КАТЕГОРИИ: Главная Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) | ⇐ Предыдущая123Следующая ⇒ Отождествление познания вообще с познанием научным и отбрасывание остальных видов знания, объясняется культом наукообразия современного общества. Пассивное знание читателя или студента, записывающего лекцию, отлично от знания авторского, знания творца — ученого, художника, религиозного подвижника. Авторское знание различается по типу, характеру личной склонности. Человек, писал И.В. Гёте, рожденный для точных наук, с высоты своего рассудка-разума нелегко поймет, что может существовать и точная чувственная фантазия, без которой немыслимо искусство. Вокруг этого ведут спор последователи религии чувства и религии разума; вторые не хотят признать, что религия начинается с чувства, первые не допускают, что она должна развиться до разумности. Житейское обыденное познание основывается на наблюдении и смекалке; носит эмпирический характер; согласовывается с общепризнанным жизненным опытом, а не с абстрактными научными построениями; имеет здравый смысл, обыденный язык, наивные представления; сводится к констатации фактов, их описанию. Здравый смысл порой проницательнее, чем ум ученого. Философ Фалес не умеющий смотреть себе под ноги и попавший в колодец, умаляется перед житейским знанием. По-Гегелю, в обыденной жизни мы размышляем без рефлексии и заботы об истине, в уверенности, что мысль согласуется с предметом, не отдавая себе в этом отчета. Базирующееся на здравом смысле и обыденном сознании, знание является ориентировочной основой повседневного поведения людей, их взаимоотношений между собой и с природой. Здесь его общая точка с наукой. Эта форма знания развивается по мере прогресса научного и художественного познания; она связана с культурой, которая складывается на основе теоретической работы в процессе развития. Неявное знание в отличие от явного выражается в телесных навыках и схемах восприятия, не может передаваться опосредованно (знаках, кодах), а передается только при личном контакте. Неявное знание не является рефлективным, оно не выражается в языке, а содержится в нем имплицитно. Неявное знание называют личностным. В познании есть момент узнавания (распознавания образов), предполагающий идентификацию познаваемого объекта с предшествующим опытом, и открытие нового, ранее неизвестного. Явное и неявное знание находятся в отношениях дополнительности. Автором концепции неявного (личностного) знания, основанного на представлении об укорененности форм познавательной деятельности в обыденном практическом опыте и телесной организации человека, является английский ученый и философ Научное познание предполагает объяснение фактов, осмысление их в системе понятий науки.  Непротиворечивость относится к логическому критерию научности. Эвристичность относится к вероятностным критериям научности. Научное знание охватывает относительно простое, что можно обобщить, доказать, ввести в рамки законов, причинного объяснения, что укладывается в принятые в научном сообществе парадигмы. Реальность облекается в форму отвлеченных понятий и категорий, общих принципов и законов, которые превращаются в абстрактные формулы математики, в формализующие знаки (химические), диаграммы, схемы, кривые, графики. Но жизнь, человеческие судьбы, на много сложнее научных представлений, где все «разложено по полочкам», поэтому у человека потребность выхода за пределы доказательного знания и погружения в таинственное, чувствуемое интуитивно, схватываемое не в «обтесанных» научных понятиях, а в «размытых», но важных символических образах, тончайших ассоциациях, предчувствиях. При всем различии житейской смекалки «профанов» и абстрактных конструкций «высокой» науки у них есть общее — идея ориентировки в мире. Ключ в житейском и в научном познании — узнавание уже известного. Это замечание С.Л. Франка объясняет принципиальную недостаточность научного познания и открывает путь вглубь теории знания. «Все исследователи судят о неизвестном путем соразмеряющего сравнивания с чем-то уже знакомым, так что все исследуется в сравнении и через посредство пропорции» (Н. Кузанский Об ученом незнании). Практическое познание примыкает к научному познанию. Их различие в целевой установке. Главная фигура научного познания — ученый, член академического сообщества, для практического познания – инженер, промышленный управляющий. Цель ученого — открытие закономерности, общего принципа, «узнавание» новой идеи. Цель инженера — создание новой вещи (прибора, компьютерной программы, промышленной технологии) на основе известных, зафиксированных принципов. Художественное познание обладает спецификой, суть которой в целостном, а не расчлененном отображении мира и человека в мире. Художественное произведение строится на образе, а не на понятии: мысль воспринимается в виде зримых лиц и событий. Искусству дано ухватить явления, которые невозможно выразить и понять другими способами. Чем совершеннее художественное произведение, тем более невозможен его рациональный пересказ. Рациональное переложение картины, поэмы есть лишь их проекция. Если проекцией содержание художественного произведения исчерпывается полностью, то оно не отвечает назначению. Неуспешна книга, которая пишется с целью «воплотить» предвзятые авторские мнения и концепции; она и останется иллюстрацией этих мнений. Но плодотворен путь «художественного исследования». Там, где научному исследованию надо преодолеть перевал, художественное исследование тоннелем интуиции проходит иногда короче и вернее.  Художественное познание отличает присущее творчеству требование оригинальности, обусловленной уникальностью, неповторимостью его субъекта и объекта. В этом суть противоположности художественного метода научному. В искусстве допускается художественный вымысел. Мир, творимый воображением, не повторяет действительного мира. Художественное произведение условно. Художественный вымысел допустим в отношении единичной формы выражения общего, но не самого общего: художественная правда не допускает субъективизма. Попытка выразить общее вне органического единства с особенным (типичным) и единичным приводит к схематизации и социологизации действительности, а не к созданию художественного произведения. Если художник сводит все к единичному, слепо следует за наблюдаемыми явлениями, то в результате — не художественное произведение, а «фотография» — имитаторство и натурализм.В науке главное — устранить все единичное, индивидуальное, неповторимое и удержать общее в форме понятий. Наука и искусство лежат в разных плоскостях.
