное понимание мира и самих себя естественно осуществляется до интеллектуального теоретизирования. Он рассматривал феноменологию как более строгий форма эмпиризма », чем форма искусственно ограничивающего или теоретического подход к реальности.

К сожалению, литература по феноменологии обычно настолько полон философского жаргона и доктринальной сложности, что это пугает для большинства, не в последнюю очередь для ученых.Но есть большая простота и прямота. об основах феноменологического метода, разобравшись. Чему учит на самом деле является средством, с помощью которого развивается все человеческое понимание, когда оно находится в первозданном виде. состояние, то есть до того, как на него будут наложены ложные идеи, такие как нерелевантные предположения, суеверия, знания, предрассудки, теории и так далее. Метод необходимо в значительной степени для того, чтобы проникнуть в искажения из-за «ментального наложения»; унаследованный восприятия и идеи большинства вещей, которые мы начали впитывать с самого раннего лет и позже.Доктрины науки, а также религии часто образуют большая часть мировоззрения любого современного человека, таким образом, в значительной степени предструктурированная наше восприятие всего, с чем мы сталкиваемся.

Феноменология начинается с понимания того, что физические объекты или события — не единственные возможные «объекты» восприятия и знания. В человеческий субъект является сознательным свидетелем «внутренних объектов» (идей, эмоций, интуиции и т. д.), включая все ментальные и идеальные феномены к самости или идентичности.Человеческий субъект — это точно не объект, хотя человеческое тело, в котором он обитает и использует, очевидно, так оно и есть. Ни сознание, ни его внутренние «объекты» в памяти, внутреннем ощущении или воображении материальны или измеримые объекты и недоступны (для других, кроме себя, внутри) в любой прямой форме или объективном наблюдении. Даже те, кто находится в авангарде неврологические исследования приходят к выводу, что мозг, скорее всего, инструмент сознания как его единственный генератор.Все попытки «объяснить» сознание с точки зрения физических событий любого рода оказались бесполезными и, несомненно, будет продолжать это делать.

Мы наблюдаем себя главным образом через саморефлексию. Мы можем и более или менее осознанно свидетельствуем о наших чувствах, мыслях, мечтах, представлениях и надежды и т. д. Это тоже форма наблюдения, и самое главное, чтобы почти все, что мы делаем в жизни. Это самонаблюдение — основа нашего понимания. других, и именно здесь мы находим мотивацию задумать, спланировать и действовать в Мир.Таким образом, в некотором жизненном смысле это более фундаментально, чем чувственное восприятие, как будет обсуждаться позже.

Самый первичный метод описания наблюдений, который лежит в основе всех знаний, называется феноменологией. Это в основном философский Метод разработан так, чтобы охватить все виды явлений, будь то физические, социальные, ментальные или эмоциональные — включая в каждом своем образе как реальные, так и воображаемые явления.

ЦЕЛЬ ЯВЛЕНИЯ

Под термином «феномен» здесь понимается «любые объекты внимание проявляется к наблюдающему сознанию ».Это не претендует на звание исследования того, что имеет объективное существование, но именно того, что кажется разуму или сознание, каким бы оно ни было. Следовательно, «объект сознания» может одинаково хорошо быть идеей, воспринимаемым материальным объектом или эмоцией. Это включает в себя любые данные, будь то сенсорное впечатление от физического воздействия или вид мысленного представления или концепции, что угодно. Хотя феноменологический метод начался с предположений, что «внешний вид — это реальность» и «сознание всегда преднамеренно и, следовательно, должен иметь объект », их не нужно принимать как универсальные истины.Однако они бесценны как отправные точки для метод, который изучает явления по мере их появления и на предмет того, чем они кажутся. Это означает понимание того, что исследовал, без сознательных интерпретаций. или решения заранее. Этот феноменологический метод можно резюмировать в принцип объективности предмета обсуждения следующий:

«Какие бы« объекты »расследования ни были задействованы, это может можно понять только через первоначальное применение и с самого начала к присущему ему характер, а не то, что он уже может представлять для исследователя.«

Этот принцип выражает основное предположение всей науки, потребность в объективности, но таким образом, чтобы не ограничивать это смыслом восприятие или физикализм. Это также не ограничивает расследование каким-либо конкретным формальный стандарт истины.

Эта точка зрения противодействует склонности к неверному восприятию, ненадлежащему наблюдению заранее судить или искажать наблюдение с помощью предварительных идей, «предвидения» получено по слухам, из книг и других вторичных источников.Сами явления средства воспринимаются как свободные от предрассудков традиционных верований, спекуляций и теории. Феноменология также делает упор на наблюдении, а не просто на вещах. или само мысленное представление, но также и способ его появления, кому и в какой (физической, социальной, умственной или эмоциональной) среде это происходит, при каких именно обстоятельствах он возник, какие ожидания предшествовали его внешний вид и какие цели или задачи руководили наблюдателем в данной время и место.

Короче говоря, все объективные и субъективные сопутствующие отметил и описал в попытке мысленно вычесть их при «очищении» восприятие феномена чего-либо им не присущего. Любой смысл то, что возникает во время наблюдения, просто записывается без объяснения причин. или умозрительная интерпретация — независимо от того, переживается ли значимый аспект как кажущиеся субъективными или объективными. Видно, что это форма строгого эмпиризм, но тот, который не связывает себя только с предположениями о материальности или объективных существ.Эта приостановка предвзятых представлений о «реальная» или «ирреальная» природа явлений известна в феноменологическом методе как ‘скобки’ (помещение сопровождающих суждений в мысленные скобки или приостановка решение). Это обеспечивает более полное описание и более полный тип наблюдение, чем любой узкий и искусственно созданный экспериментальный тип. Это соблюдает более широкие данные условия или «параметры кондиционирования» как таковые, а также такие как те, внутри которых можно было бы провести эксперимент.

Чтобы проиллюстрировать на простом примере, рассмотрим исследование летающих гнезд. повадки различных видов птиц. Наблюдая за птицей, будь то на природе или в экспериментальном вольере можно объективно описать «объект», дав наблюдаемое поведение, его время, место и подобные измеримые данные. Но если поведение наблюдателей, их опыт и первоначальные идеи и цели не принимаются во внимание, однако весьма вероятно, что возможные реакции на людей со стороны вовлеченных птиц это могло существенно повлиять на результаты, и выводы будут упущены.Это означает, что человеческая цель или общий смысл операции — это сама по себе записано.

Даже скрытые наблюдатели приносят с собой свои собственные предубеждения что повлияет на весь способ наблюдения, интерпретацию того, что действительно видишь и слышишь. Движение птицы невозможно описать в одиночку чисто физикой, химией и т. д., это должно интерпретироваться наблюдателем (клевание, предупреждение, проявление беспокойства, испуг и т. д.) и интерпретация часто бывает настолько второй натурой, что не ставится под сомнение и даже не замечается.Вот большой источник потенциальных ошибок, поскольку тысячи экспериментов в науке также показали, когда такие мелочи не учитывались в исходном дефектном эксперименты.

