Что свойственно и человеку, и животному?

ВАРИАНТ 3

Часть 1

А1. Что свойственно и человеку, и животному?

1) инстинкты и рефлексы

3) целенаправленная деятельность

2) сознательная активность

4) словесная речь

А2. Проведение очередных выборов депутатов парламента в первую очередь относится к сфере общества

1) экономической

2) социальной

3) политической

4) духовной

А3. Верны ли следующие суждения о глобальных проблемах?

А. Глобальными называют проблемы, затрагивающие людей всего мира.

Б. Глобальные проблемы создали угрозу дальнейшему существованию человечества.

1) верно только А

3) верны оба суждения

2) верно только Б

4) оба суждения неверны

А4. Какое учреждение культуры комплексно занимается восстановлением, хранением и демонстрацией культурных ценностей?

1) музей

2) театр

3) архив

4) фонд культуры

А5. Мастер добивался идеального сочетания оттенков красного, золотистого, коричневого и других цветов, стараясь передать красоту осеннего леса. Это пример деятельности в сфере

1) науки

2) искусства

3) религии

4) познания

А6. Верны ли следующие суждения о морали?

А. Выполнение норм морали является свободным выбором человека.

Б. Нормы морали опираются на представления людей о добре и зле.

1) верно только А

3) верны оба суждения

2) верно только Б

4) оба суждения неверны

А7. Доход в государственный бюджет приносит (ят)

1) обслуживание государственного долга

3) льготы общественным фондам

2) дотации предприятиям

4) таможенные пошлины

А8. Процесс перехода государственных предприятий в частные руки называется

1) приватизацией

2) национализацией

3) модернизацией

4) социализацией

А9. В государстве Н. производственные ресурсы распределяются через плановые задания, установлен твердый валютный курс. Эти черты характерны для экономики

1) традиционной

2) рыночной

3) командной

4) смешанной

А10. Верны ли следующие суждения о государственной собственности?

А. Государственная собственность может сохраняться в условиях рынка.

Б. Акционерное общество является одним из видов государственного предприятия.

1) верно только А

3) верны оба суждения

2) верно только Б

4) оба суждения неверны

А11. Что относится к основным функциям семьи?

1) освоение новых технологий

3) повышение культурного уровня

2) поддержание политической стабильности

4) воспитание детей и подростков

А12. За полвека, прошедшие с момента отмены крепостного права в России, городское население страны выросло в три раза. Однако по-прежнему большая часть людей проживала в деревнях. Эти данные характеризуют состав общества

1) социально-классовый

3) социально-территориальный

2) профессиональный

4) этнический

А13. Верны ли следующие суждения о социальном статусе личности?

А. Социальный статус личности предполагает наличие у нее определенных прав и обязанностей.

Б. Образование является характеристикой достигаемого статуса.

1) верно только А

3) верны оба суждения

2) верно только Б

4) оба суждения неверны

А14. В нашей стране подписывает и обнародует законы

1) глава правительства

3) Председатель Совета Федерации

2) Президент

4) Генеральный прокурор

А15. Во многих странах членам парламента запрещается работать в правительственных учреждениях. В этом проявляется

1) верховенство парламента

3) унитарное государственное устройство

2) республиканская форма правления

4) разделение властей

А16. Верны ли следующие суждения о политике?

А. Любые властные отношения носят политический характер.

Б. Политика как сфера общественной жизни сложилась в индустриальном обществе.

1) верно только А

3) верны оба суждения

2) верно только Б

4) оба суждения неверны

А17. К специфическим правам ребенка относится (ятся)

1) право на жизнь

3) право собственности

2) право жить в семье

4) избирательные права

А18. Президент Российской Федерации является главой

1) главой государства

3) главой законодательной власти

2) главой политической системы

4) главой судебной власти

А19. На остановке общественного транспорта подростки нецензурно выражались. Какое правонарушение они совершили?

1) гражданский проступок

3) административный проступок

2) дисциплинарный проступок

4) уголовное преступление

А20. Верны ли следующие суждения о конституции?

А. Конституция обладает высшей юридической силой.

Б. Конституция является сводом всех законов государства.

1) верно только А

3) верны оба суждения

2) верно только Б

4) оба суждения неверны

Часть 2

В1. В приведенном списке указаны черты сходства и отличия роли государства в условиях рынка и в условиях командной экономики. Выберите и запишите в первую колонку таблицы порядковые номера черт сходства, а во вторую колонку — порядковые номера черт отличия.

  1. осуществляет сбор налогов

  2. устанавливает цены на основные виды сырья

  3. осуществляет перераспределение средств через государственный бюджет

  4. создает правовую базу для развития конкуренции

Черты сходства

Черты отличия

В2. Найдите в приведенном ниже списке социально-территориальные общности и выпишите в строку ответа цифры, под которыми они указаны.

1) купечество

2) горожане

3) землевладельцы

4) рабочие

5) жители села

Ответ: _________________________

В3. Установите соответствие между типами политических режимов и их характеристиками: к каждой позиции, данной в первом столбце, подберите соответствующую позицию из второго столбца.

ХАРАКТЕРИСТИКИ

ТИПЫ РЕЖИМОВ

А) гарантии прав и свобод личности

1) демократический

Б) власть единой массовой партии

2) тоталитарный

В) официальная обязательная идеология

Г) политический плюрализм

Запишите в таблицу выбранные цифры.

В4. Ниже приведён ряд терминов. Все они, за исключением одного, относятся к понятию «правовое государство».

1) сословные привилегии

2) разделение властей

3) уважение прав человека

4) равенство перед законом

5) гражданское общество

Найдите и выпишите номер термина, выпадающего из этого ряда.

Ответ: ___________

Часть 3

Для ответов на задания этой части (С1 — С6) используйте отдельный подписанный лист. Запишите сначала номер задания (С1 и т.д.), а затем ответ к нему.

Прочитайте текст и выполните задания С1 – С6.

Как обширная, но не приведенная в порядок библиотека не может принести столько пользы, как хотя бы весьма умеренное, но вполне устроенное книгохранилище; так точно и огромнейшая масса познаний, если они не переработаны собственным мышлением, имеет гораздо меньше ценности, чем значительно меньшее количество сведений, но глубоко и многосторонне продуманных… Продумать можно только то, что знаешь; потому-то нужно чему-нибудь учиться; но знаешь также только то, что продумал. Но к чтению и к учению можно себя добровольно принудить; к мышлению же, собственно, нет.

Ученые — это те, кто начитался книг; но мыслители, гении, просветители мира и двигатели человечества — это те, кто читал непосредственно в книге вселенной.

В сущности, только собственные основные мысли имеют истинность и жизнь, потому что, собственно, только их понимаешь вполне и надлежащим образом. Чужие, вычитанные мысли суть остатки чужой трапезы, сброшенные одежды чужого гостя. Чужая вычитанная мысль относится к самостоятельным, всплывающим изнутри думам, как оттиск на камне растения первобытного мира к цветущему весеннему растению…

Если иногда случается, что медленно и с большим трудом, путем собственного мышления и соображения, приходишь к истине и выводу, которые можно было бы с удобствами найти готовыми в книге, то все-таки эта истина будет» сто раз ценнее, если достигнешь ее посредством собственного мышления…

А. Шопенгауэр. Афоризмы и максимы

С1. Выделите основные смысловые части текста. Озаглавьте каждую из них (составьте план текста).

С2. Как, по мысли автора, связаны чтение и мышление? С опорой на текст приведите два объяснения.

С3. Найдите в тексте два объяснения того, почему «только собственные основные мысли имеют истинность и жизнь».

С4 Какие образные сравнения использует А. Шопенгауэр для характеристики процесса мышления? Назовите любые три образа. Объясните любое из названных вами образных сравнений.

С5 С давних времен известен принцип: «Чтение — вот лучшее учение». Соответствует ли эта фраза основной идее текста? Приведите фрагмент текста, помогающий ответить на» этот вопрос.

С6 Как вы понимаете отношение А. Шопенгауэра к чтению? Согласны ли вы с отношением философа? С опорой на текст и обществоведческие знания приведите аргумент (объяснение) в защиту своей позиции.

Ключи Вариант 3

Часть 1

№ задания

Ответ

№ задания

Ответ

А1

1

А11

4

А2

3

А12

3

АЗ

3

А13

3

А4

1

А14

2

А5

2

А15

4

А6

3

А16

4

А7

4

А17

2

А8

1

А18

1

А9

3

А19

3

А10

1

А20

1

Часть 2

№ задания

Ответ

В1

1324

В2

25

ВЗ

1221

В4

1

Часть 3

С1. Выделите основные смысловые части текста. Озаглавьте каждую из них (составьте план текста). Ответ:

Содержание верного ответа и указания к оцениванию (допускаются иные формулировки ответа, не искажающие его смысл)

Балл

Могут быть выделены следующие смысловые части:

1) познание и мышление;

2) значение собственных мыслей;

Возможны иные формулировки, не искажающие сути фрагментов текста, и выделение дополнительных смысловых блоков.

Выделены основные смысловые части текста, их названия (пункты плана) соответствуют содержанию. Количество выделенных частей может быть различным

2

Выделены не все основные части текста, их названия (пункты плана) соответствуют основным идеям выделенных фрагментов, ИЛИ не все выделенные части текста соответствуют содержательно и логически завершенным компонентам текста, ИЛИ не все названия выделенных частей соответствуют их содержанию

1

Ответ неверный или отсутствует

0

Максимальный балл

2

С2. Как, по мысли автора, связаны чтение и мышление? С опорой на текст приведите два объяснения. Ответ:

Содержание верного ответа и указания к оцениванию (допускаются иные формулировки ответа, не искажающие его смысл)

Балл

С опорой на текст могут быть приведены следующие объяснения:

1) «огромнейшая масса познаний, если они не переработаны собственным мышлением, имеет гораздо меньше ценности, чем значительно меньшее количество сведений, но глубоко и многосторонне продуманных»;

2) «продумать можно только то, что знаешь; потому-то нужно

чему-нибудь учиться; но знаешь также только то, что продумал»;

3) «к чтению и к учению можно себя добровольно принудить; к мышлению же, собственно, нет».

Могут быть приведены другие объяснения.

Приведены два объяснения

2

Приведено одно объяснение

1

Ответ неверный

0

Максимальный балл

2

С3. Найдите в тексте два объяснения того, почему «только собственные ос­новные мысли имеют истинность и жизнь». Ответ:

Содержание верного ответа и указания к оцениванию (допускаются иные формулировки ответа, не искажающие его смысл)

Балл

В ответе могут быть даны следующие объяснения:

1) «потому что, собственно, только их понимаешь вполне и надлежащим образом»;

2) «чужие, вычитанные мысли суть остатки чужой трапезы, сброшенные одежды чужого гостя»;

3) «чужая вычитанная мысль относится к самостоятельным, всплывающим изнутри думам, как оттиск на камне растения первобытного мира к цветущему весеннему растению».

Найдены два объяснения

2

Найдено одно объяснение

1

Ответ неверный или отсутствует

0

Максимальный балл

2

С4. Какие образные сравнения использует А. Шопенгауэр для характеристики процесса мышления? Назовите любые три образа. Объясните любое из названных вами образных сравнений. Ответ:

Содержание верного ответа и указания к оцениванию (допускаются иные формулировки ответа, не искажающие его смысл)

Балл

Правильный ответ должен содержать следующие элементы:

1) образные сравнения, например:

— масса познаний сравнивается с библиотекой, книгохранилищем;

— чужие мысли сравниваются с остатками чужой трапезы, сброшенными одеждами чужого гостя;

— чужая мысль сравнивается с оттиском на камне растения первобытного мира;

— самостоятельная мысль сравнивается с цветущим весенним растением;

2) объяснение образного сравнения, например:

— самостоятельная мысль сравнивается с весенним цветущим растением, так как она нова, находится в процессе обогащения и развития, может принести определенные плоды (как появившееся весной растение, которому предстоит пройти весь жизненный цикл).

Может быть дано другое объяснение.

Может быть объяснено другое образное сравнение.

Названы три образных сравнения, приведено объяснение

3

Названы два образных сравнения, приведено объяснение

2

Названо одно образное сравнение, приведено объяснение, ИЛИ названы три образных сравнения без объяснения

1

Максимальный балл

3

С5. С давних времен известен принцип: «Чтение — вот лучшее учение». Соответствует ли эта фраза основной идее текста? Приведите фрагмент текста, помогающий ответить на этот вопрос. Ответ:

Содержание верного ответа и указания к оцениванию (допускаются иные формулировки ответа, не искажающие его смысл)

Балл

Правильный ответ должен содержать следующие элементы:

1) дан ответ на вопрос, например: данный принцип не соответствует основной мысли текста;

Ответ на вопрос может быть дан в иной, близкой по смыслу формулировке.

2) приведен фрагмент текста, например:

— «Как обширная, но не приведенная в порядок библиотека не может принести столько пользы, как хотя бы весьма умеренное, но вполне устроенное книгохранилище; так точно и огромнейшая масса познаний, если они не переработаны собственным мышлением, имеет гораздо меньше ценности, чем значительно меньшее количество сведений, но глубоко и многосторонне продуманных»;

— «В сущности, только собственные основные мысли имеют истинность и жизнь, потому что, собственно, только их понимаешь вполне и надлежащим образом».

Могут быть приведены другие фрагменты текста.

Дан правильный ответ на вопрос, приведен фрагмент текста

2

Дан правильный ответ, ИЛИ приведен фрагмент текста

1

Ответ неверный или отсутствует

0

Максимальный балл

2

С6. Как вы понимаете отношение А. Шопенгауэра к чтению? Согласны ли вы с отношением философа? С опорой на текст и обществоведческие знания приведите аргумент (объяснение) в защиту своей позиции. Ответ:

Содержание верного ответа и указания к оцениванию (допускаются иные формулировки ответа, не искажающие его смысл)

Балл

Правильный ответ должен содержать следующие элементы:

1) дано собственное понимание позиции А. Шопенгауэра: философ полагает, что чтение необходимо, но гораздо более важно осмысление человеком прочитанного;

Может быть дано иное понимание позиции А. Шопенгауэра.

2) выражено мнение учащегося: согласие или несогласие с позицией А. Шопенгауэра;

3) приведен аргумент (объяснение), например:

в случае согласия может быть указано, что

— знания, которые не осмыслены человеком и не реализуются в познавательной, творческой или практической деятельности, являются, по существу, «мертвым грузом», не приносящим пользу ни человеку, ни обществу;

в случае несогласия может быть указано, что

— чтение и новые знания развивают интеллект и кругозор человека.

Могут быть приведены другие аргументы (объяснения).

Дано понимание позиции философа, выражено мнение учащегося, приведен аргумент

2

Дано понимание позиции философа, выражено мнение учащегося, ИЛИ дано понимание позиции философа, мнение учащегося явно не выражено, но понятно по контексту, приведен аргумент, ИЛИ выражено мнение учащегося, приведен аргумент; свидетельствующий о понимании позиции философа

1

Дано понимание позиции философа мнение учащегося и аргумент отсутствуют, ИЛИ выражено мнение учащегося, аргумент отсутствует, понимание- позиции философа не выражено, ИЛИ приведен аргумент, понимание позиции философа и собственное отношение не выражено, ИЛИ ответ неверный или отсутствует

0

Максимальный балл

2

Черты сходства и различий человека и животного — урок. Обществознание, 8 класс.

Исследователи часто проводят параллель и сравнивают человека и животное. Ведь многое в человеке заложено самой природой.

Пример:

присутствие у каждого человека инстинкта самосохранения, инстинкта продолжения рода, которые свойственны любому животному.

Несмотря на то, что существует много общего, происходит длительный процесс изменений, который способствует появлению большого количества различий между человеком и животным. 

Пример:

прямохождение, строение мозга, черты лица и т. п.

Отличия человека от животного:

  • способность к трудовой деятельности.

Способность человека к труду проявляется в изготовлении орудий труда и в их использовании как средства производства материальных благ. Отметим, что животные, имеющие высшую степень развития, могут использовать естественные орудия, такие как камни, палки, для определённых целей. Но они не могут изготавливать орудия труда с помощью ранее сделанных средств. 

  • Целеполагание.

Особенно ярко человека отличает его деятельность. В ходе неё происходит становление и самореализация личности. Стимулом для неё являются стремления к своей цели.

  • Способность мыслить.

Также человек способен сознательно и целенаправленно осуществлять творческую деятельность, а животное в своём поведении руководствуется инстинктами. Человеческая деятельность носит сознательно-волевой характер. При этом человек обладает способностью предвидеть различные исходы, которые последуют за принятыми им решениями, характер и направленность развития природных и социальных процессов. Ведь он может самостоятельно выбирать социальные роли и проектировать своё поведение. Человека характеризует ценностное отношение к действительности, а у животных отсутствует разделение себя и природы.

  • Преобразование действительности вокруг себя.

Для постоянно развивающихся потребностей человек создаёт мир материальной и духовной культуры. Животные же не способны на глобальные изменения в окружающей их среде. Происходит их приспособление к среде обитания, которая и определяет их образ жизни. 
Человек создаёт новые орудия труда, обобщая и осмысливая свои наблюдения за окружающим миром. Именно это приводит его к открытиям в науке и технике.

  • Членораздельная речь.

Она помогает людям обмениваться мыслями. Даже если человек не может говорить, он использует особый язык глухонемых, но это тоже вербальное общение (то есть, при помощи слов).
Мышление и язык взаимосвязаны. Язык выступает как инструмент для формулирования и передачи мыслей.

главные признаки – физические способности, философия и обладание мышлением


В отношениях с природой у людей и зверей есть существенные различия. На первый взгляд они довольно просты и очевидны. Однако не каждый взрослый может назвать все сходства и отличия человека от животного. Что уже говорить о детях и подростках. Поэтому еще труднее сказать, чем первобытные люди отличались от обычных зверей.

Внешний вид

Любой ребенок может не задумываясь сказать, что главное отличие человека от животного во внешнем виде. Однако у всех млекопитающих есть сходные черты строения, которые говорят об имеющемся родстве. Все организмы состоят из клеток и тканей, имеют сходства в структуре скелета и во внутриутробном развитии.

Человека от животного отличает способность передвигаться вертикально на двух ногах и отсутствие шерстяного покрова.

[warning]Интересно! Несмотря на то, что по сравнению с многими млекопитающими, люди выглядят голыми, они обладают огромным количеством волосяных луковиц. Волос у них столько же, сколько и у приматов, просто они тоньше, короче и светлее.[/warning]

Человек в отличие от животных обладает ловкостью и цепкой хваткой: он может соединять большой палец с любым другим. Это помогает умело держать инструменты и выполнять различную физическую работу. Homo Sapiens уникален тем, что носит одежду и может краснеть при определенных эмоциях.

Отличительным признаком также является различие в движении челюстями. Оно зависит от вида питания млекопитающего. У травоядных челюсть двигается горизонтально, у хищников – по вертикали, а Homo Sapiens имеет обе эти способности.

Человеческие дети дольше находятся под родительской опекой, чем детеныши четвероногих. Все дело в отличии необходимого времени для обучения, роста и развития. Млекопитающие звериного царства размножаются в течение всей жизни, а мужчины и женщины продолжают существовать после прекращения воспроизведения потомства.

Особенности мышления

Основные отличия человека от животного заключаются в умении мыслить и предвидеть. Известно, что у нас не самый большой размер мозга среди млекопитающих, но он дает необыкновенные возможности: творить, исследовать, учиться, рассуждать и т. д.

Человеку свойственно решать мыслительные задачи, такие как:

  1. Систематизация. В процессе этой деятельности происходит распределение объектов по группам в зависимости от их сходства и различия.
  2. Обобщение. Эта операция объединяет предметы и явления по общим признакам.
  3. Конкретизация. Представляет собой выделение у объекта индивидуальных особенностей, не связанных с теми, что присущи общему классу предметов.
  4. Сравнение. Эта операция устанавливает сходство и различие между предметами познания.
  5. Абстрагирование. В момент этой мыслительной деятельности происходит выделение одной стороны объекта или явления, которая не существует отдельно.
  6. Анализ. Представляет собой разделение целого по частям, в зависимости от свойств и признаков.
  7. Классификация. Это есть результат сравнения.

Человек действует, исходя из этих операций мышления, и ежедневно практикует их на работе, дома и на улице. Учеными было установлено, что человекообразные обезьяны имеют предрасположенность к синтезу и анализу.

На вопрос: «Чем человек отличается от животного?», наука философия находит ответ в умении мыслить и желании жить среди себе подобных.

Действительно, индивидуум может подстраивать свое поведение под определенные условия, играть любые социальные роли. Он в состоянии заранее осознать последствия своих поступков и действий, выражать ценностное отношение к реальности. В отличие от животных, любой человек действует сознательно.

Звери подчиняются своему инстинкту и не отделяют себя от естественной среды обитания. Их действия запрограммированы самой природой. Животные приноравливаются к окружающей обстановке, определяющей их образ жизни. Они не могут изменять условия своего обитания. Это выступает существенным фактором, отличающим человека от объектов изучения зоологии.

Членораздельная речь

Возможность разговаривать членораздельно дает Homo Sapiens умение выражать действительность с помощью речи, передавать информацию через современные средства связи. Человеку в отличие от обезьян, досталась низко расположенная гортань, которая позволяет ему говорить.

Речь зверей представляет собой различные звуки, понятные только их сородичам. Эти сигналы не несут информации об отрезках времени или абстрактных понятиях.

Это интересно! Какова связь между живой и неживой природой – схема и примеры

Блага имущественного и культурного характера

Каждому человеку, в отличие от любых животных, свойственно заниматься духовной деятельностью и трудом на благо общества. Современные люди воздействуют на природу средствами труда, которые сами изготовили.

Они возделывают искусственные объекты, усиливая тем самым свои физические возможности. Причем орудия труда создаются совместно с другими индивидуумами. Чем выше уровень развития коммуникации в обществе, тем выше организация и уровень развития психики каждой личности.

Высокоразвитые обезьяны хоть и способны использовать камни и палки для определенных целей, но не один из видов не может самостоятельно изготовить инвентарь или инструменты и начать использовать их на практике. Этим человек отличается от животного.

Люди удовлетворяют не только биологические надобности, но потребности в духовном развитии. В нашем мире есть такие понятия, как религия, искусство и философия.

[warning]Интересно! Представители звериного царства способны удовлетворять лишь естественные потребности, которые связаны с их инстинктами.[/warning]

Пещерные люди

Теперь осталось выяснить, чем первобытные люди отличались от зверей. Многие умения пещерных людей присущи некоторым особям дикой природы. Так, звери могут использовать ветки и камни для постройки жилища. Медведь, например, нагибает и запутывает верхушки деревьев для создания подобия шалаша. Различаются млекопитающие по следующим принципам:

  1. Главным признаком, отличающим древнего человека от животного, является использование огня. Звери не любят и бояться пламени, а пещерные люди, наоборот, боготворили его, грелись у костра, готовили на нем пищу.
  2. Среди внешних различий – прямохождение. Древние люди ходили не на четырех, а на двух ногах.
  3. Наши далекие предки обладали мышлением и со временем научились говорить членораздельно, после того, как у них сформировалась подъязычная кость.
  4. Звери не могут изготавливать механические средства труда, а пещерный человек способен был создавать различные инструменты для работы. Он также обладал духовными благами и ценностями.
  5. Творческое сознание наших предков выражается в настенных рисунках пещер, поделках из кости и дерева. Звери к такому проявлению талантов не склонны.
  6. Древние люди отличались от животных своим отношением друг к другу. Они всегда хоронили мертвых, практиковали религиозные обряды и обладали коммуникационными навыками.

ЕГЭ по обществознанию. Урок №2 «Отличия человека от животного»

Типы строя психики, или чем Человек отличается от животного

Вывод

Таким образом, основные отличия человека от животного в первобытные времена состояли в умении воздействовать на среду обитания, запоминать и передавать свой опыт последующим поколениям. Так наши далекие предки научили своих детей добывать огонь, шить одежду, строить жилища и т.д. Это сыграло большую роль в эволюции.

Главное отличие человека от животного заключается в том, что звери являются частью живой природы и приспосабливаются к окружающему миру благодаря инстинкту, а современный индивидуум — это разумное существо, которое в определенной мере подчиняет природу себе, создавая для этого средства труда.

Это интересно! Как мы устроены: строение человека — внутренние органы в подробном описании и схема расположения

Мышление за пределами мозга

Слово «интеллект» в выражении «искусственный интеллект» (ИИ) – не более чем метафора. И хотя вычислительные способности ИИ превышают возможности человека, он не в состоянии понять смысл своих действий. Аргентинский философ и психоаналитик Мигель Бенасайяг полагает, что выразить всю сложность живого существа компьютерным кодом столь же нереально, сколь абсурдно предположение о том, будто машины могут заменить собой человека.

 

Мигель Бенасайяг отвечает на вопросы Режиса Мейрана

 

Чем искусственный интеллект отличается от человеческого?

Живой интеллект – не вычислительная машина. Это процесс, тесно связанный с такими понятиями, как эмоциональность, телесность, ошибка. Он предполагает наличие у человека желаний и осознания им собственной истории в долгосрочной перспективе. Человеческий интеллект нельзя рассматривать отдельно от всех других психических и физиологических процессов.

