Упражнение 10 — ГДЗ Русский язык 3 класс Канакина учебник часть 1. Страница 9

  1. Главная
  2. ГДЗ
  3. 3 класс
  4. Русский язык
  5. Канакина учебник
  6. Упражнение 10. Часть 1

Вернуться к содержанию учебника

Страница 9

Вопрос

Прочитайте выразительно. Спишите.

    …Унылая пора! Очей очарованье!

    Приятна мне твоя прощальная краса –

    Люблю я пышное природы увяданье,

    В багрец и в золото одетые леса…

А. Пушкин

  • Какие слова выражают авторское отношение к золотой поре осени?
  • Найдите в этих поэтических строках подтверждение мысли А.Куприна (из упр. 9) о русском языке.

Ответ

Вариант ответа #1:

     Подготовьтесь читать стихотворение выразительно. Для этого несколько раз медленно прочтите его вслух, чётко произнося все слова. Обратите внимание на знаки препинания. Предложения, в конце которых стоят восклицательные знаки, прочтите с особой эмоциональной окраской.     

     При списывании данного текста обратите внимание на то, что перед вами стихотворение. Строки стихотворения необходимо сохранять так, как они написаны в оригинале, каждую новую строку вы начинаете с того слова, с которого она начинается у Пушкина.

    …Унылая пора! Очей очарованье!

    Приятна мне твоя прощальная краса –

    Люблю я пышное природы увяданье,

    В багрец и в золото одетые леса…

     Авторское отношение к золотой поре осени выражено в следующих словах: унылая пора, очей очарованье, приятна, люблю, пышное увяданье.

     Мысль Куприна о русском языке подтверждается строками стихотворения Пушкина. Стихотворение звучит очень протяжно, певуче, красиво; поэт очень выразительно описал осень, так, что мы, читая, представляем себе осеннюю картину; вместительность русского языка зримо проявилась в стихотворении Пушкина, который в четырёх строках сумел воспроизвести картину осени. Красота русского языка проявилась в тех словах, которые использовал Пушкин — «очей очарованье», «прощальная краса», «пышное увяданье», «одетые леса».

Пояснения:

     авторское отношение к золотой поре осени выражено в следующих словах: унылая пора (автор акцентирует внимание на том, что картины осень навевают грусть, тоску), очей очарованье (несмотря на унылость, данные картины осени радуют глаз, поскольку в них есть своё обаяние, своя красота), приятна и люблю (в данных словах Пушкин чётко и понятно выражает своё отношение к осени — он любит осень и любуется ею), пышное увяданье (красота и пышность осеннего пейзажа заключаются в том разноцветье листвы, которое мы можем наблюдать только осенью).

Вариант ответа #2:

…Унылая пора! Очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса –

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и в золото одетые леса…

А. Пушкин

Поэт использует образные обороты речи («очей очарованье», «прощальная краса», » пышное природы увяданье» и т.п.), что подтверждает слова Куприна о богатстве русского языка.

Вернуться к содержанию учебника

ГДЗ по русскому языку 3 класс учебник Канакина, Горецкий 1 часть – стр 9

  • Тип: ГДЗ, Решебник.
  • Автор: Канакина В. П., Горецкий В. Г.
  • Год: 2019.
  • Издательство: Просвещение.

Подготовили готовое домашнее задание к упражнениям на 6 странице по предмету русский язык за 3 класс. Ответы на вопросы к заданиям 8, 9 и 10.

Учебник 1 часть – Страница 9.

Ответы 2022 года.

Номер 8.

Прочитайте. Спишите предложение.

Ответ:

Хорошо говорить и писать люди учатся всю жизнь.

  • Какая мысль заключена в предложении.

Ответ:

Всю жизнь человек совершенствует свои знания о русском языке и учится его правильно применять. Не зря в школе 11 лет мы изучаем русский язык, потом в университете, а потом бесконечно применяем его, совершенствуясь и совершенствуясь.

