Островное государство имеющее большую меридиональную протяженность: Определите страну по краткому описанию ее географического…

Другой особенностью транспорта Дальнего Востока является значительное преобладание транзитных перевозок грузов из других регионов — Сибири, Урала, центральной части России и стран СНГ- по сравнению с местными перевозками грузов в пределах самого региона. Например в структуре перевозок железнодорожного транспорта в Амурской области, Хабаровском и Приморском краях, а также на морском транспорте Дальнего Востока местные (включая экспортно-импортные) перевозки составляют не более 25%. Остальные 75% приходятся на транзитные перевозки из других регионов России, стран СНГ и межконтинентальный транзит стран АТР и Западной Европы. На морском транспорте общий объем перевозок сократился в основном из-за потери каботажного грузопотока в районы крайнего севера, а также значительного сокращения импортного грузопотока зерна, металлоизделий и контейнерных грузов межконтинентального транзита.

Железнодорожный транспорт

Транссиб как основное звено транспорта Дальнего Востока и Забайкалья до недавнего времени являлся самой грузонапряженной железной дорогой не только в стране, но и в мире. В 80-х годах перспективы развития железнодорожного транспорта и освоения новых территорий на востоке страны связывали с вводом в строй БАМа (северного широтного хода). Предполагалось, что это позволит, во первых разгрузить южный широтный ход Транссиба, во вторых существенно сократить расстояние перевозки грузов на Дальний Восток и обратно. 

В совокупности железные дороги Дальнего Востока и Забайкалья (включая островную Сахалинскую железную дорогу) могут обеспечить перевозку грузов до 100 млн.т. в год, из которых более 50% составляют экспортно-импортные перевозки. ДВЖД дает выход грузам к крупным морским портам Ванино, Находка, Находка-Восточная, Владивосток, Посьет, Зарубино, а также трем пограничным железнодорожным пунктам пропуска с КНДР и Китаем Хасан-Туманган, Гродеково-Суйфэньхэ и Махалино-Хуньчунь. Забайкальская железная дорога имеет два железнодорожных перехода в Монголию и один в КНР (Забайкальск-Дружба).

В 90-е годы уменьшилось использование пропускной и перерабатывающей способности элементов железнодорожной сети при общем ухудшении ее технического состояния и увеличении износа, в частности значительном старении подвижного состава. Сократились собственные технические возможности для технического развития и переоснащения. 

Ввод в эксплуатацию БАМа не принес существенных ожидаемых результатов в транспортном обслуживании региона. Отвлекая ежегодно значительную часть капиталовложений в сооружение верхнего строения пути, эта дорога загружена в настоящее время только локально на отдельных участках и пока лишь на 15-17% из-за отсутствия транзитного потока. 

Дальнейшее развитие железнодорожной транспортной сети связано с привлечением значительных инвестиций в создание и техническое совершенствование инфраструктурных объектов, переходом от широтной к меридиональной схеме транспортного освоения территории Дальнего Востока. К таким объектам относится строительство железнодорожного пути к Эльгинскому месторождению угля, железнодорожная линия Беркакит-Томмот-Якутск, вторая очередь мостового перехода через р. Амур в городе Хабаровске, строительство железнодорожно-автомобильного мостового перехода через р. Амур в г. Благовещенске, завершение электрификации железнодорожного пути ДВЖД и Зап.СибЖД. 

Морской транспорт. Порты

На протяжении 5,6 тыс.миль дальневосточного побережья — от Посьета до Тикси — расположены 32 морских порта, включая 22 торговых, 10 рыбных, а также около 300 небольших портов, портовых пунктов и гаваней, имеющих локальное значение. Их доля в общем грузообороте российских портов составляет порядка 35%, причем основной процент дают сухогрузы. В 26 относительно крупных портах имеется 121 перегрузочный комплекс для приема и обработки грузового транспортного флота общей длинной 20 км. Технический уровень дальневосточных морских портов не отвечает современным требованиям. Всего 19% общей длинны причального фронта этих портов представляют собой специализированные причалы и лишь 23% из них имеют глубины более 11 метров. Даже наиболее современный них порт Восточный с глубинами контейнерных комплексов в 13 метров — не может принимать суда-контейнеровозы третьего поколения, работающие на транстихоокеанских контейнерных линиях.

В настоящее время морским транспортом Дальнего Востока выполняется 85% экспортных и 45% импортных грузовых перевозок, железнодорожным (соответственно) — 13% и 45%, речным — 2% и 5%.

Существующие перегрузочные мощности южных материковых портов и пропускная способность железнодорожных подходов к ним позволяют переработать не более 35 млн. тн., что настоятельно требует развития соответствующих транспортных систем.

В числе первоочередных задач региона по развитию морского транспорта стоят: реконструкция причалов морского порта Певек, развитие порта Восточный для перевалки экспортно-импортных грузов, единая автоматизированная система управления движением судов в заливе Петра Великого, реконструкция портов Находка и Владивосток, нефтеналивной терминал в пос. Де-Кастри, угольный терминал бухта Мучка пос. Ванино, приобретение транспортного флота, строительство новых причалов в Петропавловске — Камчатском, Анадырском порту и в порту Провидения.

В целом, для того, чтобы в дальнейшем обеспечить рентабельную работу Дальневосточного флота необходимо его обновление на80%, что даст снижение среднего возраста судов до 10 лет. Решение этой проблемы во многом зависит от правительственной позиции и финансовой поддержки федерального бюджета вопросов строительства флота.

Речной транспорт

На Дальнем Востоке и в Забайкалье внутренний водный транспорт используется главным образом в бассейнах рек Амур и Лена. В состав речного транспорта на Дальнем Востоке входят две крупные судоходные компании — Амурское и Ленское пароходства, речные порты, судоремонтные и судостроительные верфи, а также ряд мелких агентских компаний.

Амурское речное пароходство эксплуатирует свой флот в бассейне реки Амур и его притоков, Хабаровском и Приморском краях, Амурской и Читинской областях. Кроме этого суда смешанного типа круглогодично используются на перевозках внешнеторговых грузов и грузов иностранных фрахтователей. Эти суда осуществляют в основном трамповые перевозки на порты Японии, Китая и Республики Корея. 

В Амурском бассейне сосредоточены наиболее крупные порты — Хабаровск, Комсомольск на Амуре, Благовещенск, Свободный, Поярково, которые имеют механизированные причалы и железнодорожные подходы к ним. Общая протяженность судоходных путей в Амурском бассейне составляет около 5 тыс. км.

В бассейне реки Лена судоходные пути составляют около 2 тыс. км с ограниченным периодом навигации до 130 дней. Самыми крупными портами в этом бассейне являются Осетрово, Якутск, Киренск, Олекминск, Хандыга, Нижнеянск, Белогорск, Зырянка. 

Ленское речное пароходство обеспечивает в основном перевозки грузов снабжения из транзитного порта перевалки Осетрово, который имеет железнодорожные подходы, в порт -пункты бассейна реки Лена на территории Республики Саха(Якутия), Иркутской области и на малых реках в Хабаровском крае. В Ленском бассейне главной проблемой является перенос базового порта в г. Якутск (после сооружения Амуро-Якутской железной дороги) и поддержание глубин на верхней Лене. 

Автомобильный транспорт

Показатели обеспеченности Дальнего Востока и Забайкалья автодорогами с твердым покрытием значительно ниже, чем в европейской части страны. Главные для регионов дороги федерального значения: еще не законченная «Амур»(Чита — Хабаровск с мостовым переходом через реку Амур), «Уссури»(Хабаровск — Владивосток), «Восток»(Хабаровск — Находка), Лидога — Ванино, Якутск — Вилюйск — Мирный, автодорога «Колыма», «Лена», Улан — Удэ — Кяхта, Чита — Забайкальск, мостовой переход через Амур в г.Благовещенске.

В целом по Дальнему Востоку перевозки грузов автотранспортом общего пользования составляют около 30% от общего объема перевозок всеми видами транспорта, однако в северо-восточных районах, где нет железнодорожного транспорта, автомобильный транспорт выполняет наибольший объем перевозочной работы по сравнению с другими видами транспорта. Например, в Камчатской области до 85% перевозок осуществляется автотранспортом, в Магаданской области и на Чукотке — около 70%, в Якутии — около 40%. Естественно, пассажирские перевозки автобусами в этих районах также являются доминирующими по отношению к другим видам транспорта.

Воздушный транспорт

В связи со слабо развитой наземной дорожной сетью и значительной удаленностью районов Дальнего Востока от центральной части России авиационный транспорт выполняет исключительно важную роль в социально-экономической жизнедеятельности региона.

Всего на Дальнем Востоке имеется порядка 400 аэропортов и посадочных площадок. Все административные центры краев и областей имеют крупные аэропорты с искусственным покрытием взлётно-посадочных полос, способные принимать все типы отечественных и зарубежных авиалайнеров. Аэропортами республиканского значения являются также Комсомольск на Амуре, Анадырь, Мыс Шмидта, Чульман, Тикси, Оха и другие, всего около 30 аэропортов. Однако большая часть других аэропортов имеет только грунтовые взлетно-посадочные полосы и ограниченный период навигации.

