Отличие чувственного познания от рационального: Чувственное и рациональное познание

Чувственное и рациональное познание

Чувственное и рациональное познание отличаются тем, что первое опирается в процессе познания мира на конкретные человеческие чувства, образы, возникающие под влиянием объективной реальности, а второе — на умозаключение и в целом на работу разума. 

Какие конкретно есть формы чувственного и рационального познания, вы узнаете далее, если прочитаете эту статью до конца. Мы кратко разберем на примерах и формы обоих видов.

Чувственное познание

Для подготовки к ЕГЭ важно понимать, что чувственное познание — это вид познавательной деятельности, который опирается при получении информации от окружающего мира на органы чувств человека.

У человека есть несколько таких чувств: 

Тактильное восприятие (осязание) — это непосредственные ощущения, возникающие от соприкосновения тела человека с другими предметами. Например, ты можешь прикоснуться к траве рукой, и ты почувствуешь, какая она — мокрая от росы, или теплая от солнца? 

Визуальное восприятие. Обычный человек получает 99 % информации об окружающем мире с помощью зрения. Наши глаза — уникальный оптический инструмент, который способен воспринимать цвета, интенсивность и передавать в мозг очень точную информацию об увиденном. На основании зрения возникают образы в сознании — отпечатки реальных объектов в нашем разуме.

Слух — это восприятие звуковых колебаний. Благодаря им ты отличаешь гавканье собаки от слов, которые произносят другие люди. 

Обоняние. У каждого человека есть нос, благодаря которому мы можем улавливать запахи и на их же основе формировать образы объектов. Например, ты идешь после школы домой — голодный, и когда поднимаешься по лестнице, чувствуешь вкусный запах курочки с картошечкой. И в твоем сознании сразу возникает образ большого блюда с поджаристой курицей и картошкой, рядом стоит холодный квас и нарезан лучок…. М-м-м! Но это всего-лишь образ, созданный твоим обонянием и силой разума.

Вкус. У каждого человека есть язык, который позволяет чувствовать все оттенки вкуса, существующие в этом мире.

На основании этих 5 чувств, существует три основных формы чувственного восприятия, которые очень любит спрашивать любой экзамен по обществознанию: 

Ощущение — это процесс непосредственного воздействия окружающих объектов и мира на органы чувств человека. Когда ты непосредственно, что-то наблюдаешь или чувствуешь. Причем не важно как: зрением ли, обонянием, осязанием или слухом.

Восприятие — это целостное отражение объекта в твоем сознании на основании ощущений. Например, маленький ребенок увидел впервые кошку. Он ее трогает, играет, слушает, как она мяукает. На основании этого возникает целостный образ кошки: такого теплого существа с коготками, с которым можно поиграть. 

Итак, восприятие почти всегда создает целостный образ, оно избирательно, и осмысленно

Представление — это формирование наглядного образа объекта, с которым человек ранее вступил в контакт. Оно напрямую связано с сформированным образом объекта. Например, маленький ребенок просыпается утром и вспоминает кота, какой он пушистый, мягкий и теплый. И он хочет снова с ним поиграть.

Важно понимать, что чувственное познание напрямую связано с таким видом познания как искусство.

Рациональное познание

Рациональное познание, в отличие от чувственного — это процесс опосредованного познания мира посредством логического мышления, включающего в себя обобщенное, абстрактное отражение реальности и  информации о ней посредством следующих методов:  синтез, дедукцию, индукцию и другие методы.

Формами чувственного познания являются: 

Понятие — это мысль, которая отражает обобщенные свойства объектов объективной реальности. Понятия отражаются в терминах, которыми люди оперируют. Понятия бывают единичные (Луна, Земля, дорога), и общие, включающие в себя другие понятия, более узкие по смыслу (Евразия, социальная группа, стратификация и пр.)

Суждение — это оценочная мысль об объекте или явлении окружающего мира. Простейшая оценка: истинно некоторое утверждение, или ложно. 

Умозаключение — это цепь суждений, в результате которых происходит формирование принципиально нового суждения. Например, ученый изучил все достижения науки в  какой-то области, и сделал вывод, что все они ученые до него были не правы, потому то и потому то.

Наука опирается именно на рациональное познание мира.