  • Как вы думаете, что надо знать и уметь, чтобы хорошо говорить и писать?

Ответ:

Чтобы хорошо говорить, нужно знать, как правильно слова произносятся, как ставят ударение, нужно знать лексическое значение слов.
Чтобы хорошо писать, нужно знать, как слова правильно пишутся, какие знаки препинания нужно использовать. Нужно знать лексическое значение слов.

Номер 9.

Прочитайте. Спишите.

Русский язык в умелых руках и в опытных устах – красив, певуч, выразителен, гибок, послушен, ловок и вместителен.
А. Куприн

  • Каков русский язык? Что подчеркивает Александр Иванович Куприн? Как вы поняли значение выделенных слов? В каких случаях русский язык становится именно таким?

Ответ:

Русский язык красивый, певучий, выразительный, гибкий, послушный, ловкий и вместительный. Как говорит Александр Куприн, только в умелых руках он таким становится.
Красив – значит, красивый, т.е. слова красивые.
Певуч

– значит, певучий, т.е. красиво звучит.
Выразителен – значит, выразительный, т.е. слова русского языка могут выразить многое.
Но язык становится таким, только если он попадает в умелые руки, руки образованного человека.

Номер 10.

Прочитайте выразительно. Спишите.

…Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса –
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса… А. Пушкин

  • Какие слова выражают авторское отношение к золотой поре осени?

Ответ:

…Приятна мне твоя прощальная краса –
Люблю я пышное природы увяданье,…

  • Найдите в этих поэтических строках подтверждение мысли А. Куприна о русском языке.

Ответ:

А. Куприн говорит, что русский язык красивый, певучий, выразительный, гибкий, ловкий, вместительный. Это подтверждают строки Пушкина, ведь в этом коротком четверостишие укладываются такие красивые слова о природе осенью, как она уныла, но в то же время прекрасна, очаровательна. И пусть поэту жаль с ней прощаться, он очарован её красотой.

Рейтинг

← Выбрать другую страницу ←

Поэтическая строка (Часть I)

«Поэтическая строка» — причудливый термин для поэтической строки; он может останавливаться на одном слове — «of», «the» или «hippopotami» — или продолжаться до тех пор, пока не достигнет поля, или даже, при правильном форматировании, выйти за пределы поля. Поэтическая строка, как и мороженое, бывает разных вкусов: строка может быть длинной, короткой, выравниваться по левому краю, выравниваться по правому краю, иметь отступ, казаться резко обрезанной или останавливаться на естественной паузе. Если вы хотите начать понимать поэзию и, возможно, даже писать ее, вам обязательно нужно потратить время на размышления о различных типах поэтических строк и разрывах строк (вы знаете, о том месте, где строка, ну, обрывается 9 0003

…выкл.).

Хотя структура стихотворения — форма и расстояние между строками — может показаться случайной, в любом хорошем стихотворении существует тесная связь между темой или содержанием стихотворения и типом строки, которую использует поэт. занят.

Лучший способ изучить поэтическую строку — это посмотреть, как некоторые поэты использовали ее в своих произведениях. Мы начнем с первых двух строф «Я знаю человека» Роберта Крили. Прочитайте строфы вслух, делая паузы перед каждым разрывом строки. Это может показаться немного странным или неловким, потому что вы не привыкли останавливаться, когда нет знаков препинания, но потерпите меня.