Ни общие предыдущие опыты ученых с птицами и другие животные, тип взгляда на природу и общий тип философии к которому он склоняется, нельзя исключать в принципе с самого начала. Этот тем более применяется в различных науках, изучающих поведение человека. Эти факторы будут определять все предприятие, как и различные цели, лежащие в основе всего предприятия, также обязательно выполняются.Все «вненаучные» условия могут позже оказаться значимыми как для действительности, так и для смысла выводов исследования.

Таким образом, феноменологический метод стремится не упускать из виду факты как воспринимаемые. и как задумано, и, таким образом, не упускать из виду избирательное и формирующее влияние наблюдающего интеллекта. «Данные» (данные) должны быть поддержаны и анализируется на основе отобранных и отфильтрованных мыслей или « взятых » аспектов (капта) явлений.Следовательно, феноменологический метод не обращает внимания. только в предполагаемом «объективном мире» самих вещей, и они появляются к повседневному или естественному отношению, но в сфере познания, где субъект-воспринимающий-объект находится в его фокусе, а установка сама по себе является частью представляет интерес. Другими словами, мы ориентируемся не только на объективный полюс сфера познания, но также и субъективный полюс, как показано на следующей диаграмме иллюстрирует: —

Феноменология призывает нас отказаться от суждений о существование или значение какого-либо явления с самого начала, как будто это ментальное кронштейны.Этот так называемый «феноменологический брекетинг» означает резервирование суждение о возможной природе явления и просто направлено на наиболее восприимчивое и точное описание, возможное, свободное от многих традиционных или привить предвзятость, насколько это возможно. Возьмем пример из парапсихологии: при рассмотрении слов какого-то человека, который якобы внутренне воспринимает экстрасенсорное такие явления, как видения, голоса, сущности и т. д., правильные феноменологические отношение наблюдателя запрещает какие-либо суждения о том, сообщили ли они события представляют собой «реальный» опыт или существующую сущность, либо они являются воображаемыми, бредовыми или фальшивыми.Сами явления описаны в насколько это возможно. Только позже, после получения всей необходимой информации наблюдений — включая «субъективные отчеты» — был проанализирован, обобщен, сравнен, проверены и подвергнуты другим соответствующим видам расследований вынесут приговоры подлинности или «реальности», возможно, будет оправдано.

Это ключевая идея методологии феноменологии Эдмунда Гуссерля. включает в себя сохранение всех суждений о существовании чего-либо изученного, тем лучше и полнее оценить.описать и в конечном итоге изолировать их сущность (то есть их ключевые характеристики, уменьшенные на основе интроспективных наблюдений после полного обзора «субъективных проявлений» явлений во всех соответствующих и наблюдаемые аспекты и вариации. Это требование было кардинальным для Гуссерля. точки зрения, он призван противодействовать тому, что он называл «наивной естественной позицией» мышления, что мир состоит исключительно из объективных вещей и, следовательно, невольно игнорируя существование восприятий, апперцепций и концепций и их жизненно важная роль во всей человеческой жизни.Таким образом, психические или «ментальные» объекты — а также состояния сознания — становятся доступными для эмпирического наблюдения а также предметы, о которых нам каким-то образом сообщают пять чувств. Через эту так называемую «феноменологическую редукцию» можно было бы лучше и тщательнее замечать, ценить, описывать и в конечном итоге выделять постоянные факторы. Такие «сущности», или основные определяющие характеристики всего, к чему сознание направлен (то есть « феномен »), достигается интроспективно через анализ всех их наблюдаемых аспектов и соответствующих вариаций.Этот шаг в расследовании явлений направлен на обнаружение того, что общего у выбранного предмета с другими подобными явлениями. Таким образом, он соответствует идеалам сравнительного анализа. эмпирическое наблюдение и гипотетический анализ в гипотетико-дедуктивной науке, нацеленные на универсальные или объединяющие факторы, очевидные в иным образом разнообразные явления. Таким образом, общий принцип единства также применяется на уровне полевых работ и фундаментальных наук.

Далее для демонстрации неизбежности предположений один нужно только рассмотреть математику, которая опирается на аксиомы.Многие математические аксиомы были открыты задолго до того, как теории, основанные на них, были приняты как доказанные. Само исследование аксиоматической сферы дает новые идеи и стимулирует к новым теориям. То же самое и с историей философской рефлексии.

Более полное развитие нашего осознания требует открытости к любые явления. Как Сартр говорит о сознании, оно должно знать свой объект как «сговорившись с ним», так и с фондом знаний, переданных через время как культура в самом широком смысле.Это метод феноменологического описание. Это не означает некритического наблюдения, поскольку внутренний момент Вопросительный ум субъекта имеет решающее значение и всегда задействован. По-разному по зрелости понимания и улучшается с обучением в научных методы, феноменологическая философия и метанаучная мысль.

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ И ПОНИМАНИЕ ЦЕННОСТЕЙ

Как ясно дал понять Мартин Хайдеггер, понимание делает явным что-то на основе того, что уже неявно осознается.Даже простой эмпирический факт невозможно понять без наличия выборочного и заранее обусловленного осознанность, чтобы искать ее или просто распознать. Мотивация к пониманию, который сам по себе является лишь субъективным опытом, всегда подразумевает цель, цели и, следовательно, ценности. Мотив всегда в том, что что-то (воспринимаемое) является правдой и хорошо, будь то для человека или для других. Ценности всегда задействованы в какая-то фаза или уровень понимания.

«Данные», которыми занимается человеческое сознание, могут быть настолько обширным в охвате перспектив и запутанных отношений, что это нельзя обрабатывать численно или систематически каким-либо иным образом, кроме как через интуитивная способность живого человеческого разума к пониманию.Короче говоря, человеческий осознание движется вперед и за пределы информации и знаний, потому что это больше похоже на процесс, чем на продукт. Это зависит от ценностей, которые определяют и выражают все человеческие мотивы или, по крайней мере, все истинно человеческие. Философская антропология может продемонстрировать, как одни и те же человеческие ценности ищут и уважают в повсюду какая-то мода. Истина, добро, красота, душевный покой и любовь суть восхищаются или известны в каждой крупной культуре, даже если не соблюдаются.

Идея «хорошего качества» применительно к жизни, опыту, поведению или общество и т. д.всегда будет подразумевать или выражать человеческие ценности, на любом уровне в иерархии ценностей могут применяться. Ценности позволяют человеческому разуму общаться сложность его мнений и размышлений о жизненном опыте и чувство истинной цели.

Изложенное выше описывает феноменологическую основу для более широкого концепции объективности, чем у физических наук в отношении того, что явления можно рассматривать в действительном наблюдении. Об этом можно сказать кратко в виде принципа.

Понимание наук, имеющих непосредственное отношение к человечеству. дела подводят дух истины, когда они не сталкиваются с вопросами «почему», которые окутаны далеко идущими ценностями и убеждениями. Человеческое понимание не может отрицать актуальность великих вопросов жизни, таких как смысл и цель человека и общества. Любая психология, например, будет отвергать сами мотивы его практикующих, если он остановит их, не пытаясь обнаружить смысл человеческих проблем и проектов на их наиболее важных уровнях.