Дата добавления: 2014-01-05; Просмотров: 9443; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |
Развитие наук открыло много фактов, законов, истин и выработался тип мышления. Но смешивать знание вообще с его научной формой — заблуждение. В повседневной жизни не все проблемы человека требуют обращения к науке: книга жизни открыта всем, кто способен воспринимать вещи, чувствовать и думать. Основа знания — опыт, виды знания различают по тому, на каком опыте они основаны.
Житейское познание констатирует поверхностно как протекает событие. Научное познание отражает глубину свойств объекта, проникает в сущность вещей, выявляет законы развития, имеет логический понятийный аппарат. Оно отвечает на вопрос 
Эти виды познания мира черпают свой метод в природе своего содержания. Научное знание держится на общем, анализе, сличении, сопоставлении; работает с множественными, серийными объектами и не знает, как подойти к объекту уникальному. В этом слабость научного подхода. При всех успехах научного знания в открывающихся в нем глубинах никогда не может быть снят вопрос о конечной адекватности единственной Вселенной, вечно пребывающей перед нами. Никакая астрономия никогда не снимет великой тайны «звездного неба над нами», по выражению Канта.3. Виды познания. Философия
3.
Виды познания
Многообразие видов познания. Говоря о знании «вообще», следует обсудить чрезвычайное разнообразие видов или характеров единого по существу знания. Нельзя считать знанием только какой-то один из его видов, произвольно выбранный, скорее приходящий на ум или подсказываемый типичным массовым представлением. В наше время нетрудно впасть в ошибку, отождествляя познание вообще с познанием только научным (или даже с тем, что принято считать научным) и отбрасывая все остальные виды знания или рассматривая их лишь в той мере, в которой они могут быть уподоблены научному знанию. Это объясняется современной своеобразной «сциентистской» общественной атмосферой, культом науки или, вернее, наукообразия, присущим современному обществу и существующим невзирая на возрастающую критику издержек научно-технического прогресса и даже параллельно с ней. Развитие наук не просто открыло множество фактов, свойств, законов, установило множество истин — выработался специфический тип мышления.
Но смешивать знание вообще с его научной формой — глубокое заблуждение. В повседневной жизни не все проблемы, встающие перед человеком и обществом, требуют непременного обращения к науке: книга жизни открыта не только глазам ученого, она открыта всем, кто способен воспринимать вещи, чувствовать и думать.
Интересно отметить, что обусловленные биологическими закономерностями элементарные «знания» наличествуют и у животных (особенно высокоразвитых), которым они служат в качестве необходимого фактора реализации их поведенческих актов. Долгое время господствовало представление, что животные не способны к абстракции ни в какой форме. Однако развивавшаяся с середины XX в. наука о поведении животных — этология — достаточно уверенно опровергает это мнение. По-видимому, какие-то формы отвлеченного знания доступны в живой природе не только человеку. Этот факт, кстати, дополнительно обращает внимание как на единство разных сторон того, что именуют знанием, так и на природу этого единства [331].
Если исходить из того, что основой всякого знания является опыт в самом широком смысле слова, то виды человеческого знания различаются в первую очередь по тому, на опыте какого характера они основаны. По М. Шелеру, человеческое познание в значительной мере обосновывается опытом любовного отношения к миру; стало быть, без любви нет и познания. А.С. Хомяков писал: знание истины дается лишь взаимной любовью[332]. Опыт любви призван быть подкрепленным и откорректированным силой разума: вне усилий разума не дано постижение ценности значимого другого.
Тип знания тесно связан с особенностями познающего субъекта. Некоторые типы знания по своей природе связаны лишь с определенным субъектом. Так, истины веры по христианскому учению открываются и доступны познанию только «соборно», в единстве человека с живым организмом церкви (что не отменяет, очевидно, исторического факта индивидуальной формулировки, «авторства» конкретных богословских положений). Это единство, соборность, не имеет ничего общего с духом «коллектива» и не характеризуется формальными признаками (не тождественно, например, «юридически правильному» собору епископов или суждению папы, высказанному «с кафедры», по римско-католическому термину).
Ф.М. Достоевского особенно привлекала близкая ему по своей сути мысль, высказанная Вл. Соловьевым: «…человечество знает гораздо более, чем до сих пор успело высказать в своей науке и в своем искусстве»[333].
Имеет смысл разграничить «пассивное» знание читателя художественного произведения или студента, записывающего лекцию, от знания авторского, знания творца — будь то ученый, художник или религиозный подвижник. (Хотя и в первом случае не исключен элемент творчества; говорят, что гениальному писателю нужен и гениальный читатель.) «Авторское» знание наиболее ярко различается по типу, прежде всего по характеру личной склонности. Человек, писал И.В. Гете, «рожденный и развившийся для так называемых точных наук, с высоты своего рассудка-разума нелегко поймет, что может существовать также точная чувственная фантазия, без которой собственно немыслимо никакое искусство. Вокруг того же пункта ведут спор последователи религии чувства и религии разума; если вторые не хотят признать, что религия начинается с чувства, то первые не допускают, что она должна развиться до разумности»[334].
Впрочем, для выдающихся творческих личностей характерна и гармония познавательных способностей. Биографии многих ученых, философов говорят о том, что несмотря на полную самоотдачу в своей главной исследовательской деятельности, они глубоко увлекались искусством и сами писали стихи, романы, рисовали, играли на музыкальных инструментах[335]. Тип одаренности не обязательно связан только с «высоким» познанием. В жизни — при этом во всех ее уголках и закоулках — существует и трудится немало настоящих академиков житейских наук. И это тоже особенный дар.
Житейское познание и знание основывается прежде всего на наблюдении и смекалке, оно носит эмпирический характер и лучше согласовывается с общепризнанным жизненным опытом, чем с абстрактными научными построениями.
Значимость житейского знания в качестве предшественника иных форм знания не следует преуменьшать: здравый смысл оказывается нередко тоньше и проницательнее, чем ум иного ученого. В известном рассказе о Фалесе, попавшем в колодец, отвлеченный философ, не умеющий смотреть себе под ноги, насмешливо умаляется именно перед лицом такого житейского, обыденного знания (своеобразный анализ этого философского анекдота дает Лев Шестов[336]).