Важно понимать, что оба эти вида познания представляют собой в философии ступени единого процесса познания, они тесно взаимосвязаны между собой

Поделиться в соц. сетях

49. В чем разница между «чувственным и рациональным» и «эмпирическим и теоретическим» познанием?

Чувственное познание основано на познании с помощью органов чувств, оно дает непосредственное знание о предметах и их свойствах и протекает в трех основных формах: ощущение, восприятие, представление, а Рациональное познание, или абстрактное мышление, опосредовано знаниями, полученными с помощью органов чувств, и выражается в основных логических формах: понятиях, суждениях и умозаключениях, отражающих общее, существенное в предметах.

Чувственное и рациональное познание составляют стороны, единого процесса познания. Отражая объект с внешней, поверхностной стороны, чувственное познание содержит в себе элементы обобщения, которое свойственно не только представлено также восприятиям и ощущениям. Они составляют предпосылку перехода к рациональному познанию. Рациональное познание не только включает в себя момент чувственного, которого оно было бы лишено объективного содержания и с объективным миром, но, кроме того, оно ориентирует и обуславливает чувственное познание. И хотя чувственное познание первично по отношению к мышлению, однако в сформировавшемся познании чувственное выступает в неразрывной связи с рациональным, составляя единый познавательный процесс.

Эмпирическое познание — это выявляющее и описывающее факты познание, отвечающее на вопрос «как», а теоретическое же познание — сущностное познание, отвечающее на вопрос «почему», на вопрос о внутренних причинах явлений, что в конечном счете дает возможность управлять изучаемыми явлениями и событиями, ускорять их приход или, наоборот, отдалять и предотвращать их, а также предсказывать принципиально новые факты.

Эмпирическое познание в большей мере нуждается в формальной логике, теоретическое также — ив первую очередь — в содержательной. Эмпирическое знание принципиально необходимо, так как теоретический, категориальный анализ должен обязательно основываться на эмпирическом знании. Однако нельзя представлять себе, что переход от эмпирических знаний к теоретическим прост и формален: достаточно, де, накопить нужное количество эмпирических фактов и одно это обеспечит новое качество знания. Дело в том, что теоретическое знание не выводится из эмпирического знания формально-логическим путем, оно выводится диалектическим мышлением, перерабатывающим эмпирическое знание в теоретическое. И переработка эта связана, прежде всего, с нахождением сущности, с возникновением по этому поводу идеи.

Интуиция -способность мысленно оценивать ситуацию и, минуя рассуждения и логический анализ, моментально принимать правильные решения на основе накопленного ранее жизненного опыта, а также под влиянием родовой и генетической наследственности. Интуитивное решение может возникнуть как в результате напряженного раздумывания над решением вопроса, так и без него.

Интуиция — играет самую существенную, решающую роль в создании новых научных представлений и выдвижении новых идей.

Интуиция подчеркивает связь между рациональным и чувственным познанием. Выделять эти познание в чистом виде нельзя.

В истории философии понятие Интуиции включало разное содержание. Интуиция понималась как форма непосредственного интеллектуального знания или созерцания (интеллектуальная Интуиция). Так, Платон утверждал, что созерцание идей (прообразов вещей чувственного мира) есть вид непосредственного знания, которое приходит как внезапное озарение, предполагающее длительную подготовку ума.

В истории философии нередко чувственные формы познания и мышление противопоставлялись. Р. Декарт, например, утверждал: «Под интуицией я разумею не веру в шаткое свидетельство чувств и не обманчивое суждение беспорядочного воображения, но понятие ясного и внимательного ума, настолько простое и отчётливое, что оно не оставляет никакого сомнения в том, что мы мыслим, или, что одно и то же, прочное понятие ясного и внимательного ума, порождаемое лишь естественным светом разума и благодаря своей простоте более достоверное, чем сама дедукция…».

Г. Гегель в своей системе диалектически совмещал непосредственное и опосредствованное знание

Интуиция трактовалась также и как познание в виде чувственного созерцания (чувственная Интуиция): «…безоговорочно несомненное, ясное, как солнце… только чувственное», а потому тайна интуитивного познания и «…сосредоточена в чувственности» (Фейербах Л.).

Интуиция понималась и как инстинкт, непосредственно, без предварительного научения определяющий формы поведения организма (А. Бергсон), и как скрытый, бессознательный первопринцип творчества (З. Фрейд).

