«Занавес, маэстро, занавес!» (По Ф. Искандеру) Фазиль Абдулович Искандер (род. в 1929 г.) — российский прозаик и поэт. В своих произведениях предпочитает повествование от первого лица, выступая в роли явно близкого самому автору рассказчика.
1)Однажды к нам в класс пришёл актёр нашего городского драматического театра Левкоев Евгений Дмитриевич. (2)Он сказал, что будет вести школьный драмкружок, и отобрал нескольких ребят для участия в постановке по «Сказке о попе и о работнике его Балде» А.С. Пушкина. (3)Я почему-то был уверен, что роль Балды достанется мне. (4)Когда дело дошло до меня, я со свойственной мне громогласностью спокойно прочитал заданный отрывок. (5) — Вот ты и будешь Балдой, — клекотнул Евгений Дмитриевич. (6) А одного мальчика, Жору Куркулия, который читал с сильнейшим акцентом, он «освободил» от участия в постановке. (7) Мне даже стало жалко Жору. (8)Ведь Евгений Дмитриевич, освободив его, намекнул, что тот никуда не годится. (9)— Можно, я просто так побуду? — спросил Жора и улыбнулся без всякой обиды. (10)Евгений Дмитриевич только пожал плечами. (11)Начались репетиции. (12)После нескольких занятий я вдруг заскучал, почувствовал, что роль Балды мне надоела, и начал играть просто отвратительно. (13)А между тем Жора Куркулия всё время приходил на репетиции и даже стал как-то необходим. (14)Он первым бросался отодвигать столы и стулья, чтобы очистить место для сцены, открывал и закрывал окна. (15)Однажды Евгений Дмитриевич предложил ему роль задних ног лошади, и Жора с удовольствием согласился. (16)Он получил свою роль, после того как актёр несколько раз пытался показать мальчику, играющему задние ноги лошади, как выбивать ногами звук копыт, который у мальчика никак не получался. (17) — Вот так надо, — вдруг не выдержал Жора, выскочил и, топоча ногами, довольно точно изобразил галопирующую лошадь. (18) На следующей репетиции вдруг из-под задней части лошадиного брюха послышалось радостное ржание. (19)Евгения Дмитриевича это ржание привело в восторг. (20)0н немедленно извлёк Куркулия из-под лошади и несколько раз заставил заржать. (21)Куркулия ржал радостно и нежно, заканчивая храпцом, и в самом деле очень \»похожим на звук, которым лошадь заканчивает ржание. (22)Так Жора стал играть роль передних ног лошади, которая, помимо умения естественно галопировать, обрела способность абсолютно натурально ржать. (23) Репетиции продолжались, и я продолжал прикрывать бездарность и даже недобросовестность своего исполнения громогласностью. (24) Однажды, когда я забыл строчку, лошадь вдруг обернулась в мою сторону и залихватски произнесла нужные слова, вызвав всеобщий смех. (25)Иногда Жора подсказывал и другим ребятам. (26)Видимо, он всю сказку выучил наизусть. (27)В один прекрасный день, играя с ребятами в футбол, я вдруг заметил, что со стороны школы, отчаянно жестикулируя, к нам бежит Жора Куркулия. (28)Я вспомнил, что мне давно пора на репетицию. (29) Когда мы пришли, Евгений Дмитриевич вдруг сказал: (30) — Одевайся, Куркулия! (31)А ты, бывший Балда, будешь на его месте играть лошадь… (32)Хотя до этого я не испытывал от своей роли никакой радости, я вдруг почувствовал, что глубоко оскорблён и обижен. (ЗЗ)Обида была так глубока, что мне было стыдно протестовать против роли лошади, ведь всем тогда стало бы ясно, что я дорожу ролью Балды, которую у меня отняли. (34)Началась репетиция, и оказалось, что Куркулия прекрасно знает текст, а уж играет явно лучше меня. (35)Правда, произношение у него не улучшилось, но Евгений Дмитриеич так был доволен его игрой, что стал находить достоинства и в его произношении. (36) А когда Жора стал крутить верёвку с какой-то деловитостью и верой, что сейчас он этой верёвкой раскрутит мозги всем чертям, при этом не переставая прислушиваться к тому, что происходит якобы на дне, стало ясно: мне с ним не тягаться. (37) В довершение всего мой напарник, раньше игравший роль передних ног, теперь запросился на своё старое место, потому что выяснилось, что я галопирую и ржу гораздо хуже его. (38)Так, начав с главной роли Балды, я перешёл на самую последнюю роль задних ног лошади. (39)На премьере успех у нас был огромный. (40)Когда мы ушли за кулисы, зрители продолжали бить в ладоши. (41) И вдруг неожиданно свет ударил мне в глаза, и новый шквал аплодисментов обрушился на наши головы. (42)Оказывается, Евгений Дмитриевич снял с нас картонный круп лошади, и мы предстали перед зрителями в своих высоких рыжих чулках, под масть лошади. (43)Ну что же: «Занавес, маэстро, занавес!» (По Ф. Искандеру) Фазиль Абдулович Искандер (род. в 1929 г.) — российский прозаик и поэт. В своих произведениях предпочитает повествование от первого лица, выступая в роли явно близкого самому автору рассказчика.Сочинение-рассуждение(ф.а.искандер) однажды к нам в класс пришел актер нашего городского драматического театра левкоев евгений дмитриевич.он сказал,что будет вести драмкружок,и отобрал нескольких ребят для участия в постановке по «сказке о попе и о работнике его балде»а.с.пушкина.я почему-то был уверен, что роль балды достанется мне.когда дело дошло до меня, я спокойно прочел заданный кусок.вот ты и будешь балдой, — клекотнул евгений дмитриевич.а одного мальчика,жору куркулия,который читал с сильнейшим акцентом,он освободил от участия в постановке. мне даже стало жалко жору.ведь евгений дмитриевич,освободив его,намекнул,что тот никуда не годится.можно, я просто так побуду?
Сочинение-рассуждение(ф.а.искандер) однажды к нам в класс пришел актер нашего городского драматического театра левкоев евгений дмитриевич.он сказал,что будет вести драмкружок,и отобрал нескольких ребят для участия в постановке по «сказке о попе и о работнике его балде»а.с.пушкина.я почему-то был уверен, что роль балды достанется мне.когда дело дошло до меня, я спокойно прочел заданный кусок.вот ты и будешь балдой, — клекотнул евгений дмитриевич.а одного мальчика,жору куркулия,который читал с сильнейшим акцентом,он освободил от участия в постановке. мне даже стало жалко жору.ведь евгений дмитриевич,освободив его,намекнул,что тот никуда не годится.можно, я просто так побуду? — сказал жора и улыбнулся без всякой обиды.евгений дмитриевич пожал пожал плечами.начались репетиции.после нескольких занятий я вдруг заскучал,почувствовал,что роль балды мне надоела,и начал играть отвратительно.а между тем жора куркулия всё время приходил на репетиции и даже стал как-то необходим.он первым бросался отодвигать столы и стулья,чтобы очистить место для сцены,открывал и закрывал окна. однажды евгений дмитриевич предложил ему роль задних ног лошади. жора с удовольствием согласился. он получил свою роль,после того как актер несколько раз пытался показать мальчику,играющему задние ноги лошади,как выбивать ногами звук копыт,который у мальчика никак не получался.вот так надо,-вдруг не выдержал жора,выскочил и,топоча ногами,довольно точно изобразил галопирующию лошадь. на следующей репетиции вдруг из-под задней части лошадиного брюха послышалось радостное ржание. евгения дмитриевича это ржание привело в восторг.он немедленно извлек куркулия из-под лошади и несколько раз заставил заржать.куркулия ржал радостно и нежно,заканчивая храпцом,и в самом деле очень похожим на звук,которым лошадь заканчивает ржание.так жора стал играть роль передних ног лошади,которая помимо умения естественно галопировать,обрела способность натурально ржать. репетиции продолжались,и я продолжал прикрывать бездарность и даже недобросовестность своего исполнения громогласностью. однажды,когда я забыл строчку,лошадь вдруг обернулась в мою сторону и залихватски произнесла нужные слова,вызвав всеобщий смех.иногда жора подсказывал и другим ребятам.видимо он всю сказку выучил наизусть. в один прекрасный день,играя с ребятами в футбол,я вдруг заметил,что со стороны школы,отчаянно жестикулируя,к нам бежит жора куркулия.