В обыденной жизни «мы размышляем без особенной рефлексии, без особенной заботы о том, чтобы получилась истина… мы размышляем в твердой уверенности, что мысль согласуется с предметом, не отдавая себе в этом отчета, и эта уверенность имеет величайшее значение»[337]. Базирующееся на здравом смысле и обыденном сознании, такое знание является важной ориентировочной основой повседневного поведения людей, их взаимоотношений между собой и с природой. Здесь его общая точка с научной формой знания. Эта форма знания развивается и обогащается по мере прогресса научного и художественного познания; она тесно связана с «языком» человеческой культуры в целом, которая складывается на основе серьезной теоретической работы в процессе всемирно-исторического человеческого развития.
Научные знания. Как правило, житейские знания сводятся к констатации фактов и их описанию. Научные знания предполагают и объяснение фактов, осмысление их во всей системе понятий данной науки. Житейское познание констатирует, да и то весьма поверхностно, как протекает то или иное событие[338].
Научное познание отвечает на вопросы не только как, но и почему оно протекает именно таким образом. (Во всяком случае, ответ на подобный вопрос является идеалом научного знания.) Научное знание не терпит бездоказательности: то или иное утверждение становится научным лишь тогда, когда оно обосновано. Научное — это прежде всего объяснительное знание. Сущность научного знания заключается в понимании действительности в ее прошлом, настоящем и будущем, в достоверном обобщении фактов, в том, что за случайным оно находит необходимое, закономерное, за единичным — общее, и на этой основе осуществляет предвидение различных явлений. Предсказательная сила — один из главных критериев для оценки научной теории. Процесс научного познания носит по самой своей сущности творческий характер. Дело в том, что задача ученого состоит не только в умножении наших впечатлений и представлений, но и в уразумении сущности объекта, постижении истины, установлении связей, отношений и закономерностей. Законы, управляющие процессами природы, общества и человеческого бытия, не просто вписаны в наши непосредственные впечатления, они составляют бесконечно разнообразный мир, подлежащий исследованию, открытию и осмыслению.
Этот познавательный процесс включает в себя и интуицию, и догадку, и вымысел, и здравый смысл.
Научное знание охватывает в принципе что-то все же относительно простое, что можно более или менее строго обобщить, убедительно доказать, ввести в рамки законов, причинного объяснения, словом, то, что укладывается в принятые в научном сообществе парадигмы. В научном знании реальность облекается в форму отвлеченных понятий и категорий, общих принципов и законов, которые зачастую превращаются в крайне абстрактные формулы математики и вообще в различного рода формализующие знаки, например химические, в диаграммы, схемы, кривые, графики и т. п. Но жизнь, особенно человеческие судьбы, на много порядков сложнее всех наших научных представлений, где все «разложено по полочкам», поэтому у человека извечна и неистребима потребность выхода за пределы строго доказательного знания и погружения в царство таинственного, чувствуемого интуитивно, схватываемого не в строго и гладко «обтесанных» научных понятиях, а в каких-то «размытых», но очень важных символических образах, тончайших ассоциациях, предчувствиях и т.
п.
При всем различии житейской смекалки «профанов» и абстрактных конструкций «высокой» науки у них есть глубоко общее. Это уже упомянутая идея ориентировки в мире.
«Но так как мир сам по себе имеет бесконечно многообразное и изменчивое содержание, в каждом данном месте и в каждой точке времени иное, то наш опыт, наше ознакомление с данностями действительности, совсем не могли бы служить этой цели практической ориентировки, если бы мы не имели возможности улавливать в новом и изменившемся все же элементы уже знакомого, которые, именно как таковые, делают возможными целесообразные действия. <От позиции здравого смысла, т. е.> познания, руководимого интересами сохранения жизни и содействия благоприятным условиям жизни… не отличается существенно и установка научного познания. Если мы даже совершенно отвлечемся от того, что сама постановка вопросов — а тем самым и хотя бы частично этим определенные итоги — научного познания имеют своей исходной точкой и своей целью потребности практической ориентировки в жизни и господства над миром другими словами, если мы даже возьмем научное познание только как «чистое» познание, возникающее из бескорыстного, незаинтересованного любопытства, то замысел этого познания состоит все же в вопросе: «что, собственно, скрывается в том, что доселе от меня скрыто?» или: «как — а это значит: как что я должен понять вот это новое, впервые мне встречающееся явление?»[339].
Ключом и в житейском, и в научном познании является узнавание, т. е. узнавание уже известного[340]. Это глубокое замечание С.Л. Франка объясняет принципиальную недостаточность научного познания и в то же время открывает нетривиальный путь «в глубь» самой теории знания (о чем будет сказано далее).
Практическое знание. К научному познанию также тесно примыкает практическое знание. Различие между ними состоит в основном в целевой установке. Если главной фигурой научного познания является ученый, член академического сообщества, то для практического познания — инженер или промышленный управляющий. Цель ученого — открытие закономерности, общего принципа, «узнавание» новой идеи. Цель инженера — создание новой вещи (прибора, устройства, компьютерной программы, промышленной технологии и т. д.) на основе уже полностью известных, зафиксированных принципов. Практика состоит в овладении вещами, в господстве над природой, завещанном человеку в первые дни бытия. Преобразуя мир, практика преобразует и человека; она связана с социальностью.
«Будь вы не инженерами, а учеными, вы, может, этого не ощущали бы так сильно… — говорится в романе о молодых изобретателях в стране, „где от вибрации конвейера у всех под ногами дрожит земля“. — Однако вы не ученые, потому что у вас другой подход к науке. Ученые — люди совсем иного склада, чем вы или я. У них вечный зуд понять что-то, что до сих пор было непонятно. Инженеры же хотят создать то, чего еще никогда не было. Вот в чем разница»[341]. Когда же изобретение выходит «на конвейер», в дело включаются деньги, и «бизнес — воздух, которым приходится дышать изобретателю, и язык, которому он волей-неволей должен выучиться»[342].