В отличие от людей и животных, осуществляющих мыслительную деятельность при помощи мозга, заключенного в тело, которое, в свою очередь, находится в непосредственном взаимодействии со средой, машина производит вычисления и дает прогнозы, будучи не способной осмыслить свои действия. Вопрос о том, может ли машина заменить собой человека, абсурден по своей сути. Смысл явлениям придает живое существо, а не математические расчеты. Так что различие между живым и искусственным интеллектом прежде всего качественное, а вовсе не количественное, как считают многие ученые, занимающиеся изучением ИИ.

Говорят, что в рамках проекта Google Brain два компьютера научились общаться между собой на «языке», который они сами же и создали и который человек не в состоянии расшифровать. Что вы об этом думаете?

Это нонсенс. На самом деле оба компьютера каждый раз обмениваются информацией по одной и той же схеме, в одинаковой последовательности. Этот процесс ничего общего не имеет ни с языком, ни с общением. Это просто неудачная метафора, как если сказать, что замок «узнает» ключ.

Точно так же некоторые люди говорят, что «дружат» с роботом. Есть даже приложения для смартфона, которые якобы позволяют вести с роботом «диалог». Этой теме посвящен фильм Спайка Джонза «Она» (2013 г.), где операционная система (ОС) сначала задает главному герою вопросы, затем на основании его ответов составляет карту его головного мозга, синтезирует женский голос и вступает с мужчиной в общение, по ходу которого наш герой влюбляется в ОС. Но возможен ли роман между роботом и человеком? Конечно, нет, ведь любовь и дружбу нельзя свести к передаче нервных импульсов в мозге.

Любовь и дружба выходят за рамки человека и даже за рамки взаимодействия двух человек. Когда я говорю, я вношу частичку себя во что-то, что мы с вами разделяем, – в наш язык. То же можно сказать и о любви, дружбе и мышлении – это символические процессы, в которые мы привносим часть себя, становясь их участниками. Никто не думает внутри себя. Разум дает нам энергию для участия в мыслительной деятельности.

В ответ на утверждения, что машина может думать, мы должны отвечать: было бы очень странно, если бы машина думала, учитывая, что даже мозг этого не делает!

То есть вы считаете, что главным недостатком ИИ является сведение сущности живых организмов к коду?

Совершенно верно. Некоторые специалисты в области ИИ, словно мальчишки за игрой в конструктор, настолько увлекаются своими техническими достижениями, что перестают видеть полную картину происходящего и попадают в ловушку редукционизма.

В 1950 году американский математик и основоположник кибернетики Норберт Винер писал в своем труде «Человеческое использование человеческих существ: Кибернетика и общество» о возможности «телеграфирования человека». Сорок лет спустя трансгуманисты развили эту идею и разработали гипотезу о «загрузке», якобы позволяющей представить все объекты реального мира в виде блоков информации, которые можно затем переносить с одного вычислительного устройства на другое.

Идея о том, что живое можно моделировать, представляя его в виде блоков информации, встречается и у французского биолога Пьера-Анри Гуйона, например, с которым я опубликовал сборник интервью Fabriquer le vivant? («Создание живого?», 2012 г.). По его мнению, дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК) является носителем кода, который можно перенести на другие виды носителей информации. Однако заявляя, что все живое можно описать в виде блоков информации, мы забываем, что сумма этих элементов не является живым организмом, а исследование того, что моделировать в принципе невозможно, нас не интересует.

Немоделируемость живого не подразумевает связь с божественным началом или обскурантизмом, как думают некоторые. Принципы непредсказуемости и неопределенности присутствуют во всех точных науках. Именно поэтому идея трансгуманистов о возможности обладания всеми знаниями мира отражает слепое и совершенно иррациональное преклонение перед технологиями. И если эта идея пользуется такой популярностью, то это лишь потому, что она способна утолить интерес наших современников к метафизическим явлениям. Трансгуманисты мечтают о жизни, где нет места неопределенности. Однако и в повседневной, и в научной деятельности нам приходится сталкиваться с массой неизвестных, случайных обстоятельств, над которыми мы не властны.

Согласно трансгуманизму, благодаря ИИ мы сможем стать бессмертными.

В условиях общества эпохи постмодерна, где мы больше не задумываемся о взаимосвязи между объектами и явлениями и где преобладают тенденции к редукционизму и индивидуализму, на смену платоновской пещере приходит обещание трансгуманистов о вечной жизни. Для греческого философа смысл жизни был не в материальном мире, а в идеях. Трансгуманисты, двадцать четыре века спустя, видят истинную жизнь не в теле, а в алгоритмах. Тело для них есть не более чем симулякр: следует извлечь из него всю необходимую информацию и избавиться от природных недостатков. Именно так они и намереваются достичь бессмертия.

На научных семинарах мне довелось встретиться с рядом членов Университета сингулярности [трансгуманистической направленности], носивших на шее медальон в знак того, что после их смерти их голова будет подвержена криогенной заморозке. Я вижу в этом зарождение новой формы консерватизма, хотя меня самого можно принять за биоконсерватора, поскольку я против философии трансгуманизма. Однако когда мои противники называют меня реакционером, они прибегают к тем же аргументам, что и политики, которые под видом реформ и модернизации разрушают социальные права граждан, обвиняя в консерватизме тех, кто всего лишь стремится сохранить свои права!

Гибрид человека и машины уже стал реальностью. Это также является одной из высших целей трансгуманистов.

Мы еще безмерно далеки от полного понимания жизни и гибридизации. На данном этапе развития биотехнологий мы почти ничего не знаем о жизни, которая представляет собой намного больше, чем моделируемые физико-химические процессы. Несмотря на это, гибридизация машины и живого организма – уже реальность, и новые технологии, несомненно, позволят нам продвинуться в этом еще дальше.

Уже сейчас в нашем распоряжении есть широкий спектр машин, с которыми мы работаем и которым поручаем выполнение многочисленных функций. Вопрос в том, действительно ли нам нужны все эти устройства. Я работал над кохлеарным имплантатом и культурой глухих: миллионы глухих людей требуют признания своей особой культуры – которая не получает достаточного уважения – и отказываются от установки кохлеарного имплантата, предпочитая общаться на языке жестов. Можно ли считать этот инновационный прибор прогрессом, учитывая, что его использование может привести к исчезновению культуры глухих? Ответить на этот вопрос не так-то просто.

Прежде всего мы должны следить за тем, чтобы при гибридизации соблюдался принцип уважения к жизни. Однако сегодня мы являемся свидетелями не столько гибридизации, сколько колонизации живого мира машинами. Массовое распространение всевозможных внешних устройств привело к тому, что многие люди сами уже ничего не помнят. При этом их плохая память не является результатом дегенеративных заболеваний.

Возьмем, к примеру, GPS-навигатор. Исследование среди таксистов в Париже и Лондоне, которые отличаются довольно запутанной сетью улиц, выявило интересные закономерности. Если лондонские таксисты ездили по городу без навигатора, парижане регулярно пользовались GPS. Психологические тесты после трех лет эксперимента показали, что у последних атрофировались подкорковые ядра, отвечающие за ориентацию во времени и пространстве (такая атрофия обратима при условии, что человек перестает пользоваться навигатором). У них развилась своего рода пространственно-временная дислексия. Это и есть последствия колонизации: если выполнение какой-либо функции перекладывается на внешнее устройство, то отвечающие за нее участки мозга атрофируются, а компенсаторные механизмы при этом не включаются.

Что беспокоит вас больше всего?

Меня беспокоит чрезмерная погоня за инновациями. Прогресс сегодня уже никого не интересует. Его вытеснила концепция инновации, которая в корне отлична: если прогресс подразумевает движение вперед, то у инноваций нет ни исходной, ни конечной точки, они не являются ни положительными, ни отрицательными. По этой причине следует относиться к ним критически. Работать с текстом на компьютере намного проще, чем на пишущей машинке Olivetti, которой я пользовался в 1970-х годах, и для меня это очевидный прогресс. Однако на каждом смартфоне установлены десятки различных приложений, но много ли людей задаются вопросом, сколько из них действительно им необходимы? Мудрость заключается в том, чтобы не позволить восхищению перед высокоэффективными и развлекательными технологиями затуманить наш рассудок.

Кроме того, в условиях современного общества, утратившего ориентиры и скептически относящегося к метанарративам, речи трансгуманистов вызывают особое беспокойство: они развивают в людях инфантильность и возводят новые технологии на пьедестал, вместо того чтобы посмотреть на них критическим взглядом. На Западе технические достижения всегда ассоциировались с расширением границ возможного. Еще в XVII веке французский философ Рене Декарт, считавший тело машиной, допускал возможность существования мышления вне тела. Человеку свойственно мечтать о том, что наука поможет нам освободиться от нашего тела и связанных с ним ограничений – а трансгуманисты утверждают, что нашли способ, как это сделать.

Однако мечта о всемогущем постчеловеке с неограниченными возможностями влечет за собой самые различные последствия для общества. Мне кажется, что она даже заслуживает отдельного анализа в связи с распространением религиозных фундаменталистских течений, настаивающих на важности человеческих качеств, заложенных природой. Для меня фундаментализм и трансгуманизм представляют собой две иррациональные крайности, расположенные по разные стороны баррикад.

Фото: Хорди Исерн

ГУМАНОЛОГИЯ: ЭКОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕКА И АНТРОПОЛОГИЯ МАШИНЫ

Творческое исчезновение человека.

Введение в гуманологию

 

(журнал «Философские науки», 2009, 2)

 

                                                                                   Михаил Эпштейн

 

Конец человека?

 

Судьба человека в начале ХХI в. все чаще рассматривается под знаком его исторического конца и вступления в эпоху постгуманизма. Идея сама по себе не нова. Еще в ХХ в. постгуманистические движения вдохновлялись ницшевской философемой сверхчеловека, а затем постструктуралистской эпистемой «конца человеческого» (М. Фуко). Но к началу XXI в. идея исчерпания и преодоления человека получила новый импульс в грандиозных успехах технической и особенно кибернетической цивилизации.

В США еще в 1990-е гг. возникло движение трансгуманизма, которое пытается соединить прорывы в области компьютерных и генетических технологий с философией преодоления природных ограничений, присущих человеку как смертному существу. Завершается медленный этап эволюции разума в форме человека как биологического вида  — и начинается новый этап ускоренной эволюции разума в виде информационно–кибернетических систем, быстро сменяющих друг друга на основе непрерывно растущих вычислительных и производительных мощностей. Трансгуманизм нацелен на возникновение так называемой сингулярности, взрывной точки развития, которая современными футурологами, такими, как Рэй Курцвайл, прогнозируется на середину ХХI в. Тогда созданные человеческим интеллектом механизмы и компьютерные системы выйдут на передний край эволюции разума и поведут за собой все более отстающих  (а иногда и упирающихся) человеков.

Лучшее, на что может надеяться человек как биологическая форма разума, — это на свою внутреннюю технизацию,  которая дополнит технизацию и роботизацию всего социума. Биологические, несовершенные органы все более будут заменяться искусственными, нестареющими, и возникнет непрерывный энерго–информационный обмен постчеловеческого техно­–организма со всей окружающей средой. По предсказанию Р. Курцвайла, уже  к концу XXI в. мир будет населен преимущественно искусственными интеллектами в форме информационных программ,  передвигающихся от одного компьютера к другому через электронные сети. Эти компьютерные программы будут способны манифестировать себя  в физическом мире в виде роботов, а также одновременно управлять множеством своих программируемых тел. При этом индивидуальные сознания будут постоянно сочетаться и разделяться, так что уже невозможно будет определить, сколько «людей» или «разумных существ» проживает на Земле. Новая пластичность сознания и способность перетекания  из интеллекта в интеллект серьезно изменят природу личной идентичности. Физические, технологически неопосредованные встречи между двумя людьми в реальном мире станут исключительно редкими. То, что традиционно понимается под субъектом, растворится в информационных потоках и электронных сетях. Самоуправляемые компьютерные программы, как тютчевские «демоны глухонемые», будут вести беседу между собой. [1]

Трансгуманизм — это внеакадемическое движение энтузиастов кибер-разума. Однако и в академических кругах растет  интерес к новым технологиям и их воздействию на гуманитарные науки, порождая новое поле исследований, которое часто называют posthuman studies — «постчеловеческие» или «постгуманитарные» исследования. Хороший пример — влиятельная книга Кэтрин Хэйлес «Как мы стали постчеловеками: Виртуaльные тела в кибернетике, литературе и информатике». [2]

 

Постгуманизм и гуманология. Кеносис человека. Теологические параллели

 

Далее  я предложу  свое критическое введение в это новое дисциплинарное поле, которое я определяю как «гуманологию» (humanology), а не «постгуманистику». Суть не в конце человека, а в расширении самого понятия «человеческого», которое переходит на всю совокупность сотворенного человеком, даже там, где он «кончается» как биологический организм и активный субъект. Как ни пугающе выглядят перспективы исчезновения человека в машинно–информационной цивилизации, важно  понять, что такое «исчезновение» заложено в кенотической природе самого человека, его способности к самотрансценденции, перенесению своей сущности в нечто радикально отличное от себя. Напомню, что под кеносисом в теологии понимается самоопустошение Бога, сначала творящего отдельный от себя мир, а затем умаляющего себя вплоть до принятия человеческого облика (кеносис, κένωσις , греч. опустошение, истощение, от κενός, пустой). Как этот кеносис действует дальше, уже в творческой деятельности человека?

Человек создает формы техники и цивилизации, способные существовать в автономном режиме,  независимо или почти независимо от его прямого вмешательства. Не так ли Бог создает формы мироздания, включая самого человека, способные существовать автономно, без прямого вмешательства Творца свыше? Действие естественных законов мироздания и свободная воля человека не суть аргументы против бытия Творца, напротив, иудео-христианская теология  как раз исходит из этих предпосылок суверенности творения. Точно так же и гуманология строит свое представление о человеке на основе его радикальной способности к самоотчуждению, созданию самодействующих кибернетических существ и  алгоритмов искусственного разума. Если человек создан свободным, по образу и подобию своего Творца, то не может ли он и дальше передавать эту свободу своим творениям, наделять их той же суверенностью мышления и деятельности, какую сам получил от Бога? Речь идет о творческой эстафете, передаваемой Богом человеку, а человеком — искусственному разуму.

Эта  теория интеллектуальных эстафет позволяет понять, почему признание автономности будущих высокоразвитых киборгов (кибернетических организмов) ничуть не ведет к принижению роли человека, к дегуманизации,  антигуманизму или постгуманизму. Ведь и признание автономии и свободы человека в мироздании не обязательно ведет к атеизму, отрицанию роли Творца. Иудео-христианская теология подчеркивает глубочайшую, неотъемлемую свободу человека как свидетельство его  сыновства, укорененности в свободной воле Отца. Точно так же и признание возможной автономии и даже «своеволия»  киборгов может углубить наше представление о человеке, проложить новые пути гуманологии. Иными словами, гуманология так же относится к постгуманистике, как теология — к атеизму. Для атеиста или богоборца свобода человека означает, что «Бог умер»; для воинствующего постгуманиста, «человекоборца» свобода киборга, искусственного разума означает, что «человек умер». Но для теологии такая «смерть Бога» есть лишь знак его бесконечной творческой силы и милости к человеку, способности «самоистощаться» в своих творениях и, через мистерию Богочеловека, смертью попирать смерть, воскресать и воскрешать к новой жизни. Точно так же и человек, исчезая и «самоистощаясь» во все более совершенных и автономных творениях своего разума, передавая им свои человеческие свойства (вычисления, коммуникации, моделирования, конструирования, накопления и обмена информации и т.д.), обретает новую, «сверхчеловеческую»  жизнь в своих творениях.

Теология постигает волю и образ Бога даже в его предельном самоумалении, его радикальном очеловечивании и осмертивании, когда Бог перестает быть трансцендентным и становится полностью имманентным своему смертному творению. Богочеловек – центр христианской теологии.  Точно так же техночеловек – центр новой гуманологии, которая постигает человеческое в самых радикальных преобразованиях, выводящих его далеко за рамки биологической природы. Даже в тех предельных случаях, когда человеческий разум всецело переходит в искусственный разум его творений и освобождается от своей начальной привязки к биологически активному субъекту, — это тоже область гуманологии. Иными словами, гуманология «растягивает», «расширяет» поле человеческого по сравнению с традиционной сферой гуманитарных наук, которые изучают творческую деятельность человека (историю, искусство, язык, философию), но оставляют в стороне область естественнонаучных практик и технологий, как если бы они не были свидетельством о человеке. Но разве самоотчуждение, самопреодоление и даже самозабвение человека не есть квинтэссенция человеческого? Гуманология заходит «за край» гуманитарных наук, именно в те области, где человеческое наиболее радикально изменяет себе, вместе с тем оставаясь собой.

      И одновременно гуманология отказывается присоединяться к тем поминкам по человеку, которые справляют недальновидные технократы и футуристы:  для них рост информационной мощности машин, их растущая интеграция (между собой) и автономизация (от человека) свидетельствуют о конце человеческого этапа истории. Но правомерно ли само их  ключевое понятие «posthuman» (постчеловеческий), которое не только по звучанию, но и по сути сближается с «posthumous» (посмертный)? Предвосхищая новый, «постбиологический»  этап развития цивилизации, должны ли мы хоронить человека, отождествляя его тем самым с его биологическим субстратом? Или быть человеком — значит выходить  за грань «человеческого, слишком человеческого», по образу и подобию самого Творца, который потому и Творец, что выходит за грань «божественного, слишком божественного», создавая мироздание и в нем — человека?

 

                                

                          Сверхчеловек — (само)творение человека

 

«Трансгуманизм» представляется более оправданным понятием, чем «постгуманизм», поскольку «транс» указывает на движение через и за область человеческого. При этом между гуманизмом и трансгуманизмом по сути нет никакого противоречия. Ведь именно человеку свойственно быть больше или меньше себя, заходить за собственный предел (в обе стороны). Термины «гуманизм» и «трансгуманизм» описывают одно и то же отношение человека к самому себе, в котором он выступает и как субъект, и как объект. «Трансгуманное» существо, или, привычнее выражаясь, сверхчеловек, — это субъект того отношения, объектом которого выступает человек.

Когда Ф. Ницше устами Заратустры провозглашает переходность человека, он именно подчеркивает, что создание сверхчеловека — это дело человека, что сам человек — это только мост, протянутый между обезьяной и сверхчеловеком.

«И Заратустра говорил так к народу: Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его? Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека? Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором». [3]

В одном Заратустра ошибается: разве все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя? Какие же это существа — рыбы, змеи, олени? что они создали выше себя? Это единственно свойство человека, создающего то, что красивее и долговечнее его самого. И грядущий сверхчеловек, каким бы он ни был наделен физическим и интеллектуальным превосходством, — это тоже создание человека, его  способность превосходить себя. Именно и только человеку, создающему искусство, технику, цивилизацию, наконец, новые потенциальные формы жизни и разума, свойственно перешагивать через себя, быть мостом к высшей цели. В ницшевской проповеди сверхчеловека нет, по сути, ничего, что не содержалось бы в знаменитой ренессансной речи Джованни Пикo делла Мирандола о достоинстве человека:

«. ..Принял Бог человека как творение неопределенного образа и, поставив его в центре мира, сказал: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю…. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные» [4].

Если вычесть из Пико делла Мирандола религиозную составляющую ренессансного гуманизма, то как раз и получится ницшевский человек, пролагающий себе путь к сверхчеловеку. «…Можешь переродиться по велению своей души и в высшие…» (Пико делла Мирандола). «Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя…» (Ницше). Ницше исходит из той же самой гуманистической темы, только трактует ее менее точно, поскольку ссылается на неведомые «все существа», тогда как у Пико делла Мирандола именно и только человек может перерождаться (преображать себя) в нечто высшее.

Но и религиозная составляющая «достоинства человека», по сути, не снимается у Ницше, напротив, приобретает еще большую напряженность. У Пико делла Мирандола человек поставлен Богом в центр мира, как сверхсущество, у Ницше сам человек пытается стать таким сверхсуществом, превзойти себя, обрести атрибуты Бога. Это выворачивание той же самой трансцендентной, «божественно–бесконечной»  складки, которая Ренессансом заложена в существо человека, а теперь разворачивается из него как «сверхчеловеческое» — то, что Жиль Делёз в своей книге о Мишеле Фуко (в главе «Человек и Надчеловек») называет «сверхскладкой».

Делёз так излагает «постгуманистическую» концепцию Фуко, солидаризируясь с нею. В «классической» формации XVII—XVIII веков, у Спинозы, Лейбница, Паскаля, человек — это складка, морщинка на лике Бесконечного, которая должна быть разглажена, чтобы обнаружилась вечная, божественная природа человека. В «исторической» формации XIX века, у Кювье, Дарвина, Адама Смита, Маркса, человек складывается, обретает радикальную историческую конечность, вписывается в контекст языка, эволюции, производства, задается обстоятельствами места и времени. Наконец, в той «формации будущего», провозвестником которой, по Делёзу, стал Ницше, сама складка начинает множиться, человек становится сверхчеловеком, не утрачивая своей конечности, но как бы многократно ее воспроизводя в перспективе «вечного возвращения». «Сверхскладчатость» можно обнаружить в бесконечной саморефлексивности современной литературы и искусства, в множащихся спиралях генетического кода, в самоорганизации хаоса и других сложных, случайностных процессов, в бесконечно делимых и самоповторяющихся узорах фракталий. Это уже не трансцендентно (теологически) бесконечное, сморщившееся в человека, но все еще поддающееся разглаживанию, выявлению своей божественной природы (как в XVII—XVIII вв.)  И это уже не исторически конечное, которое глухо и бесповоротно замкнулось в себе, стало вполне земной, преходящей человечностью (как в ХIХ в.). Это бесконечно множимая конечность, историчность, которая сама трансцендирует себя, устремляясь к предельной интенсивности, к сверхчеловечности.   По Делёзу, эта новая формация, открывшаяся ХХ и ХХI  векам, по своему творческому потенциалу ничем не уступает двум предыдущим, а может быть, и превосходит их. [5]

Если принять этот взгляд, очевидно, что никак не приходится говорить о конце человека — скорее, о начале его самоумножения в виде «сверхскладки», «сверхчеловечества». Быть человеком — это и значит становиться сверхчеловеком. Человеческое возводится в высшую степень интенсивности, расширяет свой диапазон в бытии, создавая вторую, в перспективе самодействующую и самомыслящую природу. Гуманология  — это и есть наука о человеке, переступающем свои видовые границы, наука о трансформациях человеческого в процессе создания искусственных форм жизни и разума, потенциально превосходящих биологический вид homo sapiens.

 

                                                                    Экология человека

 

До недавнего времени в распоряжении ученых была только одна, естественная форма жизни и одна, человеческая форма разума, исследование которых не позволяло прийти к обобщениям о природе жизни и разума именно потому, что они были доступны для наблюдения только в единственном числе, тогда как обобщение требует сравнения разных форм одного явления. Гуманология рассматривает человека в ряду не только внеразумных форм жизни (растений и животных), но и внебиологическиx форм разума, — как элемент некоей более общей парадигмы, как «одного из»: в ряду гуманоидов, киборгов (киберорганизмов), роботов.

Постепенно в этих расширенных рамках человеческое приобретает ту специфику, которой раньше обладали только его подвиды — нации  и этносы в составе человечества. Глобализация, т.е. объединение наций в техно-экономически-культурную целостность человеческого рода, происходит одновременно со спецификацией и даже «нацификацией« самого человечества как одного из видов (species) разумных существ. Такая «постановка в ряд» сужает значение данного элемента и одновременно маркирует его, выделяет как особо значимый. У феномена человека появляется как бы грамматическая форма, «падеж» со своим определенным значением, тогда как раньше он был внесистемным феноменом, единственным субъектом и объектом гуманитарных наук. Теперь мы начинаем рассматривать человека как одну из фигур ноосферы, и он получает дополнительные дифференциальные признаки. Гуманология обогащает тот язык, которым мы говорим о человеке, вносит в гуманитарные науки новую парадигму: человек в его отличии от других форм разума. Тем самым гуманология выделяется из круга традиционных гуманитарных наук, конституирует себя как новую науку о человеке.

Машины, техника, компьютеры все более  овладевают традиционными областями человеческого мышления и действия (вычисление, конструирование, производство, строительство, накопление и обмен информацией и т. д.). Соответственно и человеческое, в его несводимости к этим человекообразным функциям машины, все более воспринимается как нечто редкое, диковинное, удивительное, не просто «поглощается», но «дегустируется», у него появится особый, благородный вкус и запах, как у старинного вина. Нужна высокоразвитая техническая цивилизация, чтобы запечатлеть образ человека на таком экологическом уровне: тело, прикосновение, взгляд, разговор по душам, вера, надежда, «любви старинные туманы». Возникает примерно такое же отстраненное и остраняющее отношение к человеку, как к природе в рамках экологии, — отношение издалека, как к исчезающему виду. Уже в XVIII—XX веках объектом такого экологического внимания и ностальгического влечения, наряду с первозданной природой, становятся первобытные народы, архаические и традиционные культуры, т.е. человек как предмет этнографии или культурной антропологии. Эта перспектива расширяется в будущее. Постепенно и современный человек будет передвигаться в область экологического внимания и заботы, поскольку «современность» будет все более осознаваться как техносреда, из которой человеческая телесность и индивидуальность выпадают «в осадок», как рудимент давней стадии развития разума — «полудикой», промежуточной между природой и культурой, полуестественной-полуискусственной.