Как я сд на свой

друг, потому что я

всегда разговариваю — Джон, я

сд, который не был его

имя, тьма вокруг-

нас обходит, что

Как вы, вероятно, заметили во время этого чтения, строки Крили, которые все заканчиваются в середине предложения и однажды, в середине слова, казались довольно прерывистыми. Это означает, что его строки зашифрованы . Зашифрованные строки редко заканчиваются знаками препинания и не могут быть поняты сами по себе, что вынуждает вас быстро переходить к следующей строке, чтобы завершить мысль или образ. Такое утаивание информации между строк создает в стихотворении неуловимую тайну или тревогу. Анжамбмент помогает передать беспокойство говорящего нам, читателям. И каждая строчка, хоть и кажутся произвольно обрезанными, и хотя я не обязательно могу завершить мысль, она все же имеет вес и смысл сама по себе. Мой мысленный процесс для каждой строки в этом стихотворении выглядит следующим образом:

Как я обращаюсь к моему (к кому? Это оставляет меня в состоянии подвешенного состояния и подчеркивает «мое» — возможно, говорящий говорит «сам с собой»). /себя)

друг, потому что я (хорошо, он говорит с «другом», но, тем не менее, окончание строки на «я есть» подчеркивает собственное «я» и заставляет меня задаться вопросом, не являются ли «друг» и «я» ” каким-то образом связаны — могут ли друг и я быть одним и тем же?)

всегда разговариваю — Джон, я (не для того, чтобы зацикливаться на чем-то одном, но, ну, опять заканчивая акцентом на себе, мне хочется подтвердить свое подозрение, что Джон и говорящий = одно и то же лицо) (PS РАЗВЕ ПОЭЗИЯ НЕ ЗАГАДОЧНА И УДИВИТЕЛЬНА???)

сд, которая не была его (теперь этот мнимый «друг» отрицается — «не его» — хм)

имя, тьма сюр- ( окончание на «сюр» отдаляет момент страха, позволяя тьме полностью окружить)

округляет нас, что («что» является вопросительным словом; эта строфа заканчивается на ноте неопределенности. Также обратите внимание на первое использование местоимения первого лица во множественном числе — читатель вовлечен; тьма окружает всех нас)

Вот это да! Итак, резюмируем: enjambment позволяет Крили выдавать информацию по крупицам, усиливая мое любопытство и усиливая драматизм стихотворения, а также добавляя сложности и глубины смыслу, строка за строкой. Просто посмотрите ниже, чтобы увидеть, что произойдет со стихотворением, если я уберу enjambment до конечная остановка линии. Строки с препинанием, которые часто заканчиваются знаком препинания, — это строки, прерываемые только в конце предложения или предложения.

Как я сд моему другу,

потому что я всегда говорю—

Джон, я сд,

это не его имя,

темнота окружает нас версия, но это также гораздо менее интересное и сложное стихотворение. Говорящий больше не кажется огорченным и задыхающимся; возможность того, что говорящий и друг — одно и то же лицо, что поэт говорит сам с собой, уже не видна отчетливо; и стихотворение кажется более медленным, менее срочным, без вопросов, толкающих меня вниз по странице.

Многие мои ученики очень ненавидят анджамбмент: говорят, что это неловко, странно, менее музыкально и т. д. Я говорю: дайте им шанс! Enjambed линии подобны татуированному младшему брату чисто выбритых линий с остановкой на конце. Тем не менее, линии с остановками могут быть и мощными и потрясающими. Давайте быстро взглянем на последнюю строфу Фроста «Остановка в лесу снежным вечером»:

Лес прекрасный, темный и глубокий,

Но я должен сдержать обещание,

И много миль, прежде чем я усну,

И много миль, прежде чем я усну.

Хотя стихотворение Фроста формально не похоже на стихотворение Крили, у них есть общая тема: как и стихотворение Крили, стихотворение Фроста связано с окружающей нас тьмой; во Фросте эта тьма просто принимает форму леса. И все же в случае с «Остановкой у леса» строки с остановкой в ​​​​конце с их правильным размером и рифмой создают у читателя чувство безопасности и стабильности. Равномерность строк действует даже на читателя убаюкивающе, у него тоже может возникнуть соблазн остановиться в лесу и поспать.