я вспомнил,что мне давно пора на репетицию. когда мы пришли евгений дмитреевич вдруг сказал:одевайся,куркулия! а ты,бывший балда,будешь на его месте играть лошадь… хотя до этого я не испытывал от своей роли никакой радости,я вдруг почувствовал,что глубоко оскорблен и обижен.обида была так глубока,что мне было стыдно протестовать против лошади,ведь всем тогда стало бы ясно,что я дорожу ролью балды,котрую у меня отняли. началась репетиция,и оказалось,что куркулия прекрасно знает текст,а уж играет явно лучше меня.правда,произношение у него не улучшилось,но евгений дмитриевич так был доволен его игрой,что стал находить достоинство в его произношении. а когда жора стал крутить веревку с какой-то деловитостью и верой ,что сейчас он этой веревкой раскрутит мозги всем чертям,при этом не переставая прислушиваться к тому,что происходит якобы на дне,стало ясно:мне с ним не тягаться. в довершении всего мой напарник,раньше игравший роль передних ног,теперь запросился на свое старое место,потому что выяснилось,что я галопирую и ржу гораздо хуже его.так,начав с главной роли балды,я перешел на самую последнию роль задних ног лошади. на премьере был огромный успех.когда мы ушли за куоисы,зрители продолжали бить в ладоши.и вдруг неожиданно свет ударил мне в глаза,и новый шквал аплодисментов обрушился на наши головы. оказывается,евгений дмитриевич снял с нас картонный круп лошади,и мы предстали перед зрителями в своих высоких рыжих чулках,под масть лошади. ну что же:»занавес,маэстро,занавес!» помогите пжл. по критериям: 1.проблема 2комментарий 3позиция 4согласиенесогласие с автором 5два аргумента 6.вывод крайний срок завтра обед — Знания.siteСочинение-рассуждение(Ф.А.Искандер) Однажды к нам в класс пришел актер нашего городского драматического театра Левкоев Евгений Д
Сочинение-рассуждение(Ф.А.Искандер) Однажды к нам в класс пришел актер нашего городского драматического театра Левкоев Евгений Дмитриевич.Он сказал,что будет вести драмкружок,и отобрал нескольких ребят для участия в постановке по «Сказке о попе и о работнике его Балде»А.С.Пушкина.Я почему-то был уверен, что роль Балды достанется мне.Когда дело дошло до меня, я спокойно прочел заданный кусок.Вот ты и будешь Балдой, — клекотнул Евгений Дмитриевич.А одного мальчика,Жору Куркулия,который читал с сильнейшим акцентом,он освободил от участия в постановке. Мне даже стало жалко Жору.Ведь Евгений Дмитриевич,освободив его,намекнул,что тот никуда не годится.Можно, я просто так побуду? — сказал Жора и улыбнулся без всякой обиды.Евгений Дмитриевич пожал пожал плечами.Начались репетиции.После нескольких занятий я вдруг заскучал,почувствовал,что роль Балды мне надоела,и начал играть отвратительно.А между тем Жора Куркулия всё время приходил на репетиции и даже стал как-то необходим.Он первым бросался отодвигать столы и стулья,чтобы очистить место для сцены,открывал и закрывал окна. Однажды Евгений Дмитриевич предложил ему роль задних ног лошади. Жора с удовольствием согласился. Он получил свою роль,после того как актер несколько раз пытался показать мальчику,играющему задние ноги лошади,как выбивать ногами звук копыт,который у мальчика никак не получался.Вот так надо,-вдруг не выдержал Жора,выскочил и,топоча ногами,довольно точно изобразил галопирующию лошадь. На следующей репетиции вдруг из-под задней части лошадиного брюха послышалось радостное ржание. Евгения Дмитриевича это ржание привело в восторг.Он немедленно извлек Куркулия из-под лошади и несколько раз заставил заржать.Куркулия ржал радостно и нежно,заканчивая храпцом,и в самом деле очень похожим на звук,которым лошадь заканчивает ржание.Так Жора стал играть роль передних ног лошади,которая помимо умения естественно галопировать,обрела способность натурально ржать. Репетиции продолжались,и я продолжал прикрывать бездарность и даже недобросовестность своего исполнения громогласностью. Однажды,когда я забыл строчку,лошадь вдруг обернулась в мою сторону и залихватски произнесла нужные слова,вызвав всеобщий смех.Иногда Жора подсказывал и другим ребятам.Видимо он всю сказку выучил наизусть. В один прекрасный день,играя с ребятами в футбол,я вдруг заметил,что со стороны школы,отчаянно жестикулируя,к нам бежит Жора Куркулия.Я вспомнил,что мне давно пора на репетицию. Когда мы пришли Евгений Дмитреевич вдруг сказал:Одевайся,Куркулия! А ты,бывший Балда,будешь на его месте играть лошадь… Хотя до этого я не испытывал от своей роли никакой радости,я вдруг почувствовал,что глубоко оскорблен и обижен.Обида была так глубока,что мне было стыдно протестовать против лошади,ведь всем тогда стало бы ясно,что я дорожу ролью Балды,котрую у меня отняли. Началась репетиция,и оказалось,что Куркулия прекрасно знает текст,а уж играет явно лучше меня.Правда,произношение у него не улучшилось,но евгений Дмитриевич так был доволен его игрой,что стал находить достоинство в его произношении. А когда Жора стал крутить веревку с какой-то деловитостью и верой ,что сейчас он этой веревкой раскрутит мозги всем чертям,при этом не переставая прислушиваться к тому,что происходит якобы на дне,стало ясно:мне с ним не тягаться. В довершении всего мой напарник,раньше игравший роль передних ног,теперь запросился на свое старое место,потому что выяснилось,что я галопирую и ржу гораздо хуже его.Так,начав с главной роли Балды,я перешел на самую последнию роль задних ног лошади. На премьере был огромный успех.Когда мы ушли за куоисы,зрители продолжали бить в ладоши.И вдруг неожиданно свет ударил мне в глаза,и новый шквал аплодисментов обрушился на наши головы. Оказывается,Евгений Дмитриевич снял с нас картонный круп лошади,и мы предстали перед зрителями в своих высоких рыжих чулках,под масть лошади. Ну что же:»занавес,маэстро,занавес!» Помогите пжл. по критериям: 1.проблема 2комментарий 3позиция 4согласие\несогласие с автором 5два аргумента 6.вывод Крайний срок завтра обед
«Мученики сцены» – читать
Фазиль Искандер
Мученики сцены
Однажды к нам в класс пришел старый человек. Он сказал, что он актер нашего городского драматического театра, что зовут его Левкоев Евгений Дмитриевич, что теперь он ведет драмкружок в нашей школе и сейчас хочет попробовать кое-кого из нашего класса, чтобы посмотреть, годимся мы в артисты или нет.
Это был крупный, плотный человек с длинной жилистой шеей, чем-то похожий на отяжелевшего, одышливого орла. Выражение лица у него было брюзгливое.
И вот, значит, он объяснил цель своего прихода в наш класс, а Александра Ивановна назвала несколько мальчиков и девочек, которых можно было попробовать. Я попал в их число. Я как-то сразу был уверен, что попаду в их число. Я был от природы довольно громогласен и считал эту особенность даром, хотя еще не совсем понятного, но примерно такого назначения.
Все мы прочли по одному стихотворению. Евгений Дмитриевич из всех выбрал меня (что опять же меня не удивило) и велел на следующий день прийти на занятие драмкружка, куда должны были собраться кандидаты в артисты.
На следующий день в назначенное время я пришел в это помещение, где собралось человек десять или пятнадцать мальчиков и девочек нашего возраста или несколько постарше.
Евгений Дмитриевич окончил занятие с группой старшеклассников и занялся нами. Он сказал, что нам предстоит подготовить к общегородской олимпиаде постановку по произведению Александра Сергеевича Пушкина «Сказка о попе и о работнике его Балде».
Для проверки способностей он давал прочесть каждому кусочек сказки. И вот мальчики и девочки стали читать, и многие из них страшно волновались, еще дожидаясь своей очереди, а некоторые из них сучили ногами и даже слегка подпрыгивали.
Скорее всего, от этого волнения, начиная читать, они путали слова, заикались, а уж о громогласности и говорить нечего — громогласностью никто из них не обладал. Вероятно, по этой причине я чувствовал себя спокойно.
И не только спокойно. Я почему-то был уверен, что роль Балды, конечно, достанется мне, и что Евгений Дмитриевич об этом знает, но чтобы не обижать других приглашенных ребят, он вынужден с ними немного повозиться.