В некоторых течениях философии Интуиция трактуется как божественное откровение, как всецело бессознательный процесс, несовместимый с логикой и жизненной практикой (интуитивизм). Различные толкования Интуиции имеют нечто общее — подчёркивание момента непосредственности в процессе познания, в отличие (или в противоположность) от опосредствованного, дискурсивного характера логического мышления.

Материалистическая диалектика усматривает рациональное зерно понятия Интуиции в характеристике момента непосредственности в познании, которое представляет собой единство чувственного и рационального.

Процесс научного познания, а также различные формы художественного освоения мира не всегда осуществляются в развёрнутом, логически и фактически доказательном виде. Нередко субъект схватывает мыслью сложную ситуацию, например во время военного сражения, определения диагноза, виновности или невиновности обвиняемого и т. п. Роль Интуиции особенно велика там, где необходим выход за пределы существующих приёмов познания для проникновения в неведомое. Но Интуиция не есть нечто неразумное или сверхразумное. В процессе интуитивного познания не осознаются все те признаки, по которым осуществляется вывод, и те приёмы, с помощью которых он делается. Интуиция не составляет особого пути познания, идущего в обход ощущений, представлений и мышления. Она представляет собой своеобразный тип мышления, когда отдельные звенья процесса мышления проносятся в сознании более или менее бессознательно, а предельно ясно осознаётся именно итог мысли — истина.

Интуиции бывает достаточно для усмотрения истины, но её недостаточно, чтобы убедить в этой истине других и самого себя. Для этого необходимо доказательство.

Тонкие колонии разума среди дикого мира

Рациональный разум: Что это такое?

«Люди умные». Так корпоративная реклама пытается польстить тем, кто воспользуется ее услугами. Безусловно, никто не оспаривает способность людей извлекать выгоду из опыта и участвовать в адаптивном поведении. Также нет никаких сомнений в том, что мы также склонны повторять свои ошибки и вести себя неадекватно. Итак, насколько мы умны на самом деле? Действительно ли мы наделены рациональным разумом, который Рене Декарт назвал «универсальным инструментом»?

Для многих теоретиков рациональный разум — это вещь или процесс, который: (а) руководит разумными или логическими действиями, (б) избегает эмоций или предубеждений в суждениях, (в) максимизирует некоторое благо или функцию и (г) производит универсально оптимальные результаты (дополнительную информацию см. в Kahneman, 2003).

Обзор дискуссий о рациональном разуме показывает, что к этой идее можно подойти с разных точек зрения. Мой собственный подход сравнительный. Он спрашивает: является ли рациональный разум исключительно человеческим (подробнее о рациональности у животных см. Hurley & Nudds, 2006)?

Семя сравнительного подхода можно почерпнуть из слов Уилфорда О. Кросса. В своем Прологе к этике 1964 года Кросс писал, что «рациональный разум человека — это мелкое явление, берег на континенте иррационального, где среди дикого мира поселились тонкие колонии разума».

Если признаки рационального разума так маловероятны в заведомо диком мире, то мы должны спросить: «Почему?» Один из ответов заключается в том, что люди и животные приспособились к очень сложной и постоянно меняющейся среде, задействовав поведенческие и когнитивные процессы явно механического типа. Эти механические процессы адаптации обычно, но не всегда эффективны; критически, они не должны быть рациональными.

Разум в диком мире

Представление о том, что механические процессы могут сочетаться с рациональными процессами в создании адаптивных действий, далеко не ново. Действительно, его выдвинули греческие философы Платон, Аристотель и Гален, и его отстаивал французский философ Рене Декарт.

Платон выдвинул гипотезу о жаждущей душе (эмоции или желании), одухотворенной душе (воле или волеизъявлении) и разумной душе (разуме или интеллекте). Считалось, что разумная душа принадлежит исключительно человеку; Платон сравнил его с «возничим», который умело управляет своими аппетитными и энергичными «конями». Аристотель выдвинул гипотезу о питательной душе (характерной для растений, животных и человека), чувствительной душе (характерной для животных и человека) и разумной душе (характерной только для человека и обитающей в сердце). Гален выдвинул гипотезу о растительной душе (в печени), животной душе (в сердце) и разумной душе (в мозгу).