Художественное познание обладает определенной спецификой, суть которой — в целостном, а не расчлененном отображении мира и особенно человека в мире. Художественное произведение строится на образе, а не на понятии: здесь мысль облекается в «живые лица» и воспринимается в виде зримых событий. Восприятие художественного образа влечет за собой огромное расширение человеческого опыта, охватывающего собой и сферу настоящего, и сферу прошлого, а иногда — и будущего.
Жизненный опыт — в его особой, художественной форме — не только расширяется, но и углубляется: человек ощущает свою связь с современниками и с прошлыми поколениями. Он не только обогащает его видением других жизней, широким представлением о своих современниках, познанием которых живет человек. В Нобелевской лекции об этом сказал А.И. Солженицын[343]. (Впрочем, писатель выражал по этому поводу и сомнения.) Ясно, что расширение такого опыта нельзя заменить ничем другим: ни научной книгой о чем-то новом, ни грудами цифр из современных справочников. Этот опыт — не только познание ранее неведомого, но и восприятие сложнейшего потока чувств, мира душевных переживаний, нравственных и иных мировоззренческих проблем, продумывание с новых точек зрения прежних жизненных решений — решений героев художественного творения или собственных жизненных поступков. Этот опыт — познавательный, эмоциональный и этический — создает связь поколений в общем потоке всемирной истории.
Искусству дано ухватить и выразить такие явления, которые невозможно выразить и понять никакими другими способами.
Поэтому чем лучше, совершеннее художественное произведение, тем более невозможным становится его рациональный пересказ. Рациональное переложение картины, стихотворения, книги есть лишь некая проекция, или срез этих вещей. Если этой проекцией содержание художественного произведения исчерпывается полностью, то можно утверждать, что оно не отвечает своему назначению. Неуспешна книга, которая пишется с целью «воплотить» те или иные предвзятые авторские концепции или мнения; ее судьба — остаться более или менее искусной иллюстрацией этих мнений. Наоборот, плодотворен путь «художественного исследования», как его формулирует А.И. Солженицын: «Вся иррациональность искусства, его ослепительные извивы, непредсказуемые находки, его сотрясающее воздействие на людей — слишком волшебны, чтоб исчерпать их мировоззрением художника, замыслом его или работой его недостойных пальцев…» Там, где научному исследованию надо преодолеть перевал, там художественное исследование тоннелем интуиции проходит иногда короче и вернее[344].
Основная черта художественного познания — самоочевидность, самодоказательность. Художественное произведение «проверку несет само в себе: концепции придуманные, натянутые не выдерживают испытания на образах… оказываются хилы, бледны, никого не убеждают… Произведения же, зачерпнувшие истины и представившие ее нам сгущенно-живой, захватывают нас, приобщают к себе властно, — и никто, никогда, даже через века, не явится их опровергать»[345]. С точки зрения гносеологии интуитивизма критерий истины, прямо основанный на самоубедительности («прииди и виждь»), указывает на высокое положение художественного познания в иерархии типов знания. Другой отличительный момент художественного познания — требование оригинальности, неизбежно присущее творчеству. Оригинальность художественного произведения обусловлена фактической уникальностью, неповторимостью его мира. С этим связана противоположность художественного метода научному.
Научное познание стремится к максимальной точности и исключает что-либо личностное, привнесенное ученым от себя.
Вся история науки свидетельствует, что любой субъективизм всегда отбрасывался с дороги научного знания, а сохранялось лишь объективное. Художественные произведения неповторимы. Результаты научных исследований всеобщи. Очень характерно, что ученому, изучающему результаты открытий И. Ньютона или А. Эйнштейна, как правило, нет нужды обращаться к первоисточнику: научное открытие становится всеобщим достоянием. Наука есть продукт общего исторического развития в его абстрактном итоге.
В искусстве допускается художественный вымысел, привнесение от самого художника того, чего именно в таком виде нет, не было и, возможно, не будет в действительности. Мир, творимый воображением, не повторяет действительного мира. Художественное произведение имеет дело с условностью: мир искусства всегда результат отбора. Художественный вымысел, однако, допустим лишь в отношении единичной формы выражения общего, но не самого общего: художественная правда не допускает никакого произвола, субъективизма. Попытка выразить общее вне органического единства с особенным (типичным) и единичным приводит к схематизации и социологизации действительности, а не к созданию художественного произведения.
Если же художник в своем творчестве сводит все к единичному, слепо следует за наблюдаемыми явлениями, то результатом будет не художественное произведение, а своего рода «фотография»; в этом случае мы говорим об имитаторстве и натурализме.
В науке главное — устранить все единичное, индивидуальное, неповторимое и удержать общее в форме понятий. Наука и искусство лежат в разных плоскостях. Эти виды познания мира черпают свой метод в природе своего специфического содержания. Научное знание держится на общем, на анализе, сличении и сопоставлении. Оно «работает» с множественными, серийными объектами и не знает, как подойти к объекту подлинно уникальному. В этом слабость научного подхода. Поэтому при всех успехах научного знания и открывающихся в нем глубинах никогда не может быть снят вопрос о его конечной адекватности той единственной Вселенной, которая вечно пребывает перед нами. Образно говоря, никакая самая лучшая астрономия никогда не снимет великой тайны «звездного неба над нами», по крылатому выражению Канта.
Понятие точности знания обычно связывают именно с наукой. Научность предполагает достаточно высокую степень достоверности и факта, и вывода, а также точность. Но понятие точности применимо не только к математически обработанным данным, «закованным в жесткие цепи формул», но и к неформализованным знаниям, выраженным средствами естественного языка. Точность — это не только математическая формула и вообще формализованное высказывание или система высказываний, описание в виде достоверного протокола, объяснения верного вывода, доказательства, опровержения, суждения и просто правильного восприятия. Точность — это прежде всего адекватность самого знания, а не форма его фиксации. Поэтому художественное изображение, например в романах Ф.М. Достоевского, всех изломов человеческой души может быть куда более точным, чем изображение личности в каком-либо сочинении профессионального психолога.