Соответственно этому новому мироощущению возникает и гуманология —  дисциплина, которая относится к гуманитарным наукам, как экология — к наукам естественным. Физика и биология изучают природу «как таковую», тогда как экология рассматривает ее во взаимоотношении с человеком, как часть человечески формируемой среды. Подобным же образом гуманитарные науки изучают «человека как такового», тогда как гуманология изучает человека как часть технически формируемой среды, как один из видов разумных существ, «биовид» (разумный организм), наряду с возможными «техновидами» (разумными механизмами). Гуманология также изучает способы взаимодействия между био и техно в человеке, технизацию организма и очеловечивание машины.

Вслед за природой, которая интегрируется в состав растущей всепланетной цивилизации, и человек будет все более восприниматься в модусе редкости, как замкнутый биоценоз, встроенный в более могущественную техническую среду. Функция человеческого, возможно, будет закрепляться за искусственно изолированными, охраняемыми территориями, «антропо–парками», вроде того, как природа в настоящем, «первозданном» виде уже сейчас существует за оградой искусственных заповедников. Само естественное становится функцией искусственного, предметом культивации и консервации. Такие плантации, или заповедники, или натуральные музеи человеческого будут принимать самые причудливые формы, как некомпьютеризованные островки давно прошедшей «естественной цивилизации».

Как пример только что зародившегося гуманологического предмета можно привести рукописание — маленький заповедник человеческого в мире компьютерной печати. Моя рука, уже привыкшая нажимать клавиши с готовыми буквами, вдруг заново ощущает свою человечность, водя пером по бумаге. Раньше акт письма не воспринимался как собственно человеческий, поскольку он имел функциональную нагрузку: передача информации. В компьютерный век письмо, уступая эту функцию машине, заново открывает свою телесность. Писание — способ касания бумаги и символическое прикосновение к адресату, будущему читателю; откровение о личности, интимное обнаружение психомоторных свойств автора. Писание — это нечто «дикое» в сравнении с печатанием:  ритуальная пляска руки, разновидность танцевального искусства… Как видим, сам этот предмет — письмо — существовал издавна, но предметом гуманологии становится впервые именно в своем исчезающем и новооткрытом качестве: как устаревший способ коммуникации, как проявление тактильно-жестикулярных свойств, как рецидив и рудимент человеческого в постчеловеческой цивилизации. Недаром появляется даже такой термин: «мокрая подпись» (wet signature), т.е. традиционная чернильная подпись, в отличие от просто подписи (без эпитета), под которой уже понимается электронная, цифровая идентификация. Технизация человеческих способностей, их передача машине ускоряет процесс архаизации и экологизации самого человека как природного существа.

 

                                                       Гуманология в системе наук о человеке

 

На рубеже ХХ—XXI веков вырисовывается новое соотношение между тремя основными дисциплинами изучения человека: антропологией, гуманитарными науками и гуманологией. Разница между ними соответствует трем основным эпохам в развитии цивилизации: доисторической, исторической и постисторической.

Антропология изучает человека как биологический вид, важнейшей особенностью которого является культурная эволюция; как отдельную ветвь естественной эволюции животного царства. Предмет антропологии — физиология, раса, этнос, примитивные формы хозяйства и религии, генетические и культурные свойства, специфические для вида homo sapiens в его переходе из природы в культуру. При этом культура берется в своих ранних, нерасчлененных, синкретических формах, в связи и по контрасту с природой, а не в исторически более поздних внутренних своих разделениях.

Гуманитарные науки изучают человека как суверенного субъекта, творца и распорядителя всей окружающей знаковой, культурной вселенной. Они имеют дело с различными областями развитой и дифференцированной культуры, целенаправленными творческими усилиями человека: философия, нравственность, язык, литература, искусство, история, психология… Отсюда и множественное число слова humanities, указывающее на расчлененность и многообразие человеческих способностей.

Гуманология изучает человека как часть техносферы, которая создается людьми, но постепенно объемлет и растворяет их в себе. Человек предстает как создатель не только культурной среды, но и самодействующих форм разума, в ряд которых он сам становится — создатель среди своих созданий. Если антропология изучает специфические признаки человека среди других живых существ (животных и особенно высших приматов — гоминидов), то гуманология изучает специфические признаки человека среди мыслящих существ, умных машин и техноорганизмов (муже- и женоподобных — гуманоидов, андроидов, гиноидов).

Таким образом, гуманология зеркально симметрична по отношению к антропологии, поскольку обе эти дисциплины обращаются к пороговой ситуации человека на границах с природной и технической средой. Предмет антропологии — человечество, вырастающее из природы; предмет гуманологии — человечество, врастающее в технику, которую оно само создает.

Гуманология имеет дело с человеческим в плане его интеграции или контраста с машиной. Гуманология изучает то, что остается человеческого в человеке после присвоения его разумных функций мыслящей машиной, — и то, что происходит с машиной по мере ее поумнения и очеловечивания. Гуманология — это экология человека, но вместе с тем и антропология машины, т.е. наука о взаимном перераспределении их функций, о технизации человека и гуманизации техники. У слова «человекообразный» появляется новый референт — машина. Раньше нелепо было прилагать меру и понятие человека к таким приборам, как паровая машина, рычаг или телескоп, поскольку они имитировали и усиливали лишь отдельные функции человеческого организма (рука, глаз и т. п.). Но мыслящая машина, которая начинает усваивать одну из основных функций мозга, вычислительную, уже достойна называться человекообразной, даже если внешне она не похожа на человека.

Таким образом, гуманология возникает вследствие перехода человека в новую, активно-эволюционную, искусственно-техническую фазу развития. Человек уходит в прошлое как биовид и переходит в будущее как техновид, мыслеформа, киберорганизм (киборг), свободная генетическая и/илитехнологическая фантазия. Предмет гуманологии — это человеческое, которое остается за пределом машины, и человеческое, которое интегрируется в машину.

Двуединство гуманологии отражает двунаправленную эволюцию самого человека как natura naturata и natura naturans, как природного творения и творца второй, искусственной природы (культуры, техники). Человек одновременно экологизируется — как  природное творение; и технизируется — как творец автономных форм искусственного разума. Судьба человеческого в перспективе этих радикальнейших трансформаций  —  развилка между биозаповедником и техновселенной… [6]

Соответственно возникают два направления в гуманологии:

эко-гуманология — о человеке как выходце «консервативной», природной среды, страдающем, смертном существе, физически несовершенном, творчески одаренном, культурно дерзающем — о специфике человека, не сводимой к машине;

техно-гуманология — о функциях человека, передаваемых машине, интегрируемых в новых техно-организмах, способных к дальнейшему самостоятельному развитию и все менее зависимых от их прародителя, homo sapiens.

 

 

                                                                  *   *   *

 

Человек — биологически и интеллектуально ограниченное существо: у его органов чувств — узкий диапазон восприятия, у его мозга — слабая память и медленный темп переработки информации, у его тела — ограниченный запас выносливости и краткий срок жизни, и все это сокращает эволюционный потенциал человека как вида. Возможны, по крайней мере гипотетически, более успешные, конкурентоспособные формы искусственной жизни. Переступая границы своего вида, человек становится одновременно больше и меньше себя. Меньше, потому что он уже не краса и цель творения, не пик эволюции, каким воображал себя с эпохи Возрождения, но только точка перехода от органической к технической эре, от мира природы к миру культуры, где возникают все более свободные от него, самодействующие системы разума. С другой стороны, человек превосходит себя в своих сверхчеловеческих созданиях. Происходит одновременно истощение, исчерпание человека как отдельного вида — и распространение человеческого за его биологический предел.

Подобно кеносису Бога, который воплощается в слабой, смертной человеческой плоти, чтобы наделить людей даром обожения, люди истощают себя в своих творениях, мыслящих машинах, чтобы передать им свою человечность, способность мыслить, свою мечту о бессмертии, всезнании и всемогуществе. В XXI веке гуманитарные науки могут пережить кризис, подобный кризису теологии в ХХ веке. Кеносис Бога, его самоистощение в человечестве дальше переходит в кеносис человека, его самоистощение в новейших технологиях.

Гуманология и есть попытка осмыслить эту перспективу «творческого исчезновения» человека. Наряду с «а-теологией«, которая исследует Бога в формах его отсутствия, молчания, неучастия и даже «смери Бога», можно представить себе «а-гуманитарное» исследование, которое рассматривает феномен человеческого в его отчужденно-опустошенных и даже деградированных формах, таких как порожденные дурным намерением или ошибкой колонии компьютерных вирусов. Гуманология тем самым переступает предел гуманитарныx наук, которые имели дело с «человеческим, слишком человеческим». Само человеческое ставится под вопрос, проблематизируется в этой новой теоретической модели. Но тем самым человеческое и обнаруживает впервые свой подлинный масштаб — способность создавать нечто, превосходящее своего создателя. [7]

 

          

Примечания

 

[1] Такоe видение нового века изложено в книгax Ray Kurzweil. The Age of Spiritual Machines. New York, 1999; The Singularity is Near: When Humans Transcend Biology. New York: Viking, 2005. Подробнее об идеях Курцвайла см. М. Эпштейн «Нулевой цикл столетия.  Эксплозив — взрывной стиль 2000-х». «Звезда», 2, 2006.

[2] Hayles N. Katherine. How we Became Posthuman: Virtual Bodies in Cybernetrics, Literature, and Informatics. Chicago; London: The University of Chicago Press, 1999.

[3] Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 2. С. 8.

[4] Речь о достоинстве человека // История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли: В 5 т. М.: Изд-во Академии художеств СССР, 1962. Т. 1. С. 507—508.

[5] The Deleuze Reader // Ed. and with an introduction by Constantin V. Boundas. NY: Columbia UP, 1993. Р. 95—102.

[6] Разумеется, нельзя исключить и третьего варианта:  будет найден счастливый синтез биологического и технического, который позволит жизни не отставать от разума, сопутствовать ему в скорости информационных обменов и вселенской экспансии. Возможно, что генетика окажется медиатором между органической природой и техническим разумом, позволяя создавать новые формы жизни, обладающее бессмертием, бесконечной информационной емкостью и физической приспособляемостью, способные к быстрой эволюции. Этот вариант, обсуждавшийся еще С. Лемом в «Сумме технологии»,  заслуживает отдельного рассмотрения, которое выходит за рамки данной статьи.

 [7] О гуманологии в контексте других методологических проблем см.: Epstein Mikhail. The Role of The Humanities in Global Culture: Questions and Hypotheses // Rhizomes: Cultural Studies in Emerging Knowledge (Bowling Green University, Ohio). 2001. № 2. http://www.rhizomes.net

 

 

 

 

Рождение химеры: зачем ученым гибрид человека и животного?

  • Дэвид Робсон
  • BBC Earth

Автор фото, Thinkstock

Попыткам современных ученых создать животных с человеческими органами предшествовали долгие годы исследований, и вот-вот эти планы начнут воплощаться в жизнь. Однако противники подобных экспериментов обеспокоены этической стороной вопроса, отмечает обозреватель BBC Earth.

В фантастическом романе Герберта Уэллса «Остров доктора Моро» главный герой Эдвард Прендик, в результате кораблекрушения выброшенный на берег острова, натыкается на лесной поляне на женщину и двух мужчин, сидящих на корточках около упавшего дерева.

Все трое совершенно наги, если не считать тряпок, обернутых вокруг их бедер.

Прендик обращает внимание на их «толстые лица», которые «были лишены подбородка, лоб выдавался вперед, а головы покрывали редкие щетинистые волосы». Он отмечает: «Никогда еще я не встречал таких звероподобных существ».

Когда Прендик приближается к туземцам, они пытаются с ним заговорить, но их речь звучит очень быстро и невнятно; они трясут головами и раскачиваются из стороны в сторону, неся, как показалось герою, «какую-то невероятную околесицу».

Несмотря на частично прикрытую наготу и вроде бы человеческий облик дикарей, Прендик улавливает в них несомненное «сходство со свиньями», а их поведение словно «отмечено печатью чего-то животного».

Однажды ночью, случайно зайдя в операционную доктора Моро, Прендик выясняет, в чем дело: ученый превращает животных в людей, изменяя их тело и мозг по собственному образу и подобию.

Однако, несмотря на все усилия, доктору никак не удается избавить свои творения от проявлений их основных инстинктов.

Созданное им нестабильное общество вскоре поглощается анархией, что приводит к гибели Моро.

С тех пор как роман впервые увидел свет, прошло 120 лет, и заголовки сегодняшних новостей могут создать полное впечатление, что мы находимся в опасной близости к антиутопичной перспективе, описанной Уэллсом.

Автор фото, Thinkstock

Подпись к фото,

Самые известные из существующих ныне химер — те, что сидят на Соборе Парижской Богоматери

«Ученые-франкенштейны работают над созданием химеры, представляющей собой помесь человека с животным», — кричал один из заголовков в британской Daily Mail в мае 2016 года.

«Наука стремится разрушить барьер между человеком и животным миром», — говорилось в статье Washington Times, опубликованной два месяца спустя. Автор статьи утверждал, что вскоре разумные звери вырвутся на свободу из лабораторий.

Причиной ажиотажа стали планы ученых вживить человеческие стволовые клетки в эмбрионы животных с целью выращивания отдельных человеческих органов для пересадки пациентам, нуждающимся в трансплантации.

Ожидается, что эта технология позволит сократить сроки ожидания в очереди на операцию и снизит риск отторжения пересаженных органов.

Этим смелым и неоднозначным планам предшествовали три с лишним десятилетия научных исследований. Эксперименты помогли ученым разгадать некоторые из фундаментальных загадок, исследовать природу межвидовых различий и выяснить, каким образом скопление клеток в материнской утробе превращается в живой организм.

Учитывая перспективы финансирования подобных проектов, человечество стремительно приближается к важной вехе в этой сфере.

«Данная область знаний развивается очень быстро, — отмечает исследовательница Джанет Россант из Торонтского университета, стоявшая у истоков изучения химер. — Наше понимание биологии выйдет на новый уровень».

Но только при условии, что сперва мы разрешим ряд непростых этических проблем, связанных с нашим представлением о том, что значит быть человеком.

На протяжении многих тысячелетий химеры были лишь персонажами мифов и легенд.

Биологический термин заимствован из древнегреческой мифологии: Гомер описывал химеру как странное существо с головой и шеей льва, туловищем козы и змеиным хвостом. По легенде, это бессмертное огнедышащее существо водилось в стране Ликии, располагавшейся в Малой Азии (полуостров на западе Азии, часть территории современной Турции — Ред.).

Научное определение химеры не столь красочно. Этот термин используется для описания любого организма, состоящего из генетически разнородных клеток.

Химеризм встречается в природе, в частности, в результате слияния эмбрионов близнецов вскоре после зачатия, и может приводить к поразительным результатам.

Взять, например, билатеральных (двусторонних) гинандроморфов, у которых одна сторона тела имеет признаки мужского пола, а другая — женского. Подобные существа по сути представляют собой результат слияния двух разнояйцевых близнецов.

Если при этом окраска особей разных полов сильно различается, как в случае со многими видами птиц и насекомых, результат может оказаться весьма необычным и впечатляющим.

Например, у красного кардинала билатеральный гинандроморфизм приводит к ярко-красному оперению «мужской» стороны и серому оперению «женской».

Впрочем, гораздо чаще клетки разных эмбрионов перемешиваются в случайных сочетаниях, приводя к более тонким изменениям во всем организме.

Такие химеры выглядят и ведут себя точно так же, как и другие особи данного вида.

Существует вероятность, что вы и сами — химера, поскольку, по данным научных исследований, по меньшей мере 8% неоднояйцевых близнецов на этапе эмбрионального развития абсорбируют клетки своих братьев или сестер.

Несмотря на то, что существ, подобных тем, что описаны в греческих мифах, в природе не существует, это не мешает ученым пытаться создавать собственных химер в лабораторных условиях.

Джанет Россант стала одной из первых ученых, кому удалось это сделать.

Автор фото, Dietmar Nill/Naturepl.com

Подпись к фото,

В 1980-х годах из двух разных видов мышей вывели гибридных химер

В 1980 году, работая на тот момент в канадском Университете Брока, она опубликовала в журнале Science результаты эксперимента, в рамках которого была выращена химера из генетического материала двух разных видов мышей: лабораторной мыши-альбиноса, являющейся подвидом домовой мыши (Mus musculus), и дикой рюкюйской мыши (Mus caroli), обитающей в ряде азиатских стран.

Предыдущие попытки вывести межвидовые гибридные существа зачастую заканчивались неудачей. Эмбрионы либо вовсе не прикреплялись к стенке матки, либо оказывались недоразвитыми, и тогда дело чаще всего заканчивалось выкидышем.

Метод Россант заключался в проведении сложной хирургической манипуляции, примерно через четыре дня после зачатия.

К этому времени оплодотворенная яйцеклетка уже превратилась в бластоцисту — сгусток внутренней клеточной массы, окруженной защитным слоем под названием трофобласт, который впоследствии станет плацентой.

Россант с коллегой Уильямом Фрелсом ввели в яйцеклетку лабораторной мыши внутреннюю клеточную массу, взятую из бластоцисты рюкюйской мыши.

Поскольку трофобласт у бластоцисты мыши-носителя в процессе операции не был поврежден, ДНК формирующейся плаценты по-прежнему соответствовала ДНК матери. В результате эмбрион успешно прикрепился к стенке матки.

Ученым оставалось лишь подождать 18 дней, наблюдая за течением беременности.

Эксперимент оказался поразительно успешным: из 48 новорожденных мышат 38 оказались химерами, содержавшими генетический материал обоих видов мышей.

«Мы показали, что переход через межвидовой барьер возможен», — говорит Россант. Химеризм явным образом проявлялся в окрасе мышей: перемежающихся пятен белой и рыжеватой шерсти.

Автор фото, Sinclair Stammers/SPL

Подпись к фото,

Для создания химеры внутреннюю клеточную массу одного вида мышей ввели в эмбрион другого вида

Даже с точки зрения темперамента эти химеры заметно отличались от особей-родителей.

«Мы получили очень странную смесь характеров, — говорит Россант. — Рюкюйские мыши очень неспокойны: чтобы они не убежали, приходится сажать их на дно ведра, а брать их следует щипцами, предварительно надев кожаные перчатки».

Лабораторные мыши ведут себя гораздо тише. «Поведение наших химер представляло собой нечто среднее», — отмечает исследовательница.

По мнению Россант, при сегодняшнем уровне развития нейробиологии подобные эксперименты могут помочь в исследованиях поведения разных видов.

«Можно было бы сопоставить поведенческие различия с тем, в каких отделах мозга химеры имеются клетки двух разных видов, — говорит она. — Мне эта область исследований представляется очень интересной».

В своих ранних работах Россант использовала выведенных ею химер для изучения того, как развиваются организмы в утробе.

Изучение генов тогда еще только начиналось, а явные различия между двумя видами помогали проследить, как распределяются клетки по организму химеры.

Благодаря этому ученые выяснили, из каких элементов внутренней клеточной массы формируются те или иные органы.

Ученые также могут применять этот подход для изучения роли тех или иных генов. Для этого в одном из эмбрионов может искусственно создаваться генетическая мутация, тогда как другой будет использоваться в качестве контрольного.

В ходе изучения полученной таким образом химеры исследователи смогут определить, на какие конкретно функции организма влияют определенные гены.

Методом Россант вскоре начали пользоваться другие ученые по всему миру. В одном из экспериментов удалось создать химеру из клеток козы и овцы.

Внешний вид животного был весьма необычным: его шкура выглядела как лоскутное одеяло, где перемежались овечья шерсть и жесткий волос, характерный для козы.

Автор фото, Geoff Tompkinson/SPL

Подпись к фото,

Химера козы и овцы

Журнал Time описал эту химеру как «проделку смотрителя в зоопарке: козу в свитере из ангоры.

Россант также выступала консультантом для ряда проектов по сохранению исчезающих видов: идея заключалась в том, чтобы имплантировать эмбрионы в матки домашних животных.

«Я не знаю, насколько успешными оказались эти инициативы, но сама идея до сих пор жива», — говорит она.

Теперь же метод Россант планируется применить в рамках проекта, который теоретически может открыть новую страницу в регенеративной медицине.

На протяжении двух последних десятилетий ученые пытаются научиться выращивать в лабораторных условиях новые органы из стволовых клеток, способных превращаться в клетки тканей любого типа.

Считается, что у этой стратегии — колоссальный потенциал для развития трансплантологии.

«Проблема заключается в том, что хотя стволовые клетки очень схожи с эмбриональными клетками, они не являются абсолютно идентичными», — говорит Хуан Карлос Исписуа Бельмонте, сотрудник Института биологических исследований имени Дж. Солка в Ла-Холье, штат Калифорния.

Пока что стволовые клетки остаются непригодными для трансплантации.

Исписуа Бельмонте и ряд других исследователей полагают, что решение следует искать на фермах. Цель ученых — создать животных-химер для выращивания необходимых органов.

«Эмбриогенез широко встречается в природе, и в 99% его результаты положительны, — говорит ученый. — Мы пока не знаем, как воссоздавать его в лабораторных условиях, но у животных это получается очень хорошо, так почему бы не заставить природу работать на нас?»

В отличие от химеры козы и овцы, у которой клетки двух разных видов произвольным образом распределялись по всему организму, у этих химер инородные ткани должны концентрироваться в конкретных органах.

Путем генетических манипуляций исследователи рассчитывают «выбивать» из организма носителя те или иные органы, помещать на освободившееся место человеческие клетки и заставлять их формировать соответствующие органы, но уже человеческие, необходимых размеров и формы.

«Животное станет инкубатором», — говорит Пабло Хуан Росс из Калифорнийского университета в Дейвисе.

Уже известно, что в теории подобное возможно. В 2010 году Хиромицу Накаучи из медицинской школы Стэнфордского университета и его коллеги с помощью подобной методики вырастили крысиную поджелудочную железу в организме мыши.

Сейчас наиболее подходящими «инкубаторами» для органов людей считаются свиньи, чье анатомическое строение очень близко к человеческому.

Если этот план сработает, он поможет разрешить многие из существующих проблем трансплантологии.

«В среднем очереди на пересадку почки сейчас приходится ждать около трех лет», — объясняет Росс. При этом вырастить требуемый орган на заказ в организме свиньи можно было бы всего за пять месяцев.

«В этом заключается еще одно преимущество использования свиней в качестве носителей: они очень быстро растут», — объясняет ученый.

Межвидовые химеры могут найти применение и в фармакологии.

Нередко при испытании новых видов лекарств на животных результаты оказываются успешными, но при употреблении тех же препаратов человеком возникают неожиданные и нежелательные последствия. «В результате впустую тратятся время и деньги», — подчеркивает Исписуа Бельмонте.

Автор фото, Thinkstock

Подпись к фото,

Некоторые ученые пытаются выращивать человеческие органы в организмах свиней

Представим себе перспективы предлагаемого метода на примере нового лекарства от заболеваний печени.

«Если бы мы поместили внутрь свиной печени человеческие клетки, то уже в течение первого года работы над созданием препарата смогли бы определить, является ли он потенциально токсичным для человеческого организма», — отмечает исследователь.

Россант соглашается с тем, что у метода есть большой потенциал, но подчеркивает, что ученым еще предстоит проделать серьезную работу: «Отдаю должное смелости тех, кто отважился работать над этой задачей. Она осуществима, но, должна признать, что на этом пути исследователям придется столкнуться с очень серьезными трудностями».

Многие из них носят технический характер.

С точки зрения эволюции человек отличается от свиньи гораздо сильнее, чем крыса — от мыши.

Ученые по опыту знают, что в подобных случаях вероятность отторжения донорских клеток организмом носителя существенно возрастает.

Автор фото, nobeastsofierce Science / Alamy

Подпись к фото,

Исследования по тематике гибридов человека и животных тормозятся из-за вопроса об их этичности

«Необходимо создать особые условия для того, чтобы человеческие клетки выживали и делились [в организме свиньи]», — подчеркивает Исписуа Бельмонте.

Для этого потребуется найти «первичный», безупречно чистый источник человеческих стволовых клеток, способных трансформироваться в любую ткань.

Возможно, помимо этого придется генетически модифицировать организм носителя, чтобы снизить вероятность отторжения чужих клеток.

Впрочем, пока что основное препятствие, тормозящие исследования, — это этические соображения.

В 2015 году учреждение Департамента здравоохранения США «Национальные институты здоровья» ввело мораторий на финансирование экспериментов по созданию химер человека и животных.

Правда, впоследствии было объявлено, что запрет может быть отменен — при условии, что перед предоставлением финансирования каждый подобный эксперимент будет подвергаться дополнительной оценке.

Между тем, Исписуа Бельмонте получил предложение о выделении гранта размером в 2,5 млн долл. США с условием, что при создании химеры он будет использовать не человеческие клетки, а клетки обезьян.

Наибольшие опасения вызывает гипотетическая вероятность того, что человеческие стволовые клетки достигнут свиного мозга, что приведет к созданию существа, обладающего некоторыми способностями и поведенческими чертами, свойственными людям.

«Полагаю, что при исследованиях такой сценарий нужно учитывать и детально обсуждать», — говорит Россант. В конце концов, у ее химер действительно проявлялись черты темперамента обоих видов мышей. Создать человеческое сознание, запертое в теле животного — кошмарный сюжет, достойный пера Уэллса.

Исследователи спешат подчеркнуть, что можно принять определенные меры предосторожности. «Инъецируя клетки на определенной стадии развития эмбриона, мы, возможно, сможем избежать подобного риска», — говорит Бельмонте.

Еще один возможный выход — запрограммировать стволовые клетки на генетическом уровне на самоуничтожение в определенных условиях для того, чтобы избежать их внедрения в нервную ткань.