Эти два примера, однако, представляют собой крайности: многие стихотворения, особенно современные стихи, не состоят полностью из строк с окончанием или переплетением, а представляют собой смесь того и другого. Может быть полезно прочитать стихотворение, отметив, как заканчивается строка, а затем подумать: как изменение разрыва строки влияет на ощущение и/или смысл стихотворения?

В следующий раз в The Poetic Line: длина — это еще не все.

Изучаем поэтическую линию Ребекки Хейзелтон

Если вы хотите понять поэзию и, возможно, научиться ее писать, вам определенно нужно узнать о различных видах поэтических строк и использовании разрывов строк в поэзии. Чем больше стихов вы читаете, тем больше вы замечаете, что некоторые поэты используют короткие строки, некоторые — длинные, некоторые располагают все строки в левой части страницы, а некоторые делают разные отступы по всей странице. Отношения между поэтической строкой (включая ее длину и расположение, а также то, как она вписывается в другие строки) и содержанием стихотворения является важным аспектом поэзии. Некоторые критики заходят так далеко, что говорят, что линейность равна 9.0009 — это определяющая характеристика поэзии, и многие скажут, что это, безусловно, одно из основных отличий поэзии от прозы. В A Poetry Handbook поэтесса Мэри Оливер говорит: «Проза печатается (или пишется) в пределах полей, в то время как поэзия пишется строками, которые не обязательно обращают внимание на поля, особенно на правое поле». Критик и поэт Джеймс Лонгенбах в своем предисловии к книге «Искусство поэтической линии» также связывает определение поэзии с линейностью: «Поэзия — это звук языка, организованный в строки». Но о строке может быть трудно говорить, потому что она не действует независимо от других поэтических элементов, в отличие от смысла, синтаксиса, звука и ритма. Наоборот, это модификатор или усилитель смысла, синтаксиса, звука и ритма — именно поэтому исследование линии может так пролить свет на поэзию в целом.

Лучший способ понять, как может действовать поэтическая строка, — сначала изучить, как поэты на самом деле ее используют. Давайте начнем с прочтения вслух книги Джеффри Брока «Homeland Security», выделяя каждую строку отдельной паузой, а каждую строфу — чуть более длинной паузой. Это неуклюжий способ чтения, потому что обычно вы не хотите делать паузу в конце строки, в которой нет знаков препинания, но это упражнение заставляет нас рассмотреть решения Брока о разрыве строки. Когда я читаю стихотворение вслух таким образом, я замечаю, как много строк перепутаны, то есть не заканчиваются знаками препинания или не могут быть поняты самостоятельно. Каждый раз, когда Брок перебивает строчку, я сталкиваюсь с вопросами, на которые не могу ответить, не переходя быстро к следующей строчке. Это утаивание создает некую тайну или тревогу, поскольку я не совсем уверен, что означает каждая строка, пока не продолжу читать следующую. Мой мыслительный процесс выглядит примерно так:

Четыре утра плачут
моего сына червь
через двойной
пена берушей

и диазепам.

(Плачет в четыре утра, или четыре утра сами плачут?
(Ах, младенец или ребенок. Странно заканчивать червем. Сын похож на червяка?)
(Двойной что?)
(Ах, беруши! Их должно быть две штуки. Хорошо, мне здесь хорошо — подожди, большой перерыв.)
(О, да. Это успокоительное. Это немного повышает ставки. И диазепам входит в состав двойной пены, не так ли? Еще один барьер, который крики должны преодолеть. и мысленно охранять.)

 

Использование Броком enjambment позволяет ему выдавать информацию по крупицам, повышая любопытство читателей и драматизм, спрятанный внутри обычной домашней сцены. Посмотрите, что произойдет, если мы реконфигурируем стихотворение, убрав этот enjambment и закончив строки, как показано ниже. Это означает, что каждая строка заканчивается полной фразой или пунктуацией в конце.

Четыре утра плачет мой сын
червь через двойную пену
беруши и диазепам.

