Экономика свободы от чрезмерного вмешательства государства
Во время экономических кризисов всегда встает вопрос о роли государства в борьбе с возникающими проблемами и о степени его вмешательства в экономику в целом. В этом споре сторонники и противники активной государственной политики во многом опираются на идеи двух величайших экономистов XX в. – Джона Мейнарда Кейнса и Фридриха фон Хайека. Кейнс показал, что активное вмешательство государства в экономику может играть положительную роль, прежде всего в моменты кризисов, фон Хайек, напротив, указывал на опасности такой политики. Именно последнего можно считать главным классиком экономического либерализма.
Фон Хайек обращал внимание в основном на долгосрочные последствия борьбы с кризисами. Как лекарства, назначаемые во время острой фазы болезни, могут иметь очень негативные побочные эффекты в будущем, так и экономические меры, которые позволяют бороться с кризисом, могут быть вредны, если становятся долгосрочными. Примером может быть ослабление монетарной политики и снижение процентных ставок.
В своей книге «Чистая теория капитала» фон Хайек утверждал, что экономические кризисы во многом являются следствием искусственных экономических бумов, спровоцированных обилием слишком дешевых денег. Про этот вывод фон Хайека было бы очень полезно помнить всем, кто советует использовать монетарную политику для ускорения темпов экономического роста в России. Манипуляция процентными ставками, безусловно, – важный элемент антикризисной программы, но с точки зрения долгосрочного роста они не являются эффективным инструментом, а ключевую роль играет прежде всего стабильная инфляция.
Важным отличием подхода фон Хайека было и то, что он указывал на опасность анализа экономики исключительно с точки зрения общего спроса и общего предложения.
Экономика состоит не из одинаковых «репрезентативных агентов», а из огромного количества людей с разными предпочтениями и возможностями. Игнорирование этого разнообразия чревато крайне неприятными последствиями, так как может привести к тому, что государственная помощь окажется в руках вовсе не тех людей и предприятий, которые наиболее сильно в ней нуждаются, а государственные программы искажают стимулы отдельных участников рынка. В результате лекарство может оказаться хуже болезни и вмешательство государства может принести экономике больше вреда, чем пользы.
Фон Хайек одним из первых стал указывать на важность информации и ее роль в экономическом развитии. В своей книге «Использование знаний в обществе» он писал, что информация о том, какие именно товары и услуги нужны населению, не может быть собрана в централизованном порядке, – и это один из основных аргументов против плановой системы управления экономикой. Такая информация распределена среди всех агентов, участвующих в экономике, и только свободные рынки являются институтом, который позволяет в полной мере агрегировать эту информацию благодаря свободному взаимодействию всех участников.
Любые попытки государства централизованно определять, какие именно индустрии должны развиваться, какие товары производиться и какие услуги оказываться населению, обречены на провал, поскольку чиновники недостаточно хорошо понимают, что именно нужно людям. Это предупреждение фон Хайека следует помнить всем тем, кто ратует за дерижистское управление экономикой, при котором государство определяет национальных чемпионов и секторы, которые должны стать локомотивами роста. На самом деле ни чиновники, ни экономисты не знают, какие именно индустрии и какие именно компании будут расти быстрее всех в будущем и чьи услуги и продукты будут пользоваться спросом у населения. Технологии и предпочтения людей меняются слишком быстро, чтобы за этим могли уследить любые контролеры от государства. В конечном итоге только свободные рынки позволяют агрегировать всю информацию как от производителей, так и от потребителей и дают сигналы, какие товары и услуги пользуются наибольшим спросом и должны производиться.
Пожалуй, самой влиятельной работой фон Хайека стала его книга «Дорога к рабству», указывающая на опасности слишком сильного увеличения роли государства. Увлечение такой политикой в США и Европе во время Великой депрессии и Второй мировой войны (за что ратовал, в частности, Кейнс) Хайеку представлялось очень большой угрозой как для эффективного функционирования экономики, так и для базовых свобод человека. Фон Хайек абсолютно верно отмечал, что контроль над экономической сферой со стороны государства является больше чем контролем над одним из аспектов человеческой жизни. Это, по сути, тотальный контроль над жизнью человека, так как в современном обществе именно экономическая независимость является средством достижения всех прочих целей. Именно поэтому Хайек видел в таком контроле воплощение тоталитаризма.
