Истинное знание отличается от ложного тем что оно: Истинное знание отличается от ложного тем, что оно 1) создается в результате познавательной деятельности 2) требует усилий для своего понимания

Сознание и познание — СОЗНАНИЕ И ПОЗНАНИЕ

Ключевые понятия

Ощущения — это данные органов чувств об отдельных свойствах отдельных предметов.

Восприятие — это целостный образ предмета, являющийся суммой отдельных ощущений.

Представление — это высшая форма чувственного познания, образ предмета, сохраняемый в памяти вне непосредственного контакта с ним.

Понятие — мысль, выделяющая из действительности некий класс предметов посредством указания на их общие признаки.

Суждение — мысль, содержащая утверждение о наличии в действительности какого-либо положения дел.

Истина — адекватное отражение действительности в сознании человека, не зависящее от тех или иных особенностей познающего субъекта.

Заблуждение — неадекватное отражение действительности.

Наблюдение — целенаправленное изучение отдельных предметов и явлений, в ходе которого происходит получение знания о внешних свойствах и признаках изучаемого объекта.

Эксперимент — метод изучения явлений, который осуществляется в строго определенных условиях, причем последние могут при необходимости воссоздаваться и контролироваться субъектом познания (ученым).

Аналогия — умозаключение о сходстве объектов в определенном отношении на основе их сходства в ряде иных отношений.

Сознание — способность человека оперировать образами социального взаимодействия, природных и культурных связей, отделенными от непосредственных контактов с людьми и актов деятельности, рассматривать эти образы в качестве условий, средств, ориентиров своего поведения.

Самосознание — определение человеком себя как личности, способной принимать самостоятельные решения, вступать в определенные отношения с другими людьми и природой.

Тестовый контроль

1. Что включают ученые в понятие человеческого знания?

а) результат познавательной деятельности человека;

б) деятельность, в результате которой создается новое;

в) социальные потребности человека;

г) результат любой творческой деятельности человека.

2. Что из перечисленного относится к донаучным знаниям?

а) мифы и легенды о сотворении мира;

б) теория относительности;

в) закон всемирного тяготения;

г) закон соответствия спроса и предложения.

3. Что из перечисленного относится к донаучным знаниям?

а) открытие Архимедом выталкивающей силы;

б) миф о сотворении человека из глины;

в) гипотеза Птолемея о шарообразности Земли;

г) закон сохранения и превращения энергии.

4. Что из перечисленного относится к научным знаниям?

а) библейская легенда о сотворении мира;

б) предание о Великом потопе;

в) находки археологов клинописного архива цивилизации шумеров;

г) сообщение Геродота о племенах людей с собачьими головами.

5. Что из перечисленного относится к научным знаниям?

а) представление о мире, стоящем на трех китах;

б) расшифровка египетских иероглифов;

в) предание о Ноевом ковчеге;

г) библейская легенда о сотворении человека из глины.

6. К чувственному познанию относится:

а) суждение;

б) восприятие;

в) ощущение;

г) наблюдение.

7. Что из названного является этапом чувственного познания?

а) наблюдение;

б) эксперимент;

в) представление;

г) гипотеза.

8. К рациональному познанию относится:

а) суждение;

б) восприятие;

в) ощущение;

г) наблюдение.

9. Что из названного является этапом рационального познания?

а) наблюдение;

б) эксперимент;

в) понятие;

г) практика.

10. Под истиной понимается:

а) обязательный результат познавательной деятельности человека;

б) объективное отражение действительности в сознании человека;

в) знание, разделяемое большинством людей;

г) знания, не противоречащие предыдущим знаниям.

11. Истинное знание отличается от ложного тем, что оно:

а) разделяется большинством людей;

б) соответствует познаваемому объекту;

в) не противоречит предшествующим представлениям;

г) использует только формы рационального познания.

12. Что понимают ученые под абсолютной истиной?

а) исчерпывающее, точное знание об объекте исследования;

б) объективные знания об объекте, достигнутые на определенном этапе познания;

в) знание, осуществляемое только при помощи художественных образов;

г) знание, полученное в результате применения только форм рационального познания.

13. Утверждение «Физическое тело, погруженное в воду, равно массе вытесненной воды» является примером:

а) научного знания;

б) обыденного знания;

в) мифологического знания;

г) народной мудрости.

14. Утверждение «Все земные тела подчиняются закону всемирного тяготения» является примером:

а) научного знания;

б) обыденного знания;

в) мифологического знания;

г) паранаучного знания.

15. Высказывание «Век живи — век учись» является примером:

а) научного знания;

б) народной мудрости;

в) мифологического знания;

г) паранаучного знания.

16. Высказывание «Без труда не выловишь и рыбку из пруда» является примером:

а) мифологического знания;

б) народной мудрости;

в) паранаучного знания;

г) научного знания.

17. Высказывание «Ученье — свет, а неученье — тьма» является примером:

а) мифологического знания;

б) народной мудрости;

в) паранаучного знания;

г) научного знания.

18. Объективная истина — это знание:

а) не зависящее от пристрастий и интересов людей;

б) полученное исключительно при помощи чувственного познания;

в) разделяемое большинством людей;

г) соответствующее моральным нормам.

19. Наука, изучающая закономерности хозяйственной деятельности человека, — это:

а) история;

б) политология;

в) экономика;

г) психология.

20. Наука о закономерностях становления, развития и функционирования общества в целом, — это:

а) история;

б) политология;

в) этика;

г) социология.

21. Отличительная особенность эстетического (художественного) познания:

а) получение знаний при помощи художественных образов;

б) приводит к относительным истинам;

в) использует только формы чувственного;

г) направлено на получение достоверного знания.

22. Наукой, изучающей поведение человека в обществе, является:

а) социальная психология;

б) история;

в) философская антропология;

г)социология.

23. Особенностью социального познания является:

а) совладение субъекта и объекта познания;

б) получение объективного знания;

в) соответствие результатов познания поставленным целям;

г) выдвижение гипотез и формулировка выводов.

24. Какой из названных признаков характерен исключительно для социального познания?

а) преобладание эксперимента как способа получения знания;

б) возможность получения достоверного знания;

в) возможность получения субъективной оценки;

г) обусловлено интересами познающего субъекта;

25. Психология изучает:

а) хозяйственную деятельности человека;

б) межличностные отношения в обществе;

в) деятельность политических партий и движений;

г) образование социальных групп и их взаимодействие друг с другом.

26. Укажите среди перечисленных знаний паранаучные:

а) Н. умеет читать кончиками пальцев сквозь плотную бумагу;

б) Д. может устно делить и умножать четырехзначные числа;

в) К. по фотографии мужа определяет, когда он вернется в семью;

г) М. способен по состоянию глаз человека назвать некоторые его заболевания.

27. Примером обыденного знания является утверждение:

а) расстояние от Солнца до Марса — 228 млн. км;

б) средний радиус Земли — 6371,032 км;

в) расстояние между деревнями Ореховкой и Сухой Корсун — полчаса езды на телеге.

28. Критериями истины являются:

а) опыт, практика;

б) мнение специалиста;

в) соответствие господствующему в обществе учению;

г) соответствие законам логики.

29. Верны ли следующие суждения о познавательной деятельности?

А. Познавательная деятельность людей сопровождается ошибками, заблуждениями, иллюзиями.

Б. Познавательная деятельность людей неразрывно связана с работой сознания, волей, памятью, убеждениями.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

30. Верны ли следующие суждения о научном познании?

А.

Б. Целью научного познания является отражение действительности в художественных образах.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

31. Верны ли следующие суждения о познании?

А. В структуру чувственного познания входят ощущения, восприятия, представления.

Б. Начальной ступенью познания является познание, осуществляемое посредством органов чувств.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

32. Верны ли следующие суждения о познании?

А. В структуру рационального познания входят понятие, суждение, умозаключение.

Б. Рациональное познание предваряет собой чувственное.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

33. Верны ли следующие суждения о познании?

А. Познание требует познающего субъекта и познаваемого объекта.

Б. В качестве субъекта познание может выступать как отдельный человек, так и общество в целом.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

34. Верны ли следующие суждения о познавательной деятельности?

А. Выдвижение гипотезы является элементом познавательной деятельности.

Б. Для осуществления познавательной деятельности необходимы субъект и объект.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

35. Верны ли следующие суждения о познании?

А. Основными формами познания являются чувственное и рациональное познание.

Б. Рациональное познание предполагает осмысление сущности познаваемого объекта,

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

36. Верны ли следующие суждения об истине?

А. Истинное знание всегда объективно.

Б. Истинное знание всегда разделяется большинством людей.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

37. Верны ли следующие суждения о науках?

А. Науки принято подразделять на технические, естественные, гуманитарные, общественные.

Б. К числу естественных наук относится история и социология.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

38. Верны ли следующие суждения об истине?

А. Объективность является неотъемлемым свойством и относительной и абсолютной истины.

Б. Объективность выражается в независимости знания от пристрастий и интересов людей.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

39. Верны ли следующие суждения об истине?

А. Объективность истины заключается в получении знания, соответствующего предмету изучения.

Б. Объективность истины выражается в разделении знания большинством людей.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

40. Верны ли следующие суждения о познании?

А. Познание средствами искусства осуществляется с помощью художественных образов.

Б. Только научное познание направлено на постижение сущности и человека.

а) верно только А;

б) верны А и Б;

в) верно только Б;

г) оба суждения неверны.

41. Научное знание отличает:

а) доказательность выводов;

б) использование понятийного аппарата;

в) использование художественных образов;

г) обращенность к эмоциям, переживаниям;

д) опора на житейский опыт;

е) теоретический уровень.

42. К особенностям социального познания относятся:

а) совпадение объекта и субъекта познания;

б) в качестве объекта познания выступает общество;

в) значительная степень субъективности;

г) преобладание эксперимента;

д) в качестве объекта познания выступает природа;

е) целью познания является получение достоверного знания.

43. Научное познание непосредственно направлено:

а) на создание новых материальных ценностей;

б) выработку нравственных норм;

в) раскрытие смысла жизни;

г) выявление закономерностей развития мира.

44. Научное познание, в отличие от других видов познавательной деятельности:

а) опирается на данные наблюдений;

б) учитывает накопленный опыт;

в) экспериментально обосновывает выводы;

г) использует метод рассуждений.

45. Научные знания, так же как и мифологические:

а) дают общую картину мира;

б) включают ритуальные действия;

в) основываются на мнениях авторитетных людей;

г) доступны узкому кругу людей.

46. Верны ли следующие суждения?

А. Практика является универсальным (всеобщим) критерием истины.

Б. Существуют области познания, где основным критерием выступает теория.

а) верно только А;

б) верно только Б;

в) верно и А, и Б;

г) оба суждения неверны.

Практикум

1. Заполните пропуски:

— Относительная ________________ зависит от реальных исторических условий своего времени, в частности от точности или совершенства средств наблюдения и эксперимента.

— Абсолютная и относительная истины являются формами __________________________ истины.

— Результатом познавательной деятельности является получение ___________________ .

— __________________ как один из критериев истины включает в себя накопленный предыдущими поколениями людей опыт.

— ________________ выражается в независимости знания от пристрастий и интересов людей.

2. Соотнесите ступени познавательной деятельности человека и составляющие их элементы:

3. Соотнесите виды человеческих знаний и иллюстрирующие их примеры:

4. Соотнесите виды познавательной деятельности и их характерные признаки:

5. Соотнесите виды познавательной деятельности и их характерные признаки:

6. Соотнесите виды наук и их конкретные примеры:

7. Какому понятию соответствует следующее определение: «Чувственный образ предметов и явлений, сохраняемый в нашем сознании без их непосредственного воздействия».

8. Установите соответствие способов получения знания и познавательных результатов:

9. Распределите перечисленное ниже следующим образом: первые три позиции должны представлять методы теоретического научного познания, три последующие — методы экспериментального познания:

1) моделирование;

2) систематизация;

3) эксперимент;

4) наблюдение;

5) измерение;

6) абстрагирование.

10. Л. H. Толстой писал: «Задачей науки должно быть познание того, что должно быть, а не того, что есть». Вы согласны с мнением писателя?

11. Среди причин, обусловливающих относительный характер добываемых в процессе познания истин, выделяют ограниченность познавательных способностей человека: далеко не все доступно восприятию нашими органами чувств, имеет свои границы и рациональное мышление. Что еще придает нашим выводам и суждениям о мире относительный характер?

12. Исходя из непосредственных наблюдений, люди долгое время считали, что Земля — плоское и покоящееся тело, а Солнце движется по небосводу. Какой вывод о роли наблюдений в формировании научной картины мира можно сделать на основе этого факта?

13. Один известный философ утверждал, что существование пудинга доказывается тем, что его съедают. Какой критерий истины здесь подразумевается? Существуют ли другие критерии истины? Какие?

14. В чем сущность понятия «общественное сознание»? Как доказать правоту (или ошибочность) следующего суждения: «Мое отношение к моей среде есть мое сознание»?

15. Аварская пословица гласит: «Наука — лучшая казна: не украдут, не сгорит, не сгинет, не пропадет — всегда при себе». Какой смысл из поколения в поколение несет эта пословица? Что понимается в данном случае под словом «наука»?

16. Существует мнение, что там, где нет любознательности, нет и образования, нет настоящей школы. Если на уроке после рассказа учителя нет никаких вопросов, «все, мол, понятно», — это первый признак угасания интеллектуальных потребностей, когда уже нет интереса, а осталась лишь тягостная обязанность изо дня в день учить уроки. Разделяете ли вы это мнение? Часто ли в вашем классе встречаются ситуации, похожие на описанную? Приведите примеры.

17. Существует древнее утверждение о том, что в большом знании большая печаль. Как вы думаете, какой смысл вложен в него? Устарело ли оно или и сегодня является актуальным? Почему вы так считаете? Аргументируйте свою точку зрения.

18. Типичные подходы к оценке значимости научного познания нашли свое отражение в замечательной басне И. А. Крылова «Водолазы». Основной вопрос полемики звучит в басне следующим образом:

Не более ль вреда, чем пользы от наук?

Не расслабляет ли сердец и рук

Ученье?

Автор изобразил две группы знатоков, отвечающих на этот вопрос:

Кто говорил, что неученье тьма, —

Что не дал бы нам Бог ума.

Ни дара постигать вещей небесных,

Когда бы он хотел,

Чтоб человек не боле разумел

Животных бессловесных,

И что, согласно с целью сей,

Ученье к счастию ведет людей.

Другие утверждали,

Что люди от наук лишь только хуже стали:

Что все ученье бред,

Что от него лишь нравам вред

И что, за просвещеньем вслед

Сильнейшие на свете царства пали…

Какая позиция вам представляется более убедительной? Выскажите и аргументируйте свое мнение по данному вопросу.

19. Известный немецкий поэт И.В. Гете, размышляя об образовании как важнейшей составляющей духовной жизни человека и общества, пришел к следующему заключению: «Те, у которых мы учимся, правильно называются нашими учителями, но не всякий, кто учит нас, заслуживает это имя». Какой смысл вложил поэт в слово «учитель»?

20. Прочитайте два определения слова «учитель»:

• Учитель — человек, готовящий ребенка к самостоятельной жизни.

• Учитель — человек, формирующий интеллект нации, народа. Какой из приведенных взглядов разделяете вы? Аргументируйте свой выбор.

21. Какой, по-вашему, смысл вложен в следующие русские народные пословицы и поговорки?

• Ученый водит, неученый следом ходит.

• Век живи — век учись.

• Ученого учить — только портить.

• Ученье свет, а неученье тьма.

• Хотя ученье горьким зрится, но сладкий плод от него родится.

• Не сади дерева корнем кверху.

22. Из приведенных суждений выберите близкие по смыслу. В чем, по-вашему, проявляется эта близость? Чем суждения отличаются друг от друга?

• Образование не дает ростков в душе, если оно не проникает до значительной глубины (Протагор).

• Человек, обученный основательно, есть дерево, имеющее свой собственный корень, питающее себя собственным соком и поэтому постоянно (сильнее и сильнее со дня на день) растущее, зеленеющее, цветущее, приносящее плоды (Я. А. Коменский).

• Только тот постигал истину, кто внимательно изучал природу, людей и самого себя (Н. И. Пирогов).

23. В одной из школ возник спор о том, во имя чего следует хорошо учиться — ради знаний или ради хорошей оценки в журнале. Вот что говорили ученики.

Сергей. Мне лично все равно, что я получу по математике, истории или любому другому предмету. Мои оценки важны только для моих родителей. Конечно, мне не хочется портить с ними отношения. Приходится добиваться «четверок» и «пятерок».

Таня. При чем здесь родители? Просто самой приятно получать хорошие оценки. Гордость какую-то ощущаешь, уважаешь сама себя.

Алексей. А мои родители вообще в мой дневник не смотрят. Я ведь не для них, а для себя учусь. Мне ведь дальше своим умом жить, со своими знаниями. А оценки и случайными могут быть — мало ли какое настроение сегодня у учителя!

Кого вы могли бы поддержать в этом споре? Почему?

24. В нашей истории были времена, когда за убеждения и веру люди шли в тюрьмы и на казнь. А не так давно пришло другое время, когда некоторые стали ходить в храм не по вере, а отдавая дань моде. Одни верующие считают такое поведение кощунственным, другие рассматривают его как убогое и позорное. А как думаете вы?

25. В истории России часто рядом стоят имена государственных и духовных деятелей. Например, имя князя Дмитрия Донского и выдающегося духовного деятеля, мыслителя Сергия Радонежского, благословившего русских воинов на Куликовскую битву. Это свидетельствует о серьезном участии русского духовенства в политической истории страны. Подберите другие примеры, исторические и современные, иллюстрирующие это явление. Чем его можно объяснить?

Анализ текста

Луч света падает на спелую вишню. Он отражается по законам оптики и попадает в глаз человека. Энергия и частота колебаний световых волн зависят от физико-химического строения предмета. Поэтому отраженные волны, можно сказать, несут информацию о форме, величине предмета. Свет, попадая в наш глаз, претерпевает ряд серьезных преобразований. Они, в свою очередь, порождают определенные биоэлектрические импульсы, идущие по зрительному нерву в мозг. В зрительном центре мозга происходят соответствующие физико-химические изменения клеток, которые воспринимаются нами как цвет, форма или размер видимого объекта.

При этом между зрительным образом на сетчатке глаза и его восприятием в мозгу нет точного совпадения. Это происходит потому, что мозг на основании ранее накопленных знаний, полученного опыта корректирует чувственное восприятие. Известно, что одни и те же предметы воспринимаются по-разному людьми с неодинаковым личным социокультурным и производственным опытом. Так, экспериментально доказано, что верхолазы и обычные пешеходы, находясь на большой высоте, по-разному определяют размеры находящихся внизу предметов. Маленькие дети учатся определять расстояние до предмета, его размеры, расположение и форму на опыте, в практической деятельности. В результате такой деятельности координируются зрительные, звуковые восприятия в мозгу. В системе памяти как бы откладываются, записываются определенные стандарты и правила, корректирующие наше восприятие. Они меняются исторически в зависимости от социального и культурного опыта, личной практики.

Вопросы и задания к тексту

— О каком виде и форме познавательной деятельности идет речь в этом отрывке?

— Что мы узнаем о предмете в процессе этой познавательной деятельности?

— Благодаря чему, глядя на предмет, мы можем получить достоверную информацию о его свойствах?

— Чем вызваны различия в восприятии одного и того же предмета разными людьми?

Это интересно

Правила определения состоятельности силлогизма

Существует пять правил, с помощью которых можно определить состоятельность силлогизма. Если силлогизм не нарушает эти правила, то он состоятелен. А если нарушает хотя бы одно — силлогизм ошибочен.

Правило 1. Средний термин должен быть распределен по крайней мере один раз.

Правило 2. Если термин не распределен в посылках, он не должен быть распределен в заключении.

Правило 3. Из двух отрицательных посылок не может следовать ничего.

Правило 4. Если одна из посылок отрицательна, то заключение должно быть отрицательным.

Правило 5. Отрицательное заключение не может следовать из двух утвердительных посылок.

Определите состоятельность силлогизмов:

1. Все учебники скучны.

Все научные журналы скучны.

Все учебники являются научными журналами.

2. Все мечтатели обладают творческим воображением.

Ни один из мечтателей не является отличником.

Ни один отличник не обладает творческим воображением.

3. Кое-что из современной философии интересно.

Все интересное имеет ценность.

Ничто, что имеет ценность, не является никчемным.

Кое-что из современной философии не никчемно.

4. Некоторые зубы не белые.

Некоторые белые вещи не теряют своей белизны.

Некоторые зубы не теряют своей белизны.

5. Все буддисты — вегетарианцы.

Преподаватель философии — вегетарианец.

Преподаватель философии — буддист.

6. Некоторые учащиеся не являются медалистами.

Все, кто не является медалистом, не имеют льгот при поступлении в вуз.

Некоторые учащиеся не имеют льгот при поступлении в вуз.

7. Некоторые учащиеся являются медалистами.

Некоторые абитуриенты не являются медалистами.

Некоторые учащиеся являются абитуриентами.

8. Все медалисты имеют льготы при поступлении в вуз.

Все, кто имеет льготы при поступлении в вуз, наверняка будут зачислены.

Некоторые из тех, кто наверняка будет зачислен, не будут медалистами.

9. Некоторые учащиеся имеют хорошие оценки по философии.

Некоторые прогульщики не имеют хороших оценок по философии.

Некоторые учащиеся не являются прогульщиками.

10. Все медалисты имеют льготы при поступлении в вуз.

Некоторые абитуриенты не имеют льгот при поступлении в вуз.

Некоторые абитуриенты не являются медалистами.

Тест по обществознанию 1.4 понятие истины. ее критерии

1.4 Понятие истины, ее критерии. 1 вариант

1. Выберите верные суждения об истине.

1) Относительность истины обусловлена безграничностью и изменчивостью постигаемого мира.

2) Относительность истины обусловлена ограниченностью познавательных возможностей человека.

3) Истина — это объективное отражение в сознании человека предметов и явлений.

4) Истина — это результат познания, существующий только в виде понятий, суждений и теорий.

5) Путь к абсолютной истине идет через истины относительные.

6) Относительная истина — это полное, неизменное знание

2. Выберите верные суждения об истине. Истинное знание:

1) всегда объективно;

2) всегда разделяется большинством людей.

3) является неотъемлемым свойством и относительной и абсолютной истины;

4) выражается в независимости знания от пристрастий и интересов людей.

5) заключается в получении знания, соответствующего предмету изучения;

6) выражается в разделении знания большинством людей.

3 Выберите верные суждения о истине.

1. Истина-обязательный результат познавательной деятельности человека;

2. Под истиной понимается объективное отражение действительности в сознании человека;

3. Истинное знание отличается от ложного тем, что оно соответствует познаваемому объекту;

4. Истинное знание не противоречит предшествующим представлениям;

5. абсолютная истина исчерпывающее, точное знание об объекте исследования;

6. Объективная истина — это знание: независящее от пристрастий и интересов людей;

4. «Несомненное, неизменно раз и навсегда установленное знание называют_____________

истиной».

5. Установите соответствие: к каждой позиции, данной в первом столбце, подберите все соответствующие позиции из второго столбца.

1. Достоверное знание, не зависящее от мнений и 1) объективная истина

2) Относительная истина

Б) Исчерпывающее, полное, достоверное знание об

объективном мире

2. 3) Абсолютная истина

   
   Знание, дающее приблизительное

и неполное отражение действительности

Г). Ограниченное знание об объекте в каждый данный момент

Д) Информация, соответствующая действительному положению вещей

6. Относительная _____ ________зависит от реальных исторических условий своего времени, в частности, от точности или совершенства средств наблюдения и эксперимента.

7. Абсолютная и относительная истины являются формами истины_______________

8. Результатом познавательной деятельности является получение _______________

9._______________________как один из критериев истины включает в себя накопленный предыдущими поколениями людей опыт.

10.._______________________выражается в независимости знаний от пристрастия и интересов людей.

2 вариант.

1. Выберите верные суждения

1 Истина – это соответствие знаний интересам человека.

2.. Истина – это соответствие мысли действительности.

3. Истина- это результат познания, существующий только в виде понятий, суждений и теорий.

4. Истина относительна, потому что мир изменчив и бесконечен.

5. Истина относительна, потому что возможности познания определяются уровнем развития науки.

6. Абсолютная истина практически недостижима.

2. Выберите верные суждения

1) Относительной истиной называется знание неполное, верное лишь в определенных условиях.

2) Все явления действительности могут быть оценены с точки зрения истинности или ложности.

3) Практика – это единственный критерий истинности наших знаний о мире.

4) Критерием истинности знания является простота, ясность и непротиворечивость знания.

5) Критерием истинности знания является практическая направленность знания.

6) Существуют явления, недоступные для практического воздействия на них.

3. Выберите верные суждения

1.Познание мира может происходить в процессе повседневной жизни.

2. Объектом познания может быть человек.

3.Опыт повседневной жизни – это один из способов познания мира.

4. Наука и религия являются формами познания мира

5. Особенностью социального познания является независимость влияние позиции исследователя на оценку фактов.

6. Научное изучение общества требует субъективного подхода к фактам.

4.. Выберите верные суждения

1. В структуру познания входят цель, средства, результат.

2. Результаты рационального познания закрепляются в ощущениях.

3. Познание требует наличия объекта и субъекта познания.

4. Понятие, суждение, умозаключение создают чувственный образ предмета.

5. Умозаключение – это логическая связь суждений.

6. Результаты чувственного познания существуют в форме понятий.

5. Какое понятие в ряду является обобщающим для всех остальных?

1) умозаключение;

2) дедукция;

3) понятие;

4) познание;

5) представление;

6) аналогия;

7) суждение.

6. (зад.26) 26. Назовите три аспекта роли практики в познании и раскройте каждый из них.