Универсальный метод понимания лежит в основе и охватывает все философии и науки и многое другое. Но чтобы дать широкое объяснение этого, нужно больше опираться на те традиции, которые подготовили почву Лучший. Описанный здесь целостный подход во многом обязан своим развитием те европейские традиции, широко известные как германевтические и феноменологические философия. К сожалению, технический жаргон и непонятность часто используемая аргументация делает континентальный взгляд на понимание (Verstehen) труден для понимания, кроме как студентам, обучающимся на протяжении всей жизни.Этот план — это попытка сделать доступными на более простом языке некоторые плодотворные идеи этой традиции, но на самом деле расширить сферу ее применения, показывая, как часто гораздо более адекватная модель для понимания, чем может предоставить наука.

Общий феноменологический метод по самой своей природе включает вместо того, чтобы исключать другие методы расследования очень широкого круга предметы, в том числе науки. Этот подход имеет в настоящей концепции были расширены и исправлены соответствующими идеями философии Ведантики и Адвайты.Благодаря своему базовому пониманию сущности явлений они служат дать феноменологии повышенное философское содержание и направление.

ОБЪЕКТИВНЫЙ АСПЕКТ ЗНАЧЕНИЯ

Отвергая физикалистское предположение о том, что нет смысла или цели можно найти во Вселенной, метанаука начинается с противоположной точки зрения. Причина этого заключается в том, что он более плодотворен как средство познания. и его неисключительность всей сфере человеческих отношений, культуры и самопонимание.

Значение возникает, обнаруживается или также в некотором смысле создается или составные на многих уровнях. Самая простая цель — например, насыщение голод или жажда — представляет собой простой смысл, понятный всем. Более вовлеченный или можно сказать, что далеко идущие коллективные цели имеют более широкий или больший смысл. Очень обширные смысловые структуры, например, в крупных научных трудах, философия или духовность, могут различаться по целям от утилитарных до интеллектуальных удовлетворение и даже мистическое «освобождение».

Значение само по себе явление, нуждающееся в объяснении. Феноменология помогает нам наблюдать, как оно возникает, что или кто его поддерживает, и так далее. Мы можем различить различные общие виды значений, такие как сугубо личное или субъективное значение, общепринятый смысл и объективное значение. Это два последних вида, которые касаются главным образом нас. Общепринятое значение лучше всего иллюстрируется значениями даны для слов в словарях. Но такое «интерсубъективное» значение также как бы встроены во все предметы жизни, от молотка до берега чек, трасса к рукотворному водохранилищу.Вещи созданы для одного или нескольких целей, и наше знание их делает их значимыми для нас. Такие значения общие для многих людей (т.е.они стали интерсубъективными) и устойчивы и расширены этим консенсусом. Далее, есть «внутрисубъективный смысл», который состоит во всех тонких и сложных взаимосвязях мыслей, эмоции, теории, видения и т. д., которые можно передать языком и «понять» некоторыми людьми, познавшими значение посредством интра-субъективной интуиции.

Независимо от того, признает ли кто-либо цели присущими естественные вещи и события будут зависеть от философии. Здесь предполагается что такие значения встречаются в естественном мире в форме цели или функция к заданным целям.

Люди учатся у природы. Используя наши чувства, мы узнаем о объекты, связи, отношения, причины … короче говоря, мы извлекаем смысл из природа. Мы не создаем смысла, не вкладываем туда внутренних связей, так что не «придайте» значения.Если объективный мир может существовать независимо от в нашем сознании нет причин, по которым значение не может. Человеческий разум можно увидеть как актуализирующее значение, которое само по себе потенциально потенциально в ошеломляюще сложные и запутанные отношения природного мира. Один думает о разуме как хранилище смысла, когда, наверное, правильнее было бы подумать всеобщего сознания как источника. Смысл возникает — приходит и уходит — как сознание направляет внимание ума и следует за ним.Ум — это хранилище памяти, чувственного образа, в то время как сознание черпает смысл откуда-то else ‘, не только путем обучения у общей культуры, но и у природы, у воображение, интуиция, мечты и другие возможные источники. Мы не генерируем смысла из ничего, а скорее актуализирует смысл через посредство ментального элементы и выражают это через символическое использование совокупных «материалов» разума.

Это слишком далеко уведет от цели объяснения этой телеологии в достаточной мере, чтобы представить все задействованные допущения и приведу достаточно много подробных примеров.Пример того, что вообще подразумевается, что получение значения из природы, однако, рассматривается при изучении любого из ее бесчисленные формы, которые с течением времени и развития выполняют заданные функции в рамках большего целого или экосистемы. Функции любой формы — скажем, даже воображаемый треугольник — всегда определяются в какой-то среде и, таким образом, являются конкретными и ограниченными, так что нельзя сказать, что форма имеет просто любая функция или «значение» в контексте некоторого большего целого.В Короче говоря, предполагается, что функция или сформулированная цель присущи всем вещам, включая человеческую жизнь, хотя это может быть только частично понятно тем, у кого нет достаточно широкая этическая философия или духовная вера. У людей есть способности разума, намного превышающего то, что требуется для простого выживания вида — на самом деле, способности, которые в противном случае очень часто оказывались неэффективными для человечества, и могут даже быть использованы не по назначению для уничтожения человеческого вида. Эти факультеты могут только пониматься как имеющие цели, выходящие за рамки физических или биологических целей и имеют отношение к развитию индивидуальной души или духа.Как и почему это так, однако, можно понять, только следуя подходящим дисциплинам которые освещают эти способности через личную практику. Эти вопросы должны быть предметом совершенно отдельных исследований в философской психологии и какой можно было бы назвать «метатеологией».

Современный взгляд на значение состоит в том, что он существует и присущ в космосе; в принципе предполагается, что он потенциально может быть обнаружен в или во всем, всегда помня, что интерпретирующий человек в равной степени часть космоса.Такого мнения придерживается большинство человечества. на протяжении всей известной истории и, скорее всего, так считается до сих пор. Агностик или атеистические материалистические взгляды, преобладающие среди образованных людей Запада, пока что, но краткое историческое исключение.

Настоящая точка зрения не упускает из виду тот факт, что значение как такое порождается или опосредуется человеческим разумом, который сам является неотъемлемой частью космос. Многие значения вещей, которые имеют — или даны нами — обусловлены ограничениями мысли и ее точным или полным выражением.Далее, имея в виду как выражено через символы и сохранено в книгах и т. д., является объектом изучения или «косвенное понимание» и является предметом столь важных и универсальных использовал дисциплины как интерпретацию текстов. Поскольку тексты и другие символические артефакты — важнейшее средство распространения культуры и знаний, средств, без которых современное общество исчезло бы в одночасье, способ их правильная или «объективная» интерпретация заслуживает отдельного обсуждения.До однако, имея дело с этим, необходимо в общих чертах обрисовать радикальные и общие метод наблюдения и интерпретации всевозможных возможных сущностей, феномонология.