Фон Хайек также внес существенный вклад и в развитие политологии. Во многом благодаря его работе «Конституция свободы» при обсуждении законности стал использоваться термин «верховенство права» (rule of law).
Это понятие подчеркивает тот факт, что далеко не все законы, принимаемые государством, можно считать легитимными. Существует базовое понятие о справедливости, которому должны удовлетворять все принимаемые в стране законы, для того чтобы существующую политическую и законодательную систему можно было бы считать удовлетворяющей критериям верховенства права. К сожалению, об этом ограничении временами забывают наши парламентарии, считающие, что любой принимаемый ими в рекордные сроки закон сразу же становится легитимным ограничением, которое будет соблюдаться обществом.
Многие из идей фон Хайека были слишком радикальными и не нашли никакого реального воплощения в жизнь. Например, идея отказа от государственной монополии на выпуск денег так и осталась гипотетической конструкцией, не поддержанной ни другими экономистами, ни тем более правительствами. Но в истории фон Хайек останется одним из величайших мыслителей ХХ в. и одним из ярчайших сторонников либерализма. Его полемика с Кейнсом остается актуальной и в наши дни.
Новости СМИ2
Хотите скрыть рекламу? Оформите подписку и читайте, не отвлекаясьРоссия в ХХ веке: как экономика определяла историю, а история – экономику
- Информация о материале
- Опубликовано: 14 июня 2020
- Просмотров: 133850
В 2019 году при поддержке фонда «История Отечества» вышел документальный фильм «Экономическое чудо».
Картина произведена кинокомпанией «Родина», автор сценария – Андрей Егоров, режиссер – Александр Ладнов, при
участии Александра Хинштейна, журналиста, государственного и политического
деятеля, а также ведущих учёных-экономистов нашей страны.
Из фильма мы узнаём, что «в июне 1913 года два французских министра поручили известному экономисту, политическому обозревателю, редактору журнала «Экономист Европы» Эдмону Тери исследовать русское хозяйство. Отмечая поразительные успехи России во всех областях, Тери в своей книге «Экономическое преобразование России» заключил: “Если дела европейских наций с 1912 по 1950 год будут идти так же, как они шли с 1900 по 1912 год, Россия к середине текущего века будет господствовать над Европой, как в политическом, экономическом, так и в финансовом отношении…” Головокружительный экономический взлет России в 1913 году современники называли не иначе, как «экономическое чудо»…
Для советских экономистов
1913 год был неким эталоном
сравнения состояния экономики
на разных этапах развития СССР.
Многих удивляло то, что на двадцатом году царствования императора Николая II Российская империя стала развиваться крайне
высокими темпами.
На рубеже XVIII–XIX веков Россия вступила в процесс модернизации, который продолжался
до начала XX века. В этот период
осуществлялся плавный переход
от традиционного общества к современному, который сопровождался появлением передовых
индустриальных технологий, политических, культурных и социальных новаций. Наиболее активная фаза модернизации страны
пришлась на вторую половину
XIX века – 1917 год. Именно на
этом этапе развития произошёл
настоящий социально-экономический прорыв, именуемый «экономическое чудо».
Темпы экономического роста в России стали
сопоставимы с европейскими.
С 1881-го по 1913 год её доля в
мировом промышленном производстве возросла с 3 до 5 с лишним процентов, валовой национальный доход увеличивался на
3,3 процента ежегодно. Наблюдался огромный естественный
прирост населения – ежегодно
почти на 2 миллиона человек, отмечалась устойчивая динамика
повышения уровня жизни. С момента старта «Великих реформ»
до апогея экономического взлета
1913-го благосостояние жителей
империи выросло не только в узком, материальном, но и в широком, социально-политическом смысле. Даже ранее незащищённые слои населения получили
гражданские, политические, социальные права, включая доступ
к образованию и другим ранее
недосягаемым для них благам
цивилизации. Учитывая сложившуюся ситуацию, можно сказать, что в начале XX века Россия
обладала достаточными ресурсами, чтобы пережить вызванные
внутренними и внешними обстоятельствами трудности и периодические кризисы.
На этом
основании можно утверждать,
что падение монархии нельзя
рассматривать как показатель
краха имперской модернизации.