Гораздо меньше вопросов побуждают меня читать стихотворение. Кратковременные загадки прояснены, и исчезли некоторые более странные валентности, созданные enjambment, такие как интересная ассоциация между червем и сыном , которая объединяет ребенка с другими вещами, от которых нужно остерегаться, такими как ядовитые пауки. (Обратите внимание, однако, что в этой новой аранжировке выделены похожие гласные звуки son и пены , а также звуки em, закрывающие пена и диазепам — намек на созвучие. О звуке мы поговорим позже.) И если я продолжу этот эксперимент:

Крик моего сына в четыре утра прорывается сквозь двойную пену из берушей и диазепама.

Ну, теперь мне просто неинтересно. Без странных тонов и вопросов, произведенных оригинальными переплетенными строками, эта сцена кажется обычной и скучной.

Мы также должны подумать о выборе, который не делает Брок. Рассмотрим более серьезный enjambment:

Четыре
AM плачет

Сломать четыре усиливает смысл этого числа как числа, но количество криков, кажется, не имеет никакого реального значения. Оригинальная линия Брока подавляет это нежелательное значение. Линейность — один из многих приемов, которые поэты используют для подчеркивания или подчинения значения, для организации двусмысленности и поощрения интерпретаций, которые они желают, закрывая при этом нежелательные пути. Линия формирует вовлеченность читателей в стихотворение и его понимание. Для автора стихов это один из лучших способов направить читательский опыт языка и различных потенциальных значений.

Как показывает пример червя, поэты могут использовать enjambment не только для того, чтобы возбудить любопытство читателей, но и для того, чтобы предложить дополнительные значения и звуковые сочетания. Обрывы строк в романе Роберта Крили «Я знаю человека» особенно хорошо иллюстрируют это. Язык Крили разговорный, он начинается в середине и продолжается как беглое предложение. Кажущееся набросками стихотворение усиливается использованием Крили сокращений и символов ( sd, yr, & ), которые он использовал примерно за 50 лет до появления текстов и твитов. Тем не менее, строки подрывают эффект легкости языка, резко разрываясь между синтаксическими единицами, нарушая чувство порядка у читателей и вызывая затаившее дыхание беспокойство. Разрывы строк нарушают ритм. Крили, не боясь заканчивать свои строки местоимениями или артиклями, даже разбивает слово по строкам:

…sd, который не был его
имя, тьма сюр-
нас обводит, что…

Преодоление sur- почти болезненно для читателей или слушателей — мы знаем, что раундов приближаются, но на один мучительный момент этого не происходит. Мы жаждем и страшимся конца света, когда наши ожидания оправдаются, но опустится тьма. Тем не менее разбивание сур- / патронов таким образом тоже дает патронов нам , предполагая, что даже когда тьма окутывает нас, она также определяет и формирует нас. Подобно тому, как море изнашивает и формирует камень, темнота делает нас круглее. Без этого мы не были бы самими собой, а без этого изобретательного разрыва строки мы никогда не пришли бы к этому возможному наблюдению в стихотворении.

До сих пор я концентрировался на том, как enjambment может влиять на синтаксис и тем самым изменять смысл фраз, слов и даже частей слов. Но окончание строки может иметь такой же мощный эффект, как и перекрытие. Enjambment держит читателей в напряжении, гадая, что будет дальше. Линия с остановкой в ​​конце предлагает завершение и, возможно, уверенность. Прочтите, например, несколько строк из «Литании, в которой некоторые вещи вычеркнуты» Ричарда Сайкена.