САМООТРАЖЕНИЕ

«предшествующий синтез» и мировоззрение, которое любой исследователь обязательно уже выполняется, когда приближение к области исследования упоминается по-разному в литературе как «предварительное знание», «предварительное понимание» или даже как «предубеждения». Такие идеи, конечно, необходимы для любого расследования. и должны рассматриваться как таковые.Часть этих предварительных намеков подразумевает некую цель всего упражнения, частично скрытого и несформированного, как это часто может быть еще в некоторые респекты.

Предварительное знание — неизбежный факт жизни. Когда мы приближаемся что-то новое, что мы хотим исследовать и лучше понимать, мы приносим с нам все, что мы уже испытали и узнали, возможно, в целом или, возможно, всего лишь впечатления и догадки. Решения о что мы хотим узнать и как это определить, пусть даже нечетко и предварительно, сами влияют на то, что мы, вероятно, обнаружим.Например, генерал вопрос типа «что характеризует здоровую психику человека?» уже демонстрирует определенные предположения. Идея о существовании такой сущности, как «психика» — или каким-то образом известно через определенные явления — это само по себе предположение (и то, что не все психологи принимают). Развивая этот вопрос, мы не можем не опираться на многие из наших предыдущих представлений о человеческом разуме или душе и о психические расстройства, психические расстройства и здоровье или болезнь, которые являются либо «предзнаменованием» или «предварительное знание», которые часто могут оказаться необоснованными предубеждениями.Уровень опыта и способности к саморефлексии исследователя таким образом, очевидно, могут сильно различаться.

Приведенная выше иллюстрация никоим образом не исчерпывает предварительные концепции. доводим до такого дела. Раньше всегда будет много предположений усвоены или усвоены, а также взгляды и частичные мнения, очень фрагментарные информация, расплывчатые представления и четкие представления. Наш интерес к вопросу могли быть вызваны практическими проблемами, которые мы хотим решить, а затем обычно подразумевает сильные идеи по этому поводу.Или это может быть больше об общем и теоретическая сторона, скажем, как часть учебного исследования или выполнения профессия. Все эти интересы составляют основу различных решения, которые мы принимаем на пути к пониманию предмета иметь значение.

Часто принимаются более общие допущения, которые труднее всего обнаружить, поскольку они были в некотором смысле «унаследованы» как часть культуры и климат мнений, в котором человек вырос и получил образование.Кто-то, кто занимается думать, что реальна только материя и что мысль, душа или дух должны каким-то образом основываться только на физическом теле и быть «вызванным» только физическим телом. разные гипотезы для тех, кто придерживается противоположной точки зрения. Какие порядки явлений подлежат рассмотрению; какие подходы, методы и стандарты действия предполагаемые знания будут сильно отличаться в любом случае.

В поисках «объективности» некоторые ученые до сих пор утверждают, что нужно избегать всех предположений.Невозможность этого уже была показана. в этом случае предварительные концепции всегда имеют тенденцию в какой-то момент функционировать как предпосылки. Лучшее, что можно сделать в данных обстоятельствах, — это осознать свою решающую роль. предположения в максимально возможной степени и временно удерживать их «в подвешенном состоянии» везде, где это возможно. Однако это возможно только в родственниках и более или менее временный смысл.

Феноменологический подход намеренно не упускает из виду или удалить как не относящиеся к делу восприятие, суждения и опыт, которые происходят возникать в наших умах в связи с исследованиями.Таким образом, эмоции не удаляются, но регистрируются по мере их появления, значения, которые были утверждены или кажутся релевантными, не исключены как «ненаучные», но включены в исследование как часть данных. Изучая других людей, социальное взаимодействие или культурные вопросы никогда не возможно просто удалить фон и культура — так сказать «умственные очки» — чтобы увидеть вещи «просто такие, какие они есть». Идеальная цель феноменологии — достичь большего достоверность наблюдения за счет записи субъективных ощущений наблюдателя, мысли, идеи и реакции в интересах проведения всего расследования и более саморефлексивными, и максимально прозрачными для других.Следовательно, все произвольные или догматические ограничения того, что не следует соблюдать, что должны быть отклонены со скидкой и опущены, если расследование должно выявить все, что на самом деле кажется или действительно отражает присущий характер и отношения вещей.

Дополнительная литература: Феноменологическое движение, Герберт Шпигельберг. (Гаага, 1961) Феноменология восприятия, Морис Мерло-Понти (пер. Рутледж, Лондон, 1962 г.)

Принцип саморефлексии: «Наблюдающий интерпретатор понимание зависит от структуры субъективного предварительного знакомства с изучаемый предмет и / или объект.Различные предположения, отношения или интересы присущие предварительным концепциям, которые используются по предмету должны быть как можно более ясными, чтобы результаты и выводы были достаточно понятным ». Этот принцип дополняет принцип« объективности материя »в этом саморефлексии относится к наблюдающему субъекту. Одна опасность который присутствует в любой форме понимания, которое было унаследовано, частично ли или полностью — и особенно любая общая теория — состоит в том, что минимум содержит некоторые элементы, которые больше не имеют четкой актуальности или применения представить и изменить обстоятельства.Таким образом, форма отчужденного восприятия возникает непонятность. Будь то плохое общение, изменившиеся условия или отсутствие понимания и т. д., первоначальная актуальность идеи могут быть потеряны или искажены. Если таким образом «самореференция» сбивается с толку или частично теряются, возникают ложные идеи. Более точно указать такие источники ошибок и помочь поправьте его, принцип саморефлексии дополняется другими; те личной проверки и разборчивости.

Этот принцип устанавливает идеальные требования для учащегося или исследователь должен размышлять о любых мотивах и интересах, которые могут направлять и управлять предприятие.Это должно включать как личные причины человека и коллективным интересам и партиям, которым он должен служить, помимо обычные теоретические и практические цели, присущие исследовательской работе сам. (Почему это делается и почему именно так? Какие интересы, если любые, обслуживаются, и какой возможный вклад это могло бы внести в общее хорошо или к общему благу или наоборот?).

Цели исследования и различные другие функции в обществе не могут рассматриваться как независимое от исследования и его содержания.Теории не могут быть считается «неисторически» истинным в принципе во все времена и во всех местах. Выравнивать естественнонаучные теории нельзя полностью отделить от индивидуальных собственный горизонт понимания, то есть из того времени и места, в котором они становятся актуальными, поскольку периодическая смена парадигм и постоянное внедрение новых основных гипотез продолжается даже в физике и астрономии. Теории и выводы в гуманитарных науках неизбежно в гораздо большей степени связаны с историческими время и место, уникальное общество или культуру, к которым они относятся.Это тоже так о типах методов, используемых для проверки гипотез, потому что методологическая мода изменения и новые методы и технологии поддержки исследований всегда развитый.