П. Флоренский, говоря о путях обретения истины — задаче всякого познания, первоначально называет два: интуицию, т.
е. непосредственное восприятие, и дискурсию, т. е. сведение одного суждения к другому, рациональный анализ. (Подразумевая различные теории знания, он различает «чувственную интуицию» эмпириков, т. е. непосредственное восприятие объекта органами чувств, «субъективную интуицию», т. е. самовосприятие субъекта, у трансценденталистов и достаточно туманно им характеризуемую «субъективно-объективную интуицию» различных мистиков[346].) О. Павел быстро приводит в тупик оба пути[347], в качестве желаемого выхода утверждая некую разумную интуицию, практически отождествляемую с «подвигом веры». Органом «разумной интуиции», по Флоренскому, является сердце: «сердце является органом для восприятия горнего мира»[348], посредством его устанавливается живая связь с «Матерью духовной личности — с Софиею, разумеемою как Ангел-Хранитель всей твари, единосущной в любви, получаемой чрез Софию от Духа»[349]. Безусловно, здесь присутствует некое смешение задач знания и веры, которые Флоренский хочет полностью отождествить, но реально, по замечанию В.
В. Зеньковского, они остаются у Флоренского несливающимися, подобно маслу и воде[350]. Мысль Флоренского делает слишком резкий скачок. Критикуя интуицию и дискурсию как источники знания, он, по существу, вращается в рамках чрезмерно рационалистичного, едва ли не логицистского подхода. Характерно постоянно повторяемое слово «суждение» и пристрастие к логической символике. Таким образом, он не рассматривает реальное обширное многообразие источников знания (хотя в своем труде привлекает гигантский фактический материл — от математики, минералогии и астрологии до житийных преданий и литургических текстов), но, с другой стороны, стремится всякое знание «стилизовать» под церковность и веру[351].
Мы коснулись здесь сразу двух важных связанных моментов — вопроса об «органе» знания и соотношении между знанием и верой. Процитируем воспоминания К.Г. Юнга, где приводится любопытный разговор, имевший место между ним и вождем одного из племен американских индейцев:
«Видишь, — сказал Охвией Биано, — как жестоко выглядят белые… Мы думаем, что они — сумасшедшие.
Я спросил его, почему ему кажется, что все белые сумасшедшие.
— Они говорят, что они думают головами, — ответил он.
— Ну конечно. Чем же думаете вы? — удивленно спросил я его.
— Мы думаем тут, — сказал он, показав на сердце»[352].
«Чем же думает человек? На какой-то миг сознанию европейца могло бы показаться, что вопрос этот никчемен и наивен, ибо давно и окончательно решен. У большинства более или менее образованных носителей цивилизации он просто не возникает, словно бы ответ на него был чем-то само собой разумеющимся. И однако дело обстоит не так просто… Чем думает человек? Разумеется, головой. При этом ускользает от внимания, что такой ответ, если чем-нибудь и разумеется, то самой головой, так что, строго говоря, здесь имеет место элементарная логическая ошибка petitio principii, когда нечто доказывается с помощью доказываемого нечто. Скажут, чем же еще может думать человек, если орган его мышления расположен в голове? Ну конечно, оспаривать это было бы оригинальностью дурного свойства, и, тем не менее, неизвестно откуда появляется спонтанное возражение: только ли в голове? Отчего такая монополизация прав, и, если она и в самом деле имеет место, то естественны ли ее основания?»[353].
Оставим в стороне суть самого соотношения между мышлением и сопутствующим ему физиологическим процессом; ясно, что указание на орган так или иначе характеризует качество мышления. Нужно иметь в виду исторический характер нашей физиологии[354]. Древний грек мыслил всем телом — его мысль двигалась не строевым шагом силлогизмов, а «пластически, скульптурно, эвритмически»[355]. Платоновская идея, по выражению А.Ф. Лосева, есть танец, доведенный до своего понятийного предела. Отсюда малая способность нашего «вживания» в античную мысль и потребность «интерпретации». За словами дикаря, обращенными к знаменитому психологу, можно увидеть указание на глубокое различие типов познания.
Да, познание, в конечном итоге, опирается на опыт. Но что есть опыт? «Опыт Плотина и опыт, с позволения сказать, Карнапа, равнозначные ли величины?»[356].
За поисками «органа познания» стоит не физиология, а символика. Это есть символика характера и типа познания. «Не вещество человеческого организма, разумеемое как материя физиков, а форму его, да и не форму внешних очертаний его, а всю устроенность его, как целого, — это-то и зовем мы телом… То, что обычно называется телом, — не более, как онтологическая поверхность; а за нею, по ту сторону этой оболочки лежит мистическая глубина нашего существа»[357].
Поиски Флоренского в области, если позволено так выразиться, мистической физиологии («гомотипия» человеческого тела[358], ссылка на исследование Юркевича о роли сердца в текстах Св. Писания [359]) знаменуют собой стремление выйти за рамки господствующего типа познания, которое в современной философии ощущается как «усохшее» и «скукоживающееся» сравнительно с познанием, доступным людям прошлого. Современное господство «научного» типа познания ощущается как регресс… От космически переживаемой мысли до мысли сугубо головной, от «умного места» мысли до «лобного места» ее… Симптоматология познания — мартиролог мысли, или перечень стадий ее дискриминации: мыслящее тело (равное в греческой семантике… личности и даже ее судьбе) сжимается постепенно до мыслящей головы и монополизируется мозгом; теперь она уже не нуждается в перипатетике: ни выхоженность, ни тем более танцевальность не служат более ей нормами, ее единственным критерием оказалась разможженность «Vergehirnlichung» [360].