7. (зад.20) Прочитайте приведенный ниже текст, в котором пропущен ряд слов. Выберите из предлагаемого списка слова, которые необходимо вставить на место пропусков.

«Наблюдение — это целенаправленное систематическое (А) объекта. Концентрируя

внимание на объекте, наблюдатель опирается на имеющиеся у него некоторые (Б) о

нем, без которых нельзя определить цель наблюдения. Наблюдение характеризуется активностью (В), его способностью к отбору нужной информации, определяемой целью ис

следования. В научном наблюдении взаимодействие между субъектом и объектом опосредуется (Г) наблюдения: приборами и инструментами, с помощью которых ведется наблюдение. Микроскоп и телескоп, фото- и телеаппаратура, радиолокатор и генератор ультразвука, многие другие приспособления превращают недоступные органам чувств человека микробы, элементарные частицы и т.п. в эмпирические (Д). Как метод научного познания наблюдение дает исходную ______(Е) об объекте, необходимую для его дальнейшего исследования».

Слова в списке даны в именительном падеже. Каждое слово может быть использовано только один раз.

Выбирайте последовательно одно слово за другим, мысленно заполняя каждый пропуск. Обратите внимание на то, что слов в списке больше, чем Вам потребуется для заполнения пропусков.

Список терминов:

1. восприятие

2. знания

3. объекты

4. информация

5. познание

6. наблюдатель

7. средства

8. методы

9. истина

В данной ниже таблице приведены буквы, обозначающие пропущенные слова. Запишите в таблицу под каждой буквой номер выбранного Вами слова

А

Б

В

Г

Д

Е

8.Запишите слово, пропущенное в таблице

Свойства истины

……. . характер.

Отражение текущего уровня знаний о сущности явления.

Объективный характер

Независимость от познающего субъекта и его сознания

9. Запишите слово, пропущенное в таблице

Преднамеренная ложь

Человек осознает, что говорит то, что не соответствует действительности, однако утверждает, что это истина.

..

Человек принимает ложное за истинное.

10. (зад 25) Используя обществоведческие знания 1) раскройте смысл понятие «истина;.2) составьте два предложения: — одно предложение, содержащее информацию о видах истины, — одно предложение, содержащее информацию об одном из названных Вами видов.

11. Выберите верные суждения об истине и её критериях и запишите цифры, под которыми они указаны.

1) Истина — это соответствие умозаключений законам логики.

2) Универсальным критерием истины служит общественная практика.

3) Истина — это соответствие знаний предмету познания.

4) Истина — это особенность внешнего мира, который человек пытается познать.

5) Истина — это отражение в творчестве человека явлений окружающей действительности

12. Установите соответствие между отличительными признаками и видами истины: к каж-
дой позиции, данной в первом столбце, подберите соответствующую позицию из второго
столбца.

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ ВИДЫ ИСТИНЫ

А) полное, исчерпывающее знание 1) абсолютная истина
Б) неизменное знание 2) относительная истина

В) знание, которое отражает действитель- 3) и абсолютная, и относительная истины
ность на данном этапе познания

Г) объективное знание
Д) знание, соответствующее предмету познания

Запишите в таблицу выбранные цифры под соответствующими буквами.

Ключ

1.4 Понятие истины, ее критерии.

1 вариант

3.2356

4.Абсолютной

5. 13221

6. ИСТИНА

7. объективность

8. знание

9.практика

10.объективность

2 вариант.

— основа познания, — цель познания,

— критерий истины

2) дана конкретизация каждого проявления, например:

— именно во взаимодействии с внешним миром у людей складываются определенные представления о действительности, они начинают ее познавать;

— знания необходимы человечеству в первую очередь для того, чтобы преобразовывать мир, улучшая условия жизни, совершенствуя общественные отношения;

— на практике человек убеждается в истинности или ложности своих представлений, суждений, теорий; если они находят подтверждение в действительности, значит, их можно считать истинными.

7. 126734

8. относительный

9 заблуждение

10 Знание, соответствующее предмету познания.

— Различают абсолютную и относительную истины.

— Относительная истина- это объективное. Но неполное знание об объекте или явлении

11.23

12.11233

Подготовка к ЕГЭ. Познание — презентация онлайн

1. Познание

2. «Знание – сила»

3. Что такое познание?

4. Что такое познание?

5. Элементы познавательной деятельности

6. Отличительные особенности познавательной деятельности:

7. Ступени познания

8. Формы познания

9. Формы чувственного познания

10. Формы рационального познания

11. Ступени познания

12. Философы об истине

13. Проблема истины

14. Свойства истины

15. Истина – верное, правильное отражение действительности в мысли

16. Истина

17. Абсолютная истина

18. Относительная истина

20. Виды познания

21. 1. Научное познание

22. Уровни научного познания

23. Уровни научного познания:

34. 2. Способы ненаучного (обыденного) познания

35. 3. Социальное познание

36. 4. Самопознание

37. 5. Художественное познание

38. ТЕСТОВЫЕ ЗАДАНИЯ

39. 1. И чувственное, и рациональное познание:

40. 1. И чувственное, и рациональное познание:

41. 2.

43. 2. Рациональное познание в отличие от чувственного:

44. 3. Познание в отличие от труда:

45. 3. Познание в отличие от труда:

46. 4. Разделить ниже приведённые понятия на 2 группы:

47. 4. Разделить ниже приведённые понятия на 2 группы:

48. 5. Истинное знание в отличие от ложного:

50. 5. Истинное знание в отличие от ложного:

51. 6. Какое из приведённых утверждений является научным:

52. 6. Какое из приведённых утверждений является научным:

53. 7. Житейские знания основаны на:

54. 7. Житейские знания основаны на:

55. 8. Привести в соответствие столбцы. Ответ записать в виде последовательности букв.

57.

58. 9. Что является отличительным признаком познавательной деятельности?

59.

60. 10. Нацеленность на обретение нового знания присуща

61. 10. Нацеленность на обретение нового знания присуща

62. 11. Истинное знание отличается от ложного тем, что оно

63. 11. Истинное знание отличается от ложного тем, что оно

64.

65. ОТВЕТ:

66. 13. Несомненное, раз и навсегда установленное знание — это

68. 13. Несомненное, раз и навсегда установленное знание — это

69.

70. 14. И абсолютная, и относительная истина

71. 15. Какое из двух приведённых суждений можно отнести к научному выводу?

72. 15. Какое из двух приведённых суждений можно отнести к научному выводу?

73.

75. 16. Какое из двух приведённых суждений можно отнести к уровню обыденного познания?

76. 17. Установите соответствие между положениями и видами познания

77. 17. Установите соответствие между положениями и видами познания

78. 18. Найдите в приведённом ниже списке черты, присущие только научному познанию; запишите последовательность цифр, под которыми

79.

80. 19. Установите соответствие между уровнями научного познания и методами науки

82. 19. Установите соответствие между уровнями научного познания и методами науки

83. 20. Какое слово пропущено в схеме?

84. 20. Какое слово пропущено в схеме? Эмпирический

85. 21. Верны ли следующие суждения о социальном познании?

86. 21. Верны ли следующие суждения о социальном познании?

87. 22. Верны ли следующие суждения о социальном познании?

89. 22. Верны ли следующие суждения о социальном познании?

90. 23. Верны ли следующие суждения об общественных науках?

91. 23. Верны ли следующие суждения об общественных науках?

92. Отличия учебного знания от научного:

Полное, исчерпывающее, точное знание об объекте исследования называется

1) критерием истины 2) объективной истиной

3) относительной истиной 4) абсолютной истиной

Мышление образами — обязательная составляющая познания

1) художественного 2) научного

3) мифологического 4) житейского

Относительная истина — это знание

1) ложное 2) неполное

3) непроверенное 4) необоснованное

Какой вид знания представляет собой своеобразный свод рецептов поведения, выработанных жизнью многих поколений?

1) повседневный опыт 2) теоретические знания

3) народная мудрость 4) художественный образ

Абсолютная истина, в отличие от относительной

1) добывается только научным путем 2) является исчерпывающим знанием о предмете

3) требует усилий для своего понимания 4) содержит объективное знание о предмете

Истинное знание отличается от ложного тем, что оно

1) опирается на здравый смысл 2) использует понятия и суждения

3) создается в результате познавательной деятельности 4) соответствует предмету познания

И абсолютная, и относительная истина

1) содержит объективное знание о предмете 2) добывается только научным путем

3) никогда не может быть опровергнута 4) является исчерпывающим знанием о предмете

Относительная истина, в отличие от абсолютной

1) содержит объективное знание о предмете 2) всегда опирается на здравый смысл

3) может быть со временем опровергнута 4) является результатом чувственного и рационального познания

Практика как критерий истины включает

1) научный эксперимент 2) научные понятия

3) теоретические обобщения 4) статистические методы

Истинное знание

1) обычно практически применимо 2) может получить только наука

3) соответствует предмету познания 4) всегда представлено в форме теории

Относительную истину отличает то, что она

1) имеет определённые ограничения 2) не подтверждена эмпирически

3) не была теоретически обоснована 4) получена ненаучным путем

Относительная истина представляет собой знание

1) недостоверное 2) ложное, ошибочное

3) достоверное, но неполное 4) разделяемое большинством

Рационально-логическое познание выступает в качестве высшего этапа процесса познания человеком окружающего мира. Для него характерно

1) постижение на основе ощущений некоторых внешних признаков и свойств предметов и явлений

2) формирование представлений о сходных и различных внешних признаках предметов и явлений

3) проникновение в суть познаваемых предметов и явлений, установление общих закономерностей их развития

4) восприятие целостного внешнего облика предмета объективного мира и его удержание в памяти

Художественное (эстетическое) познание основано на

1) выдвижении научных гипотез 2) обобщении данных, полученных экспериментальным путем

3) накоплении и обобщении жизненного опыта 4) отображении мира в художественных образах

Знание, опирающееся на здравый смысл, повседневную практику и социальный опыт, являющееся важнейшей ориентировочной основой повседневного поведения людей. О каком виде знаний идет речь?

1) художественное 2) научное

3) житейское 4) личностное

Что из перечисленного характеризует теоретический уровень познания?

1) проведение научного эксперимента 2) описание научных фактов

3) обобщение полученных данных 4) наблюдение отдельных фактов и явлений

17. Учёные опросили 25-летних и 60-летних жителей России. Им задавали вопрос: «Природа или общество определяют, по вашему мнению, способности человека?» Результаты опроса (в процентах от общего числа участников) представлены в гистограмме. Проанализируйте результаты опроса и выберите верное утверждение.

1) Доля опрошенных, считающих, что способности определяются природой, с возрастом уменьшается.

2) Около трети опрошенных в обеих группах затруднились ответить на вопрос.

3) Процент людей, уверенных, что окружение определяет способности человека, с возрастом уменьшается.

4) Около четверти опрошенных в обеих группах считают, что природные задатки могут быть не востребованы человеком.

О каком характере истины свидетельствует высказывание: «Всякая истина рождается как ересь, а умирает как предрассудок»?

1) о научном 2) об абсолютном

3) об относительном 4) об очевидном

20. В XVI в. польский учёный Н. Коперник с помощью расчётов доказал, что Земля и другие планеты Солнечной системы вращаются вокруг Солнца. Это открытие представляет собой

1) экспериментально обоснованный факт 2) научный вывод

3) обобщение данных повседневных наблюдений 4) результат социального познания

Запишите слово, пропущенное в схеме

ОТВЕТ: Эмпирический

22.Запишите слово, пропущенное в схеме:

ОТВЕТ: способности

23.Установите соответствие между этапами познания и иллюстрирующими их конкретными операция­ми: к каждой позиции первого столбца подберите соответствующую позицию из второго столбца.

Рекомендуемые страницы:

О понятии «объективная истина»

В статье анализируется категория «объективная истина» в контексте парадигмальных установок советской философии.

Ключевые слова: истина, онтология, объективность, гносеология, диалектика.

The category ‘objective truth’ in the paradigmatic context of Soviet philosophy is analyzed in the article.

Keywords: truth, ontology, objectivity, gnosiology, dialectics.

Исторически категория «истина» рассматривалась в единстве онтологических и гносеологических составляющих. Если воспользоваться дихотомией «объективная диалектика» и «субъективная диалектика», которая в недалеком прошлом использовалась в отечественной философии весьма активно, то рассматриваемую категорию можно применять и к знаниям, и к вещам. Формула «Veritas est adaequatio intellectum et rei» неотделима от «Veritas est adaequatio rei et intellectus».

В силу целого ряда социально-исторических и идеологических причин^[1] в отечественной философии XX в. наблюдалась абсолютизация одной из этих формул, а именно – гносеологической. Об этом читаем в работах 50-х гг., например у М. Розенталя и П. Юдина: «Истина – соответствие понятия, идеи с объектом; знание, правильно отражающее объективную действительность»[2]. Об этом же говорил И. С. Нарский в 1660–1970-е гг.: «Истина есть соответствующее объективной реальности содержание человеческого сознания… Истина не есть свойство самих объектов»[3]. Такое же ограничение пространства применимости зоной лишь субъекта можно увидеть и в 1990-е гг. В учебнике, рекомендованном для аспирантов, можно прочесть: «Истина есть свойство знания, а не свойство объекта познания»^[4].

А «между тем, – писал М. А. Лифшиц, – тезис о том, что истинность есть свойство (только. – В. Х.) мысли и языка, а не самих вещей, не так достоверен»^[5]. Подчеркиваем, речь идет о применимости категории «истина» не только к знанию о вещах, а именно к самим вещам, предметам, явлениям, их отношениям, связям.

Единство онтологической и гносеологической трактовки истины восходит корнями к философии античности. Аристотель пишет: «В самом основном смысле сущее – это истинное и ложное, что имеет место у вещей через связывание или разъединение, так что истину говорит тот, кто считает разъединенное разъединенным, связанное – связанным, а ложное – тот, кто думает обратно тому, как дело обстоит с вещами. Так вот, раз это так, то спрашивается, когда имеется или не имеется то, что обозначается как истинное или как ложное. Следует рассмотреть, что мы под ними разумеем. Так вот, не потому ты бледен, что мы правильно считаем тебя бледным, а, наоборот, именно потому, что ты бледен, мы, утверждающие это, говорим правду»^[6]. Предельно просто: если истинную вещь считаем истинной, а ложную вещь – ложной, то знание истинно. Истинными бывают и вещи, и знания о них. Если нет онтологической истины, то получение гносеологической истины или затруднено, или принципиально невозможно. Знать то, чего нет или что еще не достигло своей актуальности, по меньшей мере затруднительно. Как назвать стол, который никуда не годится? А хлеб, который нельзя есть? А самолет, который не летает? Колокол, который не звонит? Обувь, которую нельзя носить? Миллионы тонн хлопка, существующие только в отчетах? А товар, который никто не покупает? А философа, который ненавидит мудрость? На мой взгляд, ответ один: это предметы, которые не соответствуют своим понятиям или не достигли своего актуального уровня развития или эта актуальность деформирована, то есть ложные. Именно предметы. Вот еще одно характерное высказывание Стагирита: «“Ложное” означает то, что ложен предмет… Ложно также то, что хотя и существует, однако по природе таково, что кажется или не таким, каково оно есть, или тем, что оно не есть… Итак, вещи называются ложными в этом значении или потому, что они не существуют, или потому, что вызываемое ими представление есть представление о несуществующем»^[7]. В Средние века, например у Фомы Аквинского, «Veritas rerum» и «Veritas intellectum» соседствовали постоянно. Категория «истина» была философской в целом, а не относилась только к одной ее части – гносеологии. Французские и английские материалисты в своей страстной борьбе со средневековой схоластикой и теоцентризмом выплеснули с водой и ребенка – возможность материалистического прочтения формулы «Veritas est adaequatio rei et intellectus». От них эта крайность перешла к В. И. Ленину и закрыла на долгие годы возможность истинного понимания категории «истина».

Онтологические варианты трактовки истины и лжи лежат на самой границе вопроса об объективной истине. Удивление и недоумение от отрицания возможности материалистического прочтения онтологической формулировки истины «как соответствия предмета своей всеобщей природе, своим имманентным законам возникновения, развития и разрушения» возрастают еще и потому, что авторы, отрицая применимость категории «истина» к самим объектам, ясно видят, с какой необычайной трудностью в этом случае сталкивается оставшееся в одиночестве гносеологическое понимание истины. Будь истина онтологической, все было бы просто: есть онтологическая, она же объективная, истина, которая, отражаясь в сознании, дает гносеологическую истину. И истинное познание тогда в строгом и точном смысле было бы познанием истины объективной.

Уточним термины. Объективная истина становится онтологической истиной тогда, когда возникает ее противоположность – гносеологическая истина (то есть истина в рамках теории познания). Здесь тот же механизм, когда предмет становится объектом познания: при наличии субъекта познания. Противоположность между онтологической и гносеологической истинами, понятно, не абсолютна, как и, например, противоположность между материей и сознанием. И то и другое возникает, как подчеркивал еще В. И. Ленин, лишь в рамках гносеологии. Но явления гносеологии нельзя объяснить, если отдать предпочтение в этих противоположностях лишь одной стороне. Разве это не аксиома для материалистической гносеологии?! Если нет онтологической истины, уже нельзя избежать целого ряда искусственных допущений, двусмысленных недомолвок, запутанных словесных конструкций.

Анализ и вся апология онтологической трактовки истины есть лишь шаг на пути к выяснению понятия «объективная истина». Из вышесказанного об онтологической истине нетрудно заметить ее близкое родство с объективной истиной. Деталей и нюансов этого различия – огромное множество. Дело пока не в этом. Понимание объективной истины как соответствия, причастности и принадлежности свойства «быть истинным» самим вещам вне и независимо от человека, то есть объективно, в точном и строго философском смысле этого понятия, отличается от широко распространенного в отечественной философской литературе понимания объективной истины «как объективного содержания истинного знания». Хотя последнее определение мы взяли в кавычки, сноску на авторов делать не станем, ибо для многих и сегодня такой взгляд представляется не консерватизмом мышления, уже освобожденного почти двадцать лет от идеологических оков, а самоочевидной позицией. Не следует делать этого еще и потому, что абсолютизация гносеологического подхода автоматически вынуждает искать «объективную истину» в недрах мысли, духа, знания, сознания.

Чаще всего можно встретить следующую трактовку объективной истины. Объективная истина – это содержание знания, которое возникает в результате отражения объективной реальности; если знание будет ей адекватно, то его содержание и будет искомой объективной истиной. Есть нюансы, есть детали – их много, они очень интересны. Они заслуживают самого пристального внимания, но при всех вариантах остается общей мысль, что объективная истина – это истинное знание, которое заслуживает эпитета «объективное» только потому, что отражает объективный мир. Как ни уточняй, все равно получится, что «объективная истина» связана с человеком. Слово мы взяли в кавычки, чтобы подчеркнуть широко известное положение материализма о том, что «объективное» означает то же, что и «вне и независимо от человека». Безусловно, требуется подробное разъяснение, как содержание знания может быть вне и независимо от человека. Иначе говоря, как объективное может попасть в знание и оставаться в то же время «вне и независимо от человека». То, что соответствует содержанию знания, может быть объективным, но не само содержание, которое и возникает в результате присутствия и усилий субъекта. Без субъекта нет содержания знания. А отраженные в этом содержании предметы, их свойства, отношения и связи объективно могут быть. Эта трудность неизбежно возникает при абсолютизации гносеологической трактовки истины.

Рассмотрим несколько вариантов преодоления противоречий такого «гносеологического» понимания объективности истины. «Нетрудно видеть, – писал М. Н. Руткевич, – что объективность истины несколько иного рода, чем объективность материального мира: материя находится вне сознания и не зависит от него, истина находится в сознании, но по содержанию своему не зависит от него и от носителя сознания»[8]. При всей нечеткости формулировки смысл понятен: от «носителя сознания» не зависит ни содержание знания, ни содержание истины, а тот предмет, отражение которого образует содержание истинного знания. А содержание знания всегда связано с человеком, с его сознанием, иначе оно не входило бы в состав знания. Утверждение, что «содержание истины» объективно, если понятие «объективно» понимать в философском смысле, – вообще большое недоразумение, ибо можно подумать, что бывает знание, у которого форма остается в голове человека, а содержание где-то вне и независимо от человека, то есть объективно. И уж совсем непонятно становится, если предметом отражения, который станет «содержанием истины», выступает субъективная реальность. Здесь вообще концы с концами перестают сходиться. Приходится придумывать еще более усложненные вербальные конструкции, чтобы как-то вразумительно пояснить, почему содержание знания и в этом случае будет «объективной истиной», хотя отражена не объективная, а субъективная реальность. Значит, содержание истинного знания будет «объективной истиной» не потому, что отражается объективная реальность, а по какой-то иной причине. Невооруженным глазом видно, что категория «объективная», которая в материализме имеет точный и строгий смысл – «вне и независимо от человека, его сознания и воли», в данном случае становится расплывчатой. Если приглядеться без предубеждения, очевидно противоречие. Надо выбирать: объективное – это или то, что вне и независимо от человека, или – содержание истинного знания. Дизъюнкция строгая.

Разумеется, никто не может запретить вкладывать свой смысл в тот или иной термин автору, его использующему, но если «объективным» мы будем называть отраженное, имеющее вне и независимо от человека существующий денотат и именно по этой причине, то для сохранения логического реноме следует отказаться от понимания объективного как вне и независимо от человека существующего отражаемого. Двусмысленность употребления понятия «объективный» постоянно обнаруживается у авторов, которые абсолютизируют гносеологическую трактовку истины, когда начинают говорить об объективной истине. Рассмотрим эту двойственность еще на одном более раннем примере. Ф. И. Хасхачих привлек наше внимание, во-первых, потому, что Федор Игнатьевич стоял у истоков распространения в советской философской литературе гносеологического понимания истины, во-вторых, у него наиболее отчетливо просматривается следующее: когда говорят об истине, само собой разумеется, речь идет об объективной истине, понимаемой им как содержание истинного знания. Вот несколько его высказываний. «Материалисты так или иначе признают объективную истину»^[9]. К сожалению, он не уточняет, что значит «так» и как будет «иначе». Может, под «так» надо понимать объективную истину как содержание знания, отражающее объективный предмет, а под «иначе» – истинность предмета самого по себе, без вмешательства человека, то есть объективно, что равносильно онтологической трактовке истины. Но это только наше предположение, у Хасхачиха никаких указаний на онтологическое понимание истины как объективной истины нет. Наоборот, он постоянно акцентирует внимание на том, что объективная истина – это содержание знания, имеющее объективный денотат. «Под объективной истиной Ленин понимает, – пишет он, указывая и источник, откуда берется такое его представление, – такое содержание в наших ощущениях, представлениях и понятиях, которое не зависит ни от отдельного человека, ни от человечества»^[10]. Подобная ссылка на В. И. Ленина встречалась часто. Здесь необходимо подчеркнуть, что Хасхачих – страстный защитник материализма, он прекрасно рисует картину, сколько бедствий несет материализму отрицание существования объективной истины, по которой можно также провести водораздел между материализмом и идеализмом^[11]. Тем больше вызывает недоумение, когда после такого отстаивания права на существование объективной истины ее сводят до «содержания знания», тем самым, на наш взгляд, начисто перечеркивая даже само определение «объективной» истины. Но мы хотели поговорить о другом: о постоянной двусмысленности понятия «объективная истина», если оставаться внутри трактовки истины как знания. Возьмем для примера следующие слова Ф. И. Хасхачиха: «Диалектический материализм, признавая существование объективной истины, указывает путь ее познания. Объективная истина познается не сразу, целиком, а по частям. Человеческое познание в процессе своего развития все глубже раскрывает объективную истину»^[12]. Попробуем прочитать эти слова, подставляя везде вместо словосочетания «объективная истина» другое – «содержание знания». Если объективная истина – это содержание истинного знания, то общий смысл был бы идентичным, должен был бы сохраниться. А получается нелепица: будто диалектический материализм предлагает искать объективную истину и познавать ее в головах людей, в содержании знаний, а не в объективном мире. Что познается не сразу, целиком, а по частям? Содержание истинных знаний или же объективные предметы в их объективной истинности или ложности? Думается, что Хасхачих здесь вкладывает в понятие «объективная истина» совсем другой, чем «содержание знания», смысл, а именно тот, который мы обозначали как онтологическую трактовку истины. «Познание объективной истины раскрывается через относительную и абсолютную истины и их соотношение»[13]. Что раскрывается через соотношение абсолютной и относительной истин? Что познается? Содержание истинного знания? Да нет же! Познается совсем другое. Когда мы хотим познать объективную истину, мы должны познавать объективную вещь в ее истинности, а истинность сия вовсе не зависит от человека. Потому мы и станем именовать ее «объективной» – и никак иначе. И мысль эта вовсе не нова. Еще более пятидесяти лет назад экзистенциалист М. Хайдеггер с поразительной ясностью высказал мысль, что «истина предложения возможна только на основе истинности вещи»^[14]. Такой подход в корне меняет понимание как относительной истины, так и абсолютной, меняет философскую картину видения мироздания.

В процессе познания мы можем встретиться не только с объективной истиной, но и с объективной ложью, то есть неистинным состоянием вещи самой по себе. Разве огромная ветвистая яблоня, на которой никогда не выросло ни одного яблока, – это не пример объективно ложной яблони? И разве знание причин ее ложности менее ценно? Алмаз, который крошится и не режет стекло; тигр, который боится ягненка; человек – мизантроп; общество, которое уничтожает своих граждан, – все это примеры явлений, которые ложны объективно: они не соответствуют своим понятиям, своим сущностям, своей природе, своим законам существования. И здесь дело вовсе не в многообразии их форм существования, а в деформированности (деструкции) их сущности.