Удивительно, что, когда кто-нибудь из ребят ошибался в интонации или неправильно произносил слово, я с ничем не оправданным нахальством старался переглянуться с Евгением Дмитриевичем, как переглядывается Посвященный с Посвященным, хотя за всю свою жизнь только один раз был в театре, где мне больше всего понравилась ловко изображенная при помощи световых эффектов мчащаяся машина.
На мой взгляд Посвященного Евгений Дмитриевич отвечал несколько удивленным, но не отвергающим мою посвященность взглядом. Когда дело дошло до меня, я спокойно прочел заданный кусок. Я читал его с легким утробным гудением, что должно было означать наличие больших голосовых возможностей, которые сдерживаются дисциплиной и скромностью чтеца.
— Вот ты и будешь Балдой, — клекотнул Евгений Дмитриевич.
В сущности, я ничего другого не ожидал.
Одному мальчику, который был старше меня года на два и читал с довольно ужасным мингрельским акцентом, он сказал:
— Ты свободен…
Мне даже стало жалко его. Ведь Евгений Дмитриевич этими словами намекнул, что этот мальчик никуда не годится. Другим он или ничего не говорил, или давал знать, что должен подумать об их судьбе. А этому прямо так и сказал. Кстати, звали его Жора Куркулия.
— Можно, я просто так побуду? — сказал Шора и улыбнулся жалкой, а главное — совершенно не обиженной улыбкой.
Евгений Дмитриевич пожал плечами и, кажется, в этот же миг забыл о существовании Жоры Куркулия.
В этот день он распределял роли, и мы стали готовиться к олимпиаде. Репетиции дважды в неделю проходили в этом же помещении. Старшеклассники ставили сценку из какой-то бытовой пьесы, а после них мы начинали разыгрывать свои роли.
После нескольких занятий я вдруг почувствовал, что роль Балды мне надоела.
Вообще и раньше мне эта сказка не очень нравилась, а теперь она и вовсе в моих глазах потускнела. Так или иначе, играл я отвратительно. Чем больше мы репетировали, тем больше я чувствовал, что ни на секунду, ни на мгновение не могу ощутить себя Балдой. Какое-то чувство внутри меня, которое оказывалось сильнее сознания необходимости войти в образ, все время с каким-то уличающим презрением к моим фальшивым попыткам (оно, это чувство, так и кричало внутри меня, что все мои попытки фальшивы) отталкивало меня от этого образа.
Внешне все это, конечно, выливалось в деревянную, скованную игру, которую я пытался прикрыть своей громогласностью.
Надо сказать, что во время первых репетиций, когда еще только разучивали текст, громогласность и легкость чтения давали мне некоторые преимущества перед остальными ребятами, и я время от времени продолжал переглядываться с Евгением Дмитриевичем взглядом Посвященного.
Но потом, когда мы стали по-настоящему разыгрывать свои роли, я все еще пытался громогласностью прикрыть бездарность своего исполнения и, мало того, продолжал бросать на Евгения Дмитриевича уже давно безответные взгляды Посвященного. Он однажды не выдержал и с такой яростью клекотнул на один из моих посвященных взглядов, что я притих и перестал обращать его внимание на чужие недостатки.
Может быть, чтобы оправдать свою плохую игру, я все больше и больше недостатков замечал в образе проклятого Балды. Например, меня раздражал грубый обман, когда он, вместо того чтобы тащить кобылу, сел на нее и поехал. Казалось, каждый дурак, тем более бес, хотя он и бесенок, мог догадаться об этом. А то, что бесенку пришлось подлезать под кобылу, казалось мне подлым и жестоким. Да и вообще мирные черти, вынужденные платить людям ничем не заслуженный оброк, почему-то были мне приятней и самоуверенного Балды, и жадного попа.
А между прочим, Жора Куркулия все время приходил на репетиции и уже как-то стал необходим. Он первым бросался отодвигать столы и стулья, чтобы очистить место для сцены, открывал и закрывал окна, иногда бегал за папиросами для Евгения Дмитриевича. Он стал кем-то вроде завхоза нашей маленькой труппы.
Однажды Евгений Дмитриевич предложил ему роль задних ног лошади. Жора с удовольствием согласился.
Мы уже играли в костюмах. Лошадь была сделана из какого-то твердого картона, выкрашенного в рыжий цвет. Внутри лошади помещались два мальчика: один спереди, другой сзади. Первый просовывал голову в голову лошади и выглядывал оттуда через глазные дырочки. Голова лошади была на винтах прикреплена к туловищу лошади, так что лошадь довольно легко могла двигать головой, и получалось это естественно, потому что и шея и винты были скрыты под густой гривой.
Первый мальчик должен был ржать, качать головой и указывать направление всему туловищу, потому что там сзади второй мальчик находился почти в полной темноте. У него была единственная обязанность — оживлять лошадь игрой хвоста, к репице которого изнутри была прикреплена деревянная ручка. Тряхнул ручкой — лошадь тряхнула хвостом. Опустил ручку — лошадь подняла хвост.
Оба мальчика соответственно играли передние и задние ноги лошади.
Жора Куркулия получил свою роль после того, как Евгений Дмитриевич несколько раз пытался показать мальчику, играющему задние ноги лошади, как выбивать ногами звук галопирующих копыт. У мальчика никак не получался этот звук. Вернее, когда он вылезал из-под крупа лошади, у него этот звук кое-как получался, а под лошадью получался неправильно.
— Вот так надо, — вдруг не выдержал Жора Куркулия и без всякого приглашения выскочил и, топоча своими толстенькими ногами, довольно точно изобразил галопирующую лошадь.
Этот звук, издаваемый ногами Жоры, очень понравился нашему руководителю. Он пытался заставить мальчика, игравшего задние ноги лошади, перенять этот звук, но тот никак не мог его перенять. После каждой его попытки Куркулия уже сам выходил и точным топаньем изображал галоп. При этом он, подобно чечеточникам, сам прислушивался к мелодии топота и призывал этого мальчика прислушаться и перенять. У мальчика получалось гораздо хуже, и Евгений Дмитриевич поставил Жору на его место.
На следующей репетиции Куркулия вдруг из-под задней части лошадиного брюха издал радостное ржание, как показалось мне, без какой-либо видимой причины. Но Евгения Дмитриевича это ржание привело в восторг. Он немедленно извлек Куркулия из-под лошади и несколько раз заставил его заржать. Куркулия ржал радостно и нежно. Особенно понравилось Евгению Дмитриевичу, что ржание его кончалось храпцом, и в самом деле очень похожим на звук, которым лошадь заканчивает ржание.
— Все понимает, чертенок, — повторял Евгений Дмитриевич, с наслаждением слушая Жору.
Разумеется, он тут же стал требовать от мальчика, игравшего передние ноги лошади, чтобы он перенял это ржание. После нескольких унылых попыток этого мальчика Евгений Дмитриевич махнул на него рукой и поставил Жору Куркулия на его место, чтобы не получилось, что лошадь ржет противоположной стороной своего туловища. Хотя толстые ноги Куркулия больше подходили к задним ногам, пришлось пожертвовать этим небольшим правдоподобием ради правильного расположения источника ржания.
Репетиции продолжались. Я продолжал громогласностью, которую с большой натяжкой можно было отнести в счет нахрапистости Балды, прикрывать бездарность и даже недобросовестность своего исполнения.
Однажды, когда я споткнулся в одном месте, то есть забыл строчку, вдруг лошадь обернулась в мою сторону и сказала с явным мингрельским акцентом:
— Попляши-ка ты под нашу ба-ля-ляйку!
Все рассмеялись, а Евгений Дмитриевич сказал:
— Тебе бы цены не было, Куркулия, если бы ты избавился от акцента…
Иногда Жора подсказывал и другим ребятам. Видимо, он всю сказку выучил наизусть.
В один прекрасный день, играя с ребятами нашей улицы в футбол, я вдруг заметил, что со стороны школы к нам бежит Жора Куркулия. Он бежал и на ходу делал какие-то знаки руками, явно имевшие отношение ко мне. Сердце у меня екнуло. Я вспомнил, что мне давно пора на репетицию, а я спутал дни недели и считал, что она будет завтра. Куркулия Жора приближался, продолжая выражать руками недоумение по поводу моего отсутствия. Было ужасно неприятно видеть все это…
* * *
Когда мы вошли в комнату для репетиций, Евгения Дмитриевича там не было, и я, надеясь, что все обойдется, стал быстро переодеваться. У меня было такое чувство, словно если я успею надеть лапти, косоворотку и рыжий парик с бородой, то сам я как бы отчасти исчезну, превратившись в Балду. И я в самом деле успел переодеться и даже взял в руки толстую, упрямо негнущуюся противную веревку, при помощи которой Балда якобы мутит чертей. В это время в комнату вошел Евгений Дмитриевич. Он посмотрел на меня, и я как-то притаил свою сущность под личиной Балды. Вид его показался мне не особенно гневным, и у меня мелькнуло: хорошо, что успел переодеться.