Модернизационные процессы в имперской России ориентировались на индустриализацию, развитие инфраструктуры, повышение культуры населения. Большевистская модернизация по сути взяла за основу те же целевые показатели. На пути их достижения советская модель экономики пережила долгий и нелегкий путь развития. Её формирование началось при В.И. Ленине в годы «военного коммунизма» и продолжилось после небольшого отступления от заданного курса, связанного с нэпом, в годы индустриализации и коллективизации под эгидой сталинского коммунизма.
Эдмон Тери
Руководящей теорией экономического строительства, которую претворяли в жизнь большевики, было учение К. Маркса
и Ф. Энгельса о социализме
как о плановой нетоварной системе, исключающей деньги и
рыночные механизмы управления.
Апробация этой теоретической модели осуществлялась в
ходе политики «военного коммунизма» (1918–1920 годы) в условиях Гражданской войны. В проведении такой политики Россия
не была первопроходцем. Так,
например, Германия в период
Первой мировой войны вводила
хлебную монополию, фиксированные цены, нормированное распределение промышленных
товаров и продовольствия, трудовую повинность и ряд других
крайних мер. «Военный коммунизм» по сути стал советским вариантом практиковавшегося в
1914–1917 годах жесткого государственного экономического
регулирования. Важной причиной существенной радикализации советской экономической
политики 1918–1920 годов являлось то, что большевики использовали «военный коммунизм»
не только как вынужденную антикризисную меру, но и как инструмент перехода к социалистическому строю. Ленин говорил:
«Мы решили, что крестьяне по разверстке дадут нам нужное количество хлеба, а мы разверстаем его по фабрикам и заводам и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение…»
Декрет ВЦИК и СНК «О представлении Народному Комиссару Продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе .
..» от 9 мая 1918 года
Дезорганизовав экономическую систему, доставшуюся в наследство от имперской России, «военный коммунизм», однако, к ожидаемому результату не привёл. К 1920 году промышленное производство в стране сократилось в семь раз по сравнению с уровнем 1913 года, производство хлеба и других сельскохозяйственных продуктов снизилось вдвое. Государство присвоило себе монополию на распределение, но что оно могло предложить крестьянам из промышленных товаров в обмен на зерно?
Глубокий экономический и
прежде всего продовольственный кризис побудил советское
руководство пойти на решительное идеологическое отступление
от пути социализма в сторону
рыночной экономики. Сущность
новой экономической политики
заключалась в восстановлении в
ограниченных рамках рыночных
механизмов управления при сохранении командных высот в руках партийно-государственного
аппарата. Официально нэп позиционировался как очередной
этап строительства социализма,
аргументировано сформулированный в ленинском докладе на
Х съезде РКП(б) в марте 1921 года.
Заявления вождя прозвучали
крайне радикально для «строителей коммунизма». Речь шла
о ликвидации ключевых элементов политики «военного коммунизм» – государственной монополии, прямого государственного
регулирования аграрного производства, нормативного распределения продуктов, то есть продразвёрстки. Предложение о переходе к новой системе налогообложения крестьянских хозяйств
ставило вопрос о неизбежном
восстановлении свободного товарообмена. Это вызвало негативную реакцию у значительной части партийных деятелей, которые видели в свободной торговле явную угрозу возрождения
капиталистических отношений.
Титул статьи В.И. Ленина «О продовольственном налоге»
В апреле 1921 года в своей
статье «О продовольственном
налоге» В.И. Ленин прямо говорил о нэпе как о возврате к элементам государственно-капиталистической системы, посредством которых возможно совершить плавный и безболезненный переход к социализму.
Таким
образом, он смог отстоять свой
вывод о необходимости широкого использования рыночных
отношений в условиях крестьянской России (на переходный период). Успехи нэпа доказали состоятельность этой политики не
только как антикризисной меры,
но и как перспективной модели
экономического развития. Однако её противоречия с классическими положениями марксизма
побудили большевиков в конце
1920-х годов отказаться от рыночной перспективы и вернуться
к старой модели централизованного госрегулирования. Эта модель стала классической и сохранилась вплоть до распада СССР
в 1991 году. Правда, для повторного уничтожения рынка понадобилось не только провести
индустриализацию и коллективизацию, но и кардинально «обновить» социально-политическую
структуру.
В конце 1970-х годов советская экономика стала давать
сбой, а к середине 1980-х вступила в период затяжного экономического кризиса, который
в итоге привёл к гибели советской системы.