О том, что бывает истинная природа самой вещи, говорит и сам Хасхачих: «без размышления человек не может раскрыть истинную природу предмета»^[15]. Значит, природа предмета может быть и «неистинной», то есть ложной. Человек может познавать и истинную, и ложную природу предмета, получая в том и в другом случае знание, соответствующее предмету. Казалось бы, все так ясно и просто, но опять «марксизм признает существование объективной истины, то есть наличие в истине такого содержания, которое не зависит ни от человека, ни от человечества»^[16]. А. Н. Илиади не стал брать слова «не зависит ни от человека, ни от человечества» в кавычки, видимо, потому, что эти слова В. И. Ленина общеизвестны и цитируются почти всегда, когда говорят об объективной истине^[17].

Куда делась такая простая мысль, известная еще элеатам, что истинное знание – это знание об истинно существующем?. . Почему раз за разом авторы делают вид, что не видят того, что гносеологическая истина, как верно заметил еще Т. Павлов, «всегда субъективна, поскольку она всегда является человеческой истиной (а не “ничьей”)»[18]? Восточная пословица гласит: «Хоть тысячу раз кричи: “Халва!” – во рту от этого слаще не станет». Тысячу раз можно повторить, что содержание знания – это объективная истина, однако истинное содержание знания никогда не станет объективным, если понятие «объективное» понимать как существование чего-либо за пределами головы человека, существующего независимо от человека, без человека и до человека.

Что было действительной причиной обструкции онтологического понимания истины и абсолютизации ее гносеологической трактовки в отечественной философии прошлого столетия, мы указали: идеологический догматизм советской идеологии со ссылкой на авторитет В. И. Ленина. Тем интереснее будет посмотреть, как выглядела позиция вождя мирового пролетариата по этому вопросу на самом деле.

Вот слова В. И. Ленина, имеющие прямое отношение к рассматриваемому вопросу. «Существует ли объективная истина, то есть может ли в человеческих представлениях быть такое содержание, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества?»^[19] Ясно, что в период работы над «Материализмом и эмпириокритицизмом» в термин «объективная истина» он вкладывал смысл, что она есть «содержание знания, соответствующее объективному миру».

В. И. Ленин допустил терминологическую вольность, возможно, для него не играющую принципиальной роли, но при формальном понимании и восприятии его слов оказывающую деформирующее воздействие на понимание явления, именуемого «объективной истиной».

А знал ли он вообще о наличии онтологического понимания истины? Полагаю, что знал. Неоднократно Ленин выписывал, подчеркивал, комментировал такие трактовки истины.

В «Науке логики» Гегеля Ленин прокомментировал объективно-идеалистическое понимание определения истинности абсолютной идеи. Против слов Гегеля: «Как наука истина есть чистое развивающееся самосознание» – В. И. Ленин коротко пометил: «Поповщина»^[20]. Слова Гегеля «истина бытия есть сущность» В. И. Ленин комментирует так: «Такова первая фраза, звучащая идеалистически насквозь, мистикой». Мысль Ленина не совсем ясна, ибо он тут же замечает: «свежий ветер» – на слова Гегеля: «задний план составляет истину бытия»[21]. Есть в «Философских тетрадях» и выписка из того места, где Гегель рисует картину, как из онтологической когерентности абсолютного духа вырастает онтологическая корреспондентность определения его истинности через истинность его частей – понятия и предмета: «Истина состоит лишь в их отношении друг к другу… что каждое из них в самом своем понятии содержит другое»^[22]. Это место В. И. Ленин оставил без пояснений. Но слова эти привлекли его внимание, он их выписал.

У Гегеля есть слова: «Истина, как согласующееся с объектом знание… пронизало собой объект». Речь о том, что объективный дух, став знанием, пронизывает самого себя в новом облике развития, оставаясь все равно тем же самым объективным духом. В. И. Ленин с двух сторон подчеркнул и написал: «Истина и объект»[23].

Вот еще один комментарий Ленина: «Гегель вполне прав по существу против Канта. Мышление, восходя от конкретного к абстрактному, не отходит… от истины, а подходит к ней… от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике – таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности»^[24]. Истина у Гегеля объективна. И Ленин говорит в том же смысле. Если в другом, то последняя строка в замечании Ленина теряет смысл.

Неоднократно В. И. Ленин наталкивался на мысли Гегеля о том, что сущность более истинна, чем явление, что истинность умопостигаемого более истинна, чем истинность чувственно постигаемого^[25].

Знак «нотабене» поставил Ленин напротив слов Гегеля, что познание вещей «в себе и для себя» есть познание истины, что «истина. .. состоит в единстве объекта и понятия»^[26].

В некоторых моментах видно, как мысль Ленина сопротивляется онтологической трактовке истины, как он не желает расставаться уже с привычным гносеологическим представлением об истине. Вот одно такое место. Гегель пишет, что логические формы «сами по себе соответствуют истине». В. И. Ленин украшает эти слова знаками «????», потом пишет: «“Логика” вопрос об истине»[27]. Ленин не смог преодолеть уже устоявшееся представление, что истина есть категория лишь гносеологическая. Потому он переиначивает (а заодно и упрощает) мысль Гегеля. У Гегеля прослеживается мысль об объективной истинности форм бытия, которые он на свой лад называет «логикой», а Ленин вкладывает в это слово смысл «учение об этих формах». Но это вещи разные. Не будем забывать, что перед нами конспекты, не предназначенные для чужих глаз. Это записи для себя, для уяснения того, что прочитано, а вовсе не трактат по философии. Конспекты эти так и надо оценивать: как процесс самообразования В. И. Ленина. Ленин учился у великих мыслителей прошлого. Учился самостоятельно, уже будучи признанным лидером партии. Учился и не считал это чем-то зазорным. Процесс учения, любого учения, предполагает и возможные упрощения воспринимаемого материала, искажения, недопонимания отдельных моментов, требует преодоления устоявшихся стереотипов мышления.

Рассмотрим пример. «Замечательно: к “идее” как совпадению понятия с объектом, к идее как истине, Гегель подходит через практическую, целесообразную деятельность человека, – пишет В. И. Ленин и дальше по-своему интерпретирует. – Вплотную подходит к тому, что практикой своей доказывает человек объективную правильность своих идей, понятий, знаний, науки»[28]. Сбоку он дописал: «От субъективного понятия и субъективной цели к объективной истине». Но ведь у Гегеля речь идет совсем не о том, «объективная истина» у Гегеля обозначает совсем иное. Он утверждает, что объективная абсолютная идея, трансформируясь, развивается и, приняв вид человеческого духа, осознает себя как дух, объективный и мировой, где человеческий дух – лишь момент, помогающий абсолютной идее определять свою истинность. А у Ленина получается совсем иное.

Создается впечатление, что он, хотя и оставался на позиции гносеологической трактовки истины, постоянно приглядывался к онтологическому ее пониманию. Ленин неоднократно выписывает такие места, где у Гегеля речь идет именно об онтологических вариантах определения истины. Выписывает – и оставляет без комментариев. Так обычно делают с материалом, над которым надо подумать, возвращаться и подумать: не раз, не два… Так поступил В. И. Ленин с фрагментами из § 213, где истина определяется как «тождество объективности с понятием»[29]. Иногда Ленин, как бы поневоле, «проговаривается»: «Юм и Кант в “явлениях” не видят являющейся вещи в себе, отрывают явления от объективной истины»[30]. Пусть это пересказ Гегеля, но ведь Ленин подтверждает рядом свое согласие с позицией Гегеля, а не Юма и Канта. Здесь союз объективного идеалиста и материалиста против субъективного идеализма проявляется в том, что они оба признают объективную (онтологическую) истину. А вот еще: В. И. Ленин отчеркнул тремя черточками и пометил: «Замечательно верно и глубоко», – следующие слова Гегеля: «Так называемое объяснение и доказательство вводимого в теоремы конкретного материала оказывается отчасти тавтологией, отчасти искажением истинного положения вещей»[31]. Непроизвольно Ленин оценил мысль о возможности искажения «истинного положения вещей» как глубокую и верную. Но истинное положение вещей тем и интересно, что оно объективно. А в познании объективно истинное положение вещей может быть искажено. Понятно, что тогда это знание будет ложным. В. И. Ленин выписал слова «истинное положение вещей», выражающие онтологическую трактовку истины, которым он особого значения не придает. Об этом свидетельствует, например, то, что Ленин слова Гегеля: «Идея не достигает еще в этом познании истины вследствие несоответствия предмета субъективному поня- тию»[32] – слева подчеркнул одной чертой. Не тремя, не двумя, как делает он на этой же странице выше, а одной коротенькой. То есть Ленин видит эту трактовку истины, но особого внимания не обращает, не придает ей особого значения. Позволю себе допущение, что он оставлял для себя этот вопрос не до конца решенным, открытым. И как честный ученый, если бы он профессионально стал заниматься философией, пришел бы к дополнению своего гносеологического понимания истины онтологическим. Для такого допущения есть основания. В. И. Ленин пишет: «Гегель о практике и объективности познания» – около слов, очерченных с четырех сторон: «Теоретическое познание должно дать объект в его необходимости, в его всесторонних отношениях, в его противоречивом движении an und für sich. Но человеческое понятие эту объективную истину познания “окончательно” улавливает и овладевает ею, лишь когда понятие становится “для себя бытием” в смысле практики. То есть практика человека и человечества есть проверка, критерий объективности познания. Такова ли мысль Гегеля? К этому надо вернуться»[33]. Эти слова подтверждают, что В. И. Ленин был знаком с онтологической трактовкой истины, знал суть этой позиции. Это видно из того, что Ленин не только просто пересказал Гегеля, но даже «перевел» на материалистический язык. В знании отражена вещь в ее истинности, если при производстве ее человеком получается желаемая вещь, та самая вещь, которую он познавал и теперь, глядя на полученный результат своей деятельности, убедился, что познал ее в истинном виде.

Сомнение В. И. Ленина: «Такова ли мысль Гегеля?» – и говорит о том, что он оставил вопрос нерешенным для себя.

Вот еще один фрагмент, где В. И. Ленин имеет дело с онтологической трактовкой истины. К слову сказать, эти высказывания он тоже обвел с четырех сторон, справа еще добавив знак «NВ»: «Познание… находит перед собой истинное сущее как независимо от субъективных мнений… наличную действительность. (Это чистый материализм.) Воля человека, его практика, сама препятствует достижению своей цели… тем, что отделяет себя от познания и не признает внешней действительности за истинно-сущее (за объективную истину). Необходимо соединение познания и практики»[34].

В. И. Ленин сталкивался с онтологической трактовкой истины не только у Гегеля. В книге И. Дицгена «Мелкие философские работы» В. И. Ленин подчеркнул слова: «Истина является и явление истинно»[35].

При внимательном прочтении приводимого ниже отрывка из указанной работы Дицгена легко можно видеть моменты, где немецкий философ говорит об онтологической истинности. В. И. Ленин читал, изучал эту работу Дицгена, но его понимание объективной истинности не принял. Дицген писал: «Чтобы точнее познать природу абсолютной истины, прежде всего необходимо преодолеть укоренившийся предрассудок, будто она духовного свойства. Нет, абсолютную истину мы можем видеть, слышать, обонять, осязать, несомненно также познавать, но она не входит целиком в познание, она не есть чистый дух. Ее природа ни телесна, ни духовна, ни то ни другое, – она всеобъемлюща, она как телесна, так и духовна. Абсолютная истина не имеет особенной природы, ее природа есть, скорее, природа всеобщего. Или, выражаясь без всяких иносказаний: всеобщая естественная природа и абсолютная истина тождественны. Не существует двух природ – одной телесной, другой духовной; есть только одна природа, в которой заключается все телесное и все духовное…

Человеческое познание, будучи само относительной истиной, связывает нас с другими явлениями и отношениями абсолютного бытия.

Как субъект, так и объект… составляют части, или явления, той всеобщей сущности, которую мы называем универсумом…

То, что мы познаем, суть истины, относительные истины, или явления природы. Самое природу, абсолютную истину, нельзя познать непосредственно, а только при посредстве ее явлений. Но откуда мы можем знать, что за этими явлениями скрывается абсолютная истина, всеобщая природа?..

Никогда не говорилось ни об истине, ни о познании ничего более бессмысленного, чем то, что о ней говорит ходячая логика уже целые тысячелетия: истина – это совпадение нашего познания с предметом последнего. Как может картина “совпадать” с моделью? Приблизительно, да… Итак, мы можем лишь относительно познавать природу и части ее, ибо всякая часть . ..имеет все же природу абсолютного»[36].

Трудность, которая стала камнем преткновения, ясна. Человек может в ходе познания охватить только ограниченную часть природы. То есть знание человека относительно. Но откуда тогда знание о том, что есть абсолютная истина? Дицген отвечает: «Оно прирождено нам»[37]. В. И. Ленин поставил против этого высказывания знак вопроса. А мысль Дицгена такова. Человек ведь тоже порождение Абсолюта. Следовательно, как часть, он несет в себе и абсолютное. И вот в таком качестве он, человек, сам добывает свои относительные по отношению к Универсуму знания, а идея абсолютной истины – от его единства с этим Универсумом. Дицген чувствует мистичность такого допущения и пишет: «Это материнское лоно и есть абсолютная истина; оно вполне истинно и все же мистично, то есть оно – неисчерпаемый источник познания, следовательно, непознаваемо до конца»[38].

Диалектику объективно абсолютной и объективно относительной истин Дицген представлял так: «То, что Спиноза называл бесконечной субстанцией, то, что мы называем универсумом или абсолютной истиной, столь же тождественно с конечными явлениями, с относительными истинами. .. как лес тождественен со своими деревьями или как вообще род – со своими видами»[39]. В. И. Ленин мог соглашаться или не соглашаться с такой трактовкой истины, но не видеть, совсем не замечать, что это иная, чем у него, трактов-ка, не мог. Остается только предполагать и догадываться, почему Ленин не стал вникать в такое понимание истины, почему прошел мимо, почему никак не прокомментировал. Подчеркивания, выписки таких трактовок свидетельствуют, что В. И. Ленин осознавал это различие двух подходов к пониманию объективной истины, но остался при своем мнении, что объективная истина – это содержание знания, соответствующее объективной действительности, не зависящей ни от человека, ни от человечества. Свое предположение на этот счет мы уже высказали: В. И. Ленин как философ-материалист близок к английскому и французскому материализму XVII–XVIII вв., в котором наиболее последовательно и проводится гносеологическое представление об истине. Дицген же на пути к диалектическому материализму заложил первые камни в фундамент нового понимания объективной (абсолютной и относительной) истины. Позиция Дицгена не лишена еще «родовых пятен» любого крайнего эмпиризма – упрощений и, как следствие этого, непоследовательностей, выражающихся в уступках субъективно-идеалистическому сенсуализму и рационализму. Но общее направление обозначено верно: к диалектическому материализму, который должен преодолеть эмпирическую односторонность абсолютизации гносеологического понимания истины.

Вот еще два высказывания Дицгена, попавшие в поле зрение В. И. Ленина, из которых и без комментариев ясно видны и новизна, и недостатки взглядов Дицгена. «Если мы признаем, что абсолютная истина… существует реально как материальный универсум, и что человеческий дух есть лишь телесная, или реальная, действительная и действующая часть общей истины, признанная отображать другие части общей истины, то этим проблема ограниченного и неограниченного будет совершенно разрешена»[40]. Здесь те же, что мы видели и у Гегеля, контуры восхождения от абстрактного к конкретному при определении истинности абсолютного первоначала мира по схеме онтологической (объективной) когерентности. Вторая цитата: «Природа истины не идеальна, а субстанциальна; она материалистична; она постигается не мыслью, но глазами, ушами и руками; она не продукт мысли, а скорее наоборот: мысль есть продукт универсальной жизни. Живой универсум – это воплощенная истина»[41].

Трудно, просто невозможно удержаться от удивления и восторженного восклицания, читая об этом «живом универсуме», который сам в себе, через себя, с помощью себя делает себя познающе истинным. Восторг вызывает воспоминание о взглядах Вл. Соловьева о вселенском всеединстве, к которому мир идет через ступеньки: природа, общество, человек, – все более усиливая свою истинность, которая через красоту ведет к добру. Мы видим необъяснимую конвергенцию материализма и идеализма – этих евклидовых философских параллелей – в отдаленном будущем, в бесконечно удаленной точке.

В. И. Ленин видел онтологическую трактовку истины не только у Дицгена, но и у других философов. Он подчеркнул при чтении книги А. Рея «Современная философия» слова: «Истина – это объективное»[42]. Привлекла его внимание и мысль Рея, что «заблуждение не есть абсолютная антитеза истины»[43]. Но почему В. И. Ленин прошел мимо? Почему не использовал это в своей работе «Материализм и эмпириокритизм»?

Можно выдвинуть несколько взаимосвязанных предположений. Первое. Когда В. И. Ленин писал свою книгу, конспектов по философии еще не было. Основательное знакомство с историей философии состоялось позже. Второе. Как уже было сказано, Ленин как философ-материалист «замешан» на эмпиризме, близком к эмпиризму английских и французских материалистов XVII–XVIII вв. Это видно невооруженным глазом любому непредвзятому читателю «Материализма и эмпириокритицизма». Третье. При чтении конспектов В. И. Ленина остается странное ощущение. Создается впечатление, что он читает Гегеля не как идеалиста, а как материалиста. Это похоже на то, как дети, которых учат английскому языку, услышав «тейбл», мыслят не «стол», а воспринимают это как русское словосочетание «ты был». Читая конспекты В. И. Ленина, трудно отделаться от этого ощущения: Ленин вкладывает в слова Гегеля не тот смысл, что сам Гегель, а свой, на словах похожий, но материалистический. Трудно согласиться, что такое прочтение является «материалистическим прочтением» Гегеля. Это одно из возможных объяснений факта, почему в советской философской литературе игнорировалась онтологическая трактовка истины и настойчиво пропагандировалось абсолютизация гносеологического понимания истины, – такой точки зрения придерживался В. И. Ленин. И последователи этой односторонней точки зрения должны вести свою родословную вовсе не с Аристотеля, как это часто делается, а от механистического материализма Нового времени через догматизацию взглядов В. И. Ленина. Социальные события, политика и идеология большевизма, построенного на культе авторитета В. И. Ленина, и послужили непосредственной и прямой причиной абсолютизации в течение долгих лет в советской философии гносеологического понимания истины и обструкции онтологической ее трактовки. Бывает время разбрасывать и время собирать камни. Настало, думается, время исправлять упущенное.

^[1] Подробнее о том, как взгляды английских и французских материалистов XVII–XVIII вв. перекочевали в работу В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», а потом по понятным причинам стали догмой, см.: Хазиев B. C. Роса истины. – Уфа, 1998.

[2] Краткий философский словарь. – 3-е изд. – М., 1952. – С. 160.

[3] Нарский И. С. Проблема истины и истинности / И. С. Нарский // Диалектическое противоречие и логика познания. – М., 1969. – С. 164, 166.

^[4] Философия для аспирантов / под ред. И. И. Кального. – СПб., 1999. – С. 404.

^[5] Лифшиц М. А. Об идеальном и реальном // Вопросы философии. – 1980. – № 10. – С. 124.

^[6] Аристотель. Метафизика 9.10.

^[7] Аристотель. Метафизика 5.29.

[8] Руткевич М. Н. Диалектический материализм. – М., 1973. – С. 233.

^[9] Хасхачих Ф. И. Истина // Вестник МГУ. – Серия 7. Философия. – 1988. – № 1. – С. 50.

^[10] Хасхачих Ф. И. Указ. соч. – С. 49.

^[11] Там же. – С. 50–52.

[12] Там же. – С. 53.

[13] Хасхачих, Ф. Указ. соч. – С. 53.

^[14] Хайдеггер М. О сущности истины // Философские науки. – 1989. – № 4. – С. 93.

^[15] Хасхачих, Ф. Указ. соч. – С. 53.

^[16] Диалектический материализм / под ред. А. П. Шептулина. – М., 1974. – С. 155.

^[17] См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 18. – С. 123. У Ленина: «…которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества».

[18] Павлов Т. Теория отражения. – М.: Ин. лит-ра, 1949. – С. 408.

^[19] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 18. – С. 123.

^[20] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 88.

[21] Там же. – С. 115.

^[22] Там же. – С. 123.

^[24] Там же. – С. 152–153.

^[25] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – C.154, 183.

^[26] Там же. – С. 155.

[27] Там же. – С. 156.

[28] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 173.

[29] Там же. – С. 179.

[30] Там же. – С. 187.

[31] Там же. – С. 192.

[32] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 192.

[33] Там же. – С. 193.

[34] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 197–198.

[35] Там же. – С. 385.

[36] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 423–424.

[37] Там же. – С. 425.

[39] Там же. – С. 427.

[40] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 428.

[41] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 441.

[42] Там же. – С. 514.

Истинное знание отличается тем что оно. Как отличить истинное знание от ложного? Относительную истину отличает то, что она

1) критерием истины 2) объективной истиной

3) относительной истиной 4) абсолютной истиной

Мышление образами — обязательная составляющая познания

1) художественного 2) научного

3) мифологического 4) житейского

Относительная истина — это знание

1) ложное 2) неполное

3) непроверенное 4) необоснованное

Какой вид знания представляет собой своеобразный свод рецептов поведения, выработанных жизнью многих поколений?

1) повседневный опыт 2) теоретические знания

3) народная мудрость 4) художественный образ

Абсолютная истина, в отличие от относительной

1) добывается только научным путем 2) является исчерпывающим знанием о предмете

3) требует усилий для своего понимания 4) содержит объективное знание о предмете

Истинное знание отличается от ложного тем, что оно

1) опирается на здравый смысл 2) использует понятия и суждения

3) создается в результате познавательной деятельности 4) соответствует предмету познания

И абсолютная, и относительная истина

1) содержит объективное знание о предмете 2) добывается только научным путем

3) никогда не может быть опровергнута 4) является исчерпывающим знанием о предмете

Относительная истина, в отличие от абсолютной

1) содержит объективное знание о предмете 2) всегда опирается на здравый смысл

3) может быть со временем опровергнута 4) является результатом чувственного и рационального познания

Практика как критерий истины включает

1) научный эксперимент 2) научные понятия

3) теоретические обобщения 4) статистические методы

Истинное знание

1) обычно практически применимо 2) может получить только наука

3) соответствует предмету познания 4) всегда представлено в форме теории

Относительную истину отличает то, что она

1) имеет определённые ограничения 2) не подтверждена эмпирически

3) не была теоретически обоснована 4) получена ненаучным путем

Относительная истина представляет собой знание

1) недостоверное 2) ложное, ошибочное

3) достоверное, но неполное 4) разделяемое большинством

Рационально-логическое познание выступает в качестве высшего этапа процесса познания человеком окружающего мира. Для него характерно

1) постижение на основе ощущений некоторых внешних признаков и свойств предметов и явлений

2) формирование представлений о сходных и различных внешних признаках предметов и явлений

3) проникновение в суть познаваемых предметов и явлений, установление общих закономерностей их развития

4) восприятие целостного внешнего облика предмета объективного мира и его удержание в памяти

Художественное (эстетическое) познание основано на

1) выдвижении научных гипотез 2) обобщении данных, полученных экспериментальным путем

3) накоплении и обобщении жизненного опыта 4) отображении мира в художественных образах

Знание, опирающееся на здравый смысл, повседневную практику и социальный опыт, являющееся важнейшей ориентировочной основой повседневного поведения людей. О каком виде знаний идет речь?

1) художественное 2) научное

3) житейское 4) личностное

Что из перечисленного характеризует теоретический уровень познания?

1) проведение научного эксперимента 2) описание научных фактов

3) обобщение полученных данных 4) наблюдение отдельных фактов и явлений

17.Учёные опросили 25-летних и 60-летних жителей России. Им задавали вопрос: «Природа или общество определяют, по вашему мнению, способности человека?» Результаты опроса (в процентах от общего числа участников) представлены в гистограмме. Проанализируйте результаты опроса и выберите верное утверждение.

1) Доля опрошенных, считающих, что способности определяются природой, с возрастом уменьшается.

2) Около трети опрошенных в обеих группах затруднились ответить на вопрос.

3) Процент людей, уверенных, что окружение определяет способности человека, с возрастом уменьшается.

4) Около четверти опрошенных в обеих группах считают, что природные задатки могут быть не востребованы человеком.

О каком характере истины свидетельствует высказывание: «Всякая истина рождается как ересь, а умирает как предрассудок»?

1) о научном 2) об абсолютном

3) об относительном 4) об очевидном

20.В XVI в. польский учёный Н. Коперник с помощью расчётов доказал, что Земля и другие планеты Солнечной системы вращаются вокруг Солнца. Это открытие представляет собой

1) экспериментально обоснованный факт 2) научный вывод

3) обобщение данных повседневных наблюдений 4) результат социального познания

Запишите слово, пропущенное в схеме

ОТВЕТ: Эмпирический

22.Запишите слово, пропущенное в схеме:

ОТВЕТ: способности

23.Установите соответствие между этапами познания и иллюстрирующими их конкретными операция­ми: к каждой позиции первого столбца подберите соответствующую позицию из второго столбца.

Истинность любого знания и объекта можно доказать или подвергнуть сомнению. Кантовская антиномия, которая говорит о том, что можно логически обосновать даже две противоположные гипотезы, ставит истинное знание в ранг мифического животного.

Такой зверь, может, и вовсе не существует, и Карамазовское «ничто не истина, все дозволено» должно стать высшим постулатом человеческой жизни. Но обо всем по порядку.

Философский релятивизм, а уже позднее — солипсизм указали миру на то, что истинное знание не всегда является таковым. Проблема того, что в философии можно считать подлинным, а что — ложным, поднималась уже очень давно. Самым известным античным примером борьбы за истинность суждений является спор Сократа с софистами и известное изречение философа: «Я знаю, что ничего не знаю». Софисты, кстати, были одними из первых, кто подвергали сомнению практически все.