Реальное значение любой формы понимания для исследователей могут многое рассказать о том, насколько полезна их работа для общества, а может и нет. Исследовать работа, проделанная просто ради повышения квалификации, лучшего дохода или потому, что это просто часть работы в каком-то безличном учреждении. не хватает убежденности и личного участия в реальных социальных потребностях, необходимых для творческая деятельность и плодотворные результаты в обществе.В социальных науках, донаучных соображения такого рода не могут рассматриваться как не относящиеся к исследованиям и их результаты, поскольку они могут повлиять на качество социального понимания в исследованиях на довольно глубоких уровнях.

Все субъективные факторы, такие как мотивы, ценностные точки зрения. и целый ряд обстоятельств теоретического и практического характера действует на вся человеческая деятельность на том или ином уровне, независимо от научного или нейтрального подхода они пытаются быть. Все дело в том, что эти факторы нужно учитывать. серьезно и максимально полно как часть основного метода понимания.Даже чувственное наблюдение невозможно очистить от предвидений или подсознательного предубеждения или культурные и личные предрассудки, не более чем наука можно понять без предварительного начального образования.

Это качество того, что предшествует, то есть предварительная или донаучное понимание — вот в чем вся разница. Прежде всего качество понимания зависит от того, насколько хорошо оно избегает искажений из-за неявных или подсознательные влияния.Это очень сильно зависит от индивидуального воспитания. и обучение. Государственное образование и социализация связаны с преобладающими культурными традициями. кодексы или нравы конкретного общества, и они становятся в значительной степени неявными в понимание человека. Эти нормы часто аксиоматически действуют в планирование и проведение исследований.
Перейти к гл. 5: Язык и его интерпретация
Авторские права на вышеуказанный материал принадлежат Роберту Придди, Осло, 1999 г. см. Библиографию.

Кьеркегор Заключительный ненаучный постскриптум

Сёрен Кьеркегорс Заключительный ненаучный постскриптум (1846) — это исследование субъективности истины и истины субъективности.Кьеркегор объясняет, чем объективная правда может отличаться от субъективной истины и чем объективность отличается от субъективности. Киркегор описывает, как объективная правда может быть внешней истиной и как субъективная правда может быть внутренней истиной. Кьеркегор проводит различие между спекулятивной философией как способом рассуждения, ищущим объективную истину, и религиозной верой как способом существования, ищущим субъективную истину.

Согласно Кьеркегору, объективный мыслитель интересуется объективной истиной, а субъективный мыслитель интересуется субъективной истиной.Объективная правда включает историческую правду и философскую правду. Субъективная правда включает религиозную истину. Объективный мыслитель безразличен к истине субъективности, в то время как субъективный мыслитель находит вечное счастье в субъективности. Для субъективного мыслителя вечное счастье — это абсолютное благо, достигаемое верой. Вера — это страстное внутреннее состояние, которое утверждает истину субъективности.

Для Кьеркегора объективная истина характеризуется внешней стороной, а субъективная истина — внутренним.Объективный мыслитель не находит вечного счастья в субъективной истине и не заинтересован в истине субъективности. Объективного мыслителя интересует, что определяет существование, в то время как субъективного мыслителя интересует, как определяется существование.

Размышления о природе существования могут быть объективными или субъективными. Истина может быть отражена объективно или субъективно. Кьеркегор утверждает, что объективный мыслитель находит истину путем приближения, в то время как субъективный мыслитель находит истину путем присвоения.У объективного мыслителя есть потребность в количественной оценке достоверности или вероятности, в то время как субъективный мыслитель в конечном итоге должен принять неопределенность. Согласно Кьеркегору, вера не может быть достигнута путем приближения или попыткой количественно оценить размышления с более высокой степенью уверенности. Вера может быть достигнута только путем присвоения или принятия состояния неопределенности. Таким образом, вера требует перехода от неверия к вере. Вера — это состояние объективной неопределенности, в котором человек подтверждает свою субъективность.

Согласно Кьеркегору, вера — это субъективная, личная, страстная заинтересованность в достижении вечного счастья, обнаруживаемая через присвоение. Вера — это категория принятия решений, в которой человек сталкивается с ситуацией «либо — либо», принимая или отвергая субъективность. Кьеркегор утверждает, что ложность объективности может проявляться в отсутствии потребности в личной приверженности и в отсутствии необходимости в принятии решений, в то время как истина субъективности может проявляться в потребности в личной приверженности и в необходимости принятие решений.Спекулятивный мыслитель пытается отделиться от своего собственного существования и пытается взглянуть на существование объективно. Напротив, субъективный мыслитель понимает, что он или она не может стоять отдельно от существования, и что истина его или ее собственного существования находится в его или ее собственной субъективности.

Кьеркегор объясняет, что истина — это парадокс, поскольку она объективно определяется как субъективность, и что внешняя объективность есть также внутренняя сторона субъективности.Истину можно объективно определить как страстное внутреннее состояние, которое может меняться по глубине или интенсивности в зависимости от опыта субъективного мыслителя. Внутренность — это этическая бесконечность, в которой человек может найти вечное счастье.

Хотя истина может быть присвоена верой, вера должна быть отвергнута, чтобы быть объективной. Таким образом, Кьеркегор допускает, что истину можно определить как с объективной, так и с субъективной точки зрения. Кьеркегор не отрицает, что спекулятивное мышление может быть полезно для объяснения вопросов, в которые нет необходимости верить.Однако на вопросы, касающиеся веры (или вопросы о том, следует ли иметь веру), нужно отвечать субъективно.

Кьеркегор утверждает, что знать правду о личном существовании означает осознавать неопределенность. Истина — это не абстрактный набор отношений или неизменное состояние бытия. Истина находится в существовании субъективного мыслителя и более страстно присваивается по мере того, как субъективный мыслитель продвигается от эстетической к этической и религиозной стадиям существования.Субъективный мыслитель всегда находится в состоянии становления. Страсть субъективного мыслителя может проявляться в углублении внутреннего мира и в усилении субъективности. Бытие — это процесс становления и, следовательно, состояние неопределенности.

Согласно Кьеркегору, объективная точка зрения на природу истины принимается умозрительной философией, в то время как субъективная точка зрения относительно природы истины — религиозной верой. Кьеркегор описывает философию Гегеля как спекулятивный образ мышления.В то время как Гегель описывает истину как непрерывный всемирно-исторический процесс и как становление абсолютной реальности, Кьеркегор описывает истину как прыжок веры и как становление индивидуальной субъективности. В то время как спекулятивное мышление абстрактно отражает конкретные вещи, субъективное мышление отражает конкретные вещи.

Кьеркегор допускает, что субъективность становится комичной, когда она неуместна; т.е. когда субъективность неверно истолковывается как объективность. Субъективный мыслитель может стать комичным или трагическим, когда он или она пытается достичь объективной уверенности (или наивысшей возможной степени вероятности) относительно аспекта истины, который может быть познан только верой.Субъективный мыслитель может стать комичным или трагическим, когда он или она пытается достичь объективной уверенности с помощью веры, которая определяется объективной неопределенностью. Субъективный мыслитель может также стать комичным или трагическим, когда он или она ложно притворяется, что бесконечно заинтересован в достижении вечного счастья.