На руинах старой
экономики рынок возродился в
считанные месяцы, как феникс
из пепла. И это было реальное
чудо…
Дневник Л.А. Тихомирова. 1908–1910 гг. / сост. А.В. Репников, В.С. Котов
[авт. предисл., коммент. и примеч. А.В. Репников].
М.: Научно-политическая книга, 2019. – 374 с.: ил.
Фонд «История Отечества» представляет новое издание, вышедшее в 2019 году, – очередную часть «Дневника» русского общественно-политического деятеля, публициста Льва Александровича Тихомирова (1852–1923).
Лев Тихомиров родился в 1852 году в Геленджике
в семье военного врача. Окончив с золотой медалью
керченскую Александровскую гимназию, в 1870 году
поступил в Императорский Московский университет,
где попал в круг революционеров-народовольцев.
В 1873 году Тихомиров был арестован, осуждён, четыре года провёл в заключении в Петропавловской крепости. В январе 1878 года он вышел на свободу под
административный надзор родителей, но не оставил
революционной деятельности, скитался по России, а
осенью 1882 года уехал за границу – сначала в Швейцарию, потом во Францию.
Пребывание за рубежом
разочаровало его в идеале демократического устройства власти. Тихомиров принял решение «уйти из мира
революции», о чём подробно написал в брошюре
«Почему я перестал быть революционером» (1888).
На основании «высочайшего разрешения» он возвратился в Россию, встав на сторону защитников самодержавия: демократические ценности превратились отныне в объект его жесткой критики. В 1890-х
у Тихомирова вышла серия работ, посвящённых деятельности императора Александра III. В своих последующих трудах он размышлял о специфике русской
государственности. В работе «Монархическая государственность» Тихомиров соотносил монархический,
аристократический и демократический принципы
управления, подробно анализировал систему «думской монархии».
После так называемого «Третьеиюньского переворота» 1907 года, роспуска II Государственной думы
и принятия нового избирательного закона, П.А. Столыпин пригласил Тихомирова в Совет Главного управления по делам печати для обсуждения рабочего
вопроса.
Он издал серию книг по вопросам регулирования отношений государства и рабочих, сформулировав практические рекомендации. В 1909 году Тихомиров стал редактором старейшей монархической
газеты «Московские ведомости», активно выступал на
тему совершенствования общественного и государственного устройства. В 1913–1918 годах Тихомиров
занимался подготовкой фундаментального труда «Религиозно-философские основы истории», всё более
позиционируя себя как религиозного философа. Затем
переехал в Сергиев Посад, где погрузился в философские размышления об отношениях личности, общества
и церкви…
После революции, лишившись всех средств к существованию, Тихомиров предался воспоминаниям, в 1918–1922 годах написал работу «Тени прошлого», а в 1919–1920 годах – размышления под названием «В последние времена», в которых глобально рассматривал судьбы мира и церкви. Скончался Л.А. Тихомиров в крайней нищете в Сергиевом Посаде в 1923 году.
Рукописные дневники Тихомирова, содержащие
записи 1883–1917 годов, хранятся в его личном фонде
в ГА РФ.
Часть дневниковых записей за 1915–1917 и за
1905–1907 годы была опубликована ранее издательством «РОССПЭН». Оба издания получили положительные отзывы и вошли в широкий научный оборот.
Третья публикация «Дневника» за 1908–1910 годы,
осуществленная при поддержке фонда «История Отечества», стала логическим продолжением уже начатой
работы. Она охватывает различные сферы жизнедеятельности Л.А. Тихомирова, включая большое количество персоналий, от первых государственных лиц (Николай II, Пётр Столыпин) до малоизвестных людей, с
которыми общался автор.
Отдельного внимания заслуживают комментарии
и примечания к публикации, подготовленные автором-составителем, доктором исторических наук
А.В. Репниковым, специалистом по истории отечественного консерватизма. В них подробно рассматриваются представители консервативного направления общественно-политической мысли России, судьбы которых в той или иной степени пересекались с судьбой
Л.А. Тихомирова. Помимо биографических комментариев издание сопровождается обширными справочными материалами, передающими современному
читателю контекст эпохи: от «большой политики»,
в которой активно участвовал автор, до общественной,
литературной, религиозной жизни.