Автор фото, Thinkstock

Подпись к фото,

В природе гибриды коз и овец встречаются очень редко

Но эти решения недостаточно убедительны для Стюарта Ньюмена, цитобиолога из Нью-Йоркского медицинского колледжа, которого беспокоят возможные последствия подобных экспериментов еще со времен создания химеры козы и овцы в 1980-х.

Тревогу Ньюмена вызывают не столько современные планы ученых, сколько будущее, в котором химеры могли бы постепенно приобретать все более человеческие характеристики.

«Чем больше человеческого удается привнести в подобные гибриды, тем более интересными они становятся, как с научной, так и с медицинской точки зрения», — говорит он.

«Сейчас кто-то может клясться, что никогда не станет создавать химер по человеческому подобию, но ведь подспудное желание все равно остается. В самой тематике есть что-то такое, что подстегивает ученых двигаться все дальше и дальше в этом направлении».

Предположим, ученые создали химеру для исследований нового лекарства от болезни Альцгеймера. Изначально исследователям дают разрешение на создание существа с мозгом, который является человеческим, скажем, на 20%. Но со временем они могут прийти к выводу, что для полного понимания последствий применения препарата необходимо увеличить долю человеческого мозга до 30 или 40 процентов.

Кроме того, по словам Ньюмена, чтобы получить финансирование, исследователю зачастую приходится заявлять все более масштабные цели исследований: «Дело не в том, что ученые стремятся к созданию монстров… Исследование — это естественный развивающийся процесс, и сам по себе он не остановится».

Не менее важно и то, что подобные эксперименты могут притупить наше ощущение принадлежности к человеческому роду, продолжает Ньюмен: «Трансформация нашей культуры позволяет нам переходить эти границы. В данном случае человек рассматривается как всего лишь материальный объект».

Зная о существовании человеческих химер, мы, возможно, не станем так уж сильно сомневаться по поводу манипуляций с человеческими генами с целью создания детей «на заказ».

И Ньюмен не одинок в своих опасениях.

Автор фото, Photos 12/Alamy

Подпись к фото,

В «Острове доктора Моро» животных превращали в «людей»

Джон Эванс, социолог из Калифорнийского университета в Сан-Диего, указывает на то, что сама дискуссия о гибридах человека и животных сосредоточена на их когнитивных способностях.

В этом контексте мы можем прийти к выводу, что с подобными химерами можно не обходиться как с людьми, если они не обладают человеческим рациональным мышлением или речью.

Но подобная логика может завести нас на скользкую дорожку дискуссий относительно того, как обращаться с представителями нашего собственного вида.

«Если общество начнет рассматривать человека как совокупность способностей, то станет относиться к собственным членам, обладающими меньшим набором этих способностей, как к людям второго сорта», — предупреждает Эванс.

Исписуа Бельмонте полагает, что многие из этих опасений, в особенности те, что находят отражение в сенсационных газетных заголовках, пока беспочвенны.

«СМИ и регулирующие органы думают, что мы начнем выращивать важные человеческие органы в организмах свиней едва ли не завтра. Это предположения из области научной фантастики. Пока мы находимся еще в самом начале пути».

И, как пишет журнал Nature, в дискуссию об этичности подобных исследований не стоит вовлекать эмоции.

Кому-то концепция межвидового химеризма может показаться отвратительной, но страдания людей с неизлечимыми заболеваниями ничуть не менее ужасны. Нельзя решать морально-этические проблемы лишь на основе инстинктивных реакций .

Каким бы ни было окончательное решение, необходимо иметь в виду, что его потенциальные последствия не ограничиваются научной сферой.

«То, как мы говорим о человеке в рамках данной дискуссии, может непреднамеренно изменить наш взгляд на самих себя», — пишет Эванс.

Ведь именно вопрос о том, что определяет человека, лежит и в основе романа Уэллса. После возвращения с острова доктора Моро Пендрик уединяется в английской провинции вдали от крупных городов, предпочитая человеческому общению наблюдение за звездным небом.

Став свидетелем насильственного нарушения естественного межвидового барьера, он больше не может смотреть на людей, не замечая в них животного начала: «Мне казалось, что даже я сам не разумное человеческое существо, а бедное больное животное, терзаемое какой-то странной болезнью, которая заставляет его бродить одного, подобно заблудшей овце.»

Общая психопатология | Обучение | РОП

Эмоции (от лат. emotio — потрясаю, волную) — субъективное переживание нашего отношения к окружающему и к самим себе.

Эмоции (эмоциональные явления) — психофизиологические комплексы процессов и состояний, основным компонентом которых является эмоциональное переживание, т.е. процесс субъективной оценки в форме непосредственного переживания (радости, страха и пр.) значимости воспринимаемых ситуаций и их отношения к потребностям индивида. Помимо субъективного компонента (связанного с переживанием) эмоции включают целый ряд физиологических проявлений (изменение частоты сердечных сокращений, дыхания, диаметра зрачков и пр.), изменение экспрессии (мимики, пантомимики, голоса и др.). Кроме того, как следствие эмоциональной оценки в организме автоматически происходят процессы повышения или понижения готовности к действию, усиления или прекращения текущей деятельности.

Сочетание в эмоциях психологических, соматовегетативных, моторных компонентов обусловлено тем, что в их формировании основное значение имеет лимбическая система — филогенетически древняя система мозга, включающая отделы коры больших полушарий (древнюю и старую кору — гиппокамп, поясную извилину и т.п.) и промежуточного мозга (таламус, гипоталамус и пр. ), имеющая обширные связи как с другими отделами коры (новой корой), так и с вегетативной нервной системой.

Эмоции возникли в процессе эволюции как средство определения биологической значимости внешних воздействий и состояний организма. В первую очередь эта значимость отражается в эмоциональном тоне ощущений. Например, вкус сытной пищи сопровождается приятными переживаниями, болевые ощущения — неприятными. Уже на этом уровне эмоции разделяются на два полярных класса: положительные (вызываемые полезными воздействиями, побуждают субъект к их достижению и сохранению) и отрицательные (стимулируют избегание вредных воздействий). В дальнейшем вместе с эволюционным развитием нервной системы эмоции все более и более дифференцировались в различные типы, имеющие свои психофизиологические особенности. У человека помимо эмоций, непосредственно связанных с физиологическими потребностями его организма (голод, жажда, самосохранение и пр.), так называемых низших эмоций, развиваются и занимают исключительное место в его жизни эмоции, связанные с удовлетворением социальных потребностей (эстетических, моральных, интеллектуальных и др.), так называемые высшие эмоции. Эти сложные эмоции формируются с участием сознания (коры) в результате социокультурных влияний, они в значительной степени могут контролировать и тормозить низшие эмоции (в простейшем примере: голод может направлять наше поведение на поиск пищи, но если рядом есть кто-то более слабый или нуждающийся, то нравственные чувства подскажут, что сначала нужно поделиться пищей с ним).

В ходе своего индивидуального развития (онтогенеза) человек повторяет этапы эволюционного развития эмоций. У новорожденного ребенка отчетливо проявляются эмоции удовольствия или неудовольствия, связанные с удовлетворением его физиологических потребностей. Например, голод, боль, охлаждение вызывают у младенца недовольство с характерными внешними признаками: гримасой страдания и плачем. По мере роста ребенка, вместе с развитием его мозга, постепенно формируется и эмоциональная сфера со своими индивидуальными особенностями, отражающими сочетание приобретенных в социуме стереотипов и врожденных, биологически обусловленных, характеристик. Таким образом, эмоции (и воля) во многом определяют характерологические особенности индивида, его личность.

Функции эмоций:

  • Оценочная — быстрая, обобщенная оценка происходящих событий.
  • Побудительная — формирование поведения на основе оценки собственных потребностей и происходящих событий.
  • Коммуникативная — мимика и пантомимика позволяет передать свои переживания и свое отношение к окружающему (невербальное общение).

Эмоции необходимы как для организации поведения, основанного на инстинктах, так и для приобретения индивидуального опыта: осуществляя функцию положительного и отрицательного подкрепления, они способствуют приобретению полезных и избеганию не оправдавших себя форм поведения. Более того, эмоции обеспечивают такую форму мышления и поведенческой адаптации, когда актуализирующийся в виде эмоциональных переживаний видовой (наследственный) и приобретенный опыт позволяет индивиду быстро (и без дополнительных затрат времени и сил на рассуждения) принимать решения (например, избегать чего-либо или стремиться к чему-то) и совершать необходимые в данной ситуации действия без рационального обоснования их целесообразности. Такое «эмоциональное», «интуитивное» мышление преобладает не только у низших животных, но даже у человека, несмотря на развитую у него способность к рациональному познанию.

Таким образом, эмоции значительно влияют на нашу жизнь, при этом далеко не всегда сами эмоции и их влияние на поведение в достаточной мере осознаются человеком. В других случаях он может испытывать затруднения с тем, чтобы определить и выразить свои эмоции, описать их словами (алексетимия). Поэтому клиническая оценка эмоций базируется как на субъективном отчете пациента, так и на наблюдениях за проявлениями его эмоциональности в мимике, поведении, мышлении.

Эмоциональные явления очень разнообразны. С практической точки зрения целесообразно выделение следующих типов эмоциональных явлений:

  • Эмоциональные реакции (собственно эмоции) — непосредственные переживания какой-либо эмоции. Они кратковременны и связаны с ситуацией, которая их вызвала. В каждом языке мира существует множество слов, обозначающих разные типы эмоций и градации их качеств, но базовыми (фундаментальными) принято считать всего 6 эмоций: радость, удивление, страх, гнев, грусть, отвращение. Эмоциональные реакции могут иметь разную степень выраженности, поведенческих и физиологических проявлений.
  • Чувства — это результат обобщения ряда высших эмоциональных реакций, связанных с той или иной ситуацией или объектом. Сформировавшиеся чувства становятся детерминантами эмоциональной жизни человека, определяя возникновение и содержание новых эмоциональных реакций (например, чувством любви может быть обусловлено восхищение предметом любви, ревность и т.д.). Сильное доминирующее чувство называют страстью.
  • Эмоциональные состояния значительно длительнее и устойчивее по сравнению с эмоциональными реакциями. Настроение — более или менее устойчивое, продолжительное, не имеющее предметности (т.е. направленности на узко определенный предмет или событие) эмоциональное состояние человека, окрашивающее в течение некоторого времени все его переживания (т.е. являющееся общим эмоциональным фоном). Настроение в той или иной степени влияет на все психические процессы, протекающие в данный отрезок жизни человека, общий нервно-психический тонус и поведение. В отличие от чувств, всегда направленных на тот или иной объект, настроение, даже будучи обусловлено определенными причинами, проявляется в особенностях эмоционального отклика человека на любые события. Настроение отражает обобщенную эмоциональную оценку происходящего с ним.
  • Эмоциональные свойства — устойчивые характеристики эмоциональной сферы индивида, особенности эмоционального реагирования, свойственные определенному человеку в целом на протяжении всей его жизни или значительного ее отрезка. Эмоциональные свойства можно оценивать по различным параметрам, например, таким как реактивность и возбудимость (быстрота и сила эмоционального реагирования), лабильность («подвижность» эмоций, их изменчивость) и ригидность (устойчивость эмоций) и пр.

Нейробиологический базис эмоций

Как уже было отмечено, в формировании эмоций основное значение имеет лимбическая система. Несмотря на то что структуры, входящие в лимбическую систему, функционируют в тесной взаимосвязи друг с другом и другими отделами нервной системы, современные нейропсихологические исследования свидетельствуют об особых функциях ряда компонентов лимбической системы.

Амигдала (миндалевидное тело) участвует в эмоционально обусловленном обучении; часто ее называют «центром страха, неприятия», так как стимуляция этой области вызывает страх, а разрушение — бесстрашие, прожорливость, гиперсексуальность и пр. Амигдала имеет непосредственную связь как с таламусом, так и с корой головного мозга. В таламусе происходит первичная, грубая обработка всех поступающих от органов чувств сигналов (за исключением обонятельных). После этого для дальнейшей детальной обработки и предметного узнавания сигнал передается в соответствующие центры коры (корковые анализаторы). Однако сигналы, которые несут информацию об опасности (опасность оценивается на основе видового или приобретенного опыта), гораздо быстрее передаются в амигдалу, а та, в свою очередь, приводит к формированию быстрой реакции испуга, вызывая характерные соматовегетативные изменения и поведенческие реакции. И только спустя какое-то время, когда закончится корковая обработка поступившего сигнала, из коры в амигдалу приходят сигналы, подтверждающие опасность, или, наоборот, не подтверждающие ее. Такой пример изображен на анимации ниже: в саду человек замечает предмет, похожий на змею, быстрая и грубая обработка зрительного сигнала в таламусе приводит к мгновенной активации амигдалы с соматовегетативными (учащение пульса и дыхания и пр. ) и двигательными реакциями (вздрагивание, отдергивание руки, ноги, бегство). Но через какое-то время поступивший сигнал проходит всю обработку в зрительном анализаторе коры, заканчивающуюся предметным узнаванием, человек понимает, что это была не змея, а садовый шланг, и из коры в амигдалу поступает информация о том, что страх был напрасен, после чего все реакции, связанные с испугом, завершаются. В других случаях, наоборот, какой-то новый и необычный сигнал первоначально не распознается подкорковыми структурами как опасный, но после выявления его потенциальной опасности в ходе предметного восприятия в коре из коры в амигдалу следует информация, запускающая такую же реакцию испуга.

Прилежащее ядро (nucleus accumbens) — ядро в вентральной части стриатума (полосатого тела) — участвует в анализе ожидаемой значимости стимулов, обеспечивает подкрепление положительных стимулов. Часто его называют центром удовольствия. Стимуляция этой области вызывает радость и удовольствие (известны эксперименты, когда крысы с вживленными в эту область электродами столь долго и интенсивно нажимали рычаг, вызывающий стимуляцию, что, забывая о принятии пищи и отдыхе, погибали от истощения и переутомления). Основной медиатор — дофамин.

Передние отделы поясной (цингулярной) извилины обеспечивают эмоциональную оценку несоответствия ожиданиям и подстройку поведения. Разрушение этой зоны приводит к апатии, акинетическому мутизму. Орбитофронтальная кора интегрирует и сравнивает более сложную информацию об ожидаемой значимости.

Островная (инсулярная) кора получает информацию о состоянии тела, в том числе в отношении телесного ощущения эмоций.

Гипоталамус обеспечивает связь центральной нервной и эндокринной системы, в том числе посредством гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы.

Большое значение в эмоциональной жизни человека имеют префронтальные области коры лобных долей. Предполагается, что отделы головного мозга, задействованные в эмоциональной регуляции, могут составлять две параллельно функционирующие системы: а) вентральную (включая амигдалу, инсулу, прилежащее ядро и пр.), которая важна для «восходящей», автономной эмоциональной оценки важных стимулов и порождения эмоциональных состояний; б) дорсальную (дорсальные области передней части поясной извилины, дорсальная область префронтальной коры и др.), которая играет важную «нисходящую» роль в сознательной, когнитивной регуляции эмоциональных состояний.

Важность связи лимбической системы и префронтальной коры наглядно видна при оценке состояния эмоциональной сферы пациентов, подвергшихся печально известной операции лоботомии (префронтальная лоботомия, лейкотомия). Разобщение связей префронтальной коры и структур лимбической системы в ходе этой операции приводило к уменьшению интенсивности эмоциональных переживаний, как вызванных болезнью (что расценивалось как терапевтический эффект), так и необходимых личности в обычной, повседневной жизни.

Кроме того, необходимо учитывать и межполушарную асимметрию мозговых функций: в целом считается, что в восприятии эмоциональных сигналов и генерации эмоций в большей степени участвует правое (недоминантное) полушарие мозга.

В связи со сложностью и многокомпонентностью мозговых систем, вовлеченных в эмоциональные процессы, последствия очаговых повреждений в лимбической системе могут быть весьма разнообразны. Тем не менее влияние относительно больших поражений более стереотипное. Они, как правило, приводят к общему уплощению эмоций, что отражается в одновременном уменьшении выраженности эмоций обоих полюсов (удовольствия и неудовольствия).


Лига людей: что отличает нас от других животных? | Книги по науке и природе

Вы — животное, но очень особенное. По большей части лысый, ты обезьяна, потомок обезьяны; ваши черты лица и действия вырезаны или отсеяны естественным отбором. Но какой ты особенный обезьяна. Шекспир выкристаллизовал эту мысль за добрые 250 лет до того, как Чарльз Дарвин поместил нас как существо на конце малейшей веточки единственного сбивающего с толку генеалогического дерева, которое охватывает 4 миллиарда лет, множество поворотов и 1 миллиард видов.

«Какой труд человек!» дивится Гамлет. «Как благородно рассудком! Как бесконечно много факультетов! … В действии как ангел! / В предчувствии, как на бога! … Образец животных! » Затем Гамлет размышляет над парадоксом, лежащим в основе человечества: что это за квинтэссенция пыли? Мы особенные, но мы также просто материи. Мы животные, но ведем себя как боги. Дарвин повторил Гамлет в 1871 году в своем втором шедевре, Происхождение человека , провозгласив, что у нас «богоподобный интеллект», но мы не можем отрицать, что мужчина — и женщина — несет «неизгладимый отпечаток своего скромного происхождения. ».Это центральный вопрос в понимании нашего места в схеме эволюции.

Что делает нас особенными, оставаясь при этом корнями в природе? Мы произошли от более ранних существ, каждое из которых следовало своей уникальной траектории во времени. Мы разделяем ДНК со всеми организмами, которые когда-либо существовали; Белки, зашифрованные нашими генами, используют код, неотличимый от кода амебы или зебу.

Только 0,1% из

0000 актов гетеросексуальных контактов, происходящих каждый год в Британии, приводит к оплодотворению яйцеклетки

Как мы стали теми существами, которыми мы являемся сегодня? Ученые называют это состояние «поведенческой современностью», а иногда и «полным пакетом», имея в виду все, что мы считаем частью человеческого существования: речь, язык, сознание, использование инструментов, искусство, музыка, материальная культура, торговля, сельское хозяйство. , непродуктивный секс и многое другое.Спорный момент, когда именно эти аспекты нашей жизни сегодня возникли у нашего вида, обсуждается. Но мы знаем, что за последние 40 000 лет все они были на своих местах по всему миру. Какая грань выделяет нас среди других животных — какая именно человеческая?

Путешествие по этой территории может быть коварным и полным противоречий. Мы знаем, что мы животные, которые эволюционировали с помощью тех же механизмов, что и все живое. Это всесторонне проявляется в безграничных свидетельствах общих эволюционных историй — факте, что все живые существа закодированы ДНК.Или что аналогичные гены имеют сходные функции у далеких родственников (ген, определяющий глаз, практически одинаков у всех организмов с любой формой зрения). Или что на наших телах есть неизгладимые отпечатки общего происхождения в наших костях (наши руки содержат кости почти так же, как кости в плоской лопасти плавника дельфина, передние ноги лошади и крылья летучей мыши). .

Когда мы сравниваем себя с другими животными, требуется осмотрительный скептицизм.Эволюция составляет всю жизнь, но не все ее черты являются адаптациями. Мы используем животных в науке каждый день, чтобы попытаться понять сложные биохимические пути, чтобы разработать лекарства или понять болезнь. Мыши, крысы, обезьяны, даже кошки, тритоны и броненосцы дают неоценимую информацию о нашей биохимии, но даже в этом случае все исследователи признают ограниченность этих молекулярных аналогий; у нас были общие предки с этими животными миллионы лет назад, и наши эволюционные траектории подтолкнули эту биохимию к тому, чтобы она соответствовала каждому виду, как это происходит сегодня.

Шимпанзе может использовать палку, чтобы отделить личинку от коры дерева — каледонские вороны обладают такой же способностью. Фотография: Дэвид Самсон / PA

Однако, когда дело доходит до поведения, параллели часто становятся далекими или примерами конвергентной эволюции. Тот факт, что шимпанзе использует палку, чтобы вытащить жирную личинку из коры дерева, является уловкой, не зависящей от той же способности каледонских ворон, чьи навыки часто становятся источником растущего удивления по мере их дальнейшего изучения.Люди — обязательные пользователи инструментов; мы далеко расширили наши возможности, используя природу и изобретая технологии. Но многие другие существа используют инструменты, около 1% всех животных, и они охватывают девять классов: морские ежи, насекомые, пауки, крабы, улитки, осьминоги, рыбы, птицы и млекопитающие. Это неизбежно означает, что использование инструментов — это трюк, который многократно приобретался в процессе эволюции, и практически невозможно предположить какой-то один эволюционный антецедент, из которого возникло это поведение.Орангутаны используют листья и ветки в качестве перчаток при работе с колючими фруктами и в качестве головных уборов во время дождя, а также лепят ветки, чтобы помочь мастурбировать. Шимпанзе точат зубами палки, чтобы шашлыкать спящих младенцев. Крабы-боксеры несут пары жалящих анемонов, чтобы отогнать врагов, за что они получили менее жесткое прозвище «крабы с помпонами». Нет никаких доказательств того, что подобное поведение демонстрирует непрерывность во времени.

Поведение животных показывает, что гомосексуализм — во многих местах до сих пор осуждаемый как преступление против природы — широко распространен.

Споры по этим вопросам, как правило, являются прерогативой ученых.Но есть набор моделей поведения, которые также проверяются криминалистически и с учетом эволюции, охват которых выходит далеко за пределы академических кругов. Мы — вид, который тратит огромные ресурсы, усилия и время на прикосновение к гениталиям друг друга. Большинство животных — сексуальные существа, и основная функция секса — воспроизводить потомство. Статист Дэвид Шпигельхальтер подсчитал, что в одной только Британии происходит до

0000 актов гетеросексуальных контактов в год — примерно 100000 в час. Ежегодно в Британии рождается около 770 000 младенцев, и если мы включим выкидыши и аборты, число зачатий возрастет примерно до 900 000 в год.

Это означает, что из этих

0000 британских встреч 0,1% приводит к оплодотворению яйца. Из каждой 1000 половых актов, которые могут привести к рождению ребенка, на самом деле это делает только один.

В статистике это считается не очень значимым. Если мы включим гомосексуальное поведение и сексуальное поведение, которое не может привести к беременности, включая одиночные акты, то объем секса, которым мы наслаждаемся, значительно превосходит его основную цель.

Является ли Homo sapiens единственным видом, у которого пол отделен от воспроизводства? Наслаждение сексом может показаться исключительно человеческим опытом, но, хотя мы не склонны рассматривать удовольствие от других животных, мы, конечно же, не единственные животные, которые занимаются сексом без репродуктивного здоровья.Поведение в зоопарке часто бывает странным, поскольку животные в неволе далеки от их естественной среды, но в зоопарке Загреба есть два медведя-самца, которые ежедневно наслаждаются фелляцией, одновременно напевая. Некоторые козы совершают автофелляцию (согласно известному отчету Кинси о сексуальном поведении, 2,7% мужчин успешно пытались это сделать). Мастурбаторами часто бывают самцы около 80 видов и самки около 50 видов приматов. Некоторые формы поведения отражают девиантное или преступное сексуальное поведение, например, каланы, топящие самок, а затем удерживают их тела, чтобы с ними совокупляться.Награда за чистую изобретательность достается дельфинам: сообщается об одном случае, когда самец мастурбировал, наматывая электрический угорь на свой пенис.

«Да, у омаров есть система вознаграждения на основе серотонина, как и у людей, — но они также мочатся прямо со своего лица» Фотография: Фабиан Биммер / Reuters

Некоторые — не все — из этих, казалось бы, знакомых сексуальных практик можно легко объяснить. Самцы сусликов Кейптауна ведут беспорядочную половую жизнь и мастурбируют после совокупления, как мы думаем, из соображений гигиены, защищая себя от заболеваний, передающихся половым путем, промыванием своих трубок.Другое поведение по-прежнему остается для нас загадкой: жирафы проводят большую часть своего времени в сексуальной сегрегации, и подавляющее большинство сексуальных отношений, по-видимому, представляют собой проникновение от мужчины к мужчине. Как и бесчисленные примеры сексуального поведения между представителями одного пола, это демонстрирует, что гомосексуализм — однажды и во многих местах по сей день осужденный как преступление против природы — широко распространен.

Поскольку секс и гендерная политика занимают важное место в нашей жизни, некоторые обращаются к эволюции в поисках ответов на сложные вопросы о динамике отношений между мужчинами и женщинами, а также о социальных структурах, которые вызывают у нас столько гнева.Эволюционные психологи пытаются объяснить наше поведение сегодня, предполагая, что оно связано с адаптацией к жизни плейстоцена. Часто эти утверждения абсурдны, например, «женщины наносят румяна на щеки, потому что они привлекают мужчин, напоминая им о спелых фруктах».

Пропагандистов подобной лженауки много, и наиболее выдающимся из современной группы является клинический психолог и гуру Джордан Петерсон, который в своих лекциях с абсолютной уверенностью утверждает этот «факт» о румянцах и фруктах.Вкратце, проблемы с этой идеей довольно просты: большинство фруктов не красные; большинство оттенков кожи не белые; и, что особенно важно, критерием эволюционного успеха является увеличение репродуктивного успеха. Есть ли у нас хоть малейшие данные, свидетельствующие о том, что у женщин, которые носят румяна, больше детей, чем у тех, кто их не носит? Нет, мы не.