Кьеркегор определяет три стадии существования: 1) эстетическую, 2) этическую и 3) религиозную. Эстетическая стадия — это стадия, на которой человек заинтересован в удовольствии и наслаждении. Эстетическая стадия не характеризуется страстной вовлеченностью и личной приверженностью, которые характерны для более высоких стадий существования.Этическая стадия — это более высокая стадия личной приверженности, а религиозная стадия — это высшая стадия личной приверженности. Внутреннее включает этический, этико-религиозный и религиозный этапы существования.

Кьеркегор утверждает, что религиозная стадия — это высшая стадия субъективности. Религиозный человек понимает, что страдание присуще религиозному опыту. В то время как эстет считает страдание чем-то случайным, религиозный человек понимает, что страдание является важным аспектом его или ее собственного существования.Это парадокс веры в том, что в процессе достижения вечного счастья субъективный человек способен понять значение страдания. В процессе открытия субъективной истины человек больше осознает свою объективную неопределенность.

---

БИБЛИОГРАФИЯ

Kierkegaard, Søren. Заключительный ненаучный постскриптум к философским фрагментам . Отредактировано и переведено Ховардом В. Хонг и Эдной Х. Хонг. Принстон: Издательство Принстонского университета, 1992.

Авторское право © 2003 Алекс Скотт

домашняя страница

Субъективный идеализм | Введение в философию

Субъективный идеализм или эмпирический идеализм — это монистическая метафизическая доктрина, согласно которой существуют только умы и ментальные содержания. Это влечет за собой и обычно идентифицируется или ассоциируется с имматериализмом, доктриной о том, что материальные вещи не существуют. Субъективный идеализм отвергает дуализм, нейтральный монизм и материализм; на самом деле, это противоречит элиминативному материализму, доктрине, согласно которой существуют только материальные вещи, а не ментальные.

Обзор

Субъективный идеализм — это сплав феноменализма или эмпиризма, который придает особый статус непосредственно воспринимаемому, с идеализмом, который придает особый статус ментальному. Идеализм отрицает познаваемость или существование нементального, в то время как феноменализм служит для ограничения ментального эмпирическим. Таким образом, субъективный идеализм отождествляет свою ментальную реальность с миром обычного опыта, а не апеллирует к единому мировому духу пантеизма или абсолютного идеализма.Эта форма идеализма «субъективна» не потому, что отрицает наличие объективной реальности, а потому, что утверждает, что эта реальность полностью зависит от разума субъектов, которые ее воспринимают.

Первыми мыслителями, которых можно было идентифицировать как субъективных идеалистов, были некоторые члены школы Йогачара индийского буддизма, которые свели мир опыта к потоку субъективных восприятий. Субъективный идеализм оставил свой след в Европе в трудах Джорджа Беркли 18-го века, который утверждал, что идея независимой от разума реальности бессвязна, заключая, что мир состоит из разумов людей и Бога.Последующие авторы постоянно боролись со скептическими аргументами Беркли. Иммануил Кант ответил, отвергнув имматериализм Беркли и заменив его трансцендентальным идеализмом, который рассматривает независимый от разума мир как существующий, но непознаваемый сам по себе. Со времен Канта истинный имматериализм оставался редкостью, но выжил благодаря частично пересекающимся движениям, таким как феноменализм, субъективизм и перспективизм.

История

Такие мыслители, как Платон, Плотин и Августин Гиппопотам, предвосхитили антиматериализм идеализма своими взглядами на низшую или производную реальность материи.Однако эти платоники не заставили Беркли повернуться к субъективности. Действительно, Платон рационалистически осуждал чувственный опыт, тогда как субъективный идеализм предполагал эмпиризм и несводимую реальность чувственных данных. Более субъективистскую методологию можно было найти в акценте пирронистов на мире явлений, но их скептицизм не позволял делать какие-либо онтологические выводы из эпистемического приматов явлений.

Первые зрелые формулировки идеализма возникают у мыслителей-йогачаринов, таких как эпистемолог 7-го века Дхармакирти, который отождествлял конечную реальность с чувственным восприятием.Самым известным сторонником субъективного идеализма в западном мире был ирландский философ XVIII века Джордж Беркли, хотя Беркли назвал его теорию имматериализмом . С точки зрения субъективного идеализма материальный мир не существует, а феноменальный мир зависит от людей. Следовательно, основная идея этой философской системы (представленной Беркли или Махом) состоит в том, что вещи представляют собой совокупности идей или ощущений, и существуют только субъекты и объекты восприятий.Беркли резюмировал свою теорию девизом « esse est percipi » («Быть ​​- значит быть воспринятым»), но продолжил развивать ее с Богом как источником согласованной реальности и других деталей.

Согласно Беркли, объект существует до тех пор, пока он воспринимается разумом. Бог, будучи всеведущим, воспринимает все воспринимаемое, поэтому все реальные существа существуют в разуме Бога. Однако также очевидно, что каждый из нас имеет свободную волю и понимание при саморефлексии, и наши чувства и идеи предполагают, что другие люди также обладают этими качествами.Согласно Беркли, материальной вселенной не существует, на самом деле он абсолютно не понимает, что это может означать. Размышлять о вселенной, состоящей из нечувствительной материи, неразумно. Это важно, потому что нет абсолютно никакого положительного объяснения материальной вселенной, только предположения о вещах, которые по воле случая находятся вне нашего разума.

Оценка имматериализма Беркли подверглась критике Сэмюэлем Джонсоном, как это записано Джеймсом Босвеллом. Отвечая на теорию, д-р.Джонсон воскликнул: «Я опровергаю это , таким образом, !» пиная камень с «могучей силой». На этот эпизод ссылается Стивен Дедал в третьей главе книги Джеймса Джойса «Улисс » . Размышляя о «неотвратимой модальности видимого», Дедал вызывает в воображении образ опровержения Джонсона и проводит его вместе с разъяснениями Аристотеля природы чувств, описанными в Sense и Sensibilia . Аристотель считал, что, хотя зрительное восприятие подвергалось сомнению в подлинности, потому что оно проходило через прозрачную жидкость внутреннего глаза, прежде чем быть замеченным, звук и слуховое восприятие не были, таким образом, одинаково разбавлены.Дедал экспериментирует с концепцией в развитии своего эстетического идеала.

Философ объясняет, почему факты не имеют отношения к Дональду Трампу и Хиллари Клинтон — Quartz

В президентских дебатах Трампа и Клинтона различия между двумя кандидатами были настолько резкими, что казалось, что два кандидата не просто высказали разные мнения, а фактически жили в разных реальностях. Кандидат от демократов Хиллари Клинтон однажды даже сказала следующее: «Дональд, я знаю, что вы живете в своей собственной реальности.