Публикуемый источник, научный аппарат и комментарии Александра
Репникова во многом «расшифровывают» для читателя феномен личности Льва Тихомирова и причудливые
повороты его политической мысли и практики
Текст: Наталья Антоненко,
доктор исторических наук
- Книги
- Монографии
- 100-летие перехода к Новой экономической политике
Краткая история регулирования и дерегулирования | Центр нормативных исследований | Трахтенбергская школа государственной политики и государственного управления | Колумбийский колледж искусств и наук
Первоначально опубликовано в The Regulatory Review .
История регуляторной политики в США богата, но ее будущее остается неясным.
С тех пор, как более 130 лет назад Конгресс создал первый федеральный регулирующий орган, люди спорят о надлежащей роли так называемой «четвертой ветви» правительства.
В этом эссе представлена краткая история регулирования и дерегулирования с обзором ключевых вех, которые сформировали практику регулирования в Соединенных Штатах с середины XIX века.00-х годов до президентства Дональда Дж. Трампа.
Веха 1: Закон об административных процедурах. Межгосударственная торговая комиссия была создана в 1887 году для ограничения железнодорожных тарифов. В последующие десятилетия Конгресс учредил множество агентств для регулирования межгосударственной торговли, водоснабжения и энергетики, коммуникаций, товарных бирж и других сфер деятельности. В 1930-х годах «Новый курс» президента Франклина Д. Рузвельта расширил юрисдикцию этих агентств и добавил новые, но их широкие полномочия начали вызывать опасения, что явное делегирование Конгрессом законодательных полномочий федеральным агентствам может быть неконституционным.
Годы дебатов по вопросу о неконституционном делегировании полномочий привели к принятию в 1946 году, возможно, первого законопроекта о реформе регулирования — Закона об административных процедурах (APA).
APA отражал «жестокий компромисс», уравновешивая конкурирующие цели бюрократической экспертизы и законодательной подотчетности. Его требования — чтобы нормативные акты основывались на статутном праве и административных документах, включающих публичное уведомление и комментарии, — продолжают определять нормотворчество и сегодня.
Веха 2: Дерегулирование экономики. 1970-е и 1980-е годы принесли волну дерегулирования. Преобладающее в то время «экономическое регулирование» основывалось на экономическом контроле, таком как предельные или минимальные цены, количественные ограничения и параметры обслуживания.
Хотя одним из оправданий экономического регулирования была защита потребителей от использования производителями рыночной власти, наблюдатели отметили, что регулирующие органы, такие как Комиссия по торговле между штатами, Совет по гражданской авиации и Федеральная комиссия по связи, похоже, «попали в плен». ” по отраслям, которые они регулируют.
К началу 1970-х годов юридическая и экономическая наука в целом признала, что экономическое регулирование цен и вход на рынок, как правило, удерживает цены выше, чем это необходимо, принося пользу регулируемым отраслям за счет потребителей.
Это осознание мотивировало двухпартийные усилия правительства по дерегулированию, которые в конечном итоге привели к упразднению некоторых агентств, в том числе Межгосударственной торговой комиссии и Совета по гражданской авиации, а также к отмене ненужного регулирования в нескольких отраслях. Дерегулирование транспорта и телекоммуникаций, произошедшее в 1970-е и 1980-е годы привели к усилению конкуренции, что привело к снижению потребительских цен и расширению выбора, а также обеспечило потребительские выгоды на десятки миллиардов долларов в год.
Этап 3: Анализ выгод и затрат. В то время как экономические формы регулирования в 1970-х годах пришли в упадок, начал появляться новый тип «социального регулирования», направленный на защиту здоровья, безопасности и окружающей среды.
Обеспокоенность по поводу бремени отчетности и соблюдения этих правил привела к следующей волне реформы регулирования, направленной не на дерегулирование, а на обеспечение того, чтобы выгоды от регулирования превышали затраты.
В 1978 году президент Джимми Картер издал Исполнительный указ № 12044, в котором были установлены процедуры анализа влияния новых правил и сведения к минимуму их бремени. В 1980 году Конгресс принял, и президент Картер подписал Закон о сокращении бумажной работы, в соответствии с которым в Управлении управления и бюджета было создано Управление информации и регулирования (OIRA) для рассмотрения и утверждения всех новых требований к отчетности. С тех пор баланс между выгодами и затратами стал стандартной практикой в большинстве регулирующих органов, и его все чаще ожидают надзорные суды.