— Одевайся, Куркулия, — кивнул он в мою сторону, — а ты будешь на его месте играть лошадь…
Я выпустил веревку, и она упала, громко стукнув о пол, как бы продолжая отстаивать свою негнущуюся сущность. Я стал раздеваться. И хотя до этого я не испытывал от своей роли никакой радости, я вдруг почувствовал, что глубоко оскорблен и обижен. Обида была так глубока, что мне было стыдно протестовать против роли лошади. Если бы я стал протестовать, всем стало бы ясно, что я очень дорожу ролью Балды, которую у меня отняли.
А между тем Шора Куркулия стал поспешно одеваться, время от времени удивленно поглядывал на меня: мол, как ты можешь обижаться, если сам же своим поведением довел до этого Евгения Дмитриевича. Каким-то образом его взгляды, направленные на меня, одновременно с этим означали и нечто совершенно противоположное: неужели ты и сейчас не обижаешься?!
Жора Куркулия быстро оделся, подхватил мою негнущуюся веревку, крепко тряхнул ею, как бы пригрозил сделать ее в ближайшее время вполне гнущейся, и предстал перед Евгением Дмитриевичем этаким ловким, подтянутым мужичком.
— Молодец! — сказал Евгений Дмитриевич.
«Молодец?! — думал я с язвительным изумлением. — Как же будет он выступать, когда он лошадь называет лёшадью, а балалайку — баляляйкой?»
Началась репетиция, и оказалось, что Жора Куркулия прекрасно знает текст, а уж играет явно лучше меня. Правда, произношение у него не улучшилось, но Евгений Дмитриевич так был доволен его игрой, что стал находить достоинства и в его произношении, над которым сам же раньше смеялся.
— Даже лучше, — сказал он, — Куркулия будет местным, кавказским Балдой.
А когда Жора стал крутить мою негнущуюся веревку с какой-то похабной деловитостью и верой, что сейчас он этой веревкой раскрутит мозги всем чертям, при этом не переставая прислушиваться своими большими выпуклыми глазами к тому, что происходит якобы на дне, стало ясно — мне с ним не тягаться.
Я смотрел на него, удивляясь, что в самом деле у него все получается гораздо лучше, чем у меня. Это меня не только не примиряло с ним, но, наоборот, еще больше раздражало и растравляло. «Если бы, — думал я, выглядывая из отверстия для лошадиных глаз, — я мог поверить, что все это правда, я бы играл не хуже».
Не прошло и получаса со времени моего появления на репетиции, а Куркулия уже верхом на мне и своем бывшем напарнике галопировал по комнате. В довершение всего напарник этот, раньше игравший роль передних ног, теперь запросился на свое старое место, потому что очень быстро выяснилось, что я галопирую и ржу не только хуже Куркулия, но и этого мальчика. После всего, что случилось, я никак не мог бодро галопировать и весело ржать.
— Ржи веселее, раскатистей, — говорил Евгений Дмитриевич и, приложив руку ко рту, ржал сам как-то чересчур благостно, чересчур доброжелательно, словно подсказывал Балде, какое задание дать бесенку.
— Он ржит, как голёдная лёшадь, — пояснил Жора, выслушав слова Евгения Дмитриевича.
Тот кивнул головой. Как быстро, думал я с удивлением, Куркулия привык к своему новому положению, как быстро все забыли, что я полчаса тому назад был Балдой, а не ржущей частью лошади.
Так или иначе, мне пришлось переместиться на место задних ног лошади. Оказалось, что сзади гораздо труднее: мало того, что там было совсем темно, так, оказывается, еще и Балда основной тяжестью давил на задние ноги. Видимо, обрадовавшись освобождению от этой тяжести, мальчик, вернувшийся на свое прежнее место, весело заржал, и Евгений Дмитриевич был очень доволен этим ржанием.
Так, начав с главной роли Балды, я перешел на самую последнюю — роль задних ног лошади, и мне оставалось только кряхтеть под Жорой и время от времени подергивать за ручку, чтобы у лошади вздымался хвост.
Но самое ужасное заключалось в том, что я как-то проговорился тетушке о нашем драмкружке и о том, что я во время олимпиады буду играть в городском театре роль Балды.
— Почему ты должен играть Балду? — сначала обиделась она, но потом, когда я ей разъяснил, что это главная роль в сказке Пушкина, тщеславие ее взыграло.
Многим своим знакомым и подругам она рассказывала, что я во время школьной олимпиады буду играть главную роль по сказкам Пушкина; обобщала она для простоты и отчасти для сокрытия имени главного героя. Все-таки имя Балды ее несколько коробило.
И вот в назначенный день мы за кулисами. Там полным-полно школьников из других школ, каких-то голенастых девчонок, тихо мечущихся перед своим выходом.
Мне-то вся эта паника была ни к чему, у меня было все просто. Я выглянул из-за кулис и увидел в полутьме тысячи человеческих лиц и стал вглядываться в них, ища тетушку. Вместо нее я вдруг увидел Александру Ивановну. Это меня взбодрило, и я мысленно отметил место, где она сидела. У меня даже мелькнула радостная мысль: а что, если тетушку в последнее мгновение что-нибудь отвлекло и она осталась дома?
Нет, она была здесь. Она сидела в третьем или четвертом ряду, совсем близко от сцены. Она сидела вместе со своей подружкой, тетей Медеей.
Действие уже шло, но тетушка оживленно переговаривалась с тетей Медеей. Во всяком случае, они о чем-то говорили. Это было видно по их лицам. Я понимал, что для тетушки все, что показывается до моего выступления, что-то вроде журнала перед кинокартиной.
Я с ужасом думал о том, что будет, когда она узнает правду. Теперь у меня оставалась последняя слабая надежда — надежда на пожар. Я слыхал, что в театрах бывают пожары. Тем более за сценой я сам видел двери с обнадеживающей красной надписью: «Пожарный выход». Именно после того как я увидел эту дверь с надписью, у меня вспыхнула надежда, и я вспомнил душераздирающие описания пожаров в театрах. К тому же я увидел за сценой живого пожарника в каске. Он стоял у стены и с тусклой противопожарной неприязнью следил за мелькающими мальчишками и девчонками.
Но время идет, а пожара все нет и нет. (Между прочим, через несколько лет наш театр все-таки сгорел, что лишний раз подтверждает ту правильную, бесплодную мысль, что наши мечты сбываются слишком поздно.)
И вот началось наше представление. Я со своим напарником должен был выступить несколько позже, поэтому я снова высунулся. Жора Куркулия стоял над оркестровой ямой и крутил свою веревку, чтобы вызвать оттуда старого черта. Она смотрела на Шору Куркулия так, словно хотела сказать: «Убийца, скажи хотя бы, куда ты дел труп моего любимого племянника?»
У меня еще оставалась смутная надежда полностью исчезнуть из пьесы, сказать, что меня по какой-то причине заменили на Жору Куркулия. Признаться, что я с роли Балды перешел на роль задних ног лошади, было невыносимо. Интересно, что мне и в голову не приходило попытаться выдать себя за играющего Балду. Тут было какое-то смутное чувство, подсказывавшее, что лучше уж я — униженный, чем я — отрекшийся от себя.
Голова тетушки уже слегка, по-старушечьи, покачивалась, как обычно бывало, когда она хотела показать, что даром загубила свою жизнь в заботах о ближних.
Жора Куркулия ходил по сцене, нагло оттопыривая свои толстые ноги. Играл, наверное, хорошо. Во всяком случае, в зале то и дело вспыхивал смех. Но вот настала наша очередь. Евгений Дмитриевич накрыл нас крупом лошади, я ухватился за ручку для вздымания хвоста, и мы стали постепенно выходить из-за кулис.
Мы появились на окраине сцены и, как бы мирно пасясь, как бы не подозревая о состязании Балды с Бесенком, стали подходить все ближе и ближе к середине сцены. Наше появление само по себе вызвало хохот зала. Я чувствовал некоторое артистическое удовлетворение оттого, что волны хохота усиливались, когда я дергал за ручку, вздымающую хвост лошади. Зал еще громче стал смеяться, когда Бесенок подлез под нас и попытался поднять лошадь, а уж когда Жора Куркулия вскочил на лошадь и сделал круг по сцене, хохот стоял неимоверный.