Сюрреалистическое столкновение стало яркой демонстрацией непреодолимого разрыва между либералами и консерваторами в Соединенных Штатах. Тем, кто живет в пузыре левых взглядов, кажется до боли очевидным, что Клинтон — лучший кандидат, что Трамп и глуп, и лжец, и что его планы разрушат Соединенные Штаты. Но для сторонников Трампа то же самое, несомненно, относится и к Клинтон. Как могут миллионы людей смотреть одни и те же дебаты и уходить, объявляя разных победителей? Как может быть невозможно согласиться даже по самым элементарным фактам?

Податливая природа фактов — особая забота в одной области философии.«Социальный конструктивизм» утверждает, что объективных фактов просто нет. Напротив, каждый «факт», в который мы верим, является отражением наших социально сконструированных ценностей и того, как мы выбираем восприятие мира. Это не новая теория, и многие из ее идей развиваются у Карла Маркса и Фридриха Ницше, исследовавших изменение человеческих ценностей с исторической точки зрения в XIX веке. Но нынешние политические дебаты ярко демонстрируют эти идеи.

Джесси Принц, профессор философии Городского университета Нью-Йорка, объясняет, что факты всегда субъективны.Даже что-то столь же фундаментальное, как таблица Менделеева.

«Присмотревшись, понимаешь, что все могло быть организовано совсем по-другому. Он может быть упорядочен по атомному весу, а не по атомному номеру, он может включать изотопы, он может исключать элементы, которых нет в природе, и так далее », — говорит он. «То, как мы классифицируем вещи, всегда зависит как от разума, так и от мира».

Отсутствие фактической объективности еще более очевидно в политических аргументах. Таким образом, дебаты об абортах создают впечатление, что они связаны с научным вопросом о том, когда начинается жизнь.Но нет никакого научного открытия, которое могло бы решить эту проблему.

Вместо этого, говорит Принц, дебаты основываются на ценностях, касающихся роли женщин в обществе, и на том, является ли политика, которая создает большую автономию для женщин, положительной или отрицательной. «Те, кто озабочен сохранением традиций, считают аборт серьезной угрозой, и это справедливо», — говорит он. «Желание сохранить традиции — это предпочтение, форма ценности».

Точно так же, по словам Принца, включение озабоченности по поводу экономики и преступности в дебаты по поводу иммиграции — это «дымовая завеса», которую используют обе стороны.«Даже если бы мы могли окончательно доказать, что иммиграция вредит экономике и повышает преступность, — говорит Принц, — те, кто слева, все равно предпочли бы поддерживать более высокие темпы иммиграции». Настоящий вопрос, лежащий в основе дебатов, заключается в том, хотим ли мы быть обществом патриотизма, национализма и предпочтений для тех, кто уже находится в стране, или мы хотим быть космополитическими гражданами мира с ответственностью перед людьми за пределами нашей страны. границы.

Вот почему, по словам Принца, Трамп может категорически отрицать, что он когда-либо говорил, что глобальное потепление было обманом, созданным китайцами, в то время как его собственный твит 2012 года показывает обратное.

В конечном итоге, говорит Принц, убеждения Трампа об изменении климата — это оценочное суждение, а не спор о фактах. Он считает, что мы, люди, имеем право эксплуатировать планету. «Аргументы, которые он приводит, никогда не должны быть ничем иным, как риторикой, — говорит Принц. «Они не более чем добавляют немного яркости в его презентацию идеи… То, что он сказал об изменении климата, для него не имеет значения».

Для социальных конструктивистов принятие решений, основанных на наших желаниях и ценностях, а не на фактах, на самом деле хорошо.

«Факты не оставляют нам никаких предпочтений. «Мир фактов инертен с точки зрения мотивации», — говорит Принц. «Большинство наиболее важных решений в нашей жизни, которые делают жизнь стоящей — кого вы любите? как вы проводите досуг? — все это вопросы желания. Их нисколько не умаляет называть их такими, какие они есть «.

Если каждая политическая сторона настаивает на том, что владеет единственной истиной, говорит Принц, то для того, кто не согласен с вами, есть только два объяснения: либо они глупы, либо злы.Но для социального конструктивиста ни одна из сторон не является более верной или ложной, чем другая.

«Мы имеем дело с двумя несовместимыми мировоззрениями, которые в равной степени претендуют на истину», — говорит Принц. «В некотором смысле, несмотря на то, что Трамп является ярым лжецом, он является более честным кандидатом в своей готовности продвигать эти цели, что бы ни случилось».

Другими словами, Трамп признает, что любые «факты», которые он предлагает, несущественны и податливы, и поэтому говорит все, что он хочет отстаивать в защиту этих ценностей.Объективная правда, в конце концов, не имеет к этому никакого отношения.

«Для него, — говорит Принц, — это источник силы».

Размышление об истине | Вашингтон

21 ноября 2018 г., thewashingteenian

Джей Тровато, библиотекарь и приглашенный автор

Что есть правда? Одно определение гласит, что это «соответствие факту или реальности». То есть, независимо от мнения, личности или опыта, есть вещи, которые можно узнать с уверенностью.Прилагательное «объективный» иногда используется, чтобы подчеркнуть это условие. Если что-то известно объективно, это означает, что оно существует независимо от уникальных перспектив любого конкретного предмета.

Однако уже давно понятие объективной истины теряет свои позиции в общественном сознании. Люди говорят что-то вроде «это правда для меня» или «это резонирует со мной» вместо того, чтобы просто сказать, что что-то правда. Такой взгляд на истину можно назвать «субъективным», потому что он дает восприятию человека право определять реальность, а не наоборот.Философ 19 века Фридрих Ницше (и многие другие мыслители до и после него) много размышляли и писали об истине, что, кажется, поддерживает этот вывод. Ницше говорит, что концепции, которую мы называем «истиной», на самом деле не существует — что это просто способ для групп, которые знают «правду», получить власть над другими группами. Он прав? Есть ли объективная правда?

Прежде чем мы попытаемся ответить на этот вопрос, давайте рассмотрим, что существует несколько категорий истины.Один вид истины — это эмпирическая или научная правда. Например, если вы возьмете бутылку с водой и положите ее в морозильную камеру, вода замерзнет, ​​когда ее температура достигнет 32 градусов по Фаренгейту. Это истина, подтвержденная контролируемыми, повторяемыми экспериментами. Есть определенные ситуации, в которых истина такого рода может считаться авторитетной.

Однако эмпирическую или научную истину нельзя использовать для доказательства всего. Например, я не могу доказать, что мои прадедушка и прадедушка существовали, используя научную истину.Для этого мне нужно было бы использовать историческую правду. Мои родители, тети и дяди помнят моих прабабушек и дедушек — они говорили с ними, у них есть рецепты, которые они передали, и они знают даты своего рождения и смерти из семейных записей.

Еще один тип истины можно назвать этической или моральной истиной. Каждый раз, когда мы говорим, что «должно» произойти, или называем что-либо «правильным» или «неправильным», мы делаем заявление, основанное на моральной истине. Мы не можем использовать науку или историю, чтобы определить, правильно ли быть честным, или неправильно убивать, или что лучше кого-то подбодрить, чем украсть его обед из холодильника.