Декарт классно отличал непроизвольные, бессознательные и необученные рефлексы тела от рациональной души разума. И люди, и животные демонстрируют бездумные рефлекторные действия; но только люди демонстрируют внимательное, рациональное поведение, которое является добровольным, сознательным и усвоенным в течение жизни человека. Декарт считал, что человеческий разум и тело сходятся в шишковидной железе.

Объединяя эти родственные понятия, мы видим, что идея рационального разума занимала видное место в западной мысли на протяжении почти 2500 лет. И люди, и животные побуждаются биологическими силами к выживанию и размножению. Многие виды поведения людей и животных способствуют достижению этих целей. Но только люди рациональны: только мы способны использовать свой разум для принятия благоразумных решений, которые максимизируют цели надлежащей жизни.

При эмпирической оценке утверждения о том, что рациональный разум является исключительно человеческим, я сосредоточусь на двух из многих возможных иллюстративных областей в первую очередь из-за моего знакомства с ними: изучение понятий и каузальное суждение. Я также исследую, нужно ли нам понятие рационального разума для объяснения того или иного вида познания — у животных или у людей. И я закончу комментариями о перспективах научного объяснения поведения, независимо от того, считаем ли мы рассматриваемое поведение рациональным или нет.

Понятия

Понятия олицетворяют рациональность; они представляют собой высокоэффективные когнитивные устройства или ярлыки, которые снижают обременительные требования, которые сложный и меняющийся мир предъявляет к ограниченным системам обработки и хранения информации организма. Кроме того, концепции универсальны и эффективно контролируют поведение в отношении новых стимулов в новых условиях. А концепты могут быть исключительно человеческими — по крайней мере, так утверждал английский философ Джон Локк. «Наличие общих идей — это то, что проводит совершенное различие между человеком и животными… Ибо животные не обладают способностью абстрагироваться или создавать общие идеи» (169). 0, стр. 159-160).

Из многих различных видов понятий здесь нас будет интересовать одно: понятия естественного вида (часто и, возможно, более точно называемые понятиями «базового уровня», поскольку вещи, созданные человеком, классифицируются сходным образом). Понятия базового уровня (например, дерево и топор) не просто условны и придуманы для простого удобства, а реальны. Говоря словами Платона, они «рассекают природу по суставам».

Мои конкретные вопросы, касающиеся изучения понятий, таковы: животные тоже усваивают понятия базового уровня? Нужно ли прибегать к разуму, чтобы объяснить эту разновидность концептуализации?

Основные понятия легко усваиваются даже маленькими детьми (Wasserman & Rovee-Collier, 2001). Они занимают очень мало времени как для взрослых, так и для детей, чтобы сообщить. И они основаны на физическом сходстве — по крайней мере, так утверждал американский философ и математик У. В. Куайн.

Согласно Куайну, и люди, и животные обладают врожденным стандартом сходства; этот стандарт абсолютно животный из-за отсутствия интеллектуального статуса. Критически, Куайн считал, что сходство является основой категорий базового уровня.

Конечно, люди легко изучают и используют базовые концепции. Но как насчет нечеловеческих животных? Чтобы ответить на этот вопрос, исследователи в моей лаборатории (Bhatt, Wasserman, Reynolds, & Knauss, 1988) попытались научить голубей выполнять задание на «название» с принудительным выбором из четырех вариантов, в котором клевки заменяли слова в качестве произвольных ответов. После показа цветной фотографии кошки, машины, стула или цветка голодные голуби должны были правильно клевать один из четырех разных ключей отчета; еда давалась после правильных отчетов, тогда как после неправильных отчетов не давали никакой еды и не давали одну или несколько корректирующих проб.

На самом деле голуби быстро научились правильно сообщать об этих четырех понятиях базового уровня, клевая четыре разных клавиши сообщения в присутствии разных классов фотографий, по десять или более разных фотографий в каждом из классов. Кроме того, голуби надежно обобщили это различение на новые фотографии объектов из четырех классов, показав, что эти категории были фактически открытыми.