Времена теологии немного усмирили пыл философов, дав «единственно верный» и праведный взгляд на жизнь и сотворение мира Богом. Но Джордано Бруно и Николай Кузанский, благодаря своим научным открытиям, эмпирически доказали, что Солнце не крутится вокруг Земли, и сама планета не является центром мироздания. Открытие философов и ученых XV века заставило снова разразиться споры о том, что значит истинное знание, поскольку планета, как оказалось, несется в неизведанном и пугающем космическом пространстве.

В то время начинают появляться новые философские школы и развиваться наука.

Итак, истинным является знание, по мнению Аристотеля, которое полностью соответствует действительности. Такой подход достаточно легко раскритиковать, поскольку он не учитывает как намеренные заблуждения, так и сумасшествие. Р. Декарт же считал, что истинное знание отличается от ложного тем, что обладает ясностью. Другой философ полагал, что истина — это то, с чем согласно большинство. Но, как бы там ни было, самым важным является ее объективность, то есть независимость от человека и его сознания.

Нельзя сказать, что человечество, усложняя технологии, настолько подошло к отрицанию всякого заблуждения, что истинное знание уже находится на расстоянии вытянутой руки.

Современные технологии, компьютеры и интернет оказались в руках необразованных и неготовых обществ, что привело к информационной интоксикации и обжорству. В наше время информация сочится из всех щелей, и обуздать этот поток может только настоящий Моисей от программирования и социальных наук. Эту картину довольно ярко описывали уже 50 лет назад, а именно в книге «1984», написанной Дж. Оруэллом, и в романе «О, Дивный новый мир» Олдоса Хаксли.

Истинное знание может быть житейским, научным или художественным, а также нравственным. В целом истин существует столько, сколько существует в мире профессий. Например, проблема для ученого является проблемой, требующей систематизированного подхода, а для верующего — это наказание за грехи. Именно поэтому вокруг множества явлений ходит так много неутихающих споров, и, к сожалению, скоростные технологии, наука и глобализация пока не смогли подвести человечество даже к решению простейших моральных вопросов.

15. И абсолютная, и относительная истины:

1) всегда находят свое подтверждение в практике; 3) дают полное, исчерпывающее знание о предмете;

2) носят объективный характер; 4) могут быть опровергнуты со временем.

16. Истинное знание в отличие от ложного:

1) добывается в ходе познавательной деятельности; 3) абстрагируется от второстепенных черт;

2) соответствует самому предмету познания; 4) изложено научным языком.

17. Верны ли следующие суждения о ложном знании?

Ложными являются знания

А. не соответствующие предмету изучения.

Б. не проверенные экспериментальным путем.

18. Верны ли следующие суждения об истине?

А. Путь к абсолютной истине идет через истины относительные.

Б. Относительная истина – это полное, неизменное знание.

1) верно только А; 2) верно только Б; 3) верны оба суждения; 4) оба суждения неверны.

19. Верны ли следующие суждения о практике как критерии истины?

Практика – это относительный критерий истины, потому что

А. не все явления могут быть оценены как истинные или ложные.

Б. существуют явления, не доступные для практического воздействия на них.

1) верно только А; 2) верно только Б; 3) верны оба суждения;

4) оба суждения неверны.

20. Запишите слово, которое пропущено в следующей фразе:

«Несомненное, неизменное, раз и навсегда установленное знание, своеобразный образец, к которому стремится человеческое знание, принято называть ___________ истиной».

Прочитайте текст и выполните задания 21-24.

Как известно, объективная истина есть содержание знаний, не зависящее ни от человека, ни от человечества; это – адекватное отражение субъектом окружающего мира. Общая характеристика истины применима к любой форме познания – и к естественно-научному, и к социальному отражению. Однако, отмечая общность, следует видеть и специфику проявления истины в отражении общественных явлений. Необходимо учитывать особенности и объекта, и субъекта познания, и их отношений…

Объективная истина в общественных науках, как и в естествознании, одна. Иначе быть не может, если строго придерживаться критерия научности в социальном познании. Но очевидно также и то, что процесс постижения объективной истины столь же труден, сколь и бесконечен. Развитие социального знания идет путем борьбы противоположных взглядов, концепций и теорий, путем их систематического пересмотра. Единственный объективный критерий истины – это практика…

При этом надо всегда иметь в виду, что критерием истины является не единичный опыт, не единовременный акт проверки, а общественная практика в ее историческом измерении.

Однако практика является относительным критерием социальной истины в том смысле, что она указывает истинность знания только для определенных исторических условий. Критерий практики настолько «определен», чтобы отличать объективные знания от субъективных мнений и идеалистических заблуждений, чтобы стимулировать творческое развитие социального познания, и в то же время настолько «неопределенен», чтобы позволять знаниям человека превратиться в «абсолют».

(А.М.Коршунов, В.В.Мантатов)

21. Какие два определения объективной истины даны авторами?

22. О каких двух особенностях практики как критерия истины в общественных науках говорится в тексте?

23. Охарактеризуйте, опираясь на знания курса, особенности объекта, субъекта и результатов социального познания.

24. Приведите три примера, подтверждающих три любые утверждения авторов (по вашему выбору). В каждом случае напишите сначала утверждение, а затем – соответствующий пример.

Научное познание

25. Только в состав научного знания входят:

1) установленные факты; 3) логические умозаключения;

2) экспериментально обоснованные выводы; 4) результаты наблюдений.

26. Что является примером научного знания?

1) дважды два – четыре; 3) делу время – потехе час;

27. Какое из приведенных утверждений является научным?

1) время течет повсюду одинаково и ни от чего не зависит;

2) судьба человека зависит от расположения на небе звезд в момент его рождения;

3) электрический ток течет по проводам так же, как вода по трубам;

4) существует наследственная предрасположенность к отдельным заболеваниям.

28. Какой метод получения знаний используется преимущественно на теоретическом уровне научного познания?

1) измерение объектов; 3) выдвижение гипотезы;

2) описание экспериментальных данных; 4) проведение наблюдений.

29. Известный мореплаватель Магеллан искал кратчайший путь в индию. Он пользовался картой, где был указан пролив, соединяющий Атлантический и Тихий океаны. Однако в отмеченном на карте месте Магеллан пролива не обнаружил. Тогда он, изучив описания, оставленные предшественниками, предположил, что этот пролив должен быть южнее. Он исследовал каждую бухту, каждый залив – и обнаружил пролив (впоследствии названный его именем) между материком и архипелагом Огненная земля.

Какие методы научного познания применил Магеллан? Укажите три метода.

30. Назовите любые три особенности научного познания и каждую из них проиллюстрируйте примером.

31. Раскройте на трех примерах методы добывания знаний, присущие науке.

Прочитайте текст и выполните задания 32-35.

Эмпирическое познание.

Сложность структуры познавательной деятельности обусловлена также тем, что в настоящее время более сложным, чем оно мыслилось ранее, представляется и слой эмпирического познания, где в едином процессе взаимодействуют чувственные формы отражения, приборно-практические средства познания и абстрактно-логические средства анализа

Долгое время в науке господствовала эмпирическая традиция (развиваемая как материалистами, так и идеалистами), предполагавшая, что источником научных знаний являются только чувственные данные Еще и сейчас приходится доказывать, что эмпирическое познание не является чисто чувственным, а предполагает использование различных рациональных приемов исследования

На исходной ступени эмпирического познания исследователь, опираясь на имеющиеся знания и теоретические представления, проводит опыты и фиксирует результаты отдельных наблюдений. Однако разрозненные данные, полученные в этой стадии исследования, сами по себе еще не являются фактами науки. В них могут содержаться ошибки, связанные с отклонениями в работе чувств человека, неправильными показаниями приборов, с некорректной постановкой опытов, неверной интерпретацией и т.д. Иначе говоря, исходные данные (которые в прошлом как раз и воспринимались в качестве фактов) могут содержать какие-то случайные, ошибочные элементы и субъективные напластования. Для того чтобы они получили значение научных фактов, их необходимо очистить от подобного рода элементов, выделив то, что характеризует само объективное явление проверяются и перепроверяются результаты опытов, собираются недостающие сведения, осуществляются дополнительные эксперименты. Исходные данные, полученные в результате целой серии опытов и наблюдений, подвергаются обобщению, классификации, типологизации, установлению эмпирических зависимостей и регулярностей, статистической обработке, подвергаются объяснению и интерпретации. С помощью этих средств удается максимально объективно описать явления действительности, выразить их в форме фактического знания.

(А.Н.Елсуков)

32. Какие три составляющие представлены, по мнению автора, в эмпирическом познании?

33. Какие абстрактно-логические средства, по мнению автора, позволяют максимально объективно описать явления действительности, выразить их в форме фактического знания? Назовите пять любых средств.

35. Автор указывает, что долгое время в науке господствовала эмпирическая традиция. Напишите, как называют философов, придерживающихся иной позиции, и укажите любые две особенности их подхода к решению вопроса о познании мира.

Духовное знание позволяет отделить реальность от иллюзии, материальное знание (так называемое «знание») не позволяет отделить реальность от иллюзии. Мало того, люди путают иллюзию c реальностью. Оказывается, научные теории и открытия нередко возникают не столько в результате логических умозаключений, сколько из беспорядочного, причудливого и даже мистического состояния ума. Это признают сами философы-эмпирики. Не отрицая пользы науки, следует отметить, что значительная ее часть мало чем отличается от научной фантастики. К этой категории относятся целые области западной науки: теории, которые кажутся незыблемыми как скала…

Духовное знание позволяет отделить реальность от иллюзии, материальное знание (так называемое «знание») не позволяет отделить реальность от иллюзии. Мало того, люди путают иллюзию c реальностью.

Оказывается, научные теории и открытия нередко возникают не столько в результате логических умозаключений, сколько из беспорядочного, причудливого и даже мистического состояния ума. Это признают сами философы-эмпирики.

Не отрицая пользы науки, следует отметить, что значительная ее часть мало чем отличается от научной фантастики. К этой категории относятся целые области западной науки: теории, которые кажутся незыблемыми как скала и, по сути дела, лежат в основе большинства западных философских учений, на поверку оказываются в лучшем случае неподтвержденными, а в худшем – просто предрассудками.

В наши времена фразы «наука доказала», «наука открыла», имеют тот же вес, что и цитаты из библейских писаний во времена средневековья. Другими словами, в обществе – в том числе и среди ученых – в полную силу действует тот же самый, старый метод доказательства «Сам сказал», отвергнутый когда-то Декартом. Если в средние века над умами людей довлел религиозный догматизм, то сейчас его на этом посту заменил догматический материализм.

Существует два способа познания: ведический и «невежественный». Слово «ведический» не является религиозным, историческим, географическим или теоретическим понятием, изобретенным людьми. Санскритское слово «веда» означает «знание». Поэтому выражение «ведический метод познания» по сути означает «метод познания, исполненный знания».

Это значит, что есть еще «метод познания, исполненный невежества». Веданта-сутра (2.1.4) объясняет: «Ведическое знание по самой своей природе отлично от теорий, изобретенных умами людей.»

Они отличаются друг от друга принципиально: одно принадлежит к материальной природе, другое – к духовной. «Материальное», «духовное» – это не просто слова, это научные обозначения, термины.

Ведический метод познания научен. В чем состоит его научность? Ведический метод познания характеризуется термином «духовный».

Духовной субстанции присущи:

1. Вечность, неизменность;
2. Полнота знания.

А отличительные признаки материи таковы:

1. Недолговечность, непостоянство, тленность;
2. Невежество, тупость, инертность.

Тщательный анализ ситуации показывает, что у ученых-материалистов нет знания. На самом деле, так и должно быть, по природе вещей. Ученый-материалист – в переводе на язык Вед означает ученый, погруженный в невежество.

Фрагмент из лекции Е.М. Враджендра Кумара прабху «Расплата за автономию души».

Истинное знание отличается от ложного тем что оно

1 — в) «При встрече мы только здороваемся друг с другом, и нам даже не о чем поговорить»

2 — а) «Общие неудачи всем бросаются в глаза, а вот если что-то случится с кем-то одним, это вряд ли заметят»

3 — г) «Все в классе нужны друг другу»

4 — д) «В своем классе я чувствую себя свободно, так как мы делимся мыслями и впечатлениями»

5 — б) «Ни один из нас ни за что не согласился бы променять свой класс на другой»

10 месяцев назад

1.    Свидетели Иеговы, Православие, Католицизм, иудаизм, буддизм, индуизм 

2 месяца назад

Б)
В)
В)
Б)
В)
Г)
В)
В)
Б)
А)

11 месяцев назад

(Я вопроса не поняла, но вот)
Мой дом- мое жилище, это типа поговорка, ну мой дом это мой дом, я живу в нем, ем еду на завтрак тоже в моем доме, я живу здесь, это как поговорка ‘мой дом- моя крепость’ в своём доме я могу раскрепостить себя и одеваться как хочу и тд.! Мой дом- что хочу то и тварю :))
Ахахахах, ну как то так! Я думаю понятно!!! 😉

3 месяца назад

Все люди могут иметь скрытые переговоры если только они не касаются Закона

2 месяца назад

Счастье и искусство быть ГЛАВА 6 Истинное знание и ложное знание

Содержание

Как мы видели в предыдущей главе, истинное знание — это не состояние, которое мы можем вновь достичь, потому что оно всегда существует как наше собственное сущностное и фундаментальное сознание «Я есть», которое мы никогда ни на мгновение не перестаем знать. Что мешает нам испытать это на самом деле, так это ложное знание, которое мы наложили на него. Что мы имеем в виду, когда говорим о «ложном знании» или «неправильном знании»?

За исключением нашего базового знания «Я есть», все, что мы знаем, — это всего лишь мысль, возникающая в нашем уме, форма знания, которая по своей сути дуалистична, включающая в себя три, казалось бы, различных компонента: нас самих как познающего субъекта и что-то другое. чем мы сами, как объект, известный, и соединение этих двух является отдельным актом познания.То есть, когда мы чувствуем: «Я знаю такое-то и такое-то», это знание включает в себя знающее сознание или субъект, называемый «Я», известную вещь или объект, называемый «такой-то и такой-то», и действие или процесс действия. называется «знание». Эти три компонента составляют основную триаду, из которой состоит каждая форма объективного знания.

В этой базовой триаде объективного знания глагол «знать» может быть заменен другим глаголом, например, «воспринимать», «видеть», «слышать», «чувствовать», «испытывать», «думать», «чувствовать». ‘,’ верить ‘или’ понимать ‘, но все же эта триада остается базовой структурой каждой формы знания или опыта, кроме нашего существенного и фундаментального знания, которое является нашим знанием нашего собственного существа, «Я есть».Поскольку наше фундаментальное знание «Я есть» недвойственно, оно не включает в себя никакого различия между сознанием, которое знает, и самим собой, которое оно знает, а также не предполагает какого-либо отдельного акта познания, потому что сознание, естественно, знает себя, просто будучи самим собой, и ничего не делая.

Почему мы говорим, что все знания, связанные с этой триадой, являются ложными или неправильными? Во-первых, мы так говорим, потому что каждый компонент этой триады — это мысль, которую мы формируем в своем уме силой воображения.Без нашей силы воображения, нашей способности формировать мысли мы не могли бы получить никаких знаний, кроме «Я есть». Таким образом, любое знание, кроме «Я есть», по сути является воображаемым.

Даже идея о том, что наши знания о внешнем мире формируются в нашем уме не только силой нашего воображения, но также и в ответ на действительные внешние раздражители, — это мысль, которую мы формируем в нашем уме с помощью нашей силы воображения. Не существует никаких причин или доказательств, которые могли бы оправдать нашу веру в то, что любое из наших знаний действительно соответствует чему-то вне нашего разума.Все, что мы знаем и все, что мы когда-либо можем знать, известно только в нашем уме. Даже кажущийся внешним миром, который мы знаем своими пятью чувствами, существует для нас только в нашем уме, так же как мир, который мы знаем во сне, существует только в нашем уме.

Во-вторых, мы так говорим, потому что каждый компонент этой триады — преходящее явление. Хотя знающий субъект, «Я», относительно постоянен, в отличие от известных ему объектов и его действий по их познанию, которые представляют собой мысли, которые постоянно меняются, возникают и затем исчезают в нашем сознании, причем каждая из них заменяется следующей. мгновение за другим, даже это «я», субъект, который знает этот постоянно меняющийся поток мыслей, преходяще, поднимается только при бодрствовании и сновидении и погружается в глубокий сон.

Субъект, который думает и знает все другие мысли, есть наш разум, наше ограниченное, связанное с ним сознание, которое знает себя не просто как «Я есть», но как «Я есть это тело». Поскольку этот субъект, все известные ему объекты и все его последовательно повторяющиеся действия по познанию этих объектов являются, таким образом, лишь временными явлениями, они не могут быть реальными, потому что, хотя они кажутся реальными в одно время, они перестают казаться реальными в одно время. в другой раз. Поэтому их кажущаяся реальность — это всего лишь ложная видимость, иллюзорное привидение, сформированное в нашем уме силой нашего воображения.

Хотя все наши знания, кроме «Я есть», таким образом, являются воображаемыми и ложными видениями, как они кажутся нам реальными? Все, что мы знаем, кажется нам реальным, пока мы это знаем. Даже мир, который мы переживаем во сне, и тело, которое мы принимаем за «я», кажутся нам реальными, пока мы переживаем этот сон. Следовательно, есть нечто такое, что заставляет все наши текущие знания казаться реальными. Что это такое?

Каждое знание, как мы видели, состоит из трех компонентов, первым и основным из которых является познающий субъект, «Я».Этот субъект представляет собой сложное сознание, образованное наложением воображаемого дополнения, «этого тела», на реальное сознание «Я есть». Таким образом, в основе каждого знания лежит истинное знание «Я есть», и именно это истинное знание или сознание придает кажущуюся реальность каждому знанию, которое мы переживаем.

Как именно реальность нашего базового знания «Я есть», таким образом, по-видимому, переносится на все другие знания, которые мы в настоящее время накладываем на него, даже если это другое знание ложно? Все остальные наши знания известны только нашему разуму, который является познающим субъектом и который возникает только в результате воображения себя телом.Прежде чем вообразить и познать что-либо еще, наш разум сначала представляет себе тело как себя. То есть он путает тело, которое является продуктом его воображения, с «Я есть», которое является его реальным и основным знанием. Поскольку «Я есть» реально, и поскольку наш разум ошибочно принимает это воображаемое тело за «Я есть», он не может не чувствовать это тело как реальное.

Независимо от того, является ли тело, которое он сейчас представляет себе самим собой, этим телом в состоянии бодрствования или каким-то другим телом во сне, наш разум всегда чувствует, что его нынешнее тело реально.Поскольку это текущее тело является одним из многих объектов мира, которые он в настоящее время испытывает, наш разум не может не чувствовать, что все другие объекты, которые он в настоящее время испытывает, столь же реальны, как и тело, которое он теперь принимает за себя. Другими словами, поскольку мы ошибочно принимаем определенные текущие продукты нашего воображения за самих себя и, следовательно, за реальность, мы не можем избежать ошибочного принятия всех других текущих продуктов нашего воображения за то же самое.

Однако, хотя наше базовое знание или сознание «Я есть» реально, и хотя все другие вещи, которые кажутся реальными, заимствуют свою кажущуюся реальность только из этого сознания, которое является их основной базой и поддержкой, мы так привыкли к игнорируя это сознание и уделяя внимание только объектам или мыслям, которые мы формируем в нашем уме с помощью силы воображения, эти объекты и наш акт познания кажутся в искаженной перспективе нашего разума более реальными, чем фундаментальное сознание, лежащее в основе их.

Единственная причина, по которой мы страдаем от этой искаженной точки зрения, состоит в том, что мы настолько увлечены своим опытом двойственности или инаковости, полагая, что мы можем достичь настоящего счастья только от вещей, отличных от нас самих, что на протяжении наших состояний умственной деятельности, которые мы называем в бодрствовании и сне мы проводим все свое время, уделяя внимание только другим вещам, и, следовательно, игнорируем или упускаем из виду наше лежащее в основе сознание «Я есть».

Из-за этой искаженной точки зрения нашего разума нам так трудно принять, что наше сознание «Я есть» реально, а все остальное — всего лишь воображение или видение.В то время как в нашей искаженной перспективе все наши знания об этом мире кажутся твердыми, существенными, очевидными и неопровержимыми, наше лежащее в основе сознание «Я есть» кажется чем-то несущественным и неземным, чем-то, что мы не можем знать с той же степенью достоверности. точность и достоверность.

Ярким примером воздействия, которое эта искаженная перспектива оказывает на наш человеческий интеллект, является знаменитое наблюдение Декарта « Cogito ergo sum », что означает «Я думаю, следовательно, я существую».Под этим выводом он подразумевал, что, поскольку мы думаем, мы знаем, что мы есть. Но это ставит телегу впереди лошади. Нам не нужно думать, чтобы знать, что мы есть. Сначала мы знаем «я есть», и только тогда мы можем думать или знать «я думаю».

Следовательно, его высказывание можно было бы перевернуть следующим образом: «Я есть, следовательно, я думаю» или, еще лучше, как «Я есть, следовательно, я думаю». Даже когда мы не думаем, как в глубоком сне, мы знаем: «Я есть». Наше мышление зависит от нашего знания о нашем существе — от нашего фундаментального сознания «Я есть», но наше знание о нашем существе не зависит от нашего мышления.

Однако то, что наблюдал Декарт, не совсем верно. Все, что мы знаем и о чем думаем, действительно доказывает, что мы существуем. Все наши знания и все наши мысли являются неопровержимым доказательством нашего существования или бытия.

Однако, чтобы знать, что мы существуем, нам не нужны такие внешние доказательства, потому что наше существование или бытие «Я есть» самоочевидно. Даже в отсутствие каких-либо других знаний или мыслей мы знаем, что мы есть. Во сне, например, мы не думаем и не знаем чего-либо другого, но мы переживаем это состояние, и мы вспоминаем наш опыт этого состояния сейчас, в этом состоянии бодрствования, говоря: «Я спал».Мы переживаем состояние сна без мыслей, потому что в этом состоянии мы действительно существуем и знаем, что существуем. Следовательно, наше существование и наше знание о том, что мы действительно существуем, не нуждаются в каких-либо доказательствах, в первую очередь в доказательствах, обеспечиваемых нашим мышлением и знанием других вещей.

Наше существование или бытие самоочевидно, потому что оно самосознательное. То есть наше существо осознает себя и, следовательно, не нуждается в чьей-либо помощи, чтобы познать себя. Другими словами, мы являемся самосознающими существами, и, следовательно, без помощи чего-либо еще мы познаем себя как «я есть» просто потому, что являемся собой.

Следовательно, наше основное самосознание «Я есть» не зависит от какого-либо другого знания, но все остальные наши знания зависят от нашего основного самосознания «Я есть». Следовательно, наше базовое самосознание «Я есть» является нашим единственным фундаментальным и важным знанием.

Чтобы думать, мы должны быть, но чтобы быть, нам не нужно думать. И поскольку наше существо неотделимо от нашего знания о нашем существе и не отличается от него, мы с равным успехом можем сказать, что для того, чтобы думать, мы должны знать, что мы есть, но для того, чтобы знать, что мы есть, нам не нужно думать. .

Поскольку мы всегда знаем «Я есть», даже когда мы знаем, что оно смешано с другими знаниями или мыслями, почему мы должны говорить, что такое другое знание затемняет наше знание «Я есть», не позволяя нам узнать его таким, какое оно есть на самом деле?

Истинная и существенная природа нашего сознания «Я есть» — это просто бытие, потому что оно может быть, не зная ничего другого, как мы переживаем каждый день в глубоком сне. Просто будучи самим собой, он знает себя, потому что его бытие само является сознанием своего бытия.Таким образом, это совершенно недвойственное знание — знание, в котором то, что известно, есть то, что знает это, знание, которое не включает в себя действия, знание, которое включает в себя только простое бытие.

С другой стороны, любое другое знание включает в себя не только бытие, но и акт познания в дополнение к различию между знающим и известным. Этот воображаемый акт познания накладывается на реальность нашего простого существа, заставляя нас думать, что природа нашего сознания «Я есть» не просто быть, но должна знать вещи, отличные от себя.

Таким образом, из-за преходящего подъема любого другого знания реальная и постоянная природа нашего истинного знания или сознания «Я есть», которое есть простое бытие, затемняется. Вместо того, чтобы знать просто «я есть», мы знаем «я знаю это» или «я знаю то». Поскольку все знание, кроме «Я есть», является воображаемым и, следовательно, нереальным, знание «Я знаю это» является просто ложным или неправильным знанием — знанием, в котором воображаемое дополнение было наложено на наше основное и единственно истинное знание », Я есть », тем самым затемняя его, заставляя казаться иначе, чем есть на самом деле.

Достаточно ли для того, чтобы мы познали свое истинное «я», как оно есть на самом деле, просто перестать знать что-либо еще? Если мы просто перестанем уделять внимание чему-либо еще, не обретем ли мы автоматически истинное знание о нашем истинном «я», «Я есть»?

Нет, мы не знаем, потому что в глубоком сне мы перестаем обращать внимание или знать что-либо, кроме себя, но даже в этом случае у нас нет четкого знания того, что мы есть на самом деле. Если бы в глубоком сне мы знали себя действительно и ясно такими, какие мы есть на самом деле, мы не могли бы снова принять себя за что-то еще — физическое тело — в бодрствовании и сновидении.Хотя все знания о других вещах удаляются в глубоком сне, наше сознание «Я есть», тем не менее, все еще скрыто кажущейся темнотой или недостаточной ясностью самопознания.

Что это за темнота или недостаток ясности, которые мы испытываем во время глубокого сна, и что мешает нам ясно познать истинную природу нас самих, наше настоящее свободное от добавок сознание «Я есть»?

В адвайта веданта наша сила заблуждения или самообмана, с помощью которой мы, по-видимому, препятствуем познанию своей истинной природы, называется майа .Слово māyā этимологически означает «то, что ( ya ) не является ( mā )», и определяется как сила, которая заставляет то, что нереально, кажется реальным, а реальное — нереальным.