Веха 4: Обзор Белого дома. Когда в 1981 году президент Рональд Рейган вступил в должность, он издал Исполнительный указ № 12 291, наделив недавно созданное OIRA ролью привратника в рассмотрении проектов правил, а также документов, чтобы гарантировать, что их выгоды превышают затраты.
Хотя изначально этот приказ вызывал споры, каждый последующий президент продолжал и расширял центральную регулирующую надзорную роль OIRA, а также экономические принципы, воплощенные в указах, изданных президентами Рейганом и Картером.
В 1993 году президент Уильям Клинтон заменил Исполнительный указ 12 291 Исполнительным указом 12 866, который остается в силе и сегодня, несмотря на очень разную регулятивную риторику президентов Буша, Обамы и Трампа, сменивших его. Исполнительный указ 12 866 сохранил обзор важных новых правил со стороны OIRA. Он также укрепил философию, согласно которой регулирование должно быть основано на анализе выгод и издержек всех доступных альтернатив, и что агентства должны выбирать подходы к регулированию, которые максимизируют чистые выгоды для общества, если иное не ограничено законом.
Будет ли регулирующее бюджетирование этапом 5? Является ли американская общественность свидетелем следующей волны реформы регулирования? Президент Трамп сделал дерегулирование одним из главных приоритетов.
Несмотря на то, что он сохранил Исполнительный указ 12 866, он наложил его требования, чтобы максимизировать чистую нормативную выгоду за счет увеличения бюджета на регулирование. Исполнительный указ № 13 771, изданный президентом Трампом в 2017 году, требует от агентств отменять два постановления на каждое изданное новое и компенсировать расходы на новые постановления путем удаления или изменения существующих правил. Акцент на снижении затрат на регулирование отражает резкий отход от акцента на чистых выгодах, который преобладал в социальном регулировании.
На сегодняшний день Исполнительный указ 13,771 привел к резкому сокращению выпуска новых правил, а также к изменению и удалению некоторых существующих правил. Тем не менее, инициативы президента Трампа не приблизились к выполнению его обещания о сокращении регулирования на 75 процентов, и это связано с процессом регулирования, установленным предыдущими реформами.
Чтобы удалить или пересмотреть существующее положение, агентства должны следовать процедурам уведомления и комментариев APA, чтобы создать запись, которую они могут защитить в суде.
Они также должны продемонстрировать, что выгоды от предлагаемых мер по дерегулированию перевешивают затраты.
Еще неизвестно, станет ли политика президента Трампа неотъемлемой частью нормативно-правовой базы США. Следующий президент мог отменить свои указы одним росчерком пера. Однако, оглядываясь назад, поразительно видеть степень консенсуса между двумя партиями в отношении необходимости разработки практических инструментов для управления административным государством. Согласно заключению Президента Картера в экономическом отчете президента в 1980 году:
Нация должна признать, что регулирование для достижения социальных целей конкурирует за скудные ресурсы с другими национальными целями. Должны быть установлены приоритеты, чтобы в первую очередь решать те проблемы, регулирование которых может принести наибольшую социальную пользу. По общему признанию, это идеал, который никогда не может быть полностью реализован, но, возможно, придется разработать такие инструменты, как регулирующий бюджет, чтобы приблизиться к нему.
Как и более ранние этапы реформы регулирования, зарождающийся бюджет регулирования изначально вызывал споры, и еще слишком рано говорить о том, достигнет ли он сопоставимой долговечности.
Правила | Определения, теоретические подходы и факты
- Ключевые люди:
- Роберт М. Ла Фоллет Стэнли Мэтьюз Джозеф П. Брэдли Харви Питт Бен Тиллман
- Похожие темы:
- регулирующее агентство либерализация зонирование порядок в совете дерегулирование
Просмотреть весь связанный контент →
Последние новости
22 февраля 2023 г., 13:56 по восточному времени (AP)
Глава ЮНЕСКО призывает ужесточить регулирование социальных сетей
Глава агентства ООН по вопросам образования, науки и культуры призывает глобальный разговор о регулировании социальных сетей и их роли в распространении дезинформации, чтобы сделать Интернет более безопасным местом
регламент , в правительстве, правило или механизм, который ограничивает, направляет или иным образом контролирует социальное поведение.