, и оставил тебя в синяках и разорении, бедняжка.
Вы хотите лучшую историю. Кто бы не хотел?
Значит, лес. Красивые деревья. И дама поет.
Любовь на воде, любовь под водой, любовь, любовь и так далее.
Какая милая дама. Пой, леди, пой! Конечно, она будит дракона.
Любовь всегда будит дракона и вдруг
везде пламя.
Я уже могу сказать, что ты думаешь, что я дракон,
это было бы так похоже на меня, но я не такой. Я не дракон.
Я тоже не принцесса.
Кто я? Я просто писатель. Я записываю вещи.
Я иду сквозь твои мечты и изобретаю будущее. Конечно,
Я топлю лодку любви, но это приходит позже. И да, я глотаю
стекло, но это позже.
И та часть, где я толкаю тебя
вплотную к стене, и каждая часть вашего тела трется о кирпичи,
заткнись
Я приближаюсь к этому.

 

Конечные строки Siken обещают стабильность и определенность, повторяя стремление к «лучшей» истории, долгой и счастливой жизни, связанной с красивой песней. В то же время Siken подрывает это желание. Составляющие этой сказочной концовки — лес, деревья, поющая дама — набросаны, как картонные декорации. Песня — просто набор клише, переходящий в бессмысленное повторение слова «любовь». Ее усилия резюмируются снисходительным «сладким», и песня невольно и неизбежно «будит дракона». Между тем спикер Siken отказывается соответствовать ожиданиям. Даже когда читатели перебирают возможные личности (дракон, принцесса), прерывистые строки придают этим отрицаниям неоспоримый авторитет, позволяя говорящему Сайкену сделать еще более невероятное заявление: «Я всего лишь писатель. Я все записываю». Мы не верим, что говорящий является «просто» писателем, так же как мы не верим, что писатель только «записывает что-то», но эта окончательная строка делает ее более определенной и побуждает нас поверить в это. веру, хотя бы на мгновение. Затем, как только мы думаем, что у нас есть контроль над вещами, снова появляется enjambment, а вместе с ним и хаос в повествовании — лодка любви тонет, стекло проглатывается, а тела подвергаются насилию, которое кажется сексуальным и, возможно, несогласованным. . Постоянное напряжение между утешительным завершением строки с остановкой в ​​конце, содержанием стихотворения и прерывистым enjambment придает стихотворению волнение.

Расположение строк на странице Сикеном усиливает (и даже имитирует) это постоянное напряжение. Вы, наверное, встречали много стихотворений, в которых все строки начинаются с левого поля. Эти стихи соответствуют давней поэтической традиции и обещают определенную регулярность. Даже если читатели не уверены в том, о чем стихотворение, они, по крайней мере, знают, куда должен приземлиться их взгляд при переходе от одной строки к другой. Но линии Сикена извиваются по странице; некоторые выровнены по левому краю, а другие имеют неожиданный отступ. Читая, мы не знаем, где окажемся дальше. Даже когда мы возвращаемся к этому левому краю, он уже не кажется таким обнадеживающим, как раньше, потому что теперь мы знаем, что левое поле не гарантировано. Эффект тревожный; то, что мы считали надежным, раскрывается совсем не так.

Менее очевидным, но не менее важным является то, как Сайкен использует разрывы строк для усиления или ослабления звука. Часто, когда мы думаем о разрывах строк и звуке, мы думаем о рифме и размере формальной поэзии, таких как эти строки из «Я бродил одиноким, как облако» Уильяма Вордсворта.

Я бродил одинокий как туча
Что плывет по высоким долинам и холмам, 90 113 Когда вдруг я увидел толпу,
Множество золотых нарциссов;
У озера, под деревьями,
Порхают и танцуют на ветру.

Здесь размер и схема рифмовки неотделимы от разрыва строки. Однако, хотя современный верлибр может не иметь внутренней, предсказуемой схемы рифмовки, разрывы строк могут сильно влиять на звучание стихотворения. Siken, например, несколько раз прерывается на дракон или на близкие к нему рифмы:

                   Любовь на воде, любовь под водой, любовь, любовь и так далее.

Какая милая леди. Пой, леди, пой! Конечно, она будит дракона.

Это подчеркивает личность дракона, которую говорящий отрицает, поэтому неудивительно, что говорящий позже признается: «Хорошо, значит, я дракон». Также интересно рассмотреть, где Siken не нарушает линию:

                           Кто я? Я просто писатель. Я записываю вещи.