Петерсон также хорошо известен тем, что использовал существование патриархальной иерархии доминирования у неспецифических видов омаров в качестве подтверждающего доказательства естественного существования мужской иерархии у людей.Почему из всего творения выбирают лобстера? Потому что это согласуется с предвзятым политическим нарративом Петерсона. К сожалению, это безумно плохой выбор, и он тщательно исследован. Петерсон утверждает, что, как и у людей, у омаров есть нервная система, которая «работает на серотонине» — фраза, которая практически не имеет научного значения — и что в результате «неизбежна преемственность в способах организации животных и людей. их структуры ». В нервной системе омаров действительно есть система вознаграждения, основанная на серотонине, которая каким-то образом коррелирует с социальной иерархией: более высокий уровень серотонина связан с повышенной агрессией у самцов, что является частью установления выбора партнера, когда, как говорит Петерсон, «самые желанные самки» выстраивайтесь и соревнуйтесь за ваше внимание ».

Косатки, заходящие в бухту Королевских пингвинов на субантарктическом острове Марион, живут в матриархальной социальной группе. Фотография: Nico de Bruyn / PA

Половой отбор — одна из движущих сил естественного отбора у большинства животных. Как правило, самцы соревнуются друг с другом, и у самок впоследствии есть выбор, с какими самцами им спариваться. Хотя это одна из наиболее изученных областей эволюционной биологии, невероятно сложно установить, что правила, применимые к лобстерам (или оленям и оленям, или павлинам и павлинам), применимы и к людям.Существуют физические и поведенческие различия между мужчинами и женщинами в отношении пола, но наша культурная эволюция ослабила оковы естественного отбора до такой степени, что мы не можем удовлетворительно сопоставить свое поведение с другими животными, и утверждения, что мы можем, часто являются плохой наукой.

Петерсон считает, что система, используемая лобстерами, является причиной существования социальных иерархий у людей. Проблема с утверждением заключается в следующем: серотонин действительно является основной частью нейронной передающей сети у людей, но эффект серотонина в отношении агрессии противоположен.Более низкие уровни увеличивают агрессию, поскольку ограничивают связь между лобной корой и миндалевидным телом. У омаров нет миндалины или лобных долей. Или мозги, если на то пошло. Большая часть серотонина у людей вырабатывается для улучшения пищеварения. И лобстеры тоже мочатся с лица. Пытаться установить эволюционные прецеденты, которые оправдывают или объясняют наше собственное поведение, — это научная глупость.

Уникальность людей заключается в том, что мы накапливаем культуру и опираемся на нее. Многие животные учатся, но обучаем только мы.

Если вы хотите привести другой, но столь же правдоподобный политический аргумент с веянием науки о том, как устроить наше общество, вы можете сравнить нас с косатками.Они живут в матриархальной социальной группе, в некоторых случаях возглавляемой женщинами в постменопаузе. Или гиены, животные с самой сильной челюстью из всех, которые также являются матриархальными и занимаются лизанием клитора, чтобы установить социальные связи и установить иерархию. Или отряд перепончатокрылых насекомых, в который входят муравьи, пчелы и осы, которые находятся примерно на том же эволюционном расстоянии от нас, что и омары. Их социальная иерархия включает единственную королеву и самцов, роль которых двоякая: защита колонии и предоставление спермы по запросу — они буквально сексуальные рабы.Или пресноводных мелких беспозвоночных, называемых бделлоидными коловратками: миллионы лет назад они совсем отказались от самцов и, похоже, чувствуют себя прекрасно.

Да, у животных, несомненно, существуют иерархии, поскольку конкуренция является неотъемлемой частью природы, а наша сексуальная биология имеет общие корни со всем живым на Земле. Но мы не должны предполагать, что понимание биологии других животных обязательно прояснит нашу собственную, как это делает Петерсон. Странная ирония заключается в том, что тот, кто утверждает, что преклоняется перед эволюцией, одновременно не понимает ее концепций.В некотором смысле это менее убедительный аргумент для биолога-эволюциониста, чем аргумент креационистов, которые просто отрицают, что эволюция произошла. С другой стороны, Дарвин сказал, что «незнание чаще порождает уверенность, чем знание». В наши дни вы можете купить футболки с изображением доминирования лобстеров.

Мы жаждем историй, и эти сказки доставляют удовольствие от повествования. Нам нужны драматические триггеры, которые наделят нас поведением, которое является нашим собственным и, следовательно, может использоваться для определения человечества, и тем самым дать нам чувство принадлежности или даже цели в запутанном современном мире. Чтобы удовлетворить эту тягу, мы обращаемся к науке и истории. Но жизнь сложна, культура динамична: эволюция так не работает. Иногда мы говорим о культурной эволюции в противовес биологической эволюции: первая передается социально, а вторая закодирована в нашей ДНК. Но правда в том, что они неразрывно связаны, и лучше думать об этом как о совместной эволюции генной культуры. Каждый движет друг другом, и культурная передача идей и навыков требует для этого биологически закодированной способности.Биология дает возможность культуре, культура меняет биологию. Уникальность людей заключается в том, что мы накапливаем культуру и опираемся на нее. Многие животные учатся, но учим только мы.

По мере того, как мы приближались к последним 100000 годам или около того, наша культура становилась все более значимой в формировании наших способностей. Это проявляется в том, что наши тела за это время существенно не изменились. Женщина или мужчина, жившие 1000 веков назад, прекрасно вписались бы в любой город мира сегодня, если бы мы привели их в порядок и подстригали.Но с тех пор наша жизнь стала еще более сложной.

Мы отчаянно пытаемся найти то, что заставит нас превратиться из простого животного в образец животных Гамлета. Это был наш язык? Была ли это религия, или музыка, или искусство, или что-то еще, что не так уникально для нас, как мы когда-то думали? Правда в том, что все это и даже больше, но, что особенно важно, наши умы были заняты передачей навыков и идей другим. Мы изменили наши общества и максимально расширили способы передачи культуры.Мы взяли на себя работу эволюции и, обучая друг друга, создали себя. Истории, которые мы рассказываем о том, как мы стали тем, кем мы являемся, часто игнорируют сложность биологии и океаны времени, в течение которых мы развивались. Чтобы понять эволюцию человека, нам нужны новые истории.

Книга людей: история того, как мы стали нами, Адама Резерфорда опубликована W&N (18,99 фунтов стерлингов). Чтобы заказать копию за 16,33 фунта стерлингов, перейдите на сайт guardianbookshop. com или позвоните по телефону 0330 333 6846. Бесплатная доставка по Великобритании на сумму более 10 фунтов стерлингов, только онлайн-заказы.Телефонные заказы мин. p & p 1,99 фунта стерлингов.

Права животных — неотъемлемая ценность | Ph215: Введение в этику

В книге Регана «Дело в защиту прав животных» он утверждает, что все «нормальные млекопитающие старше одного года имеют те же основные моральные права», что и люди. По сути, это означает, что те же этические стандарты, которые применяются к людям, должны применяться и к животным. Хотя я считаю, что животные и, в частности, млекопитающие действительно заслуживают определенного уровня этических стандартов, ставить их на один уровень с людьми, на мой взгляд, неправильно.Риган использует термин неотъемлемая ценность, чтобы выразить, почему он так считает, неотъемлемая ценность в случае этики животных может быть описана как ценность, которой животное обладает само по себе, как самоцель, противоположность этому — инструментальная. ценность, что означает, что животное имеет ценность только для других животных, таких как люди.

Как говорится в статье, теория Регана требует от нас разделить все живые существа на две категории. Во-первых, те, кто имеет внутреннюю ценность, имеют те же основные права, что и люди, а во-вторых, те, кто не имеет внутренней ценности, не имеют морального права.Лично я совершенно не согласен с этим мнением, я считаю, что все животные, включая человека, обладают сочетанием внутренней ценности и инструментальной ценности, и что эта комбинация во многом зависит от того, где животные находятся в пищевой цепи. Я говорю «пищевая цепь», потому что категорически не согласен с использованием животных для других целей, таких как мех и ковры, поскольку считаю аморальным получать пользу от животных в декоративных целях. Например, человек будет иметь почти 100% естественную ценность и 0% инструментальную ценность, поскольку люди являются вершиной пищевой цепочки, тогда как такое животное, как корова, будет иметь более сбалансированное соотношение между внутренней и инструментальной ценностью, поскольку их мясо широко распространено. съедены людьми, и это морально принято людьми.

В аргументе Регана он придает большое значение различию млекопитающих и других видов, утверждая, что животные — это прежде всего самый важный тип животных. Кроме того, он также говорит, что млекопитающие должны быть «нормальными» и возрастом старше одного года, я считаю все три его утверждения слегка несправедливыми. Во-первых, что делает млекопитающее более особенным, чем рептилия или птица? Во-вторых, почему животное должно быть определенного возраста, чтобы быть классифицированным, чтобы иметь определенный уровень внутренней ценности? Я не думаю, что должна быть какая-либо корреляция между возрастом и внутренней ценностью, особенно если теория утверждает, что не может быть золотой середины в отношении внутренней ценности.Однако один из аспектов аргумента Регана состоит в том, что неживые существа могут обладать внутренними ценностями, в основном потому, что многие из этих неразумных объектов, таких как камни и реки, играют очень важную роль в экосистемах, они могут быть средой обитания или могут служить защитой для животных, делая они имеют решающее значение для выживания самих животных.

В целом, я согласен с некоторыми аспектами объяснения Риганом прав животных, однако основная часть его теории, с которой я не согласен, — это идея о том, что млекопитающее либо имеет, либо не имеет унаследованной ценности.Я чувствую, что ценность различается от животного к животному, и то, что животное унаследовало ценность, не должно означать, что им позволено иметь те же права, что и люди.

Уоррен М.А. (1978). Трудности с сильными позициями прав животных. Недлендс, Австралия: Уоррен.

Эта запись была размещена в Applied Ethics. Добавьте в закладки постоянную ссылку.

Животные и этика | Интернет-энциклопедия философии

Какое место должны занимать животные, не являющиеся людьми, в приемлемой системе морали? Эти животные существуют на границе наших моральных представлений; в результате мы иногда обнаруживаем, что придаем им сильный моральный статус, а в других случаях вообще отказываем им в каком-либо моральном статусе. Например, общественное возмущение сильно, когда становится доступным информация о «щенячьих фабриках»; Мысль здесь заключается в том, что собаки заслуживают гораздо большего внимания, чем им уделяют операторы таких мест.Однако, когда указывается, что условия на заводской ферме такие же плохие, если не намного хуже, чем на ферме для щенков, обычная реакция заключается в том, что пострадавшие — это «просто животные», а не заслуживают нашего внимания. Философские взгляды на моральное состояние животных разнообразны и в целом могут быть сгруппированы в три общие категории: косвенные теории, прямые, но неравные теории и теории морального равенства.

Косвенные теории отрицают моральный статус животных или равное уважение с людьми из-за недостатка сознания, разума или автономии.В конечном итоге отрицая моральный статус животных, эти теории могут по-прежнему требовать не причинения вреда животным, но только потому, что это наносит вред нравственности человека. Аргументы в этой категории были сформулированы такими философами, как Иммануил Кант, Рене Декарт, Фома Аквинский, Питер Каррутерс и различными религиозными теориями.

Прямые, но неравные теории придают определенное моральное значение животным, но отказывают им в более полном моральном статусе из-за их неспособности уважать права другого агента или демонстрировать моральную взаимность в сообществе равных агентов.Аргументы в этой категории рассматривают разумность животного как достаточную причину, чтобы не причинять прямой вред животным. Однако там, где интересы животных и людей вступают в противоречие, особые свойства человеческого бытия, такие как рациональность, автономия и самосознание, придают большее значение интересам людей.

Теории морального равенства распространяют на животных равное внимание и моральный статус, опровергая предполагаемую моральную значимость вышеупомянутых особых свойств человека.Рассуждая по аналогии, теории морального равенства часто расширяют понятие прав на животных на том основании, что они обладают такими же физиологическими и умственными способностями, что и младенцы или люди-инвалиды. Аргументы в этой категории были сформулированы такими философами, как Питер Сингер и Том Риган.

Содержание

  1. Косвенные теории
    1. Мировоззрение / Религиозные теории
    2. Кантовские теории
    3. Декартовы теории
    4. Контрактуалистские теории
    5. Применение при лечении животных
    6. Два общих аргумента против косвенных теорий
      1. Аргумент из крайних случаев
      2. Проблемы с косвенными обязанностями перед животными
  2. Прямые, но неравные теории
    1. Почему животные имеют прямой моральный статус
    2. Почему животные не равны людям
      1. Только люди имеют права
      2. Только люди рациональны, автономны и обладают самосознанием
      3. Только люди могут действовать нравственно
      4. Только люди являются частью морального сообщества
  3. Теории морального равенства
    1. Певица и принцип равного учета интересов
      1. Аргумент из маргинальных случаев (снова)
      2. Изощренный негалитарный аргумент
      3. Практическое применение
    2. Регана и права животных
  4. Ссылки и дополнительная литература
    1. Антологии
    2. Монографии
    3. Статьи

1.Косвенные теории

Согласно косвенным теориям, животные сами по себе не оправдывают нашего морального беспокойства, но могут вызывать беспокойство только в той мере, в какой они надлежащим образом связаны с людьми. Обсуждаются различные виды косвенных теорий: мировоззренческие / религиозные теории, кантовские теории, картезианские теории и теории контрактуализма. Последствия такого рода теорий для правильного обращения с животными будут изучены после этого. Наконец, будут обсуждены два распространенных метода аргументации против косвенных теорий.

а. Мировоззрение / Религиозные теории

Некоторые философы отрицают, что животные заслуживают прямого морального беспокойства, из-за религиозных или философских теорий о природе мира и надлежащем месте его обитателей. Одно из самых ранних и ярких выражений этого взгляда пришло к нам от Аристотеля (384-322 до н. Э.). Согласно Аристотелю, существует естественная иерархия живых существ. Различные уровни определяются способностями существ в силу их природы.В то время как растения, животные и люди способны питаться и расти, только животные и люди способны к сознательному опыту. Это означает, что растения, уступая животным и людям, выполняют функцию удовлетворения потребностей животных и людей. Точно так же люди превосходят животных, потому что люди обладают способностью использовать разум для управления своим поведением, в то время как животные лишены этой способности и вместо этого должны полагаться на инстинкт. Отсюда следует, что функция животных — служить нуждам человека.Это, согласно Аристотелю, «естественно и целесообразно» (Regan and Singer, 1989: 4-5).

Вслед за Аристотелем христианский философ св. Фома Аквинский (1225-1274) утверждает, что, поскольку только разумные существа способны определять свои действия, они — единственные существа, к которым мы должны проявлять заботу «ради них самих» (Regan and Singer, 1989: 6-12). Фома Аквинский считает, что если одно существо не может управлять своими собственными действиями, то это должны делать другие; эти виды существ — просто инструменты.Инструменты существуют ради людей, которые их используют, а не ради них самих. Поскольку животные не могут управлять своими собственными действиями, они всего лишь инструменты и существуют ради людей, которые направляют их действия. Фома Аквинский считает, что его точка зрения вытекает из того факта, что Бог является последним концом вселенной, и что только используя человеческий интеллект, можно получить знание и понимание Бога. Поскольку только люди способны достичь этой конечной цели, все другие существа существуют ради людей и их достижения этого конечного конца вселенной.

Остатки такого рода взглядов остаются в оправданиях игнорирования интересов животных на основе пищевой цепочки. Согласно этому образу мысли, если один вид существ регулярно ест другой вид, то считается, что первый находится выше в пищевой цепочке. Если одно существо стоит выше другого в пищевой цепи, то для него естественно использовать другое в своих интересах. Поскольку такое поведение является естественным, оно не требует дальнейшего морального оправдания.

г. Кантовские теории

Тесно связаны с мировоззренческими / религиозными теориями, например, теории Иммануила Канта (1724–1804). Кант разработал весьма влиятельную теорию морали, согласно которой автономия является необходимым свойством для того, чтобы быть тем существом, интересы которого заключаются в непосредственном учете моральной оценки действий (Kant, 1983, 1956). Согласно Канту, морально допустимые действия — это те действия, которые в данных обстоятельствах могут быть выполнены всеми разумными людьми. Важной частью его концепции морального статуса животных является его опора на понятие желающих .Хотя и животные, и люди имеют желания, которые могут побудить их к действию, только люди способны отказаться от своих желаний и выбрать, какой образ действий предпринять. Эта способность проявляется нашей волей. Поскольку животным не хватает этой способности, им не хватает воли, и поэтому они не автономны. Согласно Канту, единственное, что имеет внутреннюю ценность, — это добрая воля. Поскольку у животных вообще нет воли, они не могут иметь доброй воли; поэтому они не имеют никакой внутренней стоимости.

Теория Канта выходит за рамки мировоззренческих / религиозных теорий, опираясь на более общие философские аргументы о природе морали. Вместо того, чтобы просто полагаться на тот факт, что для рациональных и автономных существ «естественно» использовать нерациональные существа по своему усмотрению, Кант вместо этого приводит аргумент в пользу релевантности рациональности и автономии. Теория является кантианской теорией, тогда, если она обеспечивает отчет о свойствах, которыми обладают люди и которых не хватает животным, который гарантирует, что наши соответствующие человеческие существа обладают очень сильным моральным статусом, в то же время отказывая животным в каком-либо моральном статусе вообще. Собственная теория Канта сосредоточена на ценности автономии; другие кантовские теории сосредотачиваются на таких свойствах, как моральный агент, способность существовать во взаимных отношениях с другими людьми, способность говорить или самосознание.

г. Декартовы теории

Другая причина отрицать, что животные заслуживают непосредственного внимания, исходит из веры в то, что животные не обладают сознанием и, следовательно, не имеют интересов или благополучия, которые следует учитывать при рассмотрении последствий наших действий.Кто-то, придерживающийся этой позиции, мог бы согласиться с тем, что , если бы животных были в сознании, мы должны были бы рассматривать их интересы как имеющие прямое отношение к оценке действий, которые на них влияют. Однако, поскольку им не хватает благосостояния, нечего напрямую учитывать при действии.

Одно из наиболее ярких и решительных отрицаний сознания животных разработано Рене Декартом (1596-1650), который утверждает, что животные — это автоматы, которые могут действовать так, как будто они обладают сознанием, но на самом деле это не так (Regan and Singer, 1989: 13-19).Писавший в то время, когда механистический взгляд на мир природы заменял аристотелевскую концепцию, Декарт считал, что все поведение животных можно объяснить чисто механистическими терминами, и что для такого объяснения не требуется ссылки на сознательные эпизоды. Опираясь на принцип экономичности в научном объяснении (обычно называемый бритвой Оккама), Декарт предпочитал объяснять поведение животных, полагаясь на простейшее возможное объяснение их поведения.Поскольку можно объяснить поведение животных без ссылки на внутренние эпизоды осознания, это проще, чем полагаться на предположение, что животные обладают сознанием, и поэтому является предпочтительным объяснением.

Декарт предвидит ответ, что его рассуждения, если они применимы к поведению животных, должны быть одинаково хорошо применимы к поведению человека. Согласно Декарту, механистическое объяснение поведения неприменимо к людям по двум причинам. Во-первых, люди способны к сложному и необычному поведению.Такое поведение не является результатом простых реакций на стимулы, а является результатом наших рассуждений о мире, как мы его воспринимаем. Во-вторых, люди способны говорить, выражая мысли. Декарт знал, что некоторые животные издают звуки, которые можно было бы принять за речь, например, «просьбу» попугая о еде, но утверждал, что эти высказывания являются чисто механически вызванным поведением. Только люди могут говорить спонтанно и выражать мысли.

На позицию Декарта по этим вопросам во многом повлияли его философия разума и онтология. Согласно Декарту, существует два взаимоисключающих и совместно исчерпывающих вида сущностей или свойств: материальные или физические сущности с одной стороны и ментальные сущности с другой. Хотя все люди тесно связаны с физическим телом, они не идентичны своему телу. Скорее, они идентичны своим душам или нематериальной ментальной субстанции, составляющей их сознание.Декарт считал, что и сложность человеческого поведения, и человеческая речь требуют постулирования такой нематериальной субстанции для объяснения. Однако поведение животных не требует такого предположения; кроме того, как утверждал Декарт, «более вероятно, что черви, мухи и гусеницы движутся механически, чем то, что все они имеют бессмертную душу» (Regan and Singer, 1989: 18).

В последнее время всплывают аргументы против сознания животных. Один из способов опровергнуть утверждение о том, что животные обладают сознанием, состоит в том, чтобы указать на недостатки аргументов, претендующих на то, чтобы утверждать, что животные обладают сознанием.Например, Питер Харрисон недавно утверждал, что аргумент от аналогии, один из наиболее распространенных аргументов в пользу утверждения о том, что животные обладают сознанием, безнадежно ошибочен (Harrison, 1991). Аргумент аналогии опирается на сходство между животными и людьми, чтобы поддержать утверждение о том, что животные обладают сознанием. Сходства, обычно приводимые сторонниками этого аргумента, — это сходство в поведении, сходство в физических структурах и сходство в относительном положении на эволюционной шкале. Другими словами, и люди, и животные одинаково реагируют на «болевые раздражители»; и животные, и люди имеют мозг, нервы, нейроны, эндорфины и другие структуры; и как люди, так и животные относительно близки друг к другу по эволюционной шкале. Поскольку в этом отношении они похожи друг на друга, у нас есть веские основания полагать, что животные обладают сознанием, как и люди.

Харрисон атакует эти точки одну за другой. Он указывает, что так называемое болевое поведение не является ни необходимым, ни достаточным для переживания боли.В этом нет необходимости, потому что лучшая политика в некоторых случаях может заключаться в том, чтобы не показывать, что вам больно. Этого недостаточно, поскольку амебы проявляют болевое поведение, но мы не верим, что они могут чувствовать боль. Точно так же мы могли бы легко запрограммировать роботов на поведение, связанное с болью, но мы не можем сделать вывод, что они чувствуют боль. Сходство физических структур животных и человека неубедительно, потому что мы понятия не имеем, как физическая структура людей вообще дает начало опыту, и даже если она вообще дает начало опыту.Эволюционные соображения также не являются окончательными, потому что только поведение с болью, а не само переживание боли было бы выгодным в борьбе за выживание. Харрисон заключает, что, поскольку самый сильный аргумент в пользу утверждения о том, что животные обладают сознанием, не работает, мы не должны верить, что они обладают сознанием.

Питер Каррутерс предположил, что есть еще одна причина сомневаться в сознательности животных (Carruthers, 1989, 1992). Каррутерс начинает с того, что отмечает, что не все человеческие переживания являются сознательными.Например, я могу думать о предстоящей конференции во время вождения и никогда сознательно не «видеть» на дороге грузовик, которого я избегаю. Точно так же пациенты, страдающие «слепотой» в части своего поля зрения, не имеют сознательного опыта видения чего-либо в этой части поля. Тем не менее, в обоих этих случаях должен быть какой-то опыт, поскольку я действительно свернул, чтобы избежать грузовика, и, должно быть, «видел» его, а также потому, что пациенты со слепым зрением могут ловить объекты, которые бросают в них в слепой зоне, с относительно слабым зрением. высокая частота.Затем Каррутерс отмечает, что разница между сознательными и бессознательными переживаниями состоит в том, что сознательные переживания доступны мыслям более высокого порядка, а бессознательные — нет. (Мысль высшего порядка — это мысль, которая может принимать в качестве объекта другую мысль.) Таким образом, он заключает, что для того, чтобы иметь сознательные переживания, нужно иметь возможность иметь мысли более высокого порядка. Однако у нас нет оснований полагать, что животные обладают мыслями более высокого порядка, и, следовательно, нет оснований полагать, что они обладают сознанием.

г. Контрактуалистские теории

Контрактуалистские теории морали истолковывают мораль как набор правил, которые рациональные люди выбирают при определенных условиях для управления своим поведением в обществе. Эти теории имеют долгую и разнообразную историю; однако связь между договорностью и животными по-настоящему не исследовалась до тех пор, пока Джон Роулз не опубликовал свою книгу A Theory of Justice . В этой работе Ролз приводит доводы в пользу концепции справедливости как честности.Выступая против утилитарных теорий справедливости, Ролз считает, что лучшая концепция справедливого общества — это такая, в которой правила, управляющие этим обществом, являются правилами, которые будут выбираться людьми из-за завесы невежества. Завеса невежества — это гипотетическая ситуация, в которой люди не знают каких-либо конкретных деталей о себе, таких как их пол, возраст, раса, интеллект, способности и т. Д. Однако эти люди действительно знают общие факты о человеческом обществе, такие как факты. о психологии, экономике, мотивации человека и т. д.У Ролза предполагаемые подрядчики в значительной степени корыстолюбивы; Цель каждого человека — выбрать правила, которые принесут ему наибольшую пользу. Поскольку они не знают, кто они такие, они не будут выбирать правила, которые приносят пользу одному человеку или сегменту общества, а не другому (поскольку они могут оказаться в группе пострадавших). Вместо этого они выберут правила, которые защищают, прежде всего, рациональных, автономных людей.