Эта сила майи , или самообмана, действует в двух формах: сила завесы или затемнения, называемая āvaraṇa śakti , и сила рассеивания, рассеивания, распространения или рассеивания, называемая vikṣēpa śakti . Первый, āvaraṇa śakti , который представляет собой нашу силу «самозабвения», «самозабвения» или отсутствия ясности самопознания, является коренной и первичной формой майи , потому что это изначальная причина что всегда лежит в основе последнего, vikṣēpa śakti , что представляет собой нашу силу воображения, которая позволяет нам проецировать изнутри себя, казалось бы, внешний мир множественности.В то время как vikṣēpa śakti функционирует только в бодрствовании и во сне, лежащий в основе āvaraṇa śakti функционирует не только при бодрствовании и сновидении, но и в глубоком сне.

Нашу силу «самозабвения», которая является нашей способностью скрывать завесу или āvaraṇa śakti , можно сравнить с темным фоном в кинотеатре, без которого на экране невозможно проецировать изображение. Все мысли, которые мы формируем в нашем уме, включая кажущийся внешний мир, который мы проецируем и воспринимаем нашими пятью органами чувств, подобны изображениям, проецируемым и видимым на экране кино.Сила, которая проецирует эту картину мыслей и кажущийся внешним миром, — это наша сила воображения, которая является нашей силой распространения или vikṣēpa śakti .

Подобно тому, как кинопроектор не мог проецировать изображение, если его незаменимый свет не светил ярко внутри него, так и наш разум не мог бы проецировать воображаемую картину этого или любого другого мира, если бы его незаменимый свет не сиял ярко внутри него. Этот незаменимый свет, который ярко сияет в нашем уме, позволяя ему проецировать эту воображаемую картину мыслей и объектов, является нашим сущностным сознанием «Я есть».

Состояния бодрствования и сна можно сравнить с состоянием, в котором катушка пленки катится в проекторе, производя постоянно меняющееся изображение на экране, тогда как сон можно сравнить с состоянием, в котором одна катушка пленки закончена, а другая вот-вот будет ввинчен в проектор. Однако все это время в проекторе горит яркий свет, поэтому в промежутке между снятием одной катушки и установкой следующей все, что видно на экране, — это свет.

Однако, хотя в то время мы не можем видеть на экране никаких картинок, а только световой кадр, темный фон кинотеатра все равно остается.Точно так же в глубоком сне, хотя мы не испытываем никаких эффектов vikṣēpa śakti , но все еще остается только эссенциальный свет сознания, «Я есть», завуалированная сила «самозабвения» или āvaraṇa śakti , препятствует тому, чтобы мы познали наше сознание «Я есть» таким, какое оно есть на самом деле, без каких-либо дополнений, таких как кажущееся отсутствие ясности.

Наша сила самообмана или māyā никогда не может полностью скрыть наше настоящее «я», потому что наше настоящее «я» — это сознание, которое позволяет нам познать последствия нашего самообмана.Все, что может сделать наш самообман или māyā , — это затемнить наше настоящее «я», заставляя его казаться чем-то отличным от того, чем оно является на самом деле. Мы всегда знаем «Я есть», функционирует ли наш ум, как в бодрствовании и сновидении, или во временном бездействии, как во сне, но мы не знаем его таким, какой он есть на самом деле. Во всех этих трех состояниях мы знаем , что мы , но мы не знаем, , что мы .

В бодрствовании и во сне мы знаем: «Я — это тело, человек по имени такой-то, и я осознаю этот мир вокруг себя».С другой стороны, в глубоком сне мы знаем, что мы, казалось бы, «бессознательны». Таким образом, в бодрствовании и сновидении наше отождествление с физическим телом и последующее восприятие мира вокруг нас накладывается на наше фундаментальное сознание «Я есть». Точно так же во сне наше отождествление с кажущейся «бессознательностью» этого состояния накладывается на наше фундаментальное сознание «Я есть». То есть во всех трех этих состояниях истинная природа нашего реального «я», нашего фундаментального и сущностного сознания «Я есть» затемняется наложением иллюзорных дополнений.

Как мы видели ранее, наше нынешнее так называемое состояние бодрствования по существу не отличается от многих состояний сна, которые мы переживаем во сне. Из сна самозабвения мы создаем и бодрствование, и сон. Поскольку мы создаем оба этих состояния только силой воображения, они оба являются просто воображаемыми состояниями, которых не существует в действительности.

Хотя с нашей точки зрения в этом текущем состоянии бодрствования мы можем указать на определенные различия между нашим опытом бодрствования и нашим опытом во сне, эти различия являются лишь поверхностными различиями в качестве каждого из этих состояний, а не различиями. в своей сущности.Поскольку наша привязанность к нашему телу в этом состоянии бодрствования обычно сильнее, чем наша привязанность к нашему телу во сне, это состояние бодрствования кажется нам (по крайней мере, сейчас, когда мы его переживаем) более прочным, фиксированным, последовательным и продолжительным, чем обычный сон. Однако только потому, что с нашей нынешней точки зрения в этом состоянии бодрствования кажутся такие различия между качеством нашего опыта в этом состоянии и качеством нашего опыта во сне, мы не можем сделать вывод, что это состояние бодрствования на самом деле более реально. чем мечта.

И бодрствование, и сон — это состояния, которые мы переживаем только в собственном уме. Все, что мы переживаем или знаем в любом из этих двух состояний, — это всего лишь серия мыслей, которые мы сформировали в своем уме с помощью силы воображения. В обоих этих состояниях мы представляем себе тело, которое ошибочно принимаем за себя, а затем воображаем, что через пять органов чувств этого тела мы воспринимаем внешний мир, который мы ошибочно принимаем за реальный. Однако эти тела, которые мы ошибочно принимаем за «я», и миры, которые мы ошибочно принимаем за реальность, — все это просто образы, которые мы формируем и переживаем в нашем собственном уме.

Пока мы ошибочно принимаем себя за этот ум — это сознание, которое ограничило себя, ошибочно принимая воображаемое тело за себя, — мы не можем знать ничего за пределами этого ума. И в состоянии бодрствования, и в состоянии сна мы всю жизнь проживаем только в уме.

Поскольку все, что мы знаем — кроме нашего фундаментального сознания «Я есть» — мы знаем только в пределах нашего разума, у нас нет веских оснований полагать, что любой мир или что-либо еще, кроме «Я есть», действительно существует за пределами границ. нашего разума.Следовательно, у нас нет веских оснований полагать, что наше нынешнее состояние бодрствования — это что-то иное, кроме еще одного сна, созданного исключительно нашей собственной самообманчивой силой воображения.

При каких обстоятельствах или в каких условиях можно увидеть сон? Сон может возникнуть только тогда, когда есть скрытый сон. Когда мы полностью осознаем мир вокруг нас и себя как отдельное тело в этом мире, мы не можем ошибочно принимать другое тело за «я» или другой мир за реальный. Только после того, как мы заснули, забыв о своем нормальном бодрствующем я (это воображаемое тело, которое мы теперь ошибочно принимаем за себя) и тот факт, что мы предположительно лежим в своей постели, мы можем принять себя за какое-то другое воображаемое тело, которое подвергается различным воздействиям. переживания в каком-то другом воображаемом мире.

Следовательно, если наше текущее состояние бодрствования — это всего лишь еще один сон, а у нас есть веские основания предполагать, что это так, то за ним должен быть какой-то сон. Что это за сон, лежащий в основе этого состояния бодрствования — сон, без которого это состояние бодрствования не могло бы возникнуть?

Разница между бодрствованием и сном состоит в том, что при бодрствовании мы представляем себя определенным телом, тогда как во сне мы забываем это воображаемое связанное с телом я состояния бодрствования. Таким образом, сон — это, по сути, состояние самозабвения.

В обычном повседневном сне мы забываем о своем нормальном бодрствующем «я», и, поскольку мы забыли это бодрствующее «я» — это конкретное тело, которое мы теперь представляем собой, — мы можем представить себя каким-то другим телом во сне. Хотя наше бодрствующее Я предположительно спит на кровати, не подозревая об окружающем мире, мы забываем об этом бодрствующем я и вместо этого создаем другое воображаемое Я для себя в состоянии сна, идентифицируя другое тело как « Я » и видя другой мир вокруг нас. .Следовательно, как сон, лежащий в основе обычного сновидения, является состоянием забвения нашего бодрствующего «я», так и сон, лежащий в основе этого сновидения, которое мы называем нашим нынешним «бодрствующим состоянием», должен быть состоянием забвения нашего настоящего «я».

Однако что мы на самом деле имеем в виду, когда определяем сон как состояние самозабвения? Как мы забываем себя во сне? Даже во сне мы никогда не забываем , что мы , а забываем только , что мы . Поскольку во сне мы знаем, что мы есть, но не знаем, что мы есть, во сне мы можем принять себя за какое-то другое тело.Если бы мы не забыли о нашем бодрствующем «я» во сне, мы не могли бы представить, что это другое тело было бы самим собой во сне.

Точно так же, если бы мы не забыли истинную природу нашего настоящего «я», которое всегда существует как наше свободное от добавок сознание «Я есть», мы не смогли бы представить себя кем-то другим, кроме этого. То есть мы не смогли бы представить себя одним телом в состоянии бодрствования, другим телом во сне и «бессознательными» во сне. Таким образом, фундаментальный сон, лежащий в основе всех наших снов, включая настоящий сон, который мы теперь ошибочно принимаем за состояние бодрствования, — это наш сон самозабвения — сон, в котором мы забыли свое настоящее я, истинную природу нашего сущностного сознания. ‘Я’.

Хотя в нашем нынешнем бодрствующем состоянии мы ошибочно принимаем кажущуюся « бессознательность », которую мы пережили во сне, просто за бессознательность нашего тела и мира, во сне мы на самом деле не знали и не думали: « Я не осознаю свое тело и мир ». ‘. Только в бодрствовании и во сне мы думаем: «Во сне я не осознавал свое тело и мир». То, что думает таким образом, и есть наш ум, но, поскольку наш ум не присутствовал во сне, он не может точно сказать нам, какими на самом деле были наши переживания во сне.

Все, что мы можем сейчас сказать о сне, это то, что, хотя мы знали, что «Я нахожусь» в этом состоянии, тем не менее, нам кажется, что сейчас это состояние кажущейся темноты, невежества или отсутствия ясности. Это кажущееся отсутствие ясности и есть «бессознательность», которую мы, кажется, испытываем во сне. Но в чем на самом деле это кажущееся отсутствие ясности? О чем нам не хватает ясности во сне?

Поскольку во сне не существовало ни тела, ни мира, утверждение, что мы не осознавали их, вводит в заблуждение.Сказать, что во сне мы не осознаем свое тело и этот мир, все равно что сказать, что в нашем настоящем состоянии бодрствования мы не осознаем тело и мир, которые, казалось, существуют во сне. Поскольку любое тело или мир, который мы испытываем, будь то в бодрствовании или во сне, — это всего лишь воображение — совокупность мыслей или мысленных образов, которые появляются только в нашем собственном уме, — сказать, что мы не осознавали их во сне, фактически означает, что мы не осознавали наши мысли во сне.

Можно сказать, что мы не осознаем свои мысли во сне, только если у нас действительно были какие-то мысли в этом состоянии.Когда мы говорим, что не осознаем чего-то, это подразумевает, что эта вещь действительно существует или, по крайней мере, кажется, что существует. Поскольку во сне мы пережили только наше собственное самосознательное существо, «Я есть», у нас нет оснований полагать, что в этом состоянии на самом деле существовало что-либо иное, кроме этого.

Следовательно, ясность знания, которой нам, кажется, не хватало во сне, может быть только ясностью относительно того, что действительно существовало в этом состоянии, а именно нашего собственного реального самосознательного существа. Другими словами, «бессознательность», которую мы теперь представляем себе во сне, — это всего лишь кажущийся недостаток ясного самопознания — кажущееся отсутствие ясности относительно реальной природы нашего сущностного сознания «Я есть».

Во сне мы знаем, что мы есть, но, кажется, нам не хватает четкого представления о том, кто мы есть. Следовательно, кажущаяся темнота сна, которую в нашем нынешнем состоянии бодрствования мы ошибочно принимаем за просто « бессознательность » тела и мира, которые мы сейчас переживаем, на самом деле является просто нашим недостатком ясности в истинном самопознании — нашим так называемым «забывчивость» или «незнание» нашего собственного настоящего «я». Если бы наше реальное «я», которым является наше сущностное сознание «Я есть», не было бы, казалось бы, затемнено завесой нашего самозабвения или самозабвения, сон был бы состоянием совершенно ясного самопознания.

Таким образом, в глубоком сне добавка, которую мы накладываем на наше истинное «я» и тем самым мешает нам ясно познать его истинную природу, — это только завеса самозабвения, называемая āvaraṇa . Хотя эта завеса самозабвения никогда не может помешать нам познать «Я есть», она заставляет нас переживать «Я есть» в искаженной форме, тем самым позволяя нам в бодрствовании и сновидении представить, что мы являемся физическим телом, и что через пятью чувствами этого тела мы видим мир множества предметов и людей.

Поскольку эта завеса самозабвения является изначальной причиной иллюзорного появления нашего ума, сложного сознания, которое воображает «Я есть это тело», в адвайта веданта оно описывается как наше «причинное тело» или карана шарира . Подобно тому, как самозабвение, которое мы испытываем во сне, является нашим «причинным телом», так и наш ум, возникающий из этого «причинного тела», является нашим «тонким телом» или sūkṣma śarīra (как объясняет Шри Рамана в четвертом тексте). абзац Nāṉ Yār? и в стихе 24 Uḷḷadu Nāṟpadu , оба из которых мы цитировали в главе 3), и физическое тело, которое наш разум создает для себя с помощью своей силы воображения в бодрствовании и во сне, является нашим » грубое тело ‘или sthūla śarīra .Другими словами, наше физическое тело — это грубая форма нашего разума, который, в свою очередь, является более тонкой, но, тем не менее, грубой формой нашего самозабвения.

Каждый раз, когда наш ум поднимается, будь то бодрствование или сон, он делает это, воображая себя физическим телом. Но когда он замирает во сне, все его воображения прекращаются, и, следовательно, он снова сливается со своей причинной формой, которая является нашей завесой кажущегося самозабвения. Таким образом, наша забывчивость о нашем истинном «я» — это первобытный сон, который лежит в основе проявления как нашего бодрствования, так и состояния сна.

Является ли этот первобытный сон самозабвения, который, таким образом, вызывает появление как бодрствования, так и сна, состоянием, отличным от обычного глубокого сна, который мы переживаем каждый день, или это одно и то же состояние?

Хотя мы можем переживать сон во сне (как мы иногда делаем, когда думаем, что проснулись от сна, но позже просыпаемся снова и обнаруживаем, что наше первое «пробуждение» было только из одного сна в другой сон), мы не может заснуть во сне.Поскольку сон — это состояние двойственности и разнообразия, мы можем увидеть любое количество снов. Но поскольку сон — это состояние, лишенное различий или двойственности, состояние сна может быть только одно.

Это единственное состояние сна — наш фундаментальный сон самозабвения — сон, который возник из-за кажущегося отсутствия ясного самопознания. Этот сон самозабвения является основной причиной возникновения всех других состояний, первопричиной появления всякой двойственности.Все наши бесчисленные состояния сна, включая настоящий сон, который, переживая его, мы воображаем как состояние бодрствования, возникают только из этого основного сна самозабвения. Следовательно, состояние глубокого сна, которое мы испытываем каждый день, есть не что иное, как изначальный сон самозабвения, лежащий в основе пробуждения как бодрствования, так и сна.

Хотя бодрствование и сон являются временными состояниями, которые возникают в нашем долгом сне самозабвения, мы ошибочно воспринимаем сон как короткий промежуток времени, который происходит каждый день в нашей жизни наяву.На самом деле, однако, наша нынешняя бодрствующая жизнь — всего лишь один из многих снов, которые происходят в нашем долгом сне самозабвения.

Даже сейчас мы переживаем этот сон самозабвения, но в этом сне мы также переживаем сон, который мы называем нашей настоящей бодрствующей жизнью. Состояние глубокого сна, которое мы испытываем каждый день, — это просто состояние, в котором все наши сны утихли, оставив только их основное и причинное состояние, наш сон самозабвения.

Как мы забываем о себе? По правде говоря, мы всегда знаем свое настоящее «я» и никогда не забывали его.Мы только как будто забыли об этом. Мы никогда не сможем этого действительно забыть, потому что мы являемся сущностным сознанием «Я есть», и сама природа этого сознания «Я есть» заключается в том, чтобы осознавать себя.

Однако, хотя наше реальное сознание «Я есть» никогда не может забыть себя, мы, тем не менее, каким-то образом, кажется, ошибочно принимаем себя за свой разум, который является ложным и нереальным сознанием, не знающим своей собственной реальной природы и тем самым воображающим «Я это тело ». Следовательно, чтобы объяснить появление этого ума, мы должны постулировать кажущееся забвение нашего настоящего «я».Однако это наше самозабвение существует только с точки зрения нашего ума, а не с точки зрения нашего изначального сознания «Я есть». Следовательно, наше самозабвение нереально, это просто воображение — иллюзорная видимость, существующая только в глазах нашего нереального разума.

Наша самозабвенность, как мы видели, является изначальной формой māyā или самообмана, а māyā — это yā mā , «то, чего нет». Следовательно, наше самозабвение или отсутствие ясного самопознания — это то, чего на самом деле не существует.

В то время как наше самозабвение, которое является нашей силой самозаменения, называемой āvaraṇa , является первичной формой māyā , наш ум, который представляет собой нашу силу воображения или самораспространения, называемый vikṣēpa , является вторичным. форма майа . Все формы māyā , включая не только две ее основные формы самозабвения и самораспространения, но и всю двойственность или множественность, возникающую из этих двух основных форм, известны только нашему разуму, а не нашим первоначальным сознание «Я есть», природа которого — знать только свое собственное существо.Следовательно, будучи познанными только нашим умом, наша самозабвенность и все, что из нее вытекает, — всего лишь воображение.

То есть, хотя наша сила воображения возникает только из нашего самозабвения, наше самозабвение, тем не менее, является простым воображением. Наша самозабвенность на самом деле является изначальной формой или семенем нашей силы воображения или ума, и как таковая она сама является тем, что нам кажется нашим разумом. Поэтому наш разум или сила воображения — это просто грубая форма нашего чрезвычайно тонкого самозабвения.

Такова необъяснимая и иллюзорная природа майи , что, хотя наша самозабвенность является изначальной причиной, создавшей ложное и нереальное сознание, которое мы называем нашим умом, оно, тем не менее, не существует, кроме как с точки зрения этого нереального сознания, которое оно имеет. созданный.

Как же тогда возникает это иллюзорное самозабвение? Как мы, кажется, забыли о своем истинном «я»? Поскольку на самом деле мы являемся только нашим фундаментальным самосознанием «Я есть», которое никогда не может забыть свою истинную природу, как мы можем даже на вид забыть себя?

Поскольку мы на самом деле являемся безграничным сознанием «Я есть», которое единственно реально, мы одни действительно существуем.Поскольку ничего не существует, кроме нас самих, нет ничего, что могло бы каким-либо образом ограничить нашу свободу или нашу власть. Следовательно, будучи единственной абсолютной реальностью, мы совершенно свободны и, следовательно, всемогущи. Или, если быть более точным, мы сами являемся совершенной свободой и абсолютной властью, потому что свобода и сила не могут быть отличными от единственной существующей недвойственной реальности, которой является наше настоящее я.

Следовательно, кроме нас самих, нет силы, которая могла бы заставить нас забыть о нашем настоящем «я» или даже, казалось бы, забыть его.Следовательно, мы, должно быть, забыли о своем истинном «я» только из-за нашей собственной свободы выбора.

Поскольку мы сами являемся совершенной свободой, мы свободны быть тем, кем мы хотим быть, и делать все, что мы хотим делать. Мы свободны либо быть нашим настоящим я, то есть оставаться такими, какими мы когда-либо были на самом деле, как простое бытие, которое является нашим собственным бесконечным недвойственным самосознанием « Я есть », либо воображать себя конечным связанное с телом сознание, которое переживает воображаемый мир дуальности.

Для того, чтобы представить себя ограниченным сознанием, связанным с телом, мы должны сначала выбрать игнорировать или игнорировать нашу реальную природу как неограниченное свободное от добавок сознание «Я есть» или, по крайней мере, представить, что мы упустили его из виду. Это воображаемое упущение или игнорирование нашего реального «я» — это то, что мы называем «самозабвением», и оно происходит только по нашему собственному выбору — из-за нашего собственного злоупотребления своей неограниченной свободой и властью.

Хотя мы, таким образом, воображаем, будто мы забыли свое истинное Я, только благодаря нашей собственной неограниченной свободе и силе, как только мы вообразили это, мы, таким образом, по-видимому, стали ограниченным, связанным телом сознанием, и, следовательно, мы больше не испытываем нашего безграничного свобода и сила, но вместо этого чувствуем себя ограниченным существом, обладающим лишь очень ограниченной свободой и силой.Из-за наших воображаемых и добровольных ограничений для нас больше невозможно быть тем, кем мы хотим быть, и делать то, что мы выбираем. Таким образом, наша свобода выбора теперь ограничена.

Однако даже сейчас у нас есть свобода либо уделять внимание мыслям или объектам, которые мы создали силой воображения, либо уделять внимание нашему собственному сущностному сознанию, чтобы раскрыть нашу настоящую природу — кто или что мы на самом деле. Только с помощью такого самоанализа мы можем снять завесу самозабвения, которой мы, казалось бы, скрывали нашу истинную природу.

Когда мы, как абсолютная реальность, по-видимому, решаем злоупотребить своей неограниченной свободой и силой, чтобы забыть о нашем истинном «я» и тем самым представить себя конечной личностью, наша сила принимает нереальную форму майа . Но когда вместо этого мы решаем правильно использовать нашу неограниченную свободу и силу, чтобы быть такими, какие мы есть на самом деле, наша сила остается в своей естественной и реальной форме, которая на языке мистицизма или религии называется силой «благодати». Таким образом, Милость и майа — это одна и та же сила — единственная сила, которая действительно существует.

Когда мы злоупотребляем своей силой, чтобы обмануть себя, мы называем это майа , а когда мы используем ее правильно, чтобы оставаться такими, какие мы есть, мы называем это милостью. Майя — это сила заблуждения или самообмана, а благодать — это сила «просветления» или ясного самопознания.

Следовательно, если мы хотим освободиться от māyā , мы должны отвлечь внимание от всего остального на наше собственное сущностное сознание «Я есть», чтобы узнать, что мы есть на самом деле.Когда мы делаем это, наша собственная естественная сила благодати, которая является ясностью нашего сущностного самосознания, которое всегда мирно сияет в сердцевине нашего существа как наше собственное реальное я, « Я есть », — привлечет наше внимание к себе. своей подавляющей силой притяжения, и тем самым растворяет в себе иллюзию нашего самозабвения, что является совершенной ясностью истинного самопознания.

Как мы видели, наша затемняющая и самообманывающая завеса самозабвения — это сон, лежащий в основе всех сновидений, которые мы когда-либо испытывали, включая наш настоящий сон, который мы ошибочно принимаем за состояние бодрствования.Этот сон самозабвения — это то, что позволяет нам представить себя ограниченным человеком, который чувствует конкретное тело как «я» и воспринимает мир множества объектов с помощью пяти органов чувств этого тела.

Первичная форма майи , которая сначала позволяет нам забыть себя, — это наша сила самозатемнения, называемая āvaraṇa śakti , а вторичная форма māyā , которая затем позволяет нам вообразить множество мыслей и объектов, которые являются По-видимому, отличная от нас, наша сила саморассеивания называется vikṣēpa śakti .В бодрствовании и во сне мы испытываем воздействие обеих этих двух форм māyā , но во сне мы испытываем только действие первичной формы māyā , силу самозабвения, называемую āvaraṇa śakti .

Следовательно, чтобы освободиться от силы майи и тем самым познать свое истинное «я», мы должны не только отбросить ложное знание множественности, созданное его vikṣēpa śakti , но также должны пробиться сквозь завесу самости. забывчивость, вызванная его āvaraṇa śakti .Вот почему в стихе 16 Упадеша Ундияр , который мы обсуждали ранее, Шри Рамана не просто говорит: «[Наш] ум, отказывающийся от [знания] внешних объектов, является истинным знанием», но вместо этого говорит: «[Наш] только разум, познавший свою собственную форму света, отказавшись от [знания] внешних объектов, является истинным знанием ».

Не отказываясь от внимания к внешним объектам, мы не можем направить наше внимание внутрь, чтобы полностью и исключительно сфокусировать его на нашей «форме света», которая является нашим истинным самосознанием «Я есть».Но просто отказываясь от внимания к внешним объектам, мы автоматически не фокусируем наше внимание на нашем истинном сознании «Я есть». Поэтому Шри Рамана ставит «отказавшись от [знания] внешних объектов» в качестве придаточного предложения, а наш «ум, познающий свою собственную форму света» — в качестве подлежащего предложения.

Истинное знание — это не просто состояние, в котором мы отказались от знания каких-либо внешних объектов, но это состояние, в котором мы ясно знаем свое собственное истинное «я». Во сне мы отказываемся от познания внешних объектов, но тем самым не достигаем истинного знания.Чтобы достичь истинного знания, нам недостаточно просто удалить все наши другие формы ложного знания, то есть наше знание множественности, двойственности или инаковости, потому что простое удаление такого ложного знания не уничтожит его корень и основу. , что является нашей забывчивостью о собственном истинном «я».

Удаление других форм ложного знания без прекращения нашего самозабвения, которое является нашей первичной формой ложного знания, приведет только к временному угасанию или бездействию нашего разума.Из такого состояния бездействия наш ум снова поднимется, и когда он поднимется, все наше ложное знание дуальности снова поднимется вместе с ним.