Территории регионов пересекают несколько международных трансконтинентальных авиатрасс, связывающих Северную Америку со странами Азии и Японию с Европой.

Наиболее узкими звеньями воздушного транспорта региона является эксплуатация морально и физически устаревшего самолётно-вертолетного парка (степень износа — около 80%), неразвитость аэропортовых сооружений и систем управления воздушным движением.

Перспективные планы регионов предусматривают реконструкцию аэропортов в Якутске, Артеме, Хабаровске, Благовещенске, Петропавловске — Камчатском, пос. Палана, Южно-Сахалинске, Улан — Удэ и Чите. Вводится автоматизированная система управления воздушным движением в г.Хабаровске и цех бортпитания в г.Чите. В Якутии завершается строительство аэропорта в г.Нерюнгри и планируется покупка вертолетов «Ансат» и самолетов «АН — 140». В Хабаровском крае реконструируется взлетно-посадочная полоса в г.Николаевске-на-Амуре, ведется обновление парка воздушных судов с использованием финансового лизинга самолетов ТУ-214. В Амурской области продолжается модернизация радиолокационного оборудования местных аэропортов Зея, Архара, Магдагачи, Свободный.

Реконструируется аэропорт г.Магадан. Сахалинская область предусматривает в ближайших планах развитие аэропортов Зональное и Оха. Читинская область ведет строительство международного аэровокзала в пос. Забайкальск и пополняет современными летательными аппаратами парк малой авиации.

Классическая геополитика — «Каспийский вестник»

Предтечей современной геополитики является классическая геополитика, которая представлена такими западными учеными, как Ф. Ратцель, Р.Челлен, А.Т.Мэхэн, Х. Маккиндер, К. Хаусхофер, П. Видаль де ла Бланш, А.Деманжон и др. Классическая геополитика была весьма авторитетной до начала Второй мировой войны. Эти ученые стали классиками, потому что их значительные теоретические заслуги смогли устоять перед исторической критикой. Во-первых, они создавали новую сферу научного знания, задаваясь вопросом, от чего зависит безопасность государства и суверенитет, процветание государства, его сила, мощь и влияние в мире. Во-вторых, они сосредоточили основное внимание на анализе факторов и методов, обеспечивающих могущество государства в мире, чем во многом помогали государствам формулировать свои геополитические кодексы. В-третьих, они были инициаторами создания пространственного подхода к объяснению смысла политических событий, оперируя такими основными категориями, как «пространство», «большие пространства». В-четвертых, начиная с Маккиндера, почти все авторы представляли геополитические сценарии мирового масштаба, т.е. рассматривали мир как единое функционирующее целое, имеющее рациональное объяснение. Хотя их геополитические конструкции не были лишены идеологической нагрузки, так как каждый геополитик был обеспокоен, прежде всего, проблемой безопасности и могущества своего отечества, все же им нередко удавалось представить относительно объективную картину мира и определить основные тенденции его дальнейшего развития. В-пятых, представители классической геополитики ввели в научный оборот категории геополитики, многими из которых до сих пор оперируют ученые при исследовании геополитической картины мира: «геополитика», «пространство», «большие пространства», «географическое положение», «великие державы», «планетарный статус государства» и т.д.

Классическая геополитика сыграла большую роль в формировании геополитики как науки, но ей свойственны и определенные недостатки, многие из которых можно объяснить исторической ограниченностью. Во-первых, это использование фактически только географического детерминизма как основного методологического принципа исследования геополитики, который основывался на признании того, что именно географический фактор, т.е. размер территории, местоположение страны, ее природно-климатические условия, близость или отдаленность от морей и океанов и другие географические параметры определяют основные направления общественно-политического развития того или иного народа, его характер, поведение на международно-политической арене. Хотя уже в рамках классической геополитики представители французской школы предпринимали и небезуспешно первые попытки преодолеть географический детерминизм. Во-вторых, это чрезмерное увлечение картиной планетарного дуализма – «морские силы» против «континентальных сил» или талассократия («власть посредством моря») против теллурократии («власть посредством земли»). В-третьих, понимая геополитику как воплощение государственной власти в пространстве, они пропагандировали стремление к прямому военному или политическому контролю над территориями, и в данном контексте довольно часто пропагандировалась стратегия «анаконды» — блокирование вражеских территорий с моря и по береговым линиям, что постепенно должно было привести к стратегическому истощению и экономическому удушению противника. В-четвертых, считая контролируемое государством территориальное пространство основным фактором его силы и мощи, обосновывая необходимость стремления государства к динамичному территориальному росту, к расширению жизненного пространства, некоторые представители классической геополитики (Ратцель, Челлен, Мэхэн) признавали военную экспансию как вполне естественный способ приобретения геополитического могущества.

Основной категорией геополитики классики считали пространство, которое они понимали только как предельное территориальное пространство, имеющее свои постоянные границы. Процветание государства, по их мнению, полностью основывается на свойствах его территории. Для своего существования и процветания государство должно обеспечить себя жизненным пространством и стремиться к постоянному динамичному пространственно-территориальному росту. Только значительное территориальное пространство обеспечивает государству безопасность, суверенитет, политическую силу и доминирующие позиции в мире, отличает процветающие государства от упадочных. В связи с этим они разрабатывали стратегические и тактические методы, с помощью которых можно было расширить собственное территориальное пространство, обеспечить доминирующие позиции в мире и контроль над другими регионами.

Для отцов-основателей классической геополитики немецкого географа Ф.Ратцеля (1844-1904) и шведского государствоведа и географа Р.Челлена (1864-1922) геополитика – это учение о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве. Для них государство – живой, сложный организм, развивающийся в пространстве и не признающий принцип «нерушимости границ». Государство рождается, растет, умирает, подобно живому существу. Причем развитие государства объективно необходимо связано с ростом численности народа, которому уже не хватает земли внутри страны и он устремляется вовне, т.е. к внешней колонизации. А «новое пространство», обретенное народом, является как бы источником, из которого государственное чувство черпает новые силы. Разложение каждого государства происходит при его отказе от большого пространства. По мнению Ратцеля, государство, если оно желает быть «подлинной» великой державой, должно иметь в качестве своей пространственной основы площадь приблизительно в 5 миллионов квадратных метров. Если государство – живой организм, который подчиняется категорическому императиву расширения своего территориального пространства, то вполне естественной для Ф. Ратцеля и Р. Челлена являлась экспансия государства, включая войну.

Ф.Ратцель работе «Законы пространственного роста государства» (1896) сформулировал семь основных законов пространственного роста государств, многие из которых не потеряли своего актуального значения до сих пор:

1. Пространство растет вместе с ростом культуры нации.

2. Рост государства предполагает дальнейшее развитие идей, торговли, т.е. повышенную активность во всех сферах жизни общества.

3. Рост государства осуществляется путем присоединения и поглощения малых государств.

4. Граница – это периферийный орган государства, в котором проявляются его рост, сила или слабость и все изменения в организме государства. Сильное государство – то, которое в состоянии поддерживать тесные связи между своими пограничными зонами и сердцевиной. Любая тенденция к ослаблению этого взаимодействия неизбежно ослабит государство и приведет к потере пограничной зоны, которая может провозгласить независимость от центра или присоединиться к другому государству.

5. В своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физико-географической среды; береговые линии, русла рек, равнины, районы, богатые естественными ресурсами.

6. Первый импульс к территориальному росту приходит к примитивным государствам извне, от более высоких цивилизаций.

7. Общая тенденция к слиянию территорий, разветвляясь, переходит от государства к государству и набирает силу. Государства в своем пространственном расширении стремятся к естественно замкнутым конфигурациям. И это стремление к врастанию в естественные границы может быть удовлетворено в границах континентов.

Ратцель одним из первых отметил геополитическое значение моря. В своей книге «Море, источник могущества народов» (1900) Ратцель указывал, что планетарный масштаб полноценной экспансии требует от мощной державы развития военно-морских сил. «Океаном будущего» он называл Тихий океан, который, имеет выгодное стратегическое положение, уникальные ресурсы и огромные размеры. Именно в зоне Тихого океана Ратцель прогнозировал столкновение пяти ведущих держав мира: Англии, США, России, Китая и Японии, отмечая при этом, что в данном конфликте пространственные континентальные державы имеют преимущество перед державами морскими, не обладающими достаточным пространством в качестве геополитического ресурса.