Хотя Ролз отстаивает эту концепцию как концепцию справедливости, другие пытались расширить ее, чтобы охватить всю мораль.Например, в книге The Animals Issue Питер Каррутерс приводит доводы в пользу концепции морали, которая в значительной степени основана на работе Ролза. Каррутерс отмечает, что если мы так расширим концепцию Ролза, животные не будут иметь прямого морального статуса. Поскольку подрядчики эгоистичны, но не знают, кто они такие, они принимают правила, защищающие рациональных людей. Однако подрядчики достаточно знают о себе, чтобы понимать, что они не животные. Поэтому они не будут принимать правила, обеспечивающие особую защиту животных, поскольку это не будет способствовать их личным интересам.В результате разумные люди будут защищены напрямую, а животные — нет.

e. Значение для лечения животных

Если косвенные теории верны, то мы не обязаны считать, что интересы животных имеют прямое отношение к оценке наших действий, когда мы решаем, как действовать. Однако это не означает, что от нас вообще не требуется учитывать, как наши действия повлияют на животных. Тот факт, что что-то не является непосредственно морально значимым, не означает, что мы можем делать с этим все, что захотим.Например, есть два простых способа введения ограничений в отношении надлежащего обращения с животными. Рассмотрим наши обязанности по отношению к частной собственности. Я не могу уничтожить вашу машину, если захочу, потому что это ваша собственность, и, повредив ее, я тем самым причиню вам вред. Кроме того, я не могу пойти на городскую площадь и разрушить старое дерево для развлечения, так как это может расстроить многих людей, которые заботятся о дереве.

Аналогичным образом, по этим причинам могут существовать обязанности в отношении животных.Я не могу причинить вред вашим домашним животным, потому что они принадлежат вам, и, причиняя им вред, я тем самым причиню вам вред. Я также не могу причинять вред животным в общественных местах просто для развлечения, так как это расстроит многих людей, и я обязан не причинять людям чрезмерное беспокойство. Это два простых способа, с помощью которых косвенные теории повлияют на животных.

Есть два других способа, по которым еще более строгие ограничения в отношении надлежащего обращения с животными могут быть порождены косвенными теориями.Во-первых, и Иммануил Кант, и Питер Каррутерс утверждают, что могут быть более обширные косвенные обязанности по отношению к животным. Эти обязанности распространяются не только на обязанность воздерживаться от причинения вреда чужой собственности и обязанность не оскорблять любителей животных. Скорее, мы также обязаны воздерживаться от жестокости по отношению к ним. Кант утверждает:

Наши обязанности по отношению к животным — это просто косвенные обязанности по отношению к человечеству. Животная природа имеет аналогии с человеческой природой, и, выполняя свои обязанности перед животными в отношении проявлений человеческой природы, мы косвенно выполняем свой долг перед человечеством …Мы можем судить о сердце человека по его обращению с животными (Regan and Singer, 1989: 23-24).

Точно так же Каррутерс пишет:

Такие действия [как издевательства над кошкой] неправильны, потому что они жестоки. Они выдают безразличие к страданиям, которые могут проявиться … в отношениях этого человека с другими рациональными агентами. Таким образом, хотя действие не может нарушать никаких прав … оно остается неправильным, независимо от его воздействия на любого любителя животных (Carruthers, 1992: 153-54).

Итак, хотя нам не нужно рассматривать то, как наши действия влияют на самих животных, нам необходимо учитывать, как наше обращение с животными повлияет на наше отношение к другим людям. Если жестокость по отношению к животному увеличивает вероятность того, что мы будем жестокими по отношению к другим людям, мы не должны быть жестокими по отношению к животным; Если благодарность животным помогает нам быть благодарными людям, тогда мы должны быть благодарны животным.

Во-вторых, может быть аргумент в пользу вегетарианства, который вообще не полагается на соображения благополучия животных.Учтите, что на каждый фунт белка, полученного из животных источников, мы должны накормить животных в среднем двадцатью тремя фунтами растительного белка. Многие люди на планете сегодня умирают от болезней, которые легко поддаются лечению, в основном из-за того, что диета не соответствует уровню голода. Если можно продемонстрировать, что мы обязаны облегчить страдания этих людей, то один из возможных способов выполнения этого долга — воздержание от употребления мяса. Растительный белок, которым кормят животных, которых едят богатые страны, можно было бы вместо этого использовать, чтобы накормить людей, живущих в таких плачевных условиях.

Конечно, не все сторонники косвенной теории принимают эти результаты. Однако здесь следует подчеркнуть, что даже если допустить, что животные не имеют прямого морального статуса, мы можем иметь (возможно, требовать) обязанности в отношении обращения с ними.

ф. Два общих аргумента против косвенных теорий

Два общих аргумента против косвенных теорий показались многим убедительными. Первый аргумент — это аргумент из предельных случаев; второй — аргумент против кантовского представления о косвенных обязанностях по отношению к животным.

и. Аргумент из маргинальных дел

«Аргумент из предельных случаев» — это аргумент, который пытается продемонстрировать, что если животные не имеют прямого морального статуса, то и такие человеческие существа, как младенцы, старческие люди, люди с тяжелыми когнитивными нарушениями и другие подобные «маргинальные случаи» человечества, не имеют такого же статуса. Поскольку мы считаем, что такие люди действительно обладают прямым моральным статусом, должно быть что-то не так с любой теорией, которая утверждает, что это не так. Более формально аргумент имеет следующую структуру:

  1. Если мы вправе отрицать прямой моральный статус животных, то мы вправе отрицать прямой моральный статус в крайних случаях.
  2. Мы не имеем права отрицать прямой моральный статус крайних случаев.
  3. Следовательно, у нас нет оснований отрицать прямой моральный статус животных.

Защита предпосылки (1) обычно выглядит примерно так. Если рациональность (или автономность, или способность говорить) позволяет нам отрицать прямой моральный статус животных, то мы также можем отказать в этом статусе любому человеку, который не является рациональным (или автономным, способным говорить и т. Д.). Эта линия рассуждений работает почти для всех свойств, которые, как считалось, оправдывают отказ от прямого морального статуса животных.Поскольку маргинальные случаи — это существа, чьи способности равны, если не меньше, способностей животных, любая причина не допускать животных к классу существ с прямым моральным статусом также не допускает и маргинальных случаев.

Есть одно свойство, которое невосприимчиво к этой аргументации, а именно свойство быть человеком. Некоторые, кто придерживается мировоззрения / религиозных взглядов, могут отвергнуть этот аргумент и вместо этого заявить, что для людей просто «естественно» быть выше животных по любой моральной шкале.Однако, если кто-то так поступает, он должен отказаться от утверждения, что люди выше животных, потому что люди более разумны или рациональны, чем животные. Вместо этого следует заявить, что человечество само по себе является морально значимым свойством. В последнее время немногие готовы делать такие заявления.

Другой способ избежать этой аргументации — отрицать вторую предпосылку (ср. Frey, 1980; Francis and Norman, 1978). Это можно сделать в несколько этапов. Во-первых, можно отметить, что действительно маргинальных людей очень мало.Например, младенцы, хотя и не в настоящее время рациональны, могут стать рациональными. Возможно, по этой причине их не следует считать маргинальными. Точно так же пожилые люди могут иметь прямой моральный статус из-за желаний, которые у них были, когда они были моложе и рациональны. После того, как оценивается фактическое количество маргинальных случаев, утверждается, что не противоречит интуиции сделать вывод о том, что оставшиеся люди в конце концов не имеют прямого морального статуса. И снова, однако, немногие готовы согласиться с этим выводом.Тот факт, что младенец с серьезными когнитивными нарушениями может ощущать боль, большинству кажется причиной воздерживаться от причинения вреда младенцу.

ii. Проблемы с косвенными обязанностями перед животными

Еще один аргумент против косвенных теорий начинается с интуиции, что есть вещи, которые просто невозможно сделать с животными. Например, мне не разрешается пытать свою кошку ради развлечения, даже если об этом никто не узнает. Эту интуицию должна учесть любая приемлемая моральная теория.Аргумент против косвенных теорий состоит в том, что они не могут удовлетворительно приспособить эту интуицию.

И Кант, и Каррутерс согласны с тем, что я буду пытать свою кошку ради развлечения было бы неправильно. Однако они считают, что это неправильно не из-за причинения вреда кошке, а из-за того, какое влияние это действие окажет на меня. Многие считают, что это очень неудовлетворительное описание долга. Роберт Нозик называет отрицательные последствия такого поступка , моральные побочные эффекты и спрашивает:

Почему должно иметь такое распространение? Если само по себе совершенно нормально делать что-либо с животными по любой причине, тогда при условии, что человек осознает четкую грань между животными и людьми и помнит об этом в своих действиях, почему убийство животных должно его зверствовать и сделать его более вероятным причинить вред или убить людей (Nozick, 1974: 36)?

Другими словами, если причинение вреда животному не является неправильным само по себе, трудно понять, почему такое действие может побудить людей совершить другие действия, которые также являются неправильными.Если у сторонника косвенной теории нет лучшего объяснения того, почему пытать кошку ради развлечения — это неправильно, и до тех пор, пока мы твердо верим в такие действия, мы будем вынуждены признать, что косвенные теории неприемлемы.

Косвенные теоретики могут ответить и ответили на этот аргумент тремя способами. Во-первых, они могут отвергнуть утверждение, что объяснение обязанности сторонним теоретиком неудовлетворительно. Во-вторых, они могли бы предложить альтернативное объяснение того, почему такие действия, как пытки кошки, неправильны.В-третьих, они могут отвергнуть утверждение, что такого рода действия обязательно неправильны.

2. Прямые, но неравные теории

Большинство людей соглашается с утверждением о надлежащем моральном статусе животных, согласно которому интересы животных учитываются непосредственно при оценке действий, которые их затрагивают, но не имеют такого значения, как интересы людей. Их защита требует двух частей: защиты утверждения о том, что интересы животных имеют непосредственное значение при оценке действий, которые их затрагивают, и защиты утверждения о том, что интересы животных не имеют такого значения, как интересы людей. .

а. Почему животные имеют прямой моральный статус

Аргумент в поддержку утверждения, что животные обладают прямым моральным статусом, довольно прост. Это выглядит следующим образом:

  1. Если существо разумно, оно имеет прямой моральный статус.
  2. (Большинство) животные разумны
  3. Следовательно, (большинство) животных имеют прямой моральный статус.

«Чувствительность» относится к способности переживать эпизоды позитивно или негативно валентного осознания. Примерами позитивно валентных эпизодов осознания являются удовольствие, радость, восторг и удовлетворенность.Примерами эпизодов осознавания с отрицательной валентностью являются боль, страдание, депрессия и тревога.

В поддержку предположения (1) многие утверждают, что боль и удовольствие имеют прямое моральное отношение и что нет причин полностью игнорировать удовольствие или боль любого существа. Аргумент по аналогии часто используется в поддержку посылки (2) (см. Обсуждение этого аргумента в разделе I, часть C выше). Аргумент аналогии также используется при ответе на сложный вопрос о том, какие именно животные разумны.Общая идея состоит в том, что оправдание приписывания разумности существу тем сильнее, чем больше аналогии с человеческими существами.

Люди также часто используют недостатки косвенных теорий в качестве причины, чтобы поддержать утверждение, что животные обладают прямым моральным статусом. Те, кто считает, что и маргинальные случаи имеют прямой моральный статус, и что косвенные теории не могут ответить на вызов Аргумента из маргинальных случаев, побуждаются к поддержке прямых теорий; Те, кто считает, что такие действия, как пытки собственного кота ради развлечения, неправильны и что косвенные теории не могут объяснить, почему они ошибаются, также приводят к прямым теориям.

г. Почему животные не равны людям

Обычный способ оправдания утверждения о том, что животные не равны людям, состоит в том, чтобы указать, что только люди обладают некоторой собственностью, а затем доказать, что эта собственность является тем, что придает полный и равный моральный статус людям. Некоторые философы использовали следующие утверждения относительно этой стратегии: (1) только люди имеют права; (2) только люди рациональны, автономны и самосознательны; (3) только люди способны действовать морально; и (4) только люди являются частью морального сообщества.

и. Только люди имеют права

Согласно общему пониманию прав, только люди имеют права. Согласно этой концепции прав, если у существа есть право, то другие обязаны воздерживаться от нарушения этого права; права влекут за собой обязанности. Человек, имеющий право на что-либо, должен иметь возможность требовать эту вещь для себя, что влечет за собой возможность представлять себя в своем стремлении к этой вещи как существо, которое на законных основаниях преследует свои интересы (ср.Макклоски, 1979). Поскольку животные не могут представлять себя таким образом, они не могут иметь прав.

Однако отсутствие прав не влечет за собой отсутствие прямого морального статуса; хотя права влекут за собой обязанности, из этого не следует, что обязанности влекут за собой права. Итак, хотя животные могут не иметь прав, у нас все же есть обязанности по отношению к ним. Однако значение наличия права в том, что права выступают в качестве «козырей» против стремления к полезности. Другими словами, если человек имеет право на что-либо, нам не разрешается нарушать это право просто потому, что это приведет к лучшим общим результатам.Наши обязанности перед бесправными могут быть превзойдены соображениями общего блага. Хотя у меня есть долг воздерживаться от разрушения вашей собственности, этот долг может быть нарушен, если я должен уничтожить собственность, чтобы спасти жизнь. Точно так же мне не разрешается причинять вред животным без уважительной причины; однако, если в результате такого вреда будут получены более высокие общие результаты, то причинение вреда животным оправдано. Подобные рассуждения использовались для оправдания таких практик, как экспериментирование с использованием животных, выращивание животных в пищу и использование животных для развлечения в таких местах, как родео и зоопарки.

Существует два разногласия по поводу вышеизложенного описания прав. Во-первых, утверждалось, что если у людей есть права, то и у животных будут права. Например, Джоэл Файнберг утверждал, что для того, чтобы существо имело право, все необходимо, чтобы оно могло быть представлено как законно преследующее свои интересы (Feinberg, 1974). Утверждение о том, что существо должно быть способно представлять себя, слишком сильно, считает Файнберг, поскольку такое требование исключает младенцев, старческого возраста и других маргинальных случаев из класса существ с правами.Другими словами, Файнберг ссылается на еще один пример аргумента из маргинальных случаев, чтобы поддержать свою позицию.

Во-вторых, было заявлено, что необходимо отбросить саму идею прав. На это есть две причины. Во-первых, такие философы, как Р. Г. Фрей, подвергли сомнению законность самой идеи прав, вторя известному утверждению Бентама о том, что права — это «чепуха на ходулях» (Frey, 1980). Во-вторых, философы утверждали, что будет ли существо иметь права или нет, будет существенно зависеть от того, обладает ли оно каким-либо другим свойством более низкого порядка.Например, в соответствии с вышеупомянутой концепцией прав, будет ли существо иметь право или нет, будет зависеть от того, сможет ли оно представить себя как существо, которое законно преследует свои интересы. Если это то, что обосновывает права, то необходимо обсудить моральную важность этой способности вместе с защитой утверждения о том, что животным не хватает этой способности. В более общем плане утверждалось, что если мы хотим отрицать права животных и заявлять, что они есть только у людей, то мы должны сосредоточить внимание не столько на правах, сколько на их основании.По этой причине большая часть недавней литературы, посвященной животным и этике, сосредоточена не столько на правах, сколько на том, обладают ли животные некоторыми другими свойствами и является ли обладание этими свойствами необходимым условием для равного рассмотрения (см. ДеГрация. , 1999).

ii. Только люди рациональны, автономны и обладают самосознанием

Некоторые люди утверждают, что только разумные, автономные и самосознательные существа заслуживают полного и равного морального статуса; поскольку только люди рациональны, автономны и самосознательны, отсюда следует, что только люди заслуживают полного и равного морального статуса.Еще раз: не утверждается, что мы можем делать с животными все, что захотим; скорее, тот факт, что животные разумны, дает нам основание избегать причинения им ненужной боли и страданий. Однако, когда интересы животных и людей вступают в противоречие, мы должны придавать большее значение интересам людей. Это также использовалось для оправдания таких практик, как эксперименты над животными, выращивание животных для еды и использование животных в таких местах, как зоопарки и родео.

Атрибуты рациональности, автономии и самосознания придают полный и равный моральный статус тем, кто ими обладает, потому что эти существа — единственные, кто способен достигать определенных ценностей и благ; эти ценности и блага перевешивают те виды ценностей и благ, которые нерациональные, неавтономные и несознательные существа способны достичь.Например, для того, чтобы достичь достоинства и самоуважения, присущих людям, существо должно быть способным воспринимать себя как одно из многих и должно иметь возможность выбирать свои действия, а не руководствоваться слепым инстинктом ( См. Francis and Norman, 1978; Steinbock, 1978). Кроме того, ценности ценить искусство, литературу и товары, которые связаны с глубокими личными отношениями, требуют, чтобы человек был рациональным, автономным и самосознательным. Эти и им подобные ценности являются для нас высшими ценностями; они делают нашу жизнь достойной жизни.Как писал Джон Стюарт Милль: «Немногие человеческие существа согласились бы превратиться в какое-либо из низших животных за обещание максимально полного удовлетворения звериных удовольствий» (Mill, 1979). Мы считаем, что жизни существ, которые могут испытывать эти блага, более ценны и, следовательно, заслуживают большей защиты, чем жизни существ, которые не могут.

iii. Только люди могут действовать нравственно

Еще одна причина для того, чтобы больше отдавать предпочтение интересам людей, заключается в том, что только люди могут действовать нравственно.Это считается важным, потому что существа, которые могут действовать нравственно, должны жертвовать своими интересами ради других. Отсюда следует, что тем, кто жертвует своим благом ради других, больше заботятся те, кому такие жертвы приносят пользу. Поскольку животные не могут действовать морально, они не будут жертвовать своим благом ради других, а скорее будут преследовать свое благо даже за счет других. Вот почему люди должны придавать интересам других людей больше внимания, чем интересам животных.

iv. Только люди являются частью морального сообщества

Наконец, некоторые утверждают, что членство в моральном сообществе необходимо для полного и равного морального статуса. Моральное сообщество определяется не в терминах внутренних свойств, которыми обладают существа, а скорее в терминах важных социальных отношений, существующих между существами. Например, люди могут общаться друг с другом значимым образом, могут вступать в экономические, политические и семейные отношения друг с другом, а также могут развивать глубокие личные отношения друг с другом.Такие отношения требуют, чтобы члены таких отношений уделяли больше внимания другим членам этих отношений, чем другим, чтобы отношения продолжались. Поскольку эти отношения составляют то, что составляет нашу жизнь и содержащуюся в ней ценность, мы должны придавать большее значение интересам людей, чем животным.

3. Теории морального равенства

Последние теории для обсуждения — это теории морального равенства.Согласно этим теориям, животные не только обладают прямым моральным статусом, но также имеют тот же моральный статус, что и люди. Согласно теоретикам подобного рода, не может быть законной причины помещать людей и животных в разные моральные категории, и поэтому, какими бы ни были наши обязанности по отношению к людям, они также будут основаны на обязанностях по отношению к животным.

а. Певица и принцип равного учета интересов

Питер Сингер оказал большое влияние на дебаты о животных и этике.Публикация его книги Animal Liberation ознаменовала начало растущего и все более мощного движения как в Соединенных Штатах, так и в Европе.

Зингер атакует взгляды тех, кто хочет придавать интересам животных меньший вес, чем интересам людей. Он утверждает, что если мы попытаемся распространить такое неравное внимание на интересы животных, мы будем вынуждены уделять неодинаковое внимание интересам разных людей. Однако это противоречит интуитивно правдоподобному и общепринятому утверждению, что все люди равны.Сингер заключает, что вместо этого мы должны распространить принцип равного учета интересов и на животных. Сингер описывает этот принцип следующим образом:

Суть принципа равного учета интересов состоит в том, что мы придаем равный вес в наших моральных рассуждениях одинаковым интересам всех, кого затрагивают наши действия (Singer, 1993: 21).

Зингер защищает этот принцип двумя аргументами. Первый — это вариант «Аргумента из предельных случаев»; второй — изощренный негалитарный аргумент.

и. Аргумент из маргинальных случаев (снова)
Версия

Аргумента из маргинальных случаев Зингера немного отличается от версии, указанной выше. Он работает следующим образом:

  1. Чтобы сделать вывод о том, что все и только люди заслуживают полного и равного морального статуса (и, следовательно, что никакие животные не заслуживают полного и равного морального статуса), должно быть какое-то свойство P , которым обладают все и только люди. может обосновать такое требование.
  2. Любой P , который есть только у людей, является свойством, которого (некоторым) людям не хватает (например,г., маргинальные случаи).
  3. Любой номер P , который есть у всех людей, также есть у (большинства) животных.
  4. Следовательно, нет никакого способа защитить утверждение, что все и только люди заслуживают полного и равного морального статуса.

Зингер не защищает свою первую предпосылку, но в этом нет необходимости; Сторонники точки зрения, согласно которой все и только люди заслуживают полного и равного морального статуса, сами полагаются на нее (см. обсуждение «Прямых, но неравных теорий» выше).В поддержку второй посылки Зингер просит нас точно рассмотреть, какими свойствами обладают только люди, которые могут служить основанием для такого сильного морального статуса. Некоторые свойства, такие как принадлежность к человеку, наличие человеческой ДНК или прямая ходьба, не кажутся теми свойствами, которые могут служить основанием для такого статуса. Например, если бы мы столкнулись с инопланетными формами жизни, которые не имели человеческой ДНК, но жили жизнью, очень похожей на нашу, нам не было бы оправдано приписывать этим существам более слабый моральный статус просто потому, что они не были людьми.

Однако есть некоторые свойства, которыми обладают только люди, и которые многим показались способными обосновать полный и равный моральный статус; например, рациональность, автономность или способность действовать нравственно — все это использовалось для оправдания предоставления людям более высокого статуса, чем мы делаем животным. Проблема с таким предположением состоит в том, что не все люди обладают этими свойствами. Итак, если это является основанием для полного и равного морального статуса, из этого следует, что не все люди в конце концов равны.

Если мы попытаемся гарантировать, что мы выберем свойство, которое есть у всех людей, которое будет достаточным для обоснования полного и равного морального статуса, нас, похоже, подтолкнет к выбору чего-то такого, как разумность или способность испытывать удовольствие и боль. Поскольку маргинальные случаи обладают этим свойством, им будет предоставлен полный и равный моральный статус по этому предложению. Однако, если мы выберем такое свойство, животные также будут иметь полный и равный моральный статус, поскольку они тоже разумны.

Попытка предоставить всем и только людям полный и равный моральный статус не работает, по мнению Зингера. Мы должны либо сделать вывод, что не все люди равны, либо мы должны сделать вывод, что не только люди равны. Сингер предполагает, что первый вариант слишком противоречив, чтобы быть приемлемым; поэтому мы вынуждены заключить, что все животные равны, люди или другие.

ii. Изощренный негалитарный аргумент

Другой аргумент, который использует Зингер для опровержения утверждения о том, что все и только люди заслуживают полного и равного морального статуса, фокусируется на предполагаемой моральной значимости таких свойств, как рациональность, автономия, способность действовать морально и т. Д.Сингер утверждает, что если бы мы полагались на такого рода свойства в качестве основы для определения морального статуса, то мы оправдали бы своего рода дискриминацию в отношении определенных людей, которая структурно аналогична таким практикам, как расизм и сексизм.

Например, расист считает, что все представители его расы более разумны и рациональны, чем все представители других рас, и, таким образом, наделяет членов своей расы более высоким моральным статусом, чем он делает представителей других рас.Однако расист ошибается в этом фактическом суждении; неверно, что все представители одной расы умнее всех представителей любой другой. Заметьте, однако, что ошибка расиста — просто фактическая ошибка. Его моральный принцип, устанавливающий моральный статус на основе интеллекта или рациональности, не сбил его с пути. Скорее, это просто его оценка того, как интеллект или рациональность распределяются среди людей, ошибочна.

Если бы это было все, что не так с расизмом и сексизмом, то моральная теория, согласно которой мы уделяем особое внимание очень умным и рациональным, была бы оправдана.Другими словами, мы вправе стать не расистами, а изощренными негалитаристами. Однако изощренный эгалитарист так же подозревается с моральной точки зрения, как и расист. Отсюда следует, что расист не вызывает возражений с моральной точки зрения только из-за его взглядов на то, как рациональность и интеллект распределяются между людьми; скорее он морально нежелателен из-за основы, которую он использует для взвешивания интересов разных людей. Насколько разумным, рациональным и т. Д. Является существо, не может быть основанием его морального статуса; если бы это было так, то изощренный эгалитарист оказался бы на безопасной почве.

Обратите внимание, что для успешного выполнения этого аргумента он должен нацеливаться на свойства, допускающие степени. Если бы кто-то утверждал, что основа человеческого равенства зиждется на обладании собственностью, не допускающей степеней, из этого не следует, что одни люди обладают этой собственностью в большей степени, чем другие, и изощренный эгалитаризм не будет оправдан. Однако большинство свойств, которые используются для поддержки утверждения о том, что все и только люди заслуживают полного и равного морального статуса, являются свойствами, допускающими степени.Такие свойства, как принадлежность к человеку или наличие человеческой ДНК, не допускают степени, но, как уже упоминалось, эти свойства, по-видимому, не способны поддерживать такой моральный статус.

iii. Практическое значение

Для того, чтобы реализовать принцип равного учета интересов в практической сфере, мы должны уметь определять интересы людей, которых затронут наши действия, и мы должны придавать схожим интересам одинаковый вес. Сингер заключает, что животные могут испытывать боль и страдания, полагаясь на аргумент аналогии (см. Обсуждение картезианских теорий выше).Поскольку животные могут испытывать боль и страдания, они заинтересованы в том, чтобы избегать боли.