Одним словом, успех у нас был огромный. Когда мы ушли за кулисы, зрители продолжали бить в ладоши, и мы снова вышли на сцену, и Жора Куркулия снова попытался сесть на нас верхом, но тут мы уж не дались, и это еще больше понравилось зрителям. Они думали, что мы эту сценку заранее разыграли. На самом деле мы с моим напарником очень устали и не собирались снова катать на себе Жору, хотя он нас шепотом упрашивал дать ему сделать один круг.
Вместе с нами вышел и Евгений Дмитриевич Левкоев. По аплодисментам чувствовалось, что зрители его узнали и обрадовались его появлению.
И вдруг свет ударил мне в глаза, и новый шквал аплодисментов обрушился на наши головы. ОКАЗЫВАЕТСЯ, Евгений Дмитриевич снял с нас картонный круп лошади, и мы предстали перед зрителями в своих высоких рыжих чулках, под масть лошади.
Как только глаза мои привыкли к свету, я взглянул на тетушку. Голова ее теперь не только покачивалась по-старушечьи, но и бессильно склонилась набок…
Но стоит ли говорить о том, что я потом испытал дома? Не лучше ли:
«Занавес, маэстро, занавес!»
Поделиться впечатлениями
Читать Мученики сцены — Искандер Фазиль Абдулович — Страница 1
Искандер Фазиль
Мученики сцены
Фазиль Искандер
Мученики сцены
Однажды к нам в класс пришел старый человек. Он сказал, что он актер нашего городского драматического театра, что зовут его Левкоев Евгений Дмитриевич, что теперь он ведет драмкружок в нашей школе и сейчас хочет попробовать кое-кого из нашего класса, чтобы посмотреть, годимся мы в артисты или нет.
Это был крупный, плотный человек с длинной жилистой шеей, чем-то похожий на отяжелевшего, одышливого орла. Выражение лица у него было брюзгливое.
И вот, значит, он объяснил цель своего прихода в наш класс, а Александра Ивановна назвала несколько мальчиков и девочек, которых можно было попробовать. Я попал в их число. Я как-то сразу был уверен, что попаду в их число. Я был от природы довольно громогласен и считал эту особенность даром, хотя еще не совсем понятного, но примерно такого назначения.
Все мы прочли по одному стихотворению. Евгений Дмитриевич из всех выбрал меня (что опять же меня не удивило) и велел на следующий день прийти на занятие драмкружка, куда должны были собраться кандидаты в артисты.
На следующий день в назначенное время я пришел в это помещение, где собралось человек десять или пятнадцать мальчиков и девочек нашего возраста или несколько постарше.
Евгений Дмитриевич окончил занятие с группой старшеклассников и занялся нами. Он сказал, что нам предстоит подготовить к общегородской олимпиаде постановку по произведению Александра Сергеевича Пушкина «Сказка о попе и о работнике его Балде».
Для проверки способностей он давал прочесть каждому кусочек сказки. И вот мальчики и девочки стали читать, и многие из них страшно волновались, еще дожидаясь своей очереди, а некоторые из них сучили ногами и даже слегка подпрыгивали.
Скорее всего, от этого волнения, начиная читать, они путали слова, заикались, а уж о громогласности и говорить нечего — громогласностью никто из них не обладал. Вероятно, по этой причине я чувствовал себя спокойно.
И не только спокойно. Я почему-то был уверен, что роль Балды, конечно, достанется мне, и что Евгений Дмитриевич об этом знает, но чтобы не обижать других приглашенных ребят, он вынужден с ними немного повозиться.
Удивительно, что, когда кто-нибудь из ребят ошибался в интонации или неправильно произносил слово, я с ничем не оправданным нахальством старался переглянуться с Евгением Дмитриевичем, как переглядывается Посвященный с Посвященным, хотя за всю свою жизнь только один раз был в театре, где мне больше всего понравилась ловко изображенная при помощи световых эффектов мчащаяся машина.
На мой взгляд Посвященного Евгений Дмитриевич отвечал несколько удивленным, но не отвергающим мою посвященность взглядом. Когда дело дошло до меня, я спокойно прочел заданный кусок. Я читал его с легким утробным гудением, что должно было означать наличие больших голосовых возможностей, которые сдерживаются дисциплиной и скромностью чтеца.
— Вот ты и будешь Балдой, — клекотнул Евгений Дмитриевич.
В сущности, я ничего другого не ожидал.
Одному мальчику, который был старше меня года на два и читал с довольно ужасным мингрельским акцентом, он сказал:
— Ты свободен…
Мне даже стало жалко его. Ведь Евгений Дмитриевич этими словами намекнул, что этот мальчик никуда не годится. Другим он или ничего не говорил, или давал знать, что должен подумать об их судьбе. А этому прямо так и сказал. Кстати, звали его Жора Куркулия.
— Можно, я просто так побуду? — сказал Шора и улыбнулся жалкой, а главное — совершенно не обиженной улыбкой.
Евгений Дмитриевич пожал плечами и, кажется, в этот же миг забыл о существовании Жоры Куркулия.
В этот день он распределял роли, и мы стали готовиться к олимпиаде. Репетиции дважды в неделю проходили в этом же помещении. Старшеклассники ставили сценку из какой-то бытовой пьесы, а после них мы начинали разыгрывать свои роли.
После нескольких занятий я вдруг почувствовал, что роль Балды мне надоела.
Вообще и раньше мне эта сказка не очень нравилась, а теперь она и вовсе в моих глазах потускнела. Так или иначе, играл я отвратительно. Чем больше мы репетировали, тем больше я чувствовал, что ни на секунду, ни на мгновение не могу ощутить себя Балдой. Какое-то чувство внутри меня, которое оказывалось сильнее сознания необходимости войти в образ, все время с каким-то уличающим презрением к моим фальшивым попыткам (оно, это чувство, так и кричало внутри меня, что все мои попытки фальшивы) отталкивало меня от этого образа.
Внешне все это, конечно, выливалось в деревянную, скованную игру, которую я пытался прикрыть своей громогласностью.
Надо сказать, что во время первых репетиций, когда еще только разучивали текст, громогласность и легкость чтения давали мне некоторые преимущества перед остальными ребятами, и я время от времени продолжал переглядываться с Евгением Дмитриевичем взглядом Посвященного.
Но потом, когда мы стали по-настоящему разыгрывать свои роли, я все еще пытался громогласностью прикрыть бездарность своего исполнения и, мало того, продолжал бросать на Евгения Дмитриевича уже давно безответные взгляды Посвященного. Он однажды не выдержал и с такой яростью клекотнул на один из моих посвященных взглядов, что я притих и перестал обращать его внимание на чужие недостатки.
Может быть, чтобы оправдать свою плохую игру, я все больше и больше недостатков замечал в образе проклятого Балды. Например, меня раздражал грубый обман, когда он, вместо того чтобы тащить кобылу, сел на нее и поехал. Казалось, каждый дурак, тем более бес, хотя он и бесенок, мог догадаться об этом. А то, что бесенку пришлось подлезать под кобылу, казалось мне подлым и жестоким. Да и вообще мирные черти, вынужденные платить людям ничем не заслуженный оброк, почему-то были мне приятней и самоуверенного Балды, и жадного попа.
А между прочим, Жора Куркулия все время приходил на репетиции и уже как-то стал необходим. Он первым бросался отодвигать столы и стулья, чтобы очистить место для сцены, открывал и закрывал окна, иногда бегал за папиросами для Евгения Дмитриевича. Он стал кем-то вроде завхоза нашей маленькой труппы.
Однажды Евгений Дмитриевич предложил ему роль задних ног лошади. Жора с удовольствием согласился.
Мы уже играли в костюмах. Лошадь была сделана из какого-то твердого картона, выкрашенного в рыжий цвет. Внутри лошади помещались два мальчика: один спереди, другой сзади. Первый просовывал голову в голову лошади и выглядывал оттуда через глазные дырочки. Голова лошади была на винтах прикреплена к туловищу лошади, так что лошадь довольно легко могла двигать головой, и получалось это естественно, потому что и шея и винты были скрыты под густой гривой.
Первый мальчик должен был ржать, качать головой и указывать направление всему туловищу, потому что там сзади второй мальчик находился почти в полной темноте. У него была единственная обязанность — оживлять лошадь игрой хвоста, к репице которого изнутри была прикреплена деревянная ручка. Тряхнул ручкой — лошадь тряхнула хвостом. Опустил ручку — лошадь подняла хвост.
Оба мальчика соответственно играли передние и задние ноги лошади.