Наш ум может подняться и быть активным только через переживание ложного знания о ином, то есть только благодаря знанию дуальности, потому что как отдельное индивидуальное сознание сама его природа — знать вещи, которые кажутся отличными от него самого. Однако, даже не зная какой-либо двойственности, он все еще может продолжать существовать в дремлющей форме семени, как это происходит каждый день в глубоком сне.Формой семени, в которой он, по-видимому, остается во сне и в других подобных состояниях бездействия, является его «причинное тело», которое является его основным самозабвением или отсутствием ясности самопознания.

Следовательно, чтобы достичь истинного знания, нам необходимо не просто заставить наш ум временно погрузиться в состояние покоя, но вместо этого навсегда разрушить его, положив конец его изначальной причине и поддерживающей основе, которой является наша забывчивость или незнание нашего настоящего «я».

Когда мы, наконец, положим конец нашему самозабвению, познав свое истинное «я» таким, какое оно есть, мы обнаружим, что наш разум был просто призраком или иллюзорным наложением, которого никогда на самом деле не существовало, точно так же, как иллюзорная змея, которую наше воображение наложило на веревка.Состояние, в котором мы таким образом обнаруживаем, что наш ум действительно никогда не существует, описывается в адвайта веданта как состояние «уничтожения ума» или ман33наша , и это состояние, которое и в буддизме, и в адвайта веданта называется nirvāa , что означает «угасание», «угасание» или «потухание».

Являясь иллюзорным призраком, наш разум может быть разрушен или уничтожен только нашим осознанием того, что он на самом деле не существует, а это мы можем сделать, только зная свое настоящее «я».Подобно тому, как мы можем «убить» иллюзорную змею, которую, как мы представляем, видим лежащей на земле, только осознавая, что это всего лишь веревка, а не змея, мы можем «убить» иллюзорный разум, которым мы теперь представляем себя только путем признания того, что это просто наше настоящее «я» — наше собственное неограниченное свободное от добавок сознание «Я есть».

То есть, когда мы узнаем, кто мы есть на самом деле, мы обнаружим, что мы никогда не были тем разумом, которым воображали себя, и что этот разум был всего лишь продуктом нашей силы воображения — несущественной тенью, появившейся в темноте. о нашем неведении или забывчивости о нашем собственном истинном я.

Каждый день в глубоком сне мы удаляем все наши ложные знания о двойственности, но поскольку сон — это только состояние временного покоя нашего ума, такое ложное знание возникает снова, как только наш ум пробуждается ото сна. Однако вместо того, чтобы заставить наш разум временно утихать в состоянии простой бездействия, таком как сон, если мы разрушим его, положив конец нашему самозабвению, он никогда не воскреснет, и, следовательно, все наши ложные знания будут уничтожены навсегда. .

Как Шри Рамана говорит в стихе 13 из Упадеша Ундияр :

Подавление [нашего ума] бывает двух видов: лайа [бездействие] и наша [уничтожение].Тот [ум], который бездействует, восстанет. [Но] если [его] форма умрет, она не воскреснет.

Определенными формами медитации или йогическими практиками, такими как контроль дыхания, мы можем искусственно удалить все наши ложные знания о дуальности и тем самым заставить наш ум временно погрузиться в состояние покоя, иногда даже на очень долгое время. длительный период времени. Но единственное средство, с помощью которого мы можем разрушить наш разум, — это познание нашего настоящего «я», а мы можем узнать свое настоящее «я» только путем тщательного изучения нашего сущностного сознания «Я есть».

Поэтому в стихе 14 Упадеша Ундияр Шри Рамана говорит:

Когда [мы] отправляем [наш] разум, который утихает [только временно], когда [мы] сдерживаем [свое] дыхание, на единственный путь познания [нашего настоящего я], его форма умирает.

Слова, которые Шри Рамана использует в этом стихе для обозначения «единственного пути познания», — это ōr vaṙi , что может означать oru vaṙi , «единый путь», «уникальный путь» или «особый путь», или ōrum vaṙi , «путь познания», «путь исследования», «путь исследования» или «путь внимательного рассмотрения».Поскольку изучение и познание нашего настоящего «я», наше сущностное сознание «Я есть» — это уникальное и единственное средство, с помощью которого мы можем положить конец нашему самозабвению, которое является причиной и основанием для иллюзорного появления нашего разума и всего Это ложное знание, Шри Рамана сознательно использовал здесь эти слова ōr vaṙi , зная, что они, таким образом, придадут это двойное значение.

Когда наш ум временно погружается во сне или в любое другое подобное состояние бездействия, вызванное некоторыми искусственными средствами, почему мы таким образом не достигаем истинного знания? Поскольку все наши ложные знания о ином устраняются во сне, что мешает нам познать настоящую природу себя в этом состоянии? Единственный ответ, который мы можем дать, — это сказать, что наша самозабвенность сохраняется во сне, и это происходит потому, что мы не положили этому конец, познав свое настоящее «я» таким, какое оно есть.

Однако, если мы не знаем ничего, кроме «Я нахожусь» во сне, почему мы не знаем этого как такового? Что именно мы знаем в глубоком сне? Теперь, в состоянии бодрствования, когда мы ошибочно принимаем себя за свой ум, мы не можем точно сказать, что мы пережили во время глубокого сна, потому что мы, как наш разум, не существовали в то время. То есть наш бодрствующий ум не может точно сказать, что мы пережили во время глубокого сна, потому что этого не существовало в этом состоянии.

Мы, однако, действительно существовали во сне, и мы знали, что существуем в то время, потому что теперь мы ясно знаем, что мы действительно спали и что в то время мы не знали ничего, кроме себя.У нас есть четкое воспоминание о сне, хотя мы не можем точно вспомнить, что мы пережили во время глубокого сна.

Поскольку мы просыпаемся ото сна и снова ошибочно принимаем себя за это тело, мы, очевидно, не испытали ясного познания своего истинного «я» в этом состоянии. Но хотя нам ясно (по крайней мере, с нашей нынешней точки зрения как бодрствующего ума), что сон — это не состояние совершенного знания, мы все еще не знаем точно, что мы пережили во сне, что мешало нам ясно познать свое истинное «я».С точки зрения нашего нынешнего бодрствующего ума мы можем смутно признать, что действительно пережили наше сознание «Я есть» во сне, но мы не можем точно сказать, в какой форме мы это пережили.

Нашему нынешнему бодрствующему разуму сон кажется состоянием, в котором мы были окутаны смутным облаком кажущегося невежества или недостаточной ясности самосознания, точно так же, как в бодрствовании мы теперь охвачены нашим смутным отождествлением себя с этим конкретным тело, а во сне мы были охвачены нашим смущенным отождествлением себя с каким-то другим телом.Но хотя мы не знаем точно, что мы пережили во время глубокого сна, кроме того факта, что мы действительно пережили «Я есть», можем ли мы хотя бы найти причину отсутствия ясности самосознания в этом состоянии? Эта причина должна быть той же фундаментальной причиной, по которой нам также не хватает ясности самосознания в этом настоящем состоянии бодрствования и в состоянии сна.

Какова бы ни была основная причина того, почему мы не можем ясно познать себя во сне, поскольку та же самая основная причина является основной причиной нашего отсутствия ясного самопознания не только во сне, но также и в бодрствовании и во сне, все, что нам нужно сделать заключается в том, чтобы найти и устранить эту причину сейчас, в нашем нынешнем состоянии бодрствования.Если мы сможем ясно познать свое настоящее «я» сейчас, это разрушит необъяснимое самозабвение, которое лежит в основе не только бодрствования, но также сновидений и глубокого сна.

В нашем нынешнем бодрствующем состоянии мы не знаем, кто мы есть на самом деле, потому что мы проводим все свое время, уделяя внимание только вещам, отличным от себя, и никогда не обращаем внимания, чтобы полностью и исключительно сфокусировать его на нашем фундаментальном сознании «Я есть». В результате того, что мы не обращаем внимания исключительно на наше сознание «Я есть», мы сбиваем себя с толку, воображая себя кем-то другим.

Поскольку мы таким образом путаем себя, принимая себя за свое тело и разум в состоянии бодрствования, и поскольку наше тело и ум отсутствуют во сне, мы продолжаем сбивать себя с толку в этом состоянии, ошибочно принимая себя за то, что каким-то образом не осознаем, что мы настоящая природа. Однако, поскольку наш ум отсутствует во сне, мы не можем в этом состоянии прилагать какие-либо усилия, чтобы сосредоточить внимание на нашем сущностном самосознании «Я есть». Мы можем сделать такое усилие только сейчас, в этом бодрствующем состоянии или во сне.

Однако во сне, если мы пытаемся обратить внимание на наше сущностное сознание «Я есть», мы обычно обнаруживаем, что сразу же просыпаемся из этого сна в наше текущее состояние бодрствования. Поскольку наша привязанность к телу, которое мы ошибочно принимаем за себя во сне, не так сильна, как наша привязанность к этому телу, которое мы теперь ошибочно принимаем за себя в этом бодрствующем состоянии, наша привязанность к этому телу сновидения легко исчезает, если мы даже делаем мало усилий, чтобы позаботиться о себе.

Однако, если наше внимание к себе во сне приводит только к тому, что мы вспоминаем о себе наяву, то это явно не очень острое или глубокое внимание к себе.Поскольку наше иллюзорное представление о том, что мы являемся телом во сне, так легко растворяется даже поверхностным самовниманием, нам трудно уделять себе во сне глубокое и пристальное внимание. Следовательно, только в настоящем бодрствующем состоянии мы можем серьезно приложить усилия, чтобы глубоко сосредоточиться на себе, то есть полностью и исключительно сосредоточиться на нашем сущностном самосознании «Я есть».

Во сне, если мы перестанем знать какие-либо объекты, но сделаем это, не зная на самом деле нашего бодрствующего «я», мы погрузимся либо в глубокий сон, либо в другой сон.Точно так же в этом бодрствующем состоянии, которое также является сном, если вместо того, чтобы пытаться познать свое настоящее «я», мы просто пытаемся отказаться от знания каких-либо объектов или мыслей, которые мы переживаем, мы погружаемся в глубокий сон или в другое состояние мечты.

Следовательно, чтобы выйти за пределы этих трех обычных состояний бодрствования, сновидения и глубокого сна, мы должны не только перестать знать другие вещи, но также должны снять завесу самозабвения, вспомнив свое истинное «я». То есть, чтобы пробудиться к нашему истинному «я», мы должны обратить внимание на себя, чтобы тщательно изучить и ясно познать истинную природу себя, наше простое сознание бытия «Я есть».

Хотя мы знаем свое сущностное сознание «Я есть» во всех трех нормальных состояниях бодрствования, сновидения и глубокого сна, мы знаем его в разных формах в каждом из этих состояний. В бодрствовании мы знаем его в форме этого тела, во сне мы знаем его в форме какого-то другого тела, а в глубоком сне мы знаем его в форме кажущегося бессознательного.

Поскольку форма, в которой мы знаем наше сознание «Я есть» в каждом из этих состояний, не существует в двух других состояниях, каждая из этих форм является просто иллюзорным дополнением, которое мы накладываем на нее.Следовательно, ни одна из форм, в которых мы его знаем в любом из этих трех состояний, не может быть его истинной формой.

Если бы мы ясно знали свое сознание «Я есть» в его истинной форме в любом из этих трех состояний, мы не могли бы принять его за что-либо иное, кроме как в двух других состояниях. Следовательно, поскольку мы переживаем себя в разных формах в каждом из этих трех состояний и поскольку мы проходим через каждое из этих состояний неоднократно одно за другим, ясно, что мы не знаем истинной формы нашего сущностного сознания «Я есть». в любом из них.

Однако, поскольку мы являемся этим сознанием «Я есть» и поскольку сама природа этого сознания «Я есть» состоит в том, чтобы осознавать себя, для нас должна быть возможность познать это «Я есть» в его истинной форме. Фактически, на самом глубоком уровне нашего существа, который является нашим абсолютно чистым и недвойственным самосознанием «Я есть», мы должны даже сейчас ясно знать его в его истинной форме. Следовательно, за пределами наших обычных трех состояний, которые все являются состояниями неправильного знания, должно существовать состояние истинного знания, в котором мы всегда ясно знаем истинную природу нашего сущностного сознания «Я есть».

Хотя это состояние истинного знания — состояние, в котором мы полностью пробуждены к абсолютной реальности нашего собственного «я» — превосходит все наши обычные три состояния, тем не менее оно лежит в основе их во все времена, включая настоящий момент. Следовательно, для того, чтобы испытать это фундаментальное состояние истинного знания, все, что нам нужно сделать, — это тщательно исследовать и познать наше сущностное сознание «Я есть» в этот точный момент.

Поскольку это состояние истинного знания превосходит наши обычные три состояния, оно должно быть лишено всего ложного знания — всего воображаемого знания различий или двойственности, — которое мы испытываем только в двух из них.Следовательно, поскольку это состояние, в котором мы не испытываем дуальности, это состояние без мыслей, подобное сну, но поскольку в то же время это состояние, в котором мы переживаем абсолютную ясность самопознания, это также состояние идеального бодрствования. Следовательно, в адвайта веданта это фундаментальное состояние истинного самопознания иногда описывается как состояние «бодрствующего сна» или «бодрствующего сна» — jāgrat-suṣupti на санскрите или naṉavu-tuyil на тамильском.

Поскольку это состояние «бодрствующего сна» выходит за рамки наших трех обычных состояний бодрствования, сна и глубокого сна, в адвайта веданта его также иногда называют «четвертым состоянием», турия или турья авастха .Однако несколько сбивает с толку то, что в некоторых текстах для его описания используется другой термин, а именно «четвертое превосходство» или turīyātīta , что породило неправильное представление о том, что за пределами этого «четвертого состояния» существует еще какое-то «пятое состояние». ‘. На самом деле, однако, недвойственное состояние истинного самопознания — это окончательное и абсолютное состояние, за пределами которого не может существовать никакое другое состояние.

Поскольку это абсолютное состояние, которое лежит в основе всех относительных состояний, но превосходит их, истинное самопознание — фактически единственное состояние, которое действительно существует.Поэтому в стихе 32 из Uadu Nāṟpadu Anubandham Шри Рамана говорит:

Для тех, кто испытывает бодрствование, сны и сон, [настоящее состояние] «бодрствующего сна», [которое] выходит за рамки [этих трех обычных состояний], называется турия [«четвертое»]. [Однако] поскольку существует только этот турия , [и] поскольку три [состояния], которые появляются [и исчезают], [на самом деле] не существуют, [одно реальное состояние, которое таким образом называется турия , на самом деле ] турия-в-атита [то, что превосходит даже относительное понятие, что оно «четвертое»].Будьте ясны [об этой истине].

Наше фундаментальное и естественное состояние «бодрствующего сна» или истинного недвойственного самопознания описывается как «четвертое» только для того, чтобы внушить нам, что это состояние выходит за рамки наших трех обычных состояний бодрствования, сна и сна. Однако, когда мы фактически выходим за пределы наших трех обычных состояний, испытывая наше фундаментальное состояние истинного самопознания, мы обнаруживаем, что это фундаментальное состояние является единственным реальным состоянием, и что наши три обычных состояния являются просто воображаемыми проявлениями, которые, казалось бы, накладываются на нем, но которых на самом деле не существует.Следовательно, хотя его иногда называют «четвертым состоянием», состояние истинного самопознания или «бодрствующего сна» на самом деле является единственным состоянием, которое действительно существует.

Следовательно, поскольку термин turīya или «четвертый» подразумевает существование трех других состояний, на самом деле это не подходящее название для единственного действительно существующего государства. Следовательно, хотя истинное состояние «бодрствующего сна» называется turīya , его более уместно назвать atīta , «то, что превосходит».

Другими словами, поскольку это одна абсолютная реальность и, следовательно, полностью лишена всякой относительности, она превосходит не только три относительных состояния бодрствования, сновидения и сна, но также и столь же относительную концепцию, что это «четвертое» состояние. По этой причине он также описывается как turīyātīta , термин, буквально означающий «то, что превосходит четвертое».

Вышеупомянутый стих был составлен Шри Раманой как краткое изложение следующих учений, которые он давал устно и которые Шри Муруганар записал в стихах 937-939 книги Гуру Вачака Кшвай :

Когда все состояния [бодрствование, сон и сон], которые рассматриваются как три, исчезают у мудрецов, которые уничтожили эго [самонадеянное чувство отдельной личности], turīya [«четвертое»], то есть возвышенное состояние, то, что чрезмерно преобладает в них, как atīta [то, что превосходит всякую двойственность и разнообразие].

Поскольку состояния [бодрствование, сон и сон], которые сбиваются в кучу [охватывают нас] как три компонента [нашей жизни как индивидуального сознания], являются простыми видениями [которые появляются и исчезают] в недвойственной атите [ одно всепревосходящее состояние], [которое является] состоянием [нашего реального] я, [которое известно как] turīya [«четвертое»], [и] которое является чистым бытием-сознанием [«Я есть» ], знайте, что для этих [трех иллюзорных состояний] [нашего реального] я является adhihāna [единственная основа, на которой они появляются и исчезают, и] в которой они [должны в конечном итоге слиться и] стать одним.

Если бы остальные три [состояния] подходили [для описания] как реальные, [только тогда было бы уместным для нас сказать, что] «бодрствующий сон», [что является состоянием] чистого jñāna [знания] , не так ли «четвертый»? Поскольку перед turīya [так называемым «четвертым»] эти другие [три состояния] сбиваются в кучу [то есть они сливаются вместе и становятся одним], будучи [обнаруженными] нереальными [как три отдельных состояния], знайте, что это [так называемое «четвертое» состояние] [на самом деле] atīta [трансцендентное состояние], которое [единственное] единственное [настоящее состояние].

В то время как реальность нашего фундаментального состояния истинного самопознания абсолютна, кажущаяся реальность наших трех обычных состояний просто относительна — относительно только нашего разума, который только один знает их. Однако, когда мы переживем абсолютное состояние истинного недвойственного самопознания, мы обнаружим, что наш ум был просто призраком, которого на самом деле никогда не существовало. Следовательно, когда призрачная видимость нашего ума таким образом растворяется, все наши три относительных состояния бодрствования, сновидения и глубокого сна, которые являются всего лишь плодом нашего воображения, растворятся вместе с ним.После этого растворения нашего разума все, что останется, — это наше естественное состояние «бодрствующего сна», мирное и недвойственное состояние абсолютного истинного знания.

Все формы двойственности или относительности переживаются нами только в состояниях бодрствования и сна, а не в их лежащем в основе состоянии, состоянии глубокого сна, из которого они оба возникают. Поскольку двойственность и относительность познаются только нашему разуму, и поскольку все вещи, известные нашему разуму, являются только мыслями, которые он формирует внутри себя силой своего воображения, все формы дуальности или относительности являются всего лишь воображениями, мыслями, которые мы сами создали.

Поскольку наш разум, который, таким образом, создает всю дуальность и относительность, сам по себе является ложной формой знания — ложной формой сознания, которая возникает только тогда, когда мы воображаем себя телом, которое само по себе является лишь одним из наших представлений — всеми формами двойственность или относительность не могут быть ничем иным, как ложным или неправильным знанием.

Таким образом, поскольку наш разум — это всего лишь фантом, который возникает из состояния глубокого сна, который является нашим сном самозабвения, все воображаемое знание двойственности или относительности, которое наш разум испытывает в бодрствовании и во сне, также возникает только из нашего сон самозабвения.Следовательно, поскольку недвойственное состояние истинного самопознания превосходит не только состояния бодрствования и сна, но и лежащее в их основе состояние глубокого сна, это высшее и абсолютное состояние, которое превосходит не только все формы ложного знания, но и фундаментальное самозабвение, являющееся первопричиной всех неправильных знаний.

Поскольку это абсолютное состояние истинного знания является нашим естественным состоянием бытия, оно всегда существует внутри нас как наше собственное реальное «я» или эссенциальное сознание, и, следовательно, мы можем испытать его, только зная себя такими, какие мы есть на самом деле.Поскольку мы не можем познать свое истинное «я», пока не будем уделять ему внимание, единственный способ, с помощью которого мы можем достичь прямого опыта истинного и абсолютного знания, — это пристально исследовать наше сокровенное существо или сущность.

Хотя это истинное знание, которое является нашим истинным «я» или сущностным существом, является реальностью, лежащей в основе всех трех состояний, которые мы теперь привыкли испытывать, мы не можем приложить необходимые усилия, чтобы уделить ему внимание, пока мы спим. И хотя мы можем прилагать это усилие во сне, всякий раз, когда мы пытаемся это сделать, наш сон обычно мгновенно растворяется, потому что, как мы обсуждали ранее, большинство наших снов — это хрупкие состояния, основанные на слабом чувстве привязанности к нашему телу сновидения и к нему. мир, который мы переживаем через это тело.

Следовательно, на практике мы, как правило, можем преуспеть в наших усилиях познать свое настоящее «я» только сейчас, в этом состоянии бодрствования. Поэтому в стихе 16 из Упадеша Тахиппакках Шри Рамана говорит:

В состоянии бодрствования состояние сна [истинное состояние «бодрствующего сна» или ясного самопознания] [естественно] будет результатом [вашего] тонкого исследования [или минутного исследования], которое представляет собой [практику] постоянного исследования самого себя. Пока [такой] сон не засияет, наполняя [и поглощая все ваше внимание] как в бодрствовании, так и во сне, непрерывно выполняйте [или практикуйте] это тонкое исследование.

Причина, по которой Шри Рамана говорит здесь, что мы должны продолжать практику тонкого самоисследования до тех пор, пока состояние «бодрствующего сна» не будет ощущаться как во время бодрствования, так и во сне, заключается в том, что он составил этот стих как резюме стихов 957 и 958 из . Guru Vācaka K 900vai , в котором Шри Муруганар записал то, что он однажды сказал духовному искателю, который жаловался, что он не может испытать совершенную ясность самосознания или «бодрствующего сна» во сне:

Не унывайте, теряя [свою] душевную стойкость [из-за] мысли, что [бодрствующий] сон [еще] не наполняет [и не поглощает все ваше внимание] в [ваших] снах [состояниях].Если крепкий [такой] сон достигается в настоящем [состоянии] бодрствования, насыщение [такого] сна [также будет ощущаться] во сне.

До тех пор, пока состояние [такого] сна [не переживется] в бодрствовании, не оставляйте [своего] тонкого исследования, которое является [практикой] тщательного изучения [своего существенного] я. Поэтому до тех пор, пока [такой бодрствующий] сон не засияет, наполняя [все ваше внимание] во сне, выполнение этого тонкого и тщательного исследования [является] обязательным.

Бодрствование и сон — это состояния, в которых мы переживаем видимость инаковости или множественности.«Бодрствующий сон», которого мы стремимся достичь, — это состояние, лишенное такой инаковости, но, тем не менее, состояние совершенно ясного самосознания. Поэтому, пока мы испытываем либо инаковость, либо отсутствие совершенно ясного самосознания, мы все еще пойманы в иллюзию трех состояний: бодрствования, сна и глубокого сна. Следовательно, мы должны упорствовать в нашей практике тонкого самоисследования до тех пор, пока мы не ощутим совершенную ясность чистого самосознания, лишенного даже малейшего следа инаковости, двойственности или множественности.

Все знания, которые мы можем получить о чем-либо, кроме нас самих, являются косвенными и поэтому вызывают сомнения. Единственное прямое знание — это знание или сознание, которое мы имеем о себе как о «Я есть», и, следовательно, только оно может быть достоверным и свободным от всяких сомнений.

Прежде чем мы узнаем что-либо еще, мы сначала познаем свое собственное существование как «Я есть». Это знание или осознание самого себя — наша основная и важная форма знания. Не зная «Я есть», мы не могли бы знать ничего другого.Наше сознание «Я есть» может существовать самостоятельно без какого-либо другого знания, как мы ежедневно переживаем в глубоком сне, но никакое другое знание не может существовать без этого сознания «Я есть».

Всякий раз, когда это единое, неделимое и недвойственное сознание «Я есть», кажется, знает другие вещи в дополнение к самому себе, оно делает это, по-видимому, ограничивая себя как отдельное индивидуальное сознание, которое отождествляет себя с телом, одним из множества объектов, которые тогда он, кажется, знает. Это индивидуальное сознание, которое, таким образом, чувствует: «Я являюсь этим телом, отдельным человеком, живущим в этом мире разнообразных объектов», не является нашей первичной и существенной формой знания, а лишь вторичной формой знания, искаженной формой нашего изначального и первичного знания. ‘Я’.

Все объективные знания известны только с помощью этой вторичной формы знания, отдельного индивидуального сознания, которое мы называем нашим «умом». Следовательно, объективное знание — это не первичная форма знания и даже не вторичная форма знания, а только третичная форма знания. Эта третичная форма знания своим кажущимся существованием зависит от вторичной формы знания, которую мы называем нашим «умом», который, в свою очередь, зависит своим кажущимся существованием от первичной формы знания, нашего фундаментального и существенного сознания «Я есть».

В отличие от всех других форм знания, эта первичная форма знания, «Я есть», не зависит ни от чего другого, и, следовательно, это единственное знание, которое является абсолютным и безусловным. Все остальные знания просто относительны. Поскольку вторичная форма знания, наш разум, может появиться как отдельная сущность только при знании третичной формы знания, объективных мыслей, которые он формирует внутри себя, каждая из этих двух форм знания существует относительно друг друга.

Поскольку оно известно только нашему разуму и, следовательно, его кажущееся существование зависит от нашего разума, объективное знание не имеет собственной реальности, но заимствует свою кажущуюся реальность из нашего разума.Следовательно, объективное знание не может быть более реальным, чем наш разум, который его знает. Реален ли этот ум, индивидуальное сознание, которое чувствует: «Я есть это тело, отдельный человек, знающий мир, полный объектов»? Нет, это не так, потому что это, как мы видели выше, просто воображаемая и искаженная форма нашего истинного и изначального сознания «Я есть».