Согласно Зингеру, эти факты требуют немедленного прекращения многих наших практик. Например, животные, которых выращивают для еды на промышленных фермах, живут жизнью, полной невообразимой боли и страданий (Зингер посвящает целую главу своей книги документированию этих фактов. Для получения этих фактов он в основном полагается на журналы, издаваемые промышленными предприятиями. ). Хотя люди действительно удовлетворяют свои интересы, поедая мясо, Сингер утверждает, что интересы животных в том, чтобы избежать этой невообразимой боли и страданий, больше, чем наши интересы в поедании приятной на вкус пищи.Если мы будем применять принцип равного учета интересов, мы будем вынуждены прекратить выращивать животных на промышленных фермах для производства продуктов питания. Неспособность сделать это — не что иное, как спесесизм или предпочтение интересам нашего собственного вида только потому, что они принадлежат нашему виду.

Singer не заявляет однозначно, что мы не должны есть животных, если мы хотим правильно применять Принцип равного учета интересов. Требуется ли от нас воздерживаться от безболезненного убийства животных, будет зависеть от того, будут ли животные заинтересованы в продолжении своего существования в будущем.Зингер считает, что для того, чтобы иметь такой интерес, существо должно иметь возможность представить себя существующим в будущем, а для этого необходимо, чтобы существо было самосознательным. По словам Сингера, существа, не обладающие самосознанием, не пострадают от своей смерти, поскольку они не заинтересованы в продолжении своего существования в будущем.

Зингер утверждает, что мы могли бы оправдать убийство подобных существ с помощью аргумента «Заменимость». С этой точки зрения, если мы убьем несознательное существо, которое вело хорошую жизнь, то мы уменьшим общее количество добра в мире.Однако это можно сделать, создав другое существо, которое может испытывать аналогичные товары. Другими словами, несознательные существа заменяемы: убийство одного может быть оправдано, если это необходимо для создания другого. Поскольку животных, которых мы выращиваем для еды, не существовало бы, если бы мы их не ели, из этого следует, что убийство этих животных может быть оправдано, если животные, которых мы выращиваем для еды, живут хорошей жизнью. Однако, чтобы эта аргументация оправдывала убийство животных, животные должны не только не осознавать себя, но и жить достойной жизнью, и их смерть должна быть безболезненной.Зингер сомневается, что все эти условия могут быть выполнены, и недвусмысленно заявляет, что они не выполняются в таких местах, как промышленные фермы.

Зингер также осуждает большинство экспериментов с животными. Сначала он отмечает, что многие эксперименты, проводимые на животных, не приносят пользы людям, которые перевесили бы боль, причиняемую животным. Например, эксперименты, используемые для тестирования косметики или других ненужных для людей продуктов, не могут быть оправданы, если мы используем принцип равного учета интересов.Зингер также осуждает эксперименты, направленные на предотвращение или лечение болезней человека. Если мы готовы использовать животных для таких экспериментов, то с научной точки зрения было бы лучше использовать вместо них людей, поскольку при интерпретации данных не возникало бы вопроса о межвидовых сравнениях. Если мы считаем, что польза перевешивает вред, то вместо использования животных мы должны использовать детей-сирот с серьезными когнитивными нарушениями. Если мы считаем, что такое предложение морально противно, когда должны использоваться люди, но морально безвредно, когда используются животные, тогда мы виновны в спесесизме.

Аналогичным образом, охота в спортивных целях, использование животных на родео, содержание животных в зоопарках, где они не могут заниматься своей естественной деятельностью, — все это осуждается использованием Принципа равного учета интересов.

г. Регана и права животных,

Основополагающая работа Тома Ригана, Дело в защиту прав животных , является одной из самых влиятельных работ по теме животных и этики. Риган выступает за утверждение, что животные имеют права точно так же, как и люди.Риган считает ошибкой утверждать, что животные обладают косвенным моральным статусом или неравным статусом, а затем делать вывод, что животные не могут иметь никаких прав. Он также считает ошибкой обосновывать равный моральный статус утилитарными соображениями, как это пытается сделать Зингер. Согласно Ригану, мы должны сделать вывод, что животные имеют такой же моральный статус, что и люди; более того, этот моральный статус основан на правах, а не на утилитарных принципах.

Риган аргументирует свою позицию, опираясь на концепцию внутренней ценности.Согласно Риган, любое существо, являющееся предметом жизни, является существом, имеющим внутреннюю ценность. Существо, имеющее внутреннюю ценность, — это существо, к которому мы должны проявлять уважение; чтобы проявить уважение к такому существу, мы не можем использовать его просто как средство для достижения наших целей. Напротив, каждое такое существо должно рассматриваться как самоцель. Другими словами, существо с присущей ему ценностью имеет права, и эти права действуют как козыри против продвижения общего блага.

Риган опирается на версию «Аргумента из крайних случаев», аргументируя это заключение.Он начинает с того, что спрашивает, на чем основаны права человека. Он отвергает устойчивые взгляды, утверждающие, что существо должно быть способно представлять себя как законно преследующее свои интересы на том основании, что эта концепция прав подразумевает, что маргинальные случаи человечества не имеют прав. Однако, поскольку мы думаем, что эти существа действительно обладают неимущественными правами, должно быть какое-то другое свойство, которое обосновывает эти права. Согласно Ригану, единственное свойство, которое является общим как для нормальных взрослых людей, так и для маргинальных лиц, — это свойство быть субъектом жизни.Существо, являющееся предметом жизни, будет:

есть убеждения и желания; восприятие, память и ощущение будущего, включая собственное будущее; эмоциональная жизнь вместе с чувствами удовольствия и боли; интересы и интересы благосостояния; умение инициировать действия для достижения своих желаний и целей; психологическая идентичность с течением времени; и индивидуальное благополучие в том смысле, что их опытная жизнь складывается хорошо или плохо для них, логически независимо от их полезности для других и логически независимо от того, что они являются объектом чьих-либо интересов (Regan, 1983: 243).

Этим свойством обладают все люди, которые, по нашему мнению, заслуживают прав; однако этим свойством обладают и многие животные (особенно млекопитающие). Итак, если эти маргинальные случаи человечества заслуживают прав, то и эти животные заслуживают.

Хотя эта позиция может показаться очень похожей на позицию Зингера (см. Раздел III, часть А выше), Риган осторожно указывает на то, что он считает недостатками утилитарной теории Зингера. По словам Зингера, мы должны одинаково учитывать все похожие интересы при обсуждении.Однако, делая это, мы фокусируемся не на том, — утверждает Риган. Важен индивидуальный интерес, а не сам интерес. Сосредоточившись на самих интересах, утилитаризм разрешит самые ужасные действия. Например, если бы можно было удовлетворить больше интересов, проводя эксперименты на людях, то это то, что мы должны были бы делать из утилитарных соображений. Однако Риган считает, что это явно неприемлемо: любое существо, обладающее внутренней ценностью, не может использоваться просто как средство.

Это не означает, что Риган считает права абсолютными. Когда права разных людей вступают в конфликт, тогда чьи-то права должны иметь приоритет. Риган утверждает, что в подобных случаях мы должны попытаться свести к минимуму приоритетные права. Однако нам не разрешается нарушать чьи-либо права только потому, что это принесет пользу всем; В этом случае мы жертвуем правами ради полезности, что, по мнению Риган, недопустимо.

Учитывая эти соображения, Риган приходит к выводу, что мы должны радикально изменить способы обращения с животными.Когда мы выращиваем животных для пропитания, независимо от того, как с ними обращаются и как их убивают, мы используем их как средство для достижения наших целей, а не относимся к ним как к самоцели. Таким образом, мы не можем выращивать животных для еды. Точно так же, когда мы экспериментируем на животных, чтобы продвинуть человеческую науку, мы используем животных просто как средство для достижения наших целей. Подобные мысли относятся к использованию животных в родео и охоте на животных.

См. Также Этика животных.

4. Ссылки и дополнительная литература.

а. Антологии

  • Миллер, Х. и У. Миллер, ред. Этика и животные (Клифтон, Нью-Джерси: Humana Press, 1983).
  • Риган, Т. и П. Сингер, ред. Права животных и обязанности человека 2 / e (Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1989).
  • Уолтерс, К. и Лиза Портмесс, ред. Этический вегетарианство: от Пифагора до Питера Сингера (Олбани, штат Нью-Йорк: Государственный университет Нью-Йорка, 1999).

б. Монографии

  • Каррутерс, Питер. Проблема животных: мораль на практике (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1992).
  • Кларк, Стивен. Моральный статус животных (Oxford: Clarendon Press, 1977).
  • ДеГразия, Дэвид. Серьезное отношение к животным: психическая жизнь и моральный статус (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1996).
  • Домбровский, Даниэль. Младенцы и звери: аргументы из маргинальных случаев . (Урбана: Издательство Иллинойского университета, 1997).
  • Фокс, Майкл А. Случай экспериментов на животных: эволюционная и этическая перспектива (Беркли: Калифорнийский университет Press, 1986).
  • Фрей Р. Г. Интересы и права: Дело против животных (Oxford: Clarendon Press, 1980).
  • Кант, Иммануил. Critique of Practical Reason (Upper Saddle River, NJ: Prentice Hall, 1993), первоначально опубликовано в 1788 году.
  • Кант, Иммануил. Основы метафизики морали (Нью-Йорк: Harper Torchbooks, 1956), первоначально опубликовано в 1785 году.
  • Мидгли, Мэри. Животные и почему они имеют значение (Афины, Джорджия: Издательство Университета Джорджии, 1983).
  • Милл, Джон Стюарт. Утилитаризм (Индианаполис: Hackett Publishers, 1979), первоначально опубликовано в 1861 году.
  • Кивает, Нелл. Забота: феминистский подход к этике и нравственному воспитанию (Беркли: Калифорнийский университет Press, 1984).
  • Нозик, Роберт. Анархия, государство и утопия (Нью-Йорк: Основные книги, 1974).
  • Плухар, Эвелин. Вне предрассудков: моральное значение людей и животных (Дарем: издательство Duke University Press, 1995).
  • Рэйчелс, Джеймс. Создано из животных: моральные последствия дарвинизма (Oxford: Oxford University Press, 1990).
  • Риган, Том. Дело в защиту прав животных (Беркли: Калифорнийский университет Press, 1983).
  • Родд, Розмарин. Биология, этика и животные (Oxford: Clarendon Press, 1990).
  • Роллин, Бернар. Незаметный крик: сознание животных, боль животных и наука (Oxford: Oxford University Press, 1989).
  • Sapontzis, S. F. Мораль, причины и животные (Филадельфия: Temple University Press, 1987).
  • Певец, Питер. Animal Liberation, 2 / e (Нью-Йорк: Avon Books, 1990).
  • Певец, Питер. Практическая этика, 2 / e (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1993).
  • Уоррен, Мэри Энн. Моральный статус: обязательства перед людьми и другими живыми существами (Oxford: Oxford University Press, 1997).

г. Статьи

  • Каррутерс, Питер. «Грубый опыт», Философский журнал 86 (1989): 258-69.
  • Cigman, Рут. «Смерть, несчастье и неравенство видов», Philosophy and Public Affairs 10 (1981): 47-64.
  • Коэн, Карл. «Случай использования животных в биомедицинских исследованиях», Медицинский журнал Новой Англии 315 (1986): 865-70.
  • ДеГразия, Дэвид. «Этика животных на рубеже XXI века», Журнал сельскохозяйственной и экологической этики 11 (1999): 111-29.
  • Бриллиант, Кора. «Есть мясо и есть люди», Philosophy 53 (1978): 465-79.
  • Файнберг, Джоэл. «Права животных и нерожденных поколений», в издании У. Т. Блэкстоуна, Философия и экологический кризис (Афины, Джорджия: Издательство Университета Джорджии, 1974).
  • Фокс, Майкл А.«Эксперименты на животных: меняющиеся взгляды философа», Between the Species 3 (1987): 55-82.
  • Фрэнсис, Лесли Пикеринг и Ричард Норман. «Некоторые животные более равны, чем другие», Philosophy 53 (1978): 507-27.
  • Гудпастер, Кеннет. «О моральной значимости», The Journal of Philosophy 75 (1978): 308-25.
  • Харрисон, Питер. «Чувствуют ли животные боль?», Philosophy 66 (1991): 25-40.
  • Макклоски, Х.J. «Моральные права и животные», Inquiry 22 (1979): 23-54.
  • Миллер, Питер. «Имеют ли животные интересы, отвечающие нашим моральным интересам?», Environmental Ethics 5 (1983): 319-33.
  • Нарвесон, Янв. «Права животных», Канадский философский журнал 7 (1977): 161-78.
  • Стейнбок, Бонни. «Видоизм и идея равенства», Philosophy 53 (1978): 247-56.
  • Уоррен, Мэри Энн. «Трудности с твердой позицией о правах животных», Между видами 2 (1987): 161-73.
  • Уильямс, Мередит. «Права, интересы и моральное равенство», Экологическая этика 2 (1980): 149-61.
  • Уилсон, Скотт. «Каррутерс и аргумент из крайних случаев», Журнал прикладной философии 18 (2001): 135-47.
  • Уилсон, Скотт. «Косвенные обязанности по отношению к животным», The Journal of Value Inquiry , 36 (2002): 17-27.

Информация об авторе

Скотт Д. Уилсон
Эл. Почта: [email protected]
Государственный университет Райта
U.S. A.

Черты, которые делают человека уникальным

Наука и окружающая среда | Эволюция

Черты, которые делают человека уникальным

(Изображение предоставлено Getty Images)

Мы все просто животные… верно? «Не так быстро», — говорит Мелисса Хогенбум, — кое-что отличает нас от других видов.

«Я стал смертью, разрушителем миров». Так сказал физик Роберт Оппенгеймер, который помог изобрести атомную бомбу.

Две бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки в 1945 году, унесли жизни около 200 000 японцев.Ни один другой вид никогда не обладал такой силой, и ни один вид не мог.

Технология, лежащая в основе атомной бомбы, существует только благодаря коллективному коллективному разуму: сотни ученых и инженеров работают вместе. Такой же уникальный интеллект и сотрудничество также лежат в основе более позитивных достижений, таких как современная медицина.

Но разве это все, что нас определяет? В последние годы в животном мире были обнаружены многие черты, которые когда-то считались уникальными человеческими, от морали до культуры (см. Первую часть этой серии из двух частей).Итак, что именно делает нас особенными? Список может быть меньше, чем когда-то, но есть некоторые наши черты, с которыми не может сравниться ни одно другое существо на Земле.

Ни одно животное не может приблизиться к разрушениям, которые люди могут причинить (Источник: Thinkstock)

С тех пор, как мы научились писать, мы задокументировали, насколько мы особенные. Философ Аристотель указал на наши различия более 2000 лет назад. Мы «разумные животные», преследующие знания ради самих себя. «Мы живем искусством и рассудком», — писал он.

Многое из того, что он сказал, остается в силе. Да, мы видим корни многих видов поведения, которые когда-то считались исключительно человеческими, у наших ближайших родственников, шимпанзе и бонобо. Но только мы вглядываемся в их мир и пишем о нем книги.

«Очевидно, что у нас есть сходство. У нас есть сходство со всем остальным в природе; было бы удивительно, если бы мы этого не сделали. Но мы должны посмотреть на различия», — говорит Иэн Таттерсолл, палеоантрополог из Американского музея Естественная история в Нью-Йорке, США.

Чтобы понять эти различия, неплохо начать с того, как мы сюда попали. Почему мы — единственный человеческий вид, который все еще жив, в то время как многие из наших ранних человеческих предков вымерли?

Неандертальцы (слева) жили не так хорошо, как мы (Источник: SPL)

Люди и шимпанзе отделились от нашего общего предка более шести миллионов лет назад. Ископаемые свидетельства указывают на то, что мы постепенно изменились. Мы покинули деревья, пошли пешком и стали жить большими группами.А потом наш мозг стал больше. Физически мы — еще один примат, но наш большой мозг необычен.

Мы не знаем точно, что привело к тому, что наш мозг стал такого размера, как сегодня, но, похоже, мы обязаны этому своими сложными способностями к рассуждению.

Вероятно, нам нужно благодарить большой мозг за то, что мы вообще существуем. Когда мы — Homo sapiens — впервые появились около 200 000 лет назад, мы были не одиноки. Мы делили планету по крайней мере с четырьмя другими верными кузенами; Неандертальцы, денисовцы, «хоббит» Homo floresiensis и загадочная четвертая группа.

Человеческий мозг преимущественно велик (Источник: Thinkstock)

Свидетельства в виде каменных орудий позволяют предположить, что около 100 000 лет наша технология была очень похожа на неандертальскую. Но 80 000 лет назад что-то изменилось.

«У неандертальцев был впечатляющий, но в основном обычный материальный рекорд для гоминидов. Как только H. sapiens начал вести себя странным, [более изощренным] образом, начался ад, и перемены стали нормой», — говорит Таттерсолл.

Мы начали производить превосходные культурные и технологические артефакты. Наши каменные орудия стали более замысловатыми. Одно исследование предполагает, что наши технологические инновации сыграли ключевую роль в нашей миграции из Африки. Мы начали придавать символическое значение таким объектам, как геометрические рисунки на мемориальных досках и наскальные рисунки.

Напротив, существует мало свидетельств того, что какие-либо другие гоминины занимались каким-либо видом искусства. Один пример, который, возможно, был приведен неандертальцами, был провозглашен доказательством того, что у них одинаковый уровень абстрактного мышления.Однако это простой офорт, и возникает вопрос, сделали ли его вообще неандертальцы. Символы H. sapiens явно более продвинуты. Мы также существовали около 100000 лет, прежде чем появились символические объекты, так что же произошло?

У нас была способность к искусству в начале нашей истории (Источник: SPL)

Каким-то образом наши способности к изучению языка постепенно «включились», — утверждает Таттерсолл. Точно так же, как первые птицы развили перья, прежде чем они научились летать, у нас были умственные инструменты для сложного языка, прежде чем мы его развили.

«Мы начали с языковых символов как способа представления мира вокруг нас», — говорит он. Например, прежде чем вы произнесете слово, ваш мозг должен иметь символическое представление о том, что оно означает. Эти ментальные символы в конечном итоге привели к возникновению языка во всей его сложности, и способность обрабатывать информацию является основной причиной, по которой мы единственные гоминины, которые все еще живы, утверждает Таттерсолл.

Точно не ясно, когда и как развивалась речь. Но кажется вероятным, что отчасти это было вызвано другой уникальной человеческой чертой: нашими превосходными социальными навыками.

Сравнительные исследования между людьми и шимпанзе показывают, что, хотя оба они будут сотрудничать, люди всегда будут больше помогать. Дети кажутся прирожденными помощниками. Они действуют самоотверженно до того, как устанавливаются социальные нормы. Исследования показали, что они спонтанно открывают двери для взрослых и подбирают «случайно» упавшие предметы. Они даже перестанут играть, чтобы помочь. Их чувство справедливости начинается рано. Даже если эксперимент несправедливо устроен так, что один ребенок получает больше наград, они гарантируют, что награда будет справедливо разделена.

Дети проявляют «проактивную» доброту, в отличие от наших близких родственников (Источник: Thinkstock)

Мы знаем, что шимпанзе также работают вместе и делятся пищей явно бескорыстным образом. Однако Майкл Томаселло из Института эволюционной антропологии Макса Планка в Лейпциге, Германия, говорит, что они будут сотрудничать только в том случае, если в этом есть что-то для них.

«Люди тоже делают то же самое, но в дополнение к этому они заботятся о том, что получает их партнер. В некоторых экспериментах у нас есть дети в возрасте от 14 до 18 месяцев, которые, кажется, ожидают, что их партнер будет сотрудничать определенным образом, и которые разделяют то, что делают шимпанзе. т.«

Человеческие дети менее избирательны в том, с кем они делятся. Однако шимпанзе в основном делятся только с близкими родственниками, взаимными партнерами или потенциальными партнерами.

Феликс Варнекен из Гарвардского университета в Кембридже, США, различает это таким образом. проактивные », то есть они помогают даже тогда, когда представлены только очень тонкими сигналами. Шимпанзе, однако, нуждаются в большем поощрении. Они« реактивны »: они передают предметы, но только после некоторого толчка.

Что-то должно было случиться в нашей эволюции — говорит Томаселло, — чтобы люди все больше полагались друг на друга.Нашему мозгу нужно топливо, чтобы стать больше, и поэтому совместная охота, возможно, сыграла в этом ключевую роль. Наша продвинутая командная работа может просто отражать нашу долгую историю совместной работы, чтобы добыть еду.

Читатели мыслей

Тот факт, что наши ближайшие родственники слишком общие, просто показывает, что это древняя черта. Он уже присутствовал в беспорядочной ветви древних людей, которая привела к нам, но ни один из этих других видов не был столь гиперкооперативен, как мы сегодня.

Люди обладают уникальной способностью понимать убеждения другого человека (Источник: Thinkstock)

Эти навыки сотрудничества тесно связаны с нашими невероятными навыками чтения мыслей.Мы понимаем, что думают другие, основываясь на нашем знании мира, но мы также понимаем то, что другие не могут знать. Задача Салли-Энн — простой способ проверить способность маленьких детей делать это.

Ребенок наблюдает, как кукла по имени Салли кладет шарик в корзину на виду у другой куклы, Анны. Когда Салли выходит из комнаты, Энн перемещает шарик в ящик. Затем возвращается Салли, и экспериментатор спрашивает ребенка, где Салли будет искать шарик.

Поскольку Салли не видела, как Энн двигала шарик, у нее будет «ложное убеждение», что шарик все еще находится в корзине.Большинство четырехлетних детей понимают это и говорят, что Салли будет смотреть в корзину. Они знают, что шарика там нет, но они также понимают, что Салли не хватает ключевой информации.

Шимпанзе могут сознательно обмануть других, поэтому они до некоторой степени понимают мировоззрение других. Однако они не могут понять ложные убеждения других. В версии задачи Салли-Энн для шимпанзе исследователи обнаружили, что они понимают, когда конкурент не знает, где находится еда, но не тогда, когда они были дезинформированы.Томаселло говорит об этом так: шимпанзе знают то, что другие знают и что другие могут видеть, но не то, во что верят другие.

Это говорит нам кое-что важное о нас самих. Хотя мы не единственные существа, которые понимают, что у других есть намерения и цели, «мы, безусловно, уникальны по уровню абстрактности, с которой мы можем рассуждать о психических состояниях других», — говорит Катя Карг, также из Института эволюции Макса Планка. Антропология.

Язык дал нам способность обмениваться сложными мыслями и идеями (Источник: iStock)

Когда вы объединяете наши беспрецедентные языковые навыки, нашу способность делать выводы о психическом состоянии других и наш инстинкт сотрудничества, вы получаете нечто беспрецедентное.Нас.

Просто посмотрите вокруг, Томаселло говорит: «Мы болтаем и проводим интервью, а они (шимпанзе) — нет».

Мы должны благодарить за это наши продвинутые языковые навыки. Мы можем видеть доказательства основных языковых способностей у шимпанзе, но записываем вещи только мы.

Мы рассказываем истории, мы мечтаем, мы воображаем вещи о себе и других, и мы проводим много времени, размышляя о будущем и анализируя прошлое.

Это еще не все, на что указывает Томас Саддендорф, эволюционный психолог из Университета Квинсленда в Австралии.У нас есть фундаментальное стремление объединить наши умы. «Это позволяет нам использовать опыт, размышления и воображения других, чтобы разумно направлять наше собственное поведение.

« Мы связываем наши умы, создающие сценарии, в более широкие сети знаний ». Это, в свою очередь, помогает нам накапливать информацию через многие поколения

Мы соединяем наши мозги, и это одна из наших определяющих черт (Источник: SPL)

То, что наша быстро развивающаяся технология позволила всем нам мгновенно стать издателями, означает, что мы можем делиться такой информацией одним нажатием кнопки.И эта передача идей и технологий помогает нам в наших поисках еще больше узнать о себе. То есть мы используем язык для продолжения идей, выдвинутых другими.

Конечно, мы передаем хорошее и плохое. Технология, которая определяет нас, также может разрушать миры.

Возьмите убийство. Люди — не единственные виды, которые убивают друг друга. Мы даже не единственный вид, который ведет войны. Но наш интеллект и социальное мастерство означают, что мы можем делать это в беспрецедентных масштабах.

Мы можем сражаться и убивать в беспрецедентных масштабах (Источник: istock)

Чарльз Дарвин в своей книге «Происхождение человека» писал, что люди и животные различаются только по степени, а не по виду.Это по-прежнему верно, но Суддендорф говорит, что именно эти постепенные изменения делают нас необычными и привели к «радикально другим возможностям мышления».

И именно эти мысли позволяют нам точно определить наши различия с шимпанзе. Мы делаем это потому, что они наши ближайшие живые родственники. Если бы хоть один из ныне вымерших древних людей был еще жив, мы бы вместо этого сравнивали свое поведение с ними.

Тем не менее, насколько нам известно, мы единственные существа, пытающиеся понять, откуда мы пришли.Мы также смотрим дальше назад во времени и дальше в будущее, чем любое другое животное. Какие другие виды подумают о том, что возраст Вселенной или чем она закончится? »

У нас есть огромная способность творить добро. В то же время мы рискуем довести до исчезновения наших ближайших родственников и уничтожить единственную планету, которая у нас когда-либо была. называется домом

Это часть серии статей, состоящей из двух частей, посвященных тому, действительно ли люди уникальны.