Какие данные подтверждают идею о том, что это концептуальное обучение различению на самом деле основано на «врожденном стандарте» подобия? Во-первых, голуби учатся только что описанному различению, которое «разрезает природу по суставам», гораздо быстрее, чем они учатся аналогичному различению, включающему те же самые стимулы, которые этого не делают (Wasserman, Kiedinger, & Bhatt, 19).88). Примером последнего вида дискриминации является случай, когда равное количество фотографий из каждого из четырех классов произвольно помещается в четыре «псевдокатегории»; в таких псевдокатегориях отсутствует какой-либо «клей восприятия», который связывал бы вместе членов различных групп. Во-вторых, ошибки смешения в совершенно другом виде задачи на различение (Astley & Wasserman, 1992) недвусмысленно демонстрируют, что голуби действительно видят различительно разные члены категории базового уровня человеческого языка, такие как цветы, более похожими друг на друга, чем на члены других категорий, таких как люди, автомобили или стулья.

Таким образом, совершенно необязательно обращаться к разуму, чтобы объяснить обучение понятиям базового уровня. Скорее перцептивно однородные стимулы просто связаны с произвольными реакциями: слова для людей и поклевки для голубей. Эти различительные реакции переносятся на новые стимулы в пределах тех же классов восприятия — хрестоматийный случай того, что теоретики поведения в течение столетия называли генерализацией первичного стимула.

Причинность

Причинность служит примером рациональности. Установление истинных естественных причин может помочь направить разумные или логические действия без вмешательства эмоций или предубеждений, а также помочь максимизировать важные блага или функции в любых и всех обстоятельствах. Причинное суждение является фундаментальным для естествознания. Выявление и проверка причинно-следственных связей между природными явлениями, казалось бы, требует изощренного логического или статистического мышления. Такое высокоразвитое мышление, безусловно, должно быть исключительно человеческим. Верно? «Неправильно», — ответил шотландский философ Дэвид Юм.

Согласно Юму, совершенно механические ассоциативные процессы приводят к впечатлению причинности, которая лежит не в окружающей среде, а в сознании смотрящего. Кроме того, Юм считал, что у людей и животных действуют одни и те же ассоциативные процессы. Почему? Потому что выживание в изначально опасном мире никак не может зависеть от медлительности, обдуманности и сложности формальной логики и дедуктивного разума. Фраза «задуматься» действительно имеет два совершенно разных значения!

Мои конкретные вопросы, касающиеся каузального суждения, таковы: Существуют ли четкие эмпирические параллели между ассоциативным обучением у животных и каузальным суждением у людей? Должен ли разум вызываться для объяснения человеческого каузального суждения? Может ли другой тип теоретического объяснения охватить как ассоциативное обучение у животных, так и каузальное суждение у людей?

Юм предложил несколько основополагающих идей в области психологии причинного суждения. Во-первых, причинные убеждения возникают из ассоциации идей. Поскольку эта ассоциация возникает из частого сочетания событий, причинные убеждения должны постепенно подниматься к своему пику. Таким образом, подобно ассоциативным кривым обучения, каузальные суждения должны появляться постепенно. Во-вторых, каузальные убеждения не могут давать уверенности в том, что какое-либо отдельное событие является причиной, если только оно не доказывает превосходство над конкурирующими причинами. Таким образом, как и в случае известного феномена конкуренции ассоциативных сигналов, в каузальном суждении должно происходить «дисконтирование» худших кандидатов.

На что указывают эмпирические данные? Причинные суждения действительно усиливаются в зависимости от сочетания причины и следствия (Wasserman, Kao, Van Hamme, Katagiri, & Young, 1996), в явном соответствии с функциями приобретения, обычно получаемыми в павловском обусловливании влечения и отвращения. Более того, простое сочетание причины со следствием может быть недостаточным для установления прочной причинно-следственной связи. Предполагаемая причина может быть лучшей среди нескольких конкурирующих причин. Подобные процессы участвуют в ассоциативном обусловливании.

Одним из наиболее известных случаев дисконтирования является так называемый эффект достоверности сигнала, впервые описанный Вагнером, Логаном, Хаберландтом и Прайсом (1968). Ключом к эффекту достоверности сигнала является то, что Целевой сигнал X одинаково часто сочетается с результатом во всех экспериментальных условиях. Соперничающие сигналы A и B по-разному сочетаются с результатом в разных экспериментальных условиях, в каждом из которых расположены только два соединения стимулов: AX и BX. Критический результат заключается в том, что условные реакции животных, а также каузальные суждения людей демонстрируют устойчивое дисконтирование: целевой сигнал X теряет ассоциативную или каузальную силу по мере того, как более достоверными становятся конкурирующие сигналы A и B. Действительно, эмпирические функции в обеих поведенческих сферах поразительно похожи (Wasserman, 19). 90).