Определение положения
Регламент имеет множество значений, которые нельзя свести к одному понятию. В области государственной политики положение относится к обнародованию целевых правил, обычно сопровождаемых неким авторитетным механизмом контроля и обеспечения соблюдения. Соответственно, в течение долгого времени, например, в Соединенных Штатах изучение регулирования было синонимом изучения независимых агентств, обеспечивающих его соблюдение. В политической экономии это относится к попытке государства управлять экономикой, определяемой либо в узком смысле как установление экономического контроля над поведением частного бизнеса, либо, в более широком смысле, с включением других государственных инструментов, таких как налогообложение или требования о раскрытии информации. Оба значения имеют общий акцент на попытке государства вмешаться в частную деятельность.
More From Britannica
Закон о собственности: Регуляторный
Третье определение правила выходит за рамки интереса к государству и фокусируется на всех средствах общественного контроля, преднамеренном или непреднамеренном.
Это понимание обычно применяется в антропологии, социоправовых исследованиях и международных отношениях, поскольку оно включает такие механизмы, как добровольные соглашения или нормы, которые осуществляют социальный контроль за пределами досягаемости суверенного государства и не обязательно в качестве преднамеренного акта управления.
Таким образом, различные направления исследований в области регулирования имеют общее соглашение по предмету регулирования (государство), объекту (поведение неправительственных субъектов), инструментам (авторитетный набор правил) или области применения (например, экономика). Однако они не обязательно согласны по всем этим элементам. Концепция регулирования указывает на правила, которые структурируют поведение людей в данном контексте, не постулируя, откуда берутся правила и как они навязываются.
Регулирование и взаимодействие на свободном рынке
Разнообразие значений регулирования привело к спорам и недопониманию между учеными, особенно по теме дерегулирования.
В экономической традиции дерегулирование относится к устранению конкретных мер контроля, налагаемых правительством на рыночные взаимодействия, в частности попыток контролировать доступ на рынок, цены, выпуск или качество продукции. Однако если рассматривать регулирование в более широком смысле как форму управления экономикой, трудно представить полное устранение государственного вмешательства. Более того, отношения между регулированием и конкуренцией претерпели изменения. Раньше регулирование изображалось как враг свободного рыночного взаимодействия. Однако многие ученые пришли к выводу, что одни правила способствуют конкуренции, тогда как другие правила препятствуют конкуренции. Таким образом, регулирование не обязательно является антонимом свободных рынков или либерализации (ослабление государственного контроля). С этой точки зрения многие ученые предпочитали использовать термины ререгулирование или регулятивная реформа вместо термина дерегулирование .
( См. также политика в области конкуренции.)
Регулирование как государственная деятельность
Теоретические дебаты вокруг концепции регулирования отражают различные дисциплины и программы исследований и могут быть в целом разделены на подходы к регулированию как акту правительства и взгляды на регулирование как управление. Регулирование как государственная деятельность широко изучалось, включая причины регулирования и процесс, посредством которого оно осуществляется.
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас
Общественные и частные интересы
Первоначальным оправданием государственного вмешательства в экономические взаимодействия был общественный интерес. Эта точка зрения рассматривает рынок как эффективный механизм распределения социального и экономического благосостояния, а также предостерегает от провалов рынка. Рыночные неудачи обычно включают естественные монополии, внешние эффекты, общественные блага, асимметричную информацию, моральный риск или транзакционные издержки.
Регулирование было сочтено необходимым для преодоления этих трудностей.
Однако представление о регулировании как о инструменте преодоления несовершенства рынка подвергается критике по ряду пунктов. Во-первых, с развитием экономической теории некоторые ученые поставили под сомнение понимание несостоятельности рынка, лежащее в основе объяснения государственного регулирования. Во-вторых, экономисты указывали на значительные транзакционные издержки введения регулирования, которые могут сделать его неэффективным инструментом политики и нанести ущерб социальному или экономическому благосостоянию. Наконец, в подходе, основанном на провалах рынка, утверждается, что регулирование осуществляется с целью достижения экономической эффективности. Однако это затрудняет учет других целей, таких как процедурная справедливость или перераспределение за счет эффективности.
Чикагская школа экономики, известная своей защитой экономики невмешательства, вместо этого сосредоточилась на частных интересах как на источнике регулирования.