Следуйте за нами на Facebook , Google+ или Twitter

BBC — Земля — ​​Люди нигде не такие особенные, как нам хотелось бы

У Канзи хороший вкус. Ему нравятся апельсины, вишня и виноград.

Он указывает на то, что он хочет, на лексиграмме, компьютеризированном устройстве с сенсорным экраном, на котором каждый символ представляет слово.Канзи может использовать 500 слов, а когда с ним разговаривают, он понимает несколько тысяч.

Когда-то мы считали себя единственными существами с эмоциями, моралью и культурой

Еще он любит зефир. Он чиркает спичками, чтобы зажечь огонь, а затем нагревает их на палке.

Канзи не человек. Это разновидность обезьяны, называемая бонобо, которая наряду с шимпанзе является нашими ближайшими живыми родственниками.

Хотя он не может говорить, как мы, Канзи изменил наши представления о наших родственниках-приматах — и, в свою очередь, наши представления о самих себе.

Когда-то мы считали себя единственными существами с эмоциями, моралью и культурой. Но чем больше мы исследуем царство животных, тем больше обнаруживаем, что это просто неправда. Многие ученые теперь убеждены, что все эти черты, которые когда-то считались отличительными чертами человечества, также обнаружены у животных.

Если они правы, наш вид не так уникален, как мы думаем.

Конечно, не все согласны. Прочтите вторую часть, Почему люди уникальны , чтобы открыть другую сторону аргумента.

Вид по определению уникален. В этом тривиальном смысле люди уникальны, как уникальны домашние мыши.

Но когда мы говорим, что люди уникальны, мы имеем в виду нечто большее. На протяжении всей истории люди создавали, казалось бы, непреодолимый барьер между нами и другими животными.

Как писал философ Рене Декарт в конце 1600-х годов: «животные — всего лишь машины, а человек стоит особняком».

Чарльз Дарвин был одним из первых, кто высказался против этой идеи.В Происхождение Человека он писал: «Нет фундаментальной разницы между человеком и высшими млекопитающими в их умственных способностях» и что все различия «по степени, а не по виду».

Позже он подробно описал сходство между выражениями лиц человека и животных.

«Если пощекотать маленького шимпанзе, — заметил он, — как в случае с нашими маленькими детьми, издается более решительный хихиканье или смех». Он также заметил, что глаза шимпанзе морщатся, сверкают и становятся ярче, когда они смеются.

Его мысли были позже забыты или проигнорированы. К 1950-м годам животные превратились в бесстрастные машины с простыми инстинктами.

Существовало табу на приписывание эмоций животным

Бихевиорист Б.Ф. Скиннер считал, что все животные во многом похожи. «Голубь, крыса, обезьяна, какая, не имеет значения». Он сказал, что ко всем будут применяться одни и те же правила обучения.

В то время преобладало мнение, что им не хватает ума.«Существовало табу на приписывание эмоций животным, — говорит Франс де Ваал из Университета Эмори в Атланте, США.

Только когда приматолог Джейн Гудолл начала свои исследования диких шимпанзе в начале 1960-х годов, ситуация начала меняться, хотя и медленно. Ее миссия заключалась в том, чтобы посмотреть на шимпанзе, чтобы больше узнать о наших древних человеческих предках.

С самого начала своего пребывания в Африке она наблюдала поразительно человеческое поведение. В своих ранних исследованиях она называла шимпанзе «он» и «она», а не «оно».Она также дала им имена, ранее неслыханные в академических кругах, и начала описывать их уникальные личности.

Использование инструментов считалось уникальной способностью человека

Она также обнаружила, что они ели мясо: они не были вегетарианцами, как предполагалось. И для этого они использовали инструменты. Она видела, как шимпанзе ловят термитов ветками.

Это само по себе было новаторским открытием. До этого использование инструментов считалось исключительно человеческой способностью.

В то время руководитель ее проекта, палеоантрополог Луис Лики, сказал: «Теперь мы должны переопределить« инструмент », переопределить« человека »или принять шимпанзе как людей».

В то же время де Ваал наблюдал за шимпанзе в зоопарке Арнема в Нидерландах. Он видел множество сложных форм социального поведения и был разочарован отсутствием исследований, описывающих их. «Мои книги по биологии были бесполезны, — говорит он.

Шимпанзе очень хорошо читают выражения лиц друг друга.

Например, как Дарвин писал более 100 лет назад, де Ваал также отметил, что щекотка молодого шимпанзе вызывает такую ​​же улыбку, как и дети.Исследование, опубликованное в мае 2015 года, с тех пор показало, что при улыбке шимпанзе и человека задействованы одни и те же мышцы.

Наш невероятный диапазон мимики может быть уникальным, но посмотрите на морду шимпанзе достаточно долго, и вы начнете видеть такой же сложный репертуар улыбки и смеха.

Мы также знаем, что они очень хорошо читают выражения лиц друг друга. Обезьяны тоже.

Социальные навыки шимпанзе являются основой другого поведения, которое когда-то считалось исключительно человеческим: нравственности.

Дети обладают сильным чувством справедливости с раннего возраста

Можно сказать, что мораль включает в себя справедливость, альтруизм и сочувствие. На протяжении веков наши моральные кодексы имели решающее значение для нашего представления о человечности. Мы давно считали, что наше повышенное моральное рассуждение и сочувствие отличает нас от зверей.

Мы знаем, что у детей сильное чувство справедливости с раннего возраста. Например, они поделятся с друзьями, даже если для них это очевидная цена.Они также кажутся врожденными альтруистами: они помогают поднимать упавшие предметы без каких-либо подсказок с 14 месяцев.

Но и другие животные обладают врожденным чувством справедливости.

В 2003 году де Ваал опубликовал исследование, посвященное реакции обезьян-капуцинов на несправедливые платежи.

После того, как две обезьяны выполнили одно и то же задание, обе с радостью приняли огурец в качестве награды. Но когда одному наугад дали более вкусный виноград, другой не обрадовался и стал отказываться от огурца.

Шимпанзе ведут себя аналогичным образом. Но что, если награду контролировал шимпанзе, а не человек-экспериментатор?

Мы знаем, что по большей части они действуют эгоистично, когда дело касается еды. Известно, что они воруют или скрывают от соперников.

Однако исследование 2013 года показало, что они также осознают ценность сотрудничества. Они будут делиться едой, даже если в ней явно нет ничего для них. Исследование показало, что они разделят награду поровну, как это делают люди. В одном задании шимпанзе делили бананы так же, как люди делятся деньгами.

Шимпанзе также кажутся инстинктивно полезными. Как и маленькие младенцы, шимпанзе помогают людям дотянуться до недоступных объектов.

Еще они помогают друг другу. Шимпанзе откроют дверь, ведущую к еде для партнера, даже если тот, кто ее открывает, не получит ее. В дикой природе исследователи стали свидетелями того, как шимпанзе помогают членам групп-инвалидов, усыновляют неродственных сирот и помогают друзьям сбежать из ловушек браконьеров.

Шимпанзе живут в богатой социальной среде.

Это чувство альтруизма должно глубоко укорениться в животном мире, потому что крысы также спасут друга от промокания водой, даже если это означает, что они сами промокнут.

Эти исследования показывают, что сотрудничество является полезным признаком выживания для многих видов. Если люди, шимпанзе и крысы будут сотрудничать, общий предок всех троих, возможно, тоже.

«Шимпанзе живут в богатой социальной среде, они зависят друг от друга», — говорит Феликс Варнекен из Гарвардского университета в США. «Не требуется, чтобы большое общество с социальными нормами пробуждало глубоко укоренившееся чувство, что мы заботимся о других».

Давно распространенное мнение, что шимпанзе эгоистичны и злы, больше не приемлемо, — говорит де Ваал.«Люди говорят, что мораль исходит от Бога, от религии», — говорит он, но мы ясно видим корни морали во многих других видах.

Шимпанзе умеют манипулировать

Конечно, с добром приходит и зло. Было бы ошибкой считать шимпанзе только полезными и нравственными существами. Как и у нас, у них есть темная сторона. Есть много случаев драки, убийства и даже детоубийства.

Их общество построено в сложном иерархическом социальном мире, где важно поддерживать близких друзей.Это означает, что шимпанзе могут манипулировать. Также они часто обманывают других.

Де Ваал назвал их «макиавеллистами», имея в виду лживые методы захвата власти, описанные историком и философом Никколо Макиавелли.

Он увидел, что доминирующий самец шимпанзе, который стал могущественным с помощью друзей, стал завидовать, если эти союзники связаны с его соперниками. В ответ самец будет их разлучать. «Как только его лучший друг начинает ухаживать за своим соперником, он очень расстраивается и разбивает его», — говорит де Ваал.«Это стратегия« разделяй и властвуй »».

Все эти открытия говорят о том, что шимпанзе социально осведомлены и понимают поведение друг друга. Но насколько они хороши?

Люди могут распознавать психические состояния других, психологи называют эту способность «теорией разума». Мы можем выяснить, что думают другие и каковы их намерения, и сделать вывод, что другой человек знает или не знает.

Дети учатся делать это с раннего возраста, и в настоящее время имеется множество свидетельств того, что человекообразные обезьяны обладают многими из этих навыков чтения мыслей.

Например, подчиненный шимпанзе возьмет вкусный банан только в том случае, если он сможет сделать это, не будучи замеченным более доминирующим шимпанзе. Подчиненный знает, что это потребует доминирующий шимпанзе.

Мы не единственные, кто может думать о других как о личностях с целями

Шимпанзе также имеют некоторое представление о человеческом сознании. Они могут отличить человека, который не желает давать им еду, и человека, который не может этого сделать.

Последние данные в этой области показывают, что после того, как у них забрали пищу, шимпанзе украдут ее из непрозрачного ящика, в который экспериментатор не может заглянуть.Они оставляют еду в прозрачном ящике в покое.

Очевидно, что мы не единственные, кто может думать о других как о людях с целями, намерениями и представлениями, — говорит Катя Карг из Института эволюционной антропологии Макса Планка в Лейпциге, Германия, ведущий автор исследования.

Следующий шаг — посмотреть, обладают ли орангутанги такими же способностями, — говорит Карг. Мы отделились от них около 14 миллионов лет назад, так что если они это сделают, это будет означать, что наши навыки чтения мыслей древние.

Знание чужого психического состояния также требует вашего собственного осознания. Это говорит о том, что шимпанзе также обладают определенной степенью осознанности.

Они не единственные. Пока что эта способность была обнаружена у многих других обезьян, дельфинов, азиатских слонов и европейских сорок.

У шимпанзе даже есть культура. Они не сочиняют симфонии, но культуру можно определить как передачу знаний, привычек и передачу от одного поколения к другому.

Вы не увидите шимпанзе, готовящего изысканную еду для своих лучших друзей, но это упускает из виду. Де Ваал утверждает, что шимпанзе полностью зависят от культурного и социального обучения.

Шимпанзе могут научиться готовить пищу, хотя им нужно подсказывать

В настоящее время существует множество доказательств этого. Общества диких шимпанзе выработали различные способы использования орудий, ухаживания и ухода, которые они передают своему потомству.

В лаборатории шимпанзе будут подчиняться, используя инструменты так же, как и другие.По мнению исследователей, это соответствие является «отличительной чертой человеческой культуры». Шимпанзе соответствовали социальным нормам своей группы, хотя другая техника могла быть не менее полезной.

Совсем недавно выяснилось, что шимпанзе могут научиться готовить пищу, хотя их нужно побуждать. Скорее всего, они захотят выпить вместе с ним: 17-летнее исследование показало, что они неравнодушны к алкоголю из сброженного пальмового сока и выпивают достаточно, чтобы проявлять признаки опьянения.Внезапно эта идея изысканной еды не кажется такой уж далекой.

Мораль, сознание и культура когда-то считались исключительно человеческими, но у шимпанзе есть все. Так что же осталось?

Язык — это больше, чем произнесенные слова

Язык, ясно. Мы можем писать целые книги по этой теме, шимпанзе — нет. Мы не можем смотреть им в глаза и спрашивать, как они, и ожидать словесного ответа.

Тем не менее, понятно, что у них сложная система связи.

У шимпанзе отсутствует голосовая структура, чтобы издавать звуки, которые мы издаем. Но язык — это больше, чем произнесенные слова: жесты и мимика также играют важную роль. Если принять это во внимание, шимпанзе внезапно перестают плохо разбираться в речи.

Шимпанзе не обладают продвинутыми навыками, но у них есть многие компоненты языка. Бонобо Канзи с его языковыми навыками — это крайний случай, и его обучили люди. Но шимпанзе могут многое сделать сами.

Шимпанзе обладают замысловатыми способами общения друг с другом.

Например, одно исследование показало, что шимпанзе манят так же, как и мы. В другой работе было выявлено 66 различных жестов, каждый из которых передавал значимую информацию.

У них даже есть культурные вариации мирового «яблока», которые были обнаружены, когда группу голландских шимпанзе переселили в шотландский зоопарк.

Совершенно очевидно, что шимпанзе, как и многие другие виды, имеют замысловатые способы общения друг с другом.Это наша вина: мы медленно понимаем, что они говорят.

Чем больше мы ищем сходства между людьми и нашими родственниками, тем больше мы находим. «Для биологов мы — один вид из многих», — говорит де Ваал.

Различия не резкие и абсолютные, а скорее вопрос степени.

Он указывает на то, как шимпанзе целуются и обнимаются после боя, чтобы помириться, как это делают люди. «Если вы хотите… сказать, что это совсем другое поведение, тогда на вас ложится бремя объяснить, что такого особенного в том, что делают шимпанзе и люди», — говорит де Ваал.

Нет сомнений в том, что человеческие способности более развиты, чем у шимпанзе, особенно когда речь идет о разговорной речи. Дело в том, что различия не резкие и абсолютные, а скорее вопрос степени — и они становятся все тоньше, чем больше мы их исследуем.

По этой мерке человек не более уникален, чем любое другое животное.

Не убедили? Чтобы раскрыть другую сторону этого аргумента, прочтите сопутствующую статью Почему люди уникальны .

Животные так же важны, как и люди — Harvard Gazette

В своей новой книге «Сородичи: наши обязательства перед другими животными» профессор философии Артура Кингсли Портер Кристин Корсгаард утверждает, что люди по своей природе не важнее животных и поэтому должны относиться к ним намного лучше, чем мы.

Корсгаард, канд. ’81, преподавал в Гарварде почти 30 лет и является экспертом по моральной философии.Книга представляет собой отход от ее предыдущей теоретической работы по моральной философии, поскольку она касается более практических этических вопросов.

Опираясь на работы Иммануила Канта и Аристотеля, она утверждает, что люди обязаны ценить своих собратьев не как инструменты, а как живые существа, способные к сознанию и способные вести хорошую или плохую жизнь.

The Gazette поговорила с Корсгаард о ее книге, будущем прав животных и написании доступной философии.

ГАЗЕТА: Почему вы решили продолжить эту тему?

KORSGAARD: Западной моральной философии сейчас более 2000 лет, и за все это время очень немногие философы-моралисты говорили что-либо об обращении с животными. Животные — живые существа, и некоторые из них способны взаимодействовать с нами, но, с другой стороны, они, на наших обеденных тарелках, тянут наши повозки, преследуют нас и заставляют сражаться друг с другом ради нашего развлечения.Это просто кажется очевидным моральным вопросом, и все же философы-моралисты не часто задают вопросы вроде: все ли в порядке? Почему это нормально?

У меня долгое время было личное убеждение, что мы должны лучше относиться к другим животным и, в частности, не должны их есть. Я был вегетарианцем более 40 лет, а совсем недавно — веганом. В то же время я сторонник моральной философии Иммануила Канта, который превозносит ценность человечности и рациональной природы и является одним из немногих философов, прямо заявивших: «У нас нет никаких обязанностей по отношению к другим животным и мы можем использовать их, как нам заблагорассудится.«Итак, я пытался понять, как соединить эти разные позиции вместе.

ГАЗЕТА: Это личная тема для вас, отличался ли ваш подход к ее написанию от вашей предыдущей работы?

KORSGAARD: Писать практические вопросы действительно сложно. Люди говорят, что способ решения практической проблемы состоит в том, что вы берете теорию, а затем просто применяете ее к делу, но это не так. Требуется много работы, чтобы заставить всю батарею идей, входящих в теорию, работать над практическим вопросом.В этом смысле книга представляет собой работу, которой я раньше не занимался, по крайней мере, до такой степени.

GAZETTE: Были ли проблемы, о которых вам было особенно сложно писать?

KORSGAARD: Одной из трудностей было сформулировать позицию, зная, что существует страстное, но часто неадекватно аргументированное возражение против того, что я говорю. Если я скажу: «Нам не следует экспериментировать на животных, потому что мы не имеем права использовать их как простое средство для достижения наших целей», это будет встречено яростной защитой этой практики.Люди говорят: «Мы никогда не должны отказываться от этого, потому что это приносит много пользы людям». Мне кажется, что это не соответствует сути, поэтому я не согласен с моими оппонентами.

Еще одна трудность в этой книге заключалась в том, чтобы правильно сфокусировать внимание аудитории. Я хотел сделать книгу, которую нефилософы могли бы понять и обдумать, по крайней мере, если они захотят немного опровергнуть аргументы, но я также хотел убедить своих коллег по философии, что здесь есть серьезная философская тема.

«Некоторые люди думают, что люди просто более важны, чем другие животные. Я спрашиваю: для кого важнее? »

ГАЗЕТА: «Привязанная важность» или «Привязанная добродетель» — неотъемлемый элемент вашей книги. Вы можете объяснить это поподробнее?

KORSGAARD: Идея «привязанности» к добру или важности основана на идее, что все хорошее хорошо для кого-то; все, что важно, важно с до кого-то.Идея Канта состоит в том, что когда мы преследуем то, что хорошо для нас, мы, по сути, заявляем, что это хорошо в абсолютном смысле — у нас есть причина преследовать их, и у других людей есть причина относиться к ним как к хорошему. уважать наш выбор или преследовать наши цели. Но если мы так думаем, мы должны сказать, что вещи хорошие или плохие на любое существо, для которого все хорошо или плохо, включая животных, хорошо или плохо в абсолютном смысле.

Некоторые люди думают, что люди просто более важны, чем другие животные.Я спрашиваю: для кого важнее? Мы можем быть более важны для самих себя, но это не оправдывает нашего отношения к животным, как будто они менее важны для нас, равно как и тот факт, что ваша семья более важна для вас, оправдывает то, что вы относитесь к семьям других людей так, как если бы они менее важен, чем ваш.

GAZETTE : С ростом популярности «невозможного» мяса на растительной основе и мяса, выращенного из клеток животных, как вы думаете, все больше людей приходят к моральному осознанию того, как обращаться с животными?

Связанные

KORSGAARD ​​ : Я не очень оптимистичен в отношении людей, которые больше заботятся о животных и о том, что для них хорошо или плохо.Но вопрос о том, как мы относимся к животным, перекликается с двумя проблемами, которые очень волнуют людей, даже если это только ради человека: изменение климата и биоразнообразие. Промышленное земледелие является одной из основных причин глобального потепления, и люди тоже обеспокоены биоразнообразием, даже если [просто] ради создания здоровой окружающей среды для людей.

Если мы избавимся от промышленного животноводства, это поможет животным. С этим также связано биоразнообразие, потому что одной из основных причин вымирания стольких видов является отсутствие среды обитания, вызванное промышленным сельским хозяйством в целом и производством мяса.Многие люди заботятся о сохранении видов, но это не то же самое, что этически корректное обращение с отдельными животными. Но размышления над этими проблемами привлекли внимание к тому, как мы обращаемся с животными, и поэтому есть некоторая надежда на то, что люди будут больше задумываться об этих вещах.

Это интервью было сокращено и отредактировано для большей ясности.

важная, но забытая тема

Последние несколько десятилетий привели к важным достижениям в нашем понимании того, как мозг регулирует эмоции и познание.Для сравнения, исследования в области нейробиологии человеческого социального поведения — тема, которой не уделяют должного внимания, несмотря на важность социальных взаимодействий для психического здоровья. В этой редакционной статье я привожу примеры некоторых экспериментальных подходов, которые использовались для изучения нейронных субстратов человеческого социального поведения в надежде, что это побудит большее количество исследователей заняться этой увлекательной и важной темой.

Люди по своей природе социальны. В этом отношении мы не особенные; трудно представить какое-либо животное, для которого не важна регуляция социального поведения.Что-то похожее на социальное поведение может происходить даже у организмов, лишенных нервной системы. Например, Science недавно опубликовала статью под названием «Генетические детерминанты самоидентификации и социального признания у бактерий». 1 Различные животные, в том числе люди, обладают многими схожими типами социального поведения, такими как принадлежность и агрессия, установление иерархии и территориальности. Это может иметь место даже у таких видов, как муравьи, с примитивным мозгом.Хотя мы можем разделять некоторые из более широких аспектов нашего социального поведения с более примитивными видами, социальное поведение человека, очевидно, более сложно, но не менее важно для нашего здоровья и выживания. Учитывая важность социальных взаимодействий для людей, неудивительно, что большинство психических расстройств связано с некоторым нарушением нормального социального поведения и что при некоторых расстройствах ненормальное социальное функционирование является одним из центральных симптомов. Примерами являются аутизм, социальное тревожное расстройство, пограничное расстройство личности и шизотипическое расстройство личности.

Несмотря на важность социального взаимодействия, наше понимание нейронных факторов, контролирующих социальное поведение, ограничено. Социальная нейробиология человека привлекает все большее внимание, но большая часть текущей работы касается социального познания. Например, исследования активации различных областей мозга в ответ на лица с разным выражением лица интересны и важны, но они не являются центральными для регулирования реального социального поведения. Если бы реакция на лица была важным фактором социального взаимодействия, то слепые люди не смогли бы формировать адекватные социальные отношения, и использование текстовых сообщений не было бы таким широко распространенным, как оно есть.

Наиболее обширные знания в области нейробиологии социального поведения человека касаются одного конкретного аспекта социального поведения: агрессии. 2 , 3 Исследования агрессии привели к использованию селективных ингибиторов обратного захвата серотонина (СИОЗС) для лечения импульсивной агрессии, 4 — иллюстрация того, как социальная неврология может привести к лечению беспорядочного социального поведения. Однако агрессия, хотя и является важной социальной проблемой, не играет заметной роли при многих расстройствах, хотя она требуется для диагностики перемежающегося взрывного расстройства.Кроме того, явная агрессия не является обычной частью повседневного социального взаимодействия.

Исследования в области нейробиологии менее экстремальных форм социального поведения, чем агрессия, ограничены. Далее следуют два примера того, как исследования на животных начинают применяться к социальному поведению человека. У некоторых видов обезьян серотонин может влиять как на агонистически-аффилиативное поведение, так и на иерархию. Хотя низкие уровни серотонина усиливают агрессивное поведение, как и у людей, повышение функции серотонина усиливает просоциальное поведение, такое как уход за другими животными. 5 , 6 Повышение серотониновой функции также помогает мужчине достичь доминирующего статуса. 7 Подобные результаты были получены в нескольких исследованиях с участием людей, проводимых как в лаборатории, так и в повседневной жизни. В лаборатории здоровые участники, получавшие СИОЗС, были оценены как более доминирующие и более склонные к сотрудничеству во время игры со смешанными мотивами 8 и демонстрировали более аффилированное поведение во время задачи диадической головоломки, требующей сотрудничества. 9 С другой стороны, острое истощение триптофана для снижения уровня серотонина вызвало снижение уровня сотрудничества, демонстрируемого участниками, когда они играли в игру «дилемма заключенного». 10 Острое истощение триптофана также изменило поведение в ультимативной игре, в которой игроки должны были решить, принимать или отклонять справедливые или несправедливые денежные предложения от другого игрока. Участники с низким уровнем серотонина отклонили большую часть несправедливых предложений, но не справедливых. 11 Этот результат соответствует пониженному уровню принадлежности. В исследованиях, посвященных социальному поведению в повседневной жизни, социальное поведение может быть изучено с помощью методологии мгновенной экологической оценки (недавно обсужденной в этом журнале 12 ), которая измеряет поведение по двум осям: согласное-сварливое и доминирующее-покорное.В перекрестных исследованиях, сравнивающих плацебо с введением в течение 2 или 3 недель триптофана для повышения уровня серотонина, повышение уровня серотонина было связано с уменьшением сварливости и усилением доминирования среди здоровых участников, 13 , а также с уменьшением сварливости и повышением согласия среди участников с высокой враждебностью. 14 В обоих исследованиях участники не могли догадаться, лучше, чем случайно, когда они принимали триптофан и когда они принимали плацебо, что указывает на то, что участники не знали, что их поведение было изменено триптофаном.

Окситоцин — еще одно соединение, которое, как было показано, влияет на социальное поведение животных, и его влияние на людей было недавно протестировано. Исследования на животных показали, что окситоцин участвует в формировании связей между самками и между матерями и их потомством, включая использование агрессии для защиты этих отношений. 15 В лабораторных исследованиях с участием здоровых людей интраназальное введение окситоцина изменило поведение таким образом, что это указывало на повышенное доверие к другим людям. 16 , 17

В прошлом одним из ограничивающих факторов в изучении нейробиологии социального поведения человека были ограничения в методах измерения социального поведения. В прошлом это обычно зависело от глобальной оценки людьми своего поведения. Несколько исследований, описанных ранее, дают представление о масштабах методологии, которая теперь доступна для изучения человеческого социального поведения как в лаборатории, так и в повседневной жизни.До сих пор в большинстве исследований рассматривалось влияние на диадические взаимодействия.