Хотя и наш разум, и все известные ему объективные знания кажутся реальными, реальность каждого из них относительна только по отношению к другому. Все, что реально только относительно, на самом деле совсем не реально, потому что для того, чтобы быть по-настоящему реальным, вещь должна быть абсолютно и безусловно реальной.Только то, что абсолютно и безусловно реально, реально во все времена, во всех состояниях и при всех условиях, тогда как то, что относительно реально, кажется реальным только в определенные моменты, в определенных состояниях и при определенных условиях. Все, что таким образом кажется реальным только в определенное время, в определенных состояниях и при определенных условиях, является всего лишь видимостью, и, следовательно, оно реально только на вид.

Следовательно, единственное знание, которое с уверенностью можно рассматривать как реальное или истинное знание, — это наше прямое, несмешанное, ясное и определенное знание нашего собственного сущностного сознания «Я есть».До тех пор, пока мы не достигнем такого ясного и определенного знания, любое другое знание, которое мы можем получить, будет неопределенным и открытым для сомнений.

Только когда мы достигнем истинного знания о нашем сознании «Я есть», мы сможем судить об истинности и достоверности всех других наших знаний. Таким образом, вера в то, что объективное исследование может привести к истинному знанию — вера, которая является неотъемлемой частью и центральным элементом философии, на которой основана вся современная наука, — философски несостоятельна и основана больше на принятии желаемого за действительное, чем на любом глубоком или честном философском анализе. .

Все объективные знания познаются нами косвенно через несовершенные средства нашего разума и пяти чувств, тогда как сознание известно нам непосредственно как наше собственное «я». Следовательно, если мы стремимся к истинному, ясному и непосредственному знанию, вместо того, чтобы пытаться углубить наше знание объективных явлений, обращая наше внимание вовне через наш разум и пять чувств, мы должны попытаться улучшить наше знание сознания, направляя наше внимание на себя, в сторону эссенциальное сознание, которое мы всегда переживаем непосредственно как «Я есть».

Хотя философия и наука о сознании или истинном самопознании, которые мы обсуждаем в этой книге, может показаться опровержением или отрицанием истинности всех нормальных форм человеческого знания, на самом деле она не отрицает относительную истину любой другой философии, науки. или религия. Он просто помещает их в правильную перспективу. В общей схеме вещей все имеет свое относительное место, и эта философия самопознания позволяет нам понять относительное место всего в правильной перспективе.

Истина в том, что «великая схема вещей» и все, что имеет место в ней, все известно только нашему разуму и, таким образом, в конечном итоге является только нашими мыслями. Поскольку мы не можем знать ничего, кроме как в собственном уме, у нас нет достаточных оснований предполагать, что что-то существует вне нашего разума. Даже идея о том, что вещи существуют независимо от нашего разума и, следовательно, являются больше, чем просто нашими мыслями, сама по себе является просто мыслью или воображением. Следовательно, то, что философия и наука о сознании опровергает или ставит под сомнение, является не просто какой-либо конкретной мыслью, идеей или верой, которые может иметь наш разум о чем-либо, но, в конечном счете, реальностью самого нашего ума.

Все дуалистические системы философии, науки и религиозных верований имеют дело с истиной, но не с абсолютной истиной. Истина или истины, с которыми они имеют дело, являются лишь некоторыми относительными формами истины, и поскольку они относительны, может показаться, что истины одной такой системы противоречат истинам другой. Однако конфликт между всеми бесчисленными формами относительной истины может быть урегулирован, если каждую из них рассматривать в ее правильной перспективе, что возможно только с точки зрения абсолютной истины недвойственного самопознания — фундаментального сознания «Я есть». , который является беспристрастным субстратом и реальностью, на которой или в которой все вещи появляются и исчезают.

Хотя объективное знание, которое мы получаем с помощью философии и науки, может показаться истинным и достоверным знанием с относительной точки зрения нашего разума, с абсолютной точки зрения нашего реального сознания «Я есть» это не истинное знание. Все знания, которые человеческий разум может получить с помощью философии, науки, религии или любых других средств, могут быть только относительными знаниями, а не абсолютными или истинными знаниями.

Наш разум — это инструмент, который может знать только двойственность, относительность или ограничения, а не то, что находится за пределами всякой двойственности, относительности и ограничений.Однако предел наших знаний не ограничивается нашим умом. За пределами нашего разума, или, скорее, позади него, ниже и лежащего в основе нашего разума, существует более глубокое сознание — наше фундаментальное и существенное самосознание «Я есть». Это существенное самосознание или недвойственное знание нашего собственного простого существа само по себе является абсолютным знанием — знанием, которое является абсолютно, безоговорочно, независимо и бесконечно истинным, чистым, ясным и достоверным.

В этой книге мы подробно исследуем философию самопознания и показываем, как она требует от нас подвергнуть сомнению все наши самые основные предположения о себе и мире, и как она предлагает нам рациональный взгляд на реальность, который является свежим. и полностью отличается от того, с которым знакомо большинство из нас.Однако от этой философии будет мало пользы, если мы не поймем, что это не только философия, но и наука — наука, которая требует от нас твердой приверженности практическим исследованиям.

Как философия, она недостаточна сама по себе и останется просто совокупностью мыслей, идей или убеждений, как и любая другая философия, до тех пор, пока мы не превратим ее в прямой опыт, применяя ее эмпирический метод самоисследования. Любая польза, которую мы можем получить, изучая и размышляя над этой философией, будет иметь для нас небольшую реальную ценность, если мы также не попытаемся применить ее на практике, постоянно возвращая наше внимание к нашему простому сознанию бытия всякий раз, когда мы замечаем, что оно ускользнуло. думать о других вещах.

Истинное знание, которого мы все стремимся достичь, — это не совокупность мыслей, идей или теорий или чего-либо еще, что может быть усвоено нашим разумом, а состояние сознательного недвойственного опыта бытия, в котором абсолютная реальность наше собственное сущностное сознание «Я есть» знает только себя. Следовательно, до тех пор, пока мы на самом деле не обратим внимание от всех мыслей и объектов на наше собственное фундаментальное сознание «Я есть», мы никогда не сможем достичь прямого, определенного и истинного знания абсолютной реальности, которая лежит в основе и содержит — но, тем не менее, превосходит — все относительность.

Содержание

пластин

Теория познания Платона

Платоновская теория познания — в той мере, в какой у него была «теория» — происходит из предположительно исторических споров между Сократом и софистов, живую картину которых дают диалоги Платона. Путь Платона представляет это, битва между этими противниками была соревнованием между искатели знания (любители мудрости), эпистемы, против поставщиков мнения, докса.Таким образом, он начинает с контраста между знанием и мнение и вопрос, почему одно, знание, намного предпочтительнее другое, мнение.

Мнение может быть верным, и в этом случае оно служит успешным руководство к действию (и это объясняет, насколько хороши афинские герои, у них правильные мнения). Но даже истинное мнение, потому что это всего лишь мнение, не может быть защищенным и, таким образом, «как беглый раб» убегает, когда на него нападают. Тем не мение, знание отличается от простого мнения тем, что его можно защитить с помощью логотипов, рациональное объяснение того, почему это мнение верно.Таким образом возникает формула это знание — истинное мнение, сопровождаемое логотипом, или, как это было в западной традиции выражаться как «обоснованная истинная вера».

Это означает, что настоящая разница между мнением и знанием заключается в в «оправдание» (логотипы). Мнение может быть оправдано показывая, как это можно вывести из других помещений, если эти помещения истинный. Но как бы обоснованно мы ни рассуждали, Сократ видел, что мы не можем оправдать любое мнение, если мы не исходим из заведомо истинных посылок, а чем просто предполагаются как «гипотезы», как предполагает математик определенные аксиомы.Серия оправданий казалась бы бесконечной если только некоторые «первые» посылки не могут быть известны напрямую и не выведены из «высшие» помещения. Как мы можем познать такие предпосылки, которые не просто возможно верно, как простая гипотеза, но обязательно верно?

Сократ дал нам пример того, как искать предложения, которые могут быть сформулированы как обязательно истинные посылки. Он думал, что они могут быть найденным путем открытия основных определений через диалектический процесс опровергать последовательные гипотезы, пока мы не придем к одной, превосходящей все возможные опровержение («сократический метод»).Такие определения не являются просто искусственными. условности человеческого языка относительно того, как использовать слово, но «верны» в чувство соответствия соответствует тому, что есть на самом деле. Такой Таким образом, определения являются своего рода прямым знанием и обязательно верны. Что является предметом такого знания?

Платон утверждал, что, поскольку такие определения обязательно верны (чтобы отличаться от простых мнений), что они истинны, их объекты, не может измениться, потому что если бы объект изменился, то то, что правда о них когда-то не могла быть позже, поэтому обязательно быть правдой.Таким образом, делается удивительный вывод, что объект познания никогда не может измениться. Но все в физическом мире (в пространстве и времени) изменчив. Все, что мы можем знать нашими чувствами, находится в физический мир. Таким образом, объекты чувственного опыта не могут быть объектами. знаний. Таким образом, если есть знание, и Платон думает, что пример математики устанавливает, что есть, то должны быть какие-то «другие мир »неизменных, вечных объектов. Попытка Платона объяснить это «потусторонний мир» известен как его Теория форм.

Теория форм начинается в эпистемологическом контексте различения знание от мнения, но эпистемологическое различие между «знанием» против «мнения» сразу подразумевает метафизическое различие между тем, что реально по сравнению с тем, что кажется таковым, или, другими словами, «реальность» vs. «внешний вид». Более того, этический вопрос о различении «по-настоящему хорошее» от «просто кажущегося хорошего» никогда не бывает далеко позади. Таким образом, теория форм — это эпистемологическая, метафизико-этическая теория. все завернуто в одно, или, говоря более конкретно, Формы играют три роли: эпистемологические, метафизические и этические.

Эпистемологически Формы предстают как «объекты» знания. Знание всегда «знание …»; или другими словами у знания должен быть «объект» о котором он знает. Знание того, что это за объект, необходимо для адекватная теория познания, эпистемология. Если мы поймем неправильный объект, ложная иллюзия, и ошибочно принимается за реальную вещь, мы находятся в состоянии невежества. Следовательно, предметом познания должно быть то, что действительно так, а не то, что кажется таковым.Итак, Платон кладет решающее утверждение, что объект познания «реален». Это роль что Форма призвана играть; по определению, это реальный объект знаний.

Но физические объекты, которые мы воспринимаем нашими чувствами, не могут служить объекты знания, для того, что кажется, например, красивым с одного с другой точки зрения кажется уродливым; что сегодня красиво май стареют, разлагаются и теряют свою красоту. Таким образом истинный ценитель прекрасного не следует стремиться к красивым вещам, но следует искать то, что делает красивые вещи прекрасные, в чем все прекрасное «разделяет» некоторые степень или другой, и что делает их красивыми.В этом суть красота, это «объект», к которому стремится любитель красоты, это платонический «Форма» «самой красоты» или, как часто выражается Платон, «прекрасного». Это это не идея в «уме» человека; это реальная сущность, существующая «собственными свое собственное «независимо от представления о нем любого человека (или другого) существа». объект познания Форма «видна» «мысленным взором» (способность of nous) по аналогии с тем, как мнения принимают в качестве своих объектов красивые физические объекты, «видимые» телом.Таким образом формы являются объектами познания, а физические объекты — объектами мнений. Первые «видятся» умом, вторые — чувствами. Но это важно для взгляда Платона, что формы не находятся «в уме».

Таким образом, метафизическая роль Форм состоит в том, чтобы различать истинное реальный от простого появления. Физические объекты представляют собой видимость формы, но они никогда не бывают «идеальными» и не соответствуют «идеальному» набору. по форме.Рисунок круга, как бы тщательно он ни был построен, Никогда не является идеальным кругом геометра, объектом геометрического знания. То, что физически и что можно постичь чувствами, всегда меняется, возникает и погибает. Таким образом, он находится «между» тем, что действительно есть, Форма и «то, чего нет», объект полного невежества. Так точно так же, как можно сказать, что «мнения» лежат «между» знанием и невежеством, объекты мнения лежат между Бытием и Небытием, они, как говорят, быть в состоянии «Становления», потому что они всегда становятся чем-то другим, они никогда не бывают просто «тем, что есть».»

Таким образом, теория форм дает Платону «двухуровневую» метафизику или теорию. природы реальности. Один уровень называется «Царством Бытия» и содержит Формы. Это истинные реальности, объекты познания. Они ни измениться, ни появиться, ни погибнуть; они вечны. Каждый абсолютно уникален и отличается от других; есть только одна форма Справедливого, одного из Прекрасных. и т. д. Если мы с вами не согласны «справедливо», мы не можем обладать знаниями, одно или другое или, возможно, оба из нас ошибочные мнения.Единство каждой Формы гарантирует, что те обладающие знаниями всегда согласятся, потому что они «видят» своим умом же одна реальность. Более того, тот факт, что знание принимает в качестве своих объектов Формы и что Формы неизменны и вечны, гарантируя, что знание «обязательно истинно» в том смысле, что оно, если у нас есть подлинные знание, то, что мы знаем как истинное сегодня, не может быть ложным завтра; знание вечно. Напротив, мнения, которые принимают в качестве своих объектов физические объекты, которые мы воспринимаем нашими чувствами, могут быть истинными в одно время и ложными в одно время. другой, для изменения таких объектов.Таким образом, мнения могут быть истинно в один момент и ложно в другой; они считаются «ошибочными», тогда как знание «достоверно». Таким образом, западная философия начинает рассматривать поиск для знания как, по выражению Дьюи, «поиск достоверности».

Физические объекты, воспринимаемые телесными чувствами, образуют второй уровень Платоновская теория реальности; они существуют в «Царстве становления». Это физический мир, мир пространства и времени, в котором обитает тело.Такие объекты возникают и погибают, они постоянно «текут», меняется. То, что верно для физического объекта сегодня, завтра может оказаться ложным; таким образом, наше состояние ума относительно физических объектов всегда должно быть ограничено ошибочным мнениям.

Однако физические объекты не являются полностью реальными, поскольку они действительно существуют, по крайней мере, на данный момент, в той или иной степени. У них есть эта степень реальности, потому что физические объекты имеют отношение к Формы; Платон говорит, что они «разделяют», «участвуют» или «отражают» или «копировать» или «имитировать» Формы.(Природа этих отношений всегда несколько неуловимо, и в старшие годы Платон сам критика теории на этом основании.) Основная идея состоит в том, что что-то есть то, чем оно является в той мере, в какой оно разделяет Форму этого вещь; в той мере, в какой он этого не делает, это не так. Человек «справедлив» в той мере, в какой его жизнь «участвует» в Форме. о самой справедливости, и «несправедливо» в той мере, в какой она этого не делает.Таким образом метафизическая роль форм состоит в том, что они делают вещи такими, какие они есть.

Этическая роль форм заключается в том, что найденные формы в Царстве Бытия — совершенные идеалы того, чем они являются Формы. «Праведник» никоим образом не может быть несправедливым, это чисто, полностью, действительно просто; это «совершенное» правосудие. Таким образом, он служит «мерой» или «естественный стандарт», по которому можно измерить степень справедливости в этом или жизнь того человека.Этот стандарт имеет совершенно разные объективные реальности из человеческих мнений о справедливости и несправедливости; это определяет, что на самом деле справедливо, а не просто то, что в ложных мнениях людей только. Итак, все добродетели, о которых спрашивал Сократ, теперь проявляются как формы в теории Платона как формы.

Определения, которые искал Сократ, по сути, требовали мысленного «видения». Форм. Это окончательные предпосылки, из которых должны быть выведены, таким образом, ментальное видение ума или «распознавание» (ноэзис) Форм обеспечивает основу всех знаний.

Случайная правда и потенциальные знания

Случайная правда и предполагаемые знания

КЕНТ БАХ

Государственный университет Сан-Франциско

В наши дни традиционные поиски уверенности кажутся не только бесполезными, но и бесполезными. бессмысленно. Сопротивление скептицизму больше не требует Декартова потребность в незыблемой основе знаний. Истинные убеждения может быть менее чем максимально оправданным и все же достаточно оправданным, чтобы квалифицировать как знание, даже если некоторые убеждения, которые в той же степени оправданы ложны.Однако некоторые философы предполагают, что существует особый вид оправдания, которое могут иметь только истинные убеждения. Назовите это «полное оправдание» или просто «ордер». Один из таких философов — Трентон Меррикс. Он берет быть «тем, чем бы оно ни было, что вместе с истина отличает знание от простой веры », и утверждает, что это могут быть только истинные убеждения1. Следовательно, по его мнению, делает разницу между знанием и простой верой. Интересно, Меррикс не интересуется природой этой замечательной собственности.Он предпочитает «формальную характеристику» ордера как «пробел». наполнитель «между знанием и простой истинной верой. Каким бы ни был точно, обоснованное убеждение не может быть случайно истинным, потому что тогда убеждение не квалифицируется как знание.

Merricks заключается в том, чтобы избегать «предположений о каком-либо конкретном анализе оправдания «и утверждают, что неверность обоснованной веры «условие адекватности любого анализа» (стр. 842). Я считаю, что эта стратегия его предает. Он представляет серию тонких аргументы в пользу тезиса, который влечет за собой истину, но он никогда не спрашивает какой ордер может быть таким, что любое его убеждение обязательно будет истинным.Я утверждаю, что на этот вопрос нет нетривиального ответа, и что в интересном смысле «ордера» ложные убеждения могут быть оправданы. В частности, ложное убеждение может быть оправдано в том смысле, что если бы оно было правда, это не случайно. Это свойство заполнения пробелов, свойство, которое отличает знание от истинного вера, но убеждения не обязательно должны быть правдой, чтобы иметь ее.

Моя цель показать это не просто опровергнуть тезис Меррика, но пролить свет на эпистемологически важное различие между случайная и неслучайная правда.Интуитивно очевидно, что случайно истинное убеждение не может быть знанием, но оно менее чем очевидно что делает убеждение не случайно истинным. Меррикс рассматривает ордер как свойство, которое делает это, но, как я указываю в первом разделе, его определение нужно понимать так, чтобы не было тривиальной истины, что ордер влечет за собой истину. Раздел 2 опровергает аргумент Меррикса о том, что если ложное вера может быть обоснованной, вера может быть случайно правда, но все же требует гарантии, вопреки определению ордера.В разделе 3 указывается, что даже с фаллибилистской точки зрения на обоснованную веру согласно которому оправданные убеждения могут быть ложными, оправданность может все же объяснить, почему истинное убеждение истинно. Это говорит о том, почему оправдано ложное обычно оправданы: в большинстве случаев, если бы такое убеждение было правдой, оно бы не быть случайно правдой. Раздел 4 объясняет, как ложные убеждения могут иметь свойство быть, если оно истинно, не случайно истинным. В разделе 5 утверждается что различие между случайной и неслучайной истиной не полностью объясняется разницей между наличием и отсутствием то, что Меррикс называет «крайне важной связью» между убеждение истинно и почему его придерживаются.Это предполагает, как указано в заключительном разделе, что ордер, если понимать его как заполнение пробелов Свойство — производное понятие, не имеющее самостоятельного эпистемологического интереса.

1. Случайная правда и определение ордера

Чтобы прояснить, о чем идет речь, а о чем нет, Меррикс осторожен. отличить непокорность по поводу ордера, который он защищает, от инфаллибилизм в отношении оправдания, которое он не поддерживает (стр. 843n). Инфаллибилизм в отношении оправдания неправдоподобно ограничивает, поскольку влечет за собой что убеждения, которые менее чем максимально оправданы, не квалифицируются как знание.Тем самым он исключает большинство тех убеждений, что здравый смысл расценивает как знание. Большинство таких убеждений несостоятельно оправдано, хотя их оправдания на самом деле не опровергнуты (если предположить, что это дела знаний). Они должны быть более чем минимально обоснованными, но они действительно не должны быть максимально обоснованы, чтобы считаться знанием. Скажем что такие убеждения «адекватно обоснованы» (для знания) 2. Однако столь же обоснованное убеждение может быть ложным и, следовательно, не быть знанием. Так что разница между ордером и простым оправданием не имеет значения степени.Существование примеров Геттье, адекватно обоснованных правда убеждения, которые не квалифицируются как знания, показывают, что обоснование предполагает что-то более чем оправдание, по крайней мере, до определенной степени. Если эта степень достаточно высок, чтобы исключить примеры Геттье, он также достаточно высок, чтобы исключить некоторые случаи знания. То есть балла по шкале оправданий нет таким образом, что все и только убеждения, оправданные в той или большей степени, подходят как знание. Таким образом, когда философы говорят о «полном» или «полном» оправдание, они означают не максимальное, а непобедимое оправдание.3

В чем же тогда разница между ордером и простым оправданием? Каким бы ни было оправдание, предположительно быть оправданным является свойство что способствует истинности убеждения, хотя, учитывая фаллибилизм по поводу оправдание, быть оправданным недостаточно, чтобы быть правдой. Теперь, когда обоснованное истинное убеждение может быть случайно истинным и, следовательно, не подходить как знание, гарантия исключает случайную истину. То есть оправданная правда верования могут быть примерами Геттье, но не могут быть обоснованными истинными убеждениями.Итак, ордер — это не просто оправдание. Меррикс никогда не говорит, на что — официально он нейтрально относится к этому — но, вероятно, в нем есть что-то остальное вместе с (адекватным) обоснованием.

Определив варрант как собственность, которая определяет разницу между знания и просто истинная вера, Меррикс делает важное наблюдение что, к сожалению, предлагает банальную интерпретацию его тезиса о том, что ордер влечет за собой истину. Когда он замечает, что убеждение, которое случайно истина не может считаться знанием, он объясняет, что «убеждение случайно верно, с одной стороны, в первом приближении, если его истинность не имеет никакого отношения связь с причинами или процессами, связанными с удержанием вера »(стр.843) .4 Поскольку ордер — это собственность, истинная вера в знание, случайно истинные убеждения не могут иметь этого — с их соответствующая связь не может удерживаться. Здесь Мерриксу нужно быть осторожным чтобы не делать тривиальной истины, что ложные убеждения не могут быть оправданы. Ведь если это свойство определено в терминах соответствующего соединения, на самом деле получения, то, конечно, только истинные убеждения могут войти в него. Определение это было бы похоже на определение усилий, когда только победители могут один.

Если тезис Меррикса не следует упрощать. Я предлагаю подумать о обоснованные убеждения, если они верны, то не случайно. Это определение должны пониматься противофактически, если мы хотим избежать тривиализации. То есть вера является обоснованной, если и только если она была правдой, она не была бы правдой. случайно. Таким образом, возможность ложного убеждения оправдана. не исключается по определению, поэтому требуется веский аргумент чтобы показать, что только истинные убеждения могут быть оправданы.Следует утверждать, что никакое ложное убеждение не может быть таким, что если бы было истинным, то было бы не быть правдой случайно.

2. Ложь и случайная правда

Учитывая фаллибилизм относительно оправдания, есть смысл, в котором почти Любое истинное эмпирическое убеждение, каким бы сильным он ни было, может оказаться правдой5. В конце концов, можно было получить что-то, что победило бы его оправдание. Тем не менее, удача в это чувство не мешает убеждение, квалифицируемое как знание — его оправдание может быть несостоятельным без реального поражения.Примеры оправданного, но случайного истинным убеждениям повезло оказаться правдой в более сильном смысле этого слова. Они Геттье Примеры. Они случайно верны, потому что «соответствующая связь» (между их истинностью и тем, почему они проводятся) не получается. это на этой концепции случайной истины, которую Меррикс утверждает, что если ложь убеждения могут быть обоснованными, то могут случайно и истинные убеждения, вопреки к определению ордера.

Аргумент таков: если бы ложное убеждение могло быть оправдано, оно бы быть возможно, чтобы это убеждение было случайно истинным; но если бы это было случайно правда, это не было бы оправдано определением ордера; так что, это фактически не оправдано.Аргумент можно выразить жаргоном возможных миры. Предположим, что в реальном мире W существует определенное убеждение, например, что Джонс владеет эскортом, это подтверждено, но это ложь. Сравните W с возможным мир W *, в котором все то же самое, за исключением некоторой отдаленной случайности это делает веру истинной. Предположим, например, что тысячи миль прочь тетя Джонса умирает и завещает Джонсу эскорт, незадолго до вера в вопрос формируется. Меррикс спрашивает: «Как далеко и неизвестная смерть тети Джонса заставляют мою (иначе обоснованную) веру необоснованно? «(стр.850). Единственное существенное различие между W и W * состоит в том, что в одном убеждение ложно, а в другом — случайно. правда 6 Меррикс отмечает, что «по-видимому, нет никакой разницы. в отношении того, как и почему я считаю, что [Джонс владеет эскортом] «, из чего он заключает, «как эти миры могут отличаться уважением на ордер, которым пользовалась моя вера? «

К сожалению, этот шаблон аргументации также может быть использован для получения обратный результат. Предположим, мы сравниваем W с миром W! где вера не случайно верно, т.е.е., это случай знания. Предположим, что единственное существенное отличие в том, что в W! вещи как обладатель Вера предполагает (Джонс владеет эскортом, в котором он едет), но в W, незадолго до того, как это убеждение сформировалось, бракоразводный суд за тысячи миль прочь награждает Эскорт Джонса своей жене. Нет разницы между W! и W относительно того, как и почему уверенность в том, что Джонс владеет эскортом был сформирован. Итак, перефразируя Меррикса, как эти миры могут отличаться уважать ордер, которым пользуется вера? Как мог далекий и неизвестное событие судебного решения имеет какое-либо значение для убеждения ордер?