Жора Куркулия получил свою роль после того, как Евгений Дмитриевич несколько раз пытался показать мальчику, играющему задние ноги лошади, как выбивать ногами звук галопирующих копыт. У мальчика никак не получался этот звук. Вернее, когда он вылезал из-под крупа лошади, у него этот звук кое-как получался, а под лошадью получался неправильно.
— Вот так надо, — вдруг не выдержал Жора Куркулия и без всякого приглашения выскочил и, топоча своими толстенькими ногами, довольно точно изобразил галопирующую лошадь.
Этот звук, издаваемый ногами Жоры, очень понравился нашему руководителю. Он пытался заставить мальчика, игравшего задние ноги лошади, перенять этот звук, но тот никак не мог его перенять. После каждой его попытки Куркулия уже сам выходил и точным топаньем изображал галоп. При этом он, подобно чечеточникам, сам прислушивался к мелодии топота и призывал этого мальчика прислушаться и перенять. У мальчика получалось гораздо хуже, и Евгений Дмитриевич поставил Жору на его место.
Напишите сочинение по критериям егэ плз сформулируйте проблему! однажды к нам в класс пришел актер нашего городского драматического театра левкоев евгений дмитриевич.он сказал,что будет вести драмкружок,и отобрал нескольких ребят для участия в постановке по «сказке о попе и о работнике его балде»а.с.пушкина.я почему-то был уверен, что роль балды достанется мне.когда дело дошло до меня, я спокойно прочел заданный кусок.вот ты и будешь балдой, — клекотнул евгений дмитриевич.а одного мальчика,жору куркулия,который читал с сильнейшим акцентом,он освободил от участия в постановке. мне даже стало жалко жору.ведь евгений дмитриевич,освободив его,намекнул,что тот никуда не годится.можно, я просто так побуду?
Напишите сочинение по критериям егэ плз сформулируйте проблему! однажды к нам в класс пришел актер нашего городского драматического театра левкоев евгений дмитриевич.он сказал,что будет вести драмкружок,и отобрал нескольких ребят для участия в постановке по «сказке о попе и о работнике его балде»а.с.пушкина.я почему-то был уверен, что роль балды достанется мне.когда дело дошло до меня, я спокойно прочел заданный кусок.вот ты и будешь балдой, — клекотнул евгений дмитриевич.а одного мальчика,жору куркулия,который читал с сильнейшим акцентом,он освободил от участия в постановке. мне даже стало жалко жору.ведь евгений дмитриевич,освободив его,намекнул,что тот никуда не годится.можно, я просто так побуду? — сказал жора и улыбнулся без всякой обиды.евгений дмитриевич пожал пожал плечами.начались репетиции.после нескольких занятий я вдруг заскучал,почувствовал,что роль балды мне надоела,и начал играть отвратительно.а между тем жора куркулия всё время приходил на репетиции и даже стал как-то необходим.он первым бросался отодвигать столы и стулья,чтобы очистить место для сцены,открывал и закрывал окна. однажды евгений дмитриевич предложил ему роль задних ног лошади. жора с удовольствием согласился. он получил свою роль,после того как актер несколько раз пытался показать мальчику,играющему задние ноги лошади,как выбивать ногами звук копыт,который у мальчика никак не получался.вот так надо,-вдруг не выдержал жора,выскочил и,топоча ногами,довольно точно изобразил галопирующию лошадь. на следующей репетиции вдруг из-под задней части лошадиного брюха послышалось радостное ржание. евгения дмитриевича это ржание привело в восторг.он немедленно извлек куркулия из-под лошади и несколько раз заставил заржать.куркулия ржал радостно и нежно,заканчивая храпцом,и в самом деле очень похожим на звук,которым лошадь заканчивает ржание.так жора стал играть роль передних ног лошади,которая помимо умения естественно галопировать,обрела способность натурально ржать. репетиции продолжались,и я продолжал прикрывать бездарность и даже недобросовестность своего исполнения громогласностью. однажды,когда я забыл строчку,лошадь вдруг обернулась в мою сторону и залихватски произнесла нужные слова,вызвав всеобщий смех.иногда жора подсказывал и другим ребятам.видимо он всю сказку выучил наизусть. в один прекрасный день,играя с ребятами в футбол,я вдруг заметил,что со стороны школы,отчаянно жестикулируя,к нам бежит жора куркулия.я вспомнил,что мне давно пора на репетицию. когда мы пришли евгений дмитреевич вдруг сказал:одевайся,куркулия! а ты,бывший балда,будешь на его месте играть лошадь… хотя до этого я не испытывал от своей роли никакой радости,я вдруг почувствовал,что глубоко оскорблен и обижен.обида была так глубока,что мне было стыдно протестовать против лошади,ведь всем тогда стало бы ясно,что я дорожу ролью балды,котрую у меня отняли. началась репетиция,и оказалось,что куркулия прекрасно знает текст,а уж играет явно лучше меня.правда,произношение у него не улучшилось,но евгений дмитриевич так был доволен его игрой,что стал находить достоинство в его произношении. а когда жора стал крутить веревку с какой-то деловитостью и верой ,что сейчас он этой веревкой раскрутит мозги всем чертям,при этом не переставая прислушиваться к тому,что происходит якобы на дне,стало ясно:мне с ним не тягаться. в довершении всего мой напарник,раньше игравший роль передних ног,теперь запросился на свое старое место,потому что выяснилось,что я галопирую и ржу гораздо хуже его.так,начав с главной роли балды,я перешел на самую последнию роль задних ног лошади. на премьере был огромный успех.когда мы ушли за куоисы,зрители продолжали бить в ладоши.и вдруг неожиданно свет ударил мне в глаза,и новый шквал аплодисментов обрушился на наши головы. оказывается,евгений дмитриевич снял с нас картонный круп лошади,и мы предстали перед зрителями в своих высоких рыжих чулках,под масть лошади. ну что же:»занавес,маэстро,занавес!» — Знания.siteНапишите сочинение по критериям егэ плз сформулируйте проблему! Однажды к нам в класс пришел актер нашего городского драматическ
Напишите сочинение по критериям егэ плз сформулируйте проблему! Однажды к нам в класс пришел актер нашего городского драматического театра Левкоев Евгений Дмитриевич.Он сказал,что будет вести драмкружок,и отобрал нескольких ребят для участия в постановке по «Сказке о попе и о работнике его Балде»А.С.Пушкина.Я почему-то был уверен, что роль Балды достанется мне.Когда дело дошло до меня, я спокойно прочел заданный кусок.Вот ты и будешь Балдой, — клекотнул Евгений Дмитриевич.А одного мальчика,Жору Куркулия,который читал с сильнейшим акцентом,он освободил от участия в постановке. Мне даже стало жалко Жору.Ведь Евгений Дмитриевич,освободив его,намекнул,что тот никуда не годится.Можно, я просто так побуду? — сказал Жора и улыбнулся без всякой обиды.Евгений Дмитриевич пожал пожал плечами.Начались репетиции.После нескольких занятий я вдруг заскучал,почувствовал,что роль Балды мне надоела,и начал играть отвратительно.А между тем Жора Куркулия всё время приходил на репетиции и даже стал как-то необходим.Он первым бросался отодвигать столы и стулья,чтобы очистить место для сцены,открывал и закрывал окна. Однажды Евгений Дмитриевич предложил ему роль задних ног лошади. Жора с удовольствием согласился. Он получил свою роль,после того как актер несколько раз пытался показать мальчику,играющему задние ноги лошади,как выбивать ногами звук копыт,который у мальчика никак не получался.Вот так надо,-вдруг не выдержал Жора,выскочил и,топоча ногами,довольно точно изобразил галопирующию лошадь. На следующей репетиции вдруг из-под задней части лошадиного брюха послышалось радостное ржание. Евгения Дмитриевича это ржание привело в восторг.Он немедленно извлек Куркулия из-под лошади и несколько раз заставил заржать.Куркулия ржал радостно и нежно,заканчивая храпцом,и в самом деле очень похожим на звук,которым лошадь заканчивает ржание.Так Жора стал играть роль передних ног лошади,которая помимо умения естественно галопировать,обрела способность натурально ржать. Репетиции продолжались,и я продолжал прикрывать бездарность и даже недобросовестность своего исполнения громогласностью. Однажды,когда я забыл строчку,лошадь вдруг обернулась в мою сторону и залихватски произнесла нужные слова,вызвав всеобщий смех.Иногда Жора подсказывал и другим ребятам.Видимо он всю сказку выучил наизусть. В один прекрасный день,играя с ребятами в футбол,я вдруг заметил,что со стороны школы,отчаянно жестикулируя,к нам бежит Жора Куркулия.Я вспомнил,что мне давно пора на репетицию. Когда мы пришли Евгений Дмитреевич вдруг сказал:Одевайся,Куркулия! А ты,бывший Балда,будешь на его месте играть лошадь… Хотя до этого я не испытывал от своей роли никакой радости,я вдруг почувствовал,что глубоко оскорблен и обижен.Обида была так глубока,что мне было стыдно протестовать против лошади,ведь всем тогда стало бы ясно,что я дорожу ролью Балды,котрую у меня отняли. Началась репетиция,и оказалось,что Куркулия прекрасно знает текст,а уж играет явно лучше меня.Правда,произношение у него не улучшилось,но евгений Дмитриевич так был доволен его игрой,что стал находить достоинство в его произношении. А когда Жора стал крутить веревку с какой-то деловитостью и верой ,что сейчас он этой веревкой раскрутит мозги всем чертям,при этом не переставая прислушиваться к тому,что происходит якобы на дне,стало ясно:мне с ним не тягаться. В довершении всего мой напарник,раньше игравший роль передних ног,теперь запросился на свое старое место,потому что выяснилось,что я галопирую и ржу гораздо хуже его.Так,начав с главной роли Балды,я перешел на самую последнию роль задних ног лошади. На премьере был огромный успех.Когда мы ушли за куоисы,зрители продолжали бить в ладоши.И вдруг неожиданно свет ударил мне в глаза,и новый шквал аплодисментов обрушился на наши головы. Оказывается,Евгений Дмитриевич снял с нас картонный круп лошади,и мы предстали перед зрителями в своих высоких рыжих чулках,под масть лошади. Ну что же:»занавес,маэстро,занавес!»