Основная цель этой точки зрения состоит в том, чтобы понять, как взаимодействуют частные интересы и государственные чиновники. Основное утверждение теоретиков, придерживающихся этого подхода, заключалось в том, что результаты политики чаще всего противоречат общественным или общественным интересам, поскольку представители отрасли лоббируют у правительства выгоды, которые они могут получить за счет протекционизма или других форм экономического контроля. Политики восприимчивы к этим требованиям, потому что они заинтересованы в финансовых взносах, которые могут предложить бизнес-субъекты. Таким образом, заинтересованные группы конкурируют за конкретную политику на политическом рынке государственного регулирования. Пока существуют группы интересов, можно ожидать регулирования, препятствующего достижению максимального социального и экономического благосостояния.
Теория экономического регулирования подвергалась критике за риск тавтологии. Регулирование существует, потому что его эффективно лоббировали частные интересы, и, как следствие, можно узнать, кто его просил, только определив, кто от него выигрывает.
Таким образом, особое отраслевое преимущество является причиной и следствием регулирования. Кроме того, если регулирование определяется в узком смысле как конкретная экономическая политика, направленная на контроль над ценами или выходом на рынок и доступом к нему, ослабление регулирования ряда отраслей в Соединенных Штатах в течение XIX в.70-е и 80-е, казалось бы, опровергают эту теорию. Тем не менее, как модель взаимодействия бизнеса и власти, теория экономического регулирования прямо или косвенно послужила основой для большого количества исследований в области политической экономии.
Прагматико-административный анализ
Большое количество исследований также сталкивалось с эмпирическим фактом регулирования. Такие прагматически-административные взгляды проливают свет на регулирование как на акт формирования политики. Изучение политики регулирования опирается на инструменты анализа государственной политики, организационной социологии и политологии. В 19Американский экономист 50-х годов Марвер Х.
Бернштейн описал ритм регулирования как жизненный цикл комиссий по регулированию с фазами зачатия, юности, зрелости и старости. Эта точка зрения облегчила анализ первоначальной активности при формулировании подхода к регуляторной политике и конкретных проблем управления, возникающих в ходе ее жизненного цикла. Регулирование было классифицировано как особый тип государственной политики, что указывает на то, что политика должна быть классифицирована в соответствии со степенью и применением государственного принуждения и что регулирующая политика должна быть отделена от политики распределения и перераспределения.
Другие исследования регулирования были направлены на характеристику различных режимов политики или, что более амбициозно, возможностей государства. Преимущественно европейская литература о регулирующем государстве стремилась показать, что действия правительства все больше основывались на использовании полномочий, правил и установлении стандартов, а не на распределительных или перераспределительных задачах, таких как предоставление общественных услуг.
В расширении этих дебатов на европейский уровень утверждалось, что правительственный потенциал Европейского союза (ЕС) был сильно смещен в сторону регулирования. Таким образом, как политическая система ЕС может превратиться в регулирующее государство, но не в интервенционистское государство всеобщего благосостояния.
Регулирование как управление
В контексте экономической глобализации исследования в области регулирования отошли от сосредоточения внимания только на независимых агентствах и государственном контроле над экономикой. Ученые признали, что некоторые взаимодействия участников рынка, стандарты продукции или процессы больше не регулируются вмешательством государства. Скорее, они регулировались международными соглашениями или даже договоренностями о саморегулировании между частными субъектами. Поскольку казалось уместным рассмотреть эти новые способы экономического управления, стало обычным делом заниматься регулированием в отсутствие прямой государственной власти.
В других исследованиях указывалось на закономерности, управляющие поведением определенных акторов без привязки к единому предмету регулирования.
Регулирование без государства
Как и в контексте ЕС, исследователи регуляторной реформы также заинтересовались регулированием на международном уровне. В некоторых секторах, таких как электронная торговля или телекоммуникации, международные соглашения стали решающими для контроля за рыночным поведением отдельных лиц. Более того, во многих исследованиях указывалось на эффект саморегулирования фирм или различных наборов государственно-частных партнерств для разработки, мониторинга или реализации целевых правил. Они показали, как различные формы частной власти структурируют экономическое поведение фирм в таких разных секторах, как морской транспорт, рынки полезных ископаемых или финансовые услуги.
Часто бывает трудно точно определить, кто или что приводит к взлету или падению регулятивных реформ. В то время как регулирование и дерегулирование в Соединенных Штатах можно тесно отождествить с конкретными политическими лидерами и партиями, все больше литературы исследует, какие механизмы приводят к распространению регуляторных реформ по странам или политическим контекстам.
Leave A Comment