Эти вопросы не менее риторические, чем вопросы Меррикса, но их достаточно. чтобы показать, что его риторические вопросы обращаются бумерангом, когда гипотеза оправдывалась ложная вера предстает в более благоприятном свете.Сравнение Меррикс делает, между W и W *, является оскорбительным, что делает его проблематичным что обоснованное, но ложное убеждение не имело бы оснований, если бы оно стали правдой исключительно из-за какого-то отдаленного события. Но если сравнить W! с W также должно быть проблематично, чтобы обоснованное истинное убеждение не имелось бы основания, если бы оно было сделано ложным только потому, что какого-то удаленного события. Так что настоящая проблема, похоже, связана с аргументом Меррикса. Если его аргумент показывает, что возможность ложных обоснованных убеждений подразумевает возможность случайно верных обоснованных убеждений, то та же форма аргументации показывает, что возможность неслучайной истины убеждения подразумевают возможность ложных обоснованных убеждений.

Этот аргумент допускает простую модальную ошибку. То что это возможно чтобы обоснованное, но ложное убеждение было случайно истинным, и в этом случае это не является гарантией (по определению ордера), не показать, что вера не является на самом деле обоснованной. Причина веры гарантируется в W и W! но не в W *, где это случайно верно, по той же причине, что вера не является знанием в W *. Меррикс считает, что убеждение не может перейти от обоснованного в W к необоснованному в W * потому что он неявно предполагает, что получение гарантии зависит исключительно от родословной веры, а не ее обстоятельств.То есть «бытие» веры обоснованность определяется причинами и причинами «своего» держит его (стр. 850-1) 7. Это причина его риторического вопроса о том, как далекое и неизвестное событие могло сделать вера необоснованная. Но если такие внешние события могут повлиять на само знание, то, конечно, они могут повлиять на ордер (кроме того, как признает Меррикс (стр. 841), ордер может быть «беспорядочным», анализ которого может быть полон дизъюнктов, союзов, условностей и оговорок «).Ведь ордер, по собственному определению Меррикса, — это то, что имеет значение между знанием и простой верой. Поэтому он не должен предполагать, что если ложное обоснованное убеждение было случайно истинным, оно все равно будет обоснованным. Ему недостает оснований именно в тех обстоятельствах, когда, хотя и верно, это не знание 8

3. Предполагаемые истинные убеждения

Я предположил, что обоснованные убеждения обладают контрфактическим свойством. быть, если это правда, то не случайно.Теперь, как могут быть ложные убеждения это свойство? Сравнение Меррикса обоснованных ложных убеждений и Геттье примеры заставляют казаться, что единственная надежда — оправданное ложное убеждение может быть правдой, значит быть примером Геттье. Кажется, он предполагает, что если убеждение ложно (как бы хорошо оно ни было обосновано), оно было бы правда случайно, если бы это было правдой вообще. Более вероятный ход события, однако, для такой веры, чтобы быть случаем знания если бы это было правдой. Таким образом, похоже, что разница между оправданным ложным вера и пример Геттье больше, чем между случаем знания и обоснованное ложное убеждение.В приведенном выше примере W! ближе к W, чем W равно W *. W * предполагает наступление невероятного события, которое, по совпадение, просто случайно, чтобы сделать веру правдой, совершенно независимо от того, как вполне оправдано.

Имея это в виду, мы можем спросить, адекватно ли ложное убеждение оправдано, если оно истинно, было бы случайно или не случайно. Забывать насчет обоснованности на данный момент и рассмотреть (адекватно) обоснованные убеждения. Случайно верные обоснованные убеждения (примеры Геттье) — случайность.Обычно оправданным убеждениям не повезло, чтобы они были правдой (когда они верны) но не повезло быть ложным (когда они ложны). Фаллибилизм об оправданном вера подразумевает, что есть способы, которыми процессы формирования убеждений могут пойти не так, как надо, но это предполагает, что эти источники ошибок сами по себе нормального хода событий. Например, это не из ряда вон выходящее. неправильно вспомнить, что человек оставил очки на столе, а не на раковина, но довольно необычная, чтобы неправильно вспомнить об этом и быть правым в любом случае об их местонахождении, например, потому что кто-то перевез их из опускаться к столу.Для обоснованных убеждений ошибка нормальна по сравнению с случайная правда. За исключением знания, адекватно обоснованных убеждений с большей вероятностью окажутся ложными, чем случайно верными.9 В возможных мирах жаргоном, миры, в которых обоснованное убеждение ложно, более нормальны, чем миры, в которых вера случайно оказывается верной. Они ближе к мирам в которых вера не случайно верна, чем в мирах, в которых вера случайно верна. Таким образом, мы можем сказать, применяя стандарт метод оценки контрафактов, что обоснованное убеждение имеет свойство быть, если это правда, то не случайно.

Если бы оправданное убеждение не было относительно нормальным по сравнению с случайной правдой (с примером Геттье), то оправданность не будет тем свойством, которое способствует существованию убеждений. истина и которая (как правило) объясняет их истинность, когда они истинны. В то время как обоснованность объясняет в обычных случаях, почему убеждение, если оно истинно, правда, в обстоятельствах Геттье он не может объяснить, почему вера истинный. Может показаться, что это понятие объяснения истинности убеждения когда это правда, сомнительно слабо, но обычное объяснение слабо таким же образом.Сравните случай, когда спичка загорается при ударе. Четное хотя спичка не зажглась бы, если бы она была влажной, тот факт, что она горит объясняется тем, что по нему ударили. То, что он был поражен, объясняет, если горит, значит горит. Оправдание веры похоже на то, чтобы быть ударил за спичку. Процессы формирования убеждений, которые обычно приводят к истинному убеждения также могут привести к ошибке, как и спичка, которая обычно загорается, когда пораженный может не загореться. И, как необычный вид матча, скажем, один который загорается при проколе, может загораться при ударе, но не потому, что его ударили (возможно, он загорелся, потому что его также коснулись очень горячая поверхность), поэтому убеждение формируется в результате процесса, в котором ошибка может оказаться правдой.

Обоснованные ложные убеждения могут иметь контрфактическое свойство бытия, если это правда, то не случайно. Если это то, что влечет за собой гарантия, они обычно оправданы (исключение составляют случаи, когда убеждение был бы примером Геттье, если бы это было правдой). В равной степени гарантированный ложное убеждение таково, что если бы оно было правдой, оно было бы правдой, потому что оно оправдано. Теперь объясним, что значит вера быть правдой, потому что это оправдано было бы равносильно решению проблемы Геттье, и Я не предлагаю здесь этого делать.Могу только повторить, что Геттье проблема предполагает фаллибилизм в отношении обоснованной веры, поскольку в противном случае убеждение не может быть одновременно истинным и (адекватно) оправданным, не будучи экземпляр знания. Если то, что делает обоснованное истинное убеждение примером знания — это тот факт, что между его правда и как и почему он был сформирован, и если это то, для чего истинное убеждение должно быть оправданным, то в целом ничто не может помешать ложное убеждение из-за наличия контрфактического свойства быть таким, что эта связь была бы получена, если бы убеждение было истинным, т.е.е., что это существо оправданный объяснил бы его истинность. Предположительно процесс, посредством которого сформировавшаяся вера чувствительна к соображениям, ведущим к истине, поэтому что человек поверил бы иначе (сформировал другое убеждение или отказался верить), если бы его обстоятельства были другими. Вот почему это неудача, когда обоснованное убеждение ложно, и необычайная удача, когда обоснованное убеждение верно, но не потому, что оно оправдано (что бы точно это означает). Соответственно, если мы рассмотрим, что, если, вопреки действительности, ложное, но обоснованное убеждение было истинным, мы можем предположить, за исключением особых причин напротив, возникают условия, при которых убеждения оправдано верно.Предположить иначе значило бы предположить, что оправданное убеждениям просто повезло быть правдой, когда они верны, а не надежно истинный.

4. Потенциальные знания и потенциальные примеры Геттье

Пример Геттье — это убеждение, которое, даже если оно обосновано, повезло быть правдой, точно так же, как и неоправданное истинное убеждение быть правдой. Так что «пример Геттье» — это оправданно ложное убеждение, которое, если бы оно было правдой, могло бы оказаться правдой.Таким образом, это отличается от обычного обоснованного ложного убеждения, которое, если оно истинно, не быть правдой случайно. Разница между ними предполагает, что требуются особые обстоятельства, чтобы оправданные ложные убеждения не оправдались. Они не являются необоснованными только потому, что они ложны.

Чтобы оценить разницу между двумя случаями, сравните следующие ситуации. Во-первых, предположим, что по наблюдениям вы полагаете, что Джонс владеет Эскорт. Ваша вера в то, что он это делает, оправдана, но, как оказалось, ложна.Это оправдано, потому что вы очень хорошо умеете определять марки автомобилей, но это неверно, потому что в этом случае вы ошиблись редким восточноевропейским подделка эскорта для настоящего (Джонс владеет единственной имитацией Сопровождение в США). Это обычный случай оправданного ложного убеждения. Затем предположим, что вы считаете, что у Джонса есть эскорт, на этот раз из видя, как Джонс ведет настоящий эскорт, но, без вашего ведома, лишь несколько несколько минут назад суд по делам о банкротстве передал Jones’s Escort банку.Тем временем, Тетя Джонса, которая умерла в Тимбукту, завещала свой эскорт Джонсу. но, к сожалению, ее душеприказчик только что узнал, что он должен продать Сопровождение, чтобы расплатиться с долгами. Ваша вера в то, что у Джонса есть эскорт, снова как ложное, так и оправданное, но в данном случае это не обычное оправданное ложное убеждение. Это потенциальный пример Геттье. Но для тети Джонса долг, твоя вера в то, что у Джонса есть эскорт, будет правдой. Тем не менее, это было бы удачно оказаться правдой, точно так же, как реальный пример Геттье — это удачливая правда.

Сходство будущих образцов Gettier с полноценными Gettier примеры помогают выделить разницу между ними обоими и обычными оправданные ложные убеждения. Обычное оправданное ложное убеждение не повезло не быть правдой, потому что в нем есть все, что нужно, чтобы быть правдой. Один неправильное управление по той же причине, что и обычно верно. В ситуации Геттье оправдание, хотя и адекватное, терпит поражение. В случае потенциального примера Геттье обоснование веры будет: при его (ненормальных) обстоятельствах быть побежденным, даже если это правда.В то время как случай мнимого знания, обычного оправданного ложного убеждения — это убеждение, которое не может быть ложным, пример Геттье вдвойне несчастливый. Как и любому оправданному ложному убеждению, неверно быть ложным, но это также несчастливо, потому что, если это правда, это было бы удачно, чтобы быть правдой.

Разница между обычными оправданными ложными убеждениями, которые являются потенциальными случаев знания, и возможные примеры Геттье показывают, что разница между быть оправданным и просто оправданным относится к ложным убеждениям так же как и истинным.Случаи мнимого знания, в отличие от мнимого Геттье Примеры имеют свойство быть истинными, если они истинны, но не случайными.

5. Случайная правда и вводящие в заблуждение доказательства, которыми не обладают

Мы все время предполагали, что истинная вера является знанием. это не должно быть случайно. Но достаточно ли этого? Возможно нет, из-за недостоверных доказательств, которыми никто не обладает. Это свидетельство что, если бы кто-то обладал им, разрушил бы оправдание веры и тем самым подорвать его претензии на знание.Например, оправданная правда вера может не быть знанием из-за неточной истории в надежная газета, которую никто не читал10. даже если вы не читали эту историю, потому что если бы вы ее прочитали (это только дело удачи, которого нет) и если бы эта история еще не была дискредитирован, на это можно было бы положиться и поверить иначе.

Является ли явление вводящих в заблуждение, подрывающих знания доказательств одним разве не доказывает, что неслучайной истины недостаточно для знания? Это было бы так, если бы случайная истина всегда включала нарушение «релевантного связь », в рамках которой Меррикс определяет случайную истину.За такие доказательства не нарушают связи между истинностью убеждений а также причины или процессы, в которых присутствует убеждение. В газетном примере убеждение было бы сохранено независимо от того, непрочитанный рассказ был опубликован. Здесь не может быть и речи о соответствующем связь не получена, потому что вера сформировалась бы в таким же образом, на тех же основаниях, с или без наличия этого свидетельство. Доказательства, которыми вы не располагаете, не влияют на процесс посредством чего формируется вера.11

Однако мне кажется, что данное убеждение случайно правда, по крайней мере, в некотором смысле. Что показывает случай о вводящих в заблуждение доказательствах никто не обладает тем, что отсутствие соответствующей связи является не единственный способ, чтобы вера случайно оказалась правдой. Хотя такие доказательства не входят в причины или процессы, связанные с кто-то придерживается убеждения, его вера случайно оказывается правдой, потому что это Случайно, что этого свидетельства нет.Это свидетельство подрывает знание не потому, что соответствующая связь разорвана, а потому что случайно, что эти доказательства не попали в чье-либо владение и тем самым удерживать человека от формирования веры. Удача не в том, что вера верна, но это потому, что ей повезло не оспаривать по этим свидетельствам он даже был сформирован. Случайно не то, что вера, которую сформировал человек, истинна, но это убеждение сформировалось, вера, которая истинна.

6.Заключение: неважность получения гарантии

Ложные убеждения могут быть оправданы. У них может быть свойство, которое делает разница между знанием и простой верой — даже если они ложны. Понимание того, как это может быть, требует различения того, что происходит. неправильно в обычных случаях обоснованных ложных убеждений из того, что идет не так в примерах Геттье (обоснованные истинные убеждения, не являющиеся знанием). Обе представляют собой случаи убеждений, которые не могут быть не случайно верными, но Геттье примеры далеки от случаев знания, чем (адекватно) оправданные ложные убеждения.Примеры Геттье верны не потому, что они оправдано, но, так сказать, несмотря на это. Обычные оправданные ложные убеждения, те, которые не были бы примерами Геттье, если бы они были правдой, ближе к являются случаями знания — они таковы, что, если бы они были правдой, тогда, предполагая в остальном все нормально, это было бы знание. Если вещи — это в противном случае они были бы нормальными, если бы они верны, не случайно.

Это контрфактическое свойство, которым вера обладает в силу того, что гарантировано, на самом деле просто свойство не быть фактическим или потенциальным Пример Геттье.Убеждение, которое имеет это, оправдано и есть или будет правда, потому что это оправдано. Это согласуется с тем, что ложный но обоснованное убеждение не было бы оправданным, если бы оно было случайно истинный. Такая вера не имела бы оснований, если бы внешние и, возможно, отдаленные событие подорвало его статус знания, но этого следовало ожидать, если гарантия — это то свойство, которое определяет разницу между знанием и просто истинная вера. Учитывая эту концепцию обоснования, вера должна отсутствовать гарантировать именно в тех обстоятельствах, в которых, хотя и верно, но не квалифицировать как знание.Это говорит о том, что ордер, собственность, которая заполняет пробел между знанием и простой верой, не имеет независимой гносеологическое значение. Если вера обоснована, это будет, если правда, не случайно правда. Это хорошее свойство для веры, но это не помогает нам как искателям истины. Для чего, помимо оправдания, делает обоснованным убеждение, что это не в обстоятельствах, которые делают это склонен быть примером Геттье. Но это обстоятельства, которые, когда мы в них, у нас нет причин думать, что мы в них.Как искатели истины мы мы не ищем доказательств того, что мы находимся в ситуации Геттье но для доказательств за или против рассматриваемого предложения. Фактически Чтобы оказаться в ситуации Геттье, необходимо не знать таких доказательств. Другими словами, вы не можете знать, что находитесь в ситуации Геттье; ты можно только обнаружить доказательства, незнание которых оставило бы вас в одном месте.

Если ордер не имеет самостоятельного значения, то что? Что важно то, что за пределами оправдания участвует в заполнении пробела между знаниями и просто истинное убеждение, которое включает, но не ограничивается, связь между оправданием и правдой.Интересный вызов не дать подробный отчет об ордере, но объяснить, для чего он убеждение оправдано, чтобы объяснить его истинность. Мы обычно думаем обоснования убеждений не в объяснительных, а в оценочных терминах, как дающий одну причину для сохранения веры. Различие между случайными и неслучайная правда, на которую Меррикс обращает наше внимание, приглашает мы спрашиваем, что значит убеждение, чтобы быть правдой, потому что оно оправдано в это непричинное чувство «потому что», принимая во внимание тот факт, что ложное убеждения могут быть оправданы и что оправданные убеждения могут быть правдой, но не потому что они оправданы.Ответить на этот вопрос означало бы решить Геттье и тем самым узнать, что такое знание.

Банкноты

1. Трентон Меррикс, «Гарант влечет за собой истину», Philosophy and Phenomenological Research 55 (1995), стр. 841-55. Все ссылки на страницы в тексте к этой статье. Меррикс заимствует определение ордера от Элвина Плантинги, Ордер: Текущие дебаты (Оксфорд: Оксфорд University Press, 1993), стр. 3.

2.С этого момента под «обоснованными убеждениями» я буду подразумевать, если не иное обозначенные, адекватно обоснованные убеждения. Я вставлю слово «адекватно» только для ясности или акцента.

3. Скотт Стерджен, в «Проблема Геттье», анализ 53 (1993): 156-64, использует фразу «полностью оправдано», а Merricks цитирует Джеймса Томберлина как использующего фразу «полностью оправдано» (стр. 842n). Осетр описывает доказательства, подтверждающие такое мнение. как «в конечном счете непобежденный», фраза, которую Меррикс (стр.841н) приписывает Джону Поллоку, который также использует фразу «объективное оправдание». И, как объясняет Эрнест Соса, объективное или «внешнее» оправдание, оценка которого включает ссылку на доказательства, которыми вы не располагаете, может противопоставляться «субъективному» или «внутреннему» обоснованию ( Знание в перспективе, Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1991, стр. 10). Соса утверждает, что и то и другое необходимо для познания. Что Меррикс называет «ордером» и то, и другое.

4.С этого момента я буду использовать фразу «релевантное соединение» как краткое для ‘связи между истинностью убеждения и причинами, или процессы, связанные с сохранением веры ».

Обратите внимание, что случайная правда — это не модальность, по крайней мере, не обычного вида. Тогда как, например, «возможно, верно, что p» эквивалентно ‘возможно p’, случайно верно, что p ‘не эквивалентно на ‘случайно p.’ Случайная правда — это свойство убеждений, а не вещи верили.

5. В этом смысле , а не , фигурирует в настоящее обсуждение случайной истины, есть такая вещь, как эпистемология удача. Оно бывает разных форм: (1) убеждение, мотивация которого не полностью верифицированному повезло быть примером знания, (2) вера в то, что это образец знания, к счастью, он не был сформирован в добром демоне мир, (3) оправданное истинное убеждение не может быть примером Геттье, (4) обоснованное истинное убеждение — это удача, что процесс, приведший к нему, был не подвержен влиянию источника ошибки.

6. Меррикс отмечает, что ни в том, ни в другом случае это мнение не является оправданным, поскольку ни в том, ни в другом случае истина убеждения не имеет соответствующей связи к причинам или процессам, в которых происходит убеждение. В двух случаях есть разные объяснения отсутствия соответствующая связь: в W * вера случайно истинна, в W она совсем не так. Но если это его причина отрицать ложное убеждение оправдано, его инфаллибизм стал тривиальным, как описано в разделе 1: очевидно, что истинность ложного убеждения на самом деле не стоит в соответствующая связь с обоснованием убеждений.

7, В сноске (п. 21, стр. 851) он рассматривает дальнейшее требование что существует «отношение, которое, если [убеждение], что p истинно, причины и причины веры в то, что п. кто-то держит его ». Но здесь он попадает в ловушку тривиализации указано в разделе 1, поскольку он интерпретирует условное как материальное а не противное. Как он продолжает, «в примере в тексте, соответствующее отношение уверенности S в том, что p, к истинности p не меняется с W на W *, поскольку S считает, что p имеет значение нет . отношение к истинности p в W или W *.«

8. Merricks предлагает еще одну скидку на возможность гарантированного ложные убеждения. Предположим, что вера может быть обоснованной, но ложной. Предполагать что ордер на ложное убеждение может быть «передан» к истинной вере, хотя и случайно верной. Предположим, например, тот, у кого есть обоснованное убеждение, что у Джонса есть эскорт. Тогда этим предположение, есть основания полагать, что Джонс владеет автомобилем (или что Джонс владеет эскортом или Браун находится в Барселоне).Предположим, это убеждение правда. Тогда это случайно верно, следовательно, по определению ордера, не гарантируется. Я не буду рассматривать этот аргумент, потому что, как признает Меррикс, его случай не зависит от этого. Кроме того, как он указывает, поскольку «ордер может иметь некоторые странные свойства, поэтому мы не имеем права делать интуитивно понятным суждения о частных случаях ордера, оторванных от знания » (стр.849). Вот почему я бы оспорил его безосновательное предположение, что формы умозаключений, которые сохраняют знания, также сохраняют обоснованность (стр.847).

9. Другими словами, априорная вероятность адекватно обоснованного вера, являющаяся случаем знания, больше, чем ее ложность, а последнее больше, чем вероятность того, что это пример Геттье.

10. См. Gilbert Harman, Thought , Princeton: Princeton University Press (1973), гл. 9. Для изучения и диагностики примеров Хармана, см. Уильям Г. Ликан, «Доказательства, которыми не обладают», австралийский Журнал философии 55 (1977): 114-26.

11. Можно утверждать, что в этот процесс входит неявное предположение, что нет никаких доказательств того, что никто не обладают (Принцип Хармана Q, op. cit., p. 151) и что это предположение ложно, когда есть такие доказательства. В этом случае полагаются на ложное предложение (в нарушение принципа Хармана P, op. cit., p. 47), так что соответствующее соединение будет разорвано. Понятие неявного предположение и то, как такое предположение может играть роль в рассуждении, рассматривается в моей статье «Рассуждение по умолчанию», Pacific Philosophical Quarterly 65 (1984): 37-58 и в «A Rationale for Reliabilism», Монист 68 (1985): 246-63.

Самопроверка

Обоснованная истинная вера — TOK RESOURCE.ORG

В первый день недели Элеггуа надел шляпу — красную с одной стороны, белую — с другой — и отправился на перекресток. Бесшумно ступая, он прошел между двумя друзьями, один видел красную сторону своей шляпы, другой — белую.Позже в тот же день двое друзей поговорили друг с другом о загадочном человеке.

«Он носил прекрасную белую шляпу», — сказал первый мужчина.

«Нет, вы ошибаетесь, мой друг, — сказал второй мужчина. «

» Вы называете меня лжецом? Оно было белым, как то облако в утреннем небе ».

« Вы говорите, что я слепой? Он был красным, как кровь, текущая из вашего носа! »

« Белый! »

« Красный! »

« Белый! »

« Красный! »

Их ссора переросла в драку, на чем настаивал каждый. что он был прав, а другой ошибался.

Обманщик Элеггва, который тайно наблюдал за их сражением с расстояния, усмехнулся при виде этого зрелища. Он подошел к окровавленным и разъяренным мужчинам и разделил их на расстоянии вытянутой руки.

«Смотрите, дураки, эта моя шляпа — красная с одной стороны и белая с другой. Ха! Я смеюсь над вами из глубины своего живота, что вы ударите друг друга из-за чего-то столь нелепого, как цвет шляпа незнакомца. Твоя одежда в лохмотьях, как и твоя дружба. Разве тебе не следует решать более важные дела и вместе победить голод своих семей? Одеть своих детей? Улучшить свою судьбу? »

В этой версии Элегуа оставляет их там, плача и извиняясь друг перед другом, но в других версиях их борьба продолжается до тех пор, пока их деревня не будет разрушена.

Элегуа — это имя божества-обманщика йоруба, также известного как Эшу. Эта поучительная история, элегантно пересказанная Брендой Саттон на сайте Mythic Passages , , является игривым контрпримером, который частично подрывает идею «Знать как обоснованную истинную веру».

История Элегуа представляет собой традиционную (но все еще живую и дышащую) местную точку зрения на то, что современные философы-аналитики классифицируют как «случай Геттье».»

Откуда вы знаете, что то, что вы знаете, правда? Это эпистемология

Как узнать, какая погода будет завтра? Как узнать, сколько лет Вселенной? Как узнать, мыслите ли вы рационально?

Эти и другие вопросы «откуда ты знаешь?» разнообразие — это дело эпистемологии, области философии, занимающейся пониманием природы знания и веры.

Эпистемология — это понимание того, как мы узнаем, что что-то происходит, будь то факт, такой как «Земля нагревается», или вопрос ценности, например, «к людям нельзя относиться просто как к средствам для достижения определенных целей. ».

Речь идет даже о допросе странного президентского твита, чтобы определить его достоверность.

Прочитайте больше: Факты не всегда важнее мнений: вот почему

Эпистемология не просто задает вопросы о том, что мы должны делать, чтобы это выяснить; в той или иной степени это задача всех дисциплин. Например, наука, история и антропология имеют свои собственные методы выяснения причин.

Эпистемология должна сделать сами эти методы объектами изучения. Его цель — понять, как методы исследования могут рассматриваться как рациональные усилия.

Следовательно, эпистемология занимается обоснованием заявлений о знании.

Потребность в эпистемологии

В какой бы области мы ни работали, некоторые люди воображают, что представления о мире формируются механически из простых рассуждений или что они возникают полностью сформированными в результате ясного и отчетливого восприятия мира.

Но если бы бизнес познания вещей был таким простым, мы бы все согласились по ряду вещей, в которых мы в настоящее время не согласны, — например, как относиться друг к другу, какое значение уделять окружающей среде и оптимальная роль правительства. в обществе.

То, что мы не достигаем такого соглашения, означает, что с этой моделью формирования убеждений что-то не так.

 Каждое событие должно иметь адекватную причину. 
 У меня есть ясное и отчетливое представление о Боге. 
 Один только Бог является достаточным основанием для моего представления о нем. 
 Следовательно, Бог существует.