Я иду сквозь твои мечты и изобретаю будущее. Конечно,

               Я топлю лодку любви, но это приходит позже. И да, я глотаю

         стекло, но это потом.

 

Сайкен мог разбить на наклонные рифмы писатель , будущее и первые позже , но это могло привести к чрезмерному подчеркиванию этих понятий, тем самым разбалансировав стихотворение. Вместо этого Сикен прячет их внутри строки, создавая более сдержанную связь между писателем, прошлым и будущим. Несколькими строками позже он решает не разбивать строки на повторяющиеся хрюкающие u , мягкие s и SH ‘S:

и ту часть, где я р USH You

FL USH против стены, и каждая часть вашего тела втирается на кирпичи,

SHU T Up

Я получаю к этому.

 

Эти чувственные звуки предполагают сексуальное толкование, но расположены внутри строк, а не в конце. Вместо этого Siken разбивает линии на кирпичей и это . Софтовых с и ш здесь нет. Концовки t и k кирпичей и it такие же грубые, как кирпичи, и такие же жестокие, как обещанная нам реальная история.

Подобно тому, как разрывы строк работают вместе с содержанием стихотворения и против него, разрывы строк могут усложнять или подтверждать идею предложения. В следующем отрывке из «Somewhere Holy» Карл Филлипс расширяет одно предложение на восемь строф одинаковой длины строки, используя enjambment и end-stop (в этом случае строки заканчиваются на полных фразах). Для иллюстрации я выделил жирным шрифтом линии enjamb.

В этом мире есть места, где
ты можешь стоять где-нибудь в святом месте и думать

Если это святое, то почему бы и нет
Я чувствую это, что-то, и пока жду,

будто это может случиться в любой момент и
а может это оно, к тебе пристает мужчина,

наполовину на языке, наполовину на твоем, он
спрашивает, может ты хочешь получить

кайф, все время его поврежденный палец
лениво дергаться, как нарочно,

поводок, на котором держится животное, на которое ты не можешь
нащупать палец сначала, пока

спросишь его, спросишь человека, а потом

он говорит вам, что это ласка и, конечно,

, вы их видели, вы
помнишь теперь, говоришь ты, конечно, ласка.

Филлипса часто называют «поэтом фразы» за то, как его фразы лениво разворачиваются по линиям и разрывам строф, обходя и возвращаясь назад через повторения и отступления. Эти длинные, сложные предложения не были бы эффектными без разрывов строк Филлипса, которые позволяют читателям делать небольшие передышки, пока они путешествуют по его необычным клаузальным отступлениям. Таким образом, разрывы строк могут изменить ограничение скорости движения в стихотворении. Enjambment проносит читателей через стихотворение, стремясь найти следующую подсказку; строфы дают нам паузу, а остановка в конце может привести к остановке. Все это отпугивает читателей от прочтения стихотворения, как блока прозы.

Хотя внимательное чтение — лучшее место для начала понимания строки, оно может завести вас далеко не сразу. Чтобы научиться эффективно использовать линии в своей работе, вам нужна практика, практика и еще раз практика. Всякий раз, когда у вас есть черновик стихотворения, попробуйте изменить способ разрыва строк, чтобы увидеть, могут ли они вывести на поверхность новые коннотации или наблюдения, или посмотреть, могут ли они подчеркнуть различные аспекты вашего стихотворения. Разрывы строк — один из самых важных инструментов, которыми вы как поэт владеете, поэтому вы должны убедиться, что ваш выбор разрывов строк основан на знании других возможностей и возможности немного объяснить, почему вы в конечном итоге сформировали строки так, как вы это сделали. Для начала попробуйте выполнить следующие упражнения.