IELTS Writing Task 2 — Американский киноактер однажды сказал: «Завтрашний день важен и драгоценен» — блог DxSchool
Один американский киноактер однажды сказал: «Завтра важно и драгоценно». Некоторые люди думают, что отдельные люди и общество должны уделять больше внимания будущему, чем настоящему.
Вы согласны или не согласны?
В той же теме —
На это задание нужно потратить около 40 минут.
Вы должны написать не менее 250 слов.
IELTS Writing Task 2 / Образец эссе IELTS
Пример ответа 1:
Я, безусловно, поддерживаю точку зрения. Совершенно определенно следует помнить о будущем, а не растрачивать все напрасно, чтобы наслаждаться настоящим. Всегда следует помнить, что
настоящее однажды превратится в будущее, и когда это в конечном итоге произойдет,
должно быть безопасным и надежным.То же верно и для обществ. Давайте рассмотрим,
почему так важно быть готовым к грядущему времени.
Уровень смертности снизился, продолжительность жизни в целом увеличилась, но период заработка
сравнительно ограничен. Никто не знает, сколько он проживет, но возраст выхода на пенсию обычно фиксированный. Нельзя работать бесконечно. Следовательно, в течение
периода его заработка он должен убедиться, что он откладывает достаточно денег, которые помогут ему в его более поздние годы, когда он не сможет больше работать.Кроме того, потребности
в старости иногда превышают потребности человека в период его молодости. Ухудшение здоровья приводит к увеличению медицинских счетов и больничных расходов.
Будучи слабым и немощным, нужно больше тратить на дорогу. Ему нужно будет нанять
помощников для помощи по дому.
Далее идут потребности семьи. На образование и брак необходимо обеспечить
расходов членов семьи, находящихся на иждивении, таких как дети и даже
внуков.Нужно платить свои страховые взносы и даже на
повседневных нужд младших членов семьи, пока они не будут трудоустроены и заработают
человек. Кроме того, можно понести дополнительные расходы на досуг. Люди
обычно больше путешествуют после выхода на пенсию, чтобы встретиться со своими родственниками и друзьями, которые могут быть
обоснованы и держаться подальше от них. Также будут обычные расходы на содержание и ремонт
домов, а также оплата личных налогов и налогов на имущество.
Общества должны думать и о завтрашнем дне. Окрестности
должны быть хорошо спланированы. Каждый должен участвовать в общественных проектах. Хорошие образовательные учреждения
и медицинские центры должны быть во всех областях. Если рассматривать только сегодня и не планировать
на завтра, тогда преступность и насилие в обществе возрастут, и
пострадают.
Следовательно, совершенно необходимо, чтобы люди и общество разумно планировали будущее. Если
накопил достаточно, он может расслабиться и наслаждаться покоем и комфортом в более поздние годы, а
даже засвидетельствовать улыбку радости на лицах своих детей.Если бы он не спас, то предстоящее путешествие в
было бы действительно унылым и унылым.
Модель Ответ 2:
Модель Ответ 3:
Пример ответа 4:
Отправьте свое эссе здесь, в разделе комментариев, мы добавим ваше эссе в наш пост.
(Собрано, Источник — Книга, Интернет)
.Как мне перестать забывать то, что я так быстро узнал? | Уильям Чо
Какой смысл читать все эти книги и сообщения в блогах, если вы просто собираетесь забыть большую их часть через несколько часов?
Я сидел в кафе два часа, читал бесчисленное количество сообщений в блогах на Medium и пришел к выводу, что могу вспомнить только две или три из многочисленных идей и уроков, о которых я читал.
Память непостоянна. Я стараюсь прочитать как можно больше книг, но с трудом могу рассказать вам основную идею / сюжет написанных мною книг.У многих студентов колледжа такая же проблема, как и у меня.
Они проводят целый семестр, изучая различные предметы и час за часами тратя время на изучение материала, а через несколько часов после сдачи выпускных экзаменов обнаруживают, что забывают материал.
Герман Эббингаус, немецкий психолог, открыл кривую забывания — концепцию, которая предполагает снижение запоминания во времени.
Кривая забывания — самая крутая в течение первого дня, поэтому, если вы не пересмотрите то, что вы недавно узнали, вы с большей вероятностью забудете большую часть материала, и ваша память об этом продолжит ухудшаться в следующем дней, в результате чего у вас останется лишь небольшая часть информации.
Почему мы забываем большинство книг, которые читаем в The Atlantic, рассказывается о том, как рост частого использования Интернета пагубно повлиял на нашу память.
Надо полагать, память всегда была такой. Но Джаред Хорват, научный сотрудник Мельбурнского университета, говорит, что то, как люди теперь потребляют информацию и развлечения, изменило то, какой тип памяти мы ценим — и это не тот тип памяти, который помогает вам удерживать сюжет фильма, который вы видели шесть раз. несколько месяцев назад.
В век Интернета необходимость вспоминать воспоминания — способность спонтанно вызывать информацию в уме — стала менее необходимой. Она по-прежнему хороша для мелочей или запоминания списка дел, но в основном, по словам Хорват, то, что называется памятью узнавания, более важно. «Пока вы знаете, где находится эта информация и как получить к ней доступ, вам действительно не нужно ее вспоминать», — говорит он.
Мы относимся к Интернету как к жесткому диску для наших воспоминаний. Мы знаем, что если нам когда-нибудь понадобится какая-то информация, мы можем открыть свой ноутбук и немедленно найти ее.
Своевременное обучение становится все более популярным, потому что более эффективно искать информацию, которая вам нужна немедленно, а не хранить информацию, которая может быть полезна в будущем. Глубокие знания больше не ценятся — мелкие, быстрые и практичные фрагменты информации более эффективны для выполнения работы.
Поскольку мы знаем, что у нас есть внешняя память, мы прилагаем меньше усилий для запоминания и полного понимания концепций и идей, которые мы изучаем.
Исследования показали, что Интернет функционирует как своего рода внешняя память. «Когда люди ожидают иметь доступ к информации в будущем, они реже запоминают саму информацию», — говорится в исследовании . Но даже до того, как появился Интернет, развлекательные продукты сами по себе были внешними воспоминаниями. Вам не нужно , чтобы запомнить цитату из книги, если вы можете просто посмотреть ее. Как только появятся видеозаписи, вы сможете довольно легко просмотреть фильм или телешоу.Нет ощущения, что если вы не вживите в свой мозг кусочек культуры, он будет потерян навсегда.
Мы также более склонны к чрезмерному просмотру с появлением легко потребляемых носителей. Вы когда-нибудь сидели дома в субботу вечером и смотрели целый сезон любимого шоу? Сможете ли вы вспомнить сюжетную линию для каждого эпизода? Сможете ли вы вспомнить конфликт и разрешение?