Что такое знание: активное и пассивное обучение | Keith Tse (MCIL CL)
В психологии было доказано, что существуют две основные формы когнитивных механизмов для изучения новых навыков и получения новых знаний, одна из которых известна как «пассивное обучение», а другая — «активное обучение».
Идея состоит в том, что существует разница в том, как мы обрабатываем новую информацию с точки зрения зрителя и как мы используем новое знание в качестве актера/исполнителя, и нет нужды говорить, что прежняя «пассивная» форма обучения намного проще для большинства. людей, чем последний «активный» тип, точно так же, как мы чувствуем себя гораздо более комфортно, наблюдая за шоу, чем фактически выступая в нем (!). Об этом много написано в книге «Прикладное изучение языка», где аудирование и чтение относятся к «пассивным» навыкам, а говорение и письмо — к «активным». аудирование/чтение, так как последнее требует только знаний и сопутствующей способности распознавать вещи, тогда как первое требует, чтобы вы научились использовать то, что вы знаете, и координировать это в одном плавном действии, что влечет за собой немного больше мышечной/когнитивной памяти. Проще говоря: гораздо легче слушать, чем объяснять.
Два почти синонимичных термина, информация и знание, которые настолько сильны, что лежат в основе практически всех аспектов нашей повседневной жизни.
Однако при всем их сходстве это две разные концепции, важные и тонкие различия которых могут иметь большое значение для наших повседневных и долгосрочных занятий. Интуитивно можно подумать, что знание более важно, чем информация, поскольку, хотя чрезвычайно полезно иметь в своем распоряжении множество фактов и информации, они, вероятно, не принесут вам никакой значимой пользы, если вы не научитесь анализировать их и помещать в логический порядок, который составляет знание. Это связано с тем, что было установлено для активного и пассивного знания, а именно просто знанием чего-либо (т. е. информации) в последнем смысле и способностью использовать то, что он знает, для создания чего-то интеллектуального и/или художественного в первом смысле, оба из которых явно коррелируют друг с другом и могут взаимно приносить пользу друг другу, как утверждалось в некоторых из моих прошлых опытов. Недавно я наткнулся на это графическое и провокационное графическое изображение, которое довольно хорошо иллюстрирует отношения между Активным и Пассивным знанием:
Информация, как показано на этом рисунке, состоит из различных и несколько случайных точек, разбросанных повсюду, тогда как знание представляет собой систематическую (пере)расстановку и организацию всех этих точек, которую можно далее абстрагировать как интеллект, а именно способность соединять фактические точки и образуют логические и реляционные связи между одной посылкой и другой.
Эта простая иллюстрация ясно резюмирует то, что я считаю самой сутью академического интеллектуального упражнения, которое можно упростить и резюмировать как двухэтапный процесс: 1) собрать информацию, т. е. найти и сформировать точки, и желательно как можно больше и больше. как можно найти, чтобы оставить себе как можно больше исходной информации и ресурсов 2) анализировать и связывать их как можно более систематически, сложно и творчески, что может привести к новым и оригинальным аргументам. Лучше от этого не станет, мне кажется.
Я полностью осознаю ценность и достоверность такого исследования, которое дало мне много знаний как для студента, так и для преподавателя. Тем не менее, хотя я согласен с тем, что приобретение активных знаний на практике гораздо важнее и эффективнее, чем пассивное изучение вещей в кресле, не следует недооценивать важность пассивного приобретения и слишком рано переходить к активному обучению, поскольку, хотя очень важно активно использовать навык и пачкать руки, «активное» обучение не может быть эффективным, если вы уже не выполнили домашнюю работу «пассивно».
Я говорю здесь о недавнем личном опыте, который произошел со мной в прошлом месяце, когда я был в отпуске по конференции. Всякий раз, когда я занимаюсь исследовательским проектом, я либо «пассивно» читаю и изучаю, либо «активно» набрасываю и пишу. По словам моего старого наставника в Оксфорде, «это должно быть больно, иначе это не сработает», что означает, что вы не достигнете прогресса, пока «активно» не вовлечетесь в работу и не закончите письмо. В своей обычной прокрастинации я откладывал написание до последней минуты и лихорадочно записывал все за несколько часов до того, как должен был приступить. Тем не менее, на самом деле я провел большую «пассивную» подготовку, много читая, и когда дело дошло до написания, я нашел процесс удивительно гладким, поскольку я уже с некоторой ясностью знал, что я должен был написать, что я собирался сделать. сказать и как я должен был это представить, и, если не считать лихорадочного печатания, было относительно немного проблем с написанием, так как я, в определенной степени, уже написал многое в своей голове с помощью моего «пассивного» чтение.
Если бы я сразу бросился писать, не прочитав всего, что я успел прочитать, меня, вероятно, сдерживали бы многие ментальные блоки, и мне пришлось бы часто возвращаться к своим заметкам и искать, что сказать. В этом случае я писал не с пустой страницы (даже если я писал на пустой странице/экране), а с довольно тщательно продуманного мысленного наброска и смог просто напечатать все это. Я полностью ожидал катастрофы, но это оказалось намного проще, чем я предполагал. Таким образом, «активное» и «пассивное» обучение представляют собой два тесно связанных механизма обучения, первый возможен только тогда, когда он подпитывается вторым, и чем более подробным и сложным является «пассивное» знание, тем лучше оно служит «активному». знание. Как говорится, «не беги, пока не научишься ходить». По той же аналогии: «не переходите к активному действию, пока не закончите с пассивным».
Внутреннее различие между «активным» и «пассивным» режимами обучения заключается в том, что первый требует значительно более высокой степени когнитивной/мышечной памяти и, следовательно, его труднее достичь (но он также более эффективен), чем второй.