Р.Челлен утверждал, что мощь государства зависит от суммы таких факторов, как естественно-географические свойства, прежде всего, территория, а также хозяйство, народ, форма государственного правления. Но под хозяйством он понимал не достижение экономической мощи, конкурентноспособности, с помощью которых можно было завоевать доминирующие позиции в мире, а достижение автаркии, самодостаточности и независимости в отношении продовольствия и природных ресурсов. Считая народ фактором мощи государства, Челлен, как все представители классической геополитики, говорили сугубо о поддержании численности населения. Что касается формы государственного правления, то Челлен отождествлял ее с конституционной и административной структурой. Но при этом утверждал, что сила государства – более важный фактор для поддержания его существования, чем закон, поскольку сам закон может поддерживаться только силой. Он считал, что государство – это цель сама по себе, а не организация, которая служит целям улучшения благосостояния своих граждан.

Геополитическому могуществу государства, по мнению Челлена, также могут способствовать три пространственных фактора: расширение, территориальная монолитность, свобода перемещения. Каждое государство имеет свое соотношение этих факторов. Так, Россия обладала большой территорией (осуществила расширение), территориальной монолитностью, но не свободой перемещения, так как ее доступ к теплым морям ограничен. Великобритания обладала свободой перемещения благодаря своему приокеаническому положению, мощному флоту и господству на океанических путях; огромным расширением, благодаря своим заморским доминионам и колониям, но не территориальной монолитностью, в чем заключалась слабость Британской империи. У Японии имелась территориальная монолитность и свобода перемещения в зоне самого большого Тихого океана, но не было достаточной протяженности территории. Самое благоприятное для геополитики соотношение трех факторов имели Соединенные Штаты Америки: и протяженное пространство, и свобода перемещения, и территориальная монолитность, чем весьма эффективно воспользовались в будущем.

Ратцель и Челлен был первыми, кто начал формулировать важную геополитическую концепцию – концепцию «мировой державы». Так, Ратцель подчеркивал, что большие страны в своем развитии имеют тенденцию к максимальной географической экспансии, выходящей постепенно на планетарный уровень, т.е. становятся постепенно мировыми державами. Судьбу континентальной «мировой державы» Ратцель в будущем предрекал Германии. Эту идею Ратцеля довел до логического конца Челлен в книге «Великие державы» (1910). Он утверждал, что основным субъектом геополитики являются великие державы, которые «обречены» подчинить себе малые страны и объединить их в большие географические и хозяйственные «комплексы». Он указывал, что отдельные «комплексы» такого вида, в частности, США, Британская империя, Российская империя, сложились в XVIII-XIX веках, причем Россию называл «центральной фигурой планетарной выставки», поскольку она является сферой пересечения двух больших культурных миров – Западной Европы и Восточной Азии. В силу этого она более других стран, чем даже США, подходит для посреднической роли в межгосударственных отношениях. В начале XX века, по мнению Челлена, должен образоваться большой европейский «комплекс» под эгидой Германии, ибо пространство Германии обладает осевым динамизмом и может структурировать вокруг себя остальные европейские страны. Как известно, эта идея Ратцеля и Челлена о Германии как «континентальном государстве», объединяющем страны Европы, была «блестяще воскрешена» лидерами Третьего Рейха.

Если Ратцель и Челлен создавали свои геополитические концепции, во многом задаваясь вопросом, как обеспечить будущее величие Германии, то американский историк и адмирал морского флота А.Мэхэн (1840-1914), в своих основных работах: «Влияние морской силы на историю. 1660-1783 гг.» (1890) и «Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и будущем» (1897) акцентировал внимание на геополитических ресурсах и методах, которые могут обеспечить будущее мировое величие США. Одним из первых Мэхэн рассматривал категорию «национальные интересы» в контексте внешней политики. Национальные интересы США он формулировал по-военному четко. Определение национальных интересов Мэхэна – это классический имперский подход к национальным интересам. Они выражались прямо и откровенно, что соответствовало типу мышления того времени. К числу таких интересов, помимо обороны национальных границ, он относил активизацию морской торговли (прежде всего с Китаем), приобретение территориальных владений, которое бы способствовало контролю над морями, поддержку докторины Монро (Доктрина Монро – первая геополитическая доктрина США, провозглашенная в послании американского президента Джеймса Монро (1758-1831) Конгрессу 2 декабря 1823 г., согласно которой выдвигался принцип разделения политического влияния в мире между США и Европой. Доктрина провозгласила главенствующую роль США В Латинской Америке) и гегемонию в Карибском бассейне. Для американцев доктрина Монро стала такой же священной, как Декларация Независимости и Конституция США. В течение длительного периода она оправдывала военную интервенцию США в страны Латинской Америки, Карибского бассейна. Во времена холодной войны доктрина Монро являлась фактически патентом США на вмешательство в западный мир и постепенно в остальную часть мира.

Мэхэн утверждал, что могущество государства обеспечивается «морской силой». В отличие от Ратцеля и Челлена, он выдвинул идею преимущества морской державы над континентальной. Американский геополитик утверждал, что обладание морем или контроль над ним являются теперь и всегда были великими факторами в истории мира. «Морская сила» государства, по Мэхэну, — это наличие военного флота, торгового флота и военно-морских баз. Он выделял шесть критериев, которые могут обеспечить государству планетарный статус:

1. Географическое положение государства, его открытость морям, возможность морских коммуникаций с другими странами. Протяженность сухопутных границ, способность контролировать стратегически важные регионы.

2. Конфигурация государства, прежде всего конфигурация морских побережий, и количество портов на них расположенных, от чего зависит процветание торговли и стратегическая защищенность страны.

3. Протяженность береговой линии (чем больше, тем лучше).

4. Численность населения страны, что важно для оценки способности государства строить флот и его обслуживать.

5. Национальный характер, проявляющийся в способностях народа к занятию торговлей.

6. Политический характер правления, от которого зависит ориентация лучших природных и человеческих ресурсов на создание морской силы.

Мэхэн был уверен, что только морская сила обеспечит Соединенным Штатам Америки планетарную судьбу, мировое господство. Для этого США необходимо положить конец изоляции, построить мощный флот, расширить участие в мировой политике, международной торговле. Он предлагал создать американо-британский альянс, который управлял бы морями и океанами мира, и был противовесом материковым державам, контролирующим большую часть Евразии, в первую очередь России и Китаю, во вторую – Германии; бдительно следить за экспансией Японии в Тихом океане и противодействовать ей; координировать вместе с европейцами совместные действия против народов Азии. Если рассматривать американскую военную стратегию на протяжении XX века, то вполне очевидно, что она строилась в прямом соответствии с идеями Мэхэна.

Американским геополитиком была предпринята одна из первых попыток анализа планетарных геополитических структур, «больших пространств». Основной такой структурой, способной вследствие интенсивности торговли и политической активности бороться за мировое влияние, он считал «северную континентальную полусферу», южная граница которой маркируется Суэцким и Панамским каналами. Наиболее важным элементом внутри данной полусферы в пределах Евразии он называл Россию, как доминантную континентальную державу. В его геополитическом проекте-прогнозе Соединенным Штатам отводилась роль мирового лидера, лидера европейской цивилизации, преемника и наследника Великобритании, что впоследствии и было реализовано.

Планетарное значение у Мэхэна приобрел принцип «анаконды», примененный американским генералом Мак-Клелланом в северо-американской гражданской войне 1861-1865 гг. Американский геополитик считал, если мощь государства определяется «морской силой», то в случае противостояния стратегической задачей номер один является недопущение обретения этой силы противником. Согласно Мэхэну, евразийские державы (Россия, Китай, Германия) следует удушать в кольцах «анаконды», сдавливая континентальную массу за счет выведенных из-под ее контроля береговых зон и перекрывая по возможности выходы к морским пространствам. Мэхэновская стратегия «анаконды» реализовывалась в первой и второй мировых войнах, но особенно очевидной она была в эпоху холодной войны, когда США и их союзники стремились изолировать континентальную мощь СССР, сковывали его вооруженные силы по периметру всей территории, а во внешнем кольце создавали постоянную ракетно-ядерную угрозу. В евразийской прибрежной зоне Соединенные Штаты создали две линии военно-морских баз: с запада вдоль евразийского побережья простирались военные блоки НАТО, СЕАТО, СЕНТО.