Упражнение 1. Погрузитесь в это упражнение под названием «Шесть S» от Кэтрин Вагнер в книге «Поэты о преподавании: справочник» . Это так же полезно для одинокого писателя, как и в классе — все, что для этого нужно, — это взять стихотворение из линейной формы и написать его прозой. Например, вот стихотворение Уильяма Стаффорда «Путешествие сквозь тьму», в котором удалены все разрывы строк.

Путешествуя в темноте, я нашел мертвого оленя на обочине дороги через реку Уилсон. Обычно лучше катить их в каньон: там дорога узкая; отклониться может сделать больше мертвых. При свете заднего фонаря я споткнулся о машину и остановился у кучи, лани, недавно убитой; она уже застыла, почти замерзла. я оттащил ее; она была большой в животе. Мои пальцы, коснувшиеся ее бока, привели меня к причине — ее бок был теплым; ее олененок лежал и ждал, живой, неподвижный, никогда не родившийся. Рядом с той горной дорогой я колебался. Автомобиль направил вперед свои опущенные габаритные огни; под капотом ровно мурлыкал двигатель. Я стоял в ярком свете краснеющего теплого выхлопа; вокруг нашей группы я мог слышать, как пустыня слушает. Я крепко подумал за всех нас — мой единственный поворот — и столкнул ее с края в реку.

Теперь ваша задача состоит в том, чтобы разбить стихотворение на строки шестью различными способами — по одному для каждой из шести вагнеровских S: скорость, звук, синтаксис, удивление, смысл и пространство. Это займет не так много времени, как вы думаете, особенно если вы напечатаете приведенный выше текст шесть раз и просто используете косые черты (/) там, где вы хотите, чтобы строки разрывались. Вы получите очень разные результаты в зависимости от того, как вы интерпретируете эти шесть S. Например, если я решу разбить строки в отношении «синтаксиса» текста, я должен решить, разбиваю ли я строки, чтобы поощрять регулярный синтаксис или нарушать его. между 9 большая разница0003

Путешествие по
темный я нашел
олень мертв на
край
Дорога реки Уилсон.

И

Путешествие сквозь тьму
Я нашел оленя
мертвый на краю
дороги реки Уилсон.

Или даже

Путешествуя в темноте, я нашел оленя
мертвым на обочине дороги через реку Уилсон.

Упражнение 2. Выберите традиционный сонет и перефразируйте его, чтобы уменьшить акцент на его рифмах. Вы можете попробовать «The Hurt Sonnet» Кейси Тайера, «Poem (Internal Scene)» Дэна Бичи Куика или «Professional Middle class Couple, 1922» Адама Кирша. Каков эффект новой линейки по сравнению с оригинальной опубликованной версией? Меняет ли это смысл или тон стихотворения? Сохраняет ли он ощущение сонета, несмотря на изменение?

Теперь, когда вы потратили некоторое время на переносы строк в чужих стихах, вернитесь к своим собственным.

Упражнение 3. Я уже упоминал о ценности чтения вслух стихотворения другого автора с паузами на разрывах строк; Предлагаю и вам попробовать это на своей работе. Вы можете чувствовать себя немного глупо и звучать многозначительно (и претенциозно тоже!), но упражнение побудит вас задуматься, почему вы нарушаете линию там, где находитесь. Если вы не можете найти причину, рассмотрите эти шесть S: скорость, звук, синтаксис, неожиданность, смысл и пространство. Есть ли один или несколько из них, которые вы могли бы подчеркнуть или обыграть, изменив паузы?

Упражнение 4. Попробуйте писать до предела. Если обычно вы поэт с короткими строками, попробуйте писать долго. Прочтите стихи Уолта Уитмена и К.К. Уильямс, чтобы войти в настроение. Если вы обычно многословный поэт, сокращайте. Отличается ли тема длинного стихотворения от короткого? Ваш тон? Это «быстрое» стихотворение или «медленное» с точки зрения темпа? Случалось ли вам ломать линии по разным причинам?

Упражнение 5.