Наблюдение за выпивкой побуждает вас бездумно потреблять контент, вместо того, чтобы сознательно взаимодействовать с каждым медиа.Нас поощряют есть столько, сколько мы можем, даже когда наш пояс угрожает взорваться от чрезмерного потребления.
Это правда, что люди часто вкладывают в свой мозг больше, чем они могут вместить. В прошлом году Хорват и его коллеги из Мельбурнского университета обнаружили, что те, кто много смотрел телешоу, забывали их содержание намного быстрее, чем люди, которые смотрели одну серию в неделю. Сразу после окончания шоу наблюдатели за выпивкой получили самые высокие баллы в викторине по этому поводу, но через 140 дней они набрали меньше очков, чем недельные зрители.Они также сообщили, что наслаждались шоу меньше, чем люди, которые смотрели его один раз в день или еженедельно.
Люди тоже заедают письменное слово. В 2009 году средний американец встречал 100 000 слов в день, даже если он не «прочитал» их все. Трудно представить, что за девять лет, прошедших с тех пор, эта цифра уменьшилась. В статье The Morning News «Расстройство чтения запоем», Никкита Бакшани анализирует значение этой статистики. «Чтение — это слово с тонкими нюансами, — пишет она, — но наиболее распространенным видом чтения, вероятно, является чтение как потребление: , где мы читаем, особенно в Интернете, просто для получения информации. Информация, у которой нет шансов стать знанием, если она не «прилипнет» ».
Или, как выразился Хорват:« Это кратковременное хихиканье, а затем вам захочется еще раз. Дело не в том, чтобы чему-то научиться. Речь идет о мгновенном опыте, позволяющем почувствовать, будто вы чему-то научились «.
На самом деле мы читаем не для того, чтобы учиться. Нам просто кажется, что мы чему-то учимся, читая и распознавая слова на экране. Информация еще не является знанием, но нас обманывают, полагая, что она была перенесена в наш мозг и останется там навсегда.
Так как же нам на самом деле сохранить то, что мы узнали? Вам нужно дать себе времени, чтобы переварить того, что вы узнали.
Урок из его исследования по наблюдению за выпивкой состоит в том, что если вы хотите запоминать то, что вы смотрите и читаете, разделите их. Раньше я раздражался в школе, когда по программе английского языка мы читали только три главы в неделю, но для этого была веская причина. Воспоминания усиливаются, чем больше вы их вспоминаете. , — говорит Хорват.Если вы читаете книгу за один раз — скажем, в самолете — вы просто все время храните историю в своей рабочей памяти. «На самом деле вы никогда не получите доступа к нему повторно», — говорит он.
Продолжайте возвращаться к той информации, которую вы хотите сохранить при себе. Я часто замечаю, что когда я узнаю что-то интересное и пишу об этом, мне легче вспомнить информацию, чем если бы я пытался вспомнить что-то, что я однажды узнал из книги или статьи.
Сана говорит, что часто, когда мы читаем, возникает ложное «чувство беглости». Информация поступает, мы ее понимаем, кажется, что она плавно складывается в папку, которую можно разместить на полках нашего мозга. «Но на самом деле это не закрепится, если вы не приложите к этому усилия, не сконцентрируетесь и не примените определенные стратегии, которые помогут вам запомнить».
Люди могут делать это, когда учатся или читают что-то на работе, но маловероятно, что в свободное время они будут делать заметки на Gilmore Girls , чтобы потом опросить себя. «Вы можете видеть и слышать, но можете не замечать и не слышать», — говорит Сана. «Что, я думаю, большую часть времени мы делаем».
Если вы готовитесь к тесту или пытаетесь усвоить сложную формулу / концепцию, вернитесь к той же информации. Каждый раз, когда вы снова возвращаетесь к предмету, который пытаетесь изучить, тем больше вы закрепляете идею в своей долговременной памяти.
Выделите себе несколько часов и попробуйте вспомнить сами, не просматривая учебные материалы.Если вы чувствуете себя застрявшим, прочтите формулу / концепцию еще раз и попробуйте вспомнить ее еще раз через несколько часов.
Чем больше вы это практикуете, тем больше вероятность, что вы сможете сохранить и вспомнить это в будущем.
Скотт Х. Янг — блогер, который поставил перед собой задачу найти ответ на вопрос: «Как лучше всего учиться?». Он считает, что обучение — это ключ к хорошей жизни, и обратился к проблеме людей, забывающих то, что они читают, предложив эффективное решение.
Когда мы читаем книги, мы не занимаемся этим активно.Наши глаза скользят по словам, и мы вкладываем большую часть нашего времени и энергии в , распознавая то, что мы говорим.
К сожалению, практика распознавания — практически единственное, что делает большинство людей, читая книгу. Когда вы читаете книгу, большую часть времени тратите на то, чтобы узнать, о чем говорится. Лишь изредка приходится вспоминать идею без подсказки. Если вы читаете хорошо написанную книгу, вам, возможно, никогда не придется использовать воспоминания, поскольку хорошие писатели знают, что вспоминать сложно, и поэтому они часто будут повторять ранее высказанные мысли, чтобы вы не запутались.
Затем, после того как вы прочитали книгу , вы внезапно захотите, чтобы эти знания были доступны в удобном для просмотра формате. Вы хотите, чтобы в разговоре с коллегой, во время вопроса на экзамене или во время решения, которое вы должны принять, была возможность обобщить информацию, которую вы раньше использовали только для того, чтобы распознать ее.
Учитывая эту закономерность, неудивительно, что большинство людей не могут вспомнить многое из прочитанных книг.
Неразумно ожидать, что читатели выйдут из нее, зная каждое слово и идею, которые влечет за собой книга.Наши воспоминания ошибочны. Но многие из нас расстраиваются, когда обнаруживают, что забывают многие части и идеи в книге, как только мы закрываем книгу.
Скотт Янг предлагает решение: Метод вопросов из книги
Каждый раз, когда вы читаете что-то, что хотите запомнить, делайте заметки. За исключением того, что не делайте заметок, в которых резюмируются основные моменты, которые вы хотите вспомнить. Вместо этого делайте заметки, в которых задаются вопросы.
Если вы хотите сделать это с этим электронным письмом, вы можете написать вопрос: «Q: Какие два разных процесса памяти?» и ответ будет «A: Напоминание и признание.
Затем, когда вы читаете книгу, быстро просмотрите и проверьте себя, ответив на вопросы, которые вы задали из предыдущих глав. Это укрепит вашу память, которую вы можете вспомнить, так что к информации будет намного легче получить доступ, когда она вам понадобится.
Вместо того, чтобы делать заметки или перефразировать слова автора своими словами, задавайте себе вопросы, которые помогут вам попрактиковаться в запоминании информации.
В конце каждой главы вы можете задать себе вопрос, который резюмирует основную идею или важные концепции, которые вы хотите запомнить.
Он также добавляет несколько полезных советов, чтобы сделать это упражнение максимально практичным.
Он знает, что некоторые люди будут слишком сильно проверять себя и проверять себя на каждом маленьком кусочке знаний в книге. Это сделает чтение утомительным и в конечном итоге отговорит читателя от продолжения использования этого метода.
Первое — не переусердствуйте. Попытка вспомнить все возможные факты из книги сделает процесс чтения настолько утомительным, что может убить вашу любовь к чтению.Для большинства книг одного вопроса на главу более чем достаточно. Для популярных книг, вероятно, будет достаточно дюжины вопросов, чтобы охватить важные моменты и основной тезис.
Секунда — укажите номера страниц, которые ссылаются на ответ. Если вы все же забудете о чем-то, вы захотите проверить. Знание, что ответ на важный вопрос находится на странице 36, спасет ваше рассудок позже.
В-третьих, упростите технологию. Для бумажных книг я рекомендую учетную карточку, поскольку вы, вероятно, сможете уместить все вопросы на ней сзади и спереди.Кроме того, учетная карточка также работает как закладка, поэтому вам не придется искать свои заметки позже. Если вы используете Kindle, задавайте свои вопросы в виде аннотаций в книге. Позже вы сможете просмотреть аннотации, чтобы проверить себя.
Практика пространственного обучения и активное вспоминание недавно изученной информации может помочь вам перестать забывать то, что вы узнали.
В качестве упражнения, почему бы вам не начать с нескольких вопросов через пару часов после того, как вы закончите эту статью, например:
Как мне лучше запомнить то, что я узнал?
Как просмотр переедания влияет на мою способность запоминать?
Как Интернет повлиял на наш способ изучения и сохранения информации?
.
Leave A Comment