Тем не менее, я по-прежнему считаю, что «пассивное» знание является важнейшей и фундаментальной предпосылкой для «активного» обучения, и что бесполезно переходить к более эффективному способу обучения до того, как вы уже подробно и тщательно изучите все базовые знания. Недавно я случайно наткнулся на видео на YouTube, объясняющее огромную пользу сна и глубокую угрозу бессонницы, что было довольно страшно, особенно для такой ночной гончей, как я (!). Недостаток сна и лишение сна чрезвычайно распространены в сегодняшнем быстро меняющемся и технологическом мире, поскольку наши глаза и разум постоянно заняты умными устройствами и кибертехнологиями, которые движутся от секунды к секунде. Следовательно, полностью отключиться невозможно, что позволяет постоянно заниматься своей работой 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Видео объясняет, что, хотя мы можем думать, что повышаем свою продуктивность и делаем больше, бодрствуя и работая дольше, наша концентрация и эффективность снижаются в геометрической прогрессии, что не только серьезно снижает качество нашей продукции, но также может сделать непоправимо долгим.
срок повреждения нашей системы. Все это хорошо известно, но видео идет еще дальше, объясняя, что во сне восполняются определенные нейромеханизмы, отвечающие за формирование памяти и логическую связь, без которых человеческий мозг может только получать внешние раздражители, но не синтезировать их, что практически делает нас зомби. Мне особенно нравится то, как в нем говорится, что мы на самом деле наиболее продуктивны, когда спим, поскольку в это время наш мозг восстанавливается после всех усилий, которые мы испытывали во время бодрствования, и собирает все воедино (и да, здесь используется метафора о том, что наш мозг клетки повреждаются, как и наши мышцы во время тренировки, когда мы поглощаем новую информацию, и чрезмерная обработка информации может на самом деле навсегда убить клетки мозга и сделать их овощами…!). Далее говорится, что недостаток сна на самом деле канцерогенен, поскольку он ослабляет определенный тип защитного механизма, который является способом нашего тела противостоять распространению рака.
По этому определению мне повезло, что я все еще жив, потому что я должен был умереть давным-давно и много раз…!
Это было увлекательное видео, которое заставило меня задуматься о различных режимах работы. Я ценю то, что эксперты сказали о восстановлении и оптимизации формирования новой памяти во время сна, поскольку это то, что мы часто чувствуем, а именно то, что мы полностью бодрствуем и полны энергии после хорошего ночного сна и этой суки задачи, которая внезапно полностью увязла в нас накануне днем. кажется намного легче и легче справляться, поскольку мы становимся намного более компетентными и умными после того, как наш сон вернул все клетки нашего мозга в их здоровое состояние. Таким образом, сон представляется еще одной формой «пассивного» обучения, и здесь он наиболее эффективен после напряженного сеанса «активной» работы в форме поглощения новой информации. Это нормально — сходить с ума от наших текущих задач и пытаться выполнить их все за один раз, но когда мы чувствуем себя настолько истощенными (и да, «активное» обучение гораздо более утомительно, чем «пассивное»), что мы не можем продолжать больше, это время, чтобы остановиться, отдохнуть и позволить вещам погрузиться в себя, поскольку, как доказано учеными, сон и отдых, кажется, действительно имеют волшебный эффект соединения вещей без видимой и легкой силы, и чем больше вы пытаетесь втиснуть будучи «активным» в течение дня, тем больше человек поглощает во время «пассивного» сна ночью.
Как и раньше, давайте не будем недооценивать силу «пассивного» обучения, которое в данном случае кажется несколько волшебным. Еще один парадокс жизни.
Говоря нагляднее, недавно я заинтересовался удалением кист (наряду с хиропрактикой, хотя это отдельная история для другого времени), что действительно весьма отвратительно. Однако приятно видеть, как кисту удаляют из давно скрытой, крошечной, удаленной, почти незаметной части тела, не только потому, что пациент больше не страдает от той боли или дискомфорта, которые причинял ему этот участок кисты. /her, потому что Бог знает, как долго, но также и потому, что видеть изрядное количество токсичной жидкости/слизи, выдавливаемой из крошечной полости, доставляет мазохистское удовольствие. Для этого есть термин, который, как я недавно узнал, назывался «попахолизм», буквально «любовь к хлопанию». Киста действительно ужасна, так как это, по сути, жидкость, застрявшая внутри углубления в теле, и видеть, как большое количество ее выходит наружу, довольно весело (назовите меня больным, если хотите).
Я уже несколько раз писал ранее, что наше знание можно в широком смысле разделить на активное и пассивное знание, последнее состоит из чистого знания чего-то, что может быть получено пассивно (например, чтение, изучение, запоминание), в то время как первое технически и когнитивно сложнее, поскольку оно требует, чтобы человек действительно научился использовать свои знания, что требует, чтобы человек не только знал свои вещи, но и понимал их в той мере, в какой знает, как использовать их надлежащим образом. Однако не может быть активного знания без пассивного знания, и ранее я утверждал, что крайне важно, чтобы человек тратил достаточно времени на создание своего пассивного знания, чтобы, когда он приступает к его активному использованию, он мог устранить как можно больше заминок и просто продолжайте с этим, а не возвращайтесь к своему пассивному репозиторию неоднократно, что я нахожу чрезвычайно раздражающим. Удаление кисты служит аналогом этой дихотомии «активный/пассивный» при подготовке к работе, поскольку чем больше киста (т.
е. чем больше жидкости находится внутри), тем приятнее видеть, как все это выходит за один раз. На самом деле наличие большой кисты облегчает процесс удаления, так как, если сутенер слишком маленький или полый, удалить ничего нельзя. Для пациента также лучше удалить всю кисту за один раз, чем удалять ее части кумулятивно, что не только раздражает, но и опасно, поскольку представляет собой грязное извлечение кисты, что может иметь потенциальные медицинские осложнения. В нашей работе также важно тратить как можно больше времени на накопление как можно большего количества пассивных знаний, поскольку, хотя пассивные знания сами по себе не указывают на владение навыком/задачей, они могут творить чудеса, когда мы, наконец, решите действовать с ним, как с хорошо смазанным механизмом, который работает идеально и плавно, когда это необходимо. Давайте тогда смажем наше тело маслом и наполним его как можно большим количеством жидкости, даже если оно так же отвратительно и ядовито, как слизистая киста.