Таким образом, причинно-следственная связь и связь могут быть тесно связаны эмпирически. Оба демонстрируют приобретение. Оба демонстрируют соревнование кия. И то, и другое можно объяснить с помощью ассоциативных теорий обучения, таких как модель Рескорла-Вагнера (1972), которая математически воплощает законы причинного восприятия Юма. Причину тоже объяснять не надо.

Будет ли Юм доволен таким положением вещей? Определенно. Он сам предполагал, что «…любая теория, с помощью которой мы объясняем операции рассудка или происхождение и связь страстей в человеке, приобретет дополнительный авторитет, если мы найдем, что та же самая теория необходима для объяснения тех же явлений у всех других животных (1777/1951, с. 104)».

Разум в диком мире

Что же нам делать с провокационной вступительной цитатой Кросса? Неужели мы, люди, безнадежно ограничены звериными когнитивными механизмами, которыми мы наделены в нашем стремлении понять и адаптироваться к миру, чреватому изменениями и сложностью? Какой смысл можно найти в рациональности у людей или животных, если даже концептуализация и причинность уходят своими корнями в первичные поведенческие процессы?

Давайте подробнее рассмотрим эти сложные вопросы.

Я надеюсь, что мои более ранние рассуждения о концептуализации и причинности убедительно задокументировали, что индивидуально приобретенное адаптивное поведение не является исключительно человеческим. Эти и многие другие результаты изучения поведения и познания животных также предполагают, что механизмы обучения и адаптации очень стары и широко распространены среди современных видов животных. На самом деле область сравнительного познания уже более века занимается изучением природы и пределов интеллекта у людей и животных; эта область продолжает богатеть новыми открытиями, которые побуждают нас относиться с большим уважением к когнитивным способностям наших животных сородичей (Wasserman & Zentall, 2006).

Одна особенно интересная область сравнительного познания, в которой возникают новые идеи, касается создания и использования инструментов. Исследования с воронами (Weir, Chappell, & Kacelnik, 2002) и шимпанзе (Whiten, Goodall, McGrew, Nishida, Reynolds, Sugiyama, Tutin, Wrangham, & Boesch, 1999) убедительно свидетельствуют о том, что люди больше не могут претендовать на то, чтобы быть единственными организмы, владеющие инструментами.

Возможно, фундаментальным для использования инструментов является осознание того, что желаемые цели недостижимы без дополнительной помощи. Мучный червь может застрять в месте, слишком узком, чтобы его можно было ухватить; орех может быть слишком твердым, чтобы расколоться. Что делать?

Очевидный ответ — создать инструмент. Но какой? И как это должно быть построено и развернуто?

Таким образом, с сорванными целями начинается процесс изобретения. Но является ли этот процесс чисто логичным, лишенным предвзятости и максимально функциональным изначально? Конечно нет.

Большинство человеческих инструментов и приспособлений, таких как вилки, мышеловки и часы, редко приносят полноценный успех; вместо этого они проходят длительные периоды развития, изобилующие неудачами и неудачами (Петроский, 1992). Производство даже самых замечательных человеческих изобретений, по-видимому, связано с теми же самыми испытаниями и ошибками, которые привели Эдварда Торндайка к отказу от рациональности как объяснения влияния вознаграждения и наказания на поведение людей и животных. Его мощный Закон Эффекта был просто бессмысленным.

Подобно животным, мы, люди, постепенно учимся на своих прошлых успехах и неудачах — как личностях, так и культурах. Такие индивидуальные приобретения позволяют нам зашнуровать шнурки, покататься на велосипеде и почистить банан. Культурные приобретения позволяют предпринимать адаптивные действия всем нам, кому посчастливилось жить в этих культурах и извлекать выгоду из трудов наших предшественников; мы не можем не быть впечатлены тем, как кондиционеры, автомобили и персональные компьютеры улучшили нашу жизнь по сравнению с жизнью наших бабушек и дедушек.

Сама по себе наука представляет собой еще одно ключевое приобретение культуры. Наука разработала новаторские способы задавать вопросы о природе и отвечать на них, которые доказали свою непревзойденную остроту и эффективность; это также привело к появлению тех самых технологий, которые отвечают за производство кондиционеров, автомобилей, персональных компьютеров и бесчисленного множества других устройств, которые сейчас широко распространены в промышленно развитых странах.