Конечно, есть и другие области истины, которые следует учитывать. Итак, что мы говорим Ницше или людям, которые говорят, что истина существует только субъективно, а не объективно? Что ж, давайте подумаем логически. Если вы говорите: «Истины нет», это по своей сути проблематичное утверждение, потому что оно утверждает истину. Вы говорите, что правда в том, что истины нет. Но теперь вы отрицали свою претензию, заявив ее!
Возможно, вышеизложенное является упрощенным примером, но, надеюсь, суть ясна: Каждый верит в истину и живет в соответствии с утверждениями истины, которые они приняли.Вопрос не в том, должны ли мы верить в истину, потому что все верят. Более важный вопрос: «Что такое в утверждении истины и насколько оно соответствует действительности?»

Нравится:

Нравится Загрузка …

Категория: От редакции | Теги: представление библиотекаря, объективность, объективность, философия, реальность, правда

наше исследование предполагает, что объективной реальности не существует

Альтернативные факты распространяются по обществу, как вирус.Теперь кажется, что они даже заразили науку — по крайней мере, квантовую сферу. Это может показаться нелогичным. В конце концов, научный метод основан на надежных понятиях наблюдения, измерения и повторяемости. Факт, установленный путем измерения, должен быть объективным, чтобы все наблюдатели могли с ним согласиться.

Но в статье, недавно опубликованной в Science Advances, мы показываем, что в микромире атомов и частиц, который управляется странными правилами квантовой механики, два разных наблюдателя имеют право на свои собственные факты.Другими словами, согласно нашей лучшей теории строительных блоков самой природы, факты на самом деле могут быть субъективными.

Наблюдатели — влиятельные игроки в квантовом мире. Согласно теории частицы могут находиться сразу в нескольких местах или состояниях — это называется суперпозицией. Но, как ни странно, это только тот случай, когда их не соблюдают. В тот момент, когда вы наблюдаете квантовую систему, она выбирает конкретное место или состояние, нарушая суперпозицию. Тот факт, что природа так себя ведет, был многократно доказан в лаборатории — например, в знаменитом эксперименте с двойной щелью (см. Видео ниже).

В 1961 году физик Юджин Вигнер предложил провокационный мысленный эксперимент. Он задался вопросом, что произойдет, если применить квантовую механику к наблюдателю, за которым наблюдают сами. Представьте себе, что друг Вигнера подбрасывает квантовую монету — которая находится в суперпозиции орла и решки — внутри закрытой лаборатории. Каждый раз, когда друг подбрасывает монету, он видит определенный результат. Можно сказать, что друг Вигнера устанавливает факт: результат подбрасывания монеты определенно оказывается орлом или хвостом.

Вигнер не имеет доступа к этому факту извне и, согласно квантовой механике, должен описать друга и монету как суперпозицию всех возможных результатов эксперимента. Это потому, что они «запутаны» — жутко связаны, так что, если вы манипулируете одним, вы также манипулируете другим. Теперь Вигнер может в принципе проверить эту суперпозицию с помощью так называемого «интерференционного эксперимента» — типа квантового измерения, которое позволяет распутать суперпозицию всей системы, подтверждая, что два объекта запутаны.

Позже, когда Вигнер и его друг сравнивают свои записи, друг будет настаивать на том, что они видели определенные результаты для каждого подбрасывания монеты. Вигнер, однако, не соглашается всякий раз, когда он наблюдает за другом и монетой в суперпозиции.

Это загадка. Реальность, воспринимаемая другом, не может быть согласована с реальностью снаружи. Первоначально Вигнер не считал это парадоксом, он утверждал, что было бы абсурдно описывать сознательного наблюдателя как квантовый объект. Однако позже он отошел от этой точки зрения, и, согласно официальным учебникам по квантовой механике, описание является совершенно верным.

Эксперимент

Сценарий долгое время оставался интересным мысленным экспериментом. Но отражает ли это реальность? С научной точки зрения прогресс в этом вопросе был незначительным до недавнего времени, когда Часлав Брукнер из Венского университета показал, что при определенных предположениях идею Вигнера можно использовать для формального доказательства того, что измерения в квантовой механике субъективны для наблюдателей.

Брукнер предложил способ проверки этого понятия, переведя сценарий друга Вигнера в рамки, впервые установленные физиком Джоном Беллом в 1964 году.Брукнер рассмотрел две пары Вигнеров и друзей в двух отдельных ящиках, проводящих измерения в общем состоянии — внутри и вне их соответствующего ящика. Результаты можно суммировать и в конечном итоге использовать для оценки так называемого «неравенства Белла». Если это неравенство нарушается, у наблюдателей могут быть альтернативные факты.

Мы впервые выполнили этот тест экспериментально в Университете Хериот-Ватт в Эдинбурге на маломасштабном квантовом компьютере, состоящем из трех пар запутанных фотонов.Первая пара фотонов представляет собой монеты, а две другие используются для подбрасывания монеты — измерения поляризации фотонов — внутри соответствующей коробки. За пределами двух ящиков с каждой стороны остается по два фотона, которые также можно измерить.

Исследователи с экспериментом. Автор предоставил

Несмотря на использование современной квантовой технологии, потребовались недели, чтобы собрать достаточно данных всего с шести фотонов для получения достаточной статистики. Но в конце концов нам удалось показать, что квантовая механика действительно может быть несовместима с предположением об объективных фактах — мы нарушили неравенство.

Однако теория основана на нескольких предположениях. К ним относятся то, что на результаты измерений не влияют сигналы, движущиеся со скоростью выше скорости света, и что наблюдатели могут выбирать, какие измерения проводить. Это может быть так, а может и не быть.

Другой важный вопрос — можно ли считать одиночные фотоны наблюдателями. Согласно теории Брукнера, наблюдателям не нужно быть сознательными, они должны просто уметь устанавливать факты в форме результатов измерения.Следовательно, неодушевленный детектор мог бы быть подходящим наблюдателем. А учебник по квантовой механике не дает нам оснований полагать, что детектор, который может быть сделан всего в несколько атомов, не следует описывать как квантовый объект, как фотон. Возможно также, что стандартная квантовая механика неприменима в больших масштабах, но проверка этого — отдельная проблема.

Там может быть много миров. Nikk / Flickr, CC BY-SA

Таким образом, этот эксперимент показывает, что, по крайней мере, для локальных моделей квантовой механики, нам необходимо переосмыслить наше понятие объективности.Факты, с которыми мы сталкиваемся в нашем макроскопическом мире, кажутся безопасными, но возникает главный вопрос о том, как существующие интерпретации квантовой механики могут приспособиться к субъективным фактам.

Некоторые физики рассматривают эти новые разработки как подкрепляющие интерпретации, которые позволяют иметь более одного результата для наблюдения, например, существование параллельных вселенных, в которых происходит каждый результат. Другие видят в этом неопровержимое свидетельство теорий, зависящих от наблюдателя, таких как квантовый байесовство, в котором действия и опыт агента являются центральными проблемами теории.Но другие считают это сильным указателем на то, что, возможно, квантовая механика выйдет из строя выше определенных масштабов сложности.