В теории хартленда (Сердцевинной земли) британского географа Х.Д. Маккиндера (1861-1947), изложенной в его известной работе «Географическая ось истории» (1904), впервые была представлена целостная геополитическая картина мира, состоящая из трех основных регионов – хартленд, внутренний полумесяц, внешний полумесяц. Определяющим моментом в судьбе народов и государств Маккиндер считал их географическое положение. Он утверждал и одновременно опасался, что в границах Мирового острова, куда входят Азия, Африка и Европа, находится Евразийский континент, а в центре последнего – «сердце мира», или «хартленд» — континентальные массы Евразии, осевой регион мировой политики, который в XX веке может контролировать весь мир, ибо баланс сил меняется в его пользу. Согласно Маккиндеру, любая континентальная держава (для Маккиндера хартленд – это, прежде всего, Россия и Германия – два самых опасных противника Англии), захватившая господствующее положение в осевом регионе – хартленде, будет соперником Великобритании в борьбе за обладание статуса мирового лидера. В связи с этим британский геополитик сформулировал тезис, ставший впоследствии афоризмом: тот, кто управляет Восточной Европой, тот управляет хартлендом, тот, кто управляет хартлендом, тот командует Мировым островом, тот, кто управляет Мировым островом, тот командует всем миром. Высокий геополитический статус хартленда Маккиндер объяснял двумя факторами. Первый — недоступность хартленда для судов морских держав. Второй фактор – это развитие транспортной технологии, которая обладает способностью изменять физические свойства пространства Земли. Транспортные артерии, по мнению Маккиндера, способствуют большему единению континентальных территорий и проникновению на сопредельные территории. В начале XX века, по мнению Маккиндера, эра превосходства океанического полушария подходит к концу, а новые транспортные технологии, прежде всего железные дороги, меняют вектор геополитических сил в пользу континентального полушария. «…Теперь трансконтинентальные железные дороги изменяют положение сухопутных держав, и нигде они не работают с такой эффективностью, как в закрытых центральных районах Евро-Азии…» . Именно с развитием транспортных технологий Маккиндер связывал экономическое и пространственное могущество хартленда.

Точные границы хартленда Маккиндером не проводились, более того, они менялись от работы к работе, но всегда в центре хартленда лежала значительная часть России, занимающая в Евразии, по его мнению, центральное стратегическое положение, которое в Европе принадлежит Германии. В модели Маккиндера хартленд окружает планетарный пространственный элемент – внутренний полумесяц, который представляет собой евразийский пояс прибрежных территорий, включающий морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Индию, Юго-Восточную Азию и Китай. Именно эти обширные территории как щит защищают хартленд, но сами могут быть объектом экспансии со стороны морских держав. За внутренним полумесяцем следует внешний, или «островной», полумесяц, включающий острова и континенты за пределами Евразии: Британию, Южную Африку, Австралию, обе Америки, Японию, мощь которых будет уменьшаться по мере расширения территории континентального союза и укрепления его ресурсной базы. Сплочение внутреннего и внешнего полумесяца океанических государств под британским водительством, по мнению Маккиндера, могло бы блокировать хартленд, не допустить роста его геополитической мощи.

Британский геополитик предвидел столкновение двух главных континентальных держав Германии и России в борьбе за хартленд и рассматривал эту перспективу прежде всего с точки зрения интересов Англии, которая должна будет в этой схватке держать сторону России. Чтобы избежать мировой войны и противостоять могуществу хартленда, предотвратить возможное движение Германии на восток, к центру хартленда, чего особенно опасался Маккиндер, сохранить баланс сил на Евразийском континенте и мировое лидерство Великобритании, необходимо, по его мнению, создать «срединный ярус» независимых государств между Германией и Россией. Хотя такие государства в Восточной Европе и были созданы после Первой мировой войны (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша Чехословакия, Румыния), но они, как показало Мюнхенское соглашение 1938 года, оказались неэффективным буфером. Мир не избежал новой войны.

Как свидетельствуют итоги Второй мировой войны, геополитические прогнозы и опасения британского геополитика относительно хартленда не были безосновательными: сильное давление из хартленда в западном, восточном и южном направлениях привело к еще большему его контролю над Евразией, образовался блок континентальных держав, превышающих по площади империю Чингизхана, во главе с СССР. Хартленд, как и прогнозировал Маккиндер, действительно стал сильным влиятельным пространством, но не благодаря тем факторам, на которые указывал английский геополитик (транспортные технологии, особенно в азиатской части, до сих пор остаются насущной проблемой России), а в результате победы в войне. В последних работах Маккиндер, отдавая дань изменившейся после Второй мировой войны геополитической картине мира, достаточно точно определяет будущий глобальный геополитический конфликт как противоборство между хартлендом (СССР) и странами «внешнего полумесяца» и призывает западные страны, объединившись, отстаивать концепцию «атлантической цивилизации». Позже эта идея нашла реальное воплощение в создании блока НАТО.

Если Маккиндера волновала возможная утрата статуса мирового лидера Великобританией, то крупнейший представитель немецкой школы геополитики Карл Хаусхофера (1869-1946) был обеспокоен будущей политической судьбой Германии. В своих геополитических концепциях Хаусхофер развивал многие идеи отцов-основателей классической геополитики Ратцеля и Челлена. Он был солидарен с отцами — основателями геополитики в понимании того, что есть геополитика, какова ее роль и значение. «Геополитика, — писал Хаусхофер, — есть наука об отношениях земли и политических процессов. Она зиждется на широком фундаменте географии, прежде всего географии политической, которая есть наука о политических организмах в пространстве и об их структуре. Более того, геополитика имеет целью обеспечить надлежащим средством политическое действие и придать направление политической жизни в целом. Тем самым геополитика становится искусством, именно – искусством руководства практической геополитикой. Геополитика – это географический разум государства» . Основная цель государства, по его мнению, — это расширение жизненного пространства, которое позволяет стать экономически и политически независимым, т.е. великой державой. «…Геополитический подход, — подчеркивал Хаусхофер, — выступает как необходимость, и в гораздо большей степени для того партнера, который при проведении границы был ущемлен в отправлении его жизненных функций, чем для того, который получил от этого преимущества» . Ущемленной страной Хаусхофер видел Германию: после первой мировой войны Германия потеряла все свои колонии и оказалась зажатой в центре Европы. Немецкий ученый и политик считал своим долгом найти и обосновать пути и методы достижения геополитической мощи немецкого государства. Оперируя основными геополитическими категориями своих предшественников, прежде всего такими как «жизненное пространство», «пространство как фактор силы», признавая грандиозность планетарных идей Маккиндера, учитывая реальную геополитическую ситуацию, стремление Германии достичь преимущества одновременно и на Суше и на Море, К.Хаусхофер сформулировал три возможных, по его мнению, геополитических сценария, предусматривающих интересы Германии: теорию Больших пространств, панрегионализм и теорию континентального блока.

Концепция Больших пространств Хаусхофера – это формирование геополитических макроструктур на преобладании или смене широтных и меридиональных тенденций экспансий мировых держав. Согласно Хаусхоферу, настоящие геополитические структуры (Большие пространства), развивающиеся по меридиональным направлениям (США – Латинская Америка; Европа – Африка; Япония – Океания; «стратегия теплых морей СССР), во второй половине XX века сменятся широтным порабощением США всей планеты. Хаусхофер фактически предугадал ориентацию геополитических устремлений США по линии Запад-Восток. Он был уверен, что будущее планеты зависит от результатов борьбы двух тенденций: сможет ли англо-американская экспансия вдоль параллелей побороть сопротивление восточно-азиатской экспансии вдоль меридианов. Опасаясь данной геополитической тенденции, которая будет безусловным препятствием для восстановления былого величия Германии, Хаусхофер стремился поделить мир заранее. Так появилась его концепция панрегионализма, согласно которой объединение государств, формирование глобальных регионов происходит на основе так называемых пан-идей, т.е. социально-экономической, социально-политической и идеологической общности, и которая весьма похожа на современного механизм формирования больших пространств. Пан-идеи, писал Хаусхофер, — это широкие цели, но только те, «которые, — возвышившись над откровенно завоевательским и эксплуататорским мышлением, — выступали носителями культурных миссий…» . Когда пан-идеи воплощаются на просторах Земли, они становятся объектом геополитики. Именно пан-идеи, по мнению Хаусхофера, должны стать основой новой мировой системы, которая будет формироваться в результате упадка Великобритании и более мелких морских держав и в которой доминирующее положение займет Германия. В своей первой панрегионалистской модели Хаусхофер разделил мир на три с севера на юг ориентированных панрегиона, каждый из которых состоял из ядра и периферии, а также обладал экономической самодостаточностью: (1) Пан-Америка с ядром в США; (2) Евро-Африка с ядром в Германии; (3) Пан-Азия с ядром в Японии. Из этой модели вовсе было не ясно, какую роль в ней играет СССР. Позже он предложил другую панрегионалистскую модель – четырехчленное деление мира: четвертым панрегионом стала Пан-Россия с ее сферой влияния в Иране, Афганистане и на Индостане. Формирование после Второй мировой войны биполярного мира сделало понятие панрегионов временно несостоятельным. Однако с распадом биполярной системы мира, с распадом мировой социалистической системы вначале экономические блоки, а в настоящее время и так называемые панрегионы фактически возвращаются в мировую практику.