Одной из особенно интересных иллюстраций силы науки является разработка и внедрение инструментов и методологий, которые могут раскрывать восприятие другими животными энергий, на которые мы сами не обращаем внимания (Hughes, 19).99). Теперь мы хорошо знакомы с тем фактом, что летучие мыши, киты и дельфины могут воспринимать звуки экстремальных частот — далеко за пределами человеческого слуха. Но как мы открыли такое ультразвуковое восприятие?

Во-первых, нам нужно было создать инструменты, которые одновременно генерировали и обнаруживали ультразвуковые частоты. Во-вторых, мы должны были разработать подходящие методы поведенческого тестирования, которые позволили бы животным ощущать эти ультразвуки и сообщать нам о своих ощущениях.

Наши замечательные успехи на каждом из этих шагов свидетельствуют о силе и гибкости человеческого познания. Но правда, стоящая за каждым из этих шагов, далека от оптимального дизайнера, предписывающего подробный план действий, основанный исключительно на достижении поставленной задачи.

Возможно, только мы, люди, ценим собственные пределы восприятия и познания. Столкнувшись с этими ограничениями, мы научились — и как личности, и как культуры — подниматься над ними. Наше видение диапазона ограничено; поэтому мы разработали все более мощные микроскопы и телескопы, чтобы расширить диапазон нашего зрения. Мы, к сожалению, предвзяты из-за возможно ненадежных и нерепрезентативных тенденций в сборе и интерпретации данных; поэтому мы разработали сложные статистические инструменты для защиты от подобных предубеждений.

Вооружившись этими и другими инструментами, естествознание продолжает неумолимый прогресс в объяснении неорганических и органических миров и управлении ими. Но самым неуловимым из всех этих поисков является понимание самой человеческой природы. Сможем ли мы когда-нибудь понять себя? Интригующий ответ — «да», но только если мы продолжим идти по тому же пути, по которому пошла наука в погоне за другими загадками природы.

Ссылки

Астлей, С. Л., и Вассерман, Э. А. (1992). Категориальная дискриминация и обобщение у голубей: не все отрицательные стимулы одинаковы. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 18 , 193–207.

Бхатт Р.С., Вассерман Э.А., Рейнольдс В.Ф. мл. и Кнаусс К.С. (1988). Концептуальное поведение голубей: классификация как знакомых, так и новых примеров из четырех классов естественных и искусственных раздражителей. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 14 , 219-234.

Хьюз, ХК (1999). Сенсорная экзотика: мир за пределами человеческого опыта . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Хьюм, Д. (1777/1951). Запросы о человеческом понимании и принципах морали (2-е изд. под редакцией Л. А. Селби-Бигге). Лондон: Издательство Оксфордского университета.

Херли, С., и Наддс, М. (ред.). (2006). Разумные животные? Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Канеман, Д. А. (2003). Перспектива суждения и выбора: отображение ограниченной рациональности. Американский психолог, 58 , 697-720.

Локк, Дж. (1690/1975). Эссе о человеческом понимании . Оксфорд: Кларендон Пресс.

Петроски, Х. (1992). Эволюция полезных вещей . Нью-Йорк: Винтажные книги.

Куайн, В. В. (1969). Натуральные виды. В Н. Решере (ред.), Очерки в честь Карла Г. Хемпеля (стр. 5–23). Дордрехт, Голландия: Д. Рейдель.

Рескорла, Р. А., и Вагнер, А. Р. (1972). Теория павловской обусловленности: различия в эффективности подкрепления и отсутствия подкрепления. В AH Black & WF Prokasy (Eds.), Классическая обусловленность II: Текущие исследования и теория (стр. 64-99). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.

Вагнер, А. Р., Логан, Ф. А., Хаберландт, К., и Прайс, Т. (1968). Выбор стимула в обучении дискриминации животных. Журнал экспериментальной психологии, 76 , 171-180.

Вассерман, Э.А. (1990). Приписывание причинности общим и отличительным элементам составных раздражителей. Психологические науки, 1 , 298-302.

Вассерман, Э.А., и Зенталл, Т.Р. (2006). Сравнительное познание: Экспериментальные исследования интеллекта животных . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Вассерман, Э.А., Као, С.-Ф., Ван Хамм, Л.Дж., Катагири, М., и Янг, М.Е. (1996). Причинность и ассоциация. В Д. Р. Шанкс, К. Дж. Холиок и Д. Л. Медин (ред.), Психология обучения и мотивации: причинное обучение . Сан-Диего: Академическая пресса. Стр. 207-264.