Когда мы, наконец, откроем шлюзы, это будет прекрасно, по крайней мере, для поголиков и трудоголиков среди нас.
Первоначально опубликовано по адресу http://keithtselinguist.wordpress.com .
Преимущества активного обучения: почему пассивных знаний не всегда достаточно
Руководители предприятий, активно участвующие в конференц-центреВ мире, где знания — это сила, важно идти в ногу с темпами изменений в нашем обществе. Обучение всегда было частью человеческой природы, но то, что мы знаем об обучении, со временем сильно изменилось. Прошли те времена, когда вы могли пассивно изучать информацию и надеяться, что этого будет достаточно. Сегодня мы собираемся изучить преимущества активного обучения и то, как они могут помочь вам оставаться на вершине своей игры.
Что такое активное обучение?
В двух словах, активное обучение использует интерактивные действия и упражнения, чтобы вовлечь учащихся в процесс обучения. Дело не только в запоминании информации; он направлен на то, чтобы помочь учащимся думать и находить решения.
Активные ученики — это практические мыслители, которые могут работать независимо или совместно с другими.
Примеры активного обучения
Существует несколько способов включить активное обучение в процесс обучения. Рассмотрим несколько примеров:
- Викторины, тесты и экзамены
- Классные обсуждения
- Тематические исследования
- Классные дебаты
- Ролевая игра
- Групповые проекты
- Экспертные оценки
- Видео и фильмы
По мнению педагогов, активные учащиеся развивают более глубокие уровни понимания, что приводит к академическим успехам. К другим преимуществам активного подхода к обучению относятся:
Больше увлекательных занятий
Многим учителям трудно подобрать интересный материал для занятий. Однако благодаря активному обучению учителя могут оживить материал для учащихся, позволяя им задавать вопросы и отвечать, демонстрировать свое понимание с помощью творческих проектов или участвовать в оживленных дебатах.
Повышенная мотивация
Активные учащиеся чувствуют себя вовлеченными в процесс обучения, потому что они активно участвуют в нем, а не просто пассивно сидят в классе и слушают лекцию. Они также лучше контролируют свои результаты обучения, поскольку осознают связь между своими усилиями и производительностью. Некоторые берут на себя учебу и даже ищут домэссе. com сервисы, чтобы научиться писать выигрышные эссе.
Легче применять уроки
Активные учащиеся могут лучше применять свои уроки, потому что они практически вовлечены в материал, а это означает, что он остается с ними. Это особенно верно для таких предметов, как химия, которые требуют, чтобы учащиеся участвовали в физических занятиях и проводили настоящие лабораторные эксперименты.
Развитие навыков критического мышления
Когда у учащихся всегда есть возможность глубже изучить тему или вопрос, обсуждаемый в классе, их навыки критического мышления улучшаются. Они также лучше анализируют информацию и понимают сложные концепции.
Эти навыки необходимы не только в школе, но и после колледжа на рабочем месте или в обществе.
Улучшение коммуникативных навыков
Во многих случаях активное обучение предполагает участие учащихся в дискуссиях. Это означает, что они слушают говорящего, активно обдумывают сказанное и задают вопросы. В конце концов, они отлично умеют делиться своими мыслями и идеями со своими учителями и одноклассниками.
Улучшенные навыки совместной работы в группе
Способность учащихся к совместной работе повышается, когда активное обучение осуществляется в классе, поскольку дискуссионные группы являются важным компонентом этого типа обучения. Каждый член группы должен вносить свой вклад при выполнении групповых заданий, и обучение работе с другими является частью этого процесса.
Развитие навыков трудоустройства
Чтобы добиться успеха в рабочей среде, нужно знать свою роль в команде и хорошо ее выполнять. Это также включает в себя оценку вклада каждого.
Благодаря активному обучению учащиеся развивают навыки, которые помогут им на рабочем месте долгие годы. Они могут улучшить свои навыки принятия решений и научиться работать с другими, пока они еще учатся в школе.
Начало обучения на протяжении всей жизни
Обучение никогда не прекращается, и важно продолжать поиск знаний после получения степени. Каждый день появляются новые разработки, и чтобы оставаться на вершине своей карьеры, необходимо постоянно учиться. Активное обучение помогает учащимся брать на себя ответственность за возникающие потребности в обучении еще долго после того, как они закончили обучение в колледже.
Повышение креативности
Креативность необходима для инноваций. Будущие изобретения зависят от сегодняшних студентов. Некоторые классные проекты в активном обучении выявляют лучшее в учениках. Чем более творческие студенты, тем лучше они могут мыслить нестандартно и создавать инновационные решения жизненных проблем.
Развивает лидерские качества
Поскольку активное обучение основано на участии учащихся, учителя и родители могут определить лидерские качества учащихся и развивать их с раннего возраста.
Это становится очевидным, когда они умеют координировать командные усилия и дают своим сверстникам чувство направления. Такие студенты уже обладают достаточной уверенностью, когда приходит роль лидера.
Повышенное удержание
Активное обучение знакомит учащихся с новой информацией различными способами. Это помогает им лучше запоминать знания, чем если бы они были только на лекциях. Кроме того, когда учащиеся могут связать услышанное с чем-то, что произошло или произойдет в жизни, это становится запоминающимся и актуальным для их жизни за пределами школы.
Студенты учатся готовиться к урокам
Это заблуждение, что активное обучение означает, что студенты предоставлены сами себе. Наоборот, студенты работают в парах или группах. Они часто разделяют с учителем ответственность за подготовку к урокам, делая заметки, раздавая раздаточные материалы и вместе выполняя домашние задания. В результате они могут стать ответственными учениками и получать более высокие оценки.
Leave A Comment