Хаусхофер хотел процветания и величия Германии, а потому искал возможности для этого, исходя из создавшихся внешнеполитических и внутриполитических условий и тенденций. В начале 40-х годов XX века он оставил панрегионалистскую концепцию и перешел к теоретическому обоснованию другой идеи — большого континентального блока, или геополитической оси: Берлин – Москва – Токио, т.е. ориентация Германии на Восток. «Самым крупным и самым важным поворотом в современной мировой политике, — подчеркивал Хаусхофер, — несомненно, является формирование мощного континентального блока, охватывающего Европу, Северную и Восточную Азию» . Он понимал, что положение Германии в центре Европы делало ее естественным противником западных морских держав – Англии, Франции, в перспективе США. Сами талассократические геополитики также не скрывали своего отрицательного отношения к Германии и видели ее (наряду с Россией) одним из главных геополитических противников морского Запада. Хаусхофер вслед за Ратцелем и Маккиндером считал, что континентальная держава обладает значительным преимуществом над морской, вследствие чего рассматривал Германию и Россию как ядро Евразийского союза. В перспективе к этому ядру могут присоединиться Япония и Китай, в результате чего будет создан трансконтинентальный блок. В статье «Континентальный блок» Хаусхофер писал: «Евразию невозможно задушить, пока два самых крупных ее народа – немцы и русские – всячески стремятся избежать междоусобного конфликта, подобного Крымской войне или 1914 году: это аксиома европейской политики» . В этой же работе он отмечал, что очень сильный континентальный блок способен парализовать «политику анаконды» англо-саксонского мира в военно-политическом, военно-морском и экономическом отношениях. Только идея Евразии, воплощаясь политически в пространстве, даст Германии возможность для долговременного расширения ее жизненного пространства». Восток он рассматривал как жизненное пространство, дарованное Германии самой судьбой.

Будучи, прежде всего, ученым, Хаусхофер считал, что континентальный блок можно создать мирным путем, совместными усилиями России и Германии. Он приводил некоторые аргументы возможности формирования данного блока. Во-первых, он пытался идентифицировать Германию как западное продолжение евразийской, азиатской культуры, вследствие чего «ориентация на Восток» вполне естественна. Во-вторых, он считал, что «в России всегда существовало политическое направление, понимавшее пользу и возможности германо-русско-японского сотрудничества» . В – третьих, он был уверен, что такой значительный геополитический аргумент, как создание крупного в территориальном отношении и мощного в силовом отношении континентального блока, не может не привести Советский Союз к пониманию необходимости его создания и к его последующему добровольному соглашению о контроле Германии над Евразией. В данном контексте Хаусхофер как историческую веху воспринял германо-советский пакт о ненападении 1939 года (Акт Молотова – Риббентропа). В нем он видел путь преодоления крайне неблагоприятного «зажатого» положения Германии между талассократическими державами и хартлендом. Союз Германии с Россией обеспечил бы Германии трансконтинентальные коммуникации от Рейна до Амура и Янцзы, свободные от англосаксонского влияния. Германия получила бы выход к открытому океану и стала бы обладать мощью как континентальной, так и океанической державы.

Немецкий геополитик пропагандировал идею борьбы за «жизненное пространство» среди своих соотечественников: научных и деловых кругов, чиновников и студентов. Но в Германии того времени Хаусхофер увидел только одну политическую силу, которая могла бы реализовать столь насущную для страны идею, — нацизм, которому он фактически доверил свой научный потенциал. Известно, что геополитические воззрения Хаусхофера довольно успешно использовались нацистским режимом в пропагандистских целях, в результате чего немецкий исследователь был причислен союзниками к «видным нацистам». Развитие и реализация идеи «жизненного пространства» и теории континентального блока осуществлялись нацистами далеко не тем путем и не теми методами, которые предполагал Хаусхофер. После окончания Второй мировой войны Хаусхофер отмечал, что нацизм использовал геополитику независимо от геополитиков, вульгаризируя и извращая основные положения этой дисциплины.

Немецкой школе геополитики противостояла французская школа, видными представителями которой были Видаль де ла Бланш (1845-1918) и его ученики А.Деманжон (1872-1940) и Ж.Ансель (1882-1943). Такое противостояние отчасти можно объяснить фактом длительного соперничества Франции с Германией. Многие идеи французских геополитиков в большей степени соотносятся с современными, нежели идеи Ратцеля, Челлена и Хаусхофера. Французским мыслителям был чужд географический фатализм. Видаль де ла Бланш подчеркивал, что Ратцель и его последователи явно переоценили роль географического фактора, считая его определяющим в геополитике. Французский ученый выработал свою геополитическую концепцию «поссибилизма» (от лат. Рossibilis – возможный), которая в значительной степени корректировала жесткий геополитический детерминизм предшествующих геополитиков. Согласно концепции «поссибилизма», политическая история имеет два взаимосвязанных аспекта – пространственный (географический) и временной (исторический). Географический фактор отражен в окружающей среде, а исторический – в человеке («носителе инициативы»). Человек во взаимодействии с географической средой формируется сам, обретая себя, в то же время природа раскрывает свои возможности только в рамках этого теснейшего взаимодействия с человеком. Фактор историзма, человеческой свободы принижать нельзя, ибо географическое пространственное положение как «потенциальность», «возможность» может стать действительно геополитическим ресурсом только благодаря субъективному фактору – человеку, населяющему данное пространство. Тем самым Видаль де ла Бланш провидел то, что было подтверждено будущим развитием геополитики: именно человек создает те ресурсы (экономические, политические, информационные, воздушно-космические и т.п.), благодаря которым современное государство обретает влияние и авторитет в геополитическом пространстве.

В концепции «поссибилизма» Видаля де ла Бланша можно усмотреть тенденцию построения исторической модели развития европейского геополитического пространства. Вероятно, лейтмотивом такого исследования стал вопрос: как инкорпорировать земли Эльзаса и Лотарингии, которые после первой мировой войны вновь перешли к Франции и где большинство жителей говорят на немецком языке, во французскую жизнь. Видаль де ла Бланш утверждал, что ткань цивилизации образуют локальные «очаги» («первичные элементы»), представляющие собой очень небольшие общности людей, которые складываются во взаимодействии человека с окружающей средой и в каждом из которых формируется определенный «образ жизни». Эти «очаги», расширяясь, постепенно охватывают все большие территории. Особенность Европы, по мнению французского геополитика, заключалась в том, что здесь сформировалось много отдельных очагов, локальных сфер со своими «образами жизни», которые постоянно взаимодействуют, влияют друг на друга, заимствуют друг у друга, а это, в конечном счете, свидетельствует о динамизме и богатстве европейской цивилизации. Этой идее концепции «поссибилизма» адекватна и точка зрения Видаля де ла Бланша о неизбежном постепенном преодолении противоречий между морскими и континентальными державами благодаря взаимопроникновению Суши и Моря. Континентальные территории, настойчиво развивающие сети коммуникаций, становятся все более проницаемыми и ориентируются в сторону морских путей. Море, в свою очередь, все больше становится зависимым от связей с континентальными зонами. В данном контексте он не отрицал в перспективе образования мирового государства, где человек сможет осознавать себя в качестве «гражданина мира».

Концепция «поссибилизма» Видаля де ла Бланша была близка его ученикам А. Деманжону и Ж.Ансельму. В книге «Упадок Европы» (1920), анализируя причины снижения роли Европы, и прогнозируя подъем США до уровня мирового гегемона, Деманжон вполне определенно утверждал, что предотвратить упадок Европы можно было бы путем кооперации, объединения европейских государств. Английский геополитический словарь называет Деманжона «категорическим протагонистом европейской кооперации» . Согласно Деманжону, геополитическими лидерами будущего мира будут три центра: США, Япония и объединенная Европа. Подобно Бланшу и Деманжону, Ансельм также прогнозировал неизбежность объединения Европы, о чем, например, свидетельствует его трактовка такой важной геополитической категории, как «граница». В своей книге «Геополитика» (1936) Ансельм писал: «Граница в действительности – это результат равновесия между жизненными силами двух народов. Она не имеет абсолютной ценности. Граница имеет лишь относительную ценность в соответствии с функцией, которую она должна выполнять по мнению групп, которых она объемлет и которые стремятся ее сдерживать» .

Классиков геополитики французской школы по праву можно назвать оппонентами военного экспансионизма в геополитике. Они осуждали германскую геополитику за оправдание нового пангерманизма. Ж.Ансельм расценивал германскую геополитику как «псевдогеографию», как военную экспансионистскую доктрину. За жесткую критику немецкой геополитики Ж.Ансельм в 1941 году германскими оккупантами был помещен в концентрационный лагерь Компьень и умер вскоре после освобождения. Французским геополитикам чужда была идея доминирования одной нации над другой. Величие одной нации не должно достигаться за счет ущемления свободы и прав другой. Францию они видели страной, которая мирными средствами способствует развитию цивилизации и отказывается от военных экспансий.

Довольно близкими к классическим геополитическим воззрениям являются геополитические идеи известного немецкого государствоведа и политолога Карла Шмитта (1887-1985). Геополитическая картина мира, описанная Шмиттом, — это напряженный цивилизационный дуализм, противостояние двух больших пространств – Востока и Запада. «Противостояние Востока и Запада, — утверждает Шмитт, — совершенно очевидное сегодня, включает в себя противоречия различного рода: экономические интересы, качественное различие правящих элит и несовместимость основополагающих интеллектуальных установок. Все эти противоречия возрастают, взаимно усиливая друг друга. Однако связь экономических, социологических и духовных напряжений проявлялась во всех великих войнах человеческой истории. Особенность современного антагонизма состоит в том, что эта напряженность стала глобальной и охватывает всю планету» . «Геополитическую подоплеку», на которой основано это напряженное противостояние он видит в противостоянии Моря и Суши – талассократического и теллурократического пространств. Восток для Шмитта – это громадный кусок Суши: Россия, Китай, Индия. То, что он именует Западом, является одним из мировых Океанов, полушарием, в котором расположены Атлантический и Тихий океаны.

Фундаментальная категория теории истории, права и геополитики Шмитта – «номос». Этот греческий термин обозначает «нечто взятое, оформленное, упорядоченное, организованное» в смысле пространства. В геополитике Шмитт различает и противопоставляет «Номос» Земли и «Номос» Моря, утверждая, что их силовое цивилизационное и культурное поле структурировано совершенно иначе: культура сама по себе в большей степени относится к Суше, а цивилизация к Морю, морское мировоззрение ориентировано техноморфно, тогда как сухопутное – социоморфно. «Номос» Земли ассоциируется у Шмитта с «традиционным обществом»: строгая и устойчивая моральная и правовая форма, в которой отражается неподвижность и фиксированность. Номос Моря – это реальность, враждебная традиционному обществу. Он характеризуется большей активностью, движением, изменением. «Номос» Моря влечет за собой глобальную трансформацию сознания, изменение социальных, правовых и этических норм, технический прогресс, появление новой цивилизации. Причиной прогрессивной динамики «номоса» Моря Шмитт считал значительные усилия, которые должно было предпринять человечество для преодоления древнего религиозного ужаса перед морем. Техническое усилие, предпринятое для такого преодоления, подчеркивал он, существенно разнится со всяким иным техническим усилием. Немецкий политолог был уверен, что абсолютизация технического прогресса, отождествление любого прогресса исключительно с техническим прогрессом, короче, то, что понимается под выражением «раскрепощенный технический порыв», могло зародиться и развиваться только на основе морского существования. Безусловную веру в технический прогресс он считал признаком того, что совершен переход к морскому существованию.

Символом Суши Шмитт называл Дом — основу сухопутного существования, символом Моря – корабль – основу морского существования людей. Дом – это покой, корабль – это движение. «И Корабль, и Дом, — создаются с помощью технических средств, но их различие состоит в том, что Корабль — это абсолютно искусственное, техническое средство передвижения, основанное на тотальном господстве человека над природой» . Корабль обладает иной средой и иным горизонтом. Кроме того, люди, живущие на Корабле, находятся в совершенно иных отношениях друг с другом, так и с окружающей средой. Только при освоении Океана Корабль становится настоящей антитезой Дома.

Кроме двух «больших пространств» — талассократического и теллурократического – которые ведут между собой планетарное сражение за мировое господство, Шмитт указывает на новый появившийся благодаря раскрепощенной технике разрушительный элемент – воздушное пространство, как силовое поле человеческого господства и деятельности, еще менее, нежели морское, поддающееся этико-правовой структуризации. В связи с этим он задается вопросом, каков актуальный вызов истории, какова новая опасность? Несмотря на то, что в странах, которые дальше других продвинулись по пути раскрепощенной техники, и распространено мнение о прорыве в новые бесконечные пространства космоса и о превращении Земли в космический корабль, отвечает Шмитт, «вгрызание» раскрепощенной техники в космос не является новым историческим вызовом в смысле широкомасштабного повторения открытия Америки, новых континентов и океанов земли, ибо раскрепощенная техника скорее ограничивает людей, чем открывает им новые пространства. «Тот, кому первому удастся закрепостить раскрепощенную технику, скорее даст ответ на ныне существующий вызов, чем тот, кто с ее помощью попытается высадиться на Луне или на Марсе. Укрощение раскрепощенной техники – это подвиг для нового Геракла. Из этой области слышится мне новый вызов, вызов Настоящего» — таким образом, указывая на сложные взаимоотношения человека с современной техникой, которую он создал, но которую уже не может всецело контролировать, Шмитт обозначил серьезную геополитическую угрозу для настоящего и будущего поколений. Укрощение раскрепощенной техники, будучи глобальной проблемой, возможно только благодаря совместным усилиям Запада и Востока, а это, вопреки идеям Шмита, должно способствовать все большему их сближению, а не противостоянию.

Ссылка на источник

3 070

Что Китай строил в Южно-Китайском море

Изображения предоставлены DigitalGlobe в рамках инициативы CSIS по обеспечению прозрачности морского судоходства в Азии и CNES через Airbus DS и IHS Jane’s

Скорость и масштабы строительства островов в Китае встревожили другие страны, имеющие интересы в этом регионе. В июне Китай объявил, что создание островов — перемещение наносов с морского дна на риф — скоро будет завершено. С тех пор Китай сосредоточил свои усилия на строительстве.К настоящему времени на островах построены портовые сооружения, военные здания и взлетно-посадочная полоса, а недавние снимки свидетельствуют о строительстве еще двух взлетно-посадочных полос. Установки укрепляют позиции Китая на островах Спратли, спорных рифах и островах в Южно-Китайском море, более чем в 500 милях от материковой части Китая. Активность Китая в Спратли является основным предметом разногласий между Китаем и США и была основной темой обсуждения между президентом Обамой и президентом Китая Си Цзиньпином во время визита президента Китая в Белый дом в сентябре.В понедельник США направили к островам эсминец ВМС, войдя в спорные воды.

Новые острова позволяют Китаю использовать часть моря для собственных нужд, что до сих пор было относительно недосягаемым. Несмотря на то, что в Южно-Китайском море имеются значительные рыбные запасы и, возможно, большие запасы нефти и газа, усилия Китая служат больше для укрепления его территориальных притязаний, чем для помощи в добыче природных ресурсов, сказала Мира Рапп-Хупер, ранее возглавлявшая Азиатскую морскую инициативу прозрачности. в Центре стратегических и международных исследований, вашингтонской исследовательской группе.Хотя острова слишком малы для поддержки крупных воинских частей, они позволят китайцам осуществлять постоянное воздушное и морское патрулирование этого района. Соединенные Штаты сообщили о обнаружении китайских мобильных артиллерийских машин в регионе, и острова могут позволить Китаю осуществлять больший контроль над рыболовством в регионе.

Земснаряды перекачивают осадок на риф Мишиф, март 2015 г.

Земснаряды перекачивают осадок на риф Мишиф, март 2015 г. Изображение предоставлено DigitalGlobe через CSIS Asia Maritime Transparency Initiative

Несколько рифов были полностью уничтожены, чтобы служить фундаментом для новых островов, и этот процесс также наносит значительный ущерб окружающей морской экосистеме.Фрэнк Мюллер-Каргер, профессор биологической океанографии в Университете Южной Флориды, сказал, что отложения «могут смываться обратно в море, образуя шлейфы, которые могут задушить морскую жизнь и могут содержать тяжелые металлы, нефть и другие химические вещества с кораблей и с берега. строящиеся объекты ». Такие шлейфы угрожают биологически разнообразным рифам на всей территории Спратли, которые, по словам доктора Мюллер-Каргера, могут иметь проблемы с выживанием в воде, насыщенной наносами.

Осадок разорван, и засосало с морского дна.

Материал: транспортируется по плавучей трубе.

Дноуглубительный материал — это отложений на рифе.

Осадок разорван, и засосало с морского дна.

Материал: транспортируется по плавучей трубе.

Дноуглубительный материал — это отложений на рифе.

Китайцы относительно поздно начали строительство островов на архипелаге Спратли, и «со стратегической точки зрения Китай чувствует себя обделенным», — сказал Шон О’Коннор, главный аналитик изображений IHS Jane’s.Тем не менее, строительство островов в Китае намного опережает аналогичные усилия в этой области, что беспокоит Соединенные Штаты, у которых около 1,2 триллиона долларов двусторонней торговли ежегодно проходит через Южно-Китайское море. Министр обороны Эштон Б. Картер раскритиковал действия Китая в регионе в мае, заявив, что «Соединенные Штаты будут летать, плавать и действовать везде, где это разрешено международным правом, как и мы во всем мире». Соединенные Штаты подтвердили это утверждение в понедельник и разозлили китайцев, когда они отправили «Лассен», эсминец с управляемыми ракетами, в пределах 12 морских миль от островов, что является условным пределом для территориальных вод.Согласно заявлениям Дэвида Шира, высокопоставленного чиновника Пентагона, отвечающего за Азиатско-Тихоокеанский регион, в последний раз США отправляли корабли или самолеты близко к островам в 2012 году.

Строящиеся здания на рифе Fiery Cross Reef, сентябрь 2015 года.

Строящиеся здания на рифе Fiery Cross Reef, сентябрь 2015 года.Изображение предоставлено DigitalGlobe через CSIS Asia Maritime Transparency Initiative

Что есть на островах?

Острова и рифы, которые недавно были построены, показаны белым кольцом . Цветные кольца показывают, занят ли объект Китай , Филиппины , Малайзия , Вьетнам или Тайвань .

Острова и рифы, которые недавно были построены, показаны белым кольцом . Цветные кольца показывают, занят ли объект Китай , Филиппины , Малайзия , Вьетнам или Тайвань . Источники: C.I.A., НАСА, Управление морской безопасности Китая

Вьетнам, Малайзия, Филиппины и Тайвань также расширили острова в Спратли, но далеко не в таком масштабе, как Китай.

Мелиорация земель на песчаном рифе Вьетнама.

Мелиорация земель на песчаном рифе Вьетнама. Изображение предоставлено DigitalGlobe через CSIS Asia Maritime Transparency Initiative

Для Китая Риф Огненного Креста является наиболее стратегически важным новым островом с взлетно-посадочной полосой, которая достаточно длинна, чтобы позволить Китаю посадить любой самолет, от истребителей до больших транспортных самолетов.Но взлетно-посадочная полоса Китая — не первая в регионе — каждая другая страна, которая занимает Спратли, уже имеет такую ​​взлетно-посадочную полосу.

Строящаяся дамба

Строящаяся дамба

Строящаяся дамба

Строительство на рифе Файери-Кросс, апрель 2015 г.

Строительство на рифе Файери-Кросс, апрель 2015 г. Изображение предоставлено CNES, распространено Airbus DS через IHS Jane’s

На китайских рифах за годы до всплеска строительства были размещены более мелкие постройки. Сохраняя эти изначально изолированные здания, Китай может заявить, что он просто расширяет свои прежние объекты, аналогично тому, что сделали другие страны в других частях региона.

Строительство на Южном рифе Джонсона, май 2015 г.

Строительство на Южном рифе Джонсона, май 2015 г.Изображение предоставлено DigitalGlobe через CSIS Asia Maritime Transparency Initiative

В последние месяцы Китай почти завершил два своих крупнейших проекта строительства островов — на рифе Мисчиф и на рифе Суби. Текущие изображения показывают, что Китай, вероятно, начал строительство взлетно-посадочных полос на длинных прямых участках каждого из этих островов, что дало бы стране три взлетно-посадочные полосы в этом районе.

Строящаяся взлетно-посадочная полоса

Строящаяся взлетно-посадочная полоса

Строящаяся взлетно-посадочная полоса

Усилия Китая по мелиорации земель и строительство взлетно-посадочной полосы на рифе Суби, сентябрь 2015 г.

Усилия Китая по мелиорации земель и строительство взлетно-посадочной полосы на рифе Суби, сентябрь 2015 г. Изображение предоставлено DigitalGlobe через CSIS Asia Maritime Transparency Initiative

территориальных споров в Южно-Китайском море

Последние изменения

Напряженность между Китаем, Филиппинами и Вьетнамом недавно снизилась, несмотря на то, что Китай увеличил свою военную активность в Южно-Китайском море, проведя серию военно-морских маневров и учений в марте и апреле 2018 года.Тем временем Китай продолжает строительство военных и промышленных форпостов на искусственных островах, которые он построил в спорных водах.

Соединенные Штаты также активизировали свою военную деятельность и военно-морское присутствие в регионе в последние годы, включая свободу навигации (FONOP) в январе и марте 2018 года. В речи во время своего визита в Юго-Восточную Азию в ноябре 2017 года президент Дональд Дж. Трамп подчеркнул важность таких операций и обеспечения свободного и открытого доступа к Южно-Китайскому морю.С мая 2017 года США провели шесть FONOP в регионе.

Фон

Огромные притязания Китая на суверенитет над морем — а также около 11 миллиардов баррелей неиспользованной нефти и 190 триллионов кубических футов природного газа — вызвали недовольство конкурирующих претендентов Бруней, Индонезия, Малайзия, Филиппины, Тайвань и Вьетнам. Еще в 1970-х годах страны начали претендовать на острова и различные зоны в Южно-Китайском море, такие как острова Спратли, которые обладают богатыми природными ресурсами и рыболовными районами.

Китай утверждает [PDF], что в соответствии с международным правом иностранные вооруженные силы не могут проводить разведывательные операции, такие как разведывательные полеты, в его исключительной экономической зоне (ИЭЗ). Согласно Соединенным Штатам, страны-заявители в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву (UNCLOS) должны иметь свободу передвижения через ИЭЗ в море и не обязаны уведомлять заявителей о военной деятельности. В июле 2016 года Постоянная палата арбитража в Гааге вынесла решение по иску, поданному Филиппинами против Китая в соответствии с ЮНКЛОС, и вынесла решение в пользу Филиппин почти по всем пунктам.Хотя Китай подписал договор, по которому был учрежден трибунал, он отказывается признавать полномочия суда.

В последние годы спутниковые снимки показали, что Китай активизирует усилия по освоению земель в Южно-Китайском море путем физического увеличения размеров островов или создания новых островов в целом. Помимо насыпания песка на существующие рифы, Китай построил порты, военные объекты и взлетно-посадочные полосы, особенно на островах Парасель и Спратли, где у него есть двадцать и семь форпостов соответственно.Китай милитаризовал остров Вуди, развернув истребители, крылатые ракеты и радар.

Чтобы защитить свои политические интересы, интересы безопасности и экономические интересы в регионе, Соединенные Штаты бросили вызов настойчивым территориальным притязаниям и усилиям Китая по мелиорации земель, проведя FONOP и усилив поддержку партнеров из Юго-Восточной Азии. Кроме того, в ответ на напористой присутствие Китая в спорной территории, Япония продала военные корабли и оборудование на Филиппинах и во Вьетнаме в целях улучшения их морской потенциал безопасности и сдерживания китайской агрессии.

Проблемы

Соединенные Штаты, которые поддерживают важные интересы в обеспечении свободы судоходства и защите морских коммуникаций (SLOC), выразили поддержку соглашению об обязательном кодексе поведения и других мерах укрепления доверия. Заявления Китая угрожают SLOC, которые являются важными морскими коридорами, облегчающими торговлю и передвижение военно-морских сил.

Соединенные Штаты играют роль в предотвращении военной эскалации в результате территориального спора.Оборонный договор Вашингтона с Манилой может сделать Соединенные Штаты в качестве потенциального Китая-Филиппины конфликт из-за значительные месторождения природного газа или доходных промысла в спорной территории. Неспособность лидеров Китая и Юго-Восточной Азии разрешить споры дипломатическими средствами может также подорвать международное право, регулирующее морские споры, и способствовать дестабилизирующему наращиванию вооружений.

Почему океанское течение в Арктике имеет решающее значение для потери пара в мировой погоде?

Высокая Арктика, на борту судна R.В. Кронпринс Хокон Летний морской лед здесь, в проливе Фрама, высоко в Арктике, между Норвегией и Гренландией, сокращается так резко, что исследователи, которые ежегодно совершают это путешествие, указывают на недостающие участки, такие как воспоминания об ушедших друзьях.

«Когда я впервые был здесь в 2008 году, вы могли ходить по льду», — говорит океанограф Норвежского полярного института (NPI) Пол Додд, указывая с палубы этого исследовательского ледокола на место, недалеко от нулевого меридиана его команда собирается взять пробы для определения температуры, солености, растворенного углерода и других химических измерений того, что сейчас является открытой водой.Он усеян всего несколькими случайными, потрепанными ледоходами.

Температура повышается, и лед тает по всей Земле. Но это место особенное: изменения в океане, которые происходят прямо здесь, могут резко изменить климат для большей части остальной части планеты.

Пролив Фрама и воды к югу, в Гренландском, Норвежском и Ирмингерском морях, составляют диспетчерскую глобальной «конвейерной ленты» течений, простирающейся по всей планете. Только в этом регионе и еще в одном регионе, в Антарктике, вода на поверхности моря становится достаточно тяжелой — густой от холода и соли — чтобы опускаться до самого дна и течь вниз по углубляющемуся дну океана.Это опускание приводит в движение конвейер, известный как атлантическая меридиональная опрокидывающаяся циркуляция, или AMOC, который, в свою очередь, регулирует температуру и погоду во всем мире.

Новый отчет предупреждает, что AMOC является одной из девяти критических климатических систем, в которых потепление за счет парниковых газов активно приближает к переломному моменту. Преодоление этого порога в одной из этих систем может спровоцировать быстрые и необратимые изменения, которые вынудят другие системы выйти за край, что приведет к глобальному каскаду опрокидывания с катастрофическими последствиями для планеты.В анализе, опубликованном на прошлой неделе в журнале Nature международной группой ведущих ученых-климатологов, говорится, что риски переломного момента выше, чем многие из нас думают.

Два других новых отчета Всемирной метеорологической организации и Программы Организации Объединенных Наций по окружающей среде показывают, что выбросы в результате потепления планеты достигли нового максимума в 2018 году и продолжают расти.

В результате на конвейерной ленте AMOC уже могут появиться следы разбрызгивания. Сеть океанских зондов через среднюю часть Атлантического океана, между Багамами и Африкой, зафиксировала 15-процентное падение потока течения за последнее десятилетие.Недавнее исследование по моделированию показывает, что замедление темпов роста началось полвека назад, когда начали расти выбросы углерода, вызывающие потепление планеты.

В «Специальном докладе об океане и криосфере в условиях меняющегося климата», выпущенном в сентябре Межправительственной группой экспертов по изменению климата (МГЭИК), прогнозируется, что конвейер ослабнет на треть к 2100 году, если выбросы продолжатся в их нынешнем состоянии. ставка. Ослабленный AMOC может вызвать множество изменений, включая наводнения, повышение уровня моря и нарушение погодных систем.

Вот тут и проявляется потеря льда, о которой сетовал Додд. Ученые NPI наблюдают за проливом Фрама с 1990 года. Они обнаружили, что воды к востоку от Гренландии становятся не только теплее, но и менее солеными, говорит океанограф NPI Лаура де Стер, руководитель экспедиции этого года. Таяние ледников в Гренландии, таяние морского льда в Арктике и раздутие рек из-за увеличения количества осадков в Сибири — все это способствовало значительному притоку пресной воды в пролив Фрама — увеличение на 60 процентов по сравнению с первой половиной этого десятилетия, говорит де Стер. .

Неизвестно, являются ли эти силы причиной нынешней медлительности конвейера. Но в какой-то момент, если вода здесь станет слишком пресной или слишком теплой, или особенно и того, и другого, она станет слишком легкой, чтобы тонуть, говорят де Стер и другие ученые-океанологи, что затрудняет работу одной из самых фундаментальных сил в мире. климатическая система.

Другие ключевые компоненты климатических работ Земли, которые могут приближаться к переломному моменту, включают летний морской лед, который, по прогнозам моделей, исчезнет уже в 2036 году, вечная мерзлота, которая сейчас быстро тает на широких просторах Арктики, обширный ледяной щит Гренландии, тропический лес Амазонки и многое другое.

Ученые собирают набор инструментов в проливе Фрама.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Все будет иметь далеко идущие последствия для глобальной окружающей среды. Но когда дело доходит до океанов, системы, которая покрывает более 70 процентов нашей планеты и хранит до трети углекислого газа, производимого людьми со времен индустриальной эпохи, и 90 процентов образующегося в результате избыточного тепла, одна проблема превалирует все.

«Есть один переломный момент, которого люди боятся», — говорит Хенк Дейкстра, океанограф из Утрехтского университета в Нидерландах. «Это в основном коллапс атлантической циркуляции из-за поступления пресной воды».

Когда Kronprins Haakon покинул Шпицберген в начале сентября для исследовательской экспедиции этого года, Лето сильнейшей жары и погоды подходило к концу.В июне температура в некоторых частях Гренландии поднялась на 40 градусов по Фаренгейту выше нормы. В июле, самом жарком месяце, когда-либо зарегистрированном на Земле, ледяной щит Гренландии за три дня сбросил более 30 миллиардов метрических тонн льда. В этом году сток из Гренландии вылил в прибрежные моря почти 330 миллиардов тонн пресной воды. Этим летом арктический морской лед сократился до второй по величине площади с момента начала спутниковых измерений в 1979 году — более чем на 800 000 квадратных миль меньше, чем обычно, как показано на этой анимации.

Скудный лед ставит исследователей в тупик с самого начала. Kronprins Haakon проплывет более 300 морских миль к западу через пролив Фрама, прежде чем обнаружит достаточно большой и прочный участок, по которому ученые смогут пройти и провести химические и физические измерения. Это третий год подряд чрезвычайно низкой ледовой обстановки, и большая часть того, что здесь находится, была взорвана недавними штормами и волнами.

«В 2016 году во время круиза у нас было 19 морских ледовых станций. У нас были ледовые станции повсюду », — говорит разочарованный Дмитрий Дивайн, ледовый ученый НПИ, который большую часть круиза проводит сканирование льда с мостика корабля.«Лед был вполне приличный, работать было комфортно. В наши дни это не так ».

Когда мы, наконец, дойдем до обширного льда, мы окажемся на северо-восточном побережье Гренландии. Капитан вклинивает корабль в поле «припая», прилипшее к айсбергам, стоящим здесь на мелководье. Мы надеваем громоздкие «спасательные костюмы» — неудобные, но спасающие нас, если лед отступит, — и направляемся на рыхлую белую корку над Гренландским морем. Здесь Divine сверлит ледяные керны для анализа солености, толщины, возраста и других жизненно важных показателей твердой воды, текущей на юг из Северного Ледовитого океана.

Тем временем де Стер и его коллеги исследуют жизненно важные вещества жидкой воды. На нашем пути на запад де Стёр извлекает и загружает данные с океанографических инструментов, которые последние два года провели под водой, отслеживая температуру, соленость и течения на предмет изменений, которые могут повлиять на формирование глубины.

Эта глубокая вода питает конвейерную ленту океана. И в первую очередь это происходит здесь, в проливе Фрама — главных воротах между Арктическим и Североатлантическим океанами. Здесь теплая соленая атлантическая вода, переправляемая на север из тропиков по Гольфстриму, встречается с более холодной и свежей арктической водой.Смесь остывает, начинает тонуть и направляется обратно на юг. Взбалтываемый разницей в плотности между двумя потоками и перемешиваемый ветрами на поверхности, циркуляция океана приводится в движение.

Пока, по словам де Стер, изменений в глубоководной формации не произошло. Но потепление и свежесть, которые она наблюдала здесь во время прошлых путешествий, вызывают беспокойство.

«Это показывает, насколько важно следить за этими воротами в Арктику», — говорит де Стёр. «Мы видим изменения…. Эти изменения будут перенесены в Атлантику, и это окажет влияние.Я не могу сказать, что это будет завтра или в следующем году, но если все будет так, как есть, в какой-то момент это окажет влияние ».

Огромный пазл, недостающие части

Сильным ограничением в способности ученых точно определить, что происходит с AMOC, является отсутствие долгосрочных наблюдений на протяжении всего маршрута течения. Исследования NPI являются одними из самых продолжительных и дают критическую информацию об изменениях вблизи истоков течения. Но они не могут сказать, что происходит с AMOC дальше на юг, сколько времени могут потребоваться изменения в проливе Фрама, чтобы там проявиться и с каким эффектом.

Массив, который измерял падение южнее, — это RAPID-MOCHA, цепочка причалов между Канарскими островами и Багамами, которая обнаружила 15-процентное замедление AMOC за последнее десятилетие. Запущенный в 2004 году, он стал свидетелем ослабления течения в 2008 году, в том числе колоссального 30-процентного падения в 2009-10 годах, говорит океанограф из Университета Майами Билл Джонс, главный исследователь проекта. Но сигнал «шумный», говорит Джонс, что пока затрудняет отделение естественной изменчивости от воздействий изменения климата.

Важный новый массив под названием OSNAP (опрокидывание в субполярной Северной Атлантике) начал установку в 2014 году между южной оконечностью Гренландии и Шотландией, недалеко от того места, где течение совершает самое глубокое погружение и набирает скорость на юг. Но пока еще слишком рано видеть текущие тенденции в силе AMOC, говорит директор программы Сьюзан Лозьер, океанограф из Технологического института Джорджии.

Система течений — огромная загадка, — говорит Фемке де Йонг, океанограф из Королевского института морских исследований Нидерландов, которая находится на палубе корабля Kronprins Haakon , подбрасывающего «дрифтеры», которые покажут, течет ли пресная вода. в пролив Фрама попадает в регионы, которые имеют решающее значение для формирования AMOC.

«А половинки у нас нет, — говорит она.

Исторические климатические модели, однако, показывают, что конвейерная лента значительно замедлилась за последние десятилетия. А палеоклиматические данные показывают, что AMOC в настоящее время является самым слабым, по крайней мере, за тысячелетие, говорит Стефан Рамсторф, океанограф и климатолог из Потсдамского института исследований воздействия на климат в Германии. Его собственное исследование пришло к выводу, что система замедляется как минимум 50 лет — в соответствии с ростом выбросов углерода человеком.

Механизм ясен, говорит Рамсторф: антропогенное потепление замедляет AMOC за счет уменьшения плотности поверхностных вод в Северной Атлантике, «И это то, что наблюдается».

Льдины плавают в проливе Фрама между Шпицбергеном и Гренландией.