Вассерман, Э. А., Кидингер, Р. Э., и Бхатт, Р. С. (1988). Концептуальное поведение голубей: категории, подкатегории и псевдокатегории. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных, 14 , 235-246.

Вассерман, Э. А., и Рови-Коллиер, К. (2001). Концептуализация младенцами и голубями. В ME Carroll and JB Overmier (Eds.), Исследования на животных и здоровье человека: улучшение благосостояния человека с помощью науки о поведении (стр. 263-279). Вашингтон: Американская психологическая ассоциация.

Вейр, А.А.С., Чаппелл, Дж., и Касельник, А. (2002). Формирование крючков у новокаледонских ворон. Наука, 297 , 981.

Уайтэн, А., Гудолл, Дж., МакГрю, В.К., Нисида, Т., Рейнольдс, В., Сугияма, Ю., Тутин, К.Э.Г., Рэнгем, Р.В., и Боеш, К. (1999). Культуры у шимпанзе. Природа, 399 , 682-685.

Об авторе

Эд Вассерман — профессор экспериментальной психологии Университета Айовы, где он преподавал и проводил исследования с 1972 года. Вассерман — бывший президент 6-го отделения Американской психологической ассоциации (поведенческая неврология и Сравнительная психология) и в настоящее время является президентом Отдела 3 (Экспериментальная психология). Его исследовательский и преподавательский центр посвящен принципам обучения, памяти и познания у людей и нечеловеческих животных. Текущие темы исследований включают: восприятие визуального объекта; ассоциативное обучение и каузальное восприятие; одинаково-различная концептуализация; и категоризация. Исследование Вассермана финансировалось: Национальным институтом психического здоровья, Национальным научным фондом, Научной программой Human Frontier и Фондом великих обезьян штата Айова.

Роль чувственного опыта в пропозициональном знании | Головоломка Беркли: чему нас учит опыт?

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicЗагадка Беркли: чему нас учит опыт? Философия 17–18 веков Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicЗагадка Беркли: чему нас учит опыт? Философия 17–18 веков Введите поисковый запрос

Расширенный поиск

• Иконка Цитировать Цитировать

• Разрешения

• Делиться
  • Твиттер
  • Больше

Укажите

Кэмпбелл, Джон и Квасим Кассам, «Роль сенсорного опыта в пропозициональном знании», 9. 0111 Головоломка Беркли: чему нас учит опыт? (

Oxford

, 2014; онлайн-издание, Oxford Academic, 23 октября 2014 г.), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780198716259.003.0004, по состоянию на 24 апреля 2023 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicЗагадка Беркли: чему нас учит опыт? Философия 17–18 веков Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicЗагадка Беркли: чему нас учит опыт? Философия 17–18 веков Введите поисковый запрос

Advanced Search

Abstract

Чувственный опыт, задуманный относительно отношений, может по праву функционировать как решающее вмешательство в веру, заглушая другие факторы. Научное исследование иллюзий восприятия предполагает, что субъективная оценка воспринимаемой величины причинно зависит не только от опыта самой этой величины, но и от восприятия других связанных факторов. Это, кажется, не подрывает эпистемологическую решительность чувственного опыта. В этой главе предполагается, что галлюцинации, часто считающиеся центральными в философии восприятия, представляют собой явление, отличное от восприятия и подлежащее независимому изучению. Наконец, глава возвращается к аргументу физики против реляционного взгляда, утверждая, что физика не показывает, что наивный реализм ложен, а только то, что мы должны думать о сенсорном опыте как о связи с различными объектами высокого уровня и свойства в нашем независимом от разума окружении.

Ключевые слова: эпифеноменализм, интервенция, иллюзия, галлюцинация, физика

Предмет

Эпистемология Философия 17-18 веков Философия разума

Коллекция: Оксфордская стипендия онлайн

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Войти

Получить помощь с доступом

Получить помощь с доступом

Доступ для учреждений

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

1. Щелкните Войти через свое учреждение.
2. Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
3. Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
4. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Вход с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

1. Щелкните Войти через сайт сообщества.
2. При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
3. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

